Становление социальной субъектности российской молодежи в условиях общества риска

Актуальность темы

В современном мире молодежные проблемы с особой остротой начали проявляться с 60-х гг. XX в., когда в различных промышленно развитых странах Европы и в США прошла волна протестного движения, в котором обнажилось отчуждение молодежи от «взрослого» общества. Молодежь послевоенного поколения стала активно заявлять о собственных ценностях, отличных от всех остальных социальных групп, формировать собственные стандарты поведения. Ее социальная активность дала возможность теоретикам увидеть динамичный и процессуальный характер общества. Как отмечает П. Штомка: «Было признано, что общество (группа, общность, организация, национальное государство) может быть определено как существующее лишь постольку и до тех пор, пока внутри него что-то происходит (случается), предпринимаются какие-то действия, протекают какие-то процессы, что-то меняется"1. И молодежь выступила активной силой — субъектом, вызывающим социальные изменения. Осмысление этой инновационно-динамической функции молодежи привело к развитию деятельности, направленной на регулирование процесса интеграции молодежи в общество.

С 1985 г. под эгидой ЮНЕСКО начинает функционировать Всемирный конгресс по вопросам молодежи. К исследованию и разрешению молодежных проблем в 90-е гг. подключаются Международная организация труда (МОТ), Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ). На протяжении последних трех десятилетий наблюдается нарастающая активизация государства в сфере молодежной политики2. Инвестирование в социокультурный потенциал молодежи рассматривается не только как наращивание культурного и социально-экономического ресурса общества, но и как формирование достойного участника (даже в.

1 Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996. С. 112.

2 Ювенология и ювенальная политика в XXI веке. СПб., 2004. С. 135−145. 3 латентной форме) политического диалога, от которого в значительной степени зависят производство социальных отношений и трансформация общества. Такое внимание государства к молодежи эксперты ООН, учитывая социальные исследования последних десятилетий3, объясняют вступлением развитых стран в период социальных рисков.

В России наблюдается скорее обратная тенденция: при значительном омоложении субъектов социально-политических отношений молодежь как социальная группа остается на периферии социальной жизни. Системные реформы 90-х гг. вызвали не только территориальный распад СССР, но и разрушение институциональной структуры советского государства, в том числе и организаций, обеспечивавших социальную преемственность поколений (например, ВЖСМ, пионерская организация) и их естественную интеграцию в общество. Рыночная трансформация социально-экономической системы России существенно изменила базовые условия жизни именно молодежи, которая в большинстве своем оказалась в ситуации «исключения» из общества в периоды разрешения смысложизненных проблем — выбора профессии (15−19 лет), вхождения в профессиональную среду (20−21 год), конституирования собственной семьи (21−29 лет). Однако вместо активного протестного движения эта ситуация вызвала другие тенденции — социальную апатию, политическое отчуждение, уход в криминальные структуры и осознание того факта, что «.не все структуры и отношения могут и должны быть воспроизведены молодым поколением"4.

Следовательно, в условиях рискованной социальной транзиции не гарантированным оказывается автоматический процесс интеграции молодежи в общество и участие ее в расширенном типе социального воспроизводства. Эта функция традиционно рассматривается учеными как субъектная характеристика молодежи5. Реализация этой функции в.

3 Большое влияние в этом отношении оказали исследование У. Бека, Э. Гидденса. (См., например, Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000).

4 Чупров В. И., Зубок Ю. А., Уильяме К. Молодежь в обществе риска. М., 2001. С. 71.

5 Там же. С. 72. значительной степени определяется способностью молодежи интегрироваться в систему социально-политических институтов. Как замечает' выдающийся отечественный социолог В. А. Ядов: «Чтобы осуществить свою роль обновленцев, молодые должны войти в состав властвующей. элиты, а это процесс постепенный."6. Можно добавить также, что он требует целенаправленной организации и заинтересованности управленческих структур, обеспечивающих функционирование общества, что в условиях российского общества рисков оказывается до сих пор невыполнимой задачей.

Изложенная позиция объясняет актуальность проблемы исследования социальной активности современной российской молодежи, в которой проявляется ее социальная субъектность. В современной отечественной социологии молодежь рассматривается чаще всего в ключе «моральных п паник» и «угроз национальной безопасности», что актуализирует необходимость теоретического обоснования перспектив субъектного подхода к анализу современной российской молодежи.

Но в большей степени важна практическая сторона этой проблемы, поскольку стремление реализовать демократическое требование освобождения молодежи от государственного влияния и в настоящее время препятствует нейтральному обсуждению проблемы участия государства в регулировании процесса социализации молодежи, определению его социальных смыслов. Сам факт разработки в 1999 г. законопроекта о молодежи Комитетом по делам женщин, семьи и молодежи Государственной Думы РФ свидетельствует о восприятии ее как социально незащищенного слоя, а не как субъекта, способного влиять на производство социальных отношений. Разработка долгосрочной и гибкой государственной молодежной политики предполагает осмысление наличных ресурсов молодежи, обоснование стратегии наращивания ее социокультурного потенциала и.

6 Ядов В: А. К вопросу об исторической миссии молодого поколения // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России. М., 2005. С. 255.

7 Омельченко Е. Молодежная культура и субкультура. М., 2000. С. 15−21. 5 выбора механизма включения широких слоев молодежи в активное производство социальных отношений. Этим кругом теоретических и практических проблем объясняется актуальность темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. В отечественном социологическом дискурсе проблема молодежи была поставлена в ранней работе П. Сорокина* где впервые осмысливается явление разрыва традиционных связей внутри российской семьи.8 В ней рассматривается переход от рассмотрения молодежи как объекта воздействия в семье к ее анализу как особой общности, требующей специального направления образовательной политики государства. В социально-политическом дискурсе проблема социальной субъектности молодежи возникла в период социалистических революционных преобразований. Уже тогда была сформулирована историческая миссия этой группы населения — выступить творцом коммунистического общества. Такой классовый и активистский подход на многие десятилетия определил обсуждение проблемы молодежи в отечественном обществознании и разработку молодежной политики со стороны советского государства. Только в 60-е гг. происходит переориентация анализа на специфические проблемы и интересы. Данный подход связан с работами В. Васильева, А. Кулагина, В. Шубкина, В. Чупрова, которые исследовали социальное самочувствие и объективное положение молодежи и заложили основы отечественной социологии молодежи — теории среднего уровня9.

В 80-х гг. доминирующим направлением в молодежной проблематике стало изучение социализации, реализованное С. Н. Иконниковой, И. М. Ильинским, В. Т. Лисовским, И. С. Коном, М. Х. Титмой, В.И. Чупровым10.

8 Сорокин. П. Кризис современной российской семьи // Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни. 1916. № 1.

9 См. об этом: Чупров В. Социология молодежи на рубеже своего тридцатилетия // Социол. исслед.1994. № 6.

10 Ильинский И. М. «Молодежь СССР: достижения, проблемы, решения // Социализм и молодежь. М., 1988; Ефимов Н. Н., Дерюгин Ю. Н. Пути повышения эффективности 6.

Социализация трактуется как формирование молодежи в духе морально-нравственных и социально одобряемых норм, но молодежь при этом постепенно теряет характеристики субъекта социальных процессов, выступает объектом направленного воздействия со стороны государства.

В первой половине 90-х гг. в исследованиях можно выделить, с одной стороны, резкую критику мировоззренческой неустойчивости определенной части молодежи, изменения ее трудовых ценностей, рост гедонистских настроений (И.М. Ильинский, И. Лаумянскайте, Ю. Филинов)11, с другой — разработку проблемы молодежной субкультуры, неформальных молодежных объединений (Т.Г. Исламшина, А. С. Кичигин, В. Ф. Левичева, В. А. Печенев, В. А. Писарев, В. Семенова, З. В. Сикевич и.

19 ' др.) • В этих работах предлагались различные типологии неформальных объединений, но почти все они создавались по политико-мировоззренческому основанию. Так, в неявной форме субкультурные (неформальные) объединения молодежи рассматривались с точки зрения их субъектных характеристик. Системно-структурный подход к анализу молодежи дополнялся социокультурным. Но трактовка субъектности молодежи приобретала размыто-абстрактное выражение: «Молодежьспецифическая, незавершенная форма бытия целостного субъекта военно-патриотического воспитания молодежи // Социол. исслед. 1980. № 1- Иконникова С. Н. Диалог о культуре. Л., 1987; Кон И. С. Социология личности. М., 1967; Титма М. Х. Жизненный путь поколения: его выбор и утверждение. Таллинн, 1985; Титма М. Х., Саар Э. А. Молодое поколение. М., 1986.

11 Ильинский И. М. Социализм и молодежь. М., 1988; Лаумянскайте И. Проблема формирования субъектности молодежи // Молодежь: актуальные проблемы социального развития: Сб. науч. тр. советских и чехословацких социологов. М., 1988.

12 Исламшина Т. Г. Молодежные субкультуры. Казань, 1997; Левичева В. Ф. Молодежный Вавилон: размышления о неформальном движении. М., 1988; Лейн Д. Поколенческие изменения // Молодежь России на рубеже 1990;х гг. М., 1992; Молодежь России: социальное развитие / Отв. ред. В. И. Чупров. М., 1992; Неформалы: кто они? Куда зовут? / Под ред. В. А. Печенева. М., 1990; Писарев В. А. Агрессивно-конформистская субкультура молодежи России // Молодежь России на рубеже 1990;х гг. М., 1992; По неписанным законам улицы. (О неформальных молодежных объединениях). М., 1991; Семенова В. Традиционность и новаторство в социальном развитии молодежи // Молодежь: актуальные проблемы социального развития.- Сикевич З. В. Молодежная культура: «за» и «против»: Заметки социолога. Л., 1990. общественного производства, где и когда субъект наличиствует, но еще не сложился как целостный и развитой"13.

Во второй половине 90-х гг. в исследованиях молодежной темы начинает преобладать критически-страдательный акцент: основное внимание уделяется проблемам девиантного и делинквентного поведения, безработицы, проблеме жилья для молодых, низкого уровня заработной платы. Рассматривались структурные изменения в данной социальной группе: неравномерный характер социализации, сокращение численности, растущая инфантильность и зависимость от родителей, возникшие «ножницы» между уровнем образования молодежи и характером ее труда, удлинение сроков образования, растущее разочарование в социально-политической активности и пр.

В последнее десятилетие наблюдается некоторая подвижка в осмыслении проблемы социальной позиции и роли молодежи в обществе. Так, И. Б. Ильинский говорит о взаимном долженствовании молодежи перед обществом, а общества — перед молодежью14. Но постепенно позиция долженствования вытесняется стремлением к объективному анализу многообразия форм проявлений социальной субъектности современной молодежи, даже если само понятие «субъектность» авторами не используется. К группе исследований такого рода можно отнести работы известных отечественных социологов: Д. Л. Константиновского, В. Т. Лисовского, Ф. И. Шереги, В. Н. Шубкина, сохраняющих приверженность методологии структурно-функционального анализа. Но эта позиция свойственна также и социокультурному подходу, позволяющему описать культурное самовыражение различных молодежных групп (Н.Б. Гончарова,.

13 Качанов Ю. Молодежь как предмет исследования общесоциологической теории // Молодежь: актуальные проблемы социального развития. С. 58.

14 Ильинский И. М. Молодежь СССР: достижения, проблемы, решения // Социализм и молодежь. М., 1988; Ильинский И. М., Бабочкин П. И. Основы концепции воспитания жизнеспособных поколений // Молодежь России: воспитание жизнеспособных поколений: Доклад Комитета РФ по делам молодежи. М., 1995.

В.А. Луков, Е. Омельченко, Т. Щепаньская)15. Е. Омельченко, описывая на большом статистическом материале молодежные субкультуры, доказывает, что разрешение нынешнего молодежного вопроса сопряжено с культурной нормализацией молодежных практик и легитимацией многообразия молодежных субъективностей16. В комплексных исследованиях последних лет, представленных коллективами академических институтов17, прослеживается стремление объединить исследования данных направлений. Эти работы выполнены на основе масштабных эмпирических исследований. В них не только подробно анализируются современное состояние и самочувствие российской молодежи, но и рассматривается проблема оптимизации молодежной политики современного государства.

Кроме того, в современной социологии представлена и другая позиция. В работах Ю. Зубок представлен противоположный аспект проблемы социальной субъектности молодежи — ее исключение. Показывается производность этой позиции от статусных ресурсов групп, к которым принадлежат представители молодежи, определяющая внутреннюю дифференциацию последней. Более развернуто и системно такой подход реализован в коллективной монографии В. Чупрова, Ю. Зубок и К. Уильямса18, где анализируется особенности социального облика молодых поколений России и Запада, а также обосновывается идея конфликта молодежи и общества в целом в условиях социальной неопределенности.

15 Константиновский К. Д. Молодежь 90-х: самоопределение в новой реальности. М., 2000; Лисовский В. Т. Духовный мир и ценностные ориентации молодежи России. СПб., 2000; Раковская О. А. Социальные ориентиры молодежи: тенденции, проблемы, перспективы. М., 1994; Щепаньская Т. Система: тексты и традиции субкультуры. М., 2004.

16 Гончарова Н. Б. Специфика социализации подростков современного крупного города: вхождение в рок-культуру: Автореф. дис.. канд. социол. наук. Ростов н/Д, 2001; Василенко Н. Н. Социализация молодежи в условиях социокультурного кризиса: Автореф. дис.. канд. социол. наук. Ростов н/Д, 2004; Омельченко Е. Указ. соч.- Она же. Герои нашего времени: Социологические очерки. Ульяновск, 2000; Она же. Молодежь: открытый вопрос. Ульяновск, 2004; Другое поле / Под ред. E.JI. Омельченко, С. А. Первильева. Ульяновск, 2000 и др.

1 Ковалева А. И., Луков В. А. Социология молодежи: теоретические вопросы. М., 1999; Российская молодежь: проблемы и решения. М., 2005.

18 Чупров В., Зубок Ю., Уильяме К. Молодежь в обществе риска. М., 2001.

Доказывая, что сегодня молодежь превращается «из особой социальной в обычную демографическую группу"19, авторы проблематизируют возможность молодежи выступить субъектом социальных процессов. В работах названных авторов наиболее полно осуществлена теоретическая и эмпирическая разработка рискологического подхода к исследованию молодежи, разработана концепция риска как фактора ее социального развития20.

Гипотеза исследования. Сегодня происходит трансформация субъектных качеств молодежи в условиях современного изменяющегося общества, которое в последнее десятилетие характеризуется как общество.

Л | риска. Исходя из этого необходимо осмысление стратегии молодежной политики, позволяющей реализовать инновационный потенциал молодежи. Такой подход отвечает потребности современной ювенологии в поисках новых концептуальных моделей анализа. Как отмечал известный специалист в этой области, А. Толстых: «. у нас не только существует дефицит соответствующих исследований, но и по сути нет методологии изучения молодежных проблем» .

Целью исследования выступает выявление и обоснование культурной специфики становления социальной субъектности российской молодежи в условиях экспансии социальных рисков.

19 Чупров В., Зубок Ю., Уильяме К. Молодежь в обществе риска. М., 2001. С. 72.

20 См. Чупров В. И., Зубок Ю. А., Мамедов Р. А. Противоречия социального развития молодежи в ситуациях риска // Россия на пути к возрождению / Под ред. Г. В. Осипова,.

B.Н.Кузнецова, В. В. Локосова. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004; Зубок Ю. А. Проблема риска в социологии молодежи. М., 2003; Она же. Риск в социальном развитии молодежи // Социально-Гуманитарное знание. 2003. № 1- Она же. Методологические проблемы социального развития молодежи в условиях риска // Социол. исслед. 2003. № 4- Она же. Теоретические и прикладные проблемы социального развития молодежи в обществе риска // Безопасность Евразии. — 2003 и др.

21 Зубок Ю. А. Проблема риска в социологии молодежи. М.: Изд-во МГСА, 2003; Риск в социальном пространстве. М., 2001; Шляпентох В. Э., Шубкин В. Н., Ядов В. А. Катастрофическое сознание в современном мире в конце XX века (по материалам международных исследований). М., 1999; Яницкий О. Н. Социология риска. М., 2003; Он же. Модернизация в России в свете концепции «общества риска» // Куда идет Россия? Общее и особенное в современном развитии / Ред. Т. Заславская. М., 1997.

22 Толстых А. Опыт конкретно-исторической психологии личности. СПб., 2000.

C. 214.

Достижение поставленной цели предполагает реализацию комплекса более частных исследовательских задач:

1) выявить тенденцию развития макросоциапьных процессов, определяющую социокультурные условия становления современной российской молодежи;

2) определить перспективы формирования ее субъектных качеств в условиях общества риска;

3) выделить критерии формирования идентичности как современной основы формирования типов социальной субъектности в молодежной среде;

4) типологизировать формы проявления социальной субъектности современной российской молодежи;

5) выявить связь типов социальной субъектности молодежи проявлений ее политической активности;

6) обосновать перспективное направление целенаправленной активизации молодежи в контексте оптимизации государственной функции управления человеческим капиталом.

Объектом исследования являются социальные позиции молодежи как социально-демографической группы в условиях трансформации российского общества, обострившей риски системного функционирования.

Предметом исследования выступают динамическое изменение форм проявления субъектных характеристик молодежи и социокультурные факторы, определяющие способы активизации ее инновационного потенциала.

Теоретико-методологические основания исследования наряду с общенаучными принципами (системности, историзма) составили ключевые положения ряда социологических теорий. В частности, интерпретация У. Беком современного общества как общества риска. Его идеи о росте отчуждения в современном обществе, об индивидуализации как процессе, сопряженном с утратой индивидом опоры и поддержки в социальных институтахо нарастании рисков лежат в основе диссертационного исследования. Работа опирается также на идею идентификационного основания социальной субъектности в постиндустриальном обществе, разработанную А. Туреном, и принципы типологии социальной адаптации Р. Мертона. В качестве методологической основы выступает рискологический подход к исследованию молодежи В. Чупрова и Ю. Зубок.

Эмпирической базой исследования послужили статистические материалы, фиксирующие объективное положение российской молодежирезультаты вторичного анализа эмпирических исследований, которые проводились по всероссийским выборкам Институтом социологии РАН и были опубликованы в коллективной монографии «Российская молодежь: проблемы и решения» (М., 2005) — а также результаты социологического опроса, который проводился при личном участии автора в 2005 г. среди молодежи Ростовской области. Методом стандартизированного интервью было опрошено 266 человек: 120 респондентов из сельских и 146 — из городских поселений различных типов.

Научная новизна исследования в содержательном плане заключается в следующем: выделена главная тенденция экспансии рисков в условиях российского варианта модернизации — их распространения на механизм социально-демографического воспроизводствапоказано значительное снижение субъектного потенциала молодежи, обеспечивающего воспроизводство социально-профессиональной структуры общества, а именно: тренд истончения слоя занятых в аграрном и промышленном секторах экономикивыделен главный индикатор формирования групповой идентичности молодежи — выбор стратегии вхождения в общество, которая определяет тип социальной субъектноститипологизированы формы социальной субъектности молодежи ло степени и характеру активности: активистски-интегрирующая, активистски-дифференцирующая, пассивно-конформистскаявыявлена непосредственная связь стратегий интеграции молодежи в общество и степени ее политической лояльности по отношению к курсу рыночных реформпоказана необходимость переориентации ювенальной политики российского государства на рост и консолидацию социальной активности молодежи (что позволит преодолеть разрыв ее структурного и культурного позиционирования) и разработан пакет рекомендаций в адрес управленческих структур, позволяющих реализовать эту стратегию.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Социализация основных когорт современной российской молодежи проходит в период сознательного выбора правительством рискованного курса, направленного на становление общества современного типа, важнейшей характеристикой которого является процесс индивидуализации, т. е. перевод ответственности за организацию жизнеобеспечения с социальных институтов на индивида. В российских условиях латентная сторона этого процесса заключается в утрате правительством функции управления человеческим потенциалом страны, что определяет специфику российского варианта модернизации — расширение экспансии рисков: они захватывают не только экономику и культуру, но и трансформируют механизм социально-демографического воспроизводства. При этом главному риску подвергается молодежь как основной субъект воспроизводства общества.

2. Высокий уровень социально-экономической поляризации населения России вызвал дифференциацию молодежи на социально неравные группы по критерию доступа к высшему профессиональному образованию и высокооплачиваемым сферам занятости. Сужение социальных перспектив затрагивает в первую очередь молодежь провинциальных городов и сельских поселений, средй которой отчетливо проявляется тенденция социальной деградации: алкоголизм, суицидальность, агрессия. Адаптивная часть молодежи не ориентирована на производительный сектор экономики, рассматривает трудовую деятельность преимущественно в прагматических целях и легко переходит к теневым практикам, обеспечивающим более эысокий уровень доходов. Эти тенденции свидетельствует о неготовности молодежи к роли субъекта воспроизводства социокультурного потенциала и социально-профессиональной компетентности современного типа общества.

3. Нарастание в обществе риска тенденции индивидуализации вызвало проявление социальной субъектности не только как организованной социально-политической деятельности, но и в виде кристаллизации социальных идентичностей, которые побуждают к социальной активности структурно неорганизованные социальные движения. Базовым индикатором групповой идентичности в молодежной среде выступают выбор стратегии интеграции или обособления (дифференциации) при вхождении в общество. Характерными чертами обеих стратегий в настоящее время являются вынужденность интеграции, ее локальный, узкогрупповой и альтернативный диапазон, а также дистанцированность от мобилизационных технологий преобразовательной деятельности.

4. Эмпирические исследования показывают дифференциацию российской молодежи на три количественно неравные группы, отличающиеся субъектностью по степени и характеру активности: активистски-интегрирующую, где молодежь выступает актором поддерживающим и воспроизводящим сложившиеся социокультурные ценностиактивистски-дифференцирующую, в которой молодежь выступает актором, стремящимся конструировать свой собственный мир, существующий параллельно с обществом «взрослых» (хип-культура), или вступающим с ним в конфликтные отношения (постпанковская субкультура) — и наиболее многочисленную пассивно-конформистскую группу, ритуально воспроизводящую сложившуюся систему социальных отношенийактивизация жизненной позиции которой требует целенаправленного социализирующего воздействия извне.

5. Ориентиры социальной субъектности разного типа демонстрируют политическую пассивность подавляющего большинства молодежи, а эмпирическое изучение политических представлений этой социально-демографической группы свидетельствует о фрагментарности и не структурированности политического сознания. Молодежи в целом свойственно противоречивое совмещение демократических и традиционно-патерналистских ценностейразочарованность активистов в собственном опыте участия в политической деятельностивысокий уровень лояльности к традиционным ценностям порядка, законности, безопасности, с которыми сопрягается у большинства молодежи установки на перспективу долгосрочных жизненных стратегий в рыночном общественаличие сегмента (15%), поддерживающего радикальные ориентации, связанные с узостью каналов социальной мобильности для бедных слоев общества. Эти характеристики свидетельствуют о перспективности целенаправленного вовлечения молодежи в рыночные преобразования и новые формы социально-экономической деятельности.

6. Укрепление позиции России в системе международного сообщества требует ориентации ювенальной политики на рост и консолидацию социальной активности молодежи. Эффективным механизмом реализации этой цели выступает возрождение механизма тесного взаимодействия государства и молодежных организаций. Главными задачами государственной молодежной политики в этом направлении выступают: а) создание правовых и экономических условий социально-преобразовательной деятельности молодежиб) переориентация молодежных организаций с манифестных политических действий на менеджерские социально-экономические функции, обеспечивающие компетентное разрешение молодежных проблем ресурсами самой молодежив) дифференцированый подход к работе с молодежью разных возрастов и инстйтуционализация в школе массовых юношеских организаций для формирования практических навыков социальной деятельностиг) поддержка молодежных лидеров и их интеграция в органы местного самоуправления.

Практическая значимость работы определяется потребностью осмысления социокультурных факторов, влияющих на активизацию преобразовательной деятельности • молодежи в сфере социально-политических процессов. Результаты анализа могут быть использованы административными органами при разработке долгосрочной концепции работы с молодежными и студенческими организациями, а инструментарий социологического опроса — для мониторинговых исследований по проблемам молодежи.

Содержание и выводы работы могут применяться при разработке и чтении курсов лекций по социологии молодежи, а также при подготовке специалистов по работе с молодежью.

Результаты диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность Комитета по молодежной политике Администрации Ростовской области.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на совместном заседании кафедры социальных коммуникаций и технологий и кафедры социологии и политологии РГПУ, а также на Всероссийском социологическом конгрессе «Глобализация и социологические проблемы в современной России». Результаты исследования опубликованы в научных работах, общим объемом в 7,25 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы и приложения, в котором представлены линейные распределения результатов эмпирических исследований.

Выводы.

1. Эмпирическое изучение политических ориентаций свидетельствует о фрагментарности, не структурированности политического сознания молодежи. Терминальные демократические ценности в сознании молодежи не сопрягаются с представлениями о социально-экономических и политических механизмах, обеспечивающих их реализацию. Сопоставление ценностных ориентаций по возрастным подгруппам молодежи свидетельствует о нарастании по мере взросления политической апатии и разочарованности в эффективности политических институтов и демократических процедурах.

2. Осознание незащищенности ключевых для молодежи социально-экономических прав — права на труд и его достойную оплату, права на жилье, права на предпринимательство, прав на социальную защиту и охрану здоровья, права на альтернативную службу, — определяет недоверие основного большинства молодежи политическим и правовым институтам государства и расширения аполитичных установок и представлений.

3. Региональные эмпирические исследования показывают, что примерно половина благополучной по уровню материального обеспечения и семейному положению молодежи не удовлетворены своим социальным статусом и местом в жизни, что формируют определенный фон социальной напряженности в обществе.

4. Около половины молодежи средней доходной группы с интересом относятся к политике и охотно обсуждают политические темы. Большую заинтересованность при этом проявляет городская молодежь. Однако этот интерес поверхностен, не подкреплен практической общественной деятельностью, не увязывается с реализацией конкретных жизненных проблем самой молодежи и не опирается на какие-либо политические знания. Наличие такого интереса к политике позволяет при необходимости манипулировать сознанием молодежи.

5. Подгруппа молодежи, проявляющая интерес к политике, демонстрирует предпочтение проправительственной партии «Единая Россия» и наибольшие симпатии ее молодежной организации — «Молодая Гвардия Единой России». Наряду с этим фиксируется достаточно высокая осведомленность молодежи о различных радикальных молодежных организациях и о популярности их идей. Устойчивой потенциальной поддержкой пользуются скинхэды, им симпатизирует около 15% молодежи, независимо от типа поселения респондентов.

6. Эмпирические исследования социально-политических ориентаций молодежи различных регионов России, которые подтверждаются, в частности, в Ростовской области, показывают существующий потенциал политической активности молодежи, который проявляется в ее интересе к политике, устойчивом поддержании патриотических ценностей, интересе к реальной социальной деятельности.

Вместе с тем, юридически оформленные молодежные организации, такие как молодежные отделения СПС, «Яблоко», Российский Союз Молодежи и др. крайне слабо используют этот потенциал для организации реальной работы с молодежью. Эта ситуация формируют тенденцию ухода социально активной молодежи из политических движений, разочарованности в политике, или переориентации на радикальные неформальные политические организации.

7. Социальная энергия молодежи, которая позволяет обществу* рассматривать данную группу как динамическую силу, находится в потенциальном состоянии и требует специальных внешних усилий для активизации и мобилизации молодежи.

8. Современный процесс международной интеграции демонстрирует в качестве одного из важных направлений — международное сотрудничество в области формирования государственной молодежной политики. В настоящее время в различных странах мира сложилась сеть региональных социальных служб, работающих с молодежью по общим программам. Интеграция России в международное сообщество требует разработки эффективной молодежной политики.

9. Базовым индикатором построения стратегий государственной молодежной политики, по которым отличаются различные страны мира, является степень вмешательства государства в организационную работу с молодежью. На протяжении XX в. в России (в СССР) сформировалась культурная традиция патернализма в организации работы с молодежью. Можно выделить 4 этапа в трансформации государственной молодежной политики России, которые отличаются видением ее социальной роли и характером взаимодействия со старшими поколениями. На первом этапе молодежь рассматривалась в качестве главного актора созидания коммунистического общества, новатора, разрывающего традицию заимствования исторического опыта предшествующих поколений. На втором этапе молодежь рассматривалась в качестве объекта воспитания и носителя новой социалистической традиции, «продолжателя» опыта старшего * поколения. На третьем этапе молодежь рассматривается в качестве страдающего, «потерянного» поколения, дезориентированного в социальном пространстве, переставшего выступать в качестве объекта политики государства. На четвертом этапе формируются новые подходы к активизации молодежи, которая рассматривается как потенциальная социальная сила.

10. Современное состояние доминирования социальной апатии и политического отчуждения молодежи предполагает реанимацию важного элемента культурной традиции в организации работы с молодежью — тесного взаимодействия государства и молодежных организаций. При этом государственная молодежная политика должна включать в себя два уровня в зависимости от возрастных групп молодежи. На первом уровне средствами государственной поддержки должны быть институционализированы массовые юношеские организации в общеобразовательные учреждения, задача которых формирование социальных ориентиров и практических навыков социальной деятельности. На втором уровне требуется государственная поддержка в расширении социальной компетенции молодежных лидеров, обеспечения гибкого и конкурсного финансирования молодежных проектов, направленных на решение актуальных молодежных проблем.

11. Важной задачей государственной молодежной политики выступает переориентация молодежных организаций с манифестных политических действий на менеджерские социально-экономические функции, обеспечивающие компетентное разрешение молодежных проблем ресурсами самой молодежи, а также создание правовых и экономических условий для реализации этих функций.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Просматривая множество современных отечественных учебников и учебных пособий по социологии, политологии и государственному праву, можно обратить внимание на то, что в перечне функций государства отсутствует специальная функция организации и консолидации молодежи. Это не случайно. Государство, основывающееся на принципах рыночной экономики и представительской демократии, обеспечивает равные социально-экономические условия всем своим гражданам, не выделяя юношество как группу, с которой связываются какие-либо особые надежды.

Разработка молодежной политики — эта историко-культурная особенность советской государственности, которая рождалась как устремленная в будущее и мобилизовывала общество на достижение масштабных задач. Переход России на принципы рынка, тотальная коммерциализация всех сфер деятельности, и стремление к заимствованию западных социальных технологий привели в 90-е годы к отказу государства от активного вовлечения молодежи в практику социально-политических отношений. Этому способствовал также рост инфантильности самой молодежи, который обнаружилась уже в 80-х годов. К молодежи все больше стали относится как к социально незащищенной, плохо адаптированной, страдающей части общества. Это своеобразное общественное умонастроение отразилось в литературе, искусстве, публицистики. В 90-е годы стало модным жалеть молодежь и оплакивать ее как «потерянное поколение».

Настоящее время, которое характеризуется определенной стабилизацией социально-экономической и политической ситуации, настоятельно требует привлечения молодежи к активному участию в социально-экономических и политических процесса. Сегодня Россия вновь устремлена в будущее. Реализация масштабной цели, которая выдвинута сегодня правительством — достижение Россией достойного места в кругу развитых экономически и сильных политически государств, — невозможно без широкой инициативной деятельности молодежи. Этот тезис не вызывает сомнений. Они возникают при обсуждении механизма реализации этой задачи. В частности, в настоящее время, в силу кардинального изменения социальных условий в ограниченном объеме возможно использование. эффективных элементов советского опыты организации работы с молодежью.

Переход на рыночные принципы и развитие тенденции индивидуализации жизни означают отказ государства от разработки масштабных социальных проектов и использования мобилизационных технологий для их достижений. В этих условиях молодежь как социально и культурно неоднородная группа, которая в силу этого не может выдвинуть единого лидера и сформулировать общую для всех подгрупп молодежи программу социальных действий, оказывается неорганизованной, разобщенной и социально индифферентной.

Эта ситуация может иметь различные интерпретации, которые определяются исходной методологической парадигмой рассмотрения общества и социальных позиций, которые занимает в нем молодежь. В парадигме структурно-функционального анализа ей отводится функция воспроизводства социально-професиональной структуры общества и носителя инновационной деятельности. При этом подходе молодежь рассматривается как некая организованная и консолидированная социальная сила (субъект), устремленная и способная к социально-преобразовательной деятельности. Утрата организованности и консолидированности в масштабах всего общества трактуется как утрата субъектности молодежи, ее способности активно влиять на динамику социально-политических процессов.

Однако переход к процессуальному пониманию общества и выявление тенденции нарастания неопределенности и риска, которые все больше становятся фактором социальной динамики, требуют иного понимания социальной субъектности в целом и субъектных характеристик молодежи в частности. Общество в этой парадигме не воспроизводится как устойчивая монолитная структура, а производится, творится в процессе постоянного взаимодействия различных социальных групп и слоев, не обладающих консолидированной силой и какими-либо проектами организованных и последовательных социальных проектов. Действия этих субъектов проявляется в различных формах, включая ценностные ориентации в области конфликтных отношений. В этой логике отказ от активных действий, неучастие или исключение — это тоже действие, но с отрицательным, тормозящим эффектом. Неучастие молодежи в процессе социальной реорганизации общества реально тормозит этот процесс. Включение же молодежи в повседневные теневые практики, восприятие их как норм социальных взаимодействий в перспективе вызовет институционализацию этих моделей поведения.

Обе эти вида массового поведения оказывают влияние на социальную динамику и уже поэтому молодежь выступает носителем качеств социального субъекта. Но в основе формирования субъекта такого типа лежит не групповая консолидация, а индивидуальный поиск собственной идентичности и выбор соответствующего стиля жизни и моделей поведения.

Эмпирические исследования показывают дифференциацию российской молодежи на численно неравные группы, отличающиеся субъектностью по степени и характеру активности. При этом ориентиры социальной субъектности разного типа демонстрируют политическую пассивность основного большинства молодежи, а эмпирическое изучение политических представлений этой социально-демографической группы свидетельствует о фрагментарности и не структурированности ее политического сознания.

Эта ситуация убеждает в правоте замечания А. Турена о том, что следует ориентироваться «.не столько на его [субъекта] способность господствовать над миром и трансформировать его, сколько учитывая дистанцию, которую он занимает по отношению к самой этой способности и к приводящим ее в действие аппаратам и дискурсам. Субъект в таком случае предстает по ту сторону своих действий и в оппозиции к ним, как молчание, чуждость в отношении мира, называемого социальным, и одновременно как желание встречи с другим, признанным в качестве субъекта"193.

Однако пассивность и отчужденность молодежи позволяет властвующему субъекту реализовывать узкогрупповые конъюнктурные интересы, но объективно препятствует позитивной социальной динамики, выступает фактором торможения. Перелом этого соотношения социальных сил требует поворота государства («другого, признанного в качестве субъекта») в сторону ожиданий молодежи: создание социально-экономических условий для динамичного роста ее культурного и инновационного потенциала, а также возрождение и передача молодежи культурного опыта технологий самоорганизации. Эти направления деятельности актуальны не с позиции возвращения к задачам воспитания молодежи, а с позиции купирования негативной или отчужденной социальной энергии молодежи и формирование конструктивного партнера, во взаимодействии с которым производится прочная ткань социальных отношений.