Социальное содержание политико-идеологических процессов в регионе

Несмотря на кризисное состояние современного российского общества, бесструктурность его социально-политической системы, в нем, тем не менее, происходят сложные идеологические процессы, которые предполагают их адекватное научное осмысление. Актуализируется задача сближения различных мировоззренческих позиций политических партий, общественных движений и организаций по вопросам выхода из кризиса, достижения национального согласия. Необходим поиск определенной средней составляющей в идеологическом размежевании российского социума, в установлении социального мира, а также точек соприкосновения в политическом диалоге между различными общественными группами, регионами, федеральным центром и провинцией. В данном случае идеологический процесс как общественное явление и идеология как система теоретико-мировоззренческих координат подчинены определенным глобальным и перспективным целям институциональной трансформации общества, выступают преимущественно в роли факторов его экономического и социально-политического реформирования и переустройства по принципам рыночного хозяйства, гражданского общества и правового государства. Идейно-мировоззренческие, нравственно-ценностные ориентации всегда играют существенную роль в социальных системах, и особенно это относится к системам переходного, кризисного типа, к числу которых относится и современное российское общество. Кризис в экономике и в политике во многом компенсируется и нейтрализуется совпадением в обществе ценностных и мировоззренческих установок его членов.

Проблема политической идеологии, социальных ориентаций актуальна и сама по себе. Она самоценна и самодостаточна для логического анализа. Особенно это относится к современному российскому обществу, поскольку идейно-нравственный кризис является наиболее глубоким по своему характеру и наиболее широким по своему социальному масштабу и общественным последствиям. Как обнаружилось за последние годы так называемая «идеология реформ» так и не обрела свои концептуальные и содержательные основания, не получила в современных своих качествах массовой поддержки в обществе. Она явилась по своей сути искусственной, умозрительно выведенной идейной конструкцией антикоммунистической направленности, связанной преимущественно с обоснованием необходимости разрушения коммунистической тоталитарной общественной системы. Получилось на практике, что вместе с разрушением элементов данной системы были существенно подорваны и ослаблены основные социальные институты: государство, армия, образование, семья, экономическая система. Формирование новых ценностей, мировоззрения, социальных ориентаций на принципах антикоммунизма не состоялось, да и не могло состояться по причине деструктивного характера этой политико-идеологической тенденции.

Сейчас обозначился новый этап в поисках и обосновании своей идейно-мировоззренческой идентичности, инициируемый как со стороны правительственных кругов, так и отдельных политических движений и партий, каждая из которых пытается более или менее четко и концептуально обозначить свою политическую нишу, свое идеологическое лицо. Пока такие поиски не принесли сколько-нибудь заметных и плодотворных результатов. Не состоялось повторное издание и привитие «русской национальной идеи», панисламизма исламской нации и солидарности, евразийства, паневропеизма, панславизма и т. п. Не восприняты и не востребованы обществом либеральные и консервативные идеи, апробированные в западных демократиях и базирующиеся на принципах правового государства и гражданского общества, на протестантской этике, на католической культуре и обрядности, на ментальности обеспеченного и преуспевающего общества, на культуре индивидуального успеха. Испытывает явный кризис и марксистская теория и идеология в различных своих модификациях, поскольку она стала в условиях современной России системой социальных ориентаций преимущественно бедного населения. Естественно маргинальная и люмпенизированная масса не в состоянии выступить в очередной раз гегемоном революционной трансформации и социального обновления. Причем в современном коммунистическом движении в России участвуют и возглавляют его не только люмпен-пролетарские слои. Вчерашняя коммунистическая номенклатура, интегрированная в данное движение, занимает нередко ключевые посты в экономических и политических структурах. В социологических аналитических материалах достаточно сведений о так называемых «красных поясах», «красном директорском корпусе», «коммунистической Думе» и т. п. Естественно, современных коммунистических лидеров не может устраивать марксизм-ленинизм в его интерпретации второй половины 19-го — начала 20-го века. Это касается идей диктатуры пролетариата, экспроприации частной собственности, ликвидации государства, всеобщего вооружения народа взамен армии, равенства в распределении и т. п. Существует глубокое противоречие между поиском и обоснованием новых идеологических символов и принципов, модернизацией и кодификацией применительно к новым социальным условиям марксистско-ленинской теории и практики политической работы со стороны коммунистического руководства и социальными ориентациями люмпенизированного населения, составляющего основу движения.

Таким образом, налицо идейный кризис в рамках той или иной партийной парадигмы и тенденции, поскольку социальное структурирование общества, дифференциация его интересов не совпадает с системой тех идеологических координат, которые сложились в советский и постсоветский период. Налицо явное расхождение между социальными ориентациями и ценностями, разделяемыми обществом, и той мировоззренческой системой, которая предлагается ему политическими партиями и лидерами. Отсюда и незначительная политическая выраженность и концептуализация интересов и потребностей общества. Естественно, в первую очередь это относится к современной российской провинции, где местная административная элита пытается обозначить свою социальную и идейно-мировоззренческую идентичность как по отношению к федеральной элите и финансовой олигархии, так и по отношению к региональному социуму. Региональная элита пытается сформировать и сформулировать свое идейное кредо, своего рода символ веры, который бы одинаково служил и в отношениях элиты с населением, и в консолидации внутриэлитных групп.

Несмотря на актуальность проблемы, на определенные теоретические достижения в этой области, тем не менее, она остается малоисследованной и даже малоинтересной для науки и общества. Настолько велика сила социальной инерции, сформировавшейся на основе отрицания прежних коммунистических методов идеологической работы. Любая попытка, будь это государство или партия, обозначить общенациональные национальные социальные и мировоззренческие приоритеты воспринимается, как стремление установить моноидеологию, монополизировать истину, как это было во времена руководящей роли КПСС.

Отсюда возникает ряд вопросов. Насколько марксизм-ленинизм в своих тогдашних теоретических построениях был собственно идеологией в том общепринятом смысле, который традиционно в нее вкладывался в некоммунистических государствах и общественных движениях? Был ли марксизм-ленинизм именно идеологией, идеальным выражением интересов общества, а не обоснованием авторитарной коммунистической экспансии? В настоящее время в этой сфере сложилась довольно тревожная и противоречивая ситуация. С одной стороны, налицо в обществе понимание необходимости как-то обозначить, концептуализировать, наконец, внести ясность в «идеологию реформ», обозначить и объяснить со стороны власти населению цель, методы ее достижения, необходимость и масштабы социальных издержек в проведении экономических и политических реформ. С другой же стороны, обнаружилась потребность в консолидирующих общество явлениях и элементах, одним из которых является идеология, его идейно-мировоззренческая идентичность.

Сложившаяся ситуация отразилась и на исследованиях по проблемам идеологии, в том числе на региональном уровне, а также на принципах и характере ее использования в современных условиях. Обращение к данной теме неизбежно ставит перед исследованием следующие задачи:

— определить, насколько существующие в науке достижения и методологические основания позволяют адекватно отразить, теоретически осмыслить происходящую в современной России идейно-мировоззренческую трансформацию в ее соотношении с экономическими и социально-политическими изменениями;

— оценить, в каких масштабах и объемах идейная консолидация общества способна компенсировать глубокую и несправедливую его дифференциацию;

— выявить, каким образом можно и нужно соотнести общенациональную идею с фактически существующим социально-идеологическим размежеванием в обществе;

— оценить, насколько плодотворна и состоятельна так называемая региональная идеология, каковы ее концептуальные основания и социальная ценность и на что она направлена: на обслуживание регионального сепаратизма или является вполне закономерным и естественным результатом структурирования общественных интересов;

— проанализировать, какова социальная природа региональной идеологии, что является ее источником производства и объектом распространения, каков механизм ее функционирования и влияниявыявить, каким образом идеологические процессы в регионах влияют на общую социально-политическую ситуацию.

Эти задачи в основном и обуславливают выбор научной социологической литературы по проблеме, содержащей как теоретические, так и методологические разработки. Особое место среди теоретико-методологической литературы занимают публикации по духовной жизни общества и роли политико-идеологических процессов и тенденций в ее содержании Основное внимание в ней уделяется отражению и воплощению в определенных социальных образах и символах характера экономических и политических изменений. Это осознание своего места и роли в происходящих социальных изменениях. Данное соотношение характеризуется преимущественно с точки зрения интересов и потребностей той или иной общественной группы. Здесь соотносятся ориентации конкретной общности с основными тенденциями изменения социума, насколько они совпадают и в чем расходятся, откуда, по нашему мнению, берет начало собственно идеология как общественное явление. Сочетание групповых и общесоциальных интересов определяет тот общий социальный фон и настрой, которые и выдвигают идеологию в качестве самостоятельной исследовательской проблемы. Здесь собственно и обозначаются основные аспекты идеологического процесса, а именно: субъект идеологии, ее направленность и объем охватываемых ею социальных идей и задач, обоснование целей и способов их достижения с позиций субъекта. Значимость данной группы социологической и политической литературы в основном определяется тем, что она позволяет более или менее объективно оценить роль и функции идеологии в социальной трансформации общества, преодолеть то субъективное негативное отношение к идеологии как к общественному явлению, которое сложилось в период коммунистического м.: Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994; Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. СПб., 1990; Московичи С. Век толп. М., 1998; Эпнлер Б. Советский культ вождей: между мифом, харизмой и общественным мнением // Вестник МГУ, Сер. 12. 1994, № 5- Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // вопросы философии 1994, № 12- Иванов A.B. Метаморфозы тоталитарного рассудка // Вестник МГУ, Сер. 7, 1991, № 3- Любивный Я. В. Современное массовое сознание: динамика и тенденции развития. Киев, 1993. порядка, как в науке, так и в общественном сознании. Эти негативные тенденции особо подпитывались и стимулировались со стороны власти после крушения данного порядка, когда преодоление коммунистических мировоззренческих стереотипов осуществлялось преимущественно путем стимулирования откровенно антикоммунистических настроений. Одним словом, идеология как общественная проблема и предмет исследования нуждается в определенной реабилитации и восстановлении в своих правах при исключении тех крайностей, которые наблюдались в России в советский и постсоветский период.

Реабилитация идеологии непосредственно связана и с преодолением тех социальных мифов, которые сложились в ней на протяжении становления и кризиса коммунистической политической доктрины. Проблема идеологии тем самым соприкасается с вопросами социальной мифологии, когда на смену одним фантомам и заблуждениям общественного сознания приходят другие фантомы и заблуждения. К сожалению, сложилось так, что на смену коммунистической мифологии у нас пришла демократическая мифология, связанная с заимствованием мировоззренческих стереотипов и социальных технологий из зарубежного опыта, сформировавшегося на основе непривычной для нас экономической реальности и ментальности. Поэтому сейчас особо актуальной представляется проблема разделения собственно идеологии и социальной мифологии как самостоятельных явлений и исследовательских вопросов.

Реабилитация идеологии, по нашему мнению связана, в первую очередь, с разведением проблематики социальной мифологии и социологии. Социальную мифологию можно рассматривать как извращенное представление о характере происходящей социальной эволюции, а идеологию — как концептуально сформировавшиеся позиции относительно данной эволюции с точки зрения той или иной общественной группы. Существенное значение для нас имеет социологическая и политологическая литература по социальной мифологии2.

Разделение идеологии и социальной мифологии имеет особую значимость для регионального уровня и провинциального социума, поскольку становление местных политических режимов и административных управленческих команд сопряжено с концептуализацией интересов этих команд, воплощающейся в формировании региональных идеологий. Ситуация повторяется и воспроизводится, как это было с попытками преодоления коммунистической идеологии с помощью антикоммунизма. Сейчас региональные идеологии во многом формируются за счет противопоставления местных интересов интересам федерального центра, поэтому данные идеологии имеют во многом конфронтационный и эклектический характер и замешаны на принципах антикоммунистической политико-идеологической компании. Местные идеологии в существенной степени тяготеют к социальному мифотворчеству, связаны с культивированием и распространением новой мифологии и мировоззренческих стереотипов относительно перспектив выживания провинциального социума.

Проблематика идеологии, по нашему мнению, имеет свой социальный, политико-технологический и концептуально-мировоззренческий уровни, что нашло свое отражение и в классификации использованной нами научной социологической и политологической литературы. Социальный уровень связан с осознанием и теоретическим оформлением той или иной социальной группой.

2 См.: Аксючиц В. Идеократия в России. М., 1995; Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс// вопросы философии. 1989, № 3- Булгаков С. Н. Свет невечерний. М., 1994; Ильин И. А. Наши задачи. М., 1992; Водолагин A.B. Онтология политической воли. Тверь, 1992; Мизес Людвиг фон. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность. М., 1993; Кортунов В. В. Философия денег. М., 1997. своих экономических и политических интересов, с пониманием ею своей социальной идентичности.

Политико-технологический уровень касается деятельности политических партий и общественных движений, выступающих в настоящее время со своими политическими программами и платформами, со своим видением перспектив трансформации современного российского общества. Эту деятельность мы понимаем преимущественной как политико-технологический аспект функционирования идеологии потому, что в его рамках находят отражение не интересы каких-то определенных общностей, а преимущественно политических команд, сформированных под лидера. В программах и платформах данных движений и партий наблюдается сочетание одних и тех же политических символов и социальных задач: формирование рыночной экономики, гражданского общества, правового государства и т. п. Здесь нет существенного прорыва, как в теории, так и в методологии, причем данный уровень в основном сориентирован на политическую конъюнктуру, связанную с обслуживанием избирательных компаний, и между ним и социальной проблематикой функционирования идеологии наблюдается существенная дистанция3.

Концептуальный уровень современного идеологического процесса связан, во-первых, с попытками преодоления социально-группового подхода в его содержании, а во-вторых, с партийной тенденциозностью и предвзятостью. В данном случае идеология рассматривается не как средство политико-социальной дифференциации и установления групповой идентичности, а как.

3 См.: Программа Всероссийского общественного движения «Наш домРоссия». М., 1995; Предвыборная платформа Всероссийского общественно-политического движения «Наш дом — Россия». М., 1995; Программа Коммунистической партии Российской Федерации. М., 1995; Конгресс русских общин. Никто, кроме Нас с вами. М., 1995; Учредительный съезд Народного движения «К Богодержавию"// Знание. Власть. !998 № 38- Алексеев П. В., Барулин B.C. Актуальные проблемы марксистко-ленинской философии. М., 1989. условие национальной, межобщностной интеграции, социальной консолидации. Однако делается это преимущественно в рамках уже сложившейся политико-идеологической парадигмы, идейного размежевания общества4. Нужно признать, что концептуальный уровень функционирования идеологического процесса, его отражение в социологической и политологической литературе проявляется, как правило, путем противопоставления региональным идеологиям. Региональные идеологии отождествляются в данном случае с неизбежными сепаратистскими тенденциями, общефедеральная идеология — с центростремительными, объединительными тенденциями. Политика федерального центра в отношении регионов характеризуется как своего рода социальный эталон и ориентир. Объединительная идея тем самым представляет собой апологию по сути дела всевластия финансовой олигархии, сконцентрированной в федеральном центре.

Особое место в научной литературе занимают публикации по региональным проблемам функционирования политики, составной частью которой является идеологический процесс. Идеология, являющаяся в первую очередь средством идейно-мировоззренческой идентификации местной административной элиты, органически вписана в политику и осмысление закономерностей ее формирования и функционирования наиболее плодотворно в контексте политических изменений в регионах5. Идеологические построения.

4 См.: Солженицын А. И. Как нам обустроить Россию. Посильные соображения. М., 1991; Волков Ю. Г. Идеология. СПб — Ростов на Дону, 1996; Государственная идеология и общественная идея. Клуб «Реалисты» Информационно-аналитический бюллетень. № 32. М., 1997; Социализм и демократия для XXI века. Материалы международной конференции и «Круглого стола» М., 1997; Федеральный центр и субъекты Российской Федерации. М., 1997; Курашвилли Б. П. Новый социализм: к возрождению после катастрофы. М., 1997; Чубайс И. От Русской идеи к идее Новой России. М., 1997.

5 См.: Российские регионы после выборов — 96. М., 1997; Эволюция взаимоотношений центра и регионов России: от конфликтов к поиску согласия. М., 1997; Имперский строй России в региональном измерении. Сб. научных статей. М., 1997; Стабилизация регионального развития. Общий подход и опыт административной элиты являются одновременно мировоззренческими представлениями данной группы о происходящих в регионах экономических и политических изменениях, а также обоснованием своей ведущей роли в глазах местного населения. Тем самым политика и идеология, политическая наука и власть, политическое мировоззрение и провинциальная ментальность тесно между собой взаимосвязаны практически на всех уровнях и общественных подсистемах регионов.

Тесная связь идеологии и политики в провинциальном социуме обуславливает научный интерес к тем элементам социального и политического пространства, где они наиболее непосредственно между собой взаимодействуют и пересекаются. Таким полем и элементом являются информационные каналы и системы, выступающие в настоящее время проводником идеологической экспансии административной элиты, ее давления на общественное мнение. Отношения между политикой, идеологией и средствами массовой информации составляют, пожалуй, основной нерв в идеологическом процессе на местах, тем самым, стимулируя исследовательский интерес к информационному пространству регионов. Социологическая литература о средствах массовой информации как инструменте региональной идеологии дает представление о социальных масштабах ее распространения и характере внедрения в общественное сознание6. Работа СМИ является ни чем иным как идеологией в действии, функционирующей идеологией. конкретных регионов. М., 1997; Дулыциков Ю. С. Региональная политика и управление. М., 1998; Менталитет и политическое развитие России./ Тезисы докладов научных конференции. Москва, 29−31 октября 1996 г. М., 1996; Sty Row P. Elite Transformation in the Saratov Region. November 1995/ Berlin, 1995.

6 См.: Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975; Мазур М. Качественная теория информации. М., 1974; Костенко К. В. Ценности и символы массовой коммуникации. Киев, 1993; социология и пресса в период парламентских и президентских выборов 1995 и 1996 годов. М., 1996; Россия: власть и выборы. М., 1996; Федорова JI.H. Масовая информация:

Исходя из актуальности проблемы, ее практической и теоретической значимости, недостаточной ее изученности в научной социологической литературе, целью нашего диссертационного исследования является анализ социальных условий идеологического процесса на региональном уровне и влияния идейно-мировоззренческих факторов на социальную идентификацию провинциальной элиты, а также на особенности взаимодействия местной власти и населения.

В соответствии с данной целью выдвигаются следующие задачи, необходимые для ее достижения:

• проанализировать социальный характер и масштабы влияния экономической дифференциации провинциального социума на его мировоззренческие установки;

• исследовать роль идеологического фактора в организации общественно-политической жизни в российской провинции и функций идеологии в процессе социальной интеграции и дифференциации регионального сообщества;

• рассмотреть особенности взаимодействия местных административных и интеллектуальных элит в организации идеологического процесса;

• дать характеристику региональным особенностям «идеологии власти» и «идеологии протеста», определить их социальную базу и содержание;

• обосновать характер региональных идеологий как явлений политического сепаратизма и авторитаризма.

Теоретико-методологической базой работы явились исследования отечественных и зарубежных социологов, философов, политологов, социальных психологов по проблемам духовной жизни, идеологии как условия социального структурирования общества, мировоззренческой и культурно-нравственной его идентификации. В работе использованы идеи о взаимосвязи стратегия производства и тактика потребления. М., 1996; Transformatio sozialistischer egesellschaften: Am Ende des Anfangs Westlentseher verlag, 1996. материального положения населения и его мировоззренческих ориентаций (П.Сорокин), о роли идеологии в социальном и историческом процессе (К.Манхейм), о значении информации в социальном самоуправлении человека (К.Черри) и др. В диссертации применен ряд методологических приемов и подходов, в частности, сравнительно-исторический, диалектический, системно-структурный методы.

Объектом диссертационного исследования является современный идеологический процесс и особенности политико-мировоззренческих ориентаций общества на его провинциальном уровне.

В качестве предмета исследования выступают социальные основания и обусловленные ими закономерности данного процесса.

В соответствии с поставленными целью, задачами работы, выбором ее объекта и предмета определяется ее новизна:

• сделана попытка определить наиболее значимые социальные факторы идеологического процесса на его региональном уровне, подразделив данные факторы на прямые и косвенные;

• поставлена и проанализирована проблема идейно-мировоззренческих условий политической дифференциации и интеграции провинциального социума;

• предпринят анализ особенностей взаимодействия региональной административной и интеллектуальных элит в их влиянии на общественное мнение, на формирование установок населения в отношении местной и федеральной власти;

• рассмотрена роль идеологических факторов социальной идентификации административной и интеллектуальной элиты и формирования ценностных и мировоззренческих установок провинциального социума по отношению к современной российской власти;

• дана характеристика концептуальных оснований «идеологии власти» и «идеологии социального протеста» в их правом и леворадикальном содержании.

В соответствии с новизной предпринятого исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Формирование в России региональных политических минисообществ или провинциальных социумов в современных условиях сопровождается интенсификацией идеологического процесса и в первую очередь усилиями местной административной элиты. На смену идеологиям политических партий приходит идеология, сявзанная с концептуализацией интересов данной группы. Обнаруживает себя такая закономерность, что чем более авторитарным является местный политический режим, тем больше внимания уделяется идеологическим вопросам, тем большую роль они играют в социальной консолидации местного населения.

2. Идеологический процесс прошел два основных этапа. Первый этап связан с утверждением у власти господствующей политической группировки, основной установкой которой, данная группировка утверждала борьбу с массовой бедностью. Второй этап характеризуется внедрением в общественное сознание другой установки — опоры на собственные силы в выживании регионов. Если на первом этапе основной упор делается на солидарность и поддержку федерального центра, то в настоящее время — на справедливое распределение налогового бремени между федеральным центром и регионами.

3. региональная идеология не представляет в своих современных качествах целостного явления. Она включает несколько уровней или пластов политико-мировоззренческих построений: а) методологический (или университетский), разъяснительно-апологетический (или административный), политико-технократический (связанный с адаптацией федеральных партийных идеологем к местным условиям). Между этими пластами обнаруживается существенный разрыв.

4. Субъектом идеологического процесса на уровне региона является в основном административная элита, объектом — местное население, механизмом внедрения идеологических установок — средства массовой информации. В жестко структурированных, негибких региональных политических системах с авторитарными тенденциями идеологический процесс сопровождается массовым распространением слухов, сочетанием белой и серой пропаганды.

5. Региональная идеология в основных составляющих частях сложилась, поскольку произошла концептуализация интересов местной административной элиты. Основная задача заключается в ее массовом внедрении в общественное сознание, чему препятствует дальнейшее ухудшение материального положения населения, превращение институтов демократии в инструмент выражения воли правящей политической группировки.

6. Идеологический процесс в регионах не имеет четких научно-мировоззренческих контуров, эклектичен по своему идейно-ценностному содержанию и во многом связан с установлением монополии правящей группировки над средствами массовой информации.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в научное осмысление закономерностей социально-политической трансформации современного провинциального социума, основных тенденций идеологического процесса, как на федеральном, так и региональном уровнях. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании социологии, политологии в высших учебных заведениях, в работе информационных и аналитических служб федеральной и региональной власти.

Диссертация обсуждалась на кафедре социологии Саратовского государственного технического университета. Результаты работы докладывались на научной конференции гуманитариев г. Саратова «история. Общество. Личность» (Саратов, 26−27 марта 1998 г.), на заседании.

Межрегионального семинара «перспективы становления и развития поволжского регионализма» (Ульяновск, 29−30 января 1998 г.), на расширенном заседании совета Общественной палаты при Губернаторе Саратовской области «Идеология власти» (Саратов, 23 мая 1997 г.).

1. СОЦИАЛЬНОЕ ОСНОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКО-ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Идеологический процесс в современном российском обществе осуществляется в условиях кризиса экономической и политической систем, крушения прежних духовно-нравственных ценностей и ориентиров, к чему не следует подходить однозначно. Разрушение тоталитарных основ экономики, общества и государства в условиях трансформации российского социума сопровождалось и деградацией тех свойств социальных институтов, которые собственно с тоталитаризмом непосредственно не связаны. В любом общественном устройстве, будь оно тоталитарным или демократическим, существуют социальные конструкции, не имеющие отношения ни к тоталитаризму, ни к демократии. Такие конструкции были разрушены в процессе демонтажа плановой экономики, политического авторитаризма, идеологического диктат КПСС, монополии партийной верхушки на истину, обязанности и принудительности общества к единомыслию. Была разрушена не только собственно плановая экономика, а развалено под видом приватизации производство. Под видом демократизации общества, становления правового государства было сломано государство как институт, а то, что сейчас существует под его именем есть механическая преимущественно совокупность неорганических политико-властных элементов.

То же самое случилось и с идеологией. Под предлогом разрушения коммунистической идеологии была по сути дела девальвирована ценность всякого мировоззренческого, концептуального оформления и воплощения общественных интересов. Формирование новой социальной структуры не сопровождается адекватными идеологическими формами и реальностями. Вместо структурирования общественных интересов с различным набором в них ценностей и ориентаций обществу со стороны федеральной власти предлагается некая универсальная, умозрительным образом выведенная, идеологическая модель, воплощающая и поглощающая якобы все многообразие интересов. Под видом такой модели выступают различные идеологические и мировоззренческие конструкции, воспроизводящие различную политико-социологическую интерпретацию текущих событий. В условиях жесткой и несправедливой социальной дифференциации государство стремится компенсировать ее идеологическим консенсусом и мировоззренческим единением. Отсюда неудача многочисленных официальных попыток внедрить в общественное сознание и либеральные и консервативные, и социал-демократические, и христианско-демократические идеи, и «русскую идею». Они не приживаются среди населения, не находят отклика в общественном сознании отнюдь не по причине своей теоретико-философской сложности и несвоевременности, а потому, что они в той форме, в какой подаются и навязываются обществу, не соответствуют реальностям несправедливого и глубокого его социального расслоения. Причем идеология опять же выступает в форме экспансии государства по отношению к обществу, а не возникает в его недрах. Государственная идеология в своих современных качествах и содержательных построениях не отвечает социальным настроениям, не учитывает основных тенденций в изменении социальной структуры. Тем самым идеологические усилия государства не скрепляют общество, а обуславливают мировоззренческий вакуум, который постепенно заполняется идеологиями регионального уровня и характера.

Региональные идеологии возникают как обобщение и концептуализация интересов местной административной элиты, которая и контролирует региональный идеологический процесс. Провинциальное население в массе своей безразлично к идеологическим усилиям элиты, поскольку ее мировоззренческие построения далеко выходят за пределы нужд населения. Местная административная элита занимает как бы промежуточное положение между провинциальным населением и федеральной властью. С одной стороны, передает, транслирует управленческие команды федеральной власти, выступает в роли посредника в реализации местных интересов на федеральном уровне.

Так же происходит и с региональной идеологией. С одной стороны, она по своим качествам, характеру и претензиям не поднимается до ценностей и смысла государственной идеи и общенациональной идеологии. С другой же стороны, не опускается до отражения и воплощения повседневных нужд населения. Она также находится в своеобразном социальном и смысловом промежутке и реализует роль мировоззренческого опосредования. Однако региональная идеология не адаптирует общегосударственную идею к местным условиям и не адаптирует общегосударственную идею к местным условиям и не концептуализирует интересы всего провинциального социума. Ситуация в данном случае своеобразная. Опосредование региональной идеологии в ее современном качестве несколько иное. Региональная элита под видом транслирования, тиражирования, адаптации общегосударственной идеологии предлагает и навязывает населению свои социальные, концептуально выраженные, теоретически систематизированные интересы. Происходит для местного населения практическое отождествление общегосударственных интересов и ценностей с интересами и ценностями местной административной элиты. Отсюда на политическом уровне на местах идет имитация общегосударственного процесса в виде региональных правительств, дум, федеральных собраний, общественных палат, президентских советов и т. п. С другой стороны, перед федеральным центром провинциальная элита пытается выступать как идейный представитель и владелец душ всего местного населения. Одним словом, идеологическое опосредование местной административной элиты представляет собой многоцелевой, многоуровневый вариант поддержания и лоббирования своих групповых интересов. Если местная элита как общественная группа объективно реализует функции опосредования между федеральным центром и провинциальным населением, то в идеологическом плане делается это сознательно, целенаправленно и преимущественно в собственных узкогрупповых целях.