Образ жизни духовенства губернских и областных центров Восточной Сибири во второй половине XIX века

История русской православной церкви в настоящее время привлекает внимание общества, историков и богословов. В отечественной исторической науке идет становление и упрочение новых представлений о религии и церкви, отход от господствовавших прежде упрощенных формулировок и стереотипов. На страницах периодических изданий развернулись споры об устоявшихся и привычных оценках социального статуса религии, о месте религии и церкви в истории, в общественной жизни, в системе духовной культуры, о ее роли в развитии национального самосознания народов, в защите общечеловеческих ценностей. Издано большое количество обобщающих трудов по истории русской православной церкви, а также исследований, освещающих отдельные проблемы ее истории1.

Актуальность исследования образа жизни духовенства губернских и областных центров Восточной Сибири, обусловлена, прежде всего, неоднозначностью воззрений представителей различных направлений общественной мысли на место и роль церкви в российской истории, а также на различные стороны и особенности образа жизни духовенства. Интересы дальнейшего развития отечественной исторической науки требуют исследования тех областей, которые не получили ещё достаточно полного и глубокого освещения, в частности, социально-демографических проблем, истории повседневности, регулирования повседневной жизни различных групп населения.

На изучение истории городов как одну из важнейших проблем современной исторической науки указывал О. Н. Вилков. До сегодняшнего вре.

1 См.: Русское православие: вехи истории. — М., 1989; Римский С. В. Православная церковь в XIX в. — Ростов н/Д, 1997; Он же. Российская Церковь в эпоху великих реформ. — М., 1999; Лещенко В. Ю. Семья и русское православие (XI-XIX вв.). — СПб., 1999.

2 Историография городов Сибири конца XVI — начала XX в. — Новосибирск, 1984.-С. 6. мени эта тема остается интересной и привлекательной для многих наук. Город все активнее становится объектом исследования историков, демографов, философов1. «Город — это особая социально-территориальная форма организации общественного производства, где осуществляется не только производство вещей, но и „производство“ самих людей, их образа жизни. Качество „производства“ человека во многом, если не во всем, зависит от состояния Л социально-культурной среды». Таким образом, город, являясь особым социальным организмом, формирует отличный от других образ жизни его населения. Поэтому образ жизни городского духовенства должен отличаться от образа жизни духовенства сельского.

Актуальность изучения образа жизни сибирского духовенства связана также с тенденцией, направленной на изучение региональной истории и недостаточной изученностью приходского духовенства на региональном уровне в период модернизации второй половины XIX — начала XX в. Изучение социальной истории отдельных регионов, образа жизни различных социальных слоев России важно для понимания закономерностей и особенностей развития России в целом. Большинство исследований, посвященных духовенству как особой социальной группе в Российской империи, в основном опираются на данные Центральных губерний и мало либо совсем не затрагивают окраинные районы страны, в частности, Сибирь.

Объектом исследования является православное городское духовенство. Духовенство являлось особым привилегированным сословием. Православное духовенство делилось на черное (монашествующее) и белое. К белому духовенству принадлежали как собственно священнослужители (протоиереи, иереи или священники, протодьяконы, дьяконы и иподьяконы, а также.

1 См.: Город как социокультурное явление исторического процесса. — М., 1995; Городская культура Сибири: история и современность. — Омск, 1997; Города Сибири XVIII—XX вв. — Барнаул, 2001 и др.

2 Алисов Д. А. Урбанизация и культура // Городская культура Сибири. — С. 10. причетники в звании псаломщиков), так и церковнослужители (пономари, дьячки и т. д.). Подавляющее большинство белого духовенства городов являлось приходским духовенством, поэтому эти два термина могут употребляться параллельно.

Черное духовенство в качестве отрекшихся от мира монахов не могло иметь собственности, не имело потомства, либо прекращало всякие гражданские связи с детьми, родителями и всеми родственниками, а вступающие в монашество лица высших сословий не могли пользоваться никакими сословными привилегиями. Следуя такому представлению, о духовенстве как о сословии исследователи говорят, главным образом, применительно к белому духовенству. Поэтому объектом исследования будет являться белое духовенство, а из группы монашествующего духовенства учитываются епископы и архиепископы, чьи действия и распоряжения во многом определяли образ жизни приходского духовенства. Архиереи и сами принимали активное участие в церковной и приходской жизни епархиальных городов.

Предметом исследования является образ жизни духовенства губернских и областных центров Восточной Сибири. Образ жизни — явление социальное, в котором сочетаются личностный и групповой подходы, а жизнь индивида и социальной общности предстают как определенная целостность1.

Понятие образа жизни фиксирует: с одной стороны, способы жизнедеятельности субъекта, детерминированные совокупностью конкретно-исторических условий жизни и обществом, однозначно реализующиесяс другой стороны, свободно избираемые социальным субъектом, биологически ненаследуемые формы жизни, активности личности, больших и малых социальных групп и общества в целом2.

1 См.: Образ жизни. Теоретические и методологические проблемы социально-психологического исследования. — Киев: Наукова думка, 1980. — С. 8, 14.

2 См.: Бутенко А. П. Социалистический образ жизни: проблемы и суждения. — М.: 1978.-С. 36−38.

Образу жизни населения Восточной Сибири посвящены исследования Ч. Г. Андреева и А. В. Лисичниковой1. Необходимость научного изучения образа жизни сельского населения Сибири неоднократно отмечал В. А. Зверев. Он разработал структуру образа жизни, выделив две его составные части: 1) самовоспроизводство населения как субъекта жизненной активности, включающее физическое и социокультурное воспроизводство, возобновление психологических установок- 2) воспроизводство объективных условий жизни населения — объектов и ресурсов его жизненной активности, осуществляемое в ходе хозяйственной деятельности, общественной и познавательной активности. Этот же подход можно использовать и для изучения образа жизни городского населения, в частности, духовенства. В нашей работе мы будем рассматривать такие поведенческие сферы, выделенные В. А. Зверевым, как физическое и социокультурное воспроизводство, общественную и познавательную активность духовенства.

Образ жизни различных сословных и профессиональных групп имел региональную специфику, несколько отличную от образа жизни населения Европейской России. Эта специфика связана в большей степени с социальным составом и материальным положением населения региона.

Территориальные рамки исследования охватывают административные центры Восточной Сибири: Иркутской и Енисейской губерний — Иркутск и Красноярск и Забайкальской и Якутской областей — Читу и Якутск. Во второй половине XIX в. эти города имели статус не только администра.

1 Андреев Ч. Г. Коренные народы Восточной Сибири во II половине XIX — начале XX века (60-е гг. XIX в. — октябрь 1917 г). — Улан-Удэ, 2001; Лисичникова А. В. Образ жизни интеллигенции губернских и областных центров Восточной Сибири во второй половине XIX века (дисс. канд. ист. наук). — Иркутск, 2000.

2 См.: Зверев В. А. Образ жизни сельского населения Сибири в начальный период модернизации Российского общества: проблемы исторического изучения // Сибирская деревня: проблемы истории / Отв. ред. В. А. Ламин. — Новосибирск, 2004. — С. 76−78. тивных, но и религиозных центров (исключением является Чита, которая официально становится центром религиозной жизни Забайкалья лишь с 1880 г.).

Городская среда губернских и областных центров обладала социальными и культурными особенностями, формирующими образ жизни населения, отличающий его от образа жизни сельского населения и населения уездных городов. На образе жизни духовенства губернских и областных городов сказывалось наличие в этих городах светских и религиозных административных учреждений, кафедральных соборов, и связанные с этим повышенные требования к уровню образования, морально-нравственным качествам духовенства.

Хронологические рамки темы определяются периодом с 60-х гг. XIX в. до конца XIX в. Начальная граница исследования определяется церковными реформами Александра II, которые начались в 1863 г. и коренным образом изменили положение духовенства в социальной системе российского общества. В конце XIX в. была построена Транссибирская магистраль, которая удешевила проезд в Сибирь, в результате чего стали возможны массовые многотысячные переселения людей. Резкое увеличение численности и состава населения сибирских городов в начале XX в. изменило их социально-экономический облик, что повлияло на количественный и качественный состав духовенства и его образ жизни.

Степень изученности темы. Образ жизни духовенства губернских и областных центров Восточной Сибири не стал до сих пор предметом монографического исследования, но существует немало работ, в которых рассматриваются отдельные аспекты этой темы. В российской историографии имеется немало работ, посвященных истории церкви второй половины XIX в., в которых, в частности, рассматриваются и вопросы, относящиеся к приходскому духовенству и высшей церковной иерархии.

Исследования по церковной истории второй половины XIX в. можно разделить на 3 периода: дореволюционный, советский и постсоветский.

В первый, дореволюционный, период церковная история являлась предметом изучения исключительно религиозных историков. Во второй половине XIX в. появились многочисленные богословские и церковно-исторические сочинения, общие курсы по церковной истории, монографии по отдельным проблемам жизни Русской православной церкви. Нельзя сказать, что эти работы носят исключительно апологетический характер, многие представляют собой серьезные научные исследования, основанные на обширных источниковедческих материалах, таких как архивы Синода, документы церковного законодательства, статистические сборники и отчеты. К числу таких работ можно отнести труды профессоров церковной истории П. В. Знаменского, А. П. Доброклонского и Е. Е. Голубинского1. Они также являлись авторами множества статей по истории православия в духовных и светских журналах.

Е. Е. Голубинский видит в священниках учителей нравственности христианской для своих прихожан, а не только совершителей церковных служб и треб, пишет о длительности и качестве совершаемых богослужений, о нравственности приходского духовенства. Причинами недостаточной нравственности духовенства автор считает несовершенство воспитательной работы духовных семинарий и недостаточную строгость административных мер.

П. В. Знаменский рассматривает большинство вопросов по истории русской церкви, заканчивая 1860-ми годами: исключение составляет вопрос о церковных школах. Рассматривая этот вопрос, Знаменский обращает внимание на положение духовенства и в светских школах до 1884 г., где оно «очу.

1 Знаменский П. В. История русской церкви (Учебное руководство). — Казань, 1870- Знаменский П. Духовные школы в России до реформы 1808 года. — Казань, 1881- Добро-клонскийА. Руководство по Истории Русской Церкви. — М., 1893- Голубинский Е. Е. К вопросу о церковной реформе. — М., 1906; Он же. О реформе в быте русской церкви. — М., 1913. тилось в зависимости от светских лиц. в обидном пренебрежении и без помощи"1. В этом автор видит главную причину того, что в 1860—1870-х гг. духовенство теряет влияние на народное образование, но благодаря школьной реформе 1884 г. ситуация начинает изменяться к лучшему. Оживление приходской жизни Знаменский связывает также с деятельностью приходских попечительств и церковных братств.

В целом, эти исследователи стремились рассматривать историю церкви в тесной связи с народной и общественной жизнью, стремясь увидеть внутреннюю связь событий и явлений. Они придерживались мнения о безотрадном материальном, правовом и социальном положении приходского духовенства. Недостатками их работ является описательность, отсутствие обобщений и выводов.

В начале XX в. выходит ряд исследований, посвященных церковным реформам 1860−1880-х гг. Среди них выделяются монографии Ф. И. Титова, Н. Руновского, С. Г. Рункевича, А. А. Папкова, А. Г. Айвазова. Н. Руновский комплексно рассмотрел церковное законодательство и сделал вывод о ликвидации замкнутости духовенства в 1860-е гг. и о неудачной попытке улучшить материальное положение духовенства за счет местных средств. А. А. Папков основное внимание уделяет анализу положения приходской общины. Он приходит к выводу, что вся история русского прихода в XIX в. — это движение к его упадку, и необходимо обновление православного церковно-общественного строя путем воссоздания православного прихода и укрепле.

1 Знаменский П. В. История русской церкви. — С. 430.

2 Титов Ф. И. Император Александр III и Православная Церковь в его время. — Киев, 1901; Руновский Н. Церковно-гражданские законоположения относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. — Казань, 1898- Рункевич С. Г. Русская Церковь в XIX в. — СПб., 1901; Папков А. А. Церковно-общественные вопросы в эпоху царя-освободителя, 1855−1870. — СПб., 1902; Он же. Начало возрождения церковноприходской жизни в эпоху царя-освободителя, 1855−1870. — СПб., 1902; Айвазов А. Церковные вопросы в царствование императора Александра III. — М., 1914. ния за ним его естественных прав, на пользу общества, церкви и государства. А. Г. Айвазов исследует причины нравственного падения духовенства к концу XIX в. и приходит к выводу, что таковыми являются приниженность и нищенское существование приходского духовенства.

Вопросы управления Церковью получили освещение в работах Т. В. Барсова и А. И. Иванцова-Платонова1.

Первым сводным трудом по церковной статистике стал труд И. Преображенского. Он делает вывод о значительном сокращении численности приходского духовенства в 1870-е гг. и о значительном росте числа приходов после 1885 г. Также он заключает, что вводимые законодательные акты сказывались на материальном и социальном положении духовенства не сразу, а для разных епархий в разное время. В сибирских епархиях реализация церковных реформ проводилась с опозданием по сравнению с епархиями Центральной России.

Система духовного образования и воспитания в духовно-учебных заведениях отражена в монографиях Б. В. Титлинова, Ф. Н. Белявского, Н. Н. Глубоковского, С. Любимова3. Кроме того, монографии и большое число статей выходили в периодических изданиях по истории Санкт-Петербургской, Московской, Казанской и Киевской духовных академий и многих семинарий. Вопрос о роли приходского духовенства в народной школе исследовался такими авторами как В. Скалон, И. В. Преображенский,.

1 Барсов Т. В. Синодальные учреждения прежнего времени. — СПб., 1897- Он же. Синодальные учреждения нового времени. — СПб., 1899- Иванцов-Платонов А. И. О русском церковном управлении. — М., 1898.

Преображенский И. Отечественная церковь по статистическим данным с 1840−41 по 1890−91 гг.-Спб., 1901.

3 Титлинов Б. В. Духовная школа в России в XIX веке. — Т. 1. Вильна, 1908; Т. 2. Варшава, 1909; Белявский Ф. Н. О реформе духовной школы. — СПб., 1907; Глубоков-ский Н. Н. По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном комитете при Святейшем Синоде. — СПб., 1907; Любимов С. Воспитание в духовной школе. — М., 1906.

Д. И. Тихомиров, Ф. Благовидов1. В целом эти авторы положительно оценивали те изменения, которые произошли во время царствования Александра II, считая, что они дали духовенству больше возможностей для влияния на прихожан. А реформы Александра III, напротив, оцениваются отрицательно, поскольку они не привели к сближению духовенства с прихожанами, кроме этого значительно ухудшилось качество подготовки клириков.

Во второй, советский период исследование церковной истории шло в направлении критики церкви. Изучение истории приходского духовенства в это время в большой степени определялось особенностями идеологического подхода к религии и церкви.

Период 1920;1950;х гг. характеризует труд Н. М. Никольского2, который написан с марксистских позиций и рассматривает духовенство как сословие, пораженное многими пороками, такими как скопидомство, практицизм, расчетливость и даже жадность, которые были особенно свойственны городскому духовенству.

Проводя различия между положением городского и сельского духовенства, автор приходит к выводу о том, что городское духовенство жило безбедно, в отличие от сельского, и поэтому более усердно совершало церковные службы и требы. Во многом оценки Н. М. Никольского являются излишне резкими.

В работах Е. Ф. Грекулова, Б. В. Титлинова, Г. Рыбкина, написанных в 20−30-х гг. XX в., церковь и духовенство представлены в качестве эксплуататоров, угнетателей, консервативной силы самодержавного государства3.

1 Скалой В. Духовенство и народная школа // Русская мысль. — 1885. — С. 155−180- Преображенский И. В. Духовенство и народное образование. — Спб., 1900; Благовидов Ф. Деятельность русского духовенства в отношении к народному образованию в царствование императора Александра II. — Казань, 1891- Тихомиров Д. И. Об Учебном комитете при Святейшем Синоде. — СПб., 1906. л.

Никольский Н. М. История русской церкви. — М., 1930 и др.

3 Титлинов Б. В. Православие на службе самодержавия в русском государстве. — Л., 1924; Грекулов Е. Ф. Нравы русского духовенства. — М., 1928; Рыбкин Г. Православие на службе самодержавия в России. — М., 1930.

В 60-е-70-е гг. было опубликовано несколько работ советских авторов, таких как Е. Ф. Грекулов, Н. М. Гантаев, С. С. Дмитриев, Г. М. Лившиц, А. Д. Сухов и др.1. В них отрицался факт ликвидации замкнутости духовенства в результате реформ 1860−1870-х гг., отмечался кастовый характер духовенства, его абсолютная оторванность от народа и полная зависимость церкви от государства. Научные издания этого времени давали отрицательную оценку социальной деятельности церкви. Наибольшее внимание уделялось политическим проблемам деятельности церкви. Многие авторы этого времени рассматривали тему церкви в широком плане, игнорируя роль церкви в повседневности.

В 1989 г. выходит коллективная монография «Русское православие. Вехи истории» под редакцией А. И. Клибанова. Она подводит итоги советского периода историографии церкви. В этой монографии, в частности, рассматриваются проблемы церковных реформ и контрреформ 1860−1880-х гг. (автор Б. Г. Литвак), взаимоотношений церкви и народа, материального положения духовенства. Негативно оцениваются реформы в области церковного образования, в результате которых произошло ограждение семинаристов от реальной жизни. Авторы указывают на рост церковной индифферентности народа, связанной с общим отрывом духовенства от проблем реальной жизни. Не остаются без внимания и противоречия внутри самого духовенства: церковные иерархи, по мнению авторов, были оторваны не только от народа, но и от рядового духовенства, не имели авторитета среди населениясуществовали противоречия внутри белого духовенства между священнослужителями и низшим клиром. Наиболее зажиточной частью бе.

1 Гантаев Н. М. Церковь и феодализм на Руси. — М., 1960; Дмитриев С. С. Православная церковь и государство в истории России // История СССР. — 1966. — № 4. — С. 254- Церковь в истории России (IX в. — 1917 г.). Критические очерки. — М., 1975; Лившиц Г. М. Религия и церковь в истории общества. — Минск, 1980; Сухов А. Д. Религия в истории общества. — М., 1979; Грекулов Е. Ф. Православная церковь — враг просвещения. М., 1962. лого духовенства признается городское духовенство, которое по уровню доходов приближалось к верхушке буржуазной интеллигенции. В целом, в главе, посвященной второй половине XIX в. делается попытка сделать объективные выводы об этом периоде церковной истории, но в целом авторы остаются на антирелигиозных позициях, рассматривающих церковь как одно из ведомств царского бюрократического аппарата.

В последний период, начавшийся в 1990;е гг., изучение церковной истории в нашей стране ознаменовалось поиском новых концепций и подходов. Исследователи по-новому смотрят на место и роль православной церкви в российском государстве. В середине — второй половине 1990;х гт. появляется ряд обобщающих работ по данному периоду1, а также расширяется круг исследуемых вопросов. В настоящее время синодальному периоду в истории Православной Церкви посвящены и специальные главы в светских вузовских учебниках. л.

Важные вопросы церковной истории и положения приходского духол венства синодального периода ставятся в монографии В. А. Федорова. Большое внимание автор уделяет анализу численности духовенства, церковным штатам, материальной обеспеченности духовенства, его взаимоотношениям с паствой и системе духовного образования. Однако все выводы, сде.

1 Полунов А. Ю. Под властью обер-прокурора Синода: Православная Церковь в царствование Александра III. — М., 1996; Фирсов С. JI. Православная Церковь и Российское государство в конце XIX — начале XX века: Проблема взаимоотношений духовной и светской власти. — СПб., 1994; Вишленкова Е. А. Религиозная политика: официальный курс и «общее мнение» России александровской эпохи. — Казань, 1997; Римский С. В. Православная Церковь в России в XIX веке. — Ростов н/Д, 1997; Он же. Православная Церковь и государство в XIX веке. — Ростов н/Д, 1988; Он же. Российская Церковь в эпоху великих реформ. — М., 1999.

2 История России XIX — начала XX в. — М., 1998; Федоров В. А. История России, 1861−1917.-М., 1998 и др.

Федоров В. А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период 1700—1917.-М., 2003. данные исследователем, относятся, главным образом, к сельскому духовенству. В целом в работе присутствует акцент на негативные моменты истории духовенства именно во второй половине XIX в.

За рубежом над созданием фундаментального исследования по истории Русской Церкви синодального периода трудился И. К. Смолич, видевший свою главную задачу в анализе взаимоотношений Церкви и государства1. Он уделяет большое внимание анализу церковной политики Синода, общих вопросов епархиального управления, социально-правового положения приходского духовенства, его материальному обеспечению и духовному образованию. Основой его труда стали большей частью работы историков русской церкви дореволюционного периода, а также широкий круг источников. Автор критически осмысливает поставленные проблемы, хотя и не полностью освобождается от церковной апологетики, присущей работам своих предшественников. Данная монография содержит наиболее полный материал, характеризующий различные стороны жизни приходского духовенства в дореволюционной России.

Духовенство анализировалось и в общих работах, посвященных рассмотрению социокультурных процессов в России.

Описанию нравов духовенства посвящены главы книги В. С. Поликарпова2. Оценивая нравы православного духовенства, он отмечает, что они отражали противоречия жизни, но во второй половине XIX в. имели тенденцию к облагораживанию и приобретали все более цивилизованные формы.

Следует отметить фундаментальную монографию Б. Н. Миронова по социальной истории России периода империи3. В ней проанализированы.

1 Smolitsch I. Geschichte der russischen Kirche. 1700−1917. Leiden, 1964. Bd 1- Wiesbaden, 1991. Bd 2- на рус. яз.: M., 1996;1997, Т. 1−2.

2 Поликарпов В. С. История нравов России. — Ростов н/Д: Феникс, 1995.

3 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.) Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. — В 2-х тт. — СПб., 1999. первичные демографические источников и дана характеристика демографического поведения духовенства, а также социальный статус духовенства, уровень его образования, особенности социальной мобильности во второй половине XIX в.

Фактический материал и выводы работы Б. Н. Миронова представляются весьма убедительными. Тем не менее, в оценках социально-демографических процессов он отдаёт предпочтение общероссийским показателям, не учитывая некоторые особенности регионов России.

В обобщающих работах по церковной истории России, как правило, специфика сибирского региона оставалась неучтенной. Вопросы, связанные с положением приходского духовенства в Сибири рассматривались и рассматриваются в основном в региональной историографии.

Региональная группа исследователей в дореволюционный период, главным образом, уделяла внимание ключевым моментам истории сибирских епархий. Обобщающими работами по истории Иркутской епархии являются, «Обзор событий в Иркутской епархии в течение полуторавекового существования с 15 января 1727 по 15 января 1877 года» П. Громова, и книга «Иркутские архипастыри и викарии Иркутской епархии».

Отдельным сюжетам из истории епархии и отдельных городских церквей посвящены работы А. Виноградова, Д. Гагарина, К. Данилова1. Историю л.

Красноярских церквей освещает очерк В. Касьянова. Эти же работы могут являться одновременно источниками по истории восточносибирских епархий в последней четверти XIX — начале XX вв.

1 Виноградов А. Летопись о построении в Иркутске нового кафедрального собора. -Иркутск, 1895- Гагарин Д. Иркутская городская Вениаминовская церковноприходская школа. — Иркутск, 1895- Гагарин Д. Двухсотлетие градо-иркутского каменного храма. — Иркутск, 1907; Данилов К. В. К двухсотлетнему юбилею со времени основания каменного здания градо-Иркутской Спасской церкви. — Иркутск, 1907.

2 Касьянов В. Описание церквей г. Красноярска II Памятная книжка Енисейской губернии на 1890 г. — Красноярск, 1889. — С. 305−312.

История народного образования в Сибири привлекала внимание.

1 2 Н. М. Ядринцева и Н. Н. Бахметьева, но их оценки роли духовенства в этом процессе различны. Н. Ядринцев считал, что оно не имело решающего влияния на просвещение, аргументируя свою точку зрения тем, что само духовенство в массе своей было безграмотным, а семинария не могла иметь живого влияния на умственное развитие иркутского общества из-за своей замкнутости и схоластичности. Н. Бахметьев же, напротив, даёт просветительской деятельности духовенства положительную оценку, говорит о значении «Трудов православных миссий» и «Иркутских епархиальных ведомостей» в деле изучения Сибири и смежных с нею стран, считая эти издания незаменимым источником для будущих историков Сибири. Школьное строительство и роль церквей в народной школе освещены в сборнике «Сибирские церкви и школы"3.

Местные историки-краеведы в советский период, не занимаясь специально изучением церковной организации, так или иначе, вынуждены были касаться ее деятельности. Вопросы народного образования в Сибири получили освещение в работе Н. С. Юрцовского4. Оценивая значение духовных школ (училищ, семинарий и церковноприходских школ), Н. С. Юрцовский признает их влияние на народ только до того момента, когда появились в большом количестве светские школы, т. е. до 1880-х гг., и отрицает значительную роль духовенства в развитии просвещения Сибири.

Деятельности ВСОРГО посвящено исследование В. С. Манассеина5. В нем освещается научно-исследовательская деятельность таких священников.

1 Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. — СПб., 1882.

2 Иркутск. Его место и значение в истории и культурном развитии Восточной Сибири: Очерк / Ред. и изд. В. П. Сукачёвым. — М., 1891.

3 Сибирские церкви и школы. — СПб., 1904.

4 Юрцовский Н. С. Очерки истории просвещения в Сибири. — Вып. 1. Общий ход развития школьного дела в Сибири 1709−1917 гг. — Ново-Николаевск, 1923.

5 Манассеин В. С. Очерк деятельности Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества по изучению истории Восточно-Сибирского края и по охране памятников местной старины (1851−1926). — Иркутск, 1926. как П. В. Громов, И. А. Подгорбунский, А. А. Ионин, И. Н. Дроздов. Автор дает общий обзор научной деятельности указанных представителей духовенства и высоко оценивает вклад этих исследователей в сибирскую науку.

Небольшой материал о роли иркутского духовенства в театральной культуре города содержит монография П. Г. Маляревского1, но он носит, главным образом, негативный, критический характер. Духовенство и театр предстают как две противоборствующие силы.

Историей книжной культуры Иркутска интересовались А. Г. Боннер и Ф. М. Полищук2. Ф. М. Полищук анализирует читательские интересы духовных лиц, являвшихся подписчиками Иркутской публичной библиотеки в 1890-е гг.

В последние полтора десятилетия исследователи Сибири вновь возвращаются к изучению церковной истории. Местному духовенству посвящаются специальные главы или части глав в книгах по истории Сибири и сибирских городов. Материал, представленный в учебниках по истории Сибири, фрагментарен и дает лишь общее представление об истории церкви в Сибири. Сборники, освещающие историю городов, уделяют больше внимания специфике церковной истории на различных этапах существования сибирских епархий.

Обобщающим трудом по истории Иркутской епархии является монография О. Е. Наумовой4, но период второй половины XIX в. в ней не затрагивается.

1 Маляревский П. Г. Очерки из истории театральной культуры Сибири. — Иркутск,.

1957.

2 Боннер А. Г. Бесценные сокровища. — Иркутск: Вост-Сиб. кн. издат-во, 1979; Полищук Ф. М. История библиотечного дела в дореволюционном Иркутске. — Иркутск, 1978.

3 Красноярск в дореволюционном прошлом. — Красноярск, 1990; Иркутск в панораме веков: Очерки истории города / Отв. ред. Л. М. Дамешек. — Иркутск, 2002; Олех Л. Г. История Сибири. — М.- Новосибирск, 2001; Наумов И. В. История Сибири: Курс лекций. -Иркутск, 2002.

4 Наумова О. Е. Иркутская епархия. XVIII — первая половина XIX века. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. техн. ун-та, 1996.

Различные проблемы истории Иркутской епархии во второй половине XIX-начале XX в. ставятся авторами сборника научных статей «Из истории Иркутской епархии"1. Наибольший интерес для нас в этом сборнике представляют статьи А. В. Дулова и Н. В. Куликаускене.

А. В. Дулов проводит обзор некоторых страниц истории Иркутской епархии в 1860—1917 гг. Им отмечены такие вопросы как материальное обеспечение церквей, основные обязанности священника, тематика проповедей, участие в религиозно-нравственных чтениях и обозначены подходы к их изучению.

Н. В. Куликаускене продолжает работу по выявлению интересов духовенства, связанных с книгами. Эта, а также другие статьи автора2 позволяют понять роль церкви и духовенства Иркутска в накоплении книжных богатств, увидеть, насколько книга широко бытовала среди духовенства и как тесно она была связана с историей развития края. Вторая половина XIX в. отмечена как время расцвета публичных и частных библиотек, значительная часть которых принадлежала священникам и архиереям.

Общий обзор событий из истории Енисейской епархии, в т. ч. историю Воскресенского собора, обзор благотворительной деятельности Красноярского духовенства, а также характеристику деятельности первого епископа Енисейского и Красноярского Никодима содержит статья В. В. Чернышева3.

1 Из истории Иркутской епархии: Сб. научн. трудов. — Иркутск, 1998.

2 Куликаускене Н. В. Духовенство Иркутской епархии и книга в XVIII — XIX вв. // Из истории Иркутской епархии. — Иркутск, 1998. — С. 57−72- Она же. Духовенство Иркутской епархии и книга в XVIII — XIX вв. // Из истории Иркутской епархии. — Иркутск, 1998. — С. 57−72- Она же. Книга — мати всех речей // Литературный Иркутск, 1988, июнь. -С. 13- Она же. Книга и иркутское духовенство // Книга и книжное дело в Сибири: История, современность, перспективы развития. — Новосибирск, 1989. — С. 231−234.

3 Чернышов В. В. Енисейской епархии 140 лет // В кн.: Церковь и государство: прошлое и настоящее / Тез. докл. и сообщ. науч. конфер. Красноярск 31 октября 2001 г. -Красноярск, 2001. — С. 14−16.

Первым обобщающим трудом по истории Якутской епархии является работа И. И. Юргаиовой1, посвященная деятельности Якутской духовной консистории и положению приходского духовенства. В своей работе автор, используя архивный материал, приводит данные о количестве церквей и духовенства в епархии, тщательно исследует источники финансового и материального обеспечения якутского духовенства, в том числе заштатного и приходит к выводу о том, что основным средством было государственное финансирование Якутской епархии. Представляет интерес и анализ деятельности церковного суда.

За рамками монографии остались многие вопросы, в частности, духовного образования, участия духовенства в культурной жизни епархии, особенности профессиональной деятельности духовенства и другие.

Оценку значения «Якутских епархиальных ведомостей» для развития печати Якутии содержит монография О. Д. Якимова2. Как первый и долгое время единственный печатный орган края, эта газета имела уникальное значение не только для православной церкви, но и для Якутской области в целом.

Материальному положению сибирского духовенства уделяли внимао ние также Ю. М. Гончаров, Н. А. Мухортова, по-разному оценивая стес, пень его обеспеченности и уровень жизни. В вопросах, посвященных материальному обеспечению духовенства, лучше всего исследованы источники.

1 Юрганова И. И. История Якутской епархии. — Якутск, 2003.

2 Якимов О. Д. Очерки истории печати Якутии. — М., 1998.

3 Гончаров Ю. М. Материальное положение городского духовенства Сибири во второй половине XIX-начале XX вв. // В кн.: Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Четвертые научные чтения памяти профессора А. П. Бородавкина. — Барнаул, 2003. — Кн. II. — С. 184−188- Мухортова Н. А. Проблема материального обеспечения городского духовенства Сибири (вторая половина XVIII-начало XIX в.) // В кн.: Вопросы социально-политической истории Сибири (XVII-XX века): Бах-рушинские чтения 1997 г. — Новосибирск, 1999. — С. 82−98. материального обеспечения и те изменения, которые произошли в жизненном уровне духовенства в результате церковных реформ. Указывается на различия в уровне обеспеченности городского и сельского духовенства, меньше внимания уделяется различиям между группами внутри самого духовенства.

Вопросы о роли церкви и формах ее участия в культурно-бытовой жизни сибирских городов, такие как религиозно-нравственные чтения, выступления архиерейского хора и другие, рассматривает Н. И. Гаврилова. В этой работе также рассматриваются вопросы взаимоотношений прихожан и причта. Она приходит к выводу о том, что церковная жизнь играла заметную роль в общественном быте горожан1.

Истории церквей города Красноярска, жизни и деятельности епископов Енисейских и Красноярских посвящена серия статей в периодической печати авторов О. Аржаных и JI. Бердникова2. В этих статьях кратко излагаются основные направления деятельности и особенности повседневной жизни и быта всех архиереев епархии.

Первым диссертационным исследованием по истории приходского духовенства Сибири во второй половине XIX в. явилась работа В. А. Есиповой, построенная на материалах города Томска3.

1 Гаврилова Н. И. Общественный быт горожан Иркутской губернии во второй половине XIX века (диссертация на соискание ученой степени канд. ист. наук). — Иркутск, 2002.-С. 109.

2 Аржаных О. Мир всем вам. // Красноярский рабочий. — 1991. — № 270- Бердни-ков JI. Преподобный Никодим штудировал Библию раз в два года // Городские новости (Красноярск). — 1995. — № 2- Он же. В Сибири земля благословенная, народ живет в довольстве // Городские новости. — 1995. — № 3- Он же. Архипастырь заставил людей поверить, что на земле существует добро // Городские новости. — 1995. — № 4.

3 Есипова В. А. Приходское духовенство Западной Сибири в период реформ и контрреформ второй половины XIX века (На материалах Томской епархии): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Томск, 1996.

В обобщающих работах по церковной истории России, как правило, специфика сибирского региона оставалась неучтенной. Вопросы, связанные с положением приходского духовенства в Сибири рассматривались и рассматриваются в основном в историко-краеведческой литературе. Но и ими изучены только отдельные аспекты образа жизни, такие как материальное обеспечение духовенства, его морально-нравственный облик, отдельные вопросы профессиональной и культурно-просветительской деятельности. Другие проблемы, в частности об особенностях демографического поведения и социализации духовенства на региональном уровне ставятся впервые, также отсутствует комплексное исследование образа жизни.

Цели и задачи исследования: Целью исследования является ком! плексное изучение образа жизни городского духовенства Восточной Сибири как особой социальной группы, воссоздание его обобщенного социально-демографического и морально-нравственного облика в его повседневной жизни на региональном уровне во второй половине XIX века.

В связи с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:

1) дать общую характеристику количественного и качественного состава духовенства с учетом специфики его формирования;

2) выявить особенности демографического поведения духовенства;

3) проанализировать способы социализации духовенства;

4) охарактеризовать профессиональную деятельность духовенства как основу образа жизни;

5) определить его место и роль в общественной и культурной жизни городов;

6) выявить систему жизнеобеспечения и уровень жизни различных групп духовенства;

7) воссоздать представление о быте и морально-нравственном облике клира.

Методологической базой исследования являются:

1) исторический метод, последовательно воспроизводящий конкретные факты истории церкви в их развитии, взаимосвязи и в связи с порождающими их обстоятельствами;

2) описательный, позволяющий дать представление о факте истории, либо процессе как таковом;

3) сравнительный метод, выстраивающий представление о сходстве и различии изучаемых объектов;

4) количественный метод, позволяющий составить социологическую и демографическую характеристику духовенства как социальной группы;

5) аналитический, формирующий выводы из отобранного фактического материала;

6) биографический, изучающий индивидуальный путь развития человека, истории человека как личности и субъекта деятельности, позволяет показать историю городского духовенства в виде процесса, в котором оно приобретает личностные черты и вступает во взаимоотношения с другими развивающимися личностными структурами.

Для обработки массовых источников, таких как клировые ведомости, использовались компьютерные методы исследования, в частности, база данных по городскому духовенству.

Так как проблема образа жизни находится на стыке таких наук как философия, социология, психология, демография, в данном исследовании реализуется междисциплинарный подход.

Источниковая база исследования. Говоря об источниковой базе данного исследования, стоит заметить, что диссертация базируется на изучении широкого круга источников, которые можно разделить на следующие группы:

1) Церковная делопроизводственная документация.

2) Законодательные акты.

3) Статистические источники.

4) Периодическая светская и духовная печать.

5) Городовые летописи.

6) Дневники и воспоминания.

Если говорить об использованных в работе архивных материалах, то многие из них впервые в отечественной историографии вводятся в научный оборот.

Среди источников первой группы наибольший материал для статистических исследований и качественного анализа духовенства содержат клиро-вые ведомости — документы о службе лиц духовного сословия. Этот документ назывался еще списки лицам духовного ведомства, послужные списки духовенства и по закону считался актом, удостоверявшим состояние лиц духовного звания. Впервые они были введены в 1769 г. под названием именных списков всем лицам духовного звания православного исповедания. Форма клировых ведомостей была установлена в 1829 г., а в 1876 г. была дополнена графой о собственных имущественных владениях духовного лица, а также его родителей и жены. Клировые ведомости состояли из трех частей: в первую часть вносили сведения о здании церкви, о церковном имуществе и доходах, о наличии школы и богадельниво вторую часть включались послужные списки причта.

В настоящее время клировые ведомости хранятся, как в федеральных архивах: фонды Синода, синодальных учреждений, так и в региональных архивах: фонды духовных консисторий, епархиальных управлений, духовных правлений, монастырей, приходских и полковых церквей. Источниковедческую характеристику клировых ведомостей содержит статья А. Маджарова и Е. Мамченко1.

Клировые ведомости являются незаменимым и наиболее полным источником сведений о церквях и духовенстве. Клировые ведомости составля.

1 Маджаров А., Мамченко Е. Клировые ведомости Иркутских церквей XIX в. // Земля Иркутская. — 2000. — № 14. — С. 22−26. лись ежегодно в каждой церкви епархии и содержали характеристику как самой церкви, так и причта. Структура клировых ведомостей утверждалась Святейшим Синодом, и бланки печатались в синодальной типографии. Ведомости включали в себя следующие разделы: сведения о церквисведения о причтео количестве человек, проживающих на территории данного прихода и памятная запись по церкви за истекший год. Не все клировые ведомости сохранились в архивах духовных консисторий (ГАИО, ф. 50- ГАКК, ф. 674- ГАЧО, ф. 8), но благодаря тому, что составлялись они ежегодно, можно восстановить недостающие сведения по ведомостям других лет. Лучше всего сохранились клировые ведомости по Иркутску и Красноярску, процент пропущенных лет здесь совсем невелик и составляет не более 5%. Клировые ведомости Читинских городских церквей за 1860-начало 1890-х гг. сохранились лишь фрагментарно в Государственном архиве Иркутской области, а за период с 1894 г., т. е. с момента учреждения Забайкальской епархии, — отложились в Государственном архиве Читинской области. Из архивных источников стало известно, что клировые ведомости церквей Забайкальской области, входящей в состав Иркутской епархии до 1894 г. высылались в Иркутскую духовную консисторию, а в 1894 г. эти ведомости были изъяты из архива ИДК и высланы в Читу, но, видимо, по дороге утеряны.

В первый раздел каждой клировой ведомости включаются общие сведения о церкви: когда и на чьи средства она построенакаменная или деревяннаяпроизводились ли какие-либо перестройкисколько и каких престолов находится в церквив каком состоянии находится в данный момент времени. Есть ли принадлежащий церкви земельный участок, сколько причта положено по штату, утвержденному Синодомв каких домах (собственных, церковных, наемных и т. п.) проживает и на какие средства содержится причткаково расстояние данной церкви от духовной консистории и какие церкви находятся поблизостиперечисляются ценные бумаги, принадлежащие церкви. В клировой ведомости Кафедрального собора также кратко описывается история епархии и перечисляются все архиереи, которые занимали епископскую кафедру от основания епархии.

Во втором разделе «О причте означенной церкви» перечисляются все священнои церковнослужители, составляющие штат описываемой церкви, и дается детальная характеристика каждого из них: основные биографические сведения (происхождение, образование, послужной список, награды) — данные о семейном положении и составе семьинравственном поведении духовных лицштрафах и наказаниях, которым они подвергались, и т. д. Ведомости в различных епархиях и церквях могут иметь свои особенности, но они существенно не влияют на структуру источника. С конца 1880-х годов появляется новая графа, подлежащая обязательному заполнению: есть ли у указанного лица или его жены какое-либо недвижимое имущество.

Анализ клировых ведомостей позволяет решить значительное число вопросов. Интересным является вопрос об образовательном уровне духовенства. Он может освещаться также и в других источниках, в частности, епархиальных отчетах, однако в них данные не персонифицированы, как в клировых ведомостях. Поэтому анализ рассматриваемого вида исторических источников позволяет получить ряд дополнительных сведений, например, увидеть, как уровень образования влиял на дальнейшую карьеру священноцерковнослужителя.

Начиная с 60-х гг. XIX в. в ведомостях отражаются сведения о совершеннолетних детях, живущих самостоятельной жизнью, то можно проследить преемственность в выборе профессии между родителями и детьми. Так как во второй половине XIX в. законами была окончательно уничтожена замкнутость духовного сословия, то указанный вопрос представляется достаточно значимым при характеристике этого сословия.

Рассматриваемый вид источника позволяет составить представление о занятиях представителей духовенства, помимо их основных обязанностей.

Данные клировых ведомостей городов Иркутска, Красноярска и Читы были обработаны с помощью СУБД FoxPro и табличного процессора Excel, проведен количественный анализ этого вида источника. Сведения, полученные при анализе, использовались в главе 1, § 2 главы 2 и § 1 главы 3 диссертации.

Общее представление о состоянии церквей, количественном и качественном составе духовенства епархий содержат ведомости о состоянии епархий, архиерейские отчеты о состоянии епархий. Эти отчеты сохранились за отдельные годы в течение всего исследуемого периода в архивах гг. Иркутска, Красноярска и Читы.

Несомненную ценность представляет финансовая отчетность церквей и приходских попечительств в виде годовых отчетов. Документы этого рода позволяют проследить наличие различных статей дохода при церквях, уточнить степень обеспеченности приходского духовенства. Эти документы также отложились в городских архивах и частично были опубликованы в «Иркутских епархиальных ведомостях» (отчеты церквей г. Иркутска с 1860-х гг., г. Читы за 1890-е гг.) и «Иркутских губернских ведомостях» за 1860-е гг.

Для понимания способов материального обеспечения причтов и трудностей, с которыми сталкивалось при этом духовенство, большое значение имеют материалы переписки благочинных с приходскими священниками о расширении средств материального обеспечения. Материал по данному вопросу содержат дела ф. 587 ГАИО и ф. 674 ГАКК за 1860−1870-е гг. В это время собирались сведения для Губернского присутствия по делам Православного духовенства ввиду изыскания средств для улучшения материального обеспечения и быта православного духовенства.

Важным источником являются материалы ставленнического делопроизводства. Они представлены прошениями кандидатов на священноцерков-нослужительские места, материалами о рукоположении их в сан. Эти материалы позволяют проследить, какие требования предъявлялись к кандидатам на священнические, дьяконские или причетнические места, каковы были условия и порядок получения священного сана. Данные материалы частично сохранились в ГАКК и ГАИО, в исследовании были использованы материалы за первую половину 1860-х гг.

Журналы архиерейских служений, хранящиеся в фондах в ГАИО и ГАКК, позволяют составить представление об участии городского духовенства в архиерейских служениях, о начале и продолжительности различного вида богослужений. В работе были использованы журналы архиерейских служений гг. Иркутска и Красноярска за 1890-е гг.

Особый вид источника — законодательные акты, которые имеют не только юридическое, но и историческое значение. Это, в первую очередь, законодательные акты центральной власти и в частности Святейшего Синода, а также акты, издававшиеся местными духовными консисториями или духовными правлениями. Богатый законодательный материал, вошедший в Полное собрание законов Российской империи1 и Свод законов Российской империи. Эти законодательные собрания содержат царские манифесты, именные указы и повеления, определявшие статус РПЦ, ее управление, проведение церковных реформ, правовое положение православного духовенства. На их основе издавались собрания законодательных актов и других официальных распоряжений по Ведомству православного исповедания3.

Особенное значение имеют Указ от 22 мая 1867 г. 4, а также Закон от 26 мая 1869 г. и дополнения к нему от 15 и 21 марта 1871 г. 5, означавшие ликвидацию замкнутости духовного сословия. Также в работе были использованы Штаты духовенства, установленные Святейшим Синодом в 1869 и 1885 гг.6.

1 Собрание 2-е. 1825−1881 гг. — Т. 1−55. — СПб., 1830−1884- Собрание 3-е. 1881— 1913 гг.-Т. 1−33.-СПб.- Пг., 1885−1916.

2 Свод Законов Российской империи. — СПб., 1832. — Т. 1−15- позднее он дополнялся, последнее его издание: Пг., 1916.

3 Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. — СПб., Пг., 1885−1916. — 33 т.

4 ПСЗ 2. 42. № 44 610.

5 ПСЗ 2. 44. № 47 138- 46. № 49 361,49382.

6 Там же. № 46 974.

В 1841 г. был опубликован, а 1883 г. переиздан с небольшими изменениями Устав духовных консисторий. Устав является важнейшим источником для изучения структуры епархиального управления, обязанностей приходского духовенства, наград и наказаний, применявшихся к духовному сословию.

Глубокое раскрытие сущности исторических явлений и процессов невозможно без анализа их количественных характеристик. Одним из источников статистических сведений по истории епархии являются справочники, календари, памятные книжки городов, губерний и областей, издававшиеся с 1860-х гг. Статистическими комитетами при губернских или областных управлениях. Они содержат сведения о количестве и составе населения губернии по сословиям и вероисповеданиям, о количестве зданий, принадлежавших духовному ведомству, школах, лицах, состоявших на службе по разным ведомствам. Наиболее ценный исторический и статистический материал, характеризующий численность духовенства, важные моменты из духовной жизни городов содержат Памятные книжки гг. Иркутска и Красноярска. В Памятных книжках г. Читы содержится лишь материал о лицах, состоявших на службе по духовному ведомству и духовно-учебных заведениях, а статистический материал по народонаселению города отсутствует.

Для анализа количественного и качественного состава духовенства привлекались материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. 1.

Сборник «Азиатская Россия», изданный переселенческим управлением Главного управления землеустройства и земледелия, представляет собой, по словам самих издателей, первую попытку составления своего рода «сибир

1 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. / Под ред. Н. А. Тройницкого. — Т. 75. Иркутская губерния. — СПб., 1904; Т. 83. Енисейская губерния. — СПб., 1904. ской энциклопедии". Он включает как исторические сведения о христианстве в Сибири, так и статистические таблицы о вероисповедном составе различных сибирских епархий, об учебных заведениях за Уралом, базирующиеся на данных всеобщей переписи населения 1897 г., губернских обзорах и сведениях Статистических комитетов. Центральным вопросом здесь является вопрос заботы правительства о сибирской церкви.

Среди источников, которые служат основой для изучения места сибирского духовенства в духовной жизни края в этот период, большое значение имеют «Епархиальные ведомости». Первыми в Восточной Сибири стали выходить «Иркутские епархиальные ведомости». Этот журнал издавался с 1863 по 1919 гг., сначала Иркутской духовной консисторией, а с 1905 г. — правлением Иркутской духовной семинарии. С 1884 г. стали издаваться «Енисейские епархиальные ведомости», с 1887 — «Якутские епархиальные ведомости», а с 1900 г. — «Забайкальские епархиальные ведомости».

Структура ведомостей одинакова во всех епархиях, они состоят из двух частей — официальной и неофициальной (в Иркутских епархиальных ведомостях неофициальная часть называется Прибавления). Являясь официальным органом епархиального управления, ведомости содержат сведения обо всех основных событиях, происходивших в духовном ведомстве восточносибирского регионаправительственные, синодальные и епархиальные указы, распоряженияизвестия о переменах по службе, о наградах и проч.

Неофициальная часть дает обширный материал по истории не только епархии, но и всей Восточной Сибири и смежных с нею областей. Они ценны-тем, что их авторы опирались на архивные данные, не сохранившиеся до нашего времени, а также на воспоминания разных лиц и собственные наблюдения авторов. Ежегодные отчёты о миссионерской деятельности, составленные начальниками духовных миссий, и отчёты о школьном деле, основой которых являлись донесения благочинных, позволяют проследить пути становления и развития миссионерского и образовательного дел, их качественное и количественное состояние на каждый данный момент, узнать о стоявших проблемах и их решении. Биографические данные, извлечённые из послужных списков консистории и ставшие основой биографических справок (они публиковались по случаю юбилея или другого знаменательного события в жизни того или иного лица) и некрологов, помогают проследить их жизненный путь. А уникальные свидетельства современников — воспоминания и речи, посвященные духовным деятелям, — служат материалом для характеристики их человеческих качеств, создания более яркого и зримого образа этих людей. В целом «Епархиальные ведомости» являются наиболее полным источником по духовной истории, освещая труд священнослужителей с различных сторон, и имеют большую ценность для исследователей культурного развития Восточной Сибири.

Светская периодическая печать — газеты «Сибирь», «Восточное обозрение», «Иркутские губернские ведомости» содержат сведения о наиболее значительных событиях в духовной жизни Сибири, а также критические статьи о нравах и материальном состоянии сибирского духовенства.

Иркутск имеет свой особенный вид источника — городовые летописи П. И. Пежемского, В. А. Кротова, И С. Романова, Ю. П. Колмакова. Исследуемый период нашел отражение в летописях И. С. Романова и Ю. П. Колмакова1, которые хорошо дополняют друг друга. Они включают в себя обширный материал и являются важным и незаменимым пособием для широкого круга специалистов. В них отражены все сферы этой деятельности: хозяйственная, миссионерская, культурно-просветительская, научная. В летописях мы находим сведения о строительстве, перестройке, освящении церквей и монастырей, изменении территории епархии, движении духовенства и открытии викариатств. Много внимания уделяется культурно-просветительской деятельности иркутских священников. В этой деятельно.

1 Романов Н. С. Иркутская летопись 1857−1880 гг. — Иркутск, 1914; Он же. Летопись города Иркутска за 1881−1901 гг. — Иркутск, 1993; Иркутская летопись 1661−1940 / Сост., авт. предислов. и примеч. Ю. П. Колмаков. — Иркутск, 2003. сти можно выделить следующие аспекты: народное образование (деятельность духовной семинарии, духовных училищ и церковно-приходских школ), библиотечное дело (библиотеки публичные, школьные, Кафедрального собора и др.), деятельность Церковного братства во имя Святителя Иннокентия, религиозно-нравственные чтения и духовные концерты.

Особую ценность представляют биографические сведения об известных и малоизвестных духовных лицах: архиереях, священниках. Одни биографии очень подробны (таковы, например, биографии архиепископов Вениамина Благонравова, Парфения Попова, Тихона Троицкого), другие лишь в общих чертах освещают основные заслуги духовных лиц (А. А. Виноградова, П. В. Громова, А. А. Ионина, А. М. Орлова). На страницах летописей перед нами предстают люди, определившие лицо епархии. Здесь мы можем найти сведения о датах рождения и смерти, прибытия и убытия, наградах. Много можно узнать о характере, деятельности этих лиц.

Не остается без внимания и такая важная сфера деятельности как научная. Из летописей мы узнаем о том, что научные труды иркутских священнослужителей занимали заметное место среди других научных трудов, многие из них являлись активными членами ВСОРГО, были крупными специалистами в области этнографии, языкознания, истории Сибири, в т. ч. духовной.

Летописи содержат также статистические сведения о населении г. Иркутска, учебных заведениях.

В целом иркутские летописи во многом облегчают труд исследователя, обозначая проблемы, с которыми приходилось сталкиваться иркутскому духовенству. В то же время они вызывают немало вопросов, ответы на которые приходится искать в других источниках и исследованиях. Значение городовых летописей состоит в том, что они позволяют увидеть то место, которое занимало духовенство в общественной жизни Иркутска, и оценить его вклад в развитие просвещения и науки.

Деятельности отдельных личностей посвящались не только статьи в «Епархиальных ведомостях», но и отдельные книги. Такой чести были удостоены архиепископы Вениамин (1873−1892), Тихон (1892−1911), а также некоторые священники. Они написаны на основе как документальных материалов, так и личных воспоминаний авторов. Многогранную деятельность архиепископа Вениамина очень хорошо освещает сборник «Двадцатипятилетие епископского служения высокопреосвященного Вениамина"1. В него вошли 6 статей различных авторов, которые посвятили их различным сторонам деятельности архиерея: миссионерской деятельности в Забайкалье, на Камчатке, управлению епархией, празднованию его юбилея, проводившегося в Иркутске и Санкт-Петербурге. Сборник представляет нам личность этого выдающегося деятеля в полном объёме.

Оценку всех направлений деятельности архиепископа Тихона (миссионерского, благотворительного, просветительского), помимо биографических сведений, содержит его биографический очерк, написанный священником.

B. Копыловым2.

Среди источников по истории Русской Церкви отдельную группу составляют дневники и мемуары. Авторы их — церковные иерархи, приходские священники, монашествующие, преподаватели духовных учебных заведений и светские лица, находившиеся на службе по духовному ведомству. Это дневники первого епископа Красноярского и Енисейского Никодима, который он вел с 1864 г.3, и кафедрального протоиерея В.Д.Касьянова4, воспоминания об отдельных лицах. Большое значение для понимания отношений в среде иркутского городского духовенства имеет автобиография.

C. С. Шашкова5, в которой автор дает негативную оценку нравам, царившим.

1 Двадцатипятилетие епископского служения высокопреосвященного Вениамина архиепископа Иркутского и Нерчинского. — Иркутск, 1888. л.

Высокопреосвященнейший Тихон, архиепископ Иркутский и Верхоленский: Кр. биография, очерк по поводу исполнившегося 80-летия со дня его рождения. — Иркутск, 1911.

3 Никодим. Дневники 1861. — Красноярск, 1997; ГАКК, ф. 561, on. 1, д. 163.

4 ГАКК, ф. 561, on. 1, д. 201, 202.

5 Восточное обозрение. — 1882. — №№ 27−30. в среде духовенства, методам обучения и воспитания в духовных училищах и семинариях, а также описывает некоторые семейные традиции.

Немаловажное значение для оценки краеведческой и научной деятельности духовенства имеет изучение их научных работ. В данном исследовании были использованы работы таких священников и протоиереев как.

A. Виноградов, Д. Гагарин, П. Громов, А. Ионин, И. Дроздов, В. Касьянов,.

B. Копылов, И. Подгорбунекий и других.

Итак, разнообразный круг архивных и опубликованных источников позволяет представить целостную картину образа жизни духовенства, составить основные характеристики этой социальной группы и особенности различных сторон ее жизнедеятельности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые производится исследование данной темы, позволяющее вскрыть общие и особенные черты образа жизни городского духовенства Восточной Сибириобращается внимание исследователей на круг проблем, долгое время находившихся вне сферы интересов историков. Настоящая работа использует значительное число документального материала, как архивного, так и опубликованного, часть которого вводится в научный оборот впервые.

Практическая значимость. Фактический материал, выводы и наблюдения могут быть использованы при разработке различных проблем сибирской истории, научных монографий, а также в образовательном процессе при создании учебных пособий, подготовке спецкурсов.

Результаты исследования возраста вступления в брак представителей городского духовенства отражены в таблице 9. Как показывают данные таблицы, в среде духовенства были приняты ранние браки, однако если они не женились в молодости, то, как правило, так и оставались холостыми.

Большинство браков духовных лиц мужского пола приходилось на возрастную категорию от 21 до 25 лет. В рассматриваемый период браки, заключенные представителями духовного сословия этого возраста, составляли около 60%, причем среди священников этот показатель превышал 70%. Большинство ранних браков было характерно для церковнослужителей (приблизительно каждый шестой из них женился в возрасте 18−20 лет). У дьяконов и причетников существовал больший разброс возрастных показателей брачующихся: если нижний предел для них составлял 18−19 лет, то верхний — 35 лет. Браки священников после 30 лет, а других членов церковного причта после 35 лет практически отсутствовали.

В течение 1860−1880-х гг. постепенно увеличивается средний возраст вступающих в брак мужчин и женщин. Одновременно снижается количество браков среди лиц, не достигших 21 года. Это можно объяснить тем, что в данное время ужесточаются требования к кандидатам на священнические места, и лицо, не окончившее семинарского курса, на эти места претендовать не могло. Семинарию оканчивали, как правило, не раньше 21−22 лет, жениться же семинарист не мог.

Подавляющее большинство духовных лиц брали в жены девушек младше 20 лет. Минимальный возраст невест составлял в разные периоды от 15 до 18 лет. Предельным возрастом для вступления в брак для женщины было 30 лет, невест старше этого возраста у духовных лиц почти не было.

Брачный возраст, определенный законом, составлял 16 лет для женщин и 18 лет для мужчин. И если со стороны мужчин нарушений этого закона не зафиксировано, то из 196 браков, заключенных духовенством городов в период с 1863 по 1900 гг. в 4 случаях невесты были в возрасте 15 лет. До 1830-х гг. не были редки невесты в возрасте 12−13 лет.

В среднем, в рассматриваемый период большинство духовных лиц, вступавших в брак, имели возраст около 19 лет у женщин и около 23 лет у мужчин. Таким образом, для духовенства характерны более ранние браки, чем для других городских сословий. Так, по данным переписи 1897 г. в городах Восточной Сибири больший процент мужчин вступали в брак в возрасте 30−39 лет, а женщин — 20−29 лет1.

Представляет интерес сравнительный возраст супругов. Анализ клировых ведомостей рисует следующую картину (см. табл. 10). Для исследования были взяты 290 супружеских пар духовенства Иркутска, Красноярска и Читы.

1 См. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 73. — С. 18−19,Т. 75.-С. 18−19. за период 1863—1900 гг. Так как возраст вступления в брак у мужчин был выше, чем у женщин, в большинстве случаев муж был старше жены (85% браков), и в почти половине из них на 1−5 лет. 6,2% браков были заключены ровесниками, а жена была старше мужа всего в 6,9% случаев, причем не более чем на 5 лет. Также большую группу браков (почти 1/3) составляли те, в которых муж старше жены на 6−10 лет. Всего в 2 случаях разница в возрасте составляла более 15 лет, а в одном из них — 23 года. В 1898 г. псаломщику Иркутской Входо-Иерусалимской церкви Георгию Семеновичу Кручинину было 41 год, а его жене, Ироиде Никифоровне — 18 лет.

Для вступления в брак духовное лицо должно было подавать ходатайство в духовную консисторию. Разрешение на вступление в брак (билет) выдавался духовной консисторией за подписью епископа. К будущей жене священнослужителя предъявлялись определенные требования: это должна быть девушка из хорошей семьи, безупречного поведения.

Традиционно самыми лучшими кандидатками на роль священнической жены считались представительницы духовного же сословия. С появлением и распространением во второй половине XIX в. в сибирских городах женского образования, также окончившие курс какого-либо учебного заведения (предпочтение отдавалось выпускницам женских епархиальных училищ). Ведь именно женщина, справедливо считали они, получив соответствующее воспитание и образование, может передать своим детям то, чему научилась сама.

Однако на практике будущие представители священства брали в жены не только таких девушек, но также представительниц других сословий (см. табл. 11). К сожалению, источники не содержат достаточно полных сведений о сословном происхождении жен духовных лиц. В клировые ведомости такие сведения стали вноситься только с конца 1870-х гг., да и то нерегулярно. В общей сложности мы располагаем сведениями о социальном происхождении примерно 40% жен приходского духовенства. Но и по этим неполным данным можно составить общее представление о разбираемом вопросе. В таблицу 13 включены данные только о тех женах духовных лиц сибирских городов, чье социальное происхождение известно.

Анализ сведений таблицы показывает, что более половины священнои церковнослужителей выбирали в жены представительниц своего же сословия, второе место занимали городские сословия (мещане, купцы, чиновники). Причем это соотношение характерно как для священнослужителей, так и церковнослужителей городов. Исключение составили младшие члены церковного причта Иркутска: более 50% их выбрали в жены представительниц городских сословий, и духовенства — лишь 23,3%. Возможно, таким образом причетники пытались поправить свое материальное положение.

Сравнивая сибирское духовенство с духовенством средней полосы России, мы видим, что последнее заключало браки только внутри своего сословия1. Таким образом, сибирское духовенство было, в отличие от духовенства средней полосы, экзогамно.

В среде духовенства в силу их особенного социального положения не были приняты повторные браки. Единственный случай, отраженный в клиро-вых ведомостях, когда среди церковнослужителей встретился человек, женатый вторично. Это был псаломщик Иркутской Троицкой церкви Петр Маркович Каблуков (1858−1873?). В 1867 г. он вступил во второй брак. Из духовного звания исключен не был, но ему было запрещено надевать стихарь. В жены представители церковного причта также выбирали еще не побывавших в замужестве, «из девиц».

Таким образом, брачное поведение духовенства было тесно связано с его профессиональными устремлениями и существенно ограничивалось рамками православных канонов.

1 См.: ЖирноваГ. В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем (по материалам городов средней полосы РСФСР). — М.: Наука, 1980. — С. 22.

2 ГАИО, ф. 50, on. 1, д. 8152, л. 52об.

Рассмотрим особенности семейных взаимоотношений в среде духовенства. Семья как важнейший социальный институт осуществляет воспроизводство населения и преемственность семейных поколений, а также социализацию детей и поддержание существования членов семьи.

К середине XIX в., по мнению исследователей, самой многочисленной группой семей городского населения стала простая семья1, иначе называемая нуклеарной. Нуклеарная семья — простая семья, состоящая из супружеской четы с детьми или без детей или одного из родителей со своими детьми, не состоящими в браке.

Семьи представителей духовенства, за очень редким исключением, также были простые, однодвухпоколенные, состоявшие из супругов с детьми или без них. Ведь многие из них прибывали в город из других населенных пунктов губернии или других губерний России. Но даже если их родители проживали в том же самом городе, вновь образованные молодые семьи старались жить отдельно от старшего поколения.

Семья, в состав которой входят родственники по восходящей (престарелые родители), нисходящей (племянники) или боковой (братья и сестры одного из супругов) линиям, принято называть расширенной. Таких семей в составе духовенства встречалось немного — не более 4−5%. В эти семьи могли входить родители одного из супругов, как правило, мужа, в том случае, если они не могли по старости сами себя обеспечивать. Бывали случаи, когда бездетные супруги брали на воспитание детей, чаще всего осиротевших племянников или племянниц. На попечении священника могли находиться также незамужние сестры, не имевшие средств к существованию, в том числе достигшие зрелого возраста. Эти данные согласуются со сведениями Ю. М. Гончарова, который также отмечает отсутствие среди духовного со.

1 См., например: Гончаров Ю. М. Городская семья второй половины Х1Х-начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. — С. 164. словия городов Западной Сибири семей со сложной структурой и незначительное число расширенных семей1.

В то же время нельзя полностью согласиться с тем, что «среди духовенства практически отсутствовали одинокие взрослые холостые мужчины"2. Действительно, если взрослые сыновья, поступившие на церковную службу псаломщиками или пономарями, не создавали своей семьи, они оставались жить в родительском доме. Но случалось также, что они жили отдельно от родителей, если место их службы находилось далеко от родительского дома. Среди одиночек могли быть не только вдовы священнои церковнослужителей, но также вдовцы, чьи дети уже стали самостоятельными.

Достаточно полно объясняет Ю. М. Гончаров и причины преобладания в духовном сословии простых семей. «Это. объясняется условиями жизни духовного сословия. Количество церковнои священнослужителей было строго ограничено штатами церквей, которые во второй половине XIX в. постоянно сокращались. Унаследовать от отца штатное место имел шансы только один сын, все прочие же вынуждены были искать возможность устроиться где-то на стороне. Кроме того, существовавшее сословное попечительство о вдовах приводило к тому, что вдовы жили отдельно, а не присоединялись к семьям родственников"3. Можно добавить только, что даже один сын далеко не всегда наследовал отцовское место. Кроме указанных причин можно отметить также и общую тенденцию преобладания в городах нуклеарных семей у представителей почти всех социальных групп.

Однако это не означает, что семейные связи у духовенства во второй половине XIX в. были разрушены или ослаблены. Родственники, даже находившиеся в различных городах или уездах, или даже епархиях, поддерживали между собой связь, и в случае необходимости могли перебраться поближе.

1 См.: Гончаров Ю. М. Городская семья. — С. 165.

2 Там же.

3 Там же. — С. 166. друг к другу или помочь друг другу. В источниках встречаются упоминания о том, что овдовевшие или вышедшие заштат представители духовенства переезжали в другие губернии поближе к своим детям. Священнои церковнослужители оформляли опекунство над детьми и имуществом умерших родственников.

Частью общего поведения личности или группы людей (одним из видов которой является семья) является репродуктивное поведение. Репродуктивное поведение — система действий, отношений и психических состояний личности, связанных с рождением или отказом от рождения детей любой очередности, в браке или вне брака1.

Историческая демография выделяет два типа репродуктивного поведения: традиционный и современный. Для традиционного типа характерны высокий уровень рождаемости и смертности, для современного — низкий уровень рождаемости и смертности.

Социальные и культурные нормы, формировавшиеся в течение долгого времени и поддерживаемые религией и обычаями, не допускали внутрисемейного регулирования деторождения как массового явления: в брак женщины вступали рано, средства контрацепции практически не применялись, аборт церковь считала преступлением. Во второй половине XIX в. в России начинается разрушение традиционного типа рождаемости, но для духовенства этот процесс характерен не был.

Заключение

.

Духовенство являлось небольшой по численности, но заметной частью городской общественной среды, поскольку без духовенства не обходилось ни одно значительное событие в жизни человека.

Главной особенностью социального положения духовенства являлась детальная законодательная регламентация его поведения. В законодательном порядке были определены: способы и условия получения духовного статуса, особенности брачно-семейных отношений, повседневные и богослужебные одежды, нормы нравственного поведения и виды досуга. Следствием этих регламентаций должен был стать и особый образ жизни, отличающий лицо духовного состояния от всех других групп населения городов.

Многое, доступное для других слоев населения, духовенству было запрещено. Так, перед произведением в духовный сан, кандидат на священническую или дьяконскую должность должен был жениться, поэтому духовные лица вступали в брак в среднем на 5−10 лет раньше, чем представители других городских сословий. Архиереями же могли стать либо не вступавшие в брак либо вдовцы.

В среде духовенства не были приняты разводы и повторные браки. В отличие от духовенства Европейской России, где в данной среде были приняты эндогамные браки, в Восточной Сибири почти половина браков заключались с представительницами других сословий. То же самое можно сказать и о дочерях духовных лиц: среди их супругов представителей духовенства и других сословий было примерно равное.

В отличие от духовенства Европейской России, где в целом соблюдались возрастные ограничения для принятия сана священников и дьяконов, в.

Сибири эти ограничения не соблюдались ввиду недостатка кандидатов на эти места. И если в центральных епархиях до достижения определенного возраста выпускник семинарии должен был отслужить на причетнической должности, то в рассматриваемых городах он рукополагался в сан сразу же после окончания семинарского курса.

Сам служитель клира, а также его жена и дети должны были являть для прихожан пример истинно православной жизни и благочестия, быть опрятными и трудолюбивыми, что не всегда соответствовало действительности.

Духовное лицо можно было сразу узнать при встрече, благодаря выделяющейся внешности: бороде, длинным волосам, а также рясе, которую священнослужители обязывались носить постоянно.

Духовенство также существенно выделялось среди других социальных слоев своим более высоким уровнем образования, среди его представителей практически не было лиц, не владеющих грамотой. Более того, наличие специального образования и определенных знаний стало обязательным условием для получения той или иной церковной должности. Исследованием выявлено, что подавляющее большинство священников заканчивал полный курс семинарии, часть из них являлись выпускниками духовных академийдьяконы и причетники проходили лишь часть семинарского курса. И только самые лучшие выпускники семинарий могли претендовать на священническое место в городских церквях. Большинство архиереев Восточносибирских епархий были кандидатами или магистрами духовных академий.

В профессиональной деятельности духовенства выделяются две составляющие: 1) священнодействие- 2) административная деятельность. Этот вид деятельности занимал большую часть времени священнослужителей.

Во второй половине XIX в. стала заметной культурно-просветительская роль духовенства. Она выразилась в организации внебого-служебных бесед, религиозно-нравственных чтений, духовных концертов. Важно отметить, что духовенства участвовало в этнографических, языковедческих, историко-краеведческих изысканиях, состоя членами различных научных обществ, таких как ВСОИРГО или Статистические комитеты. Из-под их пера вышло немало трудов, имеющих непреходящую научную ценность. Образ жизни этих представителей духовенства сближается с образом жизни учительской и научной интеллигенции.

В отличие от многих групп интеллигенции, у священников не было четко регламентированного времени для занятия профессиональной деятельностью. Общение священнослужителей с прихожанами не заканчивалось богослужением в храме: духовный пастырь оставался для верующих таковым и в повседневной жизни, учительствуя ли в церковно-приходской школе, проводя ли лекции на различные, в том числе и нравственные, темы или просто помогая дельным советом попавшему в беду человеку. Поэтому был важен нравственный идеал священноцерковнослужителя, отличающийся благочестивой жизнью. Духовенство, являясь частью городской социальной среды и, в какой-то мере ее продуктом, не всегда вело образ жизни, который следовал из его социального статуса.

На деле морально-нравственный облик духовенства был противоречивым и неоднозначным. Поступки духовенства постоянно были на виду, поэтому какие-то отклонения в поведении духовного лица — пьянство, участие в азартных играх, грубость — сразу же получали осуждение прихожан. А по поступкам отдельных лиц судили и о духовном сословии в целом.

Хотя среди священнослужителей и встречались лица, ведущие соответствующий своему званию образ жизни, но даже самые уважаемые из них порой были замечены в неблаговидных поступках. Наказанию же подвергались лишь немногие из них. Чаще всего они наказывались ссылкой в монастырь или архиерейский дом, временным запрещением в священнослужении, исключение из духовного звания применялось реже.

Не всегда ответственное отношение к своим обязанностям являлось следствием материальной необеспеченности, отсюда же и пьянство, особенно распространенное в среде низших клириков.

В целом же высшее духовенство являлось более обеспеченным, чем низшее, городское жило богаче сельского. Сибирское городское духовенство было лучше обеспечено жильем, чем большинство городских жителей и чем духовенство Европейской России, многие из них имели свои собственные дома, другие жили в церковных домах, строительство которых началось в 1860-х гг., и к концу XIX в. их число заметно увеличилось.

С ликвидацией в 1860-х гг. замкнутости духовного сословия увеличивается его социальная мобильность. В отличие от губерний Европейской России, в рассмотренных городах духовенство более активно пополнялось выходцами из других сословий. Среди них было больше причетников, меньше священников, и только архиереями по-прежнему становились лишь потомственные представители духовенства.

К концу века также все более выявляется тенденция давать своим детям светское образование, хотя предпочтение большинства из них все же отдается духовным учебным заведениям. Но дети духовных лиц все более неохотно идут в священноили церковнослужители даже после окончания духовных семинарий или академий.

В целом уровень жизни духовенства определялся многими факторами: саном, занимаемой должностью, доходностью прихода, немало зависело и от его личных качеств.

Таким образом, образ жизни духовенства губернских и областных центров Восточной Сибири имел как общие черты с российским, так и особенные черты развития. Духовенство как отличалось по ряду характеристик от других групп городского населения, так и сближалось с ними. Образ жизни дьяконов и причетников соответствовал образу жизни большинства городского трудового населения. Священники вели более обеспеченный образ жизни, приближенный к образу жизни интеллигенции. Более всего стремились соответствовать идеалу архиереи, и их образ жизни в значительной мере отвечал требованиям, предъявляемым к духовному сословию.