Великое княжество Финляндское и царство Польское в государственном механизме Российской Империи (середина 60-х годов XIX века-1881 год): историко-правовой анализ

Актуальность темы

исследования. Системы органов государственной власти, сложившиеся в национальных окраинах Российской империи всегда т вызывали повышенное внимание общественных и политических деятелей России, а зачастую и зарубежных стран. Серьезность этого вопроса, прямым образом влиявшего на существование всей российской государственности, диктует? острую потребность в научном изучении данной проблемы. Со всей очевидностью можно сказать, что обращение к истории создания, функционирования и реформирования административных систем, созданных в национальных районах Российской империи обусловлено рядом факторов.

Прежде всего, без четкого определения правового статуса данных образований в составе Империи невозможно со всей тщательностью изучить государственный строй нашей страны, проанализировать особенности государственного механизма и национально-государственной политики, уяснить специфику проведения буржуазных реформ на окраинах.

Более чем значительную часть России рассматриваемого периода зани мали территории с иноязычным населением, которое находилось на различных стадиях социально-экономического и политического развития. Некоторые из них имели древнюю историю государственности и более высокий уровень развития по сравнению с великорусскими губерниями.

Исследование сложившихся на данных территориях систем органов государственной власти предполагает объективное изучение как высших и центральных имперских учреждений, осуществлявших управление данными территориями, местных органов власти, начиная с генерал-губернаторского уровня и до городского и сельского управления и самоуправления, судебных сис-% тем, так и соответствующей нормативно-правовой базы. Это позволит определить специфику таких учреждений в зависимости от местных и общегосударственных условий, обоснованность предоставления окраинам того или иного статуса, а также эффективность созданных здесь административных моделей и, значит, в определенной мере, эффективность всего государственного механизма Империи.

Анализ указанной проблемы предоставит необходимый материал для развития понятийно-категориального аппарата истории и теории государства и права.

Крайне важное значение имеет необходимость разрушения стереотипов в оценках, бытующих в литературе. Необходимо отказаться от прежних позиций, зачастую преувеличивавших негативные стороны проблемы, объяснявших происходившие процессы с точки зрения классово-национального угнетения, умаляя закономерности общественно-государственного развития в условиях модернизации страны с многонациональным составом и проведения столь важных буржуазных реформ. При этом нельзя впадать в крайности, представляя окраинную политику центральных властей образцом патернализма по отношению к народам, стремления в ущерб коренным территориям предоставить им серьезные льготы в области управления. Мы сталкиваемся со сложным процессом, в основе которого лежали как внешне, так и внутриполитические причины — столкновение различных, противоречащих друг другу интересов.

Несмотря на относительно большое количество исследований, посвященных данной проблематике, в целом вопрос исследован достаточно слабо. В частности, до сих пор не в полной мере изучена организация власти Великого княжества Финляндского и Царства Польского, не выявлены их общие и частные черты, а также взаимное влияние.

С практической стороны данное исследование может служить иллюстрацией, позволяющей на основе накопленного опыта глубже анализировать процессы, происходящие на современном этапе в области государственного строи* тельства, реформирования политико-территориального устройства и прогнозирования результатов таких преобразований.

Поэтому как позитивный, так и негативный опыт организации власти в Великом княжестве Финляндском и Царстве Польском не может не вызывать и сегодня повышенный интерес со стороны политических, государственных деятелей и исследователей.

Цель и задачи исследования

Цель работы заключается в том, чтобы на основе нормативных актов, документов и архивных материалов исследовать систему органов государственной власти Великого княжества Финляндского и Царства Польского в составе государственного механизма Российской империи с середины 60-х и до начала 80-х гг. XIX в. в период проведения буржуазных реформ.

Для решения вышеуказанной цели ставятся следующие задачи:

— проследить изменения правового статуса Великого княжества Финляндского и Царства Польского, а также соответствующей законодательной базы;

— исследовать организацию высших и центральных имперских учреждений, распространявших свою власть на данные окраины, проследить изменения законодательства, регламентирующего их отношения с учреждениями Великого княжества Финляндского и Царства Польского;

— реконструировать и проанализировать структуру высших и центральных учреждений рассматриваемых территорий, их внешние и внутренние связи, функции и компетенциювыявить общие и частные моменты в административной политике российских властей в этих окраинах;

— проследить основные тенденции в реформировании судоустройства Финляндии и Польши;

— проанализировать нормативные акты, регулировавшие использование общегосударственного и местных языков, прохождение государственной службы;

— воссоздать системы губернского, уездного, городского и сельского самоуправления и управления, выявить принципы их реформирования и степень участия в этом процессе общегосударственной власти.

Объектом исследования являются правовой статус данных окраин, организация, функции и компетенция соответствующих высших и центральных имперских органов государственной власти и органов власти Великого княжества Финляндского и Царства Польского, порядок их взаимодействия, а также судоустройство.

Следует отметить, что рассматриваемые имперские государственные органы можно разделить на общие и специальные. Первые распространяют свою власть на территорию всего государства, в том числе и на данные окраины, вторые были созданы на правах высших и центральных общегосударственных учреждений непосредственно для управления Великим княжеством Финляндским и Царством Польским.

Местные учреждения, в свою очередь, также можно условно разделить на высшие и центральные и собственно «местные» (губернские, уездные и т. д.). Первые распространяли свое действие на всю территорию соответствующих политико-территориальных единиц (для Царства Польского данного периода, точнее, административно-территориальных) и были наделены соответствующей компетенций (для Царства Польского по большей части лишь до конца 60-х гг.). Необходимо отметить, что использование терминов «местное» (управление, органы, учреждения) обусловлено тем, что перечисленные структуры не могут быть адекватно охвачены уже существующим, не всегда верно отражающим суть понятийно-терминологическим аппаратом: региональные, губернские или территориальные органы. В частности некоторые подразделения общегосударственных учреждений действовали на территории двух и более губерний Царства Польского (всего их было 10).

Предметом исследования является комплекс нормативно-правовых актов, регламентирующих организацию и функционирование органов государственной власти, осуществлявших управление Великим княжеством Финляндским и Царством Польским, а также определявших правовой статус этих территориальных образований.

Методология исследования. Методологическую основу исследования составляют диалектический метод познания, принципы объективности и системности, историко-правовые и сравнительно-правовые методы, позволившие установить достоверность отраженных в источниках сведений, комплексно осветить различные стороны изучаемой проблемы, выявить существенные взаимосвязи и, тем самым, определить место и роль управления данными окраинами и их самих в государственном механизме Российской империи.

Источниковая база исследования. Выбор объекта анализа, поставленные в диссертационном исследовании научно-познавательные задачи требуют привлечения обширного корпуса источников. Это прежде всего нормативно-правовые акты, различные архивные материалы, опубликованные документы, мемуары, статистические издания и периодическая печать.

Наибольшее значение среди данных источников имеют нормативно-правовые акты, среди которых можно выделить как нормативные акты различной юридической силы, изданные имперскими учреждениями, так и местными властями.

В отношении Великого княжества Финляндского законодательные акты издавались в Сборнике постановлений Великого княжества Финляндского. Нормативные материалы, относящиеся к периоду 1808−1859 гг., были переизданы в Собрании постановлений Финляндских1, которое стало результатом работы Высочайше утвержденной при Государственной канцелярии Комиссии по систематизации финляндских законов под председательством члена Государственного совета Н. Д. Сергеевского, а с сентября 1908 г. — гофмейстера H.H. Корево. Результатом деятельности комиссии были и другие издания законодательных материалов по Великому княжеству. Однако среди наиболее зна.

1 Собрание постановлений финляндских. Узаконения, обнародованные на русском языке. -Т. 1-Ш. — СПб., 1902;1904.

2 Сеймовый Устав, Закон о выборах, содержащий переходные правила, вызываемые новым Сеймовым Уставом и Законом о выборах, данные 7/20 июля 1906 года. — СПб., 1906; чительных изданий, используемых при проведении нашего исследования, следует выделить Сборник постановлений Великого княжества Финляндского, выходивший на шведском, затем на шведском и русском, еще позже на шведском, финском и русском языках. В нем официально публиковалось подавляющее большинство постановлений и других актов, касавшихся княжества и его управления. Кроме того, имеются и некоторые другие собрания нормативных материалов3.

Законодательные акты, изданные для регламентации административной сферы Царства Польского, подлежали официальному периодическому опубликованию в Дневнике законов Царства Польского4. Значительная часть нормативных актов помещена в различных официальных специальных изданиях: Сборнике правительственных распоряжений по Учредительному комитету в Царстве Польском, относящихся к гминным управлениям и судам, Постановлениях Учредительного комитета, Сборнике административных постановлений Царства Польского5. Часть актов нормативно-правового характера были помещены в других изданиях6.

Общее Уложение Финляндии 1734 года с дополнительными к нему узаконениями, приложениями и указаниями / Сост. Н. Корево. — Т. 1-Ш. — СПб., 1912; Сеймовый Устав с позднейшими его изменениями. Устав Рыцарского дома и Высочайшее постановление для публики, присутствующей не Сейме. — СПб., 1900.

3 Якубов К. Собрание действующих в Финляндии основных законоположений и относящихся к ним узаконений и актов. — Гельсингфорс, 1899- Борениус Г. Акты для выяснения политического положения Великого княжества Финляндского. — 2-е изд. — СПб., 1908.

4 Дневник законов (Оиепшк ргау). — Т. 65−71. — Варшава, 1860−1871.

5 Постановления Учредительного комитета — Т. 10−16. — Варшава, 1868−1869- Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство внутренних и духовных дел. — Ч. 1. — Варшава, 1866.

6 Международные трактаты и законодательные акты, касающиеся вопроса о государственно-правовом отношении Царства Польского и Российской империи. — СПб., 1906; Узаконения и распоряжения правительства, относящиеся до губерний Царства Польского. Составленный по прекращении в 1871 г. официального издания Дневника законов Царства Польского. — Т. 1−11. — Варшава. 1875.

Значительная группа правовых актов была опубликована в Полном собрании законов Российской империи и изданиях Свода законов Российской империи7. В Полном собрании нормативные материалы, касавшиеся Великого княжества Финляндского, систематически стали публиковаться лишь после 1899 г., а в отношении Царства Польского — с началом реформ в 1864 г. и в особенности с момента прекращения издания в 1871 г. Дневника законов. Свод законов издания 1892 г. включает в себя разделы, посвященные административной и судебной системе Царства Польского в виде особого «Учреждения управления губерний Царства Польского», норм, регулирующих прохождение там гражданской службы и «Учреждения судебных установлений в губерниях Варшавского судебного округа». Законодательство, посвященное управлению Финляндией, в Своде законов не было кодифицировано и включало в себя небольшое количество разбросанных статей. (.

Следующей группой опубликованных источников являются различные документы, посвященные преобразованиям государственных учреждений данных окраин, а также характеризующие их деятельность. К таким документам можно отнести проекты реформ, материалы совещаний, комитетов и комиссий, отчеты и записки генерал-губернаторов, ведомственную переписку, протокоо лы, журналы и т. д., часть из которых находится в фондах Российской национальной библиотеки9.

7 Свод законов Российской империи. 1857. — Т. 11. — Ч. 1. — Общее губернское учреждение. Гл. I. О главных начальниках губернийСвод законов Российской империи. 1892. -Т. I, II, XV, XVIПолное собрание законов Российской империи. Второе, третье издание (далее — ПСЗ — 2,3).

8 Материалы по делам Царства Польского. — Т. II. — Уездные и городские советы. -Б.м., б.г.- Материалы по вопросу о воинской повинности в Великом княжестве Финляндском. — СПб., 1905; Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских и финляндских властей. — СПб., 1905; Протоколы и журнал Высочайше утвержденного, под председательством финляндского генерал-губернатора, Комитета (Комиссии) для рассмотрения проекта кодификации основных законов Финляндии. — Гельсингфорс, 1891 и др.

9 Доклад заведывающего Юридической комиссией по проекту основных положений преобразования судебной части в Царстве Польском // Россия. Государственный совет. Де.

К другой группе источников необходимо отнести воспоминания и дневники государственных и общественных деятелей, дающие возможность подробнее ознакомиться с ходом и проектированием реформ, деятельностью государственных учреждений и ее оценкой10.

Значительная часть документальных материалов, позволяющих более глубоко раскрыть проблему, находится в центральных архивах Российской Федерации11, важнейшие документы сосредоточены в фондах Российского государственного исторического архива. Наиболее ценные материалы, посвященные государственному аппарату данных территорий, его реформированию содержится в делах Ф. 1361 — Статс-секретариат Великого княжества, Ф. 1270 — Комитет по делам Царства Польского, Ф. 1276 — Совет Министров, Ф. 1284 -Департамент общих дел МВД, Ф. 1282 — Канцелярия МВД, Ф. 1405 — Министерство юстиции.

Архивные фонды содержат в себе журналы совещаний различных государственных учреждений, проекты преобразований, законодательные акты, газетные материалы, ведомственную переписку, отчеты генерал-губернаторов и губернаторов, различные записки, относящиеся к управлению Великого княжества Финляндского и Царства Польского.

Комплексный анализ всего корпуса приведенных источников позволяет полно и всесторонне подойти к изучению предложенной проблемы и решить поставленные в диссертационном исследовании научно-познавательные задачи. партамент законов. Материалы. — Т. 79. -1874- О порядке выборов гминных судей и лавни-ков // Россия. Государственный совет. Материалы. — Т. 125. — 1882 и др.

10 Милютин Д. А. Дневник ДА. Милютина 1873−1875. — Т. 1. — М., 1947; Из новейшей истории Финляндии. Мемуары Я. Аренберга // Голос минувшего. — 1916. — № 5−9- Князь Мещерский. Воспоминания. — М., 2001; Русский губернатор в Польше. Из записок отставного губернатора 1866 г. // Русская старина. — 1884. — № 6 и др.

11 Российский государственный исторический архив (далее — РГИА) — Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ).

Степень научной разработки темы. Диссертационная тема продолжает оставаться недостаточно освещенной в специальной литературе, хотя ей было уделено немало внимания публицистами, а также правоведами и государство-ведами, учеными-историками, в том числе и в литературе по взаимосвязанным и более широким темам.

Дореволюционный этап (середина XIX в. — 1917 г.) изучения данной проблемы можно, в свою очередь, условно разделить на два периода. Первый (с середины XIX в. до конца 80-х гг.) характеризовался появлением интереса к вопросу организации государственной власти и правового статуса как Финляндии, так и Польши, проводимым там преобразованиям и в особенности реформам в Царстве Польском, а также к деятельности там H.A. Милютина. Наиболее значимым представляется подробный обзор управления Великого княжества Финляндского, его законодательства, судоустройства, организации государственной службы и сословных прав и привилегий, данный в работе финлянд.

19 ского ученого Б. Лундаля. Представляет интерес обзор управления Царства Польского, составленный в Министерстве внутренних дел, где содержатся сведения о существовавшем до рассматриваемого периода административном устройстве Царства13. Имеются и некоторые другие работы, в том числе иностранных авторов14.

Однако широкое внимание публицистов, а затем историков и юристов к теме управления такими национальными окраинами, как Польша и особенно Финляндия, возникло в связи с ужесточением правительственного курса в от.

12 Лундаль Б. Руководство к законам Великого княжества Финляндского. — Гельсингфорс, 1857.

1Л.

Краткий обзор управления Царства Польского. — Б.м., б.г.

14 О муниципальных учреждениях в Финляндии (Извлечение из сочинения: Nordsrom. Suildring af minicipal-forfattingen i Finland. — Helsingfors, 1832.) — СПб., 1858- Материалы Высочайше утвержденной Особой комиссии для составления проектов местного управления. Обзор иностранных законодательств о местном управлении. III. Великое княжество Финляндия. — Б.м., б.г.- Кореев Н. И. Polonica. Сб. статей по польским делам (1881−1905). — СПб., 1905; Leroy-Beaulieu A. Un homme d’etat Russe (Nikolas Milutine). — Paris, 1884. ношении национальных районов лишь в конце 80-х — начале 90-х гг. XIX в. При этом в литературе можно выделить два основных направления. Одно — либеральное, направленное против политики русификации данных национальных территорий, другое — проправительственное, которое поддерживало унификаторский курс центральной властью по отношению к этим окраинам. Здесь следует отметить, что значительная часть исследований непосредственно была посвящена концу XIX — нач. XX вв. Однако, обосновывая свои позиции по затронутым вопросам, большинство авторов обращалось к рассматриваемому нами или более раннему периоду.

Первое направление было представлено русскими учеными Н. И. Лазаревским, М. М. Ковалевским, В. Д. Спасовичем, A.JT. Погодиным, Н.И. Карее-вым, A.A. Корниловым и финляндскими учеными JI. Мехелином, Р. Даниель-сон-Кальмари и Р. Германсоном, а также польскими публицистами и учеными В. Студеницким, Э. Пильцем и С. Ашкенази13. Существенной особенностью этих работ является то, что они, за редким исключением, рассматривают лишь одну из двух окраин, как правило, не анализируют всю административную политику российского правительства и стремятся, по возможности, уйти от обобщений и конкретных выводов.

Предметом исследования авторов данного направления выступает прежде всего определение государственно-правового статуса Финляндии, возможность его изменения для Царства Польского, развитие и история вопроса, а.

15 Лазаревский Н. И. Русское государственное право. — Т. 1. — СПб., 1913; Ковалевский М. Очерки по истории политических учреждений России. — СПб., б.г.- Спасович В. Д. Сочинения. — Т. III. — СПб., 1913; Погодин А. История польского народа в XIX веке. — М., 1915; Кареев Н. И. Polonica. Сборник статей по польским ледам (1881−1905). — СПб., 1905; Корнилов A.A. Русская политика в Польше со времени разделов до начала XX века. — Пг., 1915; Его же: Очерки по истории общественного движения и крестьянского дела в России. — СПб., 1905; Мехелин Л. К вопросу о финляндской автономии и основных законах. — Берлин, 1903; Даниельсон-Кальмари Р. Соединение Финляндии с Российской державой. — Борго, 1890- Германсон Р. Письмо в редакцию. По вопросу о законах Финляндии // Вестник Европы. 1890. — Кн. 6. — С. 776−798- Студницкий В. Польша в политическом отношении от разделов до наших дней. — СПб., 1907; Пильц Э. Русская политика в Польше. Очерк. — Варшава, 1909; Askenazy S. Sto lat zarzadu w Krolestwie Polskim. 1800−1900. — Lwow, 1903. также общий ход правительственной политики в отношении этих территорий. В работе Н. И. Лазаревского признавалась государственность Финляндии как составной части нераздельной Российской империи. Особо уделялось внимание общегосударственному законодательству. М. М. Ковалевский, справедливо критикуя антипольский курс правительства, несовершенство созданного в крае аппарата управления, указывал на целесообразность предоставления Польше государственной автономии, близкой к форме реальной унии. Автор, проводя исторические параллели между Царством Польским и Финляндией, признает за последней широкую автономию, однако призывает не смотреть на ее политические учреждения, как на неподлежащие критике. Довольно значительное место в изучении тминного самоуправления и суда принадлежит В.Д. Спасовичу'6.

Существенное значение имеют работы Л. Мехелина, который, опираясь на богатый фактический материал, пришел к оспариваемому выводу о межгосударственных отношениях между Россией и Финляндией в форме реальной унии17. К нему же примыкают Р. Даниельсон-Кальмари и Р. Германсон, который, однако, обосновывая наличие у края собственной конституции или основных законов, ограничивающих власть российского монарха, признавал в то же время за княжеством статус государства, подчиненного России.

Второе направление, имевшее консервативно-монархический характер, было представлено прежде всего М. М. Бородкиным, К. Ф. Ординым, П.И. Мес-сарош, Ф. П. Еленевым, П. Д. Сергеевским, М. И. Корниловичем и М.И. Корниловым18.

10 Спасович В. Гмина в губерниях Царства Польского // Мелкая земская единица. -№ 1. — СПб., б.г. — С. 138−152- Его же: О гминах и гминных судах в губерниях Царства Польского // Спасович В. Д. Сочинения. — Т. III. — СПб., 1913.

17 Мехелин JI. К вопросу о Финляндской автономии и основных законах. — Берлин, 1903; Его же: Противоречат ли права Финляндии интересам России. — Гельсингфорс, 1890.

18 Бородкин М. История Финляндии. Время императора Александра II. — СПб., 1908; Его же: Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н. И. Бобрикова. — СПб., 1905;

Начало обширной антифинляндской направленности литературы положил К. Ф. Ордин, издавший в 1889 г. двухтомный труд по истории Финляндии, переизданный еще раз в 1909 г. Однако наиболее известным исследователем и публицистом финляндского вопроса монархического толка был М.М. Бород-кин. В своих работах, посвященных истории Финляндии периода правления Александра II и генерал-губернатора Бобрикова, в которых использовалось значительное число различных трудов и архивных материалов, генерал-лейтенант Бородкин отстаивал унификаторский курс правительства в отношении Финляндии, рассматривая практически все сферы жизни княжества. Частные уступки, как это было в Царстве Польском, в данном вопросе, по его мнению, лишь разжигают окраинный сепаратизм19. Особое место среди авторов, отстаивавших ужесточение политики в отношении Великого княжества, принадлежало П. И. Мессарошу. Рассматривая различные административные преобразования в свете их влияния на государственно-правовые связи Финляндии и Империи, он приходит к выводу о мнимости финляндской государственности, необходимости более тесного единения княжества с Россией20.

Следует отметить, что большинство работ, изданных в этот период как либеральными авторами, так и проправительственными имели своей целью доказать свои политические воззрения. Организация государственной власти рассматривалась ими, за редким исключением, сравнительно мало и схематично.

Ордин К. Ф. Покорение Финляндии: В 2-х т. — СПб., 1889- Мессарош П. И. О статс-секретариате Финляндии. -М., 1898- Еленев Ф. Учение о Финляндском государстве. — СПб., 1893- Сергеевский Н. Д. К вопросу о финляндской автономии и основных законах. — СПб., 1902; Корнилович М. И. Очерк истории крестьян и крестьянского дела губерний Привислин-ского края. — СПб., 1914; Корнилов М. И. Земское и городское самоуправление в Царстве Польском в 1861—1863 гг.-Пг., 1915.

19 Бородкин М. История Финляндии. Время императора Александра II. — СПб., 1908; Его же: Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н. И. Бобрикова. — СПб., 1905; Бородкин М. Финляндская окраина в составе Русского Государства. — СПб., 1906.

20 Мессарош П. Н. О статс-секретариате Финляндии. — М., 1898- Его же: Финляндиягосударство или русская окраина? — СПб., 1897.

Однако постепенно стали появляться работы, имевшие своей целью отразить те или иные аспекты административных систем, действовавших на территориях данных окраин. Появляется труд известного правоведа В. Ивановского, посвященный управлению окраинами. Автор признает, что вследствие географических, национальных и культурных различий большая часть России управлялась на особых началах, иных, нежели те, на основании которых было организовано управление в центральных российских губерниях. Основной формой управления такими территориями он представляет генерал-губернаторскую власть, которая, по его мнению, являлась элементом децентрализации управления на местах. За Финляндией и Польшей до середины 60-х гг. XIX в. Ивановский признает сохранение там собственного политического устройства, что 1 было не характерно для других национальных районов в данный период. Институт генерал-губернаторской власти также подверг глубокому анализу А. Д. Градовский, признавая его бесполезным и способствующим чиновничьему произволу на местах, в особенности это касается генерал-губернаторской власти в культурных окраинах22.

Следующим русским ученым-юристом, рассматривавшим управление национальными окраинами, был Н. М. Коркунов. Он, как и Э. Н. Берендтс, а также Б. Э. Нольде, выступал против теории о «финляндском государстве» и преувеличения конституционной основы устройства Великого княжества, хотя и не отрицал, что оно пользовалось в своих внутренних делах известной долей самостоятельности. Н. М. Коркунов в своих работах детально осветил организацию власти как Финляндии, так и Польши, их законодательство, а также структуру органа финляндского народного представительства, при этом указав.

21 Ивановский В. Административное устройство наших окраин // Ученые записки Казанского университета. — 1891. — Кн. 6. — С. 26−70.

22 Градовский А. Начала Русского государственного права. — Т. III. — СПб., 1881- Его же: Исторический очерк учреждения генерал-губернаторов в России // Градовский А. Д. Собрание сочинений. — Т. I. — СПб., 1899. — С. 299−338. на его архаичный характер, не соответствовавший современным требованиям. Он верно делал вывод о том, что обособление окраин зачастую вело к сохранению там отживших и устарелых государственных институтов.

Наиболее капитальным трудом по истории государственного управления Великого княжества Финляндского является двухтомная работа Э.Н. Берендт-са, где на основе значительного числа источников даются детальный обзор и анализ существовавших там систем управления и законодательства23. Представляет интерес также сочинения Б. Э. Нольде, где рассматривается юридическое положение данных окраин, и В. Остен-Сакена, который дает ценный обзор мнений по правовому положению Финляндии, используя широкий круг отечественной и зарубежной литературы24.

Особое место занимает книга Н. Рейнке, посвященная описанию законодательства Царства Польского. Не делая выводов и обобщений, Рейнке анализирует законодательные акты, регулирующие структуру и деятельность всех звеньев административного аппарата края, судебную систему и сословные права и привилегии, используя многочисленные нормативные материалы25. От. дельные вопросы, связанные с исследованием системы государственного управления данных окраин, находят свое освещение в сборнике статей под редакцией Д. Протопопова, затрагивающем, кроме того, вопросы экономического состояния Финляндии и ее политической жизни. В книге А. Ф. Сулиговского, анализирующего городское управление в Царстве Польском, убедительно доказывается, что оно совершенно не соответствовало современным требованиям. Э. А. Эрштрем подробно освещает орган народного представительства.

23 Берендтс Э. Н. Лекции по административному праву Великого княжества Финляндского: В 2-х т. — СПб., 1903.

24 Нольде Б. Э. Очерки русского государственного права. — СПб., 1911; Остен-Сакен В. фон-дер. Государственно-правовое положение Великого княжества Финляндского в Российском государстве. — СПб., 1910.

25 Рейнке Н. Очерк законодательства Царства Польского (1807−1881). — СПб., 1902.

Финляндии и сравнивает Сеймовые Уставы 1869 и 1906 гг. Н. В. Харламов раскрывает на основе законодательства структуру тминного самоуправления в Царстве Польском .

Таким образом, в дореволюционный период, несмотря на то, что количество специальных исследований, посвященных проблеме организации государственной власти управления и правового статуса Финляндией и Польшей в составе России, было сравнительно невелико, имелись в то же время и определенные успехи. Однако следует отметить, что политизированность значительного числа работ и, с другой стороны, описательный характер некоторых исследований, в некоторой степени, умаляют их научную ценность.

До начала 50-х гг. XX в. советская историческая наука, пожалуй, не проявляла интереса к данной проблеме. В немногочисленных публикациях, посвященных истории Финляндии, Польши и национальных движений, вопросы государственного управления, хотя и затрагивались, но не получали должного.

97 освещения и страдали значительной идеологизированностью оценок. Так, в учебнике под редакцией М. В. Нечкиной политика правительства в отношении.

26 Финляндия / Сборник под ред. Д. Протопопова. — СПб., 1898- Сулиговский А. Записка о системе городского управления в губерниях Царства Польского. — СПб., 1905; Эр-штрем Э. А. Народное представительство в Финляндии по законам 1869 и 1906 годов // Журнал министерства юстиции. — СПб., 1907. — № 2. — С. 31−72- Генкин ДМ. Местный суд и его реформа. — М., 1908; Сандр. Судебная реформа в Финляндии // Вестник права. — 1902. — № 2. — С. 66−106- Министерство внутренних дел. Его права и обязанности. Сборник практических сведений. — СПб., 1904; Губенко М. А. Обзор административных и судебных установлений, законодательства и финансового строя Великого княжества Финляндского. — СПб., 1910; Скалон В. Сельская община в Финляндии // Мелкая земская единица. — № 1. — СПб., б.г. -С. 130−137- Судоустройство и судопроизводство Финляндии. Очерк действующих в Великом княжестве Финляндском местных законов. — СПб., 1901; Полевой Н. Устройство быта крестьян в Царстве Польском (Калишской комиссией по крестьянским делам в 18 651 870 гг.) //Русская старина. — 1914. — № 5. — С. 248−304- Корево Н. Об изданиях законов Российской Империи. 1870−1899.-СПб., 1900.

27 Иванов С. Л. П. А. Столыпин и Свеаборгское восстание // Красный архив. — 1931. -№ 6. — С. 144−148- Крылов В. Финляндия. — М.-Л., 1931; Лехен Т. Финляндия. Краткий исторический, политический и военный очерк. — М., 1924; Драбкина Е. Национальный и колониальный вопрос в России. — М., 1970. национальных районов признавалась крайне грубой и проникнутой «зоологической ненавистью к угнетенным народам» 28.

Только с начала 50-х до конца 60-х гг. прослеживается все более нарастающий интерес к изучению данной тематики. Однако пока авторы в большей степени уделяли внимание изучению революционного движения, экономики и торговли. Вопросы, непосредственно связанные с административной системой, действовавшей на этих территориях, опять-таки, не служили предметом специального исследования.

В 1955 г. выходит второй том «Истории Польши», где наряду с вопросами социально-экономической и политической истории края дается краткий обзор предпринятых там государственно-правовых преобразований29. Представляет интерес и работа А. Я. Манусевича, который признает, что гминная реформа ставила польское крестьянство в более выгодные условия по сравнению с Россией. Также появляется исследование Д. И. Попова, где рассматривается, хотя и довольно кратко, система управления Великого княжества30.

Наиболее значимой из работ советских историков данного периода, затрагивающей административную систему Царства Польского, является монография И. И. Костюшко. На основе обширного круга используемой литературы, нормативных актов и архивных материалов автор, исследуя прежде всего крестьянскую реформу в Царстве, выясняет структуру и деятельность вновь созданных гминных самоуправления и судов, высшие и центральные учреждения края, военно-полицейское управление31.

28 История СССР. Т. II / Под ред. М. В. Нечкиной. — 2-е изд. — М&bdquo- 1949.

29 История Польши. — Т. II / Под ред. И. С. Миллера, И. А. Хренова. — М., 1955.

30 Манусевич А. Я. Очерки по истории Польши. — М., 1952; Попов Д. И. Государствен ный строй Финляндии. -М., 1958.

31 Костюшко И. И. Крестьянская реформа 1864 года в Царстве Польском. — М., 1962.

С конца 60-х гг. в советской исторической и юридической науке заметно активизировался интерес к изучению государственных учреждений в дореволюционной России, и, в частности, к изучению административного аппарата, созданного для управления национальными окраинами. В работе Н.П. Ерош-кина значительное место отведено управлению национальными окраинами. Автор верно отметил, что «специфика управления отдельными национальными окраинами определялась местными задачами царизма». Система же их управления заключалась в совмещении гражданских и военных функций. Большой вклад в изучение социально-экономического положения, политики и развития административной системы Великого княжества Финляндского внес Л.В. Су-ни. Серьезный интерес вызывают труды П. А. Зайончковского и В. В. Похлеб.

33 кина .

Важное значение для изучения проблемы управления данными территориями имеют труды Р. Н. Дусаева, К. Е. Ливанцева и H.H. Ефремовой34. Работы Дусаева посвящены различным сторонам организации государственной власти Великого княжества, его правового статуса и законодательства. При этом автор

32 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. -3-е изд.-М" 1983.-С. 186.

33 Суни Л. В. Очерк общественно-политического развития Финляндии, 50−70-е годы XIX в. — Л. 1979; Его же: Самодержавие и общественно-политического развития Финляндии в 80−90-е годы XIX в. — Л. 1982; Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. — М., 1970; Похлебкин В. В. СССР — Финляндия: 260 лет отношений. 1713−1973. -М&bdquo- 1975.

34 Дусаев Р. Н. Государственно-правовой статус Великого княжества Финляндского (1809−1917 гг.) // Правоведение. — 1975. — № 2. — С. 110−118- Его же: Уголовное уложение Великого княжества Финляндского. — Л., 1988; Его же: Совершенствование исполнительных органов Великого княжества Финляндского в XIX в. // Вестник ЛГУ. Экономика, философия, право. 1984. — Вып. 1. — № 5. — С. 94−98- Его же: Сеймовые реформы 60-х годов XIX в. в Финляндии // Вестник ЛГУ. Экономика, философия, право. — 1981. — Вып. 4. — № 23. — С. 8084 и др.- Ефремова Н. Н. Министерство юстиции Российской империи 1802−1917 гг. — М., 1983; Ее же: Проведение судебной реформы в Царстве Польском (К вопросу о деятельности министерства юстиции) // Методология историко-правовых исследований. — М., 1980. -С. 92−99- Ливанцев К. Е. Правовой статус населения Королевства Польского в XIX в. (до реформы 1866 г.)//Правоведение. — 1979. -№ 4. -С. 62−67. опирается на обширный круг литературы и законодательных актов. В исследованиях Ефремовой рассматриваются вопросы реформирования судебной системы Царства Польского. К. Е. Ливанцев анализирует правовое положение городского населения в Польше к моменту реформы 1866 г.

Политика царского правительства в административной области в отношении Финляндии конца XIX — начала XX вв. наиболее подробно изучена в работах У. В. Тейстре. В своей диссертации Тейстре значительное внимание уделяет правовому статусу Великого княжества Финляндского35. Отдельные аспекты проблемы управления данными национальными окраинами раскрыты в ряде других исследований36.

Из современных зарубежных авторов наиболее значимыми можно признать работы финских ученых О. Юссила, С. Хентиля, Ю. Невакиви, В. Расили, П. Мустонева, К. Корхонена, П. Томилла, Р. Ренвалла, Т. Полвинена37, а также.

35 Тейстре У. В. «Финляндский вопрос» в политике царизма в конце XIX — начале XX вв.: Дис. канд. ист. наук. — Таллин, 1980. — С. 92.

36 Кан A.C. Великое княжество Финляндское под властью Царской России // Вопросы истории Европейского Севера. Сб. статей. — Петрозаводск, 1980. — С. 104−131- Ошеров Е. Б., Суни JI.B. Финляндская политика царизма на рубеже XIX—XX вв. — Петрозаводск, 1986; Такала И. Р. Политика самодержавия в Финляндии на рубеже 50−60-х годов XIX века // Вопросы истории Европейского Севера. Сб. статей. — Петрозаводск, 1982. — С. 127−137- Кяйверяй-нен И.И. О конституционной политике царизма в Финляндии в первый период автономии // Вопросы истории Европейского Севера. Сб. статей. — Петрозаводск, 1977. — С. 108−118- Четвертков A.M. К вопросу о правовом положении западных национальных районов в составе Российской империи в первой четверти XIX в. // Вестник МГУ. Серия право. — 1986. — № 6. — С. 64−70 и др.

37 Korhonen К. Autonomus Finland in the politikal thought of ninefeteenth centuri Russia. Turky, 1967; Юсилла О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии 18 091 995. -М., 1998; Расила В. История Финляндии. — Петрозаводск, 1996; Tommila P. La finlande dans la politique europene en 1809−1815. Lahti, 1962; Ренвалл П. Семьсот лет народного представительства в Финляндии // Парламент Финляндии. — Порвоо-Хельсинки, 1960. -С. 3−16- Его же: Из истории однопалатного парламента // Парламент Финляндии. — С. 17−31- Мустонен П. Собственная Его Императорского Величества Канцелярия в механизме властвования института самодержца 1812−1858 гг. Типология основ имперского управления. -Хельсинки, 1998; Клинге М. Очерк истории Финляндии. — Кеуруу, 1990. коллективные труды польских ученых-правоведов, посвященные истории государства и права Польши рассматриваемого периода38.

В работах финляндских ученых уделено серьезное внимание различным сторонам автономии и отношениям княжества с российскими властями. В. Ра-сила дает подробный анализ становления и развития управления Финляндией. Он верно отмечает, что уже Александр II опасался расширения «государственной свободы» Финляндии, которая могла стать второй Польшей. Коллективная работа О. Юсили, С. Хентиля и Ю. Невакиви еще раз подчеркивает факт зарождения «конфликта» между Великим княжеством и Империей уже в период правления Александра II. Отмечается превращение России в этот период в «руководимое министрами единое государство». К этому наше государство подтолкнуло, по справедливому мнению авторов, Польское восстание 1863 г. Привлекает внимание работа П. Лунтинена, исследующая военную организацию Финляндии в составе вооруженных сил России39.

Фундаментальным трудом по истории государства и права Польши является том IV работы с таким же названием К. Гжибовского, где подробно рассматривается государственный аппарат Царства Польского и его реформирование.

С конца 80-х гг. и по настоящее время вследствие изменения в нашей стране общественно-политической обстановки, в отечественной науке продолжается отход от устоявшихся штампов и представлений, дающих исключительно негативные оценки российской окраинной политике в целом, который уже явно проявился в предыдущий период. В исследованиях отмечается большая объективность и глубина, делаются попытки переосмысления всей нацио.

38 Grzyboowski К. Historia panstwa i prawa Polski. — Т. IV. Od uwlaszcenia do odrodzenia panstwa. — Warszawa, 1982; Бардах Ю. История государства и права Польши. — М., 1980.

39 Лунтинен П. Вооруженные формирования Финляндии в системе вооруженных сил Российской империи // Новая и новейшая история. — 2002. -№ 5. — С. 107−115. нальной политики в дореволюционной России. Однако следует признать, что количество специальных исследований, как и прежде, относительно невелико.

Вышла коллективная монография, посвященная развитию управления национальных окраин, где дается довольно подробный обзор их систем управ.

40 ления .

Появляется ряд диссертационных исследований, рассматривающих отдельные стороны проблемы управления данными национальными районами. К ним прежде всего относятся диссертации Р. Н. Дусаева, Я. Козловски, Е.Е. Рай-монен41. Наиболее ценным специальным исследованием здесь представляется диссертация польского исследователя Я. Козловски, рассматривающего государственные реформы в Царстве Польским с момента восстания 1863 г. и до ликвидации института наместничества. В ней подробно анализируется созданная в ходе восстания военно-полицейская система управления, реформирования высших и центральных учреждений Царства и уделяется большое внимание реформе губернского и уездного управления.

Вышла коллективная монография, посвященная институту генерал-губернаторской власти, которая рассматривает и государственные учреждения Царства Польского42. Этот же вопрос изучает в своем исследовании Л.М. Лысенко43. Она подвергает подробному анализу общие тенденции развития института генерал-губернаторской власти. В этом смысле крайне интерес.

40 Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления. — М., 1997.

41 Дусаев Р. Н. Кодификация уголовного законодательства Финляндии XIX века: Дис.. докт. юр. наук. — СПб., 1992; Козловски Я. Система управления Царством Польским с 1863 по 1875 гг.: Дис. канд. ист. наук. — М., 1989; Райконен Е. Е. Таможенное законодательство Великого княжества Финляндского: Дис. канд. юр. наук. — СПб., 1996.

42 Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи. — СПб.,.

2001.

43 Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской Империи (XVIIIначало XX века). — М., 2000. ной представляется работа A.B. Ремнева44. Важным справочным изданием является работа «Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801−1917 гг.» .45 Ценным трудом, анализирующим российскую политику в Царстве Польском и, прежде всего, состояние и качество местного чиновничества, представляется докторская диссертация J1.E. Горизонтова46.

Подводя итог изучению государственного управления Финляндии и Польши, следует отметить серьезные успехи в изучении данного вопроса. Однако число специальных исследований по этой проблеме продолжает оставаться явно недостаточным. Во многих из них преобладает описание, нежели детальная и подробная разработка. Зачастую не совсем правомерно делаются обобщающие выводы относительно всех национальных окраин Империи, и в то же время не отражаются существенные различия в их системах управления. Остаются слабо или совсем неизученными вопросы развития института генерал-губернаторской власти, реформирования судебной системы, порядок взаимодействия местных и имперских властей. Последнее особенно применительно к Царству Польскому. Наименее изучены развитие и кодификация местного законодательства, основания гражданской службы в этих окраинах и деятельность местной судебной системы в Польше. Недостаточно уделено внимания и проблеме взаимосвязей между административной политикой российских властей в Финляндии и Польше и выявлением их общих и частных тенденций. Специальных подробных исследований, анализирующих в сравнении государственное управление и правовой статус Великого княжества Финляндского и Царства Польского, практически не имеется.

44 Ремнев A.B. Самодержавие и Сибирь. Административная полтика второй половины XIX — начала XX веков. — Омск, 1997.

45 Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801−1917 гг. — Т. I-II.-СПб., 1998;2001.

46 Горизонтов JI.E. Поляки и польский вопрос во внутренней политике Российской империи. 1831 г. — начало XX в. Ключевые проблемы. — М., 1999.

Хронологические рамки. Работа охватывает период с начала преобразований государственных учреждений Великого княжества Финляндского (в частности, с созыва в 1863 г. Финляндского сейма), а также с начала реформы системы государственного управления Царства Польского после подавления Польского восстания 1863−1864 гг., и до начала 80-х гг. XIX в. Конечная дата связана с постепенным переходом российского правительства от осознания необходимости ограничения обособленности Финляндии к непосредственным действиям в этом направлении, начиная с царствования Александра III, и с другой стороны, с достижением в 70-е гг. XIX в. полной унификации управления Царства Польского с общегосударственной системой.

Территориальные рамки. В работе исследуются организация государственной власти и правовой статус Великого княжества Финляндского и Царства Польского в составе Российской империи как двух наиболее развитых национальных окраин, находящихся в достаточно близких социально-экономических условиях и обладающих (для Царства Польского скорее «обладавшего») совершенно особым правовым положением в составе Империи.

Именно в данных национальных окраинах абсолютная власть российских императоров впервые была ограничена. Их политическое развитие и изменение правового статуса имели определенные сходные черты, которые, однако, проявлялись в различные периоды времени. Наличие широкой государственной автономии Великого княжества Финляндского и статуса государства, находящегося в унии с Российской империей, у Царства Польского с последующей длительной ликвидацией такой обособленности, несомненно выделяют вышеназванные территории из состава национальных окраин России. Положения диссертации, выносимые на защиту: 1. В рассматриваемый период происходят серьезные изменения в законодательном регулировании правового статуса и органов государственной власти данных окраин. Делаются попытки отхода от полуфеодальных государственно-правовых отношений. Так, в Великом княжестве Финляндском издается официально в качестве основного закона Сеймовый Устав 1869 г., где ограничиваются права российского монарха и происходит попытка легализации шведского законодательства, ограничивающего права монарха. Принимаются новые нормативные акты, реформирующие отдельные государственные учреждения княжества. Несмотря на все более осторожное отношение и даже, в отдельных случаях, противодействие российского правительства государственная автономия Финляндии к концу 70-х гг. XIX в. достигает своего пика. Одновременно происходит окончательное включение Царства Польского в общегосударственный механизм путем введения имперского законодательства, общегосударственных учреждений с их подчинением высшим и центральным властям Империи, тем самым оно превращается в одно из российских генерал-губернаторств.

2. Участие имперских властей в проводившихся здесь реформах различно. В Финляндии центральное правительство, как и прежде, не проявляет должной активности в разработке и проведении таковых. Фактически отсутствуют и сколь-либо серьезные формы такого участия. Однако появляются первые тенденции изменения такого положения. В Польше постепенно вводится общегосударственная (с некоторыми изъятиями) система издания нормативных актов и принятия решений. Преобразования проходят без участия ликвидируемых польских учреждений. Сложившийся порядок взаимодействия финляндских и имперских властей создавал трудности для обеспечения интересов всего государства, его подданных и отдельных учреждений, что стало наглядно проявляться именно в рассматриваемое время. Однако четкое законодательное урегулирование данной сферы влекло неизбежное определение правового статуса княжества в составе Российской империи. Последнее могло вызвать серьезные политические последствия.

3. В Царстве Польском и в меньшей степени в Великом княжестве Финляндском политические условия и интересы преобладали при проведении преобразований над собственно управленческими и юридическими началами. Это стало тормозом для проведения ряда реформ в Великом княжестве. Местные и имперские интересы все более входили в противоречие. Общегосударственная власть ставила заслон начинаниям, которые вели к увеличению самостоятельности княжества. Местные противоречия также создавали определенные сложности. В результате не было реформировано правительство, не были созданы представительные учреждения на уровне губерний и уездов. В Польше правительственные документы прямо говорят о приоритете общегосударственных интересов и, прежде всего, обеспечении здесь твердого порядка управления.

4. В ходе реформ в Царстве Польском была создана стройная и эффективная система губернского и уездного управления, близкая к общегосударственному образцу. Городское самоуправление, а также губернское и уездное отсутствовали, но имелось довольно передовое гминное самоуправление. Распространивши на Царство Польское свое действие, Судебные Уставы 1864 г., хотя и с серьезными изъятиями, существенно улучшили работу судебной системы. Великое княжество Финляндское, несмотря на урезанный характер реформ, серьезно упрочило свое управление путем увеличения власти правительства — Финляндского сената и постоянных созывов парламента — Сейма. Власть генерал-губернаторов (наместника), представляя собой элемент децентрализации имперского управления, успешно использовалась в целях унификации управления, способствовала в конечном счете дальнейшей его централизации. Но тем самым возникало противоречие, которое наглядно проявилось, прежде всего, в деятельности главного начальника в Польше.

5. Отношение к реформированию государственного управления Великого княжества Финляндского со стороны имперской власти находилось под влиянием польского опыта, но, как показало будущее, без серьезного его осмысления. Если не говорить о частных случаях, то в целом административная политика российского правительства в Польше рассматриваемого периода вполне закономерна. Она несомненно объективно отражала существующее в крае положение и учитывала прежние неудачи, но не могла не иметь отдельных ошибок (в том числе и на местах) и разрешить все существующие трудности.

6. Преобразованное государственное управление данных национальных окраин оказалось вполне эффективным и решало тактические задачи центральной власти, но не имело исторической перспективы.

Научная новизна диссертационного исследования. Научная новизна диссертации определяется тем, что впервые в рамках отечественного государства и права проведено комплексное сравнительное исследование правового статуса и организации государственной власти Великого княжества Финляндского и Царства Польского в составе Российской империи в период проведения буржуазных реформ.

В работе анализируется развитие нормативно-правовой базы, регулирующей вопросы нахождения в составе Российской империи представленных окраин, их аппарата управления, судебной системы, а также высшие и центральные имперские учреждения, осуществлявшие свою деятельность в отношении Финляндии и Польши.

В работе впервые дано цельное представление о всей многогранности имперской административной политики в Великом княжестве Финляндском и Царстве Польском в сравнении, выявлены общие тенденции в процессе развития взаимодействия местных и имперских властей, показаны особенности роли главных начальников (генерал-губернаторов, наместника) в управлении территориями в период буржуазных реформ. Выявляется влияние общегосударственных интересов и административного опыта на проводимые в окраинах преобразования вплоть до губернского, уездного уровня, местного управления и самоуправления и судоустройства.

Теоретическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования определяется, с одной стороны, новизной ее выводов, положений и конкретно-исторического материала, а с другой, предметом исследования, который с полным основанием относится к современной российской действительности. Исследование позволяет глубже понять процессы, проходящие в сфере национально-государственного строительства, обобщая соответствующей опыт одного из переломных моментов истории Российского государства.

Основные выводы и положения диссертационного исследования, в той или иной мере, относятся и к другим национальным окраинам Российской империи, где, зачастую, происходили схожие процессы в области их государственного управления.

Практическое значение работы. Материалы данного исследования используются и могут быть использованы в дальнейшем:

— при подготовке обобщающих трудов по истории государственного строя указанного периода, а также для дальнейшего изучения проблемы правового статуса и управления национальными окраинами;

— в процессе преподавания истории отечественного государства и права, спецкурсов по государственному управлению;

— при выявлении материалов и формировании сборников документов, посвященных правовому статусу и управлению национальными окраинами;

— при разработке рекомендаций органам государственной власти при подготовке мер в отношении национальных территорий Российской Федерации.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования нашли отражение в опубликованных работах: монографии «Великое княжеств Финляндское и Царство Польское в государственном механизме Российской империи (середина 60-х годов XIX века — 1881 год)» (М.: ИГ «Юрист», 2003) — учебном пособии «Финляндия и Польша в составе Российской империи: становление и развитие буржуазных судебных систем (сер. 60-х гг. XIX в. -1914 г.)» (Ульяновск: УлГУ, 2001) — ряде статей, тезисов и докладов, а также в выступлениях на научно-практических конференциях в Ульяновском государственном университете (октябрь 2001 г.), на Международной конференции историков государства и права в г. Самаре (май 2001 г.). Материалы исследования используются автором при чтении лекций и проведении практических занятий по курсу «История отечественного государства и права» и «История таможенного дела и таможенной политики» в Ульяновском государственном университете.

Структура работы обусловлена степенью разработанности темы исследования и решением поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемых источников и литературы и приложения.

Заключение

.

Внутриполитический курс российских властей в рассматриваемый период можно было признать успешным лишь в случае гарантированного спокойствия на окраинах Империи и, во многом, именно в Царстве Польском и Великом княжестве Финляндском. Изменения их правового статуса и организации государственной власти, с точки зрения российского правительства, должны были быть подчинены этой стратегической цели.

Следует заметить, что в наиболее кризисные моменты правительственные решения в рассматриваемой сфере носили характер не всегда продуманных, спонтанных решений, призванных добиться быстрых и действенных результатов. Подобное часто противоречило общему курсу центральных властей, снижало эффективность комплекса предпринимаемых мер, не позволяло создать их долгосрочную систему. Можно сделать безоговорочный вывод о том, что в области управления столь крупными и сложными национальными территориями результативность административной политики всецело зависела от ее долговременности и твердости осуществления, при условии наличия четких ориентиров. Верхи российского общества, начиная с 60-х гг. XIX в., стали в большей или меньшей степени осознавать, что реформирование Российской империи на буржуазных началах неизбежно требовало модернизации и унификации ее государственно-правового пространства.

Введение

единства законодательства, языка, государственной службы и управления с подчинением его в общем порядке высшим и центральным учреждениям вот, пожалуй, идеал, к которому следовало стремиться. Несомненно, это в теории способствовало бы экономическому процветанию, росту взаимных связей и упрочению российского господства. Но на практике подобное в полной мере не могло осуществиться. К тому же реальность оказалась куда сложнее. Местная административная и прочая обособленность приносила Финляндии и Польше экономические выгоды, но самое главное — сохраняла их национальное существование. Имперская власть стремилась своими действиями поддерживать спокойствие в.

Финляндии и до 1863 г. в Польше, сохраняя там существующие порядки, или даже идти на встречу местным требованиям. Не стоит поддаваться иллюзиям, считая отношение к Великому княжеству Финляндскому, его автономии, в рассматриваемый период, как полную противоположность отношению к польской проблеме. И там и здесь центральное правительство опасалось народного недовольства и открытых выступлений. Поэтому оно поддерживало существующее относительное спокойствие в Финляндии и коренным образом изменило управление в очередной раз восставшей Польши. Польское восстание 1863 г. собственно и привлекло внимание к национальным окраинам, заставило правительство изменить там административную политику, хотя не все высшие сановники принимали ее безоговорочно. Это была еще одна проблема для выработки и проведения окраинной политики, причина отсутствия ее планомерности.

Общегосударственные учреждения до начала данного периода были ограничены в своем участии в управлении Царством Польским, и практически не имели возможности такого участия в Великом княжестве. То же можно сказать и о разработке административных и законодательных реформ. Некоторое исключение оставляет в этом смысле Польша после восстания 1830−1831 г., когда были созданы Комитет по делам Царства Польского и Департамент дел Царства Польского российского Государственного совета. Но первый существовал недолго (активно действовал и того меньше), а второй возглавлял наместник Царства и в него входили местные уроженцы. Создавалось положение зависимости в принятии решений по польским делам от представителей администрации Царства.

Введение

в состав совещательных и законоподготовительных учреждений, созданных для подготовки преобразований в области управления, представителей администрации окраины, как показал дальнейший опыт Финляндии, не давало необходимого имперским властям результата. Местные чиновники (в особенности «местного» происхождения) лучше знакомые с положением дел, будучи ответственными за их состояние и заинтересованные, как правило, в сохранении прежних порядков, способствовали превращению таких органов в «комиссии русско-финляндского разногласия». Позиция генерал-губернаторов (это зависело во многом от их личности) могла отличаться осторожностью. Поэтому намеченный курс по окончательному слиянию Царства Польского с Империей объективно требовал передачи проектирования и контроля над ходом реформ специально созданным высшим центральным учреждением, где влияние наместника, а тем более других представителей местной администрации, было бы минимальным. Польское восстание 1863 г. позволило центральному правительству игнорировать приличия, связанные с формальной необходимостью выслушивать мнение местных уроженцев. Иное дело Финляндия, где курс российских властей не претерпел кардинальных изменений.

Пожалуй, одним из решающих факторов, повлиявших на развитие управления Царства Польского и пока в слабой степени на Великое княжество Финляндское, стало изменение в эпоху буржуазных реформ самих принципов управления государством. Укрепилась роль имперских центральных ведомств и их главноуправляющих (министров), их влияние на весь аппарат управления. В этом, собственно говоря, наряду с привидением к единому образцу (насколько это было возможным) местных органов управления и законодательства, и заключалась идея унификации государственного механизма Империи. Такие нововведения позволяли покончить с полуфеодальным подходом к положению окраин. Происходило включение в окраинную политику имперской элиты, создавалась возможность выработки ей определенных взглядов на данный вопрос. Но к Финляндии в отличие от Польши, сказанное выше относилось пока в значительной меньшей степени, хотя слова Александра II, назвавшего княжество «маленькой Польшей», говорят о некотором единстве взглядов в этом вопросе.

Широкая автономия Великого княжества Финляндского привела к определенным трудностям во взаимодействии местных властей, с одной стороны, и имперских центральных и местных учреждений. Их связи не были четко урегулированы законом. От этого страдали как финляндские, так и имперские подданные. Проблема была тесно связана с определением правового статуса княжества. Финляндские политические силы и имперское правительство, как оказалось, видели правовые связи княжества и Империи в совершенно различном свете.

Финляндия и Польша находились на более высоком уровне социально-экономического развития, нежели губернии Центральной России Они имели свои обособленные, доставшиеся в значительной мере от прежних времен, системы управления и правовые системы. Последние для населения этих территорий представлялись атрибутами обособленности от чужой для них государственности, хотя зачастую отдельные элементы таких систем (например, судебные системы Финляндии и Польши) отнюдь не являлись передовыми и достались данным окраинам от прежних поработителей.

Одновременно с развитием буржуазных отношений в Великом княжестве и Царстве Польском происходил рост национального самосознания их народов. Методы и приемы управления, действенные в феодальную эпоху, мало подходили для новых условий. Можно было предоставить ряд привилегий верхам общества, но учесть интересы значительной части теперь уже политически активного населения было невозможно. В то же время предоставление таких привилегий вызывало недовольство более медленно преображавшегося российского общества, его элиты.

Таким образом, реформы, проходившие в столь сложных социально-политических и внешнеполитических условиях не могли не быть сложным компромиссом между силами, имевшими противоположные интересы (в особенности данное замечание верно для Финляндии).

В Великом княжестве постепенно разворачивается борьба между шве-доязычными верхами, в руках которых сосредоточена власть, и финноязычным большинством, стремившимся участвовать в управлении княжеством. Однако в вопросе развития автономного положения Финляндии и те и другие имели схожие позиции. Имперское правительство под этим давлением, опасаясь подобия польских событий и не задумываясь о далеком будущем, не препятствовало проведению здесь ряда важных государственных реформ, которые способствовали увеличению обособленности княжества от Империи. Хотя некоторые преобразования, явно увеличивавшие автономию административной сферы княжества, и попытки финляндцев законодательно закрепить отношения с Империей встретили твердый отпор генерал-губернаторской и верховной власти.

Финляндия получает постоянно действующий парламент, особую организацию вооруженных сил с отдельным командованием и комплектованием, свою денежную единицу, а на основе законодательства, наделявшего жителей края рядом прав и привилегий, постепенно формируется некое подобие отдельного местного подданства. В 80-е гг. XIX в. Великое княжество Финляндское достигает пика своей государственной автономии в составе Российской империи.

Вряд ли можно преувеличивать качественное изменение правового статуса княжества в период реформ 60−70-х гг. XIX в. Хотя и происходит рост атрибутов государства у Финляндии, ее отношения с Империей не приобретают характер и никогда не были унией двух государств (реальной или тем более персональной). Особенности внутренней организации власти в окраине всецело зависели от воли российских императоров, так как гарантии и сам состав местных прав и привилегий не были четко зафиксированы в законе642. Поэтому крайне важными являлись практика и обычаи, выработанные в ходе управления княжеством, реально созданные органы управления и изданные нормативно-правовые акты, а в 60−70-е гг. — те скупые указания закона на отношения.

642 Заверения Александра 1 отнюдь не носили той юридической природы, которую впоследствии признавали за ними финляндцы. В особенности это касалось органов управления княжества. местных учреждений и императорской власти (других общеимперских органов). В этом смысле крайне важен Сеймовый Устав 1869 г., впервые имевший легальную ссылку на шведские основные законы, который подверг реальному ограничению в Великом княжестве власть российского императора, превращая форму правления в дуалистическую.

Существующий длительное время порядок управления в Финляндии не мог уже быть существенно и безболезненно изменен без участия и одобрения местной элиты, нашедшей опору в этом вопросе в широких слоях населения. Реакцией на такую возможность (которая станет реальной в 90-е гг. XIX столетия) становится идея особого финляндского государства, состоящего в унии с Россией. Финляндские публицисты, а затем государственные деятели пытались придать, и довольно успешно, этой идее правовую основу, которой не существовало и создать соответствующие конституционные обычаи.

Иная обстановка сложилась в вечно неспокойном Царстве Польском. Кажется, Российская империя испробовала там все возможные формы господства. С момента присоединения и до польского восстания 1831 г. формально Царство находилось в реальной унии с Империей. В дальнейшем правительство в целях умиротворения края использует как жесткие и крайне непопулярные меры, так и политику предоставления отдельных элементов самоуправления перед восстанием 1863 г., после которого идет череда репрессий и начало полной унификации и инкорпорации административной системы Царства в состав имперского государственного механизма. Однако здесь открытое сопротивление местного населения российскому господству и, прежде всего, верхов польского общества, сразу отметало любую возможность участия такового в планировании реформ, задача которых определялась центральной властью в виде наиболее полного распространения в Царстве общегосударственных учреждений и законодательства с привлечением имперских чиновников.

Отдельные элементы преобразований, происходивших в Польше, несомненно имели передовой буржуазный характер. Но, как и впоследствии в Финляндии, местное население и элита зачастую становились на защиту архаичных особенных польских институтов. В то же время самодержавие отказывалось проводить здесь отдельные буржуазные реформы (земского и городского самоуправления) или же проводило их с серьезными ограничениями (судебная реформа). Создание довольно передового тминного самоуправления опять-таки имело политическую цель — привлечь польское крестьянство.

Как и в Финляндии, но в значительно большей степени в Царстве Польском, произошло объективное столкновение местных и общегосударственных интересов, каждый из которых вполне оправдан и может вызывать понимание. Однако открытость такого конфликта привела победителя — имперские власти — к опасному заблуждению, заключающемуся в практически полном отказе от удовлетворения интересов польского народа, который, впрочем, никогда не согласился бы на жалкие подачки. Созданная система государственного управления в Царстве Польском, таким образом, носила репрессивный характер, и любое ослабление центральной власти в таких условиях вело к ее дезорганизации.

Структура государственной власти Великого княжества Финляндского строилась в целом на местном законодательстве. Ее обособленность от Империи подчеркивалась тем, что общегосударственные учреждения по общему правилу не распространяли свое действие на княжество. Существовавшие в Петербурге министр статс-секретарь и совещательный Комитет для финляндских дел являлись специальными органами. Соответствующие общеимперские учреждения, как правило, не действовали на территории княжества. Обособленность местного аппарата управления в такой форме, не урегулированной должным образом законодательно, представляется пережитком феодализма. Попытки финляндцев в этом смысле определить, в той или иной мере, связь княжества с Империей вполне оправданы. Другое дело, что такие попытки подчеркнуто вели к государственной обособленности Финляндии и не могли вызывать согласия государства с абсолютной властью монарха.

Начало систематических созывов Сейма в Финляндии, увеличение роли местного правительства — Финляндского сената — и снижение роли представителя центра — генерал-губернатора — являлись основой для дальнейшего роста самостоятельности княжества без должного учета интересов всего государства. Архаичная организация Сейма по Уставу 1869 г. и еще более консервативное его формирование создавали почву для дальнейшей критики существующих порядков. Но причины здесь были не только местного происхождения, но и внешнего — более либеральный Устав мог вызвать неудовольствие имперских властей. Важнейший вопрос ограничения законодательных полномочий Сейма не вызывал возражений со стороны его российских критиков.

Упразднение в 1874 г. власти наместника в Царстве Польском ознаменовало превращение этой окраины в одно из российских генерал-губернаторств. Остатки собственно польских государственных учреждений были ликвидированы еще до этого момента, и в Царстве уже действовали соответствующие общегосударственные законы и их форма обнародования.

Однако окончательная унификация управления данной окраиной произошла после упразднения в 1881 г. Комитета по делам Царства Польского, последнего высшего специального для Царства государственного учреждения, находившегося в центре. Применение таких временных учреждений для разработки, контроля и проведения реформ в Польше было вынужденной в сложившихся условиях, но эффективной мерой. Общегосударственные интересы теперь были полностью обеспечены, но местное население было по большей части отстранено от участия в управлении, в том числе, и по причине политики назначения в крае чиновников, имевших «русское» происхождение, и полного запрещения использования в учреждениях польского языка.

Сохранившаяся в Царстве сильная генерал-губернаторская власть представляла собой элемент децентрализации управления в интересах его унификации. При достижении определенного уровня единства, теоретически, необходимость в такой децентрализации отпадала. Иначе она объективно становилась тормозом для окончательного объединения. Рано или поздно такое должно было произойти. Вопрос заключался в том, необходима ли для поддержания спокойствия в Царстве столь высокая степень унификации управления? Как показала практика, без коренных изменений социальных условий в Польше необходимости в этом не было.

Стоит указать на значительное отличие власти наместника (с 1874 г. генерал-губернатора) в Польше и финляндского генерал-губернатора. Первый обладал всей полнотой власти во вверенном ему крае, хотя и был поставлен, при сохранении звания наместника, в один ряд с российскими главными начальниками, подчиняясь общегосударственной Инструкции 1853 г., несомненно в этом смысле превосходил финляндского генерал-губернатора. Много позже генерал-губернатор Бобриков сожалел об отсутствии у него власти варшавского генерал-губернатора (о власти польского наместника он не мог и мечтать). Генерал-губернатор Финляндии, выведенный из-под власти общегосударственных учреждений, не мог в одиночку воспользоваться таким положением, разделяя полномочия с местным правительством — Сенатом и с влиятельным статс-секретариатом. Но и в Польше и в Финляндии на главных начальников, как в силу личных качеств, так в силу их положения нельзя было безоговорочно положиться в процессе унификации управления этими территориями.

Губернское, уездное управление и муниципальное самоуправление Великого княжества Финляндского рассматриваемого периода развивалось, как и прежде, без использования общегосударственного законодательства и соответствующего опыта таких реформ. Они оставались исключительно финляндскими учреждениями. Поэтому наиболее остро на эту сферу оказывали влияние внутренние социально-политические противоречия княжества. Центральная власть пока не проявляла здесь своей заинтересованности, но, тем не менее, оказывала определенное влияние. Так, Великое княжество не решило проблему введения губернских и уездных органов самоуправления. Впоследствии любая серьезная административная реформа могла вызвать опасную для финляндской автономии заинтересованность имперского правительства.

Судебная система Финляндии, хотя и подверглась изменениям, но в целом представлялась довольно архаичным учреждением, отличавшимся низкой эффективностью. Эти недостатки осознавались правящей элитой, но их, скорее, волновал вопрос превращения Судебного департамента Сената в высшее независимое судебное учреждение края, которое должно было способствовать дальнейшему росту местной самостоятельности.

Несменяемость финляндского чиновничества, его работоспособность и, как показали дальнейшие события, преданность делу и родному краю являются положительными моментами. Однако крайне медленное и неохотное введение финского языка в государственных органах способствовало возникновению напряженности в княжестве, которым пыталась воспользоваться центральная власть.

В Царстве Польском преобразование губернского и уездного аппарата управления привело к созданию стройной и действенной системы, полностью соответствующей интересам российских властей. Отличия от губернского и уездного управления Империи не были столь существенными. В Царстве полностью отсутствовало народное представительство за исключением, пожалуй, уровня волости — тминного самоуправления. Это самым серьезным образом сказывалось на состоянии социальной сферы Царства, в особенности на городском хозяйстве. Но в сложившихся условиях подобное не принималось центральной властью за существенный недостаток.

Отступления от принципов Судебных Уставов, принятые в Польше, носили достаточно серьезный характер. Важным шагом было введение русского языка в судопроизводство, который подрывал эффект введения здесь передовой судебной системы. Дело осложнялось повсеместным назначением имперских чиновников в крае с высоким социально-экономическим и культурным уровнем, развитым самосознанием польского народа.

Однако к началу 80-х гг. XIX в. преобразованные системы управления Великого княжества Финляндского и Царства Польского, их правовой статус в составе Российской империи вполне соответствовали потребностям имперского правительства. Их недостатки проявятся значительно позднее и уже в других политических условиях. Трудно обвинять Российское правительство в непредусмотрительности, но в Финляндии оно шло по польскому пути, создавая и укрепляя такую государственно-правовую и политическую реальность, с которой было невозможно не считаться. В Польше организация власти изначально рассчитывалась на жесткое подавление местного населения. Но такая политика не имела исторической перспективы.

Несмотря на достаточно большое количество работ, посвященных управлению Великого княжества Финляндского и Царства Польского, а также окраинной политике Российской империи, одной из которых является данное исследование, в изучении представленной проблемы остается немало слабо изученных вопросов.

В основном авторы опираются на относительно узкий круг нормативно-правовых актов и опубликованных документов. Однако они не отражают в полной мере всего многообразия реально сложившихся связей и отношений между различными государственными учреждениями, фактически существующих их полномочий. В особенности это относится к взаимодействию местных и высших и центральных органов государственной власти.

Относительно слабо изучен институт генерал-губернаторов (наместника), так как его подлинный объем прав в значительной мере основывался на сложившейся практике, а не на законе. В этих целях необходимо подвергнуть более скрупулезному анализу организацию и деятельность канцелярий генерал-губернатора и других учреждений, состоявших при этой должности.

Кроме того, решение вышеназванных проблем позволяет с большей степенью уверенности и обоснованности определить реальное положение данных окраин в государственном механизме Российской империи и, тем самым, их правовой статус.

Почти совершенно неизученной остается до настоящего времени организация политической полиции, жандармских учреждений в Финляндии и Польше. Для последней необходимо обратить более пристальное внимание на городское управление и судоустройство и его реформу.

Таким образом, нельзя не прийти к выводу о том, что данная проблема в настоящее время в ряде значимых вопросов продолжает оставаться недостаточно изученной и требует продолжения исследований с учетом современного опыта и более тщательного подхода.