Департамент полиции МВД и студенческое движение в России в конце XIX — начале XX века

Рубеж XIX — XX веков в российской общественной жизни ознаменовался небывалым ростом оппозиционных настроений. И если еще во второй половине XIX века подпольная деятельность велась лишь сравнительно небольшим количеством людей с маргинальным социальным статусом, то уже в начале XX в. российские правящие круги столкнулись с реальной угрозой массового протеста против существующего государственного и общественного порядка.

Особенно показательным примером этого стали возникающие из года в год студенческие беспорядки, которые, как свидетельствуют многочисленные высказывания со стороны полицейских чинов, негативно отражались на общем настроении российского населения в периоды политического затишья, а во времена подъема оппозиции выступали в качестве одной из самых зажигательных ее сил. Наиболее остро эта ситуация ощущалась среди представителей охранительного ведомства — Департамента полиции Министерства внутренних дел, призванного оберегать незыблемость монархического порядка и противодействовать любым посягательствам на его пересмотр. Однако в указанный период Департаменту полиции становилось все труднее выполнять свою непосредственную служебную задачу.

Анализ Департаментом полиции противоправительственных настроений в среде студенчества имеет особое значение как в силу специфического положения политической полиции в общей государственной системе, так и по причине существенной роли студенчества в российском обществе. Рассмотрение этого вопроса позволит внести определенный вклад в понимание особенностей исторического процесса предреволюционного времени.

Целью данной диссертации является исследование взглядов и оценок, бытовавших в рамках Департамента полиции МВД как центрального органа политического сыска Российской империи по отношению к студенческому движению конца XIX — начала XX века. На реализацию этой цели направлены следующие задачи диссертации:

1) Определить основной спектр оценок среди чинов политической полиции относительно истоков возникновения т.н. «студенческого вопроса», его места в общем противоправительственном движении Российской империи, а также его влияния на выработку Департаментом полиции способов борьбы с ним (на примере движения учащихся высших учебных заведений в 80 — 90-х гг. XIX в.);

2) Охарактеризовать оценку полицейскими чинами внутренней сущности движения учащихся высших учебных заведений на рубеже веков в качестве самостоятельного субъекта российского оппозиционного и революционного движения: его идеологического содержания и направленности, организационной структуры, масштабов, логики развития, а также периодизации;

3) Представить основные черты студенческого движения через призму текущей делопроизводственной практики Департамента полиции (анализ хода движения и следующие за ним мероприятия по его нейтрализации);

4) Выявить взгляд чинов Департамента полиции на место и роль студенческого движения среди других течений российской общественной жизни того времени, и в частности, на его участие в процессе образования политических партий накануне Первой русской революции;

5) Исследовать степень влияния «партийного вопроса» и связанных с ним разногласий на внутренний облик студенческого движения 1902 — 1904 гг., исходя из существующей делопроизводственной документации центрального органа политического сыска.

Кроме всего прочего, в рамках диссертации предполагается дать характеристику административным преобразованиям, происходившим в Департаменте полиции МВД на рубеже XIX — XX веков: их предпосылкам, направленности и качественному влиянию на внутреннюю структуру, задачи и принципы организации делопроизводства.

Хронологические рамки диссертации располагаются между 1898 и 1905 годами, и обусловлены двумя причинами.

Во-первых, данный период является временем наибольшей активности студенческой молодежи. Он начался с крупномасштабных беспорядков в феврале 1899 г. (послуживших, по мнению полицейских чинов, переломным моментом в истории движения учащейся молодежи) и закончился с началом Первой русской революции 1905 — 1907 гг., когда российское студенчество уже окончательно утратило свое значение в качестве автономного субъекта общественной жизни и, по сути, выступало в качестве вспомогательного контингента различных политических партий.

А во-вторых, период 1898 — начала 1905 гг. ознаменован значительными изменениями в рамках самого Департамента полиции. Они коснулись как внешней административной стороны (создание Особого отдела, призванного бороться с резко усилившимся общественным, и в частности, со студенческим движением), так и внутреннего содержания методов по предотвращению развития противоправительственных настроений, обновления принципов руководства секретной агентурой и наблюдательным составом.

Источники, представленные в диссертации, могут быть разделены на три основные группы.

К первой из них относятся законодательные акты и нормативные документы, лежащие в основе деятельности Департамента полиции и определяющие его основные функции и полномочия как центрального органа российского политического сыска. Прежде всего, это известное «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г., а также различные положения, под непосредственным действием которых происходило формирование внутренней структуры органов охранительного ведомства. Все они были в свое время опубликованы в Полном собрании законов Российской империи1.

Кроме того, в данную группу источников входят также нормативные документы, принятие и приведение в жизнь которых оказало существенное влияние на внутренний ход и развитие студенческого движения в рассматриваемый период. К ним относится университетский устав 1884 г., «Временные правила об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений» от 29 июля 1899 г., а также «Временные правила о студенческих учреждениях» от 22 декабря 1901 г." Данная группа источников позволяет выявить основы административной деятельности Департамента полиции, охранных отделений и губернских жандармских управлений, а также основные вехи политики правящих кругов в отношении студенческих беспорядков.

Второй группой источников, позволяющей выявить основные стороны текущей делопроизводственной системы центрального звена охранительного ведомства, характерные особенности восприятия чинами политического сыска как отдельных моментов, так и всего студенческого движения в целом,.

1 Высочайшее повеление, объявленное министром внутренних дел «О присоединении Судебного отдела Министерством внутренних дел к Департаменту государственной полиции» // Полн. Собр. Законов Российской империи. Собр. 3-е. Т. I. 1881. СПб., 1885. № 317- «О введении Судебного отдела Министерства внутренних дел в состав Департамента государственной полиции» // Там же. Т. III. 1883. СПб., 1886. № 1392- Высочайше утвержденное «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г. // Там же. Т. I. 1881. СПб., 1885. № 350. Высочайше утвержденные «Временные правила об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемыми из сих заведений за учинсние скопом беспорядков» от 29 июля 1899 г. // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 249. Д. 15. Л. 158 — 159обВысочайше утвержденный Общий Устав Императорских российских университетов от 23 августа 1884 г. СПб., 1884- «Временные правила организации студенческих учреждений в высших учебных заведениях» от 22 декабря 1901 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1901. Т. 338. № 12. являются делопроизводственные материалы фонда Департамента полиции МВД Государственного Архива Российской Федерации (№ 102). Данная группа источников является основной для изучения заявленной темы. Всего по студенческому движению в фонде Департамента полиции находится 320 дел, содержащих сведения обзорного характера. Их можно подразделить на 5 групп.

Центральное положение среди сведений по студенческому движению занимают делопроизводственные материалы Особого отдела. Их общее число составляет 275 дел. Большинство из них (258 дел) включено в опись за 1898 г. вне зависимости от действительной хронологии событий. Эта группа материалов является самой разнородной по своему внутреннему составу.

В проблемно — тематическом отношении она содержит в себе сведения о самых различных сторонах движения учащихся высших учебных заведений и может быть условно разделена на 4 подгруппы.

Первая из них включает в себя дела, заведенные по поводу произошедших в означенный период событий в студенческом движении (137 дел). Основное внимание в этой подгруппе уделено студенческим беспорядкам 1899 г. (31 дело) и 1901 г. (29 дел)3, а также общему обзору хода студенческого движения по учебным годам. К 1901 — 1902 учебному году относится 25 дел, 1902 — 1903 гг. — 16, 1903 — 1904 гг. — 21 дело и началу 1904 — 1905 гг. посвящено 4 дела4. Кроме того, 4 дела содержат в себе информацию по проходившим в это время студенческим съездам5.

Вторая подгруппа (83 дела) объединяет документы по различным высшим учебным заведениям Российской империи. Из 35 отечественных вузов, представленных в делах данной подгруппы, первое место по количеству дел.

3 Ф. 102. ОО. 1898 г. Д. 3. Ч. 1. Лит. Б. Т. 1 — 17- Ч. 1. Лит. Д, 3, ИД. 3. Ч. 125. Т. 1- Ч. 125. Т. 1. Лит. А, БЧ. 125. Т. 2- Ч. 125. Т. 2. Лит АЧ. 125. Т. 3 — 18.

4 Там же. Д. 3. Ч. 150- Ч. 150. Т. 1 — 14- Д. 3. Ч. 213. Т. 1 — 13- Д. 3. Ч. 280- Ч. 280. Т. 1 -12- 1904 г. Д. 3. Ч. 10. Т. 1 — 2- Д. 2389а.

5 Там же. 1898 г. Д. 3. Ч. 20- Д. 3. Ч. 100- Д. 3. Ч. 136- Д. 3. Ч. 150. Т. 15. занимает Московский университет (7 дел). Далее в порядке убывания следуют Новороссийский университет и Университет Св. Владимира в Киеве (по 6 дел) — Харьковский университет (5 дел) — Казанский университет и Рижский Политехнический институт (по 4 дела) — Петербургский, Юрьевский и Томский университеты, Петербургские высшие женские курсы и Институт сельского хозяйства и лесоводства в Новой Александрии (по 3 дела). По 2 дела в материалах Особого отдела имеется о Варшавском университете, Горном, Лесном и Технологическом институтах в Петербурге, о Демидовском Юридическом лицее в Ярославле, а также о Казанском Ветеринарном и Киевском Политехническом институтах. Обо всех прочих высших учебных заведениях в империи имеется по 1 делу в данной подгруппе6. Кроме того, здесь содержатся сведения по зарубежным высшим учебным заведениям, где обучались выходцы из России. Среди них — Политехнические институты в Мюнхене и Дармштадте (Германия), Университет в Христиании (Норвегия), Бернский университет (Швейцария) и Свободный русский университет в Париже. В общей сложности эти зарубежные учебные заведения представлены 5 делами .

Третья подгруппа — это дела, посвященные студенческим организациям (28 дел). Ее внутреннее содержание выглядит следующим образом: 15 дел содержат материалы по землячествам, их руководящим органам — Союзным Советам и близких к ним образованиям, 6 дел — по национальным.

6 Там же. Д. 3. Ч. 1. Лит. В, Г, Ж, ЕД. 3. Ч. 57- Ч. 57. Лит. АД. 3. Ч. 2- Ч. 2. Лиг. Б, В, Г, Д, Ж, 3- Д. 3. Ч. 7- Ч. 7. Лит. А, Б, В, ГД. 3. Ч. 8- Д. 3. Ч. 13- Ч. 13. Лит. А, Б, ВД. 3. Ч. 23- Ч. 23. Лит. АД. 3. Ч. 27- Д. 3. Ч. 32- Ч. 32. Лит. А, Б, ВД. 3. Ч. 33- Д. 3. Ч. 34- Ч. 34. Лит. А, Б, В, ГД. 3. Ч. 35. Лит. А — ЕД. 3. Ч. 41- Ч. 41. Лит. АД. 3. Ч. 43- Ч. 43. Лит. АД. 3. Ч. 44- Ч. 44. Лит. А, БД. 3. Ч. 45- Д. 3. Ч. 53- Д. 3. Ч. 59- Ч. 59. Лит. АД. 3. Ч. 61- Ч. 61. Лит. АД. 3. Ч. 76- Ч. 76. Лит. АД. 3. Ч. 77- Ч. 77. Лит. А, БД. 3. Ч. 83- Ч. 83. Лит. А, БД. 3. Ч. 84- Ч. 84. Лит. АД. 3. Ч. 86- Д. 3. Ч. 87- Д. 3. Ч. 93- Д. 3. Ч. 94- Д. 3. Ч. 96- Д. 3. Ч. 117- Д. 3. Ч. 119- Д. 3. Ч. 121- Д. 3. Ч. 198- Д. 3. Ч. 238- Д. 3. Ч. 239- Д. 3. Ч. 251- Д. 3. Ч. 253- Д. 3. Ч. 272.

7 Там же. Д. 3. Ч. 79- Д. 3. Ч. 140- Д. 3. Ч. 141- Д. 3. Ч. 205- Д. 3. Ч. 231. студенческим организациям (главным образом, еврейским, польским и армянским), 5 дел — по кружкам самообразования и 2 дела — по партийным организациям в студенческой среде8.

И, наконец, дела четвертой подгруппы содержат прочие сюжеты движения учащихся высших учебных заведений (27 дел). К их числу относятся такие как устройство студенческих общежитий, порядок проведения вечеров, обсуждение Департаментом полиции мер на случай возникновения студенческих беспорядков, о пропаганде студенческой молодежи среди учащихся гимназий и т. д.9 Набор упоминаемых здесь сюжетов не позволяет объединить их по какому-либо из критериев.

Материалы делопроизводства Особого отдела выглядят весьма пестро и в географическом отношении. Так, наибольшее число дел приходится на студенчество Петербурга (57 дел), Москвы (35 дел) и Киева (25 дел). С некоторым отрывом следует учащаяся молодежь Казани и Варшавы (по 13 дел), а также Харькова и Одессы (по 12 дел). Небольшое количество материалов имеется по студенческому движению в Томске, Юрьеве и Риге (по 9 дел), и совсем незначительное — по движению в Новой Александрии (Привислинский край) (8 дел) и Ярославле (6 дел). 10 дел посвящены студенческому движению в других городах и местностях Российской империи и 12 дел — русской молодежи, обучающейся за рубежом.

8 Там же. Д. 3. Ч. 2. Лит. А, ЕД. 3. Ч. 10- Д. 3. Ч. 11- Д. 3. Ч. 13. Лит. ГД. 3. Ч. 15- Д. 3. Ч. 19- Д. 3. Ч. 31- Д. 3. Ч. 35- Д. 3. Ч. 37- Д. 3. Ч. 42- Д. 3. Ч. 48- Д. 3. Ч. 49- Д. 3. Ч. 63- Д. 3. Ч. 85- Д. 3. Ч. 139- Д. 3. Ч. 161- Д. 3. Ч. 174- Д. 3. Ч. 189- Д. 3. Ч. 190- Д. 3. Ч. 208- Д. 3. Ч. 213. Т. 4. Лит. АД. 3. Ч. 215- Д. 3. Ч. 226- Д. 3. Ч. 233- Д. 3. Ч. 235- Д. 3. Ч. 237- Д. 3. Ч. 245.

9 Там же. 1898 г. Д. 3. Ч. 1- Ч. 1. Лит. АД. 3. Ч. 6- Д. 3. Ч. 47- Ч. 47. Лит. АД. 3. Ч. 71- Д. 3. Ч. 78- Д. 3. Ч. 120- Д. 3. Ч. 130- Д. 3. Ч. 137- Д. 3. Ч. 153- Д. 3. Ч. 200- Д. 3. Ч. 225- Д. 3. Ч. 260- Д. 3. Ч. 298- Д. 3. Ч. 303- 1900 г. Д. 1100, 1140, 1142- 1901 г. Д. 395, 987- 1902 г. Д. 500, 1791- 1904 г. Д. 3, 1195.

Также в группе материалов Особого отдела содержится 45 дел, посвященных студенческому движению в общероссийском масштабе и не имеющих конкретной географической привязки.

Обзорные сведения по студенческому движению конца XIX — начала XX века содержатся и в Еженедельных записках Департамента полиции. За период с 1898 по 1904 г. данная группа имеет в своем составе 15 дел. Среди них 9 дел составляют собственно еженедельные записки по Департаменту полиции10, 5 дел — записки по Особому отделу11 и I дело — шефские 12 записки .

Большинство из них (за исключением записок по Особому отделу) составлялось при участии всех делопроизводств Департамента и представляет собой фактическое изложение наиболее важных событий общественного (в т.ч. студенческого) движения, зафиксированных органами политического сыска.

Данная группа обзорных материалов по своему внутреннему содержанию выглядит довольно однородно. Однако даже за вышеозначенный период она представлена далеко не полностью: еженедельные записки по Департаменту полиции представлены полностью за период с начала 1898 г. по октябрь 1900 г., с середины мая по декабрь 1901 г., а также за период с июля 1902 г. до начала Первой русской революции. Эта подгруппа записок не представлена за период с января по середину мая 1901 г. и с января по июнь 1902 г., а за ноябрь — декабрь 1900 г. имеются только черновые варианты.

Записки по Особому отделу имеются за январь — июнь 1898 г. и за декабрь 1901 — декабрь 1904 гг., за остальное время отсутствуют. Причем материалы за декабрь 1901 — апрель 1902 г. посвящены исключительно обзору движения учащихся высших учебных заведений. Шефские же записки относятся только к сентябрю 1904 — январю 1905 гг.

10 Там же. Оп. 255. Д. 31, 32, 34, 87, 88, 91 — 94.

11 Там же. Д. 30, 59,61,63,65.

12 Там же. Д. 38.

По своему происхождению, внутреннему содержанию и стилю изложения материала к предыдущей группе вплотную примыкают Всеподданнейшие доклады Департамента полиции на высочайшее имя. Всего за означенный.

1 Ч период имеется 7 дел. Однако, в отличие от' еженедельных записок, предназначенных, прежде всего для внутреннего пользования в рамках Министерства внутренних дел, эти материалы были адресованы императору, в силу чего носили более обобщенный характер. Обзоры студенческого движения здесь, как правило, включены в состав обзоров по общероссийскому движению. Исключением являются лишь всеподданнейшие доклады за 1899 г., где в виду происходивших в это время беспорядков в высших учебных заведениях, доклады по студенческому движению предстают в качестве самостоятельной части.

Существенную информацию по движению студенческой молодежи можно встретить и в Обзорах важнейших дознаний по делам о государственных преступлениях. Их созданием занималось 4-е делопроизводство Департамента полиции, ведавшее вплоть до своего упразднения в 1902 г. наблюдением за ходом дознаний в губернских жандармских управлениях и представлением докладов для Особого совещания Министерства внутренних дел, действовавшего на основании 34 статьи «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия».

Имеющиеся за 1898 — 1902 гг. 4 дела представляют собой пространное описание наиболее важных политических дел того времени14. Иногда характеристику определенного направления общественного движения предваряет аналитическое вступление. Обзоры дознаний по политическим делам были изданы тогда же в виде отдельных книг, содержащих сведения за один или два года15.

13 Там же. Оп. 249. Д. 13, 15 — 19, 21.

14 Там же. Оп. 252. Д. 18, 20 — 22.

15 Обзоры важнейших дознаний, производившихся в Жандармских Управлениях за 1898 и 1899 гг. Т. XXII и XXIII. СПб., 1902; Обзор важнейших дознаний, производившихся в.

С возникновением на рубеже XIX — XX веков политических партий, в среде студенческой молодежи начинается внутреннее размежевание и распределение по различным общественно-политическим лагерям.

В связи с этим особое значение приобретают Обзоры деятельности революционных партий, которые за рассматриваемый период имеются в количестве 18 дел16. Это наиболее специфичная группа материалов Департамента полиции. В большинстве своем это записки для служебного пользования, исторические обзоры и учебные пособия для жандармских офицеров, посвященные характеристике революционных партий: их политических платформ и организационно-тактических принципов. Созданные уже после Первой русской революции, они представляют собой взгляд на студенческое движение с позиций ретроспективы, в силу чего одновременно являются и источниками, и первыми работами, содержащими элементы исследования. Среди них особо следует остановиться на двух из них. Первая ставит своей целью обозрение революционного движения в России в целом. Это учебное пособие для офицеров Отдельного корпуса жандармов под названием «Обзор общественного и революционного движения в России», составленное в 1913 году подполковником Ф.С. Рожановым17.

Второй же, посвященной исключительно студенческому движению, является не изданная до сих пор работа чиновника особых поручений при Петербургском охранном отделении П. С. Статковского под названием «Краткий очерк о волнениях и беспорядках, происходивших в столичных.

Жандармских Управлениях за 1900 год. 'Г. XXIV. СПб., 1902; Обзор важнейших дознаний. за 1901 год. Т. XXV. СПб., 1903; Обзор важнейших дознаний. за 1902 год. Т. XXVI. СПб., 1906.

16 Ф. 102. Оп. 253. Д. 38, 115, 119, 152 — 153, 170, 200, 214, 243, 257, 271 — 272, 303, 307, 309, 345−346,349.

Там же. Д. 345 — 346- Рожанов Ф. С. Записки по истории революционного движения в России (до 1913 года). СПб., 1913. высших учебных заведениях и участии студентов в революционном.

1 Я движении с 1882 г. до начала 1910 — 1911 учебного года". Она представляет пример внутриведомственного исследования. Ориентация на реализацию первоочередных задач прикладного свойства, профессиональный утилитаризм имеют здесь определяющее значение. Составленный в 1911 г. после очередных крупных студенческих беспорядков по поручению руководства Департамента полиции, «Краткий очерк» должен был выполнять роль практического руководства для формирования четкой и последовательной методики их предотвращения на будущее. Его автор, используя текущие делопроизводственные материалы Петербургского охранного отделения и свой личный служебный опыт, сконцентрировался в основном на освещении движения студенческой молодежи в Петербургском университете, которое представлялось, по его мнению, идеальным. центром противоправительственной агитации и, следовательно, заслуживало наибольшего внимания Департамента полиции. Эта работа является важным источником, содержащим обширные фактические сведения по движению столичного студенчества рубежа веков, а также немало отзывов и оценок личного свойства в адрес учащейся молодежи.

Особо следует сказать о предпринимавшейся издательской деятельности, которая затронула немалую часть делопроизводственных материалов фонда Департамента полиции и выразилась в создании многочисленных сборников документов и исторических очерков. Начало этому процессу было положено еще в дореволюционный период. Так, бывший сотрудник Московского охранного отделения и Особого отдела Департамента полиции Л. П. Меньщиков, выйдя в отставку в 1909 г. и выехав за границу, выступил на стороне революционного движения, предав гласности многие секретные документы и сведения. Результатом этого стал выход сборника документов, а.

Статковскгш П. С. Краткий очерк о волнениях и беспорядках, происходивших в столичных высших учебных заведениях и участии студентов в революционном движении с 1882 г. до начала 1910;1911 учебного года//ГАРФ. Ф. 102. Оп. 253. Д. 38. впоследствии и известной трилогии по истории российского политического сыска и его борьбы с революционным движением19. Тогда же под влиянием громкого «дела Азефа» и еще целого ряда разоблачений выходит сборник, в котором центром внимания стали внутренние механизмы работы охранительного ведомства, а в особенности принципы вербовки и руководства секретной агентурой20.

Указанные работы зачастую представляют собой обозрение тех же самых фактов и событий, что и работы, создававшиеся в рамках «ведомственной историографии», однако с диаметрально противоположной трактовкой. В них изображение истории революционного и оппозиционного движения в России (в том числе и движения студенческой молодежи) приобрело исключительно апологетический оттенок, где его участники изображаются в качестве непоколебимых борцов с отжившим самодержавным строем.

После Февральской революции 1917 г. начинается новый этап в истории изучения российского политического сыска, характеризующийся взлетом интереса к данной проблематике. В это время было опубликовано огромное количество документов и создано на их основе немало исследовательских работ. Повышенное внимание к деятельности Департамента полиции и остального полицейского аппарата в этот период объясняется двумя причинами.

Во-первых, это все та же утилитарно-практическая задача, диктовавшаяся стремлением сменявших друг друга Временных правительств и пришедших, в конце концов, к власти большевиков ликвидировать любые проявления старого режима. Бывшие участники революционного движения, получив в свои руки богатейшие делопроизводственные материалы, развернули обширную деятельность по раскрытию секретных сотрудников, работавших в различных партиях и организациях. С этой целью был создан целый ряд.

19 Меныциков Л. П. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. Ч. I — III. М., 1925 — 1932.

20 За кулисами Охранного отделения. Берлин, 1910. следственных комиссий, членами которых были созданы исторические работы обзорного характера, рассматривавшие в негативном свете институт секретной агентуры, а также различные учреждения бывшего охранительного ведомства21.

А во-вторых, кроме вышеизложенного, под руководством некоторых видных исследователей и журналистов началась деятельность по подробному изучению истории революционного движения и увековечению памяти его различных представителей, в том числе с привлечением материалов «царской охранки». Так, в 1917 г. возобновляет свою деятельность редакция журнала «Былое» во главе с П. Е. Щеголевым, начинают выходить и другие журналы и альманахи с характерными названиями: «Красный архив», «Летопись революции», «Комсомольская летопись» и др. Но, пожалуй, самым крупным событием в этом ряду стало создание в 1921 г. Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, которое на протяжении четырнадцати лет выпускало свой журнал под названием «Каторга и ссылка».

Среди опубликованных в этот период источников особое место занимает служебная записка известного начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова, изданная С. Айнзафтом в 1927 г. Эта записка позволяет выявить взгляд одного из видных деятелей российского политического сыска на студенческое движение.

Третью группу составляют источники личного происхождения, содержащие прямые или косвенные сведения о взглядах Департамента.

Агафонов В. К. Заграничная охранка. Пг., 1917; Волков А. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917; Жгишнский В. Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти. Пг., 1918; Красный А. Тайны охранки. М., 1917; Осоргин М. А. Охранное отделение и его секреты. Б.м., 1917; Сватиков С. Г. Заграничная агентура Департамента полиции. М., 1917; Фромметт Б. Р. Как царское правительство расправлялось с политическими противниками. М., 1917; Членов С. Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники. М., 1919.

Т) Айизафт С. Зубатов и студенчество // Каторга и ссылка. 1927. № 5. полиции по поводу движения учащихся высших учебных заведений. Это воспоминания руководителей полицейского ведомства различного ранга: директоров Департамента полиции А. А. Лопухина и А. Т. Васильева, начальника Киевского губернского жандармского управления В. Д. Новицкого, шефа Отдельного корпуса жандармов П. Г. Курлова, начальников Московского охранного отделения П. П. Заварзина и А. П. Мартынова, начальника Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, а также начальника Киевского охранного отделения и дворцовой охраны Зимнего дворца А. И. Спиридовича и др." Сюда же можно отнести и переписку начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова со своими сослуживцами, секретными сотрудниками и деятелями революционного.

24 движения .

Данная подгруппа источников личного происхождения была вовлечена в исследовательский оборот достаточно давно. Прежде всего, они нашли свое применение в исследованиях по истории системы российского политического сыска (работы А. Н. Ярмыша, Л. И. Тютюнник, Ю. Ф. Овченко и З.И. Перегудовой). Но, несмотря на это, применительно к заявленной теме вышеуказанные воспоминания содержат в себе немало интересных оценок в отношении различных отраслей деятельности Департамента полиции и подчиненных ему региональных учреждений. Кроме того, некоторые из них.

Васильев А. Т. Охрана: русская секретная полиция // «Охранка»: воспоминания руководителей политического сыска. Под ред. З. И. Перегудовой. М., 2004. Т. 2- Герасимов А. В. На лезвии с террористами // Там жеЗаварзип П. П. Жандармы и революционеры. Воспоминания. Париж, 1930. // Там жеКурлов П. Г. Гибель Императорской России. М., 1992; Лопухин А. А. Отрывки из воспоминаний (По поводу «Воспоминаний» графа С.Ю. Витте). М. — Пг., 1923; Мартынов А. П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка»: воспоминания руководителей политического сыска. Под ред. З. И. Перегудовой. М., 2004. Т. 1- Новицкий В. Д. Из воспоминаний жандарма. М., 1991; П. Департамент полиции в 1892 — 1908 гг. (Из воспоминаний чиновника) // Былое. 1917. № 5 — 6- Спиридович А. И. Записки жандарма. Харьков, 1928.

Козьмин Б.П. С. В. Зубатов и его корреспонденты. М., 1928. воспоминания А. И. Спиридовича и переписка С. В. Зубатова со своими корреспондентами) содержат в себе субъективные оценки по поводу студенческого движения в 1899 — 1904 гг.

К этой группе источников относятся и воспоминания, оставленные секретными сотрудниками, работавшими в студенческой среде25, а также воспоминания участников студенческого движения о наиболее известных тайных агентах: М. Р. Гоца и К. Терешковича (о С.В. Зубатове), М. Могилянского (о П.С. Статковском), Н. И. Крестьянинова и А. В. Пешехонова.

OA о Е.Ф. Азефе). Как видно, большинство из воспоминаний этой подгруппы было издано в период, когда в отечественной исторической науке наблюдался отчетливый интерес к сюжетам политического сыска России. Будучи опубликованными в качестве частных примеров различных разоблачительных компаний по отношению к бывшим секретным сотрудникам, в основе своей оказались обойденными вниманием исследователей. Лишь некоторые из них (воспоминания М. Р. Гоца и К. Терешковича о С.В. Зубатове) привлекались Л. И. Тютюнник и Ю. Ф. Овчепко для характеристики вопросов о деятельности секретной агентуры среди учащейся молодежи. Кроме того, ряд материалов о разоблачении Е. Ф. Азефа были использованы З. И. Перегудовой при рассмотрении аналогичного направления политического сыска, но уже в рамках всей Российской.

25 Гулина М. А. Записки курсистки о работе в охранном отделении // Секретные сотрудники и провокаторы. Сб. под ред. П. Е. Щеголева. М. — Л., 1927; Денисов Н. П. Как я стал секретным сотрудником (Психология предательства) // Там жеЛель А. Записки студента. 1900; 1903 гг. СПб., 1908.

26 Гоц М. Р. С. В. Зубатов (Страничка из пережитого) // Былое. 1906. № 9- Михеев. Пономаревская история // На пути к победе. Из революционной истории Горного Института. Л., 1925; Могшяиский М. В девяностые годы // Былое. 1924. № 23 — 24- Крестъянинов Н. И. Азеф в начале деятельности // На чужой стороне. 1924. № 4- Пешехонов А. В. Мои отношения с Азефом // На чужой стороне. 1924. № 5- Терешковым К. Московская молодежь 80-х годов и Сергей Зубатов (Из воспоминаний) // Минувшие годы. 1908. № 5 — 6- Провокатор. Воспоминания и документы о разоблачении Азефа. Л., 1929. империи. Применительно же к заявленной проблеме указанные воспоминания позволяют прояснить некоторые эпизоды из биографий будущих руководителей системы политического сыска России, в том числе и тех, которые непосредственно руководили разработкой мероприятий по нейтрализации студенческого движения (С.В. Зубатова и П.С. Статковского). И, наконец, к данной группе источников относятся мемуары, посвященные.

О 7 различным событиям и участникам студенческого движения 1899 — 1904 гг." Так, например, обозрению студенческих беспорядков 1899 г. посвящены воспоминания известного социал-демократа Н. Иорданского и композитора К. Василенко, а также дневники журналиста и издателя газеты «Новое время» А.С. Суворина". Беспорядки конца 1900 — начала 1901 г. нашли свое отражение в воспоминаниях студентов Московского университета А. А. Титова, Киевского — JI.A. Соболева, Горного института — В. Н. Зверева и дрГ О беспорядках, происходивших в высшей школе в 1902 году можно прочесть.

Кареев Н. И. Прожитое и пережитое. JL, 1990; Керенский А. Ф. Россия на исюрическом повороте. М., 1993; Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881−1914. М., 1997; Плесков В. В годы боевой юности. Молодежь накануне первой революции. М., 1931; Половников В. Воспоминания из студенческой жизни за 1896 — 1906 гг. // На пути к победе. Из революционной истории Горного Института. Л., 1925; Струмилин С. Г. Из пережитого. 1897- 1917. М., 1957.

Василенко К. Четверть века назад (Странички из воспоминаний) // Былое. 1924. № 27 -28- Иорданский II. Миссия П. С. Ванновского (Из воспоминаний о студенческом движении 1899 г.) // Былое. 1907. № 9- Суворин А. С. Дневник. М. -Пг., 1923.

Блонский 11.П. Мои воспоминания. М., 1971; Залежский В. Н. На путях к революции (1896 — 1906 гг.) М. — Л., 1925. Кн. 1- Он же. Молодежь в подполье. М., 1931; Зверев В. Н. Горный Институт в 1897 — 1901 гг. // Па пути к победе. Из революционной истории Горного Института. Л., 1925; Л. С. Соболев Л.А.] Воспоминання студента-солдата // Былое. 1906. № 5- Титов А. А. Из воспоминаний о студенческом движении 1901 года. Москва. М., 1906. в воспоминаниях их участников: Р. Арского и Ф. Г. Виноградова. Возникновение в рамках политических партий различных студенческих^ групп и антивоенные выступления 1904 г. фигурируют в качестве сюжетов в мемуарах известного историка Н. М. Дружинина и будущих деятелей.

31 большевистской партии Н. В. Дорошенко и П. Н. Караваева. Отдельно следует упомянуть заметки и очерки, посвященные наиболее видным деятелям студенческого движения рассматриваемого периода и будущим членам Боевой организации Партии эсеров: П. В. Карповичу, С. В. Балмашеву, А. Д. Покотилову и Е. С. Сазонову.

Многие из упомянутых выше источников личного происхождения достаточно хорошо известны исследователям истории российского студенческого движения и молодежной субкультуры (что отражено в работах П. С. Гусятникова, Н. Я. Олесич, А. Е. Иванова и др.). В отношении же заявленных в диссертации целей и задач они могут оказать немалую услугу при характеристике различных событий движения учащейся молодежи рубежа веков.

Таким образом, можно сказать, что среди материалов, составляющих источниковую базу диссертации, основная роль отводится делопроизводственным материалам фонда Департамента полиции. Многие из.

Лрский Р. Горный Институт в революционном движении // На пути к победе. Из революционной истории Горного Института. JL, 1925; Виноградов Ф. Г. Сибирское студенчество накануне революции 1905 г. // Каторга и ссылка. 1931. Кн. 8−9.

Дорошенко Н. В. Возникновение большевистской организации в Петербургском университете и первые годы ее существования // Комсомольская летопись. 1931. № 2- Дружинин Н. М. Воспоминания и мысли историка. М., 1979; Караваев П. Н. В дооктябрьские годы: в Московском университете // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1956. Клейнборт Л. М. П. В. Карпович: к десятилетию со дня его смерти // Каторга и ссылка. 1927. № 6- Левицкий В. О. А. Д. Покотилов (Из личных воспоминаний) // Каторга и ссылка. 1922. № 3- Ракитннкова PL К биографии С. В. Балмашева // Былое. 1924. № 4- Сазонов Е. С. Исповедь. СПб., 1906. них ранее были использованы для раскрытия иных сюжетов и проблем, связанных с историей политического сыска Российской империи. Однако имеется и целый ряд документов, вовлекаемых в научный оборот впервые. Наиболее изученными являются законодательные материалы и источники личного происхождения. Будучи также вовлеченными в научный оборот предыдущими исследователями российского политического сыска и студенческого движения, они тем не менее играют определенную роль при раскрытии задач, поставленных в данной диссертации. А в целом, наличие большой источниковой базы позволяет раскрыть заявленную в диссертации тему исследования. 1 л.

В отечественной историографии исследование взглядов* и оценок полицейских чинов в отношении студенческого движения конца XIX — начала XX века не получило самостоятельного рассмотрения и являлось составной частью других проблем и сюжетов исторической науки* и, прежде всего — истории российского политического сыска.

Изучение системы полицейских органов Российской империи, ее внутренней структуры, а также основных принципов и направлений деятельности берет свое начало уже в 1910;х годах. Практически все работы этого, начального периода изучения охранительного ведомства были созданы его служащими и носили прикладной характер ввиду необходимости борьбы с существовавшим тогда революционным и оппозиционным движением. Наиболее ярким примером этого подхода может служить двухтомная работа жандармского генерала А. И. Спиридовича «Революционное движение в России», вышедшая в 1914 — 1916 гг., а затем переизданная в виде двух отдельных трудов по истории РСДРП (в особенности ее большевистского*.

33 крыла) и Партии эсеров. Последняя из них, опираясь на обширные.

•3-J.

Спиридович А. И. Революционное движение в России. СПб., 1914 — 1916. Вып. 1 — 2- Он же. История большевизма в России: от возникновения до захвата власти. 1883 — 1903 -1917. Париж, 1922. (переизд: Большевизм: от зарождения до прихода к власти. М., 2005.) — материалы библиотеки нелегальных изданий Департамента полиции, содержит немало подробных сюжетов по истории движения учащихся высших учебных заведений в 1901 — 1902 гг., особенно в связи с характеристикой общего подъема российской оппозиции и террористической деятельностью радикальных политических партий. Работы А. И. Спиридовича представляют несомненный интерес для изучения заявленной темы еще и потому, что содержат значительное количество авторских оценок, свойственных ему как служащему политической полиции с присущими профессиональными особенностями.

Февральская революция 1917 г. вызвала бурный рост интереса к охранительной проблематике. Но при этом следует сказать, что студенческое движение в качестве объекта внимания дореволюционных полицейских органов оказалось обойденным вниманием тогдашних историков (за исключением публикации С. Айнзафта и нескольких очерков биографического характера). Одной из центральных исследовательских проблем, определивших тематику и содержание работ авторов этого периода, стал т.н. «полицейский социализм» или «зубатовщина» — комплекс мероприятий дореволюционного сыскного ведомства по предотвращению роста рабочего движения и перевода его на легальную экономическую основу, проводившихся по инициативе С. В. Зубатова, бывшего в 1896 — 1902 гг. начальником Московского охранного отделения и заведующим Особого.

34 отдела Департамента полиции в 1902 — 1903 гг. Продолжается изучение вопросов, связанных с террористической деятельностью отдельных партий (в.

Он же. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. 1886 — 1916. Пг., 1918.

34 Айнзафт С. Зубатовщина в Москве (по неизданным архивным материалам) II Каторга и ссылка. 1928. № 2- Бухбиндер II.И. Зубатовщина и рабочее движение в России. М., Б. гГригорьевский М. Полицейский социализм в России (зубатовщина). М., Б.г.- Пионтковский С. Зубатовщина и социал-демократия // Каторга и ссылка. 1924. № 8. частности Партии социалистов-революционеров) и подрывной работой секретных сотрудников в их рядах35.

Со второй половины 30-х годов прошлого столетия, в связи с начавшейся борьбой внутри большевистской партии, тематика российского политического сыска в исследованиях отечественных авторов постепенно исчезает. Интерес к ней возникает лишь с середины 60-х годов.

В это время появляется целая плеяда исследователей, сконцентрировавших свое внимание преимущественно на изучении различных учреждений дореволюционного политического сыска. Наряду с общими работами таких крупных исследователей как Н. П. Ерошкин и А. Д. Степанский, посвященными системе государственных учреждений дореволюционной о/.

России в целом", создаются труды, направленные и на рассмотрение отдельных отраслей российского полицейского ведомства: внутренней структуры Министерства внутренних дел, функционированию общей полиции, пенитенциарной системы и т. д.37.

Наиболее характерной в этом отношении является кандидатская диссертация А. Н. Ярмыша «Политическая полиция Российской империи.

35 Лонге Ж., Зильберт Г. Террористы и охранка. М., 1924; Николаевский Б. И. Террористы и политическая полиция. М., 1991 (переизд) — Щеголев П. Е. Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы. М., 1930. (переизд. М., 2004.).

36 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983; Степанский А. Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже XIX—XX вв.ека. М., 1980;

Мунукаев Р. С. История полиции дореволюционной России. М., 1981; Он же. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964; Шинджикашвили Д. И. Сыскная полиция в царской России в эпоху империализма. Омск, 1973; Он же. Министерство внутренних дел царской России в период империализма. Омск, 1974; Ярмыш А. Н., Федоров К. Г. История полиции дореволюционной России. Ростов-на-Дону, 1976.

1880 — 1904 г.", защищенная в Ростове-на-Дону в 1978 г. Основываясь на материалах фонда Департамента полиции (часть материалов Особого отдела), а также на весьма представительном источниковом массиве из архивов Ростовской области и Украины, автор данной диссертации предпринял попытку «определить место органов политической полиции в карательном механизме самодержавного государства, показать ее действительную роль в проведении репрессивной политики царизма, раскрыть и показать условия, в которых протекала героическая борьба.

39 революционеров с самодержавием". Несмотря на достаточно высокую степень идеологизированности заявленной цели, А. Н. Ярмышем достаточно подробно и основательно были изучены структура и личный состав органов охранительного ведомства, рамки компетенции различных звеньев полицейского аппарата и их взаимоотношения с другими отраслями государственного управления, организация заграничной агентуры Департамента полиции, деятельность полицейских учреждений на местах и т. д.

Со второй половины 80-х годов в изучении истории политического сыска России рубежа XIX — XX веков происходят качественные изменения. В указанный период вновь начинается публикация архивных материалов и мемуаров, а также переиздание уже прежде вышедших монографий и сборников документов. Разнообразной становится и тематика появляющихся исследований, круг предметов которых становится значительно шире по сравнению с предыдущими периодами. Так, например, к ним, помимо института секретной агентуры, добавились такие сферы деятельности Департамента полиции как внешнее наблюдение, перлюстрация частной переписки, взаимодействие с органами судебной власти и пр.

3 8.

Ярмыш А. Н. Политическая полиция Российской империи (1880- 1904 гг.). Ростов-на-Дону, 1978.

39 Там же. С. 2−3.

Впервые за долгие годы в рамках изучения вопросов борьбы полицейских органов с российским революционным движением начинается изучение студенческого движения. Так, например, данные сюжеты были затронуты в кандидатской диссертации Л. И. Тютюнник «Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX — XX веков (1880 — 1904 гг.)» 40, выполненной под научным руководством Н. П. Ерошкина. Наряду с рабочим, крестьянским и земским движением, здесь рассматривается движение студенческой молодежи в качестве одного из «непролетарских слоев населения». Последнее, по словам автора диссертации, «носило ярко выраженный демократический характер, являясь неотъемлемой частью общенародной освободительной борьбы против самодержавия» 41. По мнению Л. И. Тютюнник, борьба российской охранительной системы со студенческими беспорядками носила достаточно специфический характер в силу внутренних особенностей самой среды учащейся молодежи. Автор диссертации справедливо отмечает, что в предотвращении волнений в высшей школе со стороны Департамента полиции была четкая линия на согласование всех вопросов с другими министерствами и ведомствами, прежде всего с Министерством народного просвещения. Но как только студенческое движение принимало характер уличных демонстраций, то отношение к учащимся было такое же, как и к любым нарушителям общественного порядка. Привлекая материалы фондов Департамента полиции, Московского и Петербургского охранных отделений, Л. И. Тютюнник склонна утверждать, что секретные сотрудники в среде учащейся молодежи были представлены весьма слабо, так как в связи с постоянной сменяемостью студенческого состава их деятельность не имела успеха42.

10 Тютюнник Л. И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX — XX вв. (1880 — 1904 гг.). М., 1986.

41 Там же. С. 162.

12 Там же. С. 168.

В подобном же русле была выполнена и кандидатская диссертация другого.

43 исследователя системы политического сыска России — Ю. Ф. Овченко. Посвященная истории возникновения и функционирования Московского охранного отделения, она также достаточно подробно характеризует борьбу «охранки» с усиливающимся революционным, и в первую очередь, рабочим движением. Студенческое же движение характеризуется как естественный союзник рабочего класса, которое перенимает от последнего и «пролетарские методы борьбы» за свои права — демонстрации и стачки. Поэтому все усилия российского охранительного ведомства, по мнению Ю. Ф. Овченко, были направлены на удержание молодежной среды в русле академических требований и недопущение распространения среди них политических идей44.

Однако, данные сюжеты фрагментарного характера, связанные со студенческим движением как объектом внимания Департамента полиции, будучи частью истории освободительного движения «по ту сторону баррикад», отображая лишь его изнанку, не получили самостоятельного рассмотрения в вышеуказанных диссертациях.

На современном этапе изучение истории системы политического сыска России рубежа XIX — XX веков переживает очередную волну дробления сюжетов. Как уже было сказано выше, получила второе дыхание тематика, связанная с деятельностью секретных сотрудников45, появились исследования по учебно-методической работе внутри охранительного ведомства, направленной на улучшение эффективности работы его.

Овченко Ю. Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением в 1880 — 1904 гг. М., 1989.

44 Там же. С. 158.

45 Жухрай В. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991; Лурье Ф. Полицейские и провокаторы. СПб., 1992; Лурье Ф. М., Перегудова З. И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. СПб., 1992. Вып. 1- Овченко Ю. Ф. Московская «охранка» на рубеже веков // Отечественная история. 1993. № 3- Федоров С. Е. Политический розыск в царской России в начале XX в.: средства и методы. Харьков, 1992. офицерского состава46. Свидетельством интереса широкого круга читателей к данной проблематике может служить появление совместной работы канадского исследователя Ч. Рууда и отечественного историка монархического движения С. А. Степанова, в которой излагаются основы деятельности охранительного ведомства Российской империи в научно-популярном жанре47.

Но настоящим событием стал выход в свет в 2000 г. книги З. И. Перегудовой «Политический сыск России. 1880 — 1917 гг."48. Опираясь на обширный архивный материал фондов Департамента полиции, штаба Отдельного корпуса жандармов, мемуарную литературу и отечественную периодическую печать, работа рассматривает как традиционные вопросы истории политического сыска (основные предпосылки возникновения Департамента полиции, оформление его внутренней структуры, деятельность региональных полицейских органов, институт секретной агентуры и пр.), так и сюжеты, не получившие ранее подробного изучения (создание и функционирование службы наружного наблюдения, место Особого отдела в общей системе политического сыска, реформаторская деятельность чинов Департамента).

В силу вышесказанного монография З. И. Перегудовой представляется весьма значимой для изучения заявленной темы и позволяет рассмотреть сюжеты, прежде всего связанные с подготовкой и проведением в жизнь административных преобразований в рамках Департамента полиции на рубеже XIX — XX веков.

Сюжеты, косвенно связанные с линией полицейских органов в отношении движения учащихся высших учебных заведений рубежа веков, рассматривались и в рамках историографии студенческого движения. Авторы.

46 Сидорова М. В. Историки с Фонтанки, 16 // Отечественные архивы. 1993. № 4.

47 Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях. М., 1993.

48 Перегудова З. И. Политический сыск России (1880 — 1917). М., 2000. этих работ высвечивают сторону, обратную исследуемой в диссертации теме, т. е. историю самого движения на примере его различных событий.

Исследование различных сторон истории студенческого движения рубежа XIX — XX веков началось еще в дореволюционный период49. И в большинстве случаев авторами первых работ по указанной тематике были его бывшие участники. Подобным примером может служить работа Р. Выдрина «Основные моменты студенческого движения в России», изданная в 1908 году50. Ее автор, базируясь на материалах отечественной прессы, склонен подразделять движение учащейся молодежи в указанный промежуток времени на три условных периода. Первым из них является период т.н. «лояльного академизма», длившийся с 1899 по начало 1901 г. По словам Р. Выдрина, «академизм в 99-м году дошел до высшей точки своего развития, за которой уже начинался кризис.» Движение 1901 г., которое «вывело студенчество на широкую политическую почву», но сохранило в силе прежние лозунги и требования, знаменует собой начало периода «боевого академизма». Вслед за этим в начале 1902 г. собирается всероссийский студенческий съезд, который подводит черту под прежним движением и по Р. Выдрину является началом периода «радикализма».

Подобное же стремление к выделению четкой хронологической градации студенческого движения можно увидеть и в совместной работе Г. Энгеля и В. Горохова51. Только здесь помимо вышеуказанных трех периодов выделяется еще четвертый — т.н. «период сознательного академизма и сознательного политического движения», охватывающий время с весны 1903 г. до начала революции 1905 — 1907 гг. и соответствующий началу политического размежевания в студенческой среде.

49 Мельгунов С. П. Из истории студенческих обществ в русских университетах. М., 1904; Фромметт Б. Р. Очерки по истории студенчества в России. СПб. — М., 1912.

50 Выдрин Р. Основные моменты студенческого движения в России. М., 1908.

51 Энгель Г., Горохов В. Из истории студенческого движения. 1899 — 1906. СПб., 1908.

Данные работы, являясь первыми исследованиями по истории движения учащихся высших учебных заведений, в то же время по своему стилю не лишены публицистического накала. Их авторы склонны иллюстрировать студенческое движение как объект, наделенный еще достаточно большим зарядом политической актуальности.

В первые годы после революции 1917 г. и до середины 30-х годов прошлого столетия выходит целый ряд работ очеркового характера, направленных в основном на реконструкцию подробной событийной истории революционного движения в рамках высшей школы России конца XIXначала XX вв. Типичной в этом смысле является статья Г. К. Нестроева, содержащая описание полемики между студентами — социал-демократами и эсерами в ходе студенческих волнений 1901 и 1902 гг. ~.

В целом же для этого периода характерно дробление истории студенческого движения по отдельным регионам. Типичными становятся работы, ставящие во главу угла рассмотрение эпизодов из истории участия молодежи отдельных высших учебных заведений в деятельности нарождавшихся революционных партий и, в особенности, РСДРП. Так, например, этому посвящено исследование М. К. Корбута по истории Казанского университета. Находясь под весьма сильным влиянием активно развивавшихся в 20-е годы изысканий по ленинской тематике, автор данной работы рассматривает студенческое движение конца XIX — начала XX вв. (в особенности, движение т.н. «студентов-искровцев») как один из примеров умелого руководства революционным движением со стороны вождя большевистской партии .

В предвоенные и военные годы студенческая тематика, как и многие другие сюжеты и проблемы, не нашла своего отражения в исследованиях.

Нестроев Г. К. К истории студенческого движения в России // Каторга и ссылка. 1926. № 7 — 8.

Корбут М. К. Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина за 125 лет. 1804/05−1929/30. Казань, 1930. Т. 2. отечественных ученых. Ее возрождение приходится на период 1950 — 1960;х годов.

Монографии и статьи, выпускавшиеся в это время, во многом напоминают работы предыдущего периода. В них присутствует та же раздробленность молодежной тематики по различным регионам и высшим учебным заведениям, выразившаяся в выпуске юбилейных трудов и сборников статей54. Кроме того, продолжают выпускаться работы, посвященные революционному студенческому движению в отдельных университетах. Среди них стоит выделить монографию М. И. Матвеева «Студенты Сибири в революционном движении», где автор попытался рассмотреть деятельность социал-демократов Томского университета в рамках общего революционного подъема накануне Первой русской революции, а затем и революции 1917 г. 55.

Историографическая ситуация 70 — первой половине 80-х гг. XX в. отмечена появлением исследований, рассматривающих студенческое движение в общероссийском масштабе.

Примером подобной' обобщающей монографии является работа П. С. Гусятникова «Революционное студенческое движение в России. 1899 — 1907 гг."56. Это было первое за долгие годы исследование, охватывающее учащихся высшей школы в общероссийском масштабе. В ней основной акцент делается не столько на рассмотрение студенчества в качестве самостоятельного сектора общественного движения рубежа веков, сколько на.

54 Зайчепко П. А. Томский государственный университет им. В. В. Куйбышева. Очерки по истории первого сибирского университета за 75 лет (1880 — 1955). Томск, 1960; История Ленинградского университета. 1819 — 1969. Очерки. JI., 1969; История Московского университета. М., 1955. В 2-х тт.- Харьковский государственный университет им. A.M. Горького за 150 лет. Харьков, 1955.

55 Матвеев М. И. Студенты Сибири в революционном движении. Томск, 1966; Янсен Э. О революционном движении среди тартусских студентов в конце XIX — начале XX вв. // Ученые записки Тартусского государственного университета. 1954. № 35.

56 Гусятников П. С. Революционное студенческое движение в России. 1899 — 1907. М., 1971. презентацию движения учащейся молодежи как «частного примера борьбы большевистской партии за непролетарские слои населения.» Внутреннее деление П. С. Гусятниковым студенческой среды по сути воспроизводит известное ленинское положение об 6 общественно-политических группах. Согласно нему, все российское студенчество подразделяется на «реакционеров», «равнодушных», «академистов», «либералов», «социалистов-революционеров» и «социал-демократов"57. Поэтому автор монографии, привлекая достаточно обширный источниковый материал (дела Особого отдела, еженедельные записки Департамента полиции, социал-демократическая пресса начала XX в., листовки, бюллетени и прокламации революционных студенческих организаций, воспоминания бывших участников движения) главное внимание отводит изучению движения лишь двух последних групп в общероссийском масштабе.

Также следует сказать, что в период 70 — первой половины 80-х гг. XX в. происходит рассмотрение молодежной проблематики и в рамках других проблем отечественной истории, где первой отводится второстепенное положение.

Так, например, это характерно для работы Н. Я. Олесич «В. И. Ленин и 58 революционное студенчество России», написанной в рамках изучения истории КПСС дореволюционного периода. Ее автор попыталась представить студенческое движение конца XIX — начала XX века в качестве школы будущих борцов революции, своеобразного людского резерва большевистской партии и механизма передачи традиций и опыта старших поколений. Особое внимание Н. Я. Олесич уделила таким эпизодам как распространение марксистских идей в студенческой среде, тактика российской социал-демократии в отношении беспорядков в высшей школе, дифференциация учащейся молодежи по общественно-политическому признаку и т. д.

57 Там же. С. 94. го.

Олесич Н.Я. В. И. Ленин и революционное студенчество в России. М., 1982.

Мимо изучения студенческой тематики не смогли пройти и историки российской дореволюционной интеллигенции, весьма детально разрабатывавшие вопрос о социальном и профессиональном статусе учащейся молодежи59. В 1976 г. вышло исследование А. В. Ушакова «Революционное движение демократической интеллигенции в России. 1895 — 1904 гг.», отдельная глава которого специально посвящена рассмотрению движения в высшей школе. В ней студенческая молодежь также предстает неотделимой от современных ей общественно-политических реалий. Утверждение В. И. Ленина об учащейся молодежи как о «самой отзывчивой части интеллигенции» дало основание автору вышеуказанной работы рассматривать ее как естественного союзника пролетариата в его борьбе с самодержавным строем. Однако при всех упомянутых качествах студенческое движение, по мнению А. В. Ушакова, не лишено своих внутренних слабостей. Они были связаны с неоднородностью социального состава, а также значительного процента неопределившихся в идейном отношении. Особенно ярко это проявилось в начале 1904 г., когда с началом русско-японской войны многие бывшие участники студенческого движения выразили поддержку правительственному курсу и приняли участие патриотических манифестациях61.

Кроме того, в этот период создаются работы, посвященные российскому революционному и общественному движению, где студенческой молодежи также отводится определенное место62.

Современное изучение истории российского студенчества рубежа XIXXX вв. характеризуется с одной стороны — наличием традиционных тем.

59 Лейкина-Свирская В. Р. Российская интеллигенция в 1900 — 1917 гг. М., 1981.

60 Ушаков А. В. Революционное движение демократической интеллигенции в России. 1895−1904. М., 1976.

61 Там же. С. 13, 168. Георгиева Н. Г. Революционное движение в России в конце XIX — начале XX в. М., 1986; исследования, а с другой — появлением новых тенденций и методик изучения. Так, новый подъем переживает дискуссия о характере принадлежности студенческой молодежи к корпусу интеллигенции России63, становится более многогранным изучение участия студенческой молодежи в возникавших политических партиях64. В этом ряду особо следует отметить монографию Н. Г. Завадского «Студенчество и политические партии России в 1901 — 1914 гг.», посвящепную изучению вопроса об участии учащихся высших учебных заведений России в деятельности различных политических партий начала XX века65. Несомненным ее достоинством является рассмотрение процесса студенческой активности в рамках полного политического спектра — от революционного лагеря до партий консервативно-монархического толка. В ходе привлечения достаточно обширной источниковой базы (фонд Министерства народного просвещения в РГИА, материалы Особого отдела и 4-го делопроизводства Департамента полиции, периодическая печать) Н. Г. Завадский приходит к выводу о том, что либеральные идеи были распространены в студенческой среде не менее, чем революционные. Более того, автор монографии склонен говорить о широком стихийном либерализме учащейся молодежи, в отношении которого регулярно осуществлялись попытки по превращению его в революционный радикализм. Данная линия нашла особенно отчетливое выражение в деятельности РСДРП и Партии социалистов-революционеров66.

Ранковския Ю. К. Столичная интеллигенция и студенчество накануне и в годы первой русской революции // Российская интеллигенция на историческом переломе. Первая треть XX в. СПб., 1996; Щетинина Г. И. Идейная жизнь русской интеллигенции. Конец XIXначало XX вв. М., 1995.

61 Завадский Н. Г. Политическая дифференциация российского студенчества 1900;1905 гг. // Российская интеллигенция на историческом переломе. Первая греть XX в. СПб., 1996; Он же. П. Б. Струве, журнал «Освобождение» о студенческом движении в России 1902 — 1904 гг. // Личность и власть в истории России XIX — XX вв. СПб., 1997.

65 Он же. Студенчество и политические партии России в 1901 — 1914 гг. СПб., 1998.

66 Там же. С. 53.

Создаются современные исследования по истории российской высшей школы, также не лишенные интереса для изучения заявленной в диссертации темы. Рассматривающие основные вехи правительственной политики в сфере образования или историю отдельных учебных заведений, их авторы не обошли своим вниманием и студентов. Характеризуя последних в качестве маргинальной группы российского общества с присущими ей психологическими чертами, исследователи пытаются объяснить причины политической активности студенчества в рассматриваемый период исходя из.

67 его социальных характеристик .

В последнее время в отечественной исторической науке стали появляться исследования, посвященные изучению студенческой субкультуры. Они, в отличие от работ предшествующего периода ставили предметом своего интереса не столько участие молодых людей в политике, сколько их социокультурное измерение жизни68.

Наиболее ярким примером такого подхода, утвердившегося лишь в самом конце 90-х годов прошлого столетия, стали работы А. Е. Иванова. Первая из них была опубликована в 1999 г. — «Студенчество России конца XIX — начала XX века: социально-историческая судьба"69. Опираясь на внушительное количество архивных источников, опубликованных материалов официального делопроизводства, а также дореволюционных изданий статистического характера (в том числе студенческих самопереписей и.

67 Антощенко А. В. История одной профессорской отставки // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 4. М., 2002; Гутнов Д. А. Русская высшая школа общественных наук в Париже (1901 — 1906 гг.). М., 2004; Иванов А. Е. Высшая школа России конца XIX — начала XX вв. М., 1991; Он же. Университетская политика царского правительства накануне революции 1905;1907 гг. // Отечественная история. 1995. № 6.

Олесич Н. Я. Господин студент Императорского Санкт-Петербургского университета. СПб., 2002; Филянова В. Н. Политическая субкультура учащейся молодежи России второй половины XIX века. М., 2005.

69 Иванов А. Е. Студенчество России конца XIX — начала XX века: социально-историческая судьба. М., 1999. данных анкетирования), автор впервые в отечественной историографии предпринял попытку воссоздания максимально полного социального облика типичного представителя учащейся молодежи высшей школы дореволюционной России. В круг затрагиваемых А. Е. Ивановым в своей работе вопросов, попали такие как: мотивация выпускников средней школы при выборе своей дальнейшей профессии, отличительные особенности различных групп российского студенчества и их правовой статус, сюжеты женского высшего образования — первые курсистки и вольнослушательницы университетов, материально-бытовое измерение жизни учащейся молодежи: студенческий бюджет и источники его пополнения, жилье, одежда и питание, студенческие браки и др. Особняком в работе А. Е. Иванова стоят проблемы, связанные с жизнью и учебой российских молодых людей в высших учебных заведениях, расположенных за границей.

Вторая работа А. Е. Иванова — «Студенческая корпорация России конца XIX — начала XX века: опыт культурной и политической самоорганизации», вышедшая в свет в 2004 г., отчасти является продолжением разработки сюжетов, заявленных в предыдущей монографии70. Однако, на этот раз в центре исследовательского внимания оказываются студенческие организации различных форм, типов и разновидностей — земляческие, научные, культуртрегерские, политические, кооперативные, религиозные. Автор работы видит в них один из важнейших способов социализации студенчества. По его словам, они играли «весьма важную роль в подготовке учащейся молодежи ко вступлению в общество взрослых людей» 71.

Особенный интерес для заявленной темы представляет глава III данной работы — «В поисках общественно-политической идентичности». Важной особенностью ее является то, что наряду с представителями различных идейных лагерей значительное место отведено т.н. «равнодушным». Это та.

7П.

Он же. Студенческая корпорация России конца XIX — начала XX века: опыт культурной и политической самоорганизации. М., 2004.

71 Там же. С. 9.

часть студенческой среды, которая по тем или иным причинам оказалась в стороне от основного накала бушевавших политических страстей. Впервые получая самостоятельное рассмотрение в монографии А. Е. Иванова, она характеризуется как самая весомая в количественном отношении группа студенческой молодежи72, позволяющая не только прояснить степень ее общей политизированности, но и пролить свет на психологические особенности идейных увлечений молодых людей.

Социокультурная проблематика, реализованная А. Е. Ивановым в двух предыдущих работах, была продолжена в вышедшем несколько месяцев назад исследовании, посвященном еврейской молодежи в высшей школе России начала XX в, процент которой в общей массе студентов этого периода был весьма значителен. Кроме того, здесь же было опубликовано в качестве приложения большое количество статистических источников, позволяющих воочию увидеть всю многомерность студенческого повседневного быта более чем столетней давности73.

Итак, подводя общий итог, можно сказать, что в исследованиях по истории российского политического сыска основное внимание уделялось изучению функционирования отдельных отраслей и учреждений охранительного ведомства. Проблематика студенческого движения в качестве объекта внимания Департамента полиции рассматривалась лишь как составная часть истории борьбы центрального органа российского политического сыска с революционным движением.

Исследование же собственно студенческого движения конца XIX — начала XX вв. в трудах российских ученых также оказалось тесно увязанным с другими сюжетами исторической науки. Традиционным стало изучение учащейся молодежи в рамках' общероссийского революционного и оппозиционного движения, причем по отношению к последним студенчество.

72 Там же. С. 376. п’У.

Он э/се. Еврейское студенчество в Российской империи начала XX века. Каким оно было? Опыт социокультурного портретирования. М., 2007. всегда занимало второстепенную роль. Оно, как правило, рассматривалось либо в качестве «молодой гвардии» и резерва для пополнения числа будущих борцов революции, либо попросту как люди, чья социализация была еще впереди и чье мировоззрение еще весьма неустойчиво. Попытки рассмотрения российского студенчества рубежа веков в качестве самостоятельного объекта изучения стали предприниматься лишь в последние годы. Находившаяся прежде на периферии исследовательских интересов, эта проблематика, благодаря работам А. Е. Иванова, привлекает к себе все больше внимания со стороны историков.

Заключение

.

Как уже неоднократно отмечалось выше, конец XIX — начало XX века был ознаменован резким ростом противоправительственных настроений в российском обществе. В этих условиях, когда подпольная деятельность находила своих последователей в самых различных слоях, существующей власти и сторонникам ее курса становилось все труднее отстаивать свои взгляды, вести диалог с общественностью и искать почву для примирения с ней. Особая роль в этом процессе легла на охранительное ведомство Российской империи — Департамент полиции Министерства внутренних дел и подчиненные ему местные органы. Именно здесь в рассматриваемый период времени и была предпринята одна из самых серьезных попыток разрубить гордиев узел непонимания между самодержавной властью и оппозиционно настроенной по отношению к ней российской общественностью, а также создать основу для их будущего сотрудничества.

Эта попытка нашла свое выражение в практических мероприятиях начальника Московского охранного отделения и заведующего Особым отделом Департамента полиции С. В. Зубатова, получивших наименование «полицейского социализма» и призванных сформировать широкое легальное крыло в российском общественном движении, лояльное по отношению к существующему порядку и базирующееся исключительно на культурных, бытовых и корпоративных началах. Параллельно с этим проводилась реорганизация всего административного аппарата и делопроизводственной деятельности Департамента, было положено начало созданию сети региональных охранных отделений. Последние, сконцентрировав в себе значительную часть секретной агентуры и наблюдательного состава, должны были гибко и своевременно реагировать на малейшие изменения в постоянно растущем и динамично развивающемся общественном движении, особенно в его радикальном секторе.

Далеко не последнее место в создававшемся С. В. Зубатовым и его сторонниками легальном движении было отведено российскому студенчеству, которое, по мнению большинства руководителей тогдашней системы политического сыска, представляло собой среду, буквально охваченную противоправительственными настроениями самого различного идеологического характера. Беспорядки в высшей школе периодически возникали даже в относительно спокойные времена, когда оппозиционный накал представителей других слоев российского общества был более чем низким. А с началом нового подъема противоправительственной агитации и созданием подпольных организаций на централизованных началах именно студенческая молодежь, по словам жандармского историка А. И. Спиридовича, стала инициатором ее ведения и одним из самых активных участников сходок и манифестаций.

В отечественной исследовательской литературе всегда отводилось основное внимание мероприятиям основоположников «полицейского социализма» в сфере рабочего движения (Совещания рабочих механического производства в Москве и Минске, проправительственная демонстрация 19 февраля 1902 г. и т. д.). Однако, на основе имеющихся материалов фонда Департамента полиции, можно с полной уверенностью утверждать, что подобные же мероприятия, хотя и в гораздо меньшем объеме, имели место и в среде учащихся высших учебных заведений. В ситуации, сложившейся в движении учащихся высших учебных заведений после окончания беспорядков 1901 г., С. В. Зубатовым была высказана идея создания легальных студенческих организаций, состоящих из умеренного большинства и выдвигающих исключительно требования академического характера. Комиссия по руководству курсовыми совещаниями, образованная в это время в Московском университете под председательством профессора П. Г. Виноградова виделась им в качестве идеального примера такой организации, отвечающей всем установкам «полицейского социализма».

Российское студенчество, пополняя в рассматриваемый период число наиболее активных сторонников революционного и оппозиционного движения, немало способствовало нарушению спокойствия среди других слоев российского населения. И участие молодых людей в университетских беспорядках, и их противоправительственная агитация среди рабочих, по мнению руководителей политического сыска, развращающим образом действовали на лояльную часть общества, приучали ее к равнодушию в отношении открытого неповиновения существующей власти и отрицания ее законности, а кроме того, вносили беспокойство в мирное течение жизни и внушали неуверенность в завтрашнем дне.

Поэтому чины охранительного ведомства весьма скоро вынуждены были обратить свое внимание, с одной стороны, на регулярно повторяющиеся студенческие беспорядки с их выпуском огромного числа радикальных воззваний и прокламаций, а с другой — на попытки к организационному и идеологическому оформлению, происходившему в это же время в среде подпольных революционных организаций. В силу этого, одним из самых важных и принципиальных вопросов, по которому полицейские чины оценивали движение учащихся высшей школы в 1899 — 1904 гг., стал вопрос о степени самостоятельности их участия в общероссийском революционном и оппозиционном движении, а также об уровне их политизированности.

И в этом смысле, чины охранительного ведомства склонны подразделять студенческое движение в указанный период на два этапа.

Начало первому из них положили беспорядки, начавшиеся в феврале 1899 г. в Петербургском университете, а затем перекинувшиеся и на многие другие высшие учебные заведения империи. Этот этап продолжался до начала 1902 г., когда состоялся студенческий съезд, окончательно утвердивший молодежное движение в высшей школе на политической основе и берет свое начало планомерная агитация студентов в рабочей среде.

Рассмотренные в диссертации материалы позволяют сделать вывод о том, что мнения полицейских чинов в отношении периодизации движения, его внутренней структуры и степени радикализма участия студенчества в российском общественном движении того времени вполне согласуются с мнением большинства историков движения учащихся высших учебных заведений. Этап в студенческом движении с 1899 по начало 1902 г. не без основания представлялся чинам охранительного ведомства как время его наибольшей активности в качестве отдельного субъекта российского оппозиционного движения, оказавшего достаточно мощное влияние на формирование общей политической ситуации в империи.

Однако, на предмет оценок общего деструктивного потенциала студенческого движения, степени его опасности для сохранения стабильности существующего порядка, взгляды чинов полицейского ведомства свидетельствуют о наличии позиции, совершенно отличной от сложившейся в отечественной историографии (П.С. Гусятников). По практически единодушному мнению полицейских чинов, здесь сказалась не столько сила движения, сколько отсутствие единомыслия и координации действий по этому вопросу в высших эшелонах власти. Все это оказывало сильное влияние на степень эффективности работы Департамента полиции и подчиненных ему местных органов. Обладая достаточно полной осведомленностью о ходе студенческого движения, имея значительные агентурные, наблюдательные и полицейские силы для предотвращения его развития, органы политического сыска вынуждены были столкнуться с позицией российских правящих кругов, которая отличалась непоследовательностью, двойственностью, а зачастую и непониманием масштабов возникающей опасности. Об этом же свидетельствуют и делопроизводственные материалы Департамента полиции: изучая процесс воздействия студенческой среды на российский общественный климат по горячим следам, полицейские чины в своем восприятии движения учащихся высшей школы прошли путь от отношения к нему как к своеобразной сумме событий противоправительственного характера до пристального внимания к его внутренней структуре, все более свидетельствовавшей о внешнем влиянии революционного подполья.

Второй этап в студенческом движении, по мнению руководителей российского политического сыска, наступает с началом 1902 г. и заканчивается в январе 1905 г., когда с началом революции вся революционная и оппозиционная общественность выступила единым фронтом против тогдашнего правительственного курса и существующего порядка в целом.

По словам чинов охранительного ведомства, на этом этапе все большую роль в студенческой среде приобретают различные политические партии, организационное оформление которых происходит именно в это время. Она, согласно их мнению, была более чем существенной. Историки студенческого движения (П.С. Гусятников, Н. Я. Олесич и Н.Г. Завадский), характеризуя ситуацию в молодежной среде накануне Первой русской революции 1905 -1907 гг., склонны исходить в своих оценках из логики тогдашнего общественного развития, отодвигая при этом интересы студенчества как социальной группы на второй план. И повествуя о происходившем политическом размежевании студенческой среды, они склонны говорить о новом уровне роста политического сознания тогдашнего студенчества.

Чины охранительного ведомства, напротив, в своих оценках данного этапа студенческого движения исходили из отношения к движению учащихся высших учебных заведений как к корпоративному, основанному на требованиях профессионального характера в самом широком смысле этого слова. Поэтому, основываясь на поступающих с мест агентурных сведениях о ситуации в высшей школе, чины полиции утверждали, что движение учащихся высших учебных заведений, весьма активно проявив себя на предыдущем этапе и оказав значительное влияние на процесс революционного и оппозиционного строительства, накануне 1905 г. исчерпало себя как самостоятельная общественная сила, утратив всяческие перспективы. По их мнению, студенчество, не способное отныне вести по собственной инициативе противоправительственную деятельность, стало растворяться в общем революционном движении. Теперь ему отводилась лишь скромная роль контингента для пополнения двух, особо проявивших себя в этот период противоправительственных течений: социал-демократического и социально-революционного. Однако, с потерей своей идеологической самостоятельности, студенческая среда не только не утратила своего радикализма, но даже преумножила его, оказав значительное влияние на внутреннюю жизнь образовавшихся политических партий накануне Первой русской революции.