Проблемы назначения, исполнения смертной казни и других видов уголовного наказания по законодательству современной Японии

Актуальность диссертационного исследования. Исследование различных сторон общественной жизни Японии, ее «экономического чуда» и уникальных достижений интеллектуальной мысли во всем мире пользуется известной популярностью. За пределами повышенного интереса к этой стране не остаются и исследования во многих отношениях уникальных особенностей ее правовой политики, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, ее высоко эффективной системы противодействия преступности, благодаря которой Япония долгие годы по праву считается самой безопасной страной мира.

Составной частью этой системы является политика и практика применения уголовно-правовых мер и, в том числе, законодательство и практика применения и исполнения такой наиболее суровой меры наказания, какой является наказание в виде смертной казни. Значимость ее исследования сегодня заметно возросла, причем не только по причинам культурологического характера. В последние годы успехи международного движения за отмену смертной казни, в котором активно взаимодействуют Организация Объединенных Наций, Совет Европы, «Международная Амнистия», многие национальные и международные правозащитные организации, привели к тому, что от этой архаичной меры наказания де-юре или де-факто отказались 134 страны. На этом фоне резко контрастирующим является сохранение практики применения смертной казни в таких индустриально развитых и демократических странах, как США и Япония. Несмотря на неоднократные призывы в соответствующих резолюциях ООН, Совета Европы, международной общественности, двух Всемирных конгрессов за отмену смертной казни (2001 и 2004гг.), власти Японии, ссылаясь на поддержку общественного мнения, настаивают на необходимости сохранения этой меры.

Поскольку масштабы применения смертной казни в США значительно шире, чем в Японии, а главное, всесторонняя информация о практике ее применения и исполнения открыта и общедоступна, в национальной и мировой правовой и криминологической литературе по этой проблематике имеется огромное количество публикаций. Что же касается Японии, то здесь вся информация о практике применения и исполнения смертной казни окутана завесой секретности, а редко попадающие в поле зрения исследователей материалы носят весьма фрагментарный характер и, как правило, официально не подтверждаются и не комментируются. Отсюда и значительные трудности для исследователей и, как следствие, дефицит представления о реальном положении дел в этой сфере правоприменительной деятельности.

В последние десятилетия российские ученые проявляют значительный интерес к исследованию японского законодательства и различным сторонам практики борьбы с преступностью в Японии. Причины такого интереса понятны, поскольку, во-первых, речь идет о соседней стране, а во-вторых, вся практика послевоенного развития и в т. ч. процессы трансформации преступности при переходе на рыночную экономику, помимо всего прочего, в обеих странах имеют много общего. С учетом указанных обстоятельств отечественными юристами подробно исследовались и общие проблемы уголовной политики Японии (В. Н. Еремин, О. А. Белявская, А. И. Коробеев, Е. А. Морозов), и основные тенденции в развитии преступности и ее структурных составляющих (О. А. Белявская, Ю. Н. Аргунова, И. В. Салтыкова, А. М. Иванов, А. Г. Корчагин и др.)1. Особо следует выделить фундаментальное системное.

1 См. Еремин В. Н. Как Япония справляется с преступностью. — Знакомьтесь — Япония. М., 1998, № 21- Уголовное право Японии. //Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. М., ОмегаЛ., 2003; Белявская О. А. О специфическом аспекте японских психологических теорий объяснения преступности и преступного поведения. // Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. М. 1985, № 86- Организованная преступность в Японии. М., 1990; Организованная преступность в Японии. — Борьба с преступностью за рубежом. М., 1993, Выпуск 7- Уголовная политика в Японии. М., 1992, Иванов А. М. Организованная преступность в сфере исследование причинного комплекса преступности и национальной системы противодействия этому явлению, выполненное А. И. Морозовым. Однако в упомянутой монографической работе проблема смертной казни лишь обозначена как часть уголовно-политической дискуссии и по существу не рассматривалась. Содержательная и, к сожалению, единственная статья по этой теме опубликована востоковедом О. Н. Железняк3, хотя в ней речь идет в основном о закрытом характере применения этой меры и отдельных эпизодах начала и середины 90х годов. Среди ограниченного круга зарубежных публикаций, непосредственно посвященных указанной проблеме следует выделить единственную монографическую работу австралийского исследователя Петры Шмидт 4.

Несмотря на то, что институт смертной казни издавна стал неотъемлемым элементом не только правовой системы Японии, но и японской культуры в целом, сколь либо полной и достоверной информации об этой стороне деятельности японской уголовной юстиции, о масштабах распространенности и целом ряде специфических особенностей применения и исполнения этой меры наказания отечественная юридическая общественность, как только что отмечалось, практически не имеет. В силу этого традиционные отсылки сторонников смертной казни в России к зарубежному опыту применения данной меры наказания не опираются на фактические данные и во многом выглядят поверхностными и неубедительными. экономики в ЯпонииАвтореферат. дис.канд. юрид. наук. Владивосток, 2000; Корчагин А. Г., Иванов А. М. Организованная преступность в сфере экономики в Японии. Правовые меры борьбы.- Журнал российского права, 2000, № 7- Коробеев А. И. Предисловие к кн.: Уголовный кодекс Японии. Владивосток, 2000; Морозов Н. А. Преступность и борьба с ней в современной Японии. Автореферат дис.канд. юрид. наук, Владивосток, 2000; Салтыкова И. В. Преступность в Японии. // Проблемы Дальнего Востока, 1984, № 2- Транснациональная организованная преступность: дефиниции и реальность. Владивосток, 2001.

См. Морозов А. Н. Преступность и борьба с ней в Японии. СПб. 2003.

3 См. Железняк О. Н. Практика применения смертной казни в Японии. —.

Право и политика, 2001, № 3, С. 62 — 69.

4See: Schmidt, Petra. Capital Punishment in Japan.- Brill, Boston, 2002.

Кроме того, важно отметить, что за последние годы и в уголовном законодательстве, и в практике применения и исполнения смертной казни в Японии произошли заметные изменения, которые практически неизвестны ни отечественным исследователям, ни тем более широкой общественности. Эти изменения, как отмечалось, явились результатом активизации национального и мирового движения за установление моратория и отмену смертной казни.

В российской правовой литературе значительный интерес к проблематике смертной казни нашел отражение в глубоких научных разработках и публикациях А. Ф. Кистяковского, Н. М. Таганцева, М. Н. Гернета, Г. З. Анашкина, C.B. Бородина, И. И. Карпеца, В. Е. Квашиса, С. Г. Келиной, А. И. Кудрявцева, A.C. Михлина и других видных ученых5. Этой проблеме посвящен и ряд диссертационных исследований (В.Н. Андреевой, И. Л. Афонина, С. В. Жильцова, А. В. Малько и других авторов). Однако указанные работы были прежде всего посвящены проблемам законодательства-и практике применения смертной казни в Россиив них не исследовалась специфика и конкретика проблемы применения этой меры в других крупных странах, ее эффективности, увязанной с динамикой тяжких преступлений, состоянием общественного мнения и тенденциями национального и международного аболиционистского движения в той или иной стране. Между тем их исследование, как и анализ социально-психологических аспектов проблемы, имеют весьма важное значение для продолжения и повышения информативности.

5 См.: Анашкин Г. З. Смертная казнь в капиталистических странах. М., 1971; Бородин С. В. Еще раз о смертной казни за убийство.- Государство и право, 2001, № 4- Гернет M. Н. Смертная казнь. — Избр. соч., М., 1974; Карпец И. И. Высшая мера. За и против.- Сов. государство и право, 1991, № 7- Квашис В. Е. Смертная казнь в США.-Гос-во и право, 1996, № 9- его же — Смертная казнь и общественное мнение.- Гос-во и право, 1997, № 4- Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. Киев, 1867 (Тула, 2000) — Кудрявцев И. А. Противна природе человека — В кн.: Смертная казнь: за и против. Под ред. С. Г. Келиной, М., 1989; Малько A.B., Жильцов Смертная казнь в России. История, Политика, Право. М., 2003; Михлин A.C. Смертная казнь: Вчера. Сегодня, завтра. М., 1997; Решетников Ф. М. Смертная казнь в капиталистических странах (история и современность).-В кн.: Смертная казнь: за и против, М., 1989 продолжающейся в России дискуссии о перспективах сохранения смертной казни, для совершенствования уголовного законодательства, где отмена рассматриваемой меры наказания знаменовала бы окончательное выполнение Россией принятых на себя в связи с вступлением в Совет Европы соответствующих международно-правовых обязательств.

Важно также иметь в виду, что в последние годы к практике применения смертной казни в Японии привлечено особое внимание мировой общественности, ООН, Совета Европы, международных и национальных правозащитных организаций. Не случайно Генеральная Ассамблея Совета Европы еще в июне 2001 года поставила вопрос об исключении Японии и США из числа стран со статусом наблюдателя.

Проблема применения смертной казни сегодня, помимо всего прочего, представляет значительный интерес и в связи с ужесточением борьбы с международным терроризмом, в том числе с необходимостью решения достаточно сложных вопросов экстрадиции лиц, виновных в совершении такого рода преступлений. Все это наряду с другими собственно правовыми и криминологическими аспектами проблемы назначения, исполнения смертной казни и других видов уголовного наказания по законодательству современной Японии обусловливает актуальность выбора темы диссертационного исследования, ее практическую значимость, а также определение направлений и задач исследования.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования в работе рассматриваются тенденции в динамике тяжких преступлений, на их фоне исследуются состояние и изменения в уголовном законодательстве и судебной практике по применению смертной казни, других видов наказания в современной Японии. Предметом исследования являются нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судебная практика, практика исполнения смертной казни в Японии, а также практика применения альтернативной меры наказания в виде пожизненного лишения свободы, других видов наказания, разноплановая социологическая информация и теоретические воззрения российских и зарубежных ученых на рассматриваемую проблему.

Цель и задачи исследования

Целью исследования является обобщение различных сторон многолетней практики применения и исполнения смертной казни, других видов наказания в Японии для его использования в законотворческой и правоприменительной деятельности в Российской Федерации, направленной на законодательную отмену смертной казни и совершенствования законодательства и практики исполнения пожизненного лишения свободы. В соответствии с этой общей целью автором были поставлены следующие задачи:

— проанализировать основные тенденции развития и современное состояние уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства Японии, регламентирующего основания, порядок применения и исполнения смертной казни;

— обобщить основные тенденции в динамике и структуре преступности в Японии и, прежде всего, в динамике убийств и других наиболее тяжких преступлений, наказуемых смертной казнью;

— проанализировать судебную практику и масштабы применения этой меры наказания за последние 30 лет;

— осуществить анализ практики исполнения смертных приговоров;

— выявить и обобщить основные особенности, тенденции и характеристики практики применения этой меры наказания;

— проанализировать тенденции в законодательстве и практике исполнения смертных приговоров, основания и порядок применения помилования к осужденным — «смертникам», а также практику замены смертной казни альтернативной мерой наказания в виде пожизненного лишения свободы;

— обобщить результаты различных исследований общественного мнения и эффективности предупредительного воздействия этой меры наказания.

Методология и методика исследования. Инструментом в изучении собранного автором многоаспектного материала послужили традиционные методы сравнительно-правового и криминологического анализа.

Теоретическую базу исследования составили труды российских и зарубежных ученых по проблемам криминологии, сравнительному правоведению, уголовному и уголовно-исполнительному праву, в которых рассматривались проблемы борьбы с преступностью, уголовной политики, эффективности наказания и, в том числе, проблемы применения и исполнения смертной казни в Японии и в других странах.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют материалы сплошного изучения статистической отчетности Министерства юстиции Японии, Национального Управления полиции, ежегодных отчетов органов суда и прокуратуры, Следственного Бюро, Бюро тюрем, сравнительные материалы международной уголовной статистики ООН, Интерпола, национальной статистики США, России и других стран, а также документы «Международной Амнистии» и других национальных и международных правозащитных организаций, опубликованные материалы исследований отечественных и зарубежных ученых по проблемам борьбы с преступностью, применения и исполнения смертной казни, других видов уголовного наказания за последние 40 лет.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автором впервые в современной отечественной литературе выполнено комплексное монографическое исследование правовых, криминологических и социально-психологических аспектов проблемы применения и исполнения смертной казни, других видов наказания в современной Японии. При этом проведенное исследование носит сравнительный характер, его результаты сопоставляются с криминологической ситуацией и тенденциями в уголовной политике в России, США и в других странах.

В работе впервые в тесной взаимосвязи с анализом многолетних тенденций насильственной преступности исследуются масштабы, динамика и специфические особенности применения и исполнения смертной казни, других тесно связанных с нею видов наказания в Японии, ее эффективность, состояние общественного мнения, усилия и перспективы аболиционистского движения за установление моратория и отмену смертной казни.

Проведенное исследование позволило сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

1.Количественные и качественные показатели и характеристики преступности в современной Японии — это весьма специфический, а в ряде отношений — уникальный криминологический феномен, формирование и развитие которого. на протяжении последних 50 лет кардинально отличается от процессов развития преступности в других индустриально развитых странах мира. Своеобразие и выгодные отличия динамики этих процессов в Японии связаны прежде всего с многолетней стабильностью и общим низким уровнем преступности, которые обусловлены гармоничным сочетанием традиционных национальных ценностей и ориентации с современными новациями западной цивилизации, а также оптимальной сбалансированностью демократических форм развития страны и всех мер социального контроля за преступностью.

2. На рубеже ХХ-ХХ1 веков количественные и особенно качественные показатели преступности в Японии стали развиваться в неблагоприятном направлении. И если в количественном плане определенный рост общего уровня преступности сколь либо существенно не изменил криминальную напряженность в стране ее соотношение с теми же показателями в других развитых странах, то структурные изменения негативного характера становились все более ощутимыми. Это прежде всего относится к резкому росту преступлений против собственности (особенно к росту краж), к активизации организованной преступности, значительному общему росту и особенно темпам прироста преступности несовершеннолетних, к увеличению масштабов последствий и распространенности преступности, связанной с использованием новых технологий.

3. Достаточно высокая эффективность японской системы противодействия и контроля за преступностью подтверждается не только разноуровневым анализом национальной и международной уголовной статистики, но и результатами международных сравнительных исследований виктимизации, фиксирующими разный уровень криминогенной напряженности, страха в обществе, состояния и разнообразия мер безопасности и т. д.

Констатация позитивных результатов и эффективности сложившейся в Японии системы контроля и противодействия преступности не означает их идеализации, однако не может не предопределять внимания и интереса к их изучению. Оно особенно важно, ибо основополагающую роль в таком противодействии преступности играют не меры репрессивного характера, а именно профилактические меры, соответствие системы мер правового и социального контроля уровню социально-экономического развития и правосознания общества, его психологическим установкам, ценностным ориентациям и поведенческим стереотипам, определяющим, в конечном итоге, качество общественной жизни.

4. Исследованием установлено, что практика применения различных мер уголовной ответственности ориентирована на стандарты, которые гораздо ближе к нижним пределам санкций соответствующих норм. Как следствие, в целом куда более либеральна, в других странах и практика назначения наказаний. Проявляющийся на протяжении длительного периода либерализм японской судебной практики необходимо оценивать как рациональное расходование уголовной репрессии. Это проявляется в доминирующей роли наказания в виде штрафа, в весьма ограниченных масштабах применения наказания в виде лишения свободы (и в его сроках), в широко применяемой практике отсрочки исполнения приговоров, условного осуждения, пробации и условно-досрочного освобождения.

5. Исследование законодательства и практики назначения и исполнения смертной казни в Японии приводит к выводу о том, что ни сохранение этой меры в законе, ни отказ от нее не имеют криминологической значимости или, другими словами, никак не влияют на динамику тяжких преступлений. Сама эта мера наказания в силу ее крайне редкого, эпизодического применения носит все более символический характер, а ее сохранение объясняется лишь стремлением властей страны, потакающих традиционному консерватизму общества, всемерно поддерживать статус — кво.

6. Сравнительный анализ практики применения и исполнения смертной казни в Японии и в России свидетельствует о том, что принятое в России решение о моратории на исполнение смертных приговоров и с криминологической, и с политической точек зрения было обоснованным. Время подтверждает, что годы моратория дали российскому обществу возможность постепенного привыкания к тому, что время казней прошло, постепенного осознания, что возврата к этой мере наказания не будет, что призывы отдельных политиков к отмене моратория носят конъюнктурный и спекулятивный характер.

Поэтому последующим логическим шагом должно стать внесение в Конституцию и уголовное законодательство РФ изменений, направленных на исключение смертной казни из арсенала уголовно-правовых мер борьбы с преступностью.

7.Анализ практики применения пожизненного лишения свободы как меры наказания, альтернативной смертной казни показал, что введение ее, не только в Японии, но и в России было политически оправданным. Оно отразило потребность в компенсационной мере наказания, максимально адекватной смертной казни с точки зрения социальной справедливости и общей превенции. Поскольку пожизненное лишение свободы по своему содержанию состоит прежде всего в изоляции осужденного и представляет собой разновидность лишения свободы, не имеющего срочного характера, предлагается зафиксировать его видовую принадлежность, закрепив в п. «л» ст. 44 УК РФ наказание в виде лишения свободы на определенный срок или пожизненно. Кроме того, исходя из тех же соображений законодательной техники и общей видовой принадлежности обеих мер наказания, следовало бы объединить ст. 56 УК и ст. 57 УК РФ, исключив в ст. 56 УК слова «на определенный срок» и дополнив ч. 2 ст. 56 словами «или пожизненно», а части 1 и 2 ст. 57 УК считать частями 5 и 6 ст. 56 УК РФ.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоят в том, что сформулированные автором теоретические выводы и положения расширяют познание в науке уголовного права и криминологии и могут быть использовано для дальнейшей разработки теоретических основ проблемы наказания, уголовной политики и совершенствования российского уголовного законодательства.

Основные положения диссертационного исследования, а также подготовленные на его основе научные публикации можно использовать в законотворческой и ведомственной нормотворческой деятельности Российской Федерации, в учебных и практических пособиях, методических рекомендациях, в научно-исследовательской работе и в учебном процессе — при преподавании по курсу уголовного права, криминологии, уголовно-исполнительному праву, а также непосредственно в практической деятельности следственных и судебных органов, учреждений уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации.

Апробация результатов исследования. Подготовленные на основе диссертационного исследования научные разработки, материалы и публикации автора внедрены в учебный процесс на кафедре уголовного права Дальневосточного университета и используются в практической деятельности краевых судебных органов и учреждений, исполняющих наказания. Основные положения работы были озвучены на следующих научных конференциях: Международная научная конференция «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики», г. Тольятти, 20−23 апреля 2005 годаКонференция молодых ученых, аспирантов и студентов, Владивосток, 29 апреля 2004 годаИ-я Международная научно-практическая Интернет-конференция «Проблемы государства, права и образования в современном мире», г. Тамбов, 22 марта 2005 годаМеждународная научно-практическая конференция «Контакт России и АТР в правовом дискурсе», г. Владивосток, 2005 год.

Результаты исследования нашли также отражение в пяти научных публикациях автора.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографии. Объем диссертации -184 страницы машинописного текстав работе приводятся показатели 22 таблиц, 5 графиков и 7 диаграмм.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Предпринятое в настоящей работе исследование позволяет сформулировать следующие выводы и внести предложения, направленные на дальнейшее совершенствование российского законодательства и практики его применения:

1. Количественные и качественные показатели и характеристики преступности в Японии — это весьма специфический, а в ряде отношений — уникальный криминологический феномен, формирование и развитие которого на протяжении последних 50 лет кардинально отличается от процессов развития преступности в других индустриально развитых странах. Своеобразие и выгодные отличия динамики этих процессов в Японии связаны прежде всего с многолетней стабильностью и общим низким уровнем преступности, которые обусловлены гармоничным сочетанием традиционных национальных ценностей и ориентаций с современными новациями западной цивилизации, а также оптимальной сбалансированностью демократических форм развития страны и всех мер социального контроля за преступностью.

Все это в совокупности с доминирующей ролью факторов историкокультурологического характера определяет эффективность японской системы противодействия преступности и политико-правовую стабильность как основную тенденцию развития страны.

2. Вместе с тем на рубеже ХХ-ХХ1 вв. количественные и особенно качественные показатели преступности в Японии стали развиваться в неблагоприятном направлении. И если в количественном плане определенный рост общего уровня преступности сколь либо существенно не изменил криминальную напряженность в стране, ее соотношение с теми же показателями в других развитых странах, то структурные изменения негативного характера становились все более ощутимыми. Это прежде всего относится к резкому росту преступлений против собственности (особенно к росту краж), к активизации организованной преступности, значительному общему росту и особенно темпам прироста преступности несовершеннолетних, к увеличению масштабов последствий и распространенности преступности, связанной с использованием новых технологий.

Совокупность таких структурных изменений, неблагоприятная качественная трансформация преступности и ее определенный количественный прирост сказались, в конечном итоге, и на снижении раскрываемости преступлений.

3. Несмотря на негативные изменения в качественных характеристиках преступности в Японии, и ее общий уровень (как и уровень по видам преступлений), и все основные количественные и качественные характеристики, включая раскрываемость преступлений, по-прежнему выгодно отличаются от соответствующих параметров преступности в других индустриально развитых странах, а также от показателей преступности и криминальной ситуации в целом в соседних странах, в том числе и в России.

В связи с этим высказываемый в криминологической литературе вывод о том, что под воздействием экономических, политических и других процессов, происходящих в мировом сообществе, происходит «выравнивание уровня преступности, сближение ее количественных и качественных показателей», их однозначное развитие в неблагоприятном направлении, представляется необоснованным. Такое утверждение никак не согласуется с фактическим положением дел и является упрощенным, ибо, как подробно показано в работе, во многих, даже в соседних странах, и структура, и особенно динамика преступности имеют весьма существенные различия.

4. Достаточно высокая эффективность японской системы противодействия и контроля за преступностью подтверждается не только разноуровневым анализом национальной и международной уголовной статистики, но и результатами международных сравнительных исследований виктимизации, фиксирующими разный уровень криминогенной напряженности, страха в обществе, состояние и разнообразие мер безопасности и т. д.

Констатация позитивных результатов и эффективности сложившейся в Японии системы контроля и противодействия преступности не означает их идеализации, однако не может не предопределять внимания и интереса к их изучению. Оно особенно важно, ибо основополагающую роль в таком противодействии преступности играют не меры репрессивного характера, а именно профилактические меры, соответствие системы мер правового и социального контроля уровню социально-экономического развития и правосознания общества, его психологическим установкам, ценностным ориентациям и поведенческим стереотипам, определяющим, в конечном итоге, качество общественной жизни.

5. Свидетельством именно такого соответствия является и практика применения различных мер уголовной ответственности, ориентированная на стандарты, которые гораздо ближе к нижним пределам санкций соответствующих норм, и, как следствие, в целом куда более либеральная, чем в других странах, практика назначения наказаний. Проявляющийся на протяжении длительного периода либерализм японской судебной практики, очевидно, правильнее оценивать как рациональное расходование уголовной репрессии. Это проявляется в доминирующей роли наказания в виде штрафа, в весьма ограниченных масштабах применения наказания в виде лишения свободы и его сроках, в широко применяемой практике отсрочки исполнения приговоров, условного осуждения, пробации и условно-досрочного освобождения.

В сочетании с особенностями уголовного и уголовно-процессуального законодательства весьма экономный подход к применению уголовной репрессии объясняет и самый низкий уровень применения наказания в виде лишения свободы, и, соответственно, стабильно самое низкое место Японии по числу лиц, отбывающих эту меру наказания. Причем реализуется такая политика еще на самых ранних этапах — при выборе мер пресечения. Поэтому высказываемые в литературе суждения о том, что практика применения наказаний в Японии является «чрезмерно либеральной», представляются несостоятельными.

Такого рода оценка, во-первых, противоречит относительно низкому уровню преступности и рецидива и, во-вторых, противоречит итогам и настоящего, и ранее проведенных исследований, согласно которым «либерализм» карательной практики здесь имеет реальные фактические основания. Результативность уголовной политики в Японии во многом связана с принципиально иным подходом к уголовной репрессии, с ее максимальной экономией за счет применения всех тех мер профилактики преступности, которыми располагает общество и которые активно действуют за пределами системы уголовной юстиции.

В этой связи следует признать вполне обоснованным утверждение Н. А. Морозова о том, что в ближайшей перспективе Японию не ожидает сколь либо значительный всплеск преступности.

6. Проведенное исследование еще раз подтвердило обоснованность ранее высказанных суждений об универсальном характере принципов уголовной политики, реализуемой в Японии, о принципиальной возможности их применения к российским реалиям и, в частности, об ограниченных возможностях уголовной репрессии, о неперспективности излишней криминализации и ужесточения санкций, о предпочтительной ориентации на воссоздание в России системы профилактики преступлений и всемерную активизацию воспитательно-предупредительной работы.

7. В последние 15 лет все более очевидной становилась тенденции к снижению числа выносимых судами смертных приговоров. В конечном итоге, эта тенденция привела к тому, что ныне применение указанной меры в Японии носит единичный и фактически символический характер. Тем не менее одна из специфических особенностей судебной практики в Японии состоит в том, что смертные приговоры виновным в совершении разбойных нападений, повлекших тяжкие последствия, выносились в несколько раза чаще, чем виновным в совершении убийств и, как показывают проведенные расчеты, риск смертного приговора для виновных в таких разбойных нападениях значительно выше, чем для виновных в совершении убийств .

При этом, как показало исследование, риск вынесения смертного приговора за убийство в Японии в 8 раз ниже, чем за аналогичное преступление в США. Причем какой — либо корреляции между динамикой убийств и рассчитанными показателями вероятности вынесения смертного приговора за убийство фактически не существует.

8. Хотя «очередь смертников», ожидающих исполнения приговора, в Японии в 70 раз выше меньше, чем в США, здесь однако сохранился особый, более длительный, а в психологическом отношении более тяжелый для осужденных порядок ожидания и исполнения казни, При этом наибольшую и обоснованную критику со стороны международных и национальных правозащитных организаций вызывают завеса секретности вокруг всего, что касается смертной казни, и абсолютно произвольный характер выбора и осужденного, и времени для его казни.

9. Исследование законодательства и практики назначения и исполнения смертной казни в Японии еще раз свидетельствует о том, что ни сохранение этой меры в законен, ни отказ от нее не имеют криминологической значимости или, другими словами, никак не влияют на динамику тяжких преступлений. Сама эта мера наказания в силу ее крайне редкого, эпизодического применения носит все более символический характер, а ее сохранение объясняется лишь стремлением властей страны, потакающих традиционному консерватизму общества, всемерно поддерживать статус — кво.

10. Сравнительный анализ практики применения и исполнения смертной казни в Японии и в России еще раз свидетельствует о том, что принятое в России решение о моратории на исполнение смертных приговоров и с криминологической, и с политической точки зрения было обоснованным. Время подтверждает и будет еще больше подтверждать значимость этого непростого политического шага. Годы моратория — и в этом его огромное психологическое значение — дали российскому обществу возможность постепенного привыкания к тому, что время казней прошло, постепенного осознания, что возврата к этой варварской мере наказания не будет, что призывы отдельных политиков к отмене моратория носят конъюнктурный и спекулятивный характер, ибо они в своих политических интересах эксплуатируют понятные всплески эмоционального возбуждения общественного мнения, вызываемые новыми актами насилия и терроризма. Поэтому последующим логическим шагом должно стать внесение изменений в Конституцию и уголовное законодательство РФ, направленных на исключение смертной казни из арсенала уголовно-правовых мер борьбы с преступностью.

11. В этом же смысле все большее значение приобретает информированность населения о реалиях практики применения пожизненного лишения свободы как меры наказания, альтернативной смертной казни. И хотя практика многих стран и многочисленные исследования ученых доказывают неэффективность особо длительных сроков лишения свободы, введение этой новой меры наказания, в том числе и в России, было политически оправданным. Оно отразило потребность в компенсационной мере наказания, максимально адекватной смертной казни с точки зрения социальной справедливости и общей превенции.

12. Сегодня еще, вероятно, рано вносить в законодательство и практику применения этой меры в России какие-то изменения радикального характера. Вместе с тем, как показывают уже проведенные уголовно-правовые исследования, такой подход не снимает вопроса о возможности совершенствования отдельных норм уголовного закона, в которых говорится о пожизненном заключении, с точки зрения требований законодательной техники и приведения этих норм в общее соответствие с системой наказания. Поскольку пожизненное лишение свободы по своему содержанию состоит прежде всего в изоляции осужденного и представляет собой разновидность лишения свободы, не имеющего срочный характер, следует зафиксировать его видовую принадлежность, закрепив в п. «л» ст. 44 УК РФ наказание в виде лишения свободы на определенный срок или пожизненно. Кроме того, исходя из тех же соображений законодательной техники и общей видовой принадлежности обеих мер наказания, следовало бы объединить ст. 56 УК и ст. 57 УК РФ, исключив в ст. 56 УК слова «на определенный срок» и дополнив ч. 2 ст. 56 словами «или пожизненно», а части 1 и 2 ст. 57 УК считать частями 5 и 6 ст. 56 УК РФ.

В то же время необходимо таким образом пересмотреть соответствующие положения уголовно-исполнительного законодательства, ведомственные нормативные акты и инструкции, предусматривающие порядок и организацию исполнения пожизненного лишения свободы, чтобы, во-первых, исключить заведомо излишнюю жестокость, страдания и унизительные процедуры, а во-вторых, чтобы не заменять одну крайнюю жестокость на другую, создать нормальные, человеческие условия отбывания этой меры наказания, соответствующие и человеческому достоинству, и уровню цивилизованности общества.