Из истории развития шерстяного промысла чеченцев в XIX — нач. XX вв.: историко-этнографическое исследование

Актуальность исследования. В своеобразных географических условиях Северного Кавказа, подчинённых закону вертикальной зональности, на местном богатом сырье зародились и развивались промыслы, которые играли первостепенную роль в экономической жизни и также являлись неотъемлемой составной частью народной культуры. В этом отношении не является исключением и Чеченская республика.

В чеченском обществе сегодня всё больше возрастает интерес к традиционным формам хозяйственной деятельности, проблемам культурного наследия и этнокультурным связям народов Кавказа и России. Поэтому изучение традиционных промыслов чеченцев уходит, на наш взгляд, в круг проблем истории, касающейся хозяйственной жизни, народной культуры и контактов с соседствующими народами. Только всестороннее изучение трудовой деятельности народа, может дать объективное представление о прошлом и правильно обозначить тенденции современного развития.

В конце XIX века кустарные промыслы народов Кавказа становятся объектом внимания передовой интеллигенции России. Члены правительственного органа — Кавказского кустарного комитета — свои задачи видели в изучении кустарных промыслов народов Кавказа и оказании практической помощи кустарям. В этом плане членами этого Комитета была проделана определённая работа: результатом их научного интереса явилось издание ряда работ исследователей.

Чеченской республике в прошлом были характерны все виды ремесла: домашнее, на заказ и на рынок (Гриценко Н.П.). Промысловыми центрами гончарного и медного производства являлись сс. Старые Атаги, Майртуп, Курчалой, Урус-Мартан, Шотой, Хал-Келой. Производством холодного оружия славились сс. Джугурты, Белгатой, Дарго. Известно даже имя прославленного мастера-оружейника из селения Гуни — Пирма.

В лесной полосе Чеченской Республики широко были развиты промыслы по изготовлению из прутьев плетней, корзин, а также — посуды, люлек, кроватей, музыкальных инструментов, орудий ткацкого производства, средств передвижения и т. д. Достаточно большое количество промыслов долго сохранялось в быту чеченцев, как-то: кожевенный, шорный, скорняжный, оружейный, медный, лудильный, кузнечный, гончарныйизготовление циновок, плетение верёвок, тесьмыобработка металлов, дерева, кости, камняизготовление красителей, мылашерстеобрабатыающие промыслы и многие другие, в том числе промыслы и ремёсла, связанные с изготовлением сельхозинвентаря, ткацких орудий и средств передвижения.

На Северном Кавказе наибольшее число промыслов находилось в ведении коренного населения, они сосредоточили в своих руках 32 вида их, в то время, когда русское население и кочевники, имели соответственно, 17 и 13 вида (1).

Па основании анализа литературного и историко-этнографического материалов, которыми мы располагаем, можно сделать вывод о том, что до середины XIX века в Чечне прослеживается синкретизм добывающей и обрабатывающей промышленности и слабое разделение труда, характерные низким производительным силам.

Со второй половины XIX века, в связи с активизацией рыночных отношений, за горной зоной прочно закрепилась в основном роль поставщика сырья для тех промысловых центров, которые перерабатывали животноводческую продукцию, в частности, сёла Малой Чечни. К этому времени относится складывание промысловой специализации, как на местном, так и на поставляемом сырье многих сёл предгорной и равнинной зоны.

В 1886 году в 21 селении Грозненского округа Терской области на 17 280 человек мужского пола приходилось 158 ремесленников, из них 11 человек были серебряниками (2) По данным на 1889 год в Грозненском округе (не включая Грозный) зафиксировано из промысловых заведений 225 кузниц, 983 мельницы и 11 кирпично-черепичных заведений. Из них 105 кузниц, 452 мельницы и 3 кирпично-черепичных заведения находились в горных районах Чечни.(З).

По свидетельству местного краеведа Абдуллы Гапаева, например, только в одном чеченском селении Автуры производили керамику, кирпично-черепичные изделия, деревянную посуду токарной обработки, конские сбруи, пояса. Были мастера-серебрянники. Из камня делали надмогильные памятники, мельничные жернова и коновязи. В Автурах славились и мастерицы — златошвеи, как, например, жена известного героя Кавказской войны Ахмеда Автуринского — Ача и мастерицы по художественной обработке кожи методом выбивания (4).

Но самым распространённым и экономически значимым из промыслов на Кавказе, в т. ч. и в Чечне, является шерстяной, который нами выделен в качестве отдельной темы исследования. Такая необходимость обоснована ещё и тем, что в скрижалях этого промысла застыла информация, идущая из глубины веков.

В ранних видах производства, к ряду которых относится шерстяной промысел, заложены принципы, которые, по мере развития производительных сил, совершенствовались и постепенно переносились на общественные явления.

Благодаря своей устойчивости шерстяной промысел дольше всех сохранил орнаментальные мотивы, орудия труда и приспособления архаической формы, а также процессы обработки сырья и самобытную терминологическую базу, обслуживающую промысел. Изучение их значительно расширит наши исторические знания и представления о чеченском народе.

Представляется, что данные моменты, безусловно, свидетельствуют об актуальности данной темы.

В Чеченской Республике и сегодня наличествует достаточная база относительно дешёвого шерстяного сырья, а ещё больше — незанятого трудоспособного населения. Острее стоит эта проблема всегда в горных районах. Возрождение данного промысла на уровне сувенирного производства в некоторой степени решит как экономические, так и эстетические стороны проблемы. Но для этого надо знать «природу» промысла, его духовное содержание. Историческая обстановка у нас на протяжении веков, к сожалению, складывалась не в пользу сохранения традиционного промыслового искусства. Поэтому, чтобы правильно возродить промысел, чтобы он был понят и принят, нужно объяснить и вернуть чеченскому народу его орнаментальное искусство, которое является истинным национальным достоянием народа.

Выделение шерстеобрабатывающих промыслов в отдельное исследование объясняется ещё и тем, что они, кроме, как указывает этнограф С-М.А. Хасиев «самых распространённых и экономически значимых, являлись особой формой традиционной производственной деятельности и национальной культуры с давними традициями, сложившимися в определённых географических и исторических условиях"(5).

Шерстяной промысел зародился в глубокой древности, активно развивался, одним из первых был вовлечён в товарное производство и до сих пор не истратил своей значимости. Он впитал в себя лучшие черты национальной культуры чеченцев и может проливать свет на неизвестные страницы истории чеченцев. В этом плане актуальность обозначенной темы только возрастает.

Объектом диссертационного исследования является хозяйственная деятельность чеченцев в XIX — начале XX в.

Предметом исследования является шерстяной промысел чечеш/ев в XIXначале XX в.

Цели и задачи исследования, прежде всего, состоят в том, чтобы показать многостороннюю трудовую деятельность народа, его производственный опыт, эмпирические знания и духовную культуру, которые, как в зеркале, отразились в шерстяном промысле чеченцев.

Исходя из общей цели изучения шерстяного промысла, как отрасли трудовой деятельности и части традиционной культуры чеченцев, автор ставит своей задачей провести своё исследование в следующем направлении:

Показать развитие и роль шерстяного промысла, а также его базыовцеводческого хозяйства, — в экономической жизни горцев;

Показать роль женщины в шерстеобрабатывающем промысле;

Проследить глубокие традиции, связанные с данной отраслью, как в производственной, так и духовной культуре народа;

Выявить культурные связи и влияние соседних обществ на промысловое занятие чеченцев. Определить общее и специфическое;

Изучить орудия первичной обработки шерсти и процессы шерстеобработки;

Изучить различные виды производства, связанные с шерстяным промыслом: войлочно-ковровое, бурочное, ткацкое, плетение и вязание, а также производство прикладного характера — крашение растительными красителями;

Восстановить некоторые орудия труда и предметы, участвующие в изучаемом промысле;

Восстановить традиционные технологии изготовления шерстяных изделий;

Восстановить ткацкие станы чеченцев, этапы их развития и циклы работы;

Изучить орнаментальные мотивы и знаки, характерные шерстяным изделиям, и их смысловое содержание: орнамент — носитель информации из глубины веков;

Восстановить терминологическую базу, обслуживающую шерстяной промысел чеченцев, при этом особое внимание уделить нахской этимологии терминов;

Обосновать необходимость и возможность возрождения шерстяного промысла в горных районах Чеченской Республики;

Изучить современное техническое оборудование предприятий художественной промышленности с целью изыскания возможности применения их в производстве традиционных изделий для снижения их себестоимости и облегчения труда мастериц. Определить объём механизированного труда, чтобы избежать искажения, как формы, так и содержания традиционных изделий;

Составить терминологический словарь, обслуживающий данный промысел.

Теоретической и методологической основой диссертации являются принципы научной объективности, историзм, системный анализ и конкретноисторический подход к исследуемой теме, которые рассматривались в совокупности, а также в плане развития взаимосвязи и взаимозависимости. При написании работы использованы как исторический, логический, так и сравнительноисторический, описательный методы научного исследования.

Теоретической основой исследования послужило также утвердившееся в мировой историографии учение о цивилизационном пути развития общества.

Хронологические рамки исследования охватывают XIX — начало XX века. Они отражают период наивысшего подъёма и упадка традиционного шерстеобрабатывающего промысла чеченцев, что наиболее ярко отразилось, в частности, в суконном производстве, расцвет которого приходится на середину XIX века.

Историография вопроса и степень изученности.

Касаясь проблемы изученности и практического освоения кавказских народных промыслов и ремёсел, отметим, что первым исследованием по этому важному вопросу и началом постановки проблемы в историчческой литературе явилась работа О. В. Маркграфа. Книга была издана в 1882 году к открытию в Москве Всероссийской промышленно-художественной выставки. Материалом для написания работы послужили сведения, собранные членами Кружка из Владикавказа, из числа передовой интеллигенции. Сегодня трудно переоценить её значение для современного исследователя народных промыслов Северного Кавказа.

Центральное место в данной работе, безусловно, занимает шерстеобрабатывающий промысел, как самый значимый на Северном Кавказе. Большое внимание уделено такому высокоразвитому в этом отношении району, как Дагестан. Состояние развития шерстяного промысла в других районах Северного Кавказа, как Кабарда, Балкария, Осетия, Чечня, автором оценивается как хорошее.

Очень кстати было появление в это время «Сборника материалов для описания местностей и племён Кавказа», «Материалов для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края», «Отчётов и исследований по кустарной промышленности в России» (6- 8). По мнению учёного-этнографа Хасиева С. А., эти работы завершили литературную постановку вопроса (9).

В 1886 году в России была поставлена проблема, включающая вопрос об оказании практической помощи кавказским кустарям, но безуспешно. «Эти чрезвычайно интересные причины неуспеха касались глубоких условий нашей общественной жизни», — отметил позднее первый съезд деятелей по кустарной промышленности, проходивший в Тифлисе в 1913 году (10).

Спустя 10 лет, в 1896 году, вопрос о практической помощи туземному производству был возобновлён во время пребывания на Кавказе министра земледелия и государственных имуществ A.C. Ермолова, который поставил его здесь на обсуждение. На этот раз данный вопрос был решён положительно, хотя его решение затянули на три года, и 31 декабря 1899 года ознаменовалось учреждением при уполномоченном министра на Кавказе особого правительственного органа — Кавказского Кустарного Комитета. Его задачи заключались в следующем: выяснить практические нужды кустарей и, по мере возможности, оказывать им помощь. При Комитете была открыта художественная мастерская для изучения старинного искусства кавказских народностей и для оказания содействия в деле его восстановления. Надо отдать должное художнику Ю. К. Страуме, который каждое лето выезжал с этой целью на Кавказ. Например, в 1908 году им было восстановлено 20 ковровых и 10 рабочих рисунков в натуральную величину. В 1908 году Комитету для этой цели было выделено 4 тыс. рублей, а в 1910 году — 6 тыс. руб.(П). Как видим, кустарному производству и старинному искусству кавказцев было уделено внимание со стороны передовой интеллигенции России.

К волне понятного интереса следует приурочить выход ряда исследовательских работ и очерков, которые развили эту тему, как-то: очерки Г. Л. Вертепова и Е. Максимова, изданные в Терском сборнике (12- 14).

Работа А. С. Пиралова выдержала несколько изданий и охватила весь кавказский регион и по этой причине, дополнена обзором кустарных промыслов Закавказья (15 — 16).

Как мы отмечали выше, современные исследователи народных промыслов из всех дореволюционных работ всё же выделяют работу Маркграфа О. В., отдавая ей приоритет. Она представляет интерес не только для узкого круга специалистов, изучающих хозяйственную деятельность, но и для всех, кто интересуется историей кустарной промышленности края. По этому поводу профессор Ахмадов Ш. Б. правильно заметил, что «. наиболее полное представление о развитии домашнего промысла у горцев Северного Кавказа, хотя и кратко, дал О. В. Маркграф» (17). «Некоторые просчеты в плане методологии и методики не отразились на её ценности» — такую высокую оценку дал этой работе этнограф Хасиев С. А. (18).

Исследование Б. Е. Хижнякова хотя и относится к послеоктябрьскому периоду, т. е. к 20- м годам XX в., тем не менее, оно далеко не решило проблемы развития кустарных промыслов вайнахских народов (19).

Рассматривая вопросы социально-экономического развития и политического положения Чечни в XIX — нач. XX в. профессора Гриценко Н. П. и Крикунов В. П., хотя они и не касались этнографического аспекта данной проблемы, но их исследования представляют большой интерес в плане научного осмысления поставленной нами проблемы (20 — 22).

К числу исследований, относящихся к теме нашего исследования следует отнести отдельные научные работы, имеющие более конкретное отношение к проблеме кустарного производства чеченцев в ХУШ — XIX вв., следующих местных авторов, как Ш. Б. Ахмадов, Т. А. Исаева, Г. А. Горчханова, А. И. Хасбулатов и др. (23 — 26). Так, профессор Ш. Б. Ахмадов сообщает, что отдельные дворянско-буржуазные исследователи, включая и некоторых путешественников (С. Броневский, Я. Рейнеггс и др.), утверждали тезис о низком уровне социально-экономического развития вайнахов и отсутствии у них такого важного вида производственной деятельности, как ремесло и ремесленные занятия. Но, глубоко изучив вопросы развития кустарных промыслов и ремёсел в Чечне и Ингушетии, автор приходит к выводу, что изделия кустарной крестьянской промышленности, наряду с удовлетворением собственных потребностей, стали поступать на внешние рынки, где они были востребованы и конкурентоспособны. «Развитие мелкого товарного производства в крестьянских промыслах идёт параллельно с расширением рынка сбыта их изделий. Именно такой процесс шёл в Чечено-Ингушетии в ХУШ — XIX в.», — заключает он (27).

Ценные сведения о состоянии и развитии кустарных промыслов во второй половине XIX — начале XX в. приводит профессор Л. И. Хасбулатов. В XIX в. широкое распространение получило «чеченское сукно», из которого шили черкески, башлыки и казачьи вицмундиры. В то же время изготовлялось «казачье сукно», значительно уступающее по своему качеству чеченскому. Из этого сукна шили рабочую одежду (28). Более подробно исследователь останавливается на изучении такого древнего и широко популярного промысла в Чечне, каким являлось бурочное производство.

В наше время, в начале XXI века, к данной теме обратилась известный учёный этнолог 3. И. Хасбулатова. В частности, в её работе охарактеризованы основные виды промыслов и ремёсел чеченцев в изучаемый период (29).

Важным событием в научной и культурной жизни Чечни является выход первого обобщающего монографического исследования учёного этнолога Л. М. Гарсаева о вайнахской женской одежде. В ней изучены виды женской одежды и их функциональная направленность, а также разнообразие тканей, в том числе и домотканое сукно, способы кройки и шитья. В работе представлены предметы, относящиеся к женскому аксессуару, описано много сопутствующих обычаев (30). Большой вклад в вопросы изучения вайнахской одежды вносят работы учёного этнолога Абдулвахабовой Б. Б-А., которые охватывают довольно давний и малоизученний период истории, начиная с ХУ1 века (31).

Однако непосредственное отношение к рассматриваемой теме исследования имеют плановые работы этнографа С. А. Хасиева, выполненные им в ЧИНИИИЯЛ в 1970;1980 — ые годы. Работы знатока народных промыслов и учёного С. А. Хасиева представляют большой интерес для первой части нашей работы, где исследуются шерстеобрабатывающие промыслы чеченцев. Самобытность и ценность его работ заключается в том, что автор первым сумел искусно передать неповторимый колорит и национальную специфику данного промысла, что невозможно без совершенного знания традиционно-бытовой культуры чеченцев. Тем не менее, нам представляется, что С. Хасиев, будучи жителем равнинной Чечни, акцентировал вниманию развитие шерстеобрабатывающего промысла равнинных жителей Чечни в прошлом.(32−33).

Большую помощь при написании диссертации оказали работы известного Российского академика Ю. В. Бромлея, исследовавшего общие вопросы становления традиционно-бытовой культуры этносов. В них показаны место и роль народных промыслов и ремёсел в экономике и культуре этноса. В работах историков-кавказоведов — Е. И. Крупнова, Б.

A.Калоева, Р. М. Мунчаева, Л. П. Семёнова, Г. X. Мамбетова, Л. X. Магометова. Ц. Н. Бжании, Ш. Д. Инал-Ипы, С. Л. Хасиева, П. П. Гриценко.

B. П., Крикунова, Ш. Б. Ахмадова, ЯЗ. Ахмадова, А. И. Хасбулатова., Э. X. Хасмагомадова, JI.M. Гарсаева, В. А. Асталова, С. М. Гаджиева, М. О. Османова, А. Пашаева, И. М. Шаманова, Г. А. Сергеевой, С. Ш. Гаджиевой, 3. И. Хасбулатовой, Б. Б-А. Абдулвахабовой, А. Г. Булатовой, С. С. .Агашириновой и многих других приводятся ценные сведения о формах хозяйственной деятельности и уровне экономического развития кустарно1 о производства народов Кавказа.

В диссертации также спользованы работы известных учёных в области филологии — И. А. Арсханова, Ю. И. Алироева и др.

Известные специалисты по истории искусства и искусствоведения С. И. Вайнштейн, М. А. Некрасова, A.C. Канцедикас, Т. А. Бадяева, А. X. Моргулан, М. С. Муканов, М. .М. Маммаев, Д. М. Магомедов, X. М. Акиева, М-А. Г. Газимагомедов, А. Д. Магомедов, Б. X. Мальбахов и др. освещают, как общие проблемы развития искусства и народных промыслов, так и этнокультурные связи народов Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана. В этих работах прослежена роль исторически сложившегося, в некоторой степени сходного, экономического уклада и образа жизни в художественном восприятии окружающей среды у разных народов.

Таким образом, к сожалению, на сегодняшний день нет отдельно взятого обобщающего монографического исследования по чеченским промыслам и ремёслам, несмотря на то, что в хозяйственной жизни чеченцев, как и других народов Севвеерного Кавказа, они играли первостепенную роль. Как отмечал дореволюционный исследователь A.C. Пиралов на Первом съезде деятелей кустарных промыслов, в районах их распространения, кустарные промыслы давали крестьянскому хозяйству от ½ до 1/5 общего валового дохода. Более того, они являлись неотъемлемой частью народной культуры (34).

На основании всего этого, мы должны признать факт слабой изученности традиционных промыслов чеченцев, что является следствием недостаточной исследованности хозяйственной деятельности народа.

Исторически так сложилось, что на Кавказе под народными промыслами и ремёслами, прежде всего, понимают те, которые связаны с культурой скотоводства, в том числе и шерстеобрабатывающие. Остальным отводится второстепенная роль. В контексте такого понимания автор подошёл при изучении актуальной диссертационной темы исследованияистории развития шерстяного промысла чеченцев в прошлом (XIX — начало XX вв.) и перспективы его возрождения.

Такие вопросы, как орнаментальное искусство в шерстяном промысле и перспективы его возрождения в современных условиях, являются проблемными для нашей Республики. Хотя Головной научно-исследовательский институт художественной промышленности (НИИХП) в Москве и его Северокавказский филиал — Махачкалинский — проводили целенаправленную работу по возрождению национальных традиций в искусстве народных художественных промыслов в Республике.

В нашей стране в целом, начиная с 80-х годов прошлого столетия, по свидетельству ведущего искусствоведа страны Л. Канцедикаса, наблюдается повышеннный интерес к народному искусству и значительная часть произведений декоративного народного искусства за эти годы создана на основе возрождения некогда бытовавших в той или иной местности традиций художественной культуры.(35).

Основным источником диссертации является историкоэтнографический материал, собранный автором в период с 1983 по 1992 годы преимущественно в горных районах Чеченской Республики. Это позволило выявить и изучить более давние традиции рассматриваемого вопроса, проследить некоторые особенности, увидеть локальные варианты, исследовать влияние культур соседних народов, восстановить содержание многих терминов и мотивов орнамента, а также обозначить некоторые перспективы возрождения традиционных народных промыслов в современных производственных условиях.

Если сделать небольшой анализ нашего этнографического материала, то он построен на характеристике видов хозяйственной деятельности, изучении овцеводства, как основной базы шерстяного промысла, орудий и процессов шерстеобработки, бытовавших у чеченцев. Далее изучено производство шерстяных изделий — все виды тканых, войлочно-валяльных, плетёных и вязаных. Параллельно присутствует материал по ткацким станам, искусству орнамента и специфическим терминам, которые обслуживают промысел.

Неодинаковый уровень развития шерстяного промысла в разных районах Чеченской республики, некоторая самобытность и различный терминологический запас, обслуживающий данный промысел, обусловили более рельефно выделить его в нескольких этнических обществах. В основу такой классификации мы положили однородность приёмов и навыков в производстве шерстяных изделий и процессах обработки шерсти. ЭтоИтум-Калинское общество, Галанчож, Шатоевское, Шарой, Ведено, НожайЮртовское, Чаберлой, Малая и Большая Чечня, Притеречье.

В то же время, мы находим между ними и некоторые параллели. К примеру, если взять Итум-Калинское общество, то много параллелей мы находим в Ингушских обществах и обществах Галанчож.

Самые архаичные приёмы обработки шерсти и производства фиксируем в верхнем Чаберлое, включающем такие сёла, как Макажой, Садой, Орсой, Хой, Бути, Къоьзаной и т. д. Чаберлоевцы, к счастью, своим диалектом сохранили древние формы чеченского языка и оказали весомое культурное влияние на близлежащие общества. Многие термины нами восстановлены и приведены в данной работе на этом диалекте.

Что касается селений Дзумса и Ц1еса, то по развитию шерстяного промысла они занимают промежуточное положение между Шароевским и Итум-Калинским обществами.

Д1айхой, по сведениям наших информаторов, переселенцы из Шароя, а Буосой — часть Д1айхой, некоторые из которых отделились в целях расширения скотоводства и основали своё собственное село. Но как Д1айхой, так и Буосой в шерстеобработке переняли методы и приёмы нижнего Чаберлоя.

Следует остановиться на Сарбилоях (из них: лаьшкарой, нуйхой), которые являются переселенцами из Шотоевского общества, обосновавшихся в границах общества Чаберлой. Судя по топониму, переселение носило политический характер. Они испытали на себе влияние чаберлоевской культуры, но в них преобладают элементы шатойской культуры и сохранили до наших дней шатойский диалект чеченского языка.

Примеров можно привести множество, но суть: однородность и различие в производстве шерстяных изделий в различных районах объясняется этническими особенностями, географическим расположением и экономическими связями.

Другим основным источником явились отдельные шерстяные изделия, и предметы обработки шерсти народов Кавказа, сохранившиеся как у самих информаторов, так и в музеях Грозного, Махачкалы, Нальчика, Владикавказа, Ленинграда и Москвы.

Важным источником стали реконструированные соискателем, но эскизам предметы материальной культуры и результаты лабораторных работ на фабрике «Художник» Производственного Объединения Художественных промыслов Министерства местной промышленности ЧИАССР (1987 -1992).

В работе также использована системно изданная литература исследователей XIX — XX вв.

Научная новизна исследования заключается в том, что оно выполнено как историко-этнографическое исследование на стыке проблем развития художественной промышленности в Чеченской республике.

Один из самых экономически значимых и распространённых промыслов — шерстяной — выделен в самостоятельную тему исследования на уровне диссертации.

Шерстяной промысел чеченцев в XIX — нач. ХХв рассматривается как вид домашнего производства, из которого выделилось ремесло, отражающее многостороннюю хозяйственную деятельность народа.

Шерстяной промысел чеченцев изучается как часть промысловой культуры народов Северного Кавказа, при этом в работе прослежено влияние соседних культур и внутренняя специфика этнических обществ.

В работе приведено множество терминов, зафиксированных на чабирлоевском диалекте чеченского языка, который «избежал вторичного влияния и сохранил наиболее древние формы чеченского языка» (Арсаханов И. А.). Выявлена их этимология, уходящая к древнему пласту нахских языков.

Составлен терминологический словарь, обслуживающий шерстяной промысел и его основную материальную базу — овцеводческое хозяйство.

Восстановлены и представлены ткацкие станы чеченцев, изучены их детали и вспомогательный инструментарий, описаны этапы установки станов и циклы работ.

Восстановлено множество элементов орнамента и знаков, составляющих орнаментальное искусство чеченцев. Выявлено их смысловое значение.

Мы попытались также изучить перспективы возрождения шерстяного промысла в сегодняшней Чеченской Республике, особенно в горных районах, которые являются, на наш взгляд, главными носителями функции этнической культуры. Но, как известно, в этом регионе всегда остро стояла проблема занятости трудоспособного населения.

Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что данное историко — этнографическое исследование выполнено с целевым назначением для оказания практической помощи предприятиям художественной промышленности Республики, которые давно потеряли связь с исконно народными промысловыми традициями, исторические нити которых уходят в глубь веков. Жизненный опыт показал, что трудовая деятельность народа, накопленный веками производственный и эмпирический опыт, а также орнаментальное искусство, объективнее выражают историю чеченцев.

В практике Производственного Объединения Художественных промыслов (ПОХП) учитывались рекомендации соискателя относительно использования в перспективе культурных традиций в народных изделиях. Более того, с её участием была изготовлена серия национальных изделий чеченцев, с ориентацией на освоение выпуска в промышленных условиях.

В конце 90-х — нач. 2000;х годов в этом направлении была проделана определённая работа с творческими работниками Объединения.

Художественных промыслов по пропаганде народного искусства и практически была подготовлена база для утверждения отдельной производственной единицы, осваивающей выпуск продукции только в самобытных традициях народов, населяющих Чечено-Ингушетию, на уровне сувенирного производства. Следует отметить усилия, приложенные в этом направлении Генеральным директором Объединения Художественных промыслов Гуцериевым М. С. Эта идея была горячо поддержана и тогдашним секретарем ОК КПСС ЧИЛССР по идеологической работе Яндаровым А. Д. Но к тому времени подоспели другие события разрушительной силы, и. случилось то, что случилось.

Надеемся, данное историко-этнографическое исследование окажет ценную помощь предприятиям художественных промыслов, деятелям искусства, преподавателям художественных школ и всем, кто интересуется проблемами истории, народных промыслов и традиционной культуры чеченцев. Терминологический материал, присутствующий в работе, возможно, заинтересует не только этнографов, историков, но и специалистов в области филологии.

Апробация работы. Результаты исследования периодически обсуждались на Художественном Совете Производственного Объединения Художественных промыслов ММП ЧИАССР (гл. художник Исаев Р. Я). Постоянно поддерживались творческие связи с Махачкалинским филиалом Института Художественной промышленности (Ген. директор Газимагомедов М-Л. Г.).

Отдельные положения диссертации докладывались на Всероссийских, региональных и республиканских научных конференциях и вызывали определённый интерес.

Соискатель прошёл стажировку в специализированном комбинате бурочного производства в с. Рахата Ботлихского района Дагестанской АССР.

Директор С. Р. Раджабдибирова, гл. инженер А.Б. Багаудинов) в декабре 1987 г.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры «Истории народов Чечни» Чеченского Государственного университета и получила положительный отзыв.

По теме опубликованы четыре научные статьи.

Структура исследования. Диссертационная работа состоит из введения, 3-х глав и заключенияглавы включают в себя по 2 — 3 параграфа и подпункты. Прилагаются: список источников и использованной литературы, список информаторов, терминологический словарь, иллюстрации и список принятых сокращений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данной работе мы попытались изучить один из самых распространённых промыслов в Чечне, да и на всём Северном Кавказе, -шерстеобрабатывающий, значимость которого в хозяйственной жизни чеченцев всегда оставалась высокой и до конца не исчерпанной, по сегодняшний день.

Как свидетельствуют археологические и этнографические данные, промысел зародился в глубокой древности. В нём донельзя ярко отразились географические особенности Края, историческая судьба народа и его искусство, и трудолюбие, свойственное чеченской женщине.

Исходя из анализа изложенного материала в данной научной работе следует констатировать, что в Чеченской Республике издревле занимались производственной деятельностью, важную роль в жизни горцев играли домашние промыслы, которые затем выделились в отдельные ремёсла.

Основой шерстяного промысла являлось развитое овцеводческое хозяйство, в развитии которого горцы достигли большого мастерства. Преимущественно горцыразводили курдючные породы овец, сочетающие такие достоинства, как выносливость (экимзи), шерстность (тхору) и вкусное мясо. Овец содержали в подземных и полуподземных помещениях, одно из которых — «нартол жоьла» — относится к арочным строениям.

Производственные операции проводили с применением примитивных орудий и разных приспособлений, которые имели формы широко известные на Кавказе.

Достаточное количество производственных процессов обозначены терминологией с нахской этимологией, что свидетельствует о древности их бытования.

В ггроизводстве находим виды тканых изделий, как домотканое сукно, красочные паласы, безворсовые ковры, ремни и производные из них другие изделия, значимые в натуральном хозяйстве — мешочки-кисеты, большие и малые мешки, накидки для пастухов и другие. Большое распространение на местном рынке получило «чеченское сукно». Производство тканых изделий неразрывно связано с ткацкими станами, бытовавшими у чеченцев. Они относятся к семейству кавказских ткацких станов, с некоторыми локальными вариантами, что лишний раз подтверждает культурное единство народов Кавказа и активные межэтнические связи.

Широкий ассортимент войлочно-валяльных изделий, включая и бурочное производство, и уровень его производства, позволяют проследить и древние приёмы их изготовления. Широко популярный на Кавказе войлочный тип одежды — бурка — является подражанием накидке из шкур животных и зверей («боькха», «биекху»), которую одевали шерстью снаружи. Совершенствование бурки из накидки древнего войлока — «бото» до качественно нового изделия — «верта» объясняется улучшением технологических приёмов, что связано с ростом производительных сил.

Войлочные подстилки, потники, ноговицы, чувяки, шляпы являлись необходимыми предметами утилитарного назначения, изготовляемые женщинами в самом хозяйстве. Вайнахам издавна известно было изготовление высококачественных войлочных ковров. Ковровые полотна подразделялись на простые крашеные, декоративные, с бахромой. Для покрытия швов, а также создания новых узоров служила тесьма разных видов, изготовляемая из нитей.

Приёмы крашения как растительными красителями, так и анилиновыми, хорошо отработаны, что свидетельствует о давних традициях в искусстве крашения. Цветовая гамма имела символическое значение.

Многосторонняя деятельность народа и его отношение к окружающей действительности получили своеобразное отражение в орнаментальном искусстве чеченцев. Отдельные рисунки таят в себе богатый смысл, в котором мы попытались разобраться. Соединяясь, они образуют единые орнаментальные мотивы. Знаки при этом несколько трансформируются и обогащаются содержанием. Особенно хотелось бы выделить следующие рисунки.

Представление о термине «нашаха» у чеченцев ассоциируется с этнографическим районом «Нашаха», тем более приятно обнаружить элемент орнамента с одноимённым названием. Мощный ствол дерева — «ха», с наливными плодами — «наша», склонными к спелости, издревле принято называть — «наша ха». В искусстве оно символизирует небезысвестное «Древо жизни», что находит яркое подтверждение в ораментальном искусстве войлочных ковров чеченских и ингушских мастериц (ДПИ Чечено-Ингушетии). Верхушкой элемента орнамента «наша ха» является элемент «наша-патар», где мощные листья — «патар» несут миру, как на крыльях, плоды «Древа жизни» — «наша». Он практически заменил в искусстве орнамент «Нашаха».

Рисунки «нуо» — ед. ч., «нуой» («ной») — мн. ч. отражают разветвление, расширение. Что касается ёмкости для водопоя — «ной», то в названии отражён технологический принцип его изготовления: орудием «аста», начиная с середины бревна, по обе стороны выскабливали стружки, конусообразно увеличивая внутреннюю ёмкость. При этом образовывалось два «нуо», т. е. получался «нуой» (мн. ч.). Середину выравнивали после.

Рисунок «кавкази» и другие относящиеся к этому ряду с корнем «кав», являются знаками путников. «Кавкази» — труднопроходимые ворота.

Рисунок «Нах» — Праматерь берегущие! И многие другие («На — чохо», «На — хачи». и т. д.).

Однако ещё раз отметим, что только знание форм хозяйственной деятельности, общественных отношений, духовного мировоззрения и этнопсихологии позволяют правильно понять смысл завершённых орнаментальных мотивов, которые верно читаются в своей теме.

Чеченцы с ранних лет прививали детям трудовые навыки, например, мальчик 7- 8 лет мог самостоятельно пасти овец, держаться в седлена правах мужчины, он имел право сопровождать старшую сестру. Девочка в том же возрасте справлялась с некоторыми операциями в шерстеобработке (щипание), умела подметать, готовить творог. К совершеннолетию они знали все хозяйственные работы.

В прошлые времена, в чеченском языке, употребляли два термина, определяющие отношение человека к трудовой деятельности: болх и калх. Под первым термином понимали тяжёлые работы, связанные с нагрузкой для спины (боло). Под вторым — ручную работу, больше связанную с темпом, но лёгкостью, где больше отмечается участие рук (ка). Отсюда и название ремесла — «калхалла», а ремесленника — «калх». Склонность к созданию благ вовсе не утомляя себя особыми физическими затратами, считалось -«калхьа». Любой ремесленний центр называли Калхада.

В соотношении «болх — калх», последний приобретает смысл лёгкой, поверхностной работы и стоит на втором месте, хотя момент активности в работе — «кали» — здесь не исключается. Возможно по этой причине в настоящее время, в народе, термин «калх» сохранил только свой переносный смысл, называя так лицо, которое обслуживает главный котёл на большом пиру (сходе).

Авторитетом же в чеченском обществе больше пользовались мастера-«говза нах», деятельность которых сочетала в себе и тяжёлую работу, и умение рук. Примером последнего может служить ткацкое производство, войлочное, бурочное и т. д.

Если вопрос поставить принципиально: какая форма затраты физических сил была приоритетной у чеченских женщин — болх (тяжёлая работа), калх (ручная работа) и говзалла (мастерство), следует признать, что первая и третья, вернее, соединяющая первую и третью. В этом мы находим особенность, свойственную чеченской ментальности.

Шерстяной промысел является видом домашнего производства, а также частью этнической культуры, с общими и локальными вариантами, бытовавшими в одном русле с промысловым искусством народов Кавказа, которые связаны своим историко-этнографическим единством. Верно, указывает профессор В. X. Акаев, что этническая культура чеченцев имеет не только локально-национальное, но и общечеловеческое значение. Тесно взаимодействуя с народами Кавказа и России, чеченцы через века пронесли свои этнокультурные ценности (1).

Из истории важно делать правильные выводы, лучшие традиции народного искусства нужно возрождать. Таковыми являются те, которые выражают миролюбие, трудолюбие и духовное богатство народа. В силу объективных причин, Чеченская Республика в этом отношении имеет свою особенность. Прежде всего, надо объяснить и вернуть чеченскому народу его орнаментальное искусство, которое является национальным достоянием. Когда будет понята богатая информация, которую несут нам из прошлого мотивы орнамента, народные изделия избавятся от табу — «это — колхоз» или «кустарщина». Они будут поняты и с любовью приняты подрастающим поколением. У молодёжи необходимо зажигать интерес к прошлому, которое выражено языком искусства. А народное искусство выражает лучшие качества народа. «Как ни меняется народное искусство, его основа, его принципиальные особенности остаются неизменными в веках, донося до наших дней мудрость и чистоту мировосприятия наших предков», — пишет Василенко В.М.(2).

Не знаю, заметил ли читатель, но в орнаментальных мотивах чеченцев практически отсутствуют темы, связанные с агрессией и враждебностью. Наоборот, при анализе материала, ощущаешь склонность чеченцев к знакомствам, иметь много друзей, родственных связей. Высшей похвалой для чеченца всегда являлось свидетельство: «Его знали и любили не только в нашем селе, но и., у него было много друзей». Словом, национальная культура чеченцев таит в себе гуманный потенциал. Искусствовед Т. Л. Бадяева отмечает, что народное искусство вайнахов прочно хранит древние основы духовной культуры горцев. Орнаментика может пролить свет на малоизвестные периоды жизни и культуры вайнахов (3).

Предприятия художественных промыслов должны осваивать выпуск изделий в народных традициях. Для этого нужно изучать истоки народного искусства и привлекать к производству народных умельцев.

В учебных заведениях необходимо вводить спецкурсы по изучению истории национального орнаментального искусства.

Изучение форм традиционной хозяйственной деятельности чеченцев и возрождение лучших традиций народного искусства должно быть поставлено на уровень национальной политики Чеченской республики.

Орнаментальное искусство должно обогащаться и творчески развиваться. Чтобы предостеречь от искажения формы и содержания, нужно правильно понять и оценить его смысловое содержание. Правильно передавать из поколения в поколение. И беречь! Я верю, всех объединит Красота!