Полководческий образ Сталина периода гражданской войны в трактовке советского художественного кинематографа второй половины 1930-х — начала 1950-х годов

Актуальность. На современном этапе российской истории, когда пересматриваются исторические концепции прошлого, трансформируются учебные программы и переписываются учебники, вновь обострилось внимание общества, политиков и ученых к истории советского периода, в частности ко времени правления И. В. Сталина. Интерес к проблеме двойственен. С одной стороны, следует вновь взглянуть на события первой половины прошлого столетия и дать им возможно объективное объяснение. С другой стороны — очевидна необходимость изучить разработанные советскими государственными и пропагандистскими структурами политтехнологии. Очевидно, что политические технологии с эпохи 1930;х гг. ушли далеко вперед, но цель зачастую остается прежней — формирование мифологического образа, способного консолидировать «голоса избирателей». Исторический опыт подобной работы с «массовым сознанием», а также ее последствий для общества еще недостаточно изучен и его исследование остается по-прежнему актуальным.

В рамках рассмотрения сталинской эпохи и анализа советских политтехно-логий несомненный интерес представляет концепция истории гражданской войны и интервенции в России, смоделированная в 1930;е — 1940;е гг. прошлого столетия и долгое время оказывавшая влияние на отечественную историографию. Гражданская война — это всегда смута, распад государственности, разрыв многовековой культурной традиции, духовно-нравственный кризис нации, развязавшей братоубийственную бойню. Однако, в советский период гражданская война получила героическую окраску и трактовалась в контексте Октябрьской революции как период защиты социалистических завоеваний. Участвовавшие в гражданской войне полководцы и красноармейцы, несомненно, причислялись к героям, отстоявшим советское государство. Естественно, что политическим лидерам, стоявшим у власти в 1920;1930;е гг., в том числе и Сталину, для упрочения авторитета необходимо было не просто связать свою биографию с гражданской войной, но и заявить о своей значительной полководческой роли в решающих сражениях. Существенную помощь в корректировке исторической памяти о гражданской войне оказали средства массовой пропаганды.

В качестве одного из средств пропаганды властью было ангажировано новое техническое достижение для просвещения масс — игровой кинематограф, который уже приобрел необходимую техническую базу для трансляции востребованных идеологем, а самое главное — кинематограф стал звуковым. В отличие от других средств пропаганды, кино оперирует стабильными образами, созданными один раз. Кино способно влиять на большое количество людей единовременно и формировать необходимые образы и представления в массовом сознании. Кроме того, преимущества игрового кинематографа в целях пропаганды заключаются в том, что он работает с художественными образами, которые удачно могут подменить реальные исторические образы, составляющие историческую память о каком-либо событии. Учитывая, что одна из функций кинематографа — мифологическая, можно говорить о том, что кино может быть эффективным средством деформации исторической памяти.

Благодаря кинематографу, в рамках концепции гражданской войны 19 301 940;х гг. получила развитие сталинская полководческая мифологема, понимаемая как один из центральных, основополагающих образов политического мифа Сталина. В советской военной истории под полководцем понимался военачальник оперативно-стратегического уровня. По мнению Маршала Советского Союза А. М. Василевского, к полководцам «следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе». Мерилом успешной полководческой деятельности является «искусство выполнять задачи стратегических, фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения"1. В свою очередь понятие «миф» рассматривается нами как коммуникативная и моделирующая система, характерная для данного конкретного общества. Миф содержит те или иные сообщения, которые служат целям коммуникации. В то же время они дают определенную модель действительности, посредством которой может осуществляться реконструкция прошлого по заданным координатам2. Причем увидеть, обозначить и разоблачить миф достаточно сложно, т.к. часто он формируется на основе науч.

1 Василевский A.M. Дело всей жизни. Кн. 2. М., 1989. С. 273,276.

2 Храпчснко M. Семиотика и художественное творчество // Вопросы литературы. 1971. № 9. С. 76−77. ных концепций или сопровождается комментарием компетентного специалиста. Единственная возможность «увидеть» мифологему — знать механизмы ее конструирования и «подвергать полученную информацию критической перепроверке"3.

Анализ исторического прошлого посредством критического анализа мифологемы открывает возможности для выявления тех факторов, которые привели к значительной коррекции исторической памяти о гражданской войне в столь быстрые сроки. Следует учитывать, что современное поколение также стремится познать и осмыслить историю недавнего прошлого через документальные и художественные образы. Однако мало кто задумывается над механизмами создания и значениями транслируемых с экрана образов. Именно этим определена потребность в поиске новых подходов к изучению и осмыслению процессов формирования исторической мифологии, в том числе мифологем гражданской войны и интервенции в России.

Степень изученности проблемы. Историография темы диссертации складывается из трудов двух категорий: исследований, посвященных проблеме сталинского участия в гражданской войне, и работ, отражающих становление и развитие полководческого образа Сталина в отечественном историко-революционном фильме. Подобное сочетание позволяет учесть специфику междисциплинарного исследования.

В отечественной историографии, освещающей сталинское участие в гражданской войне и полководческие заслуги будущего генсека на фронтах, можно выделить несколько периодов: 1) рубеж 1920;1930;х гг. — середина 50-х гг.- 2) со второй половины 50-х по середину 60-х гг.- 3) со второй половины 60-х до середины 80-х гг.- 4) со второй половины 80-х до начала 90-х гг.- 5) с 1990;х гг. по настоящее время. Указанные этапы требуют комментария. В свою очередь первый период можно разделить на два этапа, границей между которыми является Великая Отечественная война.

1. Первый период совпадает с процессом деформации исторической памяти о гражданской войне и формированием сталинского полководческого образа. Отправной точкой создания образа стала статья К. Ворошилова «Сталин и Красная.

3 Шестов Н. И. Политический миф теперь и прежде. М., 2005. С. 24.

Армия" (1929)4. Она задала навязчивый режим почитания и восхваления сталинских полководческих заслуг и обозначила наиболее популярные сюжеты: Царицынская эпопея, оборона Петрограда (причем под одним названием часто понимались события обоих походов Юденича), ликвидация «Пермской катастрофы» и разгром Деникина. Вслед за работой Ворошилова в различных изданиях появилась череда статей, подчеркивающих заслуги Сталина в годы гражданской войны5. Упоминания о военной деятельности Сталина были включены в труды по во.

6 7 енной истории и работы пропагандистов. К середине 1930;х гг. наметилась устойчивая тенденция к преувеличению роли Сталина в гражданской войне. Созданная по инициативе писателя Максима Горького (и под редакцией о.

И.В.Сталина) «История Гражданской войны в СССР» установила паритет между Лениным и Сталиным. Закрепили выдвинутые «Историей.» постулаты сопроводительные статьи, в которых лейтмотивом звучала идея о «стратегическом гении Ленина и Сталина"9. В популярной работе научного сотрудника военно-исторического отдела Генерального штаба С. Рабиновича «История гражданской.

V 10 <-< к/ U J воины", рассчитанной «на студентов и широкии читательскии актив», настойчиво муссировались сюжеты обороны Царицына, Пермской катастрофы, обороны Петрограда (особенно события на форте Красная Горка), разгром Деникина по «сталинскому плану», прорыв польского фронта. Однако Сталин все еще рассматривался как один из военачальников гражданской войны.

Постепенно в дело коррекции исторической памяти о гражданской войне и конструирования полководческого образа Сталина включились профессиональные историки. Друг за другом вышли в свет монографии В. А. Меликова «Героическая оборона Царицына. 1918"п, Н. А. Корнатовского «Сталин —руководитель обороны.

4 Ворошилов К. Е. Статьи и речи. М, 1937.

5 Пятидесятилетие тов. Сталина // Большевик. 1929. № 23−24- Буденный С. М Красная конница. Сборник Статей. М.-Л., 1930. С. 13.

6 Егоров А. И. Разгром Деникина. 1919. М, 1931. С. 141, 143.

7 Ярославский Ем.М. История ВКП (б). Ч. 2. М, 1933.

8 История Гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1935. Многотомная «История гражданской войны в СССР» была задумана в противовес трехтомнику «Гражданская война 1918;1921 гг.».

9 Минц И. Подготовка Великой пролетарской революции // Большевик. 1935. № 21. С. 15−30- Он же. История Гражданской войны // Знамя. 1935. № 4. С. 182−203- Генкина Э. Б. Приезд т. Сталина в Царицын // Пролетарская революция. 1936 № 7, 1939. № 1- Меликов В. Разгром второго похода Антанты // Известия. 1934. 24 ноября.

10 Рабинович С. История гражданской войны / Под ред. И.Минца. М., 1935. Меликов В. А. Героическая оборона Царицына. 1918. M., 1938. Книгу Меликова редактировал Сталин, после чего из нее была изъята фамилия Жлобы (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 3. Д. 352. Л. 146, 183,270,271).

Петрограда" и «Грудью на защиту Петрограда. 1919», Э. Б. Генкиной «Борьба за.

Царицын в 1918 году". Кульминацией развития сталинской полководческой мифологемы стал отредактированный и частично написанный самим Сталиным «Краткий курс истории ВКП (б)"14, где четко были ранжированы герои и враги, очерчены основные фронты и подчеркнуты стратегические таланты Сталина, а имена подлинных военачальников отсутствовали. «Краткий курс» сопровождался многочисленными поясняющими и дополнительными материалами в прессе15.

Пиком распространения и тиражирования полководческого образа Сталина стал юбилейный 1939 год. Заметным событием было издание краткой биографии «Иосиф Виссарионович Сталин"16, в которой были отражены основные сюжеты фронтовой деятельности Сталина: царицынская эпопея, ликвидация Пермской катастрофы, оборона Петрограда, разработка и осуществление плана разгрома Деникина, прорыв польского фронта. Кроме того, рассматривалась работа Сталина по организации Украинского фронта, его деятельность на Западном фронте и сталинские наметки плана уничтожения Врангеля. В духе биографии были написаны.

17 пропагандистская работа Ем. Ярославского «О тов. Сталине», в которой автор щедро цитировал статью К. Е. Ворошилова и «Краткий курс». В поздравительных статьях и всевозможных материалах в честь юбиляра неизменно присутствовали.

18 обозначенные сюжеты из истории гражданской войны. Вышедший во время Отечественной войны второй том «Истории гражданской войны в СССР"19, отредактированный специальной комиссией ЦК, не внес существенных корректив в освещение сталинской фронтовой деятельности. Он лишь еще раз подчеркнул полководческие и организаторские таланты Сталина.

12 Корнатовский Н. А. Сталин — руководитель обороны Петрограда (весна — лето 1919 г.). Л., 1939; Он же. Грудью на защиту Петрограда. 1919. Л., 1941.

13 ГенкинаЭ.Б. Борьба за Царицын в 1918 году. М., 1940.

14 История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1939.

15 Левицкий Н. Творческий гений армии социалистической революции // Большевик. 1938. № 4- Минц И. Как зарождалась Красная Армия // Большевик. 1938. № 4- Гореленко Ф. На защиту Царицына // Красный воин. 1938. 1 февраляТюленев И. Первая Конная в боях за социалистическую родину. М., 1938; Гуров С. Разгром Врангеля // Новый мир. 1938. № 12 и др.

16 Иосиф Виссарионович Сталин (Краткая биография). М., 1939.

17 Ярославский Ем.М. О тов. Сталине. М., 1939.

18 Шепелева Т. Борьба за хлеб в 1918;1919 гг. //Красный архив. 1939. Т. 6 (97) — Генкина Э. Борьба за Царицын в 1918 г. (разгром первого окружения) // Пролетарская революция. 1939. № 1- Федоров А. Пермская катастрофа и контрнаступление восточного фронта. М., 1939; Паука И. Ровненская операция 1-й Конной армии летом 1920 г. // Военная мысль. 1939.№ 12. С. 5- Шекун О. Организация разгрома Врангеля // Исторический журнал. 1939. № 12идр.

19 История Гражданской войны в СССР. Т. 2. М., 1942.

После Великой Отечественной войны количество работ, прославляющих сталинские заслуги в годы гражданской войны, значительно уменьшилось. Историки и публицисты перенацелились на фиксацию недавних подвигов Сталина в завершившейся войне. Среди отдельных работ можно отметить выдержавшую в 1947 г. второе издание биографию Сталина, отредактированную самим Сталиным20. Она повторила интерпретацию участия Сталина в гражданской войне довоенного периода, но в более сжатой форме. Акцент был сделан на стратегических талантах Сталина и его противостоянии с Троцким. Закрепила основные составляющие сталинского полководческого образа «Большая советская энциклопедия», в редакционную коллегию которой входил К. Е. Ворошилов. Отметив, что.

Сталин соединил «в одном лице прозорливого политического вождя и талантли-21 вого полководца», энциклопедия напомнила основные вехи сталинской деятельности в годы гражданской войны. Среди прочего была обозначена его работа «по освобождению западных областей и созданию Белорусской республики» и деятельность на Западном фронте по организации отпора полякам. Не отличалась оригинальностью работа генерал-лейтенанта В. Ф. Воробьева «Л. В. Сталин — ор

22 ганизатор побед на фронтах гражданской войны". Автор напомнил основные сюжеты сталинского участия в гражданской войне, обильно начинив их цитатами из трудов Сталина и статьи Ворошилова. К концу 1940;х гг. в отечественной историографии весь боевой путь советской армии с 1918 по 1920 гг. укладывался в схему: героическая оборона Царицына под руководством Сталиналиквидация Сталиным Пермской катастрофыгероическая оборона Петрограда под руково.

23 дством Сталина, которая подкреплялась «содружеством» Сталина с Лениным. Причем Ленину в знании военной науки было официально отказано24, тогда как Сталин рассматривался уже не только как великий полководец, но и как ведущий военный теоретик, основоположник советской военной науки25.

20 Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. М., 1947. С. 70−83- И. В. Сталин сам о себе. Редакционная правка собственной биографии // Известия ЦК КПСС. 1990. №. 9. С. 116−117.

21 Большая советская энциклопедия. Т. 52. М., 1947. С. 558.

22 Воробьев В. Ф. И. В. Сталин — организатор побед на фронтах гражданской войны. М., 1949.

23 Арсенин А. Центральный музей Советской Армии. М., 1953; Шатагин Н. И. Организация и строительство Советской армии в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918;1920 гг.). М., 1954.

24 Сталин И. В. Ответ тов. Разину // Большевик. 1947. № 3.

25 Морыганов И. В. Передовой характер советской военной науки. М., 1953. С. 9−10. Указание в исследованиях на сталинские военные таланты было санкционировано властью. Их отсутствие вызывало нарекания со стороны цен.

2. С середины 1950;х гг. началась ревизия концепции о выдающейся роли военачальника Сталина в годы гражданской войны. Доклад Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС поставил под сомнение тезис, согласно которому в годы гражданской войны главная роль везде принадлежит Сталину, что «всюду и везде он подсказывает Ленину, как и что надо делать». С трибуны съезда Хрущев призвал «решительно пересмотреть» роль Ленина в событиях гражданской войны и найти «правильное отражение [его деятельности — Н.Ч.] в истории, литературе, произведениях искусства"26. Решения съезда поддержал редактор журнала «Вопросы истории» Э. Н. Бурджалов, который на встрече с читателями сделал акцент на не.

27 однозначности сталинской фронтовой деятельности. Естественно, критике под.

28 верглись некоторые положения историографии гражданской войны в СССР. В рамках процесса десталинизации подверглись переоценке работы конца 1930 -первой половины 1950;х гг.29. Так, на страницах «Военно-исторического журнала» развернулась полемика между профессором Э. Б. Генкиной и военными историками В. Дудником и Д. Смирновым относительно исследования Э. Генкиной «Борьба за Царицын в 1918 году» и ряда других ее работ. В частности в дискуссии был затронут вопрос о градации заслуг Сталина и генерала А. И. Снесарева на Южном фронте в 1918 году. Согласившись с превалирующей ролью Снесарева в наведении порядка на фронте и изящно парировав критику «некоторых моментов» монографии, вызвавших удивление у ее оппонентов, Э. Генкина призвала оппонентов призадуматься над необходимостью соблюдения «исторического подхода к анализу событий"30. зуры (См. о критике научных трудов адмирала И. С. Исакова: Сталин и космополитизм. 1945;1953. Документы Агитпропа ЦК. М&bdquo- 2005. С. 519−522).

26 О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева XX съезду КПСС 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 160. Доклад Хрущева был неоднозначно воспринят советским обществом. Многие современники хотели получить ответ на вопрос: «Как же воевал Сталин?» (Первая реакция на критику «культа личности» И. В. Сталина. По итогам выступлений А. М. Панкратовой в Ленинграде в марте 1956 года//Вопросы истории. 2006. № 8. С. 14−15, № 9. С. 6−7).

27 Доклад Э. Н. Бурджалов о состоянии советской исторической науки и работе журнала «Вопросы истории» (на встрече с читателями 19−20 июля 1956 г. в Ленинградском отделении института истории АН СССР) // Вопросы истории. 1989. № 11. С. 120, 123,129.

28 Кузьмин H., Найда С., Петров Ю., Шишкин С. О некоторых вопросах истории гражданской войны // Коммунист. 1956. № 12- Из истории борьбы советского народа против иностранной военной интервенции и внутренней контрреволюции в 1918 году. Сб. статей / Под ред. Д. А. Коваленко, Г. В. Кузьмина, С. Ф. Найда. М., 1956; Шелестов Д. К. Об изучении истории гражданской войны и военной интервенции // Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. История СССР. М, 1962. С. 384 и др.

29 Поликарпов В. Некоторые вопросы историографии гражданской войны // Военно-исторический журнал. 1966. № 7. С. 75−76.

30 Генкина Э. Б. В редакцию «Военно-исторического журнала» // Военно-исторический журнал. 1965. № 8. С. 119−120.

Новый подход привел к некой амбивалентности в оценке сталинской деятельности на фронтах гражданской войны. В работах традиционно упоминалось об «энергичной деятельности» Сталина в Царицыне, Петрограде, Перми и даже на Южном фронте. Сталину отводилась роль «выдающегося военного руководителя», который работал «на главных и на неглавных фронтах», а не полководца. Вышедшие в данный период завершающие три тома «Истории Гражданской войны в СССР"34 по инерции обозначили вклад Сталина в решение продовольственной проблемы, отметили его мобилизационные таланты, проигнорировав связанные с ним «конфликтные ситуации». Впрочем, по мнению историков, на фронте Сталин не проявлял должной инициативы: он исключительно выполнял задания ЦК партии. Присутствие в редакционной коллегии пятого тома маршала С. М. Буденного оснастило работу некоторыми прошлыми догмами. Например, Сталин был вновь причислен к «военным руководителям», а его имя фигурировало в череде таких военачальников как В. К. Блюхер, М. Н. Тухачевский и др. В ряде работ обозначилось смещение акцентов от Сталина к Ленину или руководству пар

35 тии. Сухо, лишь обозначив перемещение по фронтам и смену должностей, рассматривали участие Сталина в гражданской войне «Всемирная история"36 и исзт следование «Боевой путь советских вооруженных сил». Отчетливо стали фиксироваться просчеты Сталина, допущенные в годы гражданской войны. Отмечалось, что Сталин не считался с мнением военного командования, подозрительно относился к военспецам, недооценивал необходимость использования знаний и опыта специалистов военной науки, выбирал ультимативную форму ведения диалога с высшим партийным руководством, недооценивал противника38. Вина за огромные людские потери Первой Конной в июле-августе 1920 г. также возлагалась на Стали.

31 В боях за Царицын. Сталинград, 1959. С. 13.

32 Рыбаков М. В. Героическая оборона Петрограда в 1919 г. М., 1957. С. 16- Он же Из истории гражданской войны на Северо-Западе в 1919 г. М., 1958. С. 40.

33 Найда С. Ф. О некоторых вопросах истории гражданской войны в СССР. М., 1958; Он же. Об освещении некоторых вопросов истории КПСС в годы интервенции и гражданской войны в курсе истории партии для вузов // Материалы Всесоюзного совещания заведующих кафедрами общественных наук (июнь 1917 года). М., 1958.

34 История Гражданской войны в СССР. Т. 3−5. М, 1957;1960.

35 Рыбаков М. В. Против Деникина. М., 1962. С. 25- Владимирцев B.C. Коммунистическая партия — организатор разгрома второго похода Антанты. М., 1958. С. 17.

Всемирная история / Под ред. И. И. Минца. Т. VIII. М., 1961.

37 Боевой путь советских вооруженных сил / Под ред. В. Ф. Воробьева. М., I960.

38 Колесниченко И. К вопросу о конфликте в Реввоенсовете Южного фронта (сентябрь-октябрь 1918 году) // Военно-исторический журнал. 1962. № 2- Владимирцев B.C. Указ. соч. на39. Изданная в 1962 г. коллективом историков «Краткая история гражданской войны в СССР», мельком отметив сталинское пребывание в Царицыне, Вятке и Петрограде, обстоятельно рассказала о промахах в работе Сталина на Юго-Западном фронте в 1920 году. Кроме вопроса передачи ряда войсковых соединений Западному фронту, когда «Ленин терпеливо разъяснял Сталину ошибочность его позиции», авторы доказали неправильность выбранного Сталиным и Егоровым удара Юго-Западного фронта на Львов40. Педантично к восстановлению фронтовой роли Сталина подошел Д. М. Гринишин в работе «Военная деятельность В.И.Ленина"4 Рассматривая участие Сталина в гражданской войне как исполнение поручений Ленина, Гринишин в каждом сталинском эпизоде отмечал, что ранее данные события рассматривались с позиции преувеличения роли Сталина.

3. Смена общественно-политической конъюнктуры во второй половине 1960;х гг. вновь привела к корректировке сталинского участия в гражданской войне. Были предприняты попытки притормозить развенчание культа Сталина42. В целом восстановить прежний полководческий статус Сталина не получилось43. Вдохновителем и организатором борьбы с внутренней и внешней контрреволюцией оставался Ленин44. Имя Сталина не замалчивалось, но и акцента на его заслугах не делалось45. Вышедшие в 1968 г. третий том «Истории КПСС», в редакционную коллегию которого входил И. Минц, и юбилейное издание «50 лет Вооруженных Сил СССР» охватывали события гражданской войны и рассматривали Сталина как одного из «военно-политических работников РККА"46. Последовательно характеризуя сталинскую деятельность на фронтах, авторы лишь исподволь и очень кор

39 Кузьмин Н. Ф. Об одной невыполненной директиве Главкома (из истории советско-польской войны 1920 года) // Военно-исторический журнал. 1962. № 9.

40 Алахвердов Г. Г., Кузьмин Н. Ф., Рыбаков М. В., Спирин Л. М., Шатагин Н. И. Краткая история гражданской войны в СССР. М., 1962. С. 441−442.

41 Гринишин Д. М. Военная деятельность В.ИЛенина. М., 1960.

42 На секретариате ЦК 14 марта 1976 г. курировавший идеологию М. А. Суслов предложил в статью о Сталине для «Большой советской энциклопедии» вернуть тезис о том, «что Сталин проявил себя во время Гражданской войны как крупный военно-политический деятель и был в 1919 году награжден орденом Красного Знамени» (Черняев А. С. Неизвестный Брежнев // Свободная мысль — XXI. 2003. № 5. С. 92−93). Пожелания Суслова были учтены (См.: Большая советская энциклопедия. Т. 24. Кн. 1.3-е изд. М., 1976. Столб. 1186−1187).

43 Предпринимались попытки в литературной среде возродить сталинскую полководческую мифологему (Кочетов В с. Чего же ты хочешь? // Октябрь. 1969. № 9−11). В качестве запала использовался Царицынский сюжет (Красильщиков В. И. Интендант революции. Повесть об Александре Цюрупе. М., 1968).

44 Шатагин Н. И. Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны. М., 1966. С. 58.

45 Кораблев Ю. А. В. ИЛенин и создание Красной Армии. М., 1970; Славин М. М. Реввоенсоветы в 1918;1919 гг. Историко-юридический очерк. М., 1974.

46 История КПСС. Т. 3. Кн. 2. Март 1918 — 1929 г. М., 1968. С. 321- 50 лет Вооруженных Сил СССР. М., 1968. ректно напоминали о проступках Сталина. В том же русле были написаны коллективная работа «Гражданская война в СССР» (в 2-х томах) и энциклопедия «.Гражданская война и военная интервенция в СССР"41. Причислив Сталина к «видным деятелям государства"48, авторы методично проследили его перемещение по фронтам и смену должностей, дали положительную оценку его деятельности, особенно во главе Военного совета Северо-Кавказского Военного Округа49. В очередной раз осуждалась ультимативная форма общения Сталина с высшим командованием и его отказ передать Первую Конную армию из состава Юго-Западного на Западный фронт50. В русле негативной оценки деятельности Сталина в годы гражданской войны были написаны работы историков С. В. Липицкого «Во.

51 52 енная деятельность ЦК РКП (б)" и Р. Медведева «О Сталине и сталинизме» (последняя была опубликована в СССР в годы перестройки). Они рассматривали пребывание Сталина на фронте как раздувание конфликтных ситуаций, сопровождающееся ультимативными требованиями реализации заявок на боеприпасы. Работа Медведева предвосхитила исследования «перестроечного периода».

4. Объявленная в середине 1980;х гг. «перестройка» потребовала от историков «окончательно преодолеть последствия той монополии на теорию, которая была характерна для периода культа личности"53. Естественно, работа К. Е. Ворошилова «Сталин и Красная Армия», которая привязывала историю гражданской войны к личности Сталина вновь подверглась критике54. Историк Ю. И. Кораблев, последовательно назвав «плюсы» и «минусы» сталинской фронтовой деятельности, отметил, что Сталин занимался укреплением фронтов, участвовал в подготовке военных операций, работая «на главных и неглавных фронтах». Обозначил Кораблев и серьезные промахи в сталинской деятельности: пренебрежительное отношение к военной науке и огульное недоверие к военным.

47 Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. М., 1987.

48 Гражданская война в СССР. Т. 1. М., 1980. С. 215.

49 Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. М., 1987. С. 573−574.

50 Гражданская война в СССР. Т. 2. М&bdquo- 1986. С. 179,285.

51 Липицкий С. В. Военная деятельность ЦК РКП (б). 1917;1920. М., 1973.

52 Медведев Р. А. О Сталине и сталинизме. Исторические очерки // Знамя. 1989. № 1.

53 Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1987. С. 45.

54 Кораблев Ю. И. Защита республики. Как создавалась Рабоче-Крестьянская Красная Армия // Переписка на исторические темы. Диалог ведет читатель. М., 1989; Литвин А. Л., Поликарпов В. Д., Спирин Л. М. Гражданская война. Ломка старых догм и стереотипов // Историки спорят. 13 бесед. М., 1989; Минц И. И. Сталин в гражданской войне: специалистам в Царицыне и Петрограде, а также недооценка «опасности Врангеля, что явилось одной из причин запоздания с принятием мер против армии «черного барона» «55. Развенчанию мифов о «великих полководческих талантах Сталина» посвятили свои исследования доктора исторических наук А. Л. Литвин,.

B.Д.Поликарпов, Л. М. Спирин, С. В. Липицкий и академик И. И. Минц. В качестве одной из причин многочисленных конфликтов на фронтах исследователи выделили личные черты Сталина, такие как подозрительность, капризность, неприятие любых критических суждений и самонадеянность56. Во время вооруженной борьбы против белогвардейцев и интервентов, по обоснованному замечанию.

C.В.Липицкого, решимость и твердость Сталина отходили на второй план, «освобождая место колебаниям, сомнениям и неуверенности в собственных силах"57.

5. На рубеже 1980;1990;х гг. обозначились новые тенденции в оценке роли Сталина в гражданской войне. Игнорируя организационно-мобилизационные таланты и заслуги Сталина, историки и биографы сосредоточили внимание на его «преступных» деяниях58. Начало новому направлению положила работа Д. А. Волкогонова «Триумф и трагедия"59, рецензентом которой выступил профессор Ю. А. Кораблев. Гражданскую войну Волкогонов рассматривал как период становления будущего диктатора. Показав Сталина как исполнителя особых поручений Ленина, Волкогонов сделал акцент на личностных и моральных качествах будущего диктатора, отметив, что Сталин, не задавая вопросов, брался за любое поручение и был «доволен уготовленной ему ролью незаметного, но надежного функционера"60. Конфликтные ситуации на фронтах Сталин часто разрешал при помощи крайних мер — распоряжениями о расстреле. Отмечая, что «в военном деле заслуги [Сталина — Н.Ч.] более чем скромны», Волкогонов категорично продолжал: «Сталин не утруждал себя посещением окопов, лазаретов, сборных мифы и факты // Вопросы истории КПСС. 1989; Липицкий С. В. Сталин в гражданской войне // История и сталинизм. M, 1991 и др.

55 Кораблев Ю. И. Защита республики. Как создавалась Рабочее-Крестьянская Красная Армия // Переписка на исторические темы. Диалог ведет читатель. M., 1989. С. 168,169,171. Минц И. И. Сталин в гражданской войне: мифы и факты // Вопросы истории КПСС. 1989. № 11. С. 37−39.

57 Липицкий С. В. Сталин в гражданской войне. С. 112.

58 Волгоград. Четыре века истории. Волгоград, 1989; Красно-Знаменный Северо-Кавказский, М., 1990.

59 Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Политический портрет. В 2-х кн. Кн. 1.4. 1. М., 1989. Идентичная трактовка деятельности Сталина в годы гражданской войны содержится в работе Волкогонова «Сталин» (Волкогонов Д. А. Сталин. Кн. 1. Вожди. М., 1999).

60 Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Кн. 1.4. 1. С. 90. мест и наблюдательных пунктов. Он был постоянно в штабе, без конца слал депеши.,."61. Не афишировал заслуги Сталина в решении продовольственной проблемы, вопросов мобилизации и борьбы с контрреволюцией в работе «Взлет и 62 падение Сталина» Ф. Д. Волков. В исследовании отмечалась сталинская конфликтность, неприязненное отношение к военспецам, неподчинение Троцкому, самоуправство в перекройке штабов округа и армий. Кроме того, автор ввел в повествование эпизод свержения советской власти в Азербайджане, что косвенным путем было поставлено в вину Сталину.

В то же время публиковались работы, авторы которых пытались всесторонне рассмотреть участие Сталина в гражданской войне. Например, историк Л. М. Спирин в статье «Из истории РКП (б) в годы гражданской войны и интервенции"63 провел параллели в деятельности Сталина и Троцкого64 и пришел к выводу, что более похожих и одновременно непримиримых людей найти сложно. На фоне биографических работ Волкогонова и Волкова исследование Спирина, в котором утверждалось, что роль Сталина в разгроме Деникина была значительной, выглядело как анахронизм.

6. Начиная со второй половины 1990;х гг. отечественная историография гражданской войны становится все более плюралистичной: спектр мнений простирается от апологетики65 до резкой критики сталинской фронтовой деятельности. Попытку взвешенно разобраться в роли Сталина в российской междоусобице предпринял Н. И. Капченко в «Политической биографии Сталина"66. Выдвинув тезис, что в гражданской войне Сталин участвовал не как военный руководитель, а как партийный и государственный деятель, автор последовательно и детально проанализировал его деятельность на фронтах. Все конфликты, в которых участвовал Сталин в годы войны, Капченко разобрал с точки зрения конфронтации Сталина и Троцкого. «Сталинскую жестокость» автор сравнил с аналогичными.

61 Там же. С. 91.

62 Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992.

63 Спирин Л. М. Из истории РКП (б) в годы гражданской войны и интервенции // Вопросы истории КПСС. 1989. № 3.

64 Восстановлению роли Троцкого в годы гражданской войны и анализу взаимоотношений Троцкого и Сталина посвящена работа Ю. И. Кораблева «Почему Троцкий?» (Политическое образование. 1989. № 2).

65 Семанов С. Н. Сталин: уроки жизни и деятельности. М., 2002; Сталин и современность. Материалы научно-исторической конференции «Роль И. В. Сталина в общественно-политической истории XX столетия». Челябинск, 2000; Емельянов Ю. В. Сталин. Путь к власти. М., 2002.

66 Капченко Н. И. Политическая биография Сталина. Т. 1. Тверь, 2004. действиями Троцкого и других большевиков и пришел к выводу, что меры, применяемые Сталиным на фронтах, среди большевиков скорее были правилом, нежели исключением.

В целом, несмотря на отдельные попытки историков систематизировать материал, до сегодняшнего дня отдельные, капитальные работы, всесторонне освещающие деятельность Сталина в годы гражданской войны отсутствуют.

Односторонее тема участия Сталина в гражданской войне рассматривалась в зарубежной исторической литературе. Лишь публицистическая книга французского писателя Анри Барбюса «Сталин"68, писавшаяся под опекой советской стороны в середине 1930;х гг., закрепила за Сталиным роль самого востребованного полководца гражданской войны. Остальные иностранные биографы Сталина рассматривали его деятельность в годы гражданской войны в контексте работ и деятельности Л. Д. Троцкого, чаще всего, воспроизводя мнение и аргументацию сталинского антагониста. Зарубежная историография сосредоточилась на исключительной роли Троцкого в создании Красной Армии. В монографиях «душеприказчика» Троцкого И. Дойчера фронтовая деятельность Сталина рассматривается через призму противостояния с Троцким, через желание Сталина занять лидирующее место полководца гражданской войны69. Превозносили «военные таланты» Троцкого в ущерб.

7П.

Сталину исследователи Дж. Эриксон, Д. Футмен, Дж. Стефенсон, Р.Лакетт. Английские и американские исследователи М. Левин и С. Бланк, политолог Р. Такер, историки Я. Грей и А. Буллок, военный специалист А. Ситтон рассматривали гражданскую войну в биографии Сталина как школу по приобретению военного опыта и трамплин для будущей политической карьеры. Кроме того, Такер заострил внимание на неприязненных отношениях Сталина и Троцкого. О незначительной.

67 Пименов А. Ю. И. В. Сталин на фронтах Гражданской войны: (Царицын. Период, лето-осень 1918 г., отечественная историография). Автореф. на соискание степени к.и.н. М., 1994.

68 Барбюс А. Сталин. М., 1936.

69 Deutscher 1. Stalin: A political biography. New York, 1967. p. 210−211- Deutscher I. The Prophet Armed. Trotsky: 1879−1921. London, 1954 (русское издание: Дейчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. 1879−1921. М., 2006).

70 Erickson J. The Soviet High Command. A Military-Political History. 1918;1941. London, 1962; Footman G. Russia from 1820 to 1945. New York — Washington, 1970; Luckett R. The White Generals. An Account of the White Movement and Russian Civil War. New York, 1971.

71 Blank S. The Sorcerer as Apprentice. Stalin as Comissar of Nationalities. 1917;1924. Westport, 1994; Grey 1. Stalin: Man of History. New York, 1979; Seaton A. Stalin as Military Commander. New York, 1976; Левин M. О Сталине // Политическая наука современной России: Тенденции развития: Проблемно-тематический сборник. М., 2000. С. 128- Такер Р. Сталин: Путь к власти 1879−1929. История и личность. М., 1991; Булок А. Гитлер и Сталин: Жизнь и власть: Сравнительное жизнеописание. Т. 1. Смоленск, 1994. роли Сталина в революционном движении вплоть до 1919 г. писал в своем биогра.

72 фическом исследовании Х. Леве, предпринявший попытку на новых материалах развеять легенды о дружеских отношениях Ленина и Сталина. Впрочем, можно отметить общее равнодушие зарубежной историографии к теме «Сталин и гражданская война», что объясняет отсутствие фундаментальных работ по проблеме.

В рамках второго историографического направления можно выделить исследования, посвященные анализу становления и развития полководческого образа Сталина в отечественном историко-революционном фильме. В отечественной историографии указанного направления можно выделить несколько периодов: 1) конец 1930;х — начало 1950;х гг.- 2) со второй половины 50-х до середины 60-х гг.- 3) вторая половина 60-х — середина 1980;х гг.- 4) вторая половина 80-х -1990;е гг.- 5) рубеж 1990;2000;х гг. по настоящее время.

1. Вышедшие в конце 1930;х гг. издания ставили целью «подвести итоги первых работ по созданию фильмов о Ленине и Сталине» и рассмотреть возможность использовать накопленный опыт при создании новых фильмов. В работах о фильме «Ленин в 1918 году» присутствовал анализ образа Сталина как «первого полководца вооружающейся пролетарской революции"73. Вопрос о полководческих заслугах Сталина в годы гражданской войны освещался в работе «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны"14, написанной министром кинематографии И. Г. Большаковым, а также в сборнике «История советского ки.

IS ноискусства звукового периода". Однако, лишь отдельные киноведы и рецензенты превозносили сталинские полководческие заслуги в годы гражданской войны, плавно переключаясь на Великую Отечественную войну76. Заметным исключением из правила стала работа Р. Н. Юренева «Советский биографический mm фильм», в которой автор проследил эволюцию становления полководца Сталина на примере киноленинианы и сталинианы. Некоторое внимание исследователи уделяли сталинскому вкладу в развитие советской кинематографии: Сталин под.

72 LOwe H.-D. Stalin. Der entfesselte RevolutionSr. GOttingen/Zurich, 2002.

73 Самойлов M. Образ вождя на экране // Искусство кино, 1939. № 12. С. 9.

74 Большаков И. Г. Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны. М., 1950. С. 121−123.

75 История советского киноискусства звукового периода (По высказываниям мастеров кино и отзывам критиков). Часть 2. (1934;1944). М., 1946.

76 Тарасенков А. Славные страницы кинодраматургии (О сценариях П. Павленко) // Искусство кино. 1953. № 3.

77 Юренев Р. Н. Советский биографический фильм. M., 1949. сказывал темы, интересовался постановками, встречался с отдельными представителями киноиндустрии и т. д.78.

2. Рубежным для анализа сталинского кинематографа также стал 1956 год. В своем докладе на XX съезде КПСС Н. С. Хрущев выделил кинематограф, как один из инструментов насаждения культа личности79. В последующие пять лет художественные фильмы, где присутствовала фигура Сталина, легли мертвым грузом на полки кинохранилищ и не демонстрировались. В 1961 г. по решению правительства многие художественные киноленты подвергли вивисекции и освободили от «навязчивого образа». Выразителем официальной точки зрения были «Очерки истории советского кино"80. Картины киносталинианы характеризовались как «произведения, в которых довольно ясно сказались [.] ошибочные идейные концепции, связанные с культом личности И.В.Сталина». В угоду политической конъюнктуре самостоятельный кинообраз Сталина ставили в зависимость от Ленина, целенаправленно принижая его. Например, при анализе картины братьев Васильевых «Оборона Царицына» утверждалось, что Сталин в фильме «выполняет указания Ленина», что «только опираясь на авторитет Ленина», он.

S1 смог возглавить оборону Царицына .

3. Начиная со второй половины 1960;х гг. исчезают негативные оценки сталинского образа. Разбирая произведения киносталинианы, исследователи, как.

82 правило, игнорировали сталинский образ. Так, в «Краткой истории советского.

83 кино" тема сталинского культа в кино в сущности замалчивалась. В четырехтомной «Истории советского кино"84 приводилась лишь одна немногословная зарисовка сталинского образа, подтверждающая «эклектичность и недостовер

QC ность" картин М. Э. Чиаурели .

78 Смирнова Е. Большевистская партийность советского кино // Искусство кино. 1949. № 3. С. 11−15- Советское киноискусство. 1919;1939. М&bdquo- 1940. С. 231−232.

79 О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС товарища Хрущева Н. С. XX съезду КПСС 25 февраля 1956 года// Реабилитация: Политические процессы 30−50-х годов. М., 1991. С. 48.

80 Очерки истории советского кино. Т. 2. М., 1959.

81 Там же. С. 325,693.

82 Караганов A.B. Фильмы о Ленине, о революции. М., 1966; Блейман М. Ю. О кино — свидетельские показания. М., 1973; Белова Л. Сквозь время. Очерки истории советской кинодраматургии. М., 1978; Гольденберг М. Драматургия кино: основные этапы развития советской кинодраматургии. M., 1978 и др.

83 Краткая история советского кино. М., 1969.

84 История советского кино. Т. 2. 1931;1941. М., 1973.

85 Там же. С. 140,425.

4. Попытки анализа сталинского кинообраза были возобновлены во второй половине 1980;х годов. Летом 1986 г. состоялся V съезд Союза кинематографистов СССР, который положил начало обсуждению проблемы мифологизации истории. Первоначально к обсуждению были привлечены только профессиональные кинематографисты: режиссеры, драматурги, критики и киноведы. Со временем их ряды пополнились публицистами и профессиональными историками. На рубеже 1980/90-х гг. вышел в свет ряд публикаций, затрагивающих вопросы от.

86 ношении «власть-художник», которые рассматривались как «прямая репрессия"87. В фильмах 1930;х гг. искались негативные проявления той эпохи. Например, М. Зак видел в революционных событиях фильма «Ленин в 1918 году» отражение процессов второй половины 1930;х гг. «Метод подобной «стыковки» истории и современности, — писал Зак, — использовался целым рядом фильмов той 88 поры». Актуальными были вопросы появления и эволюции сталинского образа в.

89 отечественном кинематографе. Поднимались вопросы «фальсификации» и мифологизации истории в кино90, рассматривалась проблема репрессированных кинематографистов91. Отдельные вопросы кинопроцесса и кинообраза Сталина поднимались в биографических исследованиях, посвященных творческим кадрам кино. В конце 1990;х гг. была опубликована работа Е. С. Громова «Сталин: власть.

93 и искусство", которая представляет интерес в плане анализа сталинских методов руководства в сфере искусства.

5. Современные исследователи подходят к разработке обозначенной темы, используя междисциплинарные подходы. Наиболее востребованными являются.

86 Кино тоталитарной эпохи // Искусство кино. 1990. № 1−3- Марголиг ЕЛ. Советское киноискусство. Основные этапы становления и развития. М., 1988; Кино тоталитарной эпохи // Искусство кино. 1990. № 3- Листов B.C. Осторожно, архивы. // Киноведческие записки. Вып. 9. М., 1991; Мурин Ю. Г. Сталин и кино // Искусство кино. 1993. № 3 и др.

87 Художник и власть // Искусство кино. 1989. № 5. С. 22- Бернштсйн, А Я. Сочли врагами народа. // Искусство кино. 1993. № 3.

88 Зак M. Михаил Ромм и его фильмы. М, 1988. С. 105.

89 Ковалев О. «Синема — бис», или Грезы о свободе // Искусство кино. 1990. № 6- Маматова Л. Х. Фрагменты // Искусство кино. 1993. № 8,9.

9 Хренов Н. А. Массовый успех в контексте государственной модели кинематографа // Массовый успех. M., 1989; Маматова Л. Х. Модель киномифов 30-х годов // Искусство кино. 1990. № 11.

91 Ибрагимбеков Р. Свободны, но едины // Искусство кино. 1989. № 3- Малькова Л. Лицо врага // Кино: политика и люди (30-е годы). М&bdquo- 1995. С. 97−98.

92 Выстробец А. И. Евгений Андриканис. M., 1981; Писаревский Д. С. Братья Васильевы. M., 1981; Куликов С. И. Леонид Луков: Очерк жизни и творчества кинорежиссера. Киев, 1985; Режиссеры советского художественного кино. Вып. 3. M., 1986; Богомолов Ю. Михаил Калатозов. М., 1989; Бернштейн А. Я. Михаил Геловани. M., 1991.

93 Громов Е. С. Сталин: власть и искусство. M., 1998. проблемы сталинского мифотворчества и мифологизации советского кино94, вопросы взаимоотношений власти и кинематографического сообщества95. Активно осваивается новая документальная база, на основе которой исследователи поднимают проблему «запрещенных» кинолент: фильмов, которые не были выпущены в прокат по политическим и идеологическим соображениям96, вновь анализируют взаимоотношение в картинах образов вождей97.

Большинство зарубежных исследователей, занимающихся вопросами истории советского кино, также не останавливались на проблеме, которая заявлена в.

QQ диссертационном исследовании. Делая акцент на отечественных шедеврах, они материал излагали фактологически, не пытаясь проанализировать становление и развитие историко-революционного кинематографа99. Среди работ, уделивших внимание кинообразу Сталина можно отметить новаторскую статью французского критика и киноведа А. Базена «Миф Сталина в советском кино» (1950). Анализируя сталинский образ в советском кино, Базен пришел к выводу, что «Сталин полностью идентифицирован с историей [.], а идея превосходства сталинского гения лишена всяческой метафорики и оппортунизма, она носит чисто онтологический характер». Рассматривая природу сталинского образа, киновед выделил особую природу кинематографа, который «навязывает себя нашему сознанию, как.

100 нечто соответствующее действительности" .

Проблемы развития советского историко-революционного фильма затрагивают англоязычные исследования П. Кенеза и Р. Тейлора и ряд коллективных ра.

94 Быкова С. И. Феномен Сталина: эволюция образа лидера в представлениях советских людей в 1930;е гг. // Россия в XX в.: история и историография. Екатеринбург, 2002; Хренов Н. А. Отечественный кинематограф: реабилитация архетипиче-ской реальности // Киноведческие записки. Вып. 53. М, 2001.

95 Бычков С. П. Взаимоотношения власти и кинематографического сообщества в осмыслении истории России в 1920;1930;х гг. // Культура и интеллигенция России между рубежами веков: Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (конец XIX в. — начало XX в.). Омск, 2003.

9 Марголит Е., Шмыров В. Ю. Изъятое кино. Каталог советских игровых картин, не выпущенных во всесоюзный прокат по завершению в производстве или изъятые из действующего фильмофонда в год выпуска на экран. М., 1995.

97 Марголит Е. Я. Историко-биографический фильм — опыт прошлого в современном контексте // Экранизация истории: политика и поэтика: По материалам конференции. М., 2003. Несомненной новацией в области киноведения стал сборник «История страны / История кино» (под ред. С. С. Секиринского. М., 2004). Сборник привлек к проблемам киноискусства историков, указав на художественный кинематограф как на исторический источник и открыв горизонты для новых исследований. Достойным продолжение сборника стал журнал «Историк и художник», на страницах которого помещаются статьи, анализирующие различные аспекты истории советского искусства, в том числе кинематографа. Buttafava G. II cinema russo е sovietico. Venezia, 2000. L. 80.

99 Dickinson Т., de la Roche C. Soviet cinema. London, 1948.

100 Базен А. Миф Сталина в советском кино//Киноведческие записки. Вып. 1.М., 1988. С. 166−167, 168. бот101. Рассматривая кинематограф как инструмент в руках государства, авторы пришли к выводу, что Сталин посредством кино переписал историю, а Ричард Тейлор заключил, что главным героем советского кино, начиная с 1946 г. (с фильма «Клятва») был Сталин. В этом ему помогли «убежденные» творческие кадры кино — «конструкторы мифа». Затронул Тейлор и проблему формирования сталинского полководческого образа, заметив, что фильм «Оборона Царицына» — это «ранняя ода к стратегическому блеску Сталина в 1942 г.». Проблему полководческого статуса кино-Сталина поднял Петер Кенез. Отмечая, что фильмы конца 1930;х гг. «значительно преувеличивали роль Сталина как самого близкого товарища Ленина», исследователь утверждал, что в довоенном кино Сталин еще не был «центральной фигурой». «Блестящим генералом», по мнению Кенеза, Сталин стал после выхода на экраны фильмов «Александр Пархоменко» и «Оборона Царицына», показывающих его «как военного лидера"102.

Проблемы мифологичности кино разбирал Х.Гюнтер. Он справедливо заметил, что кино не только инструмент воздействия на массы со стороны «партии и самого вождя». Кинематограф «обладает особенной мифогенностью. Из всех искусств кино 30−40-х годов наиболее полно развивает советские мифы"103. Американский профессор истории Дж. Брукс, анализируя литературу и искусство «социалистического реализма», раскрыл не только специфику деятельности художников кисти и экрана в рамках постоянного контроля, но и отразил попытки некоторых из них хотя бы частично уклониться от создания навязываемых тем и образов. Особое внимание Брукс уделил формированию идеального сталинского образа в печати, ставшего лекалом для кино. Также Брукс писал о роли Сталина в насаждении собственного культа104.

Вопросы влияния государства и лично Сталина на кинопроцесс поднимались немецкими исследователями105. Особое внимание они уделили образу вождя.

101 Stalinism and Soviet Cinema. Richard Taylor, Derek Spring (Ed.). London — New York, 1993; Kenez P. Cinema and Soviet Society, 1917;1953. Cambridge. 1992; Taylor R. Film Propaganda: Soviet Russia and Nazi Germany. New York, 1979; Taylor R. The politics of the Soviet Cinema. 1917;1929. Cambridge, 1979; Taylor R. Boris Shumyatsky and the Soviet Cinema in the 30lb: Ideology as Mass Entertainment // Inside the Film Factory. New Approaches to Russian and Soviet Cinema. London-New York, 1991.

102 Kenez P. Cinema and Soviet Society, 1917;1953. Cambridge. 1992. P. 36−37.

103 Понтер X. Большая семья // Искусство кино. 1996. № 4. С. 36−40.

104 Brooks J. Thank You, Comrade Stalin! Soviet Public Culture From Revolution to Cold War. Princeton, New Jersey, 2000.

105 Geschichte des sowjetischen und russischen Films / Christine Engel (Hrsg.). Stuttgart-Weimar, 1999. S. 68−69. в историко-революционном фильме, который, по их мнению, трактовался, как человек из народа. Воплощением вождя на экране последовательно становились Ленин и Сталин. Выделенная авторами идея преемственности образов вождей последовательно раскрывалась на анализе внешних и пространственных параметров. Так, Ленин постепенно превратился в маску, в символ, его ритмика сменилась эпически замедленным движением и манерой речи Сталина106. Несмотря на интерес зарубежных исследователей к отдельным фильмам киноленинианы и кино-сталинианы, они не ставили себе целью рассмотреть полководческий образ Сталина в историко-революционном фильме. В большей степени анализу подвергались шедевры отечественного кино, в то время как картины «целевого назначения» оставались без внимания.

В целом, несмотря на живой интерес к истории гражданской войны, который привел к появлению большого количества исследований по этой теме, в историографии остается значительное количество пробелов. Одним из таких пробелов является культурная память о гражданской войне. По этой теме практически нет исследований. Между тем, именно гражданская война была одной из базовых составляющих в патриотическом дискурсе довоенного сталинизма, ориентированном на выработку общего прошлого и образцов героизма. К тому же историографическая ситуация свидетельствует о том, что проблема участия Сталина во фронтовых событиях гражданской войны исследована фрагментарно и требует более детального изучения. На сегодняшний день достаточно много известно о сталинской деятельности в Царицыне, Петрограде, на Юго-Западном фронте. Вместе с тем, во многом открытыми остаются вопросы о направленности работы Сталина (интендант, информатор, полководец и т. д.), его отношениях с Лениным, Троцким, главным командованием. Значительный багаж знаний накоплен в рамках проблемы мифологизации истории сталинским кинематографом, о чем свидетельствует существующий киноведческий анализ процесса создания некоторых картин. Киноведы и историки рассматривают вопросы влияния власти на кинематограф, разбирают взаимоотношения «художник — власть». Есть публикации, посвященные анализу отдельных фильмов киносталинианы и сталинского образа в.

106 Geschichte des sowjetischen und russischen Films / Christine Engel (Hrsg.). Stuttgart-Weimar, 1999. S. 72, 73. них. Однако, при всем многообразии опубликованных исследований, проблема мифологизации кинематографом сталинской полководческой деятельности в годы гражданской войны осталась до сих пор вне пределов научного анализа.

Объектом исследования является отражение гражданской войны и интервенции в России в советском кинематографе второй половины 1930 — начала 1950;х гг. Предметом — полководческий образ Сталина, сконструированный и размноженный историко-революционным фильмом.

Целью исследования является комплексный анализ образа Сталина как полководца гражданской войны, созданного в рамках историко-революционного фильма во второй половине 1930;х — начале 1950;х гг. В соответствии с поставленной целью был выдвинут следующий комплекс задач:

1. Рассмотреть участие и роль И. В. Сталина во фронтовых событиях гражданской войны и интервенции в России.

2. Изучить обстоятельства и формы создания и распространения полководческого образа Сталина советскими средствами пропаганды в конце 1920;х — начале 1940;х гг.

3. Проанализировать кинематографический процесс как средство формирования полководческого образа Сталина107.

4. Охарактеризовать индивидуальные черты сталинского кинообраза на предмет внешнего соответствия оригиналу.

5. Сравнить кинематографические образы Ленина и Сталина и выделить основные элементы, составляющие образ народного вождя.

6. Выявить местоположение художественного образа Сталина в кинематографической военной иерархии.

7. Проанализировать кинематографические образы врагов, противостоящих советской власти.

107 Под кинопроцессом автор понимает процесс производства отдельно взятой киноленты с момента её замысла, формирования сюжета, и до выхода фильма на экраны с последующей реакцией зрительской аудитории и кинематографического сообщества. В кинословаре данному понятию соответствует термин «периоды создания фильма» (Кинословарь. Т. 2. М., 1970. С. 123). В широком смысле под кинопроцессом понимается развитие кинематографа в целом, включая эволюцию института кинематографии, преемственность и чередование когорт художественных кадров кино, совокупность всех выпускаемых картин и т. д.

8. Установить основные направления фальсификации истории гражданской войны советским художественным кинематографом.

Хронологические рамки работы в целом охватывают период 1939 — 1953 гг. Верхняя рамка обусловлена выходом на экраны первой историко-революционной картины режиссера М. Ромма «Ленин в 1918 году», эпизодически показавшей Сталина-полководца на Царицынском фронте. Пик развития сталинской полководческой киномифологемы пришелся на межвоенные годы и начало Великой Отечественной войны. В послевоенный период историко-революционный фильм уступил место художественно-документальному кино, призванному показать полководческие заслуги вождя в Великой Отечественной войне. Последним фильмом о роли Сталина в гражданской войне стал, вышедший на экраны в 1951 г., кинофильм режиссера М. Чиаурели «Незабываемый 1919;й». Однако на протяжении еще полутора лет вплоть до 1953 г. велась подготовительная и постановочная работа над фильмом «Вихри враждебные», отражавшем «сталинский полководческий гений».

Учитывая многоуровневый подход к теме и необходимость освещения сталинской деятельности на фронтах гражданской войны, следует оговориться, что хронологические рамки истории гражданской войны определяются степенью охвата данной проблемы кинематографом, т. е. с царицынской эпопеи 1918 г. по 1920 г., когда Первая Конная армия совершила прорыв польского фронта под Житомиром. Кроме того, в работе существует значительное количество экскурсов в более ранние периоды формирования полководческого мифа Сталина исторической и публицистической литературой и отечественным кинематографом, что продиктовано особенностями историко-киноведческого анализа.

Территориальные рамки в целом охватывают все пространство Советского Союза, учитывая степень влияния и распространения кинематографа. Основное внимание в работе уделено столичным городам — Москве и Ленинграду, где находились самые крупные киностудии страны: «Мосфильм» и «Ленфильм». В работе отражена деятельность Киевской киностудии, а также Центральной объединенной киностудии художественных фильмов, располагавшейся во время Великой Отечественной войны в городах Алма-Ата и Ташкент. Территориальные рамки анализа боевых действий гражданской войны и интервенции в России определяются основными сюжетами фильмов. Среди них Петроградский, Царицынский и Польский фронты. Вскользь рассматриваются события на Восточном и Южном фронте, т.к. они не нашли воплощения на экране.

Источниковая база исследования представлена архивными материалами, отложившимися в фондах центральных архивов, и опубликованными источниками. В общем виде используемые в работе исторические источники можно разделить на пять видовых групп, отличающихся друг от друга происхождением, целью создания и характером содержащейся в них информации.

1 .Делопроизводственная документация;

2.Материалы периодической печати 1930;1950;х гг.;

3.Источники личного происхождения;

4.Художественная литература;

5.Кинофото документы — художественные историко-революционные фильмы и сопутствующие им изобразительные источники (фотопробы артистов, кадры из фильмов, афиши).

1. Делопроизводственная документация. Группа представлена документацией а) военных ведомств и б) кинематографических учреждений.

А) Реконструкции реального участия Сталина в гражданской войне помогают документы, хранящиеся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), в частности фонд Института Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС сектор произведений И. В. Сталина (Ф. 71. Оп. 10), личные фонды Л. Д. Троцкого (Ф. 352), Ф. Э. Дзержинского (Ф. 76) и др. Содержащиеся в них делопроизводственные материалы, записи телефонных разговоров, телеграммы, приказы на проведение операций в годы гражданской войны, рапорты и др. позволяют определить степень сталинского участия во фронтовых событиях гражданской войны, проследить его взаимоотношения с Лениным, Троцким, военными специалистами и командирами Красной Армии, выявить сталинские функции и полномочия на различных фронтах.

Опубликованные делопроизводственные документы, помещенные в тематических сборниках отличаются идеологической заданностью. Первые сборники документов были опубликованы сразу после окончания гражданской войны и со.

108 держали речи, отчеты, распоряжения и т. д. представителен военных ведомств. Начиная с конца 1920;х гг. изданные документы по истории гражданской войны укладывались в рамки общего курса на преувеличение роли Сталина в гражданской войне. В сборниках помещались лишь директивы, приказы, постановления, характеризующие фронтовую деятельность Сталина и его соратников109. Тенденция сохранялась и во время Великой Отечественной войны110. В послевоенный период тема гражданской войны утратила свою актуальность. Среди опубликованных источников особо можно отметить телеграммы и распоряжения Сталина, помещенные в 4-ом томе его «Сочинений"пх.

Начиная с рубежа 1950/60-х гг., после того, как политическое руководство рекомендовало по-новому подойти к реализации темы, изменились географические и хронологические параметры опубликованных документов. Для решения поставленных перед нами задач представляют интерес документы центральных органов власти113 и директивы главного и фронтового командования114. Они позволяют реконструировать фронтовую деятельность Сталина, отследить его перемещения по фронтам, выявить полководческие способности и отношение к врагу, военным специалистам, соратникам.

Важным источниковым дополнением служат сборники документов, отражающие участие и роль Ленина в гражданской войне115 и материалы, освещаю.

108 См., например, Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 1−2. 1923;1924; Троцкий Л. Д., Зиновьев Г. Е. Бой за Петербург: Две речи. Петербург, 1920; Пионтковский С. Гражданская война в России (19 181 921 гг.). Хрестоматия. М., 1925, и др.

109 Сотрудники музея помогли собрать и опубликовать сборники документов: Героическая оборона Царицына // Пропагандист и агитатор РККА. 1938. № 1- Воспоминания участников обороны Царицына. Сталинград, 1940; Ворошилов на Царицынском фронте. Сталинград, 1941 и др.

10 Документы о героической обороне Царицына в 1918 году. Сталинград, 1942; см. также: Единство фронта и тыла в годы гражданской войны. 1918;1920 гг. Сб. документов. М., 1943.

111 Сталин И. В. Сочинения. Т. 4. М., 1947.

112 См., например: Партийно-политическая работа в Красной Армии (апрель 1918 — февраль 1919). Документы. М., 1961; Из истории гражданской войны в СССР. В 2-х тт. М., 1960;1961; Гражданская война на Украине. Т. 1−3. Киев, 1967; Внутренние войска Советской республики. 1917;1922 гг. Документы и материалы. М., 1972;

113 Декреты советской власти. Т. 2−10. М., 1959;1980; Деятельность Центрального Комитета партии в документах (события и факты). Июнь — сентябрь 1918 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 5 и т. д.- VIII съезд РКП (б). Стенограмма заседаний военной секции съезда 20 и 21 марта 1919 года и закрытого заседания съезда 21 марта 1919 года // Известия ЦК КПСС. 1989. № 9−11- Большевистское руководство. Переписка. 1912;1927. Сборник документов. М., 1996.

114 Южный фронт (май 1918 — март 1919 гг.): Борьба советского народа с интервентами и белогвардейцами на юге России. Сб. док. М., 1962; Директивы Главного командования Красной Армии (1917;1920). Сборник документов. М., 1969; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917;1922 г.). T.1−4. М., 1971;1975; Советско-польская война 1919;1920 (Ранее не опубликованные документы и материалы). Часть 1−2. М., 1994.

115 Ленинский сборник. XXXVII, XXXVIII. М., 1970, 1975; Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 50−52. М., 1975; В. И. Ленин и Пермский край. Сборник документов, материалов и воспоминаний. Пермь, 1970. щие деятельность отдельных полководцев116. Они дают возможность выявить основных участников отдельных событий гражданской войны, и на их фоне оценить сталинские заслуги. Проблему ротации военных кадров помогают решить сборники документов, поднимающие вопросы политических репрессий 1930;х гг.117. Содержащиеся в них протоколы допросов, постановления, письма и т. д. позволяют отследить аргументацию обвинения, зависимость ареста от роли военачальника в гражданской войне и его взаимоотношений со Сталиным.

Б) Делопроизводственная документация по кинопроизводству, хранящаяся в фондах Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Центрального государственного архива литературы и искусства г. Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ. СПб) представлена договорами на написание сценария, приказами о запуске картины в подготовительный период и о начале/ окончании съемок, стенограммами обсуждения сценариев и материалов картин на разных уровнях и т. д. Документа Управления по производству художественных фильмов Министерства кинематографии СССР (РГАЛИ. Ф. 2450), Министерства кинематографии (РГАЛИ. Ф. 2456), киностудий «Мосфильм» (РГАЛИ. Ф. 2453) и «Лен-фильм» (ЦГАЛИ. Ф. 257) позволяет выявить и охарактеризовать основные этапы кинопроцесса, определить степень участия в создании фильмов киноруководства и вклад авторов фильмов в формирование сталинского полководческого образа.

Ощутимым подспорьем в анализе формирования и эскалации сталинской полководческой мифологемы стали личные фонды И. В. Сталина (РГАСПИ. Ф. 558), где сохранилась переписка с соратниками и кинематографистами относительно картин киносталинианы, К. Е. Ворошилова (РГАСПИ. Ф. 74), В. М. Молотова (РГАСПИ. Ф. 82), А. Н. Толстого (РГАСПИ. Ф. 269), в которых содержатся документы, повлиявшие на процесс подготовки и съемки кинолент. Личное дело академи.

6 Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики И. И. Вацетис. Сборник документов. Рига, 1978; Август Корк. Документы и материалы. Таллин, 1981; На службе в Красной Армии: Документы и материалы о деятельности П. П. Лебедева. Чебоксары, 1991.

117 Реабилитация: политические процессы 30−50-х годов. M., 1991; ВЧК — ГПУ. Документы и материалы. M., 1995; Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937;1938. М., 2004; Реабилитация: Как это было. Докумешы Политбюро ЦК КПСС, стенограммы заседания Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в 3040-х и начала 50-х гг., и другие материалы. Т. 3. Середина 80-х годов -1991. М., 2004 и др. ка И. И. Минца (Архив РАН. Ф. 411) способствует пониманию процессов коррекции исторической памяти о гражданской войне и взаимодействия исторической науки и кинематографа. Оценить степень удачи создания образов помогают киноведческие исследования редактора Ленфильма Р. Д. Мессер (ЦГАЛИ СПБ. Ф. 457).

Особенности постановки кинокартин и процесса создания художественных образов позволяют проследить опубликованные сборники документов, содержащие обширный пласт делопроизводственной документации: государственные и министерские решения относительно развития кинематографии, ведомственную переписку119. В журнале «Киноведческие записки» были опубликованы записи бесед председателя Государственного управления кинематографии (ГУК) Б. З. Шумяцкого со Сталиным120.

2. Материалы периодической печати 1930;1950;х гг. были источниками распространения официальной информации. Центральные газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Комсомольская правда» и т. д. определяли вектор развития кинематографа, а также фиксировали особенности постановки той или иной картины. Отдельные детали кинопроцесса освещали отраслевые газеты: «Кино», «Кадр», «За большевистский фильм», «Советское искусство», «Литературная газета» и журналы «Искусство кино», «Искусство и жизнь», «Театр» и др. На их страницах печатались отрывки сценариев, беседы с представителями съемочных групп, интервью с режиссерами и сценаристами, информация о месте нахождения творческих коллективов и т. д. О степени размаха пропаганды и вовлечения населения в мифологическое пространство свидетельствуют отдельные популярные сопроводительные статьи, публиковавшиеся в период выхода фильма на экран в различных отраслевых и ведомственных региональных малотиражках. В буклетах и альбомах излагались либретто сценариев, иллюстрированные кадрами из игровых кинолент.

118 К сожалению, в связи, как объяснились сотрудники архива, «с потерей описи» не удалось ознакомиться с личным фондом академика И. И. Минца (Ф. 2019) в Архиве РАН.

119 «Счастье литературы»: Государство и писатели. 1925;1938. Документы. М., 1997; Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП (б)-ВКП (б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике, 1917;1953. М., 1999; Кремлевский кинотеатр. 1928;1953: Документы. М., 2005; Кино на войне. Документы и свидетельства. М., 2005 и др.

120 «А дряни подобно „Гармонь“ больше не ставите?.»: Записи бесед Б. З. Шумяцкого с И. В. Сталиным после просмотров. 1934 г. // Киноведческие записки. Вып. 61. М., 2002; «Картина сильная, хорошая, но не „Чапаев“.»: Записи бесед Б. З. Шумяцкого и И. В. Сталиным после кинопросмотров 1935;1937 гг. // Киноведческие записки. Вып. 62. М., 2002.

3. Помимо официальных документов, в основу исследования были положены источники личного происхождения (письма, дневники, воспоминания), которые условно можно разделить на две группы. Первая помогает раскрыть проблему участия и роли Сталина в гражданской войне, вторая — освещает мотивацию киномифотворцев. Источники личного происхождения, отражающие перипетии времен гражданской войны, также как и публикации документов, несут на себе неизгладимые черты времени. По завершению гражданской войны публикации освещали отдельные фронтовые события, часто игнорируя сталинское участие в гражданской войне121. В 1930;1950;е гг. ситуация в корне изменилась. Публиковались лишь те документы, которые отражали заслуги Сталина в обороне Цари.

122 цына, Петрограда и т. д.. Последующее издание источников личного происхождения было направлено на дискредитацию сталинской деятельности. Например, как отповедь на сталинское письмо военному историку Разину, в котором принижалось участие Ленина в военном руководстве, были написаны мемуары.

С.И.Аралова. Несомненную ценность представляют воспоминания и мемуары о деятельности отдельных участников гражданской войны124 и представителей ста.

125 линского окружения: С. М. Буденного, О. И. Городовикова и др.. Многотомное издание, публикующееся с 1990 г., «Воспоминания о Владимире Ильиче Лени ус не», позволяет определить степень влияния Ленина на военные процессы, его участие в разрешении конфликтных ситуаций, ленинское отношение к деятельности Сталина и т. д. Определенную ценность для исследования представляют работы и воспоминания Л. Троцкого, который предложил свою интерпретацию событий127.

Мемуары, воспоминания и дневники творческой интеллигенции воссоздают отдельные моменты конструирования и распространения мифологемы. Они позволяют определить грани сталинского образа, интересовавшие и вызывавшие.

121 1919. Великая оборона Красного Петрограда. Воспоминания рабочих, работниц, крестьян, красноармейцев, краснофлотцев, курсантов. Л., 1929.

2 Документы о героической обороне Петрограда в 1919 г. М., 1941; Документы о героической обороне Царицына в 1918 году. Сталинград, 1942.

123 Аралов С. И. Ленин нас вел к победе. Воспоминания. M., 1962.

124 Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников. М., 1964; Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965.

125 Буденный С. М. Пройденный путь. Кн. 1,2. М., 1958, 1965;

126 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 5−8. М., 1990;1991.

127 Троцкий Л. Д. О Ленине. Материалы для биографии. М., 1924; Архив Троцкого. Т. 3, 4. М., 1990; Он же. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Т.2. M., 1990; Он же. Портреты революционеров. М., 1991; Он же. Дневники и письма. М., 1994. споры в творческих коллективах, дают возможность разобраться в сложных вопросах фильмопроизводства. Источники личного характера', переписка, дневни.

128 ки, личные записи и драматургов и режиссеров, хранящиеся в фондах РГАЛИ и ЦГАЛИ СП б, отражают перипетии и сложности кинопроцесса второй половины 1930 — начала 1950;х гг., а также позволяют очертить круг лиц, оказывавших влияние на трансформацию идеи и образов картины. Среди опубликованных источников несомненный интерес представляют мемуары режиссеров С. И. Юткевича и М.И.Ромма129- дневники писателя Вс.В.Иванова130- воспоминания артистов Б. А. Бабочкина, Н.С.Плотникова131 и кинокритика Л.П.Погожевой132- записки журналиста А.В.Романова133. В 1992 г. были изданы мемуары доверенного лица министра кинематографии И. Г. Большакова Г. Б.Марьямова «Кремлевский цензор"ш. Конечно, источники личного происхождения не лишены желания приукрасить собственную творческую деятельность, найти виноватых, завуалировать собственные творческие промахи. Однако, субъективизм источников личного происхождения не уменьшает их значения. Мемуары и дневники позволяют взглянуть на проблему глазами очевидца, найти нужные краски и оттенки кинопроцесса, проследить отношение творческих кадров кино к руководству, коллегам, к произведениям искусства.

4. Специфическим источником, позволяющим проследить процесс формирования художественного образа Сталина является художественная литература, которая включает в себя поэзию, прозу, а также театральную и кинодраматургию. Последняя представлена либретто будущего сценария, которое прилагалось к заявке на его написание и раскрывало содержание произведения, а также многочисленными вариантами литературных и режиссерских сценариев (РГАЛИ и ЦГАЛИ СПб). Литературные сценарии позволяют оценить и проанализировать созданный драматургом художественный образ. Режиссерский сценарий преломлял за.

128 Не удалось использовать материалы фонда писателя Н. А. Брыкина (ЦГАЛИ СПб. Ф. 594), т.к. на протяжении многих лет он остается неразобранным.

129 Юткевич С. И. Человек на экране. М., 1947; Он же. Кино — это правда 24 кадра в секунду. M., 1974; Ромм М. И. Как в кино. Устные рассказы. Нижний Новгород, 2003.

130 Иванов Вс. Дневники. М., 2001.

131 Бабочкин Б, А. Воспоминания. Дневники. Письма. M., 1996; Плотников H.C. Актер и его работа. M., 1982.

132 Погожева Л. П. Из дневника кинокритика. М., 1978.

133 Романов А. В. Немеркнущий экран. Записки журналиста. М., 1973.

134 Марьямов Г. Б. Кремлевский цензор. М., 1992. мысел драматурга под кинематографические средства, отсеивал лишние сюжеты, корректировал и уточнял образы, адаптировал литературное произведение под видение режиссера. Условно к кинодраматургии можно отнести специфический вид источника — монтажные листы. Они представляют собой роспись чередующихся кадров готовой киноленты, с кратким их описанием. Сопоставление всех видов сценария и монтажного листа позволяют выявить все вариации создаваемого образа. Определить степень сталинского влияния на создание и эволюцию полководческой мифологемы, в том числе и в кино, позволяют источники, содержащиеся в фонде И. В. Сталина (РГАСПИ. Ф. 558), где сохранились произведения художественной литературы и сценарии с правкой и резолюциями Сталина.

Среди художественной литературы в предвоенный период популярностью пользовались произведения В. Саблина и З. Фазина, П. Гаврилова, Н. Брыкина и В. Недоброво135 и др. В начале 1950;х гг. были изданы «Киносценарии» режиссеров Г. Н. и С. Д. Васильевых, «Избранные сценарии кинофильмов М. Чиаурели», «Избранные сценарии советского кино"т. Спустя почти два десятилетия были опубликованы «неизданные» произведения драматурга Н. Погодина, куда вошел.

147 его сценарий к историко-революционному фильму «Вихри враждебные». Будучи источником, который оперирует художественными образами, литература позволяет выявить основные аспекты мифологемы. Используя художественную литературу в качестве источника необходимо учитывать, что присутствующие в повествовании исторические образы являются не только кальками прошлого, но и отражают текущие представления о прошедших событиях.

5. Основополагающим источником в раскрытии темы являются кинои фотодокументы. Кинодокументы — художественные историко-революционные фильмы о гражданской войне, в которых присутствует СТАЛИН в качестве действующего лица. Это фильмы «Ленин в 1918 году», «Яков Свердлов», «Оборона Царицына», «Александр Пархоменко», «Разгром Юденича», материалы фильма «Первая Конная», «Незабываемый 1919;й», «Вихри враждебные». Кинодокумен.

135 Саблин В., Фазин 3. Чрезвычайный комиссар. М., 1938; Гаврилов П. Луганцы. M.-JI., 1939; Ромашов Б. Бойцы. Пьеса в четырех действиях, восьми картинах с эпилогом. М., 1934; Брыкин H., Недоброво В. Оборона Петрограда. Л., 1939.

136 Васильевы Г. и С. Киносценарии. М., 1950; Избранные сценарии кинофильмов М.Чиаурели. M., 1950; Избранные сценарии советского кино. В 6-ти тт. Т. 2. М., 1951.

137 Погодин Н. Ф. Неизданное. Т. 2. М., 1969. ты — источники, специфику которых составляют наглядность, выразительность, убедительность138. Следует учитывать, что, рассказывая о прошлом, они документируют не только «дела давно минувших дней», но и отражают текущую социально-психологическую ситуацию, т. е. время и обстоятельства, в которых они были сделаны. Особенности киноленты как источника заключаются в том, что они содержат фиксированные художественные образы и обладают невероятным пропагандистским потенциалом. Возможности размножения фильма неисчерпаемы: с каждого негатива можно воспроизвести сотни качественных копий, а последние, — сотни раз спроецировать на экран. Не претендуя на историческую достоверность, художественные образы игровых картин сталинского периода позволяют выявить основные направления пропаганды.

Судьба рассматриваемых историко-революционных картин, даже вышедших на экраны и пользовавшихся успехом у зрителя и власти, была, в конечном счете, недолгой и трагичной. После XX съезда КПСС из всех фильмов в срочном порядке были изъяты или «покалечены» сталинские сцены. В ленинских фильмах, таких как «Ленин в Октябре», «Человек с ружьем» и т. д., купирование было возможным и в целом не отражалось на качестве картины, т.к. персонаж Сталина был эпизодическим и легко выпадал из канвы повествования. Иначе дело обстояло с киносталинианой. Удаление указанных сцен коверкало фильм, терялась нить сюжета. Картина превращалась в калейдоскоп отдельных, ничем не связанных сцен. Исключением являются фильмы «Ленин в 1918 году», «Оборона Царицына» (две серии), «Незабываемый 1919;й». Фильм «Первая Конная» не сохранился в авторской версии. Часть материала по фильму пропала или погибла. Смонтированные в «фильм» куски киноленты, часто нарушают хронологию повествования. Впрочем, несомненным достоинством «Первой Конной» является сохранившийся образ Сталина.

К фотодокументам можно отнести такие визуальные источники, как кинопробы артистов, кадры из фильмов, афиши (РГАЛИ и ЦГАЛИ СПб), которые способствуют анализу отдельных аспектов формирования заданных образов.

138 Подробнее об анализе кинодокументов см.: Магидов В. М. Зримая память истории. М., 1984.

В целом, разнородный характер источников, привлеченных для решения поставленных в исследовании задач, потребовал дифференцированного подхода к их использованию и изучению. В своей совокупности источники составили уникальный комплекс взаимосвязанных и взаимодополняющих документов, позволяющих решить очерченный круг задач.

Методологическую основу диссертационного исследования составили принципы историзма, объективности и системности научного анализа, являющиеся общепринятыми в исторических исследованиях.

Принцип историзма заключается в объективном отборе фактов, анализе конкретной исторической ситуации, генезиса событий и их последствий на фоне исследования глубинных тенденций, преобладающих в выбранный период. Рассматривая объект как систему, с учетом закономерностей его развития, в работе сделана попытка учесть соотношение конкретно-исторических условий в Советском Союзе в период со второй половины 1930;х до начала 1950;х гг. с процессом формирования и распространения средствами пропаганды полководческого образа Сталина. Особенности формирования сталинского образа рассматриваются в контексте внутриполитических и международных событий указанного периода, т.к. было бы наивным определять причины и мотивацию авторов создания сталинского образа сквозь призму ценностей начала XXI века.

Принцип объективности, основанный на признании действительности в ее реальных закономерностях и реальных формах, помогает подходить ко всем процессам и явлениям конструктивно-критически, исходить из фактов и их совокупности, выразить логику процессов и избежать односторонности в оценке. Основываясь на оценке реально произошедших событий, принцип объективности позволяет освободиться от партийного или традиционного влияний, доминирующих в прошлом, рассмотреть историю гражданской войны, а также процесс ее деформации во второй половине 1930;х — начале 1940;х гг. во всем многообразии фактов и оценок.

Принцип всесторонности дает возможность рассмотреть предмет исследования целостно и многоаспектно. Принцип всесторонности тесно связан с принципом конкретности. Конкретность — категория, выражающая вещь или систему взаимосвязанных вещей в совокупности всех сторон и связей. Данная категория способствует рассмотрению полководческого образа Сталина не только в рамках историко-революционного фильма, но и в составе советского кинематографа и средств пропаганды, транслирующих образ и корректирующих историческую память о гражданской войне и роли Сталина в ней. Принцип конкретности позволяет выявить механизм взаимосвязи политического посыла, формирования концепции гражданской войны и конструирования полководческой мифологемы Сталина, учесть разнообразные временные и местные условия.

Системный подход к рассмотрению событий прошлого создает возможность, не забывая о взаимообусловленности происходящего, изучать отдельные процессы в рамках их самобытности. Так, художественный кинематограф, безусловно, неотделим от системы, которая в какой-то мере диктует ему направление движения. Вместе с тем кино настолько своеобразное явление, что без анализа его внутреннего состояния сложно объяснить ту силу, которую кинематограф имеет при воздействии на общество. В подходе к проблемам развития состояния и действия кинематографа и его влияния на деформацию исторической памяти существенную помощь оказывает знакомство и изучение работ мыслителей, строящих свои научные конструкции на основе первостепенной важности культурного, духовного процесса, происходящего в человеческом обществе. Прежде всего, следует упомянуть работу одного из лидеров французской «школы Анналов» М. Ферро, главная мысль которой заключается в том, что кинематографический и исторический процессы находятся в зависимости друг от друга139. Ход истории оказывает воздействие на все стороны кинематографа, который в свою очередь, формируя сознание той или иной эпохи, управляет отдельными сторонами исторического процесса. При этом продуктивным видится использование метода «контранализа», который применял М. Ферро и используют отечественные исследователи, например В.А.Кузнецова140, при рассмотрении киноизображений не только как копии реальности, а как разоблачителя последней: под слоем того, что создатели фильма пытаются внушить зрителю, историк пробует обнаружить подлинную ре.

139 Ферро М. Кино и история // Вопросы истории. 1994. № 2. С. 13−24. альность. Монография Г. А. Бордюгова и В. А. Козлова рассматривает роль искусства в советском обществе. В ней представлена точка зрения авторов на роль средств пропаганды и искусства в историческом развитии советского общества в целом и месте в нем кинематографа в частности141. Рассмотрение кинематографа как системы, в которой органично взаимодействуют художественные и внехудо-жественные аспекты свойственно для работ Я.Б.Иоскевича142.

Невозможно оставить без внимания работы исследователей (например, Л.П.Репина), работающих в рамках культурной истории, которая во многом «опирается на синтез социокультурной и интеллектуальной истории» и оперирует понятиями ментальные стереотипы, исторические мифы, историческая память и т. д. При этом историческая память рассматривается историками как «сложный социокультурный феномен, связанный с осмыслением исторических событий и исторического опыта [.] и одновременно — как продукт манипуляций массовым сознанием властными инстанциями в политических целях"143. Данный подход позволяет увидеть в кинематографе, оперирующем образами-мифами источник деформации исторической памяти о гражданской войне.

Исходя из того, что кинематограф выполняет мифообразующую функцию144, центральным понятием выбранного нами синтетического подхода стала спорная, но вследствие своей многозначности методологически продуктивная категория «мифологема». Учитывая особенности мифа как коммуникативной системы, можно выявить степень влияния власти на создание и популяризацию мифических образов, определить характерные для рассматриваемого периода культурные и социальные ценности. Функциональная направленность мифа (коммуникативная, терапевтическая, контролирующая, побуждающая) позволяет проанализировать причины, влиявшие на подмену реальных событий и образов ми.

140 Кузнецова В. А. Кино и историческая наука // Вопросы методологии и методики изучения истории советского театра и кино. Материалы конференции. Кишинев, 29−30 октября 1982. Кишинев, 1983. С. 94.

14 Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюнктура (Субъективные заметки об истории советского общества). М&bdquo- 1992.

142 Иоскевич Я. Б. О некоторых аспектах фильма как предмета истории кинематографа // Вопросы методологии и методики изучения истории советског о театра и кино. Материалы конференции. Кишинев, 29−30 октября 1982. Кишинев, 1983. С. 98- Он же. Изучение внешних связей фильма (Методологические заметки) // Вопросы истории и теории кино. Вып. 4. Л., 1978. С. 19−23- Он же. Современный художественный процесс. Методология комплексного подхода. СПб., 1992.

143 Репина Л. П. Историческая память и современная историография // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 39,41.

144 Левкин В. Е. Миф, кинематограф и смыслообразование // Человек и культура. Тюмень, 2001. С. 164- Неклюдов С. Ю. Что такое «миф» и «мифология»? // Современная российская мифология. M., 2005. С. 25. фологемами. Мифологический «принцип достаточности» информации145 помогает определить факторы, влияющие на невероятную устойчивость созданных кинематографом образов в общественном сознании.

Исследуя художественный кинематограф, необходимо учитывать, что изначально он появился как форма познания действительности посредством художественных образов — специфического, присущего искусству способа отражения действительности146. Художественные образы представляют собой идеалистическую по природе формально-содержательную целостность, вызванную индивидуальным или коллективным восприятием художественного произведения. По мнению Н. А. Яковлевой, всякий художественный образ дает «приращение знаний о мире, порой более глубокое, чем научное"147. Особое значение в интерпретации кинематографических образов играют основные невербальные коммуникативные знаковые системы, оптико-кинетическая (жесты, мимика, пантомимика, общая моторика и т. д.), параи экстралингвистическая (качество голоса, его диапазон, темп речи и тональность, включение в речь пауз, смеха и пр.) и организация про.

148 странства и времени коммуникативного процесса .

Учитывая специфику междисциплинарных исследований, а работа с проблемами мифологизации и культурной памяти сама по себе предполагает меж-дисциплинарность, представляется необходимым использование инструментария и методов научного анализа отдельных направлений истории (военная история, личная история, история социальной/культурной памяти и др.), а также смежных научных дисциплин (политологии, социальной психологии, философии, киноведения, искусствознания). Результативным стало применение методов литературного анализа, visual studies. В связи с этим следует отметить работу В. Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости», в кото.

145 Подробнее к теории политической мифологии см.: Горячев А. П. Миф как социальное явление // Духовное становление личности. Сб. науч. статей. Вып. 5−6. Волгоград, 1998. С. 99−106- Шестов Н. И. Политический миф теперь и прежде. М., 2005. С. 27- Тюменцев Ю. А. О мифической природе исторического воображения // Историческое знание и интеллектуальная культура. Материалы научной конференции, Москва, 4−6 декабря 2001 г. Ч. 1. М., 2001. С. 116−118 и др.

6 Ждан В. Вступительная статья // Краткая история советского кино. М., 1969. С. 10- Фокина Н. А. Особенности драматургии историко-биографических фильмов. М., 1978. С. 14.

Анализ и интерпретация произведений искусства. М., 2005. С. 32.

148 Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1997. С. 93−94. Идеи применения семиотических идей к некоторым явлениям литературы и искусства высказывались еще в 1970;е гг. Подробнее о семиотике кино см.: Степанов Ю. Семиотика. М., 1971; Лотман Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 198−124. рой освещаются вопросы значения кинематографа в обработке массовой психологии и говориться о его политизации большевиками149. Использование методов смежных дисциплин помогло процессу исследования отдельных событий гражданской войны и выявления стратегических и тактических составляющих полководческой деятельностианализу форм влияния власти на процесс формирования и распространения политических мифовспособствовало более точному использованию категориального аппарата.

Научная новизна рассматриваемого вопроса состоит в том, что впервые фигура Сталина рассматривается через призму художественного кинематографа. Выбранный подход обусловил использование в качестве основного маловостре-бованный, но интересный и информационно богатый источник — художественный фильм. В работе представлена самостоятельная методика работы с художественными кинематографическими текстами, а также с сопутствующими процессу их создания материалами (литературные и режиссерские сценарии, монтажные листы, кинопробы и др.). Анализ кинематографического процесса позволил показать отечественный художественный кинематограф не как культурно-бытовое явление, а как четкий, структурированный механизм пропаганды и коррекции исторической памяти. Кроме того, в исследовании предложен многоаспектный очерк деятельности Сталина в годы гражданской войны, при написании которого был учтен накопленный опыт советской и современной историографии, а также привлечены ранее не публиковавшиеся архивные материалы. Подобное сочетание позволило взвешенно и полно проанализировать роль Сталина в событиях гражданской войны, и на этой основе реализовать основной замысел исследования. Впервые прослежен путь формирования полководческой мифологемы Сталина различными средствами пропаганды и агитации (начиная с публицистики, радио, музеев и заканчивая художественной литературой, театром и живописью) в период с конца 1920;х до начала 1940;х годов на фоне историко-политической обстановки, сложившейся в СССР. Выявлена и прослежена серия «устранения» кадровых военных в контексте «забытых» конфликтов между ними и Сталиным в годы граж.

149 Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. Пер. с нем. /Под. ред. Здорового Ю. А. — М.: «Медиум», 1996. с. 15−65. данской войны, а также в условиях создания и навязывания полководческого образа Сталина. В исследовании представлен последовательный анализ художественного образа Сталина, созданного историко-революционным фильмом. Скрупулезно сопоставлены реальные и кинематографические полководческие характеристики, позволившие сделать обоснованный вывод о масштабах и направлениях мифологизации кинематографом сталинской деятельности и гражданской войны в целом. В научный оборот вводится значительная подборка ранее не публиковавшихся архивных документов.

Практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в диссертации материалы и выводы позволяют расширить знания о наиболее спорном периоде отечественной истории: эпохе правления И. В. Сталина, увидеть механизмы конструирования и распространения желаемых политических (художественных или мифологических) образов, определить наиболее благоприятные характеристики вождя и полководца. Содержащийся в работе очерк по истории гражданской войны позволяет скорректировать имеющиеся разрозненные знания по данной проблеме. Представленная информация о деятельности кинематографических ведомств и процессе создания кинолент может быть использована не только историками, но и культурологами, киноведами, искусствоведами и т. д. Предложенная методика работы с художественными фильмами делает возможным включение нетрадиционных элементов проведения занятий не только в вузах, но и в школах. Полученные результаты могут быть использованы при написании обобщающих трудов и учебных пособий по культурной и социальной истории России, разработке учебных курсов и спецкурсов, в научно-практической работе.

Апробация полученных результатов. Отдельные аспекты исследования были представлены на общероссийской и международной конференциях «XX век и культурная память» (Челябинск, 31 января — 1 февраля 2004 г.) и «Россия-Польша: филологический и историко-культурный дискурс» (Магнитогорск, 18−19 ноября 2005 г.), где автором были представлены доклады: «Кинематограф как средство деформации исторической памяти (на примере сталинской киномифологемы)» и «Тема „Феликс Дзержинский“ в историко-революционном фильме 1930;1950;х годов». Ежегодно наработки по теме исследования оглашаются на внутривузовской научной конференции преподавателей в Магнитогорском государственном университете. Основные положения диссертации изложены в 23 научных публикациях общим объемом 23 печ. л. Результаты работы использовались в преподавании спецкурса «Образ вождя в историко-революционном фильме» студентам Магнитогорского государственного университета и на уроках в Магнитогорском многопрофильном лицее.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В период гражданской войны для И. В. Сталина как члена Реввоенсовета фронтов и особоуполномоченного центра были характерны быстрая ориентация в обстановке, инициативность, решительность в достижении поставленных задач, хорошая осведомленность о положении на других фронтах и наличии незадейст-вованных резервов, четкая связь с центром и дисциплинированность в информировании Москвы. Со временем у Сталина выработался собственный военно-администраторский почерк: ставка на комиссаров и сотрудников ВЧКмассовая партийно-политическая работа среди войск и населениятотальная мобилизация всех материальных и демографических ресурсов для нужд фронтажесткий контроль за военными специалистами, решительная замена «сомнительных» и «неспособных» командиров проверенными работникамирадикальная очистка армии и тыла от контрреволюционеров и повстанческого движения. За те полтора года, которые Сталин находился на фронтах гражданской войны, он не сформировался как военачальник и никогда не осуществлял оперативных функций, исключая царицынский эпизод. На рубеже 1920/30-х гг. подобный образ не устраивал Сталина, стремившегося занять в государственной иерархии место Ленина и одновременно присвоить лавры полководца гражданской войны.

С конца 1920;х гг. в Советском Союзе средствами пропаганды начал формироваться и массово распространяться сталинский полководческий образ. Одновременно в 1920;30-е гг. кардинальным образом был прорежен советский пантеон военачальников гражданской войны. Из официальной истории последовательно были вычеркнуты имена ленинских соратников, с которыми Сталин взаимодействовал в годы российской междоусобицы. Немногим позже был нанесен удар по военным кадрам, как правило, бывшим военным специалистам. По мере изъятия из истории гражданской войны реальных действующих лиц, зачищалось все культурно-историческое пространство, способное вызвать сомнения в сталинских заслугах времен гражданской войны или составить ему конкуренцию. Отсутствие реальных героев позволяло не только перераспределить заслуги, но и пересмотреть значимость и первоочередность фронтов. Вакансии заняли фигуры Сталина и его соратников К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, Е. А. Щаденко и т. д. Последние стали зачинщиками мифологизации полководческого образа Сталина.

Постепенно к процессу мифотворчества и деформации исторической памяти о гражданской войне привлекались историческая наука, публицистика, радио, музеи, а также художественная литература, театр, живопись, скульптура и т. д. Последние для пропаганды были наиболее привлекательны, т.к. художественные образы, отличающиеся простотой, ненавязчивостью и доступностью, легче наполнялись мифологичным содержанием и усваивались современниками. Долго-срочность образа Сталина обеспечивала недоступность и даже наказуемость альтернативной информации. Факты черпались из бесед и выступлений сталинских соратников, которые сообща навязывали идею о ведущей роли Сталина в гражданской войне. Ко второй половине 1930;х гг. новая трактовка гражданской войны и ее героев сложилась в устойчивую мифологему, которая поддерживалась властью при помощи всех доступных средств пропаганды.

Не последнюю роль в процессе формирования и распространения полководческого образа Сталина играл художественный кинематограф. Власть в лице Сталина и его соратников предлагала кинематографистам темы, образы, оказывала мемуарно-консультативную и организационную помощь, курировала кадры, принимала готовые фильмытолько с ее согласия фильм обретал экранную жизнь. Чтобы результат был более предсказуемым, руководство кинематографии стремилось регламентировать выпуск картин и создание образов, в связи с чем, кинопроцесс был крайне детализирован. На сценарном этапе вырабатывалась конструкция образа, которая воплощалась в кинематографический персонаж на последующих этапах. Заданный властью образ проходил огранку и нивелировку на всех этапах кинопроцесса, где все больше терял индивидуальные авторские черты и подгонялся под работающий стереотип. Примечательно, что кинематографисты не гнались за историчностью сталинского образа. Факты из истории гражданской войны они предпочитали подстраивать под «цель произведения», что облегчало формирование мифологического полководческого образа Сталина. Созданный кинематографом образ создавал для вождя символическую историю и в какой-то мере символическое будущее.

Созданная в середине 1930;х — начале 1950;х гг. киноистория гражданской войны была мифологична в переосмыслении фронтовых событий. Корректировке подверглись первоочередность фронтов. Как правило, Совет Обороны и РВС Республики активно использовали Сталина на трудных, но преимущественно второстепенных фронтах, которым уделялось меньше внимания. Такое отношение центра, с одной стороны, обязывало обходиться собственными силами или каким-то образом обратить внимание Москвы на нужды фронта. С другой стороны, представитель центра обычно наделялся чрезвычайными полномочиями и мог действовать практически самостоятельно и бесконтрольно. Появление Сталина на различных фронтах было вызвано несогласованностью действий центральных и местных (в большей степени штатских, реже — военных) властей. Однако, следует отметить, что Сталин был одним из многих, кого ЦК и РВСР отправляли для прояснения и стабилизации обстановки на том или другом фронте. В кинематографе главным именовался тот фронт, на котором находился СТАЛИН, причем, он был единственным, кого партия направляла на самые опасные участки.

В фильмах появились альтернативные даты событий. Например, основные бои за Царицын проходили в ноябре 1918 г., когда Сталин был уже отозван в Москву. Фильм «Оборона Царицына», наоборот, декларировал, что СТАЛИН принял непосредственное участие в разгроме войск Краснова. Мало того, постановщики фильма вынуждены были подтянуть Добровольческую армию Деникина к царицынским событиям 1918 г., чтобы обосновать полководческие заслуги СТАЛИНА. В «Обороне Петрограда» фигурировала продолжительная беседа Ленина, СТАЛИНА и путиловских рабочих в Кремле, однако в октябре 1919 г. таковая встреча не могла состояться, т.к. Сталин практически неотлучно находился на Южном фронте.

В кинотрактовке истории гражданской войны значительно сократился командный состав Красной Армии. Следуя киноистории, членами Совета Обороны были только Ленин и СТАЛИН. Верховное командование, не считая предателя Троцкого, вовсе отсутствовало. Замалчивались и искажались фамилии стратегов и исполнителей боевых операций. Имена подлинных руководителей военного ведомства (С.С.Каменев, Э. М. Склянский, П. П. Лебедев, И.И.Вацетис), ведущих военачальникое (ВМГитгис, А. И. Егоров, А. Е. Снесарев, П. П. Сытин и др.) и представителей РВСР и РВС фронтов (Р.И.Берзин, Я. Б. Гамарник, В. И. Межлаук, А. И. Окулов, Г. Л. Пятаков, Х. Г. Раковский, Л. П. Серебряков, И. Т. Смилга, Г. Я. Сокольников, ВА. Трифонов, И. С. Уншлихт, А.Г.И1ляпников и др.) — вовсе не упоминались. Изредка в сценарии или фильме обозначались лишь абстрактные «высшее командование» или проще «командование» и «комиссар». В качестве войсковых командиров использовались образы сталинских соратников. Их круг был чрезвычайно ограниченпоявление нового героя, как и изъятие информации о командире зависело от личного отношения к ним Сталина. Так, кинематографисты создали обаятельный образ Ворошилова и сермяжно-брутальный — Буденного, которые не покушались на сталинский полководческий гений. Во всех картинах было очевидным подчиненное положение Буденного по отношению к Ворошилову. Такая трактовка вполне отвечала политическому положению конца 30-х годов. Кроме них в череду красных командиров, реализующих сталинские задумки, были причислены Тимошенко, Городовиков, Щаденко и др. Чуть больше внимания было уделено погибшему в 1921 году Пархоменко. Впрочем, все командиры были лишены полководческой инициативы и служили инструментом для проведения в жизнь сталинских планов.

Отсутствие в фильмах почти всего высшего и среднего командного состава неизменно вело к преувеличению значения сталинской деятельности на фронтах. Реальные полномочия СТАЛИНА времен гражданской войны были дополнены стратегическими и оперативными функциями. Кинематограф с особой тщательностью подчеркивал невероятную трудоспособность военачальника СТАЛИНА. Он ни минуты не оставался без дела, взвалив на свои плечи обязанности кадровика, интенданта, чекиста, комиссара и, конечно, военачальника. Полководческие таланты СТАЛИНА пунктуально фиксировались во всех картинах. Причем акцентировались как качества штабного работника — стратега, так и командира, способного решить непосредственно боевую задачу на линии огня. На фронтах гражданской войны СТАЛИН был самым востребованным комиссаром и полководцем. От имени ЦК партии Ленин использовал его на самых опасных участках борьбы с контрреволюцией: в 1918 г. — на Царицынском («Ленин в 1918 году», «Оборона Царицына»), в 1919 г. — на Петроградском («Оборона Петрограда», «Незабываемый 1919;й»), в 1920 г. — на Польском («Первая Конная») фронтах. Именно СТАЛИНУ принадлежал план разгрома Краснова на Южном фронте. Сталинский стратегический гений выработал идею штурма форта Красная Горка с моря, что привело не только к овладению фортом, но и бегству армии Родзянко летом 1919 г. Благодаря советам СТАЛИНА петроградскому пролетариату удалось отразить поход Юденича на Петроград осенью 1919 г. План прорыва польского фронта также был продуктом сталинской полководческой мысли. Следует заметить, что СТАЛИН был удачливым стратегом: ни один его план операции не только не провалился, но и не дал осечки. Тактические задачи СТАЛИН решал тоже самостоятельно. Он мужественно, часто с угрозой для жизни, командовал войсками на передовой. Так, СТАЛИН лично посылал в атаку красноармейцев в бою за царицынский «Грузолес». В царицынских окопах СТАЛИН командовал разгромом войск Мамонтова и Краснова. Лично руководил СТАЛИН сражением за Красную Горку. Тактическая дуэль между торпедными катерами английской эскадры и кораблями Балтийского флота блестяще была выиграна СТАЛИНЫМ.

Профессиональные качества полководца СТАЛИНА подкреплялись благовидностью его внешнего облика. При формировании внешнего облика вождя и полководца кинематографисты исключили «нефотогеничные» характеристики, такие как рябоватость, покатый лоб, невысокий рост, патология левой руки. СТАЛИНУ была присвоена более красивая и фактурная внешность, характерная для исполнителей роли — артистов Семена Гольдштаба, Михаила Геловани и Андрея Кобаладзе. Во всех картинах полководческого цикла СТАЛИН имел привлекательную кавказскую наружность, а не «русифицированный» облик а’ля Дикий послевоенного кинематографа. Индивидуальные черты СТАЛИНА позволяли сконструировать человеческий образ полководца СТАЛИНА: привлекательного, сильного, волевого человека, скромного в быту и личных пристрастиях, способного быстро, но обдуманно принимать решения, готового сиюминутно действовать. Под его тяжелым взглядом и саркастической ухмылкой притаившийся враг тушевался и пасовал. Среди индивидуальных черт внимание зрителя акцентировалось на характеристиках, подчеркивающих волевое начало личности СТАЛИНА. Каждый режиссер и артист пытались запечатлеть в облике и манере поведения «своего» СТАЛИНА наиболее привлекательные черты и уместные привычки. Однако общая сверхзадача показать СТАЛИНА в ранге вождя и полководца унифицировала конечный творческий результат. Массовый зритель почти не улавливал никакой разницы между очеловеченным СТАЛИНЫМ у режиссера М. Ромма («Ленин в 1918 году») и монументальным СТАЛИНЫМ у М. Чиаурели («Незабываемый 1919;й») в исполнении одного и того же артиста — Михаила Геловани. Если в первых картинах сценаристы и режиссеры относились к образу СТАЛИНА благоговейно, олицетворяя его с самим Сталиным, то со временем он превратился в сериального киноперсонажа с набором привычных атрибутов.

Высылка и последующая ликвидация Троцкого помогли СТАЛИНУ занять вакантное место руководителя Красной Армии в годы гражданской войны. Фильмы иллюстрировали тезис о предательской роли Троцкого, который навязывал губительные приказы: о пассивной обороне и расформировании Царицынского фронта («Оборона Царицына»), о переброске Первой Конной армии с главного фронта на второстепенный («Александр Пархоменко»), о беспрепятственном прорыве белых в Петроград («Оборона Петрограда»). Умышленно Троцкий расставлял изменников-военспецов по всем фронтам и отводил от них заслуженное наказание («Оборона Царицына»). Последние осуществляли свою антисоветскую деятельность, прикрываясь мандатом за подписью председателя РВСР. Согласно фильмам «Ленин в 1918 году», «Оборона Петрограда» и «Незабываемый 1919;й», Троцкий боролся против советской власти заодно с Зиновьевым, Каменевым, Пятаковым, Бухариным (как известно, всех ошельмовали на судебных процессах 1936;1938 гг.). Предательская деятельность Троцкого демонстрировала несостоятельность высшей военной власти и еще раз подчеркивала значение эффективной полководческой и организаторской деятельности СТАЛИНА. Нарком интуитивно распознал в Троцком врага и не подчинялся его приказам, а также взял организацию фронтов и разработку стратегических планов обороны страны в свои руки. Естественно, что в таких условиях в решении военных вопросов Ленин мог опираться только на СТАЛИНА, который при этом не был «посыльным» и исполнителем ленинской воли. Наряду с Лениным СТАЛИН претендовал на роль вождя и, в отличие от Ленина, — на роль полководца.

Гипертрофировались дружеские отношения СТАЛИНА с Лениным. При этом организаторская и координирующая деятельность Ленина значительно упрощалась. Добродушный вождь революции, мыслитель Ленин не подтверждал свой статус выдающимися поступками. Он был слишком приближен к массе, он с ней, по сути, сливался, и его узнаваемость обеспечивали только индивидуальные черты, растиражированные средствами пропаганды. Заметно был сокращен круг ленинских соратников. В спектр политических сподвю/сников Ленина попали лишь имена покойных Свердлова и Дзержинского, а также не претендующего на лавры вождя Калинина. Впрочем, в картинах они занимались лишь решением текущих административных вопросов. Об их пребывании па фронтах намеренно умалчивалось, а та или иная конфигурация пустот в картине художественной истории сама становилась историческим фактом.

Появляясь рядом с Лениным и демонстрируя взаимные безграничное доверие и дружбу, СТАЛИН постепенно наследовал ленинскую харизму и легитимным путем перенял не только вождистские параметры образа, но и власть над партией и страной. Изначально в кино СТАЛИН трактовался как человек действия, который решал все поставленные Лениным задачи. Уже в рамках киноленинианы образу СТАЛИНА был приписан ряд выверенных вождистских характеристик Ленина, таких как скромность, умение слушать и входить незамеченным, инициатива в выработке решений и раздаче приказов. Последующая задача состояла в дальнейшей аннексии у Ленина составляющих лидера и сталинской персонификации образа вождя, а также дополнении его полководческими чертами. Успешному воплощению полководческой киносталинианы и вытеснению ленинского образа с экрана способствовало изменение содержания кинолент: от революционной тематики к теме гражданской войны. С 1939 г. основным героем историко-революционного фильма назначался СТАЛИН. Транслируемые кинематографом события гражданской войны были разбросаны географически, а Ленин, как известно, почти безвыездно находился в Москве, координируя действия на фронтах. Неизбежной становилась замкнутая сцена «Кабинет Ленина». В то же время, в действующих войсках появлялся полководец СТАЛИН, которому Ленин был обязан очередными победами над врагом. Первоначально распределение функций между вождями шло по линии: Ленин ставил проблему, СТАЛИН — ее решал. Со временем инициатором и исполнителем стал только СТАЛИН. В редких случаях Ленин лишь визировал принятые решения. Постепенно Ленин превратился в «ускользающий» образ, которому не дозволялось конкурировать со СТАЛИНЫМ — народным вождем и полководцем.

Противник также не нашел должного воплощения в советском историко-революционном фильме. Противостояли СТАЛИНУ и его соратникам бесчисленные враги. Во-первых, интервенты, которые были представлены многочисленной группой. Среди них лидеры западных государств: Д. Ллойд-Джордж, В. Вилъсон, Ж. Клемансо, У. Черчилль, Ю. Пилсудский', военные: адмирал Коуэн дипломаты и шпионы: Б. Локкарт, Дэкс и др., а также безымянные фигуры послов. Показ интервентов напрямую зависел от скоротечно меняющейся внешнеполитической ситуации. Вследствие этого при постановке образы иностранных деятелей меняли свою национальную принадлежность и мундиры, всегда оставаясь душераспоря-дителями и приказчиками Белого движения: английские офицеры опекали Юденича («Оборона Петрограда»), Родзянко («Незабываемый 1919;й»), Мамонтова («Оборона Царицына»). Начавшиеся Великая Отечественная, а затем «холодная» войны сместили акценты. Первая в качестве главной угрозы обозначила немецкие армии: в картинах «Александр Пархоменко» и «Оборона Царицына» в срочном порядке казаки и «кадеты» были заменены на немцев. Вторая на первый план выдвинула недавних союзников по второй мировой войне — США и Великобританию. Впрочем, в среде интервентов неизменно лидировала Англия, предпочитавшая действовать чужими руками. Разрушительным инструментом интервентов были бандиты и анархисты атаманов Коцуры, Махно, Григорьева, Петлюры, при помощи которых они претворяли в жизнь свои террористические замыслы: покушение на СТАЛИНА («Первая Конная») и Пархоменко («Александр Пархоменко»), убийство командиров и комиссаров («Первая Конная», «Оборона Петрограда») и т. д.

Во-вторых, Белое движение, условно делившееся па известные символические фигуры лидеров белых армий и остальную массу, именовавшуюся в фильмах как «кадеты», «офицерье» и т. д. Лишь упоминания были удостоены Деникин и Врангель. Атаман Краснов и адмирал Колчак заслужили визуальные портреты в фильме «Вихри враждебные». Чуть больше внимания было уделено руководителям двух походов на Петроград: генералам Родзянко («Незабываемый 1919;й») и Юденичу («Оборона Петрограда»), а также действовавшему под началом Краснова генералу Мамонтову («Оборона Царицына»), Лишенные стратегической и оперативной инициативы лидеры Белого движения были способны лишь рисовать радужные проспекты и планировать карательные мероприятия в отношении коммунистов. На словах войска белых виделись неимоверной силой, а при первом серьезном ударе обращались в бегство («Ленин в 1918 году», «Оборона Петрограда»), сдавались в плен («Ленин в 1918 году») и погибали под ударами орудий и под шашками советской конницы («Оборона Царицына»).

В-третьих, предатели-военспецы, которые, несмотря на всю свою многоли-кость, были функционально ничтожны. Из многочисленных образов предателей можно лишь отметить удавшиеся персонажи Носовича и Молдавского («Оборона Царицына»). В целом, военспецов можно отнести в ранг «пособников», за которыми стояла деятельность наиболее агрессивных и непримиримых врагов.

Таким образом, в советском кинематографе искажению подверглись основополагающие компоненты истории гражданской войны: периодизация, территориальные параметры, статус фронтов, соотношение сил, инициаторы стратегических и оперативных решений. В вопросе обороны советской республики от белых армий и интервентов серьезно были пересмотрены участие и функции отдельных представителей высшего и среднего командного состава во фронтовых событиях. Деформация исторической памяти о гражданской войне и создание полководческого образа Сталина привели к тому, что в картинах с одной стороны выступала фигура-колосс — СТАЛИН и его мужественные, храбрые, по безынициативные и не самостоятельные соратники. С другой — масса врагов: чаще омерзительных и отталкивающих, реже достойных, но действующих исподтишка. Как видно, умелое оперирование историческими, художественными и мифическими образами делает возможным деформацию исторической памяти о любом событии. Сочетание эффективных механизмов воздействия кинематографа на общественное сознание с политической волей и другими средствами пропаганды позволяет видоизменить представление даже о событиях недавнего прошлого. При этом историческая наука, публицистика, средства массовой информации и искусство создают мифологический фон и основные параметры образов, а кинематограф распространяет и закрепляет достигнутый результат в наиболее запоминающейся аудиовизуальной форме.

Утвердившийся к рубежу 1930;1940;х гг. сталинский полководческий образ способствовал тому, что в период Великой Отечественной войны Сталин действительно стал признанным военачальником — Верховным Главнокомандующим. Он мыслился тем военачальником, который принимает лишь правильные решения и не проигрывает не только войны, но и битвы. Вследствие этого полководческий образ и сопутствующая ему мифологема стали мобилизующим и консолидирующим фактором для советского народа. В то же время искаженное представление о полководческих талантах Сталина в первые месяцы войны не позволило многим военачальникам самостоятельно принимать оперативные решения и спорить с директивами центра. Отсутствие стратегической инициативы у командующих во многом привело к трагическим результатам начала войны. Свою лепту в трагедию первых месяцев войны также внесло мифическое восприятие сталинских соратников Ворошилова и Буденного как великих полководцев. Несмотря на явные просчеты, сконструированный средствами пропаганды образ Сталина-полководца оказался устойчивым. Он не только не разрушился, но и стал надежным трамплином для послевоенной сталинской полководческой киномифологемы, сформированной художественно-документальным фильмом на основе событий Великой Отечественной войны.