Поэтико-философский аспект произведений Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation» П

Виктор Олегович Пелевин (1962г.р.) — яркий писатель современности, получивший, пожалуй, самую противоречивую оценку в отечественной критике, один из наиболее «читаемых» прозаиков, но, по мнению некоторых исследователей, писатель, стоящий на грани между литературой «больших идей» и массовой беллетристикой.

В. Пелевин вошёл в число популярных русских писателей в начале 1990;х годов. Его произведения печатались вначале в журналах под рубрикой «Фантастика». Его первые повести и романы: сказка-повесть «Колдун Игнат и люди» (1989), «Реконструктор», «Принц Госплана» (1991), «Бубен верхнего мира» (1993), «Затворник и шестипалый» (1990), «Синий фонарь» (1992), «Омон Ра» (1993) — показали явное стремление автора философски осмыслять современность, они отличались свежестью видения, остроумием и сатирической нацеленностью изображения.

Роман «Омон Ра» (1993) принес Виктору Пелевину широкую известность. Он был «воспринят как злая сатира на тотальный обман советской пропаганды, и лишь немногие обратили внимание на неожиданный солипсистский финал «Омона Ра», в котором выясняется, что никакие ракеты никуда и не думали лететь, а всё это происходило только в сознании обречённых на смерть «космонавтов», поскольку «достаточно одной чистой и честной души, чтобы на далёкой Луне взвилось красное знамя победившего социализма. Но одна такая душа хотя бы на миг необходима, потому что именно в ней взовьётся это знамя» [5].

Среди критических отзывов на «Омон Ра» можно выделить обстоятельные рецензии Р. Арбитмана, Д. Бавильского, А. Немзера [10].

Болышшство исследователей рассматривает творчество Виктора Пелевина в контексте постмодернизма [10], хотя этот современный прозаик, на наш взгляд, не укладывается в жёсткие рамки одного направления.

Критик К. Генис правомерно пишет о нём: «Пелевин — поэт, философ и бытописатель пограничной зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты — одна картина мира, накладываясь на другую, создает третью, отличную от первых двух. Писатель, живущий на сломе эпох, он населяет свои рассказы героями, обитающими сразу в двух мирах"[1].

Своё мнение по отдельным аспектам творчества В. Пелевина высказывали в статьях и рецензиях литературных журналов критики и литературоведы различных взглядов: А. Антонов, Р. Арбитман, Д. Бавильский, П. Басинский, А. Генис, Е. Ермолин, С. Корнев, С. Костырко, С. Кузнецов, С. Некрасов, И. Роднянская, А. Терехов, Л. Филиппов и другие [10].

Быстро пришедшую популярность Виктора Пелевина обычно объясняют тремя факторами: «испорченностью» современного читателя, удачной рекламной политикой издательства «Вагриус» и умелым владением автора тонкостями «ситуации постмодернизма». Но редко кто из критиков связывает признательность читателей с талантливостью автора.

Критики Р. Арбитман и С. Костырко справедливо отмечают, что произведения Виктора Пелевина насыщены философской проблематикой, пропитаны аллюзиями из мирового искусства, деталями из мира техники и современных компьютерных технологий.

С. Корнев в рецензии «Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим» отмечает, что хотя «формально Пелевин — постмодернист, и постмодернист классический не только с точки зрения формы, но по содержанию.» [2]. Но на самом деле Пелевин «не постмодернист, а самый настоящий русский классический писатель-идеолог, вроде Толстого или Чернышевского. Русский классический писатель-идеолог — это человек, который ухитряется выпускать вполне читабельную и завлекательную литературную продукцию, и при этом быть идеологом, т. е. завзятым проповедником и моралистом — социальным или религиозным, <.> который буквально каждой своей строчкой настойчиво и откровенно вдалбливает в читательскую голову одну и ту же морально-метафизическую теорию"[2].

По прямо противоположному мнению Е. Ермолина, выраженному в статье «Варварская лира. Виктор Пелевин как знак и знамение», получается, что «Пелевин пишет не для истины, а для удовольствия. Для прикола"[3]. Он «далёк от русской литературной традиции. Это позволяет ему иметь полную свободу, говорить что вздумается. В его прозе, впрочем, такая ориентация оборачивается неряшливостью, элементарностью художественных средств, примитивностью описаний и композиции, словарными небрежностями и грубостями"[3].

По отношению к этому писателю критики единогласны лишь в том, что тематика произведений Виктора Пелевина разнообразна. Зачастую он реанимирует в них мифологические сюжеты на материале отечественной жизни, раскрывая глубинную суть процессов, происходящих в действительности. Это касается и романов «Омон Ра» и «Generation 'П'».

Реалии окружающего мира интересуют писателя как вспомогательный фон для отображения духовности человека: «Основное содержание большинства произведений Пелевина составляет описание состояний сознания, воспринимающего представленную картину мира в качестве реальности». Советская действительность оказывается при этом своеобразным вариантом ада («Вести из Непала (1991), „Жизнь насекомых“ (1993), „Омон Ра“), где в качестве адских мук фигурирует безысходное переживание специфических состояний ума» [4].

С. Костырко настойчиво подчёркивает, что В. Пелевин использует материал, открытый соцартом и постмодернизмом. В статье «Чистое поле литературы» он пишет: «Мне трудно согласиться с определением «сатирическая», которое уже получила в критике повесть «Омон Ра"[5], считая произведение трагическим. Но этот роман включает в себя и комический, и драматический пласты повествования. Жанр романов «Generation 'П'» и «Омон Ра» можно определить как трагифарс.

Р.Арбитман называет роман «Омон Ра» «горько-саркастическим», «не фантастическим"[6], а трагическим: «Наш мир, отражённый Пелевиным в лишённых убаюкивающей кривизны (мол, фантастика!) зеркалах, трагичен: увы, наше скверное житьё-бытьё вовсе не имеет какого-то высокого тайного смысла. Мы нелепо мучаемся отнюдь не «во имя, а умираем просто так"[6].

С С. Костырко и Р. Арбитманом можно согласиться в том, что роман трагичен, но он в не меньшем объёме насыщен и сатирическими преувеличениями, отражением реальности в комическом и саркастическом тоне. В своих заметках о языке прозы В. Пелевина «Внуяз» критик А. Антонов вслед за А. Генисом и С.

Костырко акцентирует внимание на неоднозначности прозы Пелевина. Он пишет: «. ведущиеся, казалось бы, в „постмодернистском русле“ поиски и эксперименты В. Пелевина в области „внутреннего языка“ встречают неожиданное понимание и поддержку в литературе совершенно другой ориентации, и, следовательно, могут расцениваться как более широкая тенденция современной прозы» [7].

И. Роднянская в статье «Этот мир придуман не нами» в свою очередь подчёркивает, что Пелевин сломал «основную модель прежних, антитоталитарных дистопий [антиутопий], у истоков которых стояла „Поэма о великом инквизиторе“. В центре их (и у Замятина, и у Хаксли, и у Оруэлла, и у Брэдбери — да и у самого Пелевина в „Омоне Ра“) была непременная очная ставка прозревающего героя, носителя человечности, с главным идеологом неприемлемого мира, держащим руку на пульте управления» [8]. По мнению критика, В. Пелевин продолжает в этом плане русскую классическую традицию.

Спорными и не исследованными специально остаются не только вопросы поэтического и философского содержания творчества Виктора Пелевина, но и проблемы интерпретации его отдельных произведений. Отклики о прозе писателя крайне противоречивы. Например, одни критики считают, что В. Пелевин разработал особый стиль, а другие признают отсутствие всякого стиля у писателя, поскольку он широко использует интертекстуальность. И. Роднянская в связи с этим подчеркивает: «Тексты Пелевина с их четырежды руганным, а по мне — отвечающим внутренней задаче языком, спокойно выстраиваются в этот ряд великих, значительных и просто приметных сочинений, своими особыми средствами — средствами моделирующего воображения — изъясняющими то, «что с нами происходит"[8, с.209].

Совершенно противоположное мнение выражено у А. Гениса в статье «Виктор Пелевин: границы и метаморфозы»: «Текст Пелевина написан никак. Он пользуется анилиновыми красками, сквозь которые не просвечивает ни авторская личность, ни какие бы то ни было эмоции. Образы тут очерчены грубо и резко, как на фантиках. Автор не гонится за точностью детали, отчего обстоятельства места и времени стёрты у него до серийной универсальности. Собственно писательское мастерство тут все ушло в фабулу. Приоритет сюжета над языком заставляет предположить: Пелевин уже вступил на границу, за которой книга становится чем-то другим, например — сценарием видеоигры"[9].

А. Антонов обращает внимание на своеобразные лингвистические эксперименты В. Пелевина, которые тот ведёт в двух противоположных направлениях, а именно: «С одной стороны — он, вроде бы, стремится возвратить слову первозданную чистоту, оживить „умершие“ метафоры, то есть занимается тем, что Виктор Шкловский называл „остранением“, а Джордж Оруэлл — „преступным переводом с новояза на старояз“. Поэтому многие его герои наделены обострённым языковым чутьём и никогда не жалеют времени, чтобы остановиться и поразмышлять над смыслом того или иного слова или словосочетания. И вместе с тем — разрушая „старый добрый“ новояз, Пелевин тут же создаёт другой „новый“ язык, правда, не „универсальный“, а, так сказать, „одноразовый“, функционирующий только в пределах „отдельно взятого“ произведения. Естественно будет и называть такой язык „внутренним“» [7, с.127].

Внутренний язык" Виктора Пелевина, по мнению А. Антонова, ориентирован не на усечение, а на приращение смыслов. «Все пелевинские языковые конструкции вроде «одномайственно», «май его знает», «мир твоему миру» или «май твоему урожаю» не только не уничтожают прежнего значения слова, но сообщают ему ещё одно, дополнительное. Поэтому «огромные красные слова МИР, ТРУД, МАЙ» украшают серые фасады Уран-Батора в то же самое время, как уран-баторские матери отчитывают перед ними детей за «нехорошее» слово «майский жук».

Нагнетая и спрессовывая «специальную» лексику, будь то лексика марксистско-ленинской идеологии («Омон Ра»), доперестроечного лозунга и плаката («День бульдозериста») или «языка науки» («Встроенный напоминатель») и перемещая её в «чужую сферу», В. Пелевин добивается некоего «качественного скачка», после которого слово отрывается от своего прямого значения и как бы «переводится» на другой язык" [7, с.131−132].

А.Антонов обращает внимание и на другие превращения слова, когда «многозначность» оборачивается своей противоположностью -«не-значностью вообще», слово становится знаком: «.главная особенность прозы Виктора Пелевина состоит именно в этой зыбкости, в неуловимости протекания одного мира в другой, в постоянном балансировании на почти неразличимой границе, в непрерывном, по-«сталкерски» скрытном, её переходе"[7, с. 135].

Исследователи отмечают также преобладание игровых аспектов в творчестве Пелевина: «Ощущение призрачности пелевинских миров усиливается благодаря их реминисцентности, вторичности, литературности. Пелевин предпочитает иметь дело не с «непосредственно жизненным», а с уже литературно обработанным материалом, преобразуя его, противопоставляя обыденному призрачный мир. Он пародиен и аллюзивен. Причем иногдаоткрыто, «в лоб"[7, с. 136].

По мнению А. Антонова, «поэтика постмодернизма постепенно усваивается и «традиционной» литературой. Её приёмы приобретают в современной прозе всё более универсальный характер и говорят уже не столько о принадлежности к определённой школе, сколько об ощущении и осознании автором себя и своего произведения в контексте культуры"[7, с. 138].

Некоторые исследователи указывают на «проповеднический» характер прозы В. Пелевина, провоцирующего читателя принимать его произведения как манифестацию некоего целостного мистического учения. Такому пониманию противоречит особая, специфическая для Пелевина концепция авторства, определяющая его особое положение в современной литературе. По замечанию А. Гениса, В. Пелевин пишет в жанре басни — «мораль» из которой должен извлекать сам читатель. Наиболее отчётливо эта концепция оказалась выражена в рассказах «Зигмунд в кафе» (1993), «Бубен нижнего мира» (1993), «Зелёная коробочка» (1996) и в романе «Чапаев и Пустота». В предисловии к роману, написанном от лица некоего буддийского ламы, прямо утверждается, что целью написания этого текста было не создание «литературного произведения», а фиксация механических циклов сознания с целью окончательного избавления от так называемой внутренней жизни.

Для прозы В. Пелевина характерно отсутствие обращения автора к читателю через произведение в каком бы то ни было традиционном виде, посредством содержания или художественной формы. А. Генис в связи с этим отмечал: «Автор ничего не „хочет сказать“, и все смыслы, которые читатель находит, он вычитывает из текста самостоятельно. Многочисленные эксперименты со стилями, контекстами, художественной формой служат Пелевину для организации этой особой формы авторства, редуцирующей взаимоотношения автора с читателем вплоть до полного упразднения» [11].

Роман «Generation 'П'» (1998) получил высокий читательский рейтинг, но был оценен еще строже, чем предыдущие произведения прозаика. А. Генис и В. Курицын считали его неудачным, «недоработанным» и чрезмерно сориентированным на читательские вкусы [11].

Только в последнее время начала формироваться тенденция основательного научного осмысления творчества Виктора Пелевина. В 2002 году появилась диссертация А. В Дмитриева «Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина» [12], где даётся научный анализ его произведений с точки зрения использования в них мифопоэтики.

Справедливо отмечая, что «неомифологическое сознание» — свойство культурной ментальности всего XX века, а мифологические сюжеты, мотивы, структуры активно используются в ходе создания художественных представлений, и миф начинает восприниматься как существующий не только в архаическом варианте, но и как свойство человеческого сознания, автор диссертации анализирует романы Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» и «Generation 'П'» [12, с.4].

Для творчества В. Пелевина характерен неомифологизм как особого рода поэтика, структурно ориентированная на сюжетно-образную систему мифа, своего рода разновидность интертекстуальности, которая определяется (принимая дефиницию И.П. Смирнова) как «<.>слагаемое широкого родового понятия, так сказать, интертекстуальности, имеющего в виду, что смысл художественного произведения полностью или частично формируется посредством ссылки на иной текст, который отыскивается в творчестве того же автора, в смежном искусстве, в смежном дискурсе или в предшествующей литературе» [13].

Анализ неомифологизма как главной черты поэтики романов В. Пелевина актуализируется A.B. Дмитриевым, поскольку именно мифологемы принимают активное участие в структурировании художественного мира большинства произведений писателя, являясь активным элементом его поэтической системы.

Исследователь правомерно доказывает, что неомифологизм можно назвать одной из важнейших особенностей сюжетосложения прозы В. Пелевина и одним из главных средств проявления авторского присутствия в тексте. Действительно, художественная специфика романа как жанра в целом создаёт максимально приемлемые условия для продуктивного использования неомифологизма. Особенно это характерно для романа, создаваемого в лоне поэтики постмодернизма. Можно вполне согласиться с исследованием A.B. Дмитриева, так как постмодернизму по определению свойственен интерес к мифу преимущественно в последнем значении. Теоретиками направления обоснованно вводится понятие постмодернистской чувствительности как осознания заведомой неоправданности каких-либо иерархий, претендующих на абсолютность систем приоритетов, невозможности существования сколько-нибудь аутентичной картины мира, мифологичности любого авторитетного «взгляда на мир» (Д. Фоккема, Д. Лодж) [14]. Из осознаваемых таковыми мифологем В. Пелевин, бесспорно, и создаёт художественный мир своих текстов.

Хотя интересующие нас произведения Виктора Пелевина исследуются A.B. Дмитриевым в его диссертации, но анализ проводится только с позиций функционирования современных мифологем в структуре романов «Омон Ра» и «Generation 'П'». Для полного осознания места этих произведений в творчестве писателя и в целом в современной литературе этого явно недостаточно. За пределами диссертационной работы A.B. Дмитриева остаются проблемно-тематическая основа этих произведений, особенности жанровой формы, способы выражения авторского сознания, сверхтекстовые связи, приёмы метафоризации и другие средства изобразительности и выразительности в их функциональном проявлении.

Можно поспорить с A.B. Дмитриевым о том, что первый роман писателя («Омон Ра») продолжил ряд постмодернистских или близких постмодернизму текстов, тем или иным образом префигурирующих «священный текст истории», русской и не только. Среди них A.B. Дмитриев называет «Роммат» В. Пьецуха, «До и во время» В. Шарова, «Великий поход за освобождение Индии» В. Золотухи. Предметный мир этих произведений оказывался нетождественным изображаемому. Так, декабристы у В. Пьецуха одерживают победу, Жермен де Сталь у В. Шарова толкает Сталина на проведение репрессий. Советское общество у В. Пелевина оказывается почти избежавшим индустриализации.

Вслед за М. Липовецким автор диссертации сопоставляет романы Владимира Сорокина и Виктора Пелевина, объявляя этих писателей «литературными лидерами постмодернизма», воплотившими разобщённость личности и общества, утрату веры в возможность восстановления гармонии в окружающей действительности.

В диссертации И. В. Азеевой «Игровой дискурс русской культуры конца XX века: Саша Соколов, Виктор Пелевин» [15] проза писателя Виктора Пелевина рассматривается в контексте игровой прозы, как русской, так и мировой. Автор диссертации обращается только к роману «Жизнь насекомых», так как считает, что элементы игровой поэтики проявляются с особой очевидностью именно там, постоянно сопоставляя пелевинское произведение со «Школой дураков» Саши Соколова.

И.В. Азеева утверждает, что «язык Пелевина являет собой зрелище заимствованных языковых индивидуальностей и при этом не позволяет не узнать авторского почерка» [15, с. 118]. Для того, чтобы «выразить то, что происходит сейчас с Россией», писателю не понадобилось ни насилия над языком, ни создания «новояза». Одной из особенностей его языка стала манера цитирования, которую можно назвать стиль, «пастиш», коллаж, винегрет, «„игра интертекстуальности“, суть её в соприкосновении и взаимопроникновении друг в друга стилей и языков, принадлежащих разным жанрам и разным текстам» [15], — доказывает диссертант.

Диссертационные исследования Квон Чжен Им «Современная русская постмодернистская проза: Венедикт Ерофеев и Саша Соколов» [16], О. В Бугославской. «Постмодернистский роман: принципы литературоведческой интерпретации («Роман» В. Сорокина и «Последний сон разума» Д. Липскерова) [17] хотя и не затрагивают творчество Виктора Пелевина, но позволяют увидеть схожие художественные процессы в области сюжетосложения и создания образа мира и личности в постмодернистских произведениях писателей.

Обзор критических откликов и рецензий, а также диссертационных исследований, которыми располагает литературоведение сегодня, позволяет установить степень разработанности интересующей нас проблемы художественного своеобразия романов Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'».

Актуальность работы продиктована сложившейся в литературоведении ситуацией. До сих пор поэтико-философский аспект произведений В. Пелевина не становился объектом специального исследования, а рассматривался только в ракурсе других поднимаемых проблем. В диссертации анализируется проблематика романов «Омон Ра» и «Generation 'П'» и связанная с ней жанровая форма, что позволяет выявить и осмыслить систему постмодернистских средств воплощения образов, а значит, глубже понять не только прозу одного из ярких представителей современной литературы, но и отчасти позволит увидеть закономерности литературного процесса в России конца XX — начала ХХ1 В. Выявление своеобразия поэтики постмодернистских произведений является важным и значимым направлением в сегодняшней науке, что осознаётся многими современными учёными, обращающимися к современной русской литературе конца XX — начала ХХ1 В.

Диссертация написана на материале романистики Виктора Пелевина. Основной акцент сделан на романах «Омон Ра» и «Generation 'П'» с привлечением прозы некоторых писателей русского постмодернизма, которые разрабатывали сходную систему поэтических средств.

Этот широкий пласт творческого наследия Виктора Пелевина стал объектом диссертационного исследования, а предметом его является непосредственно поэтико-философский аспект романов «Омон Ра» и «Generation 'П'».

Целью исследования становится: изучение идейно-тематической структуры романов Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'», выявление особенностей мифопоэтики в произведениях писателя, описание основных художественных приёмов, составляющих своеобразие художественного мировидения автора избранных для исследования романов, интерпретация романов «Омон Ра» и «Generation 'П'» с учётом ряда современных прочтений прозы Виктора Пелевина, выявление её философской и эстетической основы. Отсюда вытекают базовые задачи работы:

1) изучить способы воплощения и особенности функционирования авторского сознания в романах «Омон Ра» и «Generation 'П'»;

2) определить зависимость поставленных в прозе Виктора Пелевина проблем от игровых форм стилевого дискурса;

3) установить связь между воплощением проблемы личности в тоталитарном обществе и деградацией личности в постсоветском континууме;

4) определить место романов «Омон Ра» и «Generation 'П'» в системе всего творчества В. Пелевина.

Методологической базой диссертационного исследования является комплексный подход к явлениям литературного творчества. В работе использованы структурно-поэтический, историко-функциональный методы, применяется методика герменевтического, нарратологического и интертекстуального анализа.

Автором диссертации учтена теоретико-методологическая база, созданная М. М. Бахтиным, Ю. М. Лотманом, Е. М. Мелетинским, Б. А. Успенским, Р. Бартом, Ж. Деррида, Ж. Женеттом, а также исследователями постмодернизма: И. П. Ильиным, М. Н. Липовецким, И. С. Скоропановой и др. В своём исследовании мы опирались, кроме того, на историю изучения комического в эстетике В. Я. Проппа, А. Бергсона, Д. С. Лихачева, Н. Фрая и других.

Научная новизна работы обусловлена тем, что впервые анализируются поэтико-философские особенности романов выдающегося писателя современной русской литературы Виктора Пелевина. Предметом отдельного специального изучения впервые становятся формы художественного мышления и способы их воплощения в романах Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'».

В работе определяется основная проблема творчества писателя «тоталитаризм и ментальность личности», выявляются формы её эстетического воплощения в аспекте распада духовных ценностей личности в период последующей демократизации общества.

Диссертация призвана дать представление о художественной специфике постмодернистского романа, отражающего сложнейшие процессы внутренней динамики формирования духовных ценностей личности в современном мире. Романы В. Пелевина анализируются как феномены современного сознания, отражённого с помощью неомифологизации, неопределённости, фрагментарности, деканонизации, карнавальной театральности, иронии и самоиронии и так далее.

Научной новизной обусловлена и сущность гипотезы, выдвигаемой в настоящем диссертационном исследовании: художественный мир романов Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'» несколько сложнее схемы «классического» постмодернистского произведения, к которой его подводят современные исследователи. Писатель горько иронизирует не только над «советским миром», распавшимся на его глазах, но и провидит пороки нового мышления, оказывающиеся не менее «тоталитаристскими» в своей зависимости от «золотого тельца».

Положения, выносимые на защиту:

1. Разоблачение фальши тоталитарного общества и фантомов постперестроечной действительности, ориентированной на усвоение «чуждых» западных идеалов, не составляет единственной художественной цели Виктора Пелевина в его романах «Омон Ра» и «Generation 'П'». Главное для писателя — это утверждение идеалов истинной свободы как высшего смысла бытия, которое он ведёт «враждебным словом отрицанья».

2. В романах В. Пелевина обнаруживается явная тенденция к утверждению необходимости поиска Россией своего пути, отличного от проамериканского, что делает прозу писателя антиномичной таким философским идеям постмодернистского мировоззрения, как децентрация, относительность любой истины, симулякровость мира и другим.

3. Романы «Омон Ра» и «Generation 'П'» представляют собой своеобразную дилогию, в которой сначала показываются чудовищные формы тотального идеологического обмана общества, губительно воздействующие на личность («Омон Ра»), а затем разоблачается мнимая свобода личности в постсоветском обществе, ориентированном на чуждые национальным русским идеалам ценности американизированного общественного устройства.

Generation 'П'"). Вместо единой идеи люди обрели множество относительных и снова фальшивых истин, которые дезориентировали человека и привели к ещё большей деградации личности, скатыванию «в дикость духа».

4. Идейно-тематической замысел романов В. Пелевина выражается через архитектонику, подобную компьютерным играм (символ автоматизма современного мышления), с помощью перенасыщения текста англицизмами (знак компьютеризации сознания и космополитизма), через абсурдизацию повествования. Слово повествователя построено по типу слова сценариста, а не романного нарратора. В романах «Омон Ра» и «Generation 'П'» авторское сознание выражается через философские, авантюрные, фольклорные, религиозные интертексты, свободно варьируемые В. Пелевиным в иронически-игровом модусе.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования дают возможность дальнейшего теоретического осмысления специфики современной русской прозы как эстетического явления.

Практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы могут быть использованы при разработке способов прочтения и осмысления постмодернистского произведения в курсах лекций по истории русской литературы XX века, при чтении спецкурсов по проблемам современной литературы.

Апробация работы осуществлялась на Международной научно-практической конференции в Тульском государственном университете в 2003 годуна I Всероссийской конференции в Тольяттинском государственном университете в 2003 году.

Основные положения работы отражены в 6 публикациях.

— госструктура и объём диссертационного исследования.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и списка использованной литературы, состоящего из 122 наименований.

Заключение

.

Произведения Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'» могут быть названы своеобразной дилогией, так как основное поэтико-философское содержание их идентично. В центре романа «Омон Ра» — решение проблемы деградации личности при тоталитаризме, а в романе «Generation 'П'» рассматривается существование личности в посттоталитарной общественной системе. Причём воплощаются эти художественные идеи сходными эстетическими средствами.

Разоблачение симулякров советского времени в романе «Омон Ра» логически продолжено в романе «Generation 'П'», где основной конфликт построен на раскрытии фальши новых общественных идеалов эпохи перестройки, вобравших в себя чуждую русской душе аксиологию западной демократии, полностью зависимую от «денежного мешка».

Показывая ложность социалистической идеи, а затем и мнимость «свободы» в постперестроечной России, Виктор Пелевин в обоих произведениях делает акцент на необходимости поиска альтернативной реальности, где были бы сохранены накопленные веками в нашем народе представления об истинной внутренней свободе человека, обретение которой и составляет цель человеческой жизни. Эти философские идеи чётко прослеживаются в логике судеб главных героев: Омона Кривомазова («Омон Ра») и Вавилена Татарского («Generation 'П'») и других персонажей этих произведений.

Анализ поэтики прозы писателя показывает, что Виктор Пелевин не цинично высмеивает прошлое и настоящее своей страны, а с душевной болью, с несвойственным постмодернистским произведениям пафосом демонстрирует, как духовная свобода подменяется в советские времена идеологически сконструированными миражами, ради которых нужно жертвовать жизнью и которые поддерживаются «голым» энтузиазмом обманутых масс. А во время развала мощной советской страны происходит другая подменасимулякрами — потребительского отношения к жизни.

Вся сложная система образов двух романов В. Пелевина направлена на показ того, как жесткая тоталитарная идеология сменилась на абсурд мнимых свобод и возможностей, вызвав еще больший распад духовности, тлетворную измену таким истинным вечным ценностям, как любовь к родине, гордость за свой народ, стремление жить по совести ради высоких целей, а не низменных удовлетворений плоти.

Ставя в центр романов «Омон Ра» и «Generation 'П'» проблему взаимоотношений личности и общества, В. Пелевин подчеркивает чудовищность форм, которые обрела мнимая свобода в современном мире с якобы победившей демократией, когда вместо единой абсолютной Истины человечество обрело множество относительных, мелко материальных, кратковременных, частных, ложных «истин». Ключевой фигурой, воплощающей процесс «роботизации» и одновременной «биологизации» человека, становится Вавилен Татарский, «криэйтор», заменивший настоящего человека-творца.

Используя игровую цитацию из классической и советской литературы, В. Пелевин подчеркивает, что теперь творчество замещается позиционированием имиджа, американизированный идеал, воспринятый молодым поколением «П», становится новой мечтой бывшего героического советского человека.

В.Пелевин демонстрирует это с помощью особого стиля, предполагающего игровое ироничное отношение к духовным и культурным ценностям предшествующей советской эпохи. Но разрушения эстетики как метафизического принципа при этом всё же не происходит.

Мы чувствуем авторскую боль за утраченную душевную гармонию, за невозможность интуитивного поиска идеального бытия, которое ведёт Омон Кривомазов [фамилия героя намеренно реминисцентна по отношению к творчеству Ф.М.Достоевского].

В романе Пелевина «Generation 'П'» нет игрового «любования» виртуальной реальностью, которая заменила для многих современников жизнь «в пространстве больших идей высоких смыслов и сверхличностных ценностей». Главный герой Вавилен Татарский откровенно иронично оценивается автором-повествователем. При этом Виктор Пелевин отходит от постмодернистского принципа антиуниверсализма, когда любые ценности объявляются относительными. Из чего следует, что благодать неотличима от зла, живое от мёртвого, реальное от ложного, высокое от низкого, духовное от материального, вечное от тленного.

Виктор Пелевин совмещает различные функциональные стили русского и английского языков и использует их смешение, неожиданное комбинирование и обнажение скрытых смыслов для более глубокого и ёмкого показа хаотической действительности, существующей после глобального социального переворота, распада тоталитарной системы. Абсурдизация бытия на постсоветском пространстве, бывшем когда-то великой державой, служит для писателя выразительным средством с болью и горечью продемонстрировать, используя приёмы языковой игры, процесс проникновения стереотипов массового сознания в умы людей. Выходя за рамки постмодернистской чувствительности, Виктор Пелевин изображает разрушение человека как неповторимой личности, показывает весь ужас зомбификации личности, ведущей к разрушению духа.

Особую значимость в романах «Омон Ра» и «Generation 'П'» приобретают приёмы, с помощью которых автор мастерски развенчивает мнимые ценности материального плана, отрицает необходимость посвящать жизнь погоне за благами цивилизации.

По нашему убеждению, русский писатель противостоит обесцениванию человеческой жизни, ведущей к постепенной деградации всего народа.

Новое звучание и смысловую значимость приобретает в романах дилогии характеристика образов с помощью «говорящих» имен и фамилий.

Для писателя это эффектный способ воссоздать художественными средствами пагубность процесса идеологизации многих поколений советских людей, которые превратились в «Иванов, не помнящих родства», утратили связь с историей своего народа, а также с тысячелетней традицией христианства, потеряли своё «Имя».

Используя реминисцентные имена, пародирующие фамилии известных литературных персонажей, намеренно искажающие их семантику, писатель-постмодернист достигает эффекта игровой относительности, зыбкости истины, эстетической перекодировки семантики предшествующей культуры.

Таким образом, как следует из анализа поэтико-философского аспекта художественных текстов двух значительных романов Виктора.

Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'ГГ», проза этого писателя может считаться ярким эстетическим явлением, занимающим достойное место в современном литературном процессе.