Теория и практика эффективной подготовки уголовного дела к судебному разбирательству

Актуальность темы

исследования и степень ее научной разработанности. В системе (структуре) стадий и производств российского уголовного судопроизводства стадия подготовки дела к судебному заседанию (предания судуназначения судебного разбирательства и т. п.) всегда занимала особое место, с одной стороны, выступая своего рода проверочным фильтром законного и обоснованного внесения уголовного дела (уголовного иска) в суд, с другой, реализуя комплекс задач по подготовке оптимальных условий для предстоящего рассмотрения и разрешения дела по существу.

Соответственно этой двуединой (нормативной и социальной) задаче законодатель традиционно формулировал тот или иной, максимально эффективный на данном конкретном этапе, процессуальный порядок (процессуальную форму) предания обвиняемого суду, предмет и пределы проверки суда на этом этапе, круг участников стадии, их процессуальные права и обязанности, виды возможных, в том числе итоговых, решений суда.

В этом же контексте проблем и вопросов стадия подготовки дела к судебному заседанию постоянно находилась в центре внимания ведущих ученых страны, которые, по мере реформирования ее институтов или накопления (новых) эмпирических данных, всесторонне исследовали комплекс проблем, в той или иной мере присущих деятельности суда и иных участников указанной стадии на том или ином этапе развития российского уголовно-процессуального права. Центральными, определяющими по сути, при этом традиционно являлись проблемы, связанные с анализом оптимальности обвинительной или судебной формы предания суду (назначения судебного заседания) — с коллегиальным или единоличным порядком принятия итоговых решений на этом этапес реальным предметом и пределами оценки (контроля) суда по поступившему уголовному делуопределением (имеющихся) юридических и фактических оснований законного и обоснованного внесения дела в судс реальным обеспечением прав сторон на участие в решении отдельных вопросов, подлежащих разрешению на этом этапе, и т. п. кругом проблем и вопросов. Традиционно проблемным на этом этапе также являлся вопрос о праве суда войти в предварительную оценку (доказанности) фактической стороны обвинения, внесенного стороной обвинения в суд, как единственно законном и объективно необходимом, на наш взгляд, основании для обоснованного внесения уголовного иска в суд с целью его разрешения по существу.

Эта же система проблем и вопросов, по сути, стала реальной детерминантой тех многочисленных изменений (реформ), которые исторически оказались присущи институту предания суду в российском уголовном процессе. Известно, что только в «советский» период развития уголовно-процессуального права процессуальная форма предания суду кардинально менялась в 1918, 1920, 1922;1923, 1924, 1929, 1935, 1955, 1958, 1960, 1992;1993 гг. Изменен этот порядок и в нормах УПК РФ 2001 года. Исследование вектора и реальной необходимости, оптимальности и социальной направленности (названных) законодательных новелл является актуальной научной проблемой и в настоящее время, отражая собой истинную направленность усилий, как законодателя, так и научной доктрины.

Нельзя сказать, что разрешению этого круга проблем и вопросов в научной доктрине не уделялось внимания. В той или иной мере разрешению круга этих вопросов посвятили свои работы такие известные процессуалисты, как С. И. Викторский и Я. И. Баршев, М. В. Духовской и И. Я. Фойницкий, С. В. Познышев и Н. Н. Полянский, Н. Н. Розин и Н. Б. Набоков.

В «советский» период развития российского уголовно-процессуального права в исследовании круга этих же проблем и вопросов активное участие приняли Ю. В. Астафьев, А. Д. Бойков, М. И. Бажанов, М. М. Выдря, И. М. Гальперин, Ю. М. Грошевой, В. Д. Даев, Л. Д. Кокорев, A.M. Ларин, В. З. Лукашевич, П. А. Лупинская, Т. А. Михайлова, Т. Г. Морщакова, И. И. Мухин, И. Д. Перлов, И. Д. Петрухин, Г. Д. Побегайло, М. С. Строгович, Л. Г. Татьянина, М. Л. Шифман.

В период очередного реформирования уголовного судопроизводства России, связанного с принятием Концепции судебной реформы в стране (1991 г.) и преобразованием (всего) уголовного судопроизводства по состязательному образцу, стадия подготовки дела к судебному разбирательству во многом стала предметом исследования в работах О. В. Волколуп, В. М. Бозрова, А. П. Гуськовой, А. П. Евсютиной, Н. Н. Ковтуна, А. В. Кудрявцевой, В. А. Лазаревой, Н. Г. Муратовой и М. К. Нуркаевой, Н. А. Юркевич и других.

Наконец, только за последние годы по проблемам данного процессуального института подготовлены и защищены диссертации Т. К. Рябининой, А. В. Горяинова, А. В. Шигурова и ряда других процессуалистов.

Это объективно свидетельствует о том, что и законодателю, и научному сообществу далеко не безразличны проблемы оптимальной процессуальной формы подготовки дела к судебному разбирательству и эффективного обеспечения прав, свобод и законных интересов личности на этом этапе, обеспечения интересов оптимального отправления правосудия.

Известно и то, что исследуя в свое время институт предания суду в русском уголовном процессе, И. Д. Перлов выявил интересную закономерность, характеризующую генезис данной стадии и данного процессуального института, сущность которой, по его мнению, заключается в том, что «.все реакционные, антидемократические реформы в области уголовного судопроизводства ио всех странах, как правило, приводили к ликвидации института предания суду, его урезыванию и ущемлению, и напротив, все реформы и преобразования, .имеющие прогрессивный демократический характер, пытались привести или приводили к укреплению и развитию этого института"1.

Правомерно возникают вопросы, в каком русле следует воспринимать очередную реформу данного института, предпринятую в нормах УПК РФ 2001 г. (гл. 33−34). Насколько новый порядок подготовки дела к судебному.

1 Перлов И. Д. Предание суду в советском уголовном процессе. — М., 1948. С. 38. разбирательству, предмет и пределы проверки суда на этом этапе, полномочия суда и сторон оказались эффективней тех процессуальных порядков, которые уже были (исторически) апробированы практикой уголовного судопроизводства России. В какой мере он отвечает социальному назначению уголовного судопроизводства России, закрепленному в нормах ст. 2 Конституции РФ и ст. 6 УПК РФ, или подобная постановка вопроса по самой свой сути является беспредметной по отношению к сути и содержанию данного института. Наконец, какие пробелы в нормативном регулировании данного института выявила практика его реализации за первые годы применения норм УПК РФесть ли резервы для его дальнейшей оптимизации?

Эти вопросы, пока, не нашли своего должного, комплексного и монографического освещения на страницах юридической литературы, в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ или в научной доктринене учтены в имеющихся работах (по данной тематике) и кардинальные изменения порядка подготовки дела к судебному разбирательству по нормам УПК РФ. Между тем, в нормах УПК РФ кардинально изменены не столько порядок, предмет и пределы проверки суда на этом этапе, сколько сама суть этого процессуального института, как стадии контрольной (проверочной). Тем самым, реально поставлены под сомнение социальное назначение деятельности суда на этом этапероль и значение указанной стадии в системе процессуальных гарантий личности и правосудиясами задачи исследуемой стадии: служить гарантией законного и обоснованного предания обвиняемых суду.

Представляя собой весьма актуальную, теоретически и практически значимую проблему, без решения которой невозможно оптимальное функционирование уголовного судопроизводства в целом, комплекс названных проблем и вопросов, в полной мере, стал предметом, предпринятого нами, исследования, предметом методологического и научно-практического анализа теории и практики реализации данного института, результаты которого предлагаются для обсуждения юридической общественности.

Объектом исследования при этом выступает (вся) система общественных отношений, складывающихся в сфере нормативного регулирования нового, по сути и форме, порядка подготовки дела к судебному заседаниюа также система общественных отношений, связанных с практической реализацией положений и норм института подготовки дела к судебному разбирательству как единолично судьей, так и в порядке предварительных слушаний.

Предмет исследования включает в себя генезис и современное состояние института и стадии подготовки уголовного дела к судебному разбирательству (предания суду) в российском уголовном процессенаправления научных исследований и оптимальность предложений научной доктрины, направленных на повышение эффективности функционирования данного процессуального институтанормативное регулирование данного института и практика его реализации, как в ординарном порядке (гл. 33), так и в порядке реализации предварительных слушаний (гл. 34) по нормам УПК РФ.

Целью предпринятого исследования является: анализ теоретических и методологических основ создания эффективной и социально ориентированной процессуальной формы (технологии) подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессеразработка долгосрочной и научно обоснованной концепции оптимального функционирования и развития данного процессуального института (и стадии), включая разработку комплекса теоретически и практически обоснованных предложений de lege ferenda, призванных к совершенствованию механизма правового регулирования деятельности суда и сторон на этом этапе.

В рамках достижения поставленной цели в процессе исследования ставились и последовательно решались следующие основные задачи:

— исследовать генезис института и стадии подготовки дела к судебному разбирательству (предания суду) в российском уголовном процессе, с целью определения основного круга проблем и вопросов, стоящих перед законодателем и научной доктриной на этом или ином этапе развития данного института и определения максимально оптимальной формы подготовки дела к судебному заседанию (разрешению по существу);

— изучение системы доктринальных подходов, предметом которых комплексно или в части были вопросы, связанные с порядком (процессуальной формой) подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессес предметом и пределами проверки суда на этом этапе, полномочиями суда и сторон, видами (возможных) решений суда;

— исследование оптимальности (основных) процессуальных форм подготовки дела к судебному разбирательству в уголовно-процессуальном законодательстве (ведущих) стран англосаксонской и континентальной системы права, с целью определения тождества или различия круга проблем, стоящих перед правоприменителями на этом этапе производства по делу;

— анализ действующего нормативного регулирования института подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе с целью определения реальной его оптимальности и разработка на основе такого анализа (возможных) предложений в порядке de lege ferenda.

— изучение практики реализации института подготовки дела к судебному разбирательству в судах общей юрисдикции по нормам УПК РФопределение положительных и негативных моментов его функционированиявыработка теоретически и методологически обоснованной концепции по оптимизации указанного института и стадии;

— обобщение полученных данных и выработка на этой основе комплекса предложений теоретического, методологического и практического характера.

Методологической основой исследования выступили всеобщий диалектический метод научного познания, а также общие и частные научные методы: исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, системно-структурный методы.

Теоретическую базу исследования составили фундаментальные разработки науки уголовно-процессуального и уголовного права, общей теории права, социологии, науки управления и формальной логики. Непосредственными источниками информации по теме исследования послужили: монографии, учебные посрбия, лекции, научные статьи, обзоры практики реализации этого института и другие опубликованные материалы, комплексно отражающие те или иные стороны объекта или предмета исследования.

Нормативная база исследования представлена общепризнанными принципами и нормами международного права, нормами Конституции РФ, федеральными конституционными и федеральными законами, ведущее место среди которых занимают нормы и институты УПК РФ 2001 года. Значительное место в работе составляет анализ актов конституционного правосудияразъяснений Пленума Верховного Суда РФведомственных актов Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, МЮ РФ. В качестве существенных источников нормативной информации использованы законодательные памятники, отражающие генезис уголовно-процессуального права России в целом и исследуемого института (стадии), в частности.

Эмпирическая база исследования основана:

— на материалах изучения 370 уголовных дел, поступивших в суды Нижегородской области Республики Татарстан в 2003;2005 гг. в порядке ст. 221−222, 226 УПК РФ- 115 дел частного обвинения, принятых (за тот же период) к производству мировыми судьями Нижегородской области;

— на результатах анкетирования 56 судей, 27 прокуроров, 42 адвокатов, принимавших участие в реализации предварительных слушаний, как формы подготовки дела к судебному разбирательству.

Косвенными источниками эмпирических данных послужили данные официальной статистики, опубликованные в юридической литературе и имеющие отношение к предмету исследованияобобщающие данные других исследователейитоги обобщений судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда за 2003;2005 годы и другие материалы.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые, комплексно и всесторонне, на монографическом уровне и на основе норм нового УПК РФ, в работе исследуется весь комплекс проблем и вопросов, связанных с оптимальной подготовкой дела к судебному разбирательству как единолично судьей, так и в порядке предварительных слушаний. Впервые, в единстве нормативного регулирования и практики реализации каждой из, предусмотренных законодателем, форм подготовки дела к судебному разбирательству исследуются: оптимальность алгоритма действий и решений суда, связанных с внесением уголовного иска в суд, предмет и пределы проверки суда на этом этапеполномочия суда и сторонмеханизм действия процессуальных гарантий. В итоге акцентируется внимание на методологически ошибочном подходе законодателя, исключившего из предмета проверки и оценки суда на этом этапе критерий фактической обоснованности уголовного иска, внесенного стороной обвинения в суд, с требованием его разрешения по существу. На этой основе в работе, во-первых, формулируется ряд теоретически и методологически обоснованных выводов, служащих основой предлагаемой автором концепции оптимального функционирования этого институтаво-вторых, посредством комплекса теоретических, методологических и практических предложений, закладываются основы эффективной и социально-ориентированной технологии деятельности суда и сторон на этом этапе.

О научной новизне свидетельствуют и основные положения исследования, выносимые на публичную защиту:

1. Диссертант считает методологической ошибкой законодателя исключение из предмета и пределов проверки суда, реализуемой на этом этапе, указания на обязательность проверки и оценки наличия достаточных фактических оснований для законного и обоснованного внесения дела в суд. Генезис института предания суду в российском уголовном процессе был знаком" с негативными последствиями такого порядка, отмечая, в частности внесение дела в суд без достаточных к тому (фактических) оснований, неполно расследованных или с неправильной уголовно-правовой квалификацией.

В итоге в работе обоснован тезис о том, что технология эффективной подготовки дела к судебному разбирательству и, соответственно, предмет и пределы оценки суда, реализуемые на этом этапе, должны включать в себя (предварительную) проверку и независимую (судебную) оценку фактической обоснованности внесения уголовного иска в суд, выступая в качестве необходимого элемента законного и обоснованного предания обвиняемого судугарантии обеспечения его прав и законных интересов.

В этом же контексте в работе сформулированы непосредственные задачи названной стадии и данного института, служащие императивом для суда.

2. Анализируя процессуальную форму подготовки уголовного дела к судебному разбирательству по нормам главы 33 или 34 УПК РФ, а также алгоритм действий и решений судьи, реализуемых на этом этапе, диссертант считает необходимым высказать комплекс теоретических, нормативных и практических предложений, призванных к созданию эффективной технологии (концепции) проверки законности и обоснованности внесения уголовного иска в суд и обеспечения на этой основе прав, свобод и законных интересов личности, интересов правосудия, государства и общества.

2.1. Первая группа (названных) предложений призвана к обеспечению допустимости (законности) комплекса действий и решений суда и сторон на этом этапе. В этом контексте в нормах главы 33 и 34 УПК, прежде всего, необходимы исчерпывающие регламентации, позволяющие точно определить, в какой именно момент дело принято к производству судакто именно из субъектов доказывания принял его к своему производству. Отмечая пробельность нормативного регулирования в этом вопросе, диссертант предлагает нормы ч. 1 ст. 227 УПК изложить в следующей редакции: «Приняв поступившее дело к своему производству, судья принимает одно из следующих решений: (далее — по тексту.)». В том же (нормативном) контексте должны быть уточнены, изменены или дополнены нормы пп. 3,6 и 7 ч. 5 ст. 318 УПК.

2.2. Вторая группа предложений и изменений de lege ferenda призвана обеспечить не только юридическую законность, но и фактическую обоснованность итоговых, по сути, решений, принимаемых на этом этапе в порядке чч. 1−2 ст. 227 и ст. 231 УПК. В этом контексте необходимо:

• изменить формулировку п. 3 ч. 2 ст. 227 УПК, изложив его в следующей редакции: «фактические и юридические основания, а также мотивировка принятых решений», так как в итоговых процессуальных решениях должно содержаться обоснование и мотивировка всех принимаемых на этом этапе решений (ст. 228 и ч. 2 ст. 231 УПК);

• изменить формулировку ч. 2 ст. 234 УПК, изложив ее в следующей редакции: «О назначении предварительного слушания судья выносит мотивированное постановление с указанием юридических и фактических оснований принятия такого решения. Копии названного постановления с уведомлением сторон о дате предстоящего заседания и основных прав его участников должны быть направлены сторонам не менее чем за 3 суток до дня проведения предварительного слушания"',.

• уточнить содержание ч. 2 ст. 236 УПК, так как постановление судьи, принимаемое по итогам слушаний, должно учитывать не только положения ч. 2 ст. 227 УПК, как на это прямо указывает законодатель, но и соответствующие положения чч. 2 и 3 ст. 231 УПК, изложив это (дополнение) в следующей редакции: «Решение судьи оформляется постановлением в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 227 УПК РФ, а также с соблюдением соответствующих требований чч. 2 иЗ ст. 231 настоящего Кодекса».

2.3. Третья группа предложений, учитывая социальное назначение уголовного судопроизводства в целом и исследуемой стадии в частности, призвана, с одной стороны, максимально обеспечить права и свободы участников процесса на этом этапе, с другой, конституционное равенство названных прав в принципиальных моментах процесса. В этом контексте:

2.3.1. Прежде всего, требуют дополнения основания для назначения предварительных слушаний, предложенные законодателем в нормах ч. 2 ст. 229 УПК. Для чего в работе обосновываются предложения о дополнении (перечня) названных оснований:

• п. 4 ч. 2 ст. 229 УПК в виде нормы следующего содержания: «При наличии оснований для изменения обвинения, изложенного в обвинительном заключении или обвинительном акте»;

• п. 6 ч. 2 ст. 229 УПК в виде нормы следующего содержания: «для решения вопроса о применении к обвиняемому меры пресечения заключение под стражу или домашний арест»;

• п. 7 ч. 2 ст. 229 УПК в виде нормы следующего содержания: «в отношении несовершеннолетнего обвиняемого»;

• п. 8 ч. 2 ст. 229 УПК в виде нормы следующего содержания: «по делам, где в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь».

2.3.2. Во-вторых, в том же контексте обеспечения прав участников процесса, необходимо дополнить положения ч. 2 ст. 234 УПК нормой следующего содержания: «При этом само судебное заседание не может быть проведено ранее 3 суток с момента получения сторонами названного решения суда», так как реальное обеспечение названных прав требует учета не столько направления названного постановления сторонам (как на это указывает законодатель), сколько реального его получения сторонами.

2.3.3. В-третьих, именно в контексте п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК, а не ч. 5 ст. 217 УПК, судья должен определяться в надлежащей подсудности дела, могущего быть рассмотренным с участием присяжных заседателей. Поэтому нормы п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК следует изложить в следующей редакции: «о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей — в случаях, предусмотренных пунктом 2 части второй статьи 30 настоящего.

Кодекса (дальше — по тексту.)".

2.3.4. В-четвертых, исследуя теоретическую, нормативную и практическую составляющие законного и обоснованного разрешения ходатайств сторон, внесенных в суд на этом этапе, диссертант обосновывает необходимость дополнить:

• положения ч. 1 ст. 222 УПК (после слов «.и разъясняет им право») нормой следующего содержания: «.заявлять в порядке главы 15 настоящего Кодекса любые ходатайства непосредственно в суд, в который направлено дело"',.

• нормы ст. 228 УПК частью 2-й следующего содержания: «С целью законного и обоснованного разрешения данного круга вопросов судья вправе вызывать для дачи объяснений тех или иных лиц, заявивших соответствующее ходатайство или жалобу"',.

• нормы ч. 2 ст. 231 УПК пунктом 7 следующего содержания: «решение по заявленным сторонами ходатайствам"',.

• нормы ч. 6 ст. 234 УПК, которые должны быть приведены в соответствие с конституционным принципом равенства прав сторон в судебном заседании и изложены в следующей редакции: «Ходатайство сторон о вызове свидетеля для установления обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения дела, подлежит удовлетворению, вне зависимости от того, заявлялось ли оно в ходе предварительного расследования, в том числе, если о наличии такого свидетеля сторонам становится известно лишь после окончания предварительного расследования и направления дела в суд"',.

• нормы ч. 5 ст. 231 УПК. В следующей, к примеру, редакции: «После назначения судебного заседания подсудимый и (или) заинтересованные стороны не вправе заявлять ходатайства: 1) о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей- 2) о проведении предварительного слушания.

Не может быть назначено предварительное слушание в названной ситуации и по инициативе суда".

3. Не оптимально, по мнению диссертанта, урегулирована и процессуальная форма предварительных слушаний, реализуемых по основаниям ч. 2 ст. 229 УПК, или в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ. В контексте создания эффективной технологии функционирования исследуемой стадии в работе обосновывается ряд теоретических и практических предложений, направленных на создание эффективного механизма (концепции) реализации указанных слушаний.

Диссертант, в частности, считает необходимым:

• внести дополнения в нормы ч. 1 ст. 234 УПК, обязывающие суд при реализации предварительных слушаний руководствоваться не только нормами глав 33, 35 и 36 УПК, но и нормами главы 37 УПК, так как именно они указывают на порядок представления и исследования доказательств в суде (ст. 274) — порядок допроса обвиняемого и возможных свидетелей либо оглашения их показаний (ст. 275−276, 277−278, 281 УПК) — оглашения протоколов следственных действий и т. п. (ст. 285 УПК). Эти же нормы призваны обеспечить необходимые меры по защите свидетелей или иных участников процесса по аналогии норм ч. 5 ст. 278 УПК. Содержательно эти дополнения могут быть сформулированы в виде следующей редакции нормы ч. 1 ст. 234 УПК: «Предварительное слушание проводится судьей единолично в закрытом судебном заседании с участием сторон с соблюдением требований глав 33, 35, 36 и 37настоящего Кодекса (далее — по тексту.)»;

• уточнить содержание ч. 2 ст. 234 УПК указанием на то, что: «Уведомление о вызове сторон в судебное заседание с указанием основных прав его участников, в соответствии с чч. 2 и 4 ст. 227 настоящего Кодекса, должно быть сформулировано в постановлении о назначении предварительных слушаний и направлено сторонам не менее чем за 3 суток до дня проведения предварительных слушаний»;

• привести содержание ч. 3 ст. 234 УПК в соответствие с конституционным принципом состязательности и равенства прав сторон в судебном разбирательстве, изложив ее соответственно в следующей редакции: «По ходатайству подсудимого или потерпевшего предварительное слушание может быть проведено в их отсутствие"',.

• более точно урегулировать порядок представления и исследования доказательств в ходе предварительных слушаний, который не может быть «заблокирован» несогласием одной из сторон, субъективно незаинтересованной в допросе свидетеля на этом этапе. В данной связи формулировка ч. 8 ст. 234 УПК должна быть изложена в следующей редакции: «При исследовании допустимости доказательств по инициативе суда или ходатайству одной из сторон в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица. (дальше — по тексту)»;

• изменить (в том же контексте) нормы ч. 3 ст. 235 УПК, которые должны быть изложены в следующей редакции: «Суд и стороны вправе допросить свидетеля и приобщить или ходатайствовать о приобщении к уголовному делу.(далее по тексту). .При этом последовательность допроса свидетеля определяется по правилам ч. 3 ст. 278 настоящего Кодекса"',.

• внести определенность в нормы, регулирующие право суда на исключение недопустимых доказательств. Для чего ч. 1 ст. 235 УПК следует изложить в следующей редакции (после слов «. в день представления ходатайства в суд»): «Предложения об исключении доказательств по делу на этом этапе могут быть сформулированы и по личной инициативе суда. В этом случае они должны быть исчерпывающе изложены в постановлении судьи о назначении предварительных слушаний, копия которого немедленно направляется заинтересованным сторонам"',.

• (соответственно) изменить ч. 2 ст. 235 УПК, которая должна быть дополнена указанием на то, что: «Ходатайство об исключении доказательств или предложения судьи по этим вопросам, сформулированные в соответствии с частью 1 настоящей статьи, должны содержать указание на:. .(дальше — по тексту)»;

• урегулировать полномочия суда и сторон в части, касающейся распределения бремени доказывания в тех правовых ситуациях, когда решения о назначении предварительных слушаний (в том числе, по вопросу об исключении доказательств) принимаются по инициативе суда. Названные положения должны быть сформулированы в виде дополнения к нормам ч. 4 ст. 235 УПК: «Если предложения об исключении доказательств сформулированы по личной инициативе суда, именно суд должен обосновать эти предложения в ходе судебного заседания, реализуемого по правшам главы 34 настоящего Кодекса»;

• уточнить позицию законодателя в части, касающейся правил обращения суда и сторон при рассмотрении дела по существу к тем сведениям, которые были исключены из процесса доказывания на этапе предварительных слушаний. По смыслу ч. 4 ст. 236 УПК при рассмотрении дела по существу стороны и суд не вправе исследовать материалы дела, обосновывающие исключение доказательства. Между тем, речь в названной ситуации явно идет о другом. Оглашаться и исследоваться в судебном заседании не могут те доказательства, которые признаны недопустимыми, или те, которые получены на основе доказательства, признанного судом недопустимым («плоды отравленного дерева»). Именно их перечень должен найти свое отражение в постановлении судьи о назначении судебного заседания. Это же положение должно найти свое нормативное отражение в ч. 4 ст. 236 УПК. В следующей, к примеру, редакции: «Если судья удовлетворяет ходатайство об исключении доказательства и при этом назначает судебное заседание, то в постановлении указывается, какие доказательства, исключенные судом и полученные на их основе иные доказательства, не могут исследоваться и оглашаться в судебном заседании и использоваться в процессе доказывания».

• (в том же контексте) небезупречна формулировка ч. 7 ст. 235 УПК. Указывая, что при рассмотрении дела по существу суд, по ходатайству стороны, вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства недопустимым, законодатель создал предпосылки к тому, что судьи признают возможным повторное рассмотрение вопроса о допустимости только исключенного доказательства. В тех случаях, когда в исключении доказательств по итогам предварительных слушаний было отказано, судьи более не считают возможным возвращаться к исследованию и разрешению этого вопроса. Полагая, что законодатель не исходил из подобного понимания названной нормы, ограничивающего, по сути, право сторон на защиту своих интересов, диссертант предлагает изменить ч. 7 ст. 235 УПК. В следующей, к примеру, редакции: «При рассмотрении уголовного дела по существу суд по ходатайству стороны вправе повторно рассмотреть вопрос о признании доказательства допустимым».

4. Исследуя процессуальную форму нормативного регулирования и практической реализации предварительных слушаний, реализуемых по иным основаниям ч. 2 ст. 229 УПК, диссертант считает необходимым:

• в контексте соблюдения норм п. 4 ч. 1 ст. 29 УПК исключить из ч. 2 ст. 238 УПК указание на право суда направлять уголовное дело прокурору для организации розыска обвиняемого, оставив за судом лишь правомочие о даче прокурору указаний о розыске скрывшегося обвиняемого. Само дело должно оставаться в производстве суда до принятия одного из решений (по существу), предусмотренных нормами ч. 1 ст. 227 УПК;

• уточнить позицию законодателя в нормах п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК, изложив ее в следующей редакции: «в случае временного психического расстройства обвиняемого, удостоверенного заключением экспертизы, или иного тяжкого заболевания обвиняемого (далее по — тексту.)».

5. В качестве отдельного блока проблем и вопросов в работе исследуется процессуальная форма подготовки к судебному заседанию дел частного обвинения. Анализируя ее в качестве самостоятельной, диссертант отстаивает, имеющие важное методологическое значение, выводы о том, что:

• стадия подготовки дела к судебному разбирательству имеет место не только по делам публичного и частно-публичного обвинения, но и по делам частного обвинения, подлежащим рассмотрению у мирового судьи;

• при наличии обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 229 УПК, несмотря на отсутствие об этом прямых указаний в законе (гл. 41 УПК), единственно легитимной формой подготовки дела к рассмотрению у мирового судьи, является предварительное слушание, ибо законодатель, по идее, не предусматривает изъятий в этом (принципиальном) вопросе.

В контексте указанных (основополагающих) выводов в работе обосновывается ряд предложений de lege ferenda, связанных с необходимостью:

• изменить нормы ст. 320 УПК, дополнив их указанием на нормы главы 34 УПК, как на возможную (или императивную в ряде моментовч. 2 ст. 229 УПК) форму подготовки дела к судебному заседанию, изложив их, соответственно, в следующей редакции: «По уголовному делу, поступившему в суд, мировой судья проводит подготовительные действия и принимает решения в порядке, установленном главой 33 или 34 настоящего Кодекса»;

• внести уточнения в нормы и. 1 ч. 5 ст. 318 УЛК и п. 3 ч. 5 ст. 318 УПК, ибо при формулировании названных норм законодателем не учтены положения Конституции РФ и ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», не предусматривающих в судебной системе РФ мировых судов:

— п. 1 ч. 5 ст. 318 УПК: судебный участок, фамилия и инициалы мирового судьи, которому подается заявление;

— п. 3 ч. 5 ст. 318 УПК: просьбу к мировому судье, о принятии уголовного дела к своему производству,.

• точного определения даты поступления заявления потерпевшего на разрешение к мировому судье для чего предлагается дополнить п. 6 ч. 5 ст. 318 УПК нормой следующего содержания: (после слов «.его подавшего»): «дата внесения заявления в суд" — - - 20.

• дополнить нормы главы 41 УПК указанием на ответственность заявителя за подачу заведомо ложного заявления. В данной связи ч. 5 ст. 318 УПК нуждается в дополнении нормой следующего содержания (после п. 6 ч. 5 ст. 318 УПК): «Если заявление потерпевшего соответствует указанным требованиям, мировой судья, принимая его к своему производству, обязан предупредить заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по нормам ст. 306 УК РФ, о чем у него отбирается подписка»;

• урегулировать акт принятия дела к производству мирового судьи. В следующей, к примеру, редакции ч. 7 ст. 318 УПК (после слов: «.подавшим заявление»): «При соответствии поданного заявления требованиям части 5 и 6 ст. 318 настоящего Кодекса, постановление о принятии дела к производству выносится мировым судьей незамедлительно по его поступлении в суд"',.

• уточнения норм ч. 7 ст. 318, ч. 1 ст. 319, ч. 3 ст. 321 УПК, где законодатель настаивает на принятии к производству заявления потерпевшего. Между тем, дело в названной ситуации возбуждается самим фактом подачи заявления потерпевшего мировому судье. Поэтому нормы ч. 7 ст. 318 УПК нуждаются в уточнении и должны быть изложены в следующей редакции: «С момента принятия уголовного дела к своему производству лицо, подавшее заявление, является., .(дальше — по тексту)»;

• разъяснения обвиняемому при производстве у мирового судьи (отдельных) прав, предусмотренных нормами ч. 5 ст. 217 УПК (нормы ст. 319 УПК вообще не регулируют этот вопрос). Указывая, что подобные изъятия из прав обвиняемого a priori недопустимы, диссертант считает, что содержательно названные дополнения могут быть изложены в виде следующей формулы ч. 3 ст. 319 УПК (после слов «.разъясняет права подсудимого»): «.предусмотренные статьей 47 и ч. 5 ст. 217 настоящего Кодекса» (дальше — по тексту).

• дополнить нормы ст. 230 УПК указанием на правомочия частного обвинителя ходатайствовать при производстве у мирового судьи о принятии мер обеспечения гражданского иска. Нормативно названные дополнения могут быть, к примеру, изложены в следующей редакции: «Судья, по ходатайству потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца или их представителей. (дальше — по тексту)».

Система названных изменений и дополнений закона, формулируя концепцию эффективного функционирования исследуемой стадии, призвана, по мнению диссертанта, обеспечить достижение ее непосредственных задач.

Теоретическое значение исследования. Разработанные в диссертации положения методологического, теоретического и нормативного, несомненно, характера обогащают теорию уголовно-процессуальной науки и в своей совокупности создают теоретико-методологические предпосылки концепции оптимального функционирования стадии (и института) подготовки дела к судебному разбирательству. В работе изложены теоретические и нормативные основы оптимального механизма деятельности суда и сторон, призванного к эффективному решению непосредственных задач указанной стадии и данного институтаопределены исходные категории концепции его эффективного функционированиясформирован теоретический и методологический базис для дальнейшего развития этого процессуального института.

Практическая значимость исследования определяется его общей направленностью на решение не только теоретических, общеметодологических, по сути, но и комплекса практических задач по созданию или совершенствованию оптимального механизма подготовки уголовного дела к судебному разбирательству, призванного занять весомое.

2 Процессуальной формой удостоверения воли обвиняемого в этом вопросе должен служить протокол, составляемый по аналогии норм ч. 7 ст. 318 УПК, а не, указанная законодателем, подписка, лишенная надлежащей процессуальной формы. место в системе процессуальных гарантий прав и законных интересов личности на этом этапе, интересов эффективного отправления правосудия. В этом контексте в работе формулируются практические предложения по: уточнению предмета и пределов проверки и оценки суда на этом этапесовершенствованию механизма правового регулирования порядка назначения и реализации предварительных слушанийрасширению перечня оснований для их проведениясоздания эффективной процессуальной формы реализации предварительных слушаний и института возвращения уголовных дел прокуроруи т. п. Практические рекомендации автора по оптимизации основных составляющих института подготовки дела к судебному разбирательству могут быть использованы в процессе правотворчества, в плане совершенствования уголовно-процессуального законодательства РФ, для повышения эффективности соответствующих направлений деятельности суда и сторон на этом этапе.

Апробация исследования. Основные положения, выводы и предложения исследования изложены в 44 опубликованных работах автора общим объемом свыше 175 п. л. Монография «Теория и практика эффективной подготовки дела к судебному разбирательству (к разработке концепции)» своевременно разослана ведущим специалистам в области уголовного судопроизводства, в библиотеки ведущих юридических вузов, правоохранительных и судебных органов. Результаты исследования обсуждались и получили одобрение на кафедре уголовного права и уголовного процесса Нижегородского филиала Государственного университета — Высшая школа экономики и кафедре уголовного процесса Нижегородской академии МВД России.

Основные положения диссертации приняты для использования в учебном процессе, что подтверждается соответствующими актами внедрения. Отдельные материалы исследования используются в практической деятельности органов судебной власти Приволжского федерального округа, Прокуратуры Нижегородской области, следственных и оперативных служб.

ПФО. Результаты исследования докладывались соискателем на шести научных и научно-практических конференциях.

Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования и включает в себя введение, четыре главы, состоящие из 13 параграфов, заключение и библиографию.

Заключение

.

Приступая к исследованию нового порядка подготовки уголовного дела к судебному разбирательству, предложенного законодателем в нормах глав 33 и 34 УПК РФ, мы, прежде всего, задались вопросами о том, в каком нормативном и социальном контексте следует воспринимать (очередное) изменение законодателем: формы подготовки дела к судебному разбирательствупредмета и пределов проверки суда на этом этапеполномочий суда и сторон, призванных обеспечить выполнение стоящих перед данным институтом задачнасколько, данная стадия и тот или иной процессуальный порядок подготовки дела к судебному разбирательству соответствуют общей социальной направленности уголовного судопроизводства России, имеющего своей целью приоритетную защиту прав, свобод и законных интересов личностисоответствуют ли этой поставленной цели процессуальные средства института и стадии, предложенные законодателем в нормах глав 33 и 34 УПК РФ.

Преимущественно в контексте этих проблем и вопросов в работе исследовались идеальная процессуальная форма подготовки дела к судебному разбирательствупрактика реализации этой формы у мирового судьи и в судах общей юрисдикцииединство и различие доктринальных подходов к определению сути и содержания как нормативно определенной модели этого процессуального института, так и практики его применения.

Надо подводить некоторые, методологические или промежуточные, по сути, итоги, формулировать выводы, к которым пришли мы в ходе исследования. Безапелляционность суждений в этих моментах, безусловно, вряд ли уместна, ибо, во-первых, сама практика реализации этого, нового по форме, но не по сути, процессуального института пока не дает оснований для исчерпывающе-достоверных и эмпирически верифицируемых выводов, требуя накопления новых (эмпирических) данных и выявления объективных закономерностей своего функционирования. Во-вторых, признавая.

457 дискуссионность предмета исследования, мы одновременно признаем (все) многообразие, возможных, доктринальных подходов в исследовании поставленных нами проблем, а также того круга проблем и вопросов, которые еще выявит практика реализации этого института или научная доктрина. В-третьих, высказывая те или иные суждения, мы все же рассчитываем на конструктивный обмен мнениями по ряду дискуссионных проблем, послужившим предметом предпринятого исследования, оставляя за собой право, в случае необходимости пересмотреть по итогам дискуссии отдельные из высказанных нами суждений или итоговых выводов. Вместе с тем несмотря на кажущееся кардинальным изменение процессуальной формы подготовки дела к судебному разбирательству в нормах нового УПК РФ мы (все же) считаем принципиальным подчеркнуть, что, как и ранее, непосредственные задачи этой стадии и данного процессуального института всегда (apriori) должны быть связаны с независимой судебной проверкой:

• законности и обоснованности предшествующего производства по делу, обеспечивающей соблюдение основных прав, свобод и законных интересов участников процесса, имеющих в деле признаваемый законом интерес;

• законности и обоснованности требования стороны обвинения о внесении данного дела в суд с целью разрешения вопроса (утверждения стороны обвинения) о виновности обвиняемого в инкриминируемых ему преступлениях или о наличии оснований для решения вопроса о применении к данному лицу принудительных мер медицинского характера;

• законности и обоснованности ходатайств сторон, связанных, по сути, с оптимальным порядком разрешения, как названных выше вопросов по существу, так и с надлежащим обеспечением прав и законных интересов сторон при разбирательстве дела в суде.

По сути, круг этих вопросов и формирует в итоге предмет проверки и оценки суда на этом этапеопределяет пределы его активности при изучении материалов, поступившего дела, разрешении ходатайств сторон, определении процессуальной формы подготовки дела к судебному разбирательству. На правомерность этого вывода во многом указывают и виды возможных решений суда, принимаемых (в виде промежуточных или итоговых) на данном этапе, нивелируя усилия законодателя по исключению из предмета оценки суда вопроса о достаточности фактических оснований для внесения уголовного дела в судоб обоснованности требования судебной процедуры.

Анализируя нормы нового УПК РФ, связанные с подготовкой дела к судебному разбирательству, надо признать, что законодателю удалось в известной мере решить, на наш взгляд во многом надуманную, «проблему» недопустимой оценки судом фактической стороны обвинения при решении вопроса о назначении судебного заседания. Однако решить — только «ценой» отказа от института независимого судебного контроля за законностью предыдущего этапа по делуза реальной обоснованностью внесения уголовного дела (уголовного иска) в судобоснованностью требования стороны обвинения о предании обвиняемого суду.

Генезис института подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе достаточно «знаком» с реальной эффективностью такого порядка (УПК РСФСР 1922, 1923 гг., «реформы» 1929 г. и т. п.), результатом которого всегда являлось ослабление контроля за обоснованностью предания обвиняемого суду, внесение уголовного дела в суд без достаточных к тому (фактических) оснований, неполно расследованных или с неправильной уголовно-правовой квалификацией. В силу чего законодатель и практика были просто обязаны возвращаться к реальным предмету и пределам проверки суда на этом этапе.

Диссертант полагает, что объективный анализ установленной законодателем в нормах УПК РФ 2001 года (судебной) формы предания суду также указывает на то, что, проверяя на данном этапе и законность, и обоснованность внесения уголовного иска в суд, последовательно решая вопросы отнесенные к его компетенции, принимая итоговые решения, суд не только никому из участников процесса ничего не навязывает, в том числе и центральном вопросе уголовного дела — о виновности обвиняемого, — но даже не ставит на (возможное) обсуждение сторон на этом этапе те вопросы, которые должны стать непосредственным предметом (предстоящего) разбирательства дела по существу. Более того, опираясь на результаты исследования, мы принципиально настаиваем на том, что в отдельных процедурах проверки, реализуемой на этом этапе, все также проявляют себя реальный предмет и пределы контроля суда (и законность, и обоснованность внесения уголовного иска в суд), ставя под сомнение подходы законодателя в этом вопросетребуя возвращения к критериям и процедуре независимой судебной оценки фактической стороны уголовного иска, внесенного в суд стороной обвинения.

Генезис развития процессуальной формы подготовки дела к судебному заседанию в ведущих странах англо-саксонской или континентальной системы права также знает два порядка (две формы) предания суду: а) независимым судебным органом или органом обвиняющей власти (preliminary examinationpreliminary enguiry) б) непосредственно судом, разрешающим (в дальнейшем) данное дело по существу.

При предании суду независимым органом судебной власти или органом обвинения (национальный) законодатель, по сути, не считает необходимым «скрывать» действительное основание для законного и обоснованного принятия такого решения, прямо указывая на то, что фактическим основанием для этого служит достаточность (или доказанность) фактической стороны обвинениядостаточность обвинительных доказательств. Напротив, в случае решения вопроса о предании суду непосредственно судом, разрешающим данное дело (в дальнейшем) по • существу, вопрос о действительных основаниях для законного и обоснованного предания обвиняемого суду, искусно вуалируется под нейтральные (по смыслу) формулировки о достаточности подозрения в отношении обвиняемогоо достаточности материалов для рассмотрения дела в суде.

В первом случае, законодателю, по идее, не надо «скрывать» действительный предмет проверки и оценки суда или иного управомоченного органа, решающего вопрос о законном и обоснованном предании суду, ибо само рассмотрение дела по существу осуществляется как бы a priori независимым от данного вывода органом, в силу этого (психологически и юридически) свободного в своих суждениях (в том числе, и итоговых) по данному делу. Во втором, суд, разрешающий дело по существу, точно также, а priori оказывается связанным своим решением о предании обвиняемого суду, якобы основанным на предрешающем убеждении о виновности данного обвиняемого в совершении, инкриминируемого преступления, что, увы, недопустимо. Отсюда и усилия по вуалированию действительного основания для законного и обоснованного предания обвиняемого суду. В контексте указанных выводов правомерным видится и вывод о том, что именно процедуры по типу preliminary examination или preliminary enguiry в состоянии обеспечить действительно беспристрастное и законное предание обвиняемого суду, одновременно обеспечивая права обвиняемого. Однако при формулировании названных выводов искусственно упускается, что и при «независимой» форме предания суду, суд, принимающий дело к своему производству, вправе знакомится с материалами дела (например, по правилам: preparatory hearing), с системой обвинительных доказательств по делу, с формулой обвинения, нивелируя, по сути, усилия законодателя, связанные с введением названной (якобы, независимой) формы предания суду. Таким образом, проблема, скорее, в психологических установках самих исследователей, а не в проблемах той или иной формы предания суду.

Как в нормативном, так и в практическом срезе, исследуемого круга проблем, тревожит и то, что в нормах УПК РФ (2001 г.) законодатель считает излишним скрупулезно регламентировать процедуры предварительного слушания по целому ряду оснований ч. 2 ст. 229 УПК, несмотря на то, что на разрешение подобного заседания выносится не один, а несколько различных по сути и правовым последствиям вопросов. Этот явный пробел нормативного регулирования не устраняет ни ссылка законодателя на то, что предварительные слушания проводятся по правилам главы 33, 35−36 УПК, ни возможное обращение правоприменителей к нормам тех разделов и глав УПК РФ, которые регулируют сходные процессуальные отношения.

Не восполняет отсутствие надлежащей регламентации процедуры предварительного слушания в нормах главы 34 УПК и возможное обращение правоприменителя к (специальным) нормам, регулирующим порядок предварительного слушания по разрешению ходатайства сторон об исключении тех или иных доказательств (ст. 234−236 УПК).

В итоге, применение закона, алгоритм возможных действий суда и сторон, обеспечение прав и свобод личности на этом этапе, нередко, как показывают результаты, проведенного (нами) исследования, нередко, ставится в зависимость от субъективного усмотрения того или иного состава суда, а не от воли законодателя, исчерпывающе определенной в нормах закона. В силу тех же субъективных подходов во многом, пока, не «срабатывает» и, безусловно, продуктивный, новый по сути и форме, институт проверки и оценки доказательств по делу на предмет их допустимости, призванный оптимизировать разбирательство дела по существу, где этот вопрос, вынужденно становится предметом конфликта, не найдя своего разрешения на предыдущем этапе. Судьи, на наш взгляд, оказались пока (субъективно) не готовы решать этот принципиальный вопрос по правилам предварительных слушаний, при посредстве тех, безусловно, продуктивных средств, которые впервые предложены законодателем в нормах главы 34 УПК РФ. На правомерность данного вывода, отчасти, указывает и то обстоятельство, что, не найдя «понимания» в этом вопросе у судей, стороны только за исследуемый период в 2 раза снизили количество ходатайств, адресованных суду с требованием об исключении доказательств по делу, предпочитая обращаться к решению этого вопроса непосредственно в стадии рассмотрения дела по существу.

Исследуя процессуальную форму подготовки дел частного обвинения к судебному разбирательству у мирового судьи, диссертант принципиально настаивает на том, что и в этом процессуальном порядке стадия подготовки дела к судебному разбирательству, безусловно, имеет место. Причем при наличии оснований, предусмотренных нормами ч. 2 ст. 229 УПК, мировой судья также императивно обязан реализовывать предварительные слушания по данной категории дел, ибо, на наш взгляд, законодатель не предусматривал ни малейших изъятий в этом вопросе в нормах главы 41 УПК РФ.

Не до конца оптимальной представляется нам и процессуальная форма предварительных слушаний, реализуемых по целому ряду (иных) оснований, предусмотренных нормами УПК РФ, в связи с чем, нами и высказываются те или иные предложения de lege ferenda, вынесенные на широкое обсуждение.

Безоснователен также отказ законодателя от предварительных слушаний по тем категориям дел, санкция которых предусматривает в виде меры наказания смертную казнь, а также по делам в отношении несовершеннолетних обвиняемых. Мы принципиально настаиваем на восстановлении дополнительных процессуальных гарантий по данной категории дел.

В том же контексте максимального обеспечения процессуальных гарантий прав, свобод и законных интересов личности на этом этапе диссертант настаивает на том, что законодатель a priori ошибся, исключив для суда возможность прекращения на этом этапе уголовного дела по реабилитирующим основаниям. Даже при явном наличии (установлении) названных оснований на этом этапе законодатель, по сути, обязывает суд назначить и провести (в полном объеме) судебное разбирательство по существу, с вынесением в итоге (в качестве определенной «компенсации» перенесенных страданий) оправдательный приговор. На наш взгляд, эти подходы законодателя не соответствуют социальной направленности уголовного судопроизводства России, являются субъективно надуманными, подлежащими исключению.

В том же социальном контексте в работе предлагаются меры по созданию оптимальной процессуальной формы института возвращения уголовного дела прокурору, который, на наш взгляд, категорически не может быть воспринят научной доктриной и практикой как определенный аналог (известного) института возвращения дел на дополнительное расследование.

Диссертант полагает, что именно этот подход к пониманию сути данного института является единственно возможным. Именно он соответствует сути и социальному назначению данного процессуального института, так как в ином случае, сторона обвинения приобретает практически неограниченную (одностороннюю, по сути) привилегию отзывать неограниченное число раз обвинение (уголовный иск) из суда при неудачных попытках добиться решения в своих интересахпривилегию снова и снова устранять выявленные уже после направления уголовного дела в суд нарушения закона и продолжать деятельность по обоснованию обвиненияпривилегию по своему субъективному усмотрению решать возвращать данное уголовное дело в суд или прекращать его производством (в том числе по нереабилитирующим для обвиняемого основаниям).

Вместе с тем, достаточно оправданной, представляется, диссертанту и возможность обжалования явно незаконных решений суда о возвращении уголовного дела прокурору, вынесенных либо с явным игнорированием тех условий, которые были сформулированы в правовых позициях постановления Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года, либо которые объективно препятствуют дальнейшему движению дела, ограничивая доступ заинтересованных лиц к правосудию.

Не считая возможным, еще раз повторяться в этих вопросах, мы в принципе готовы обсуждать каждое из названных (нами) предложений, понимая, что работа над этой, безусловно, интересной научной и практической проблемой должна быть продолжена.