Этнокультурная обусловленность выбора научной парадигмы: Проблемы энергетики как предмет методологической рефлексии

Актуальность. Логика познания и история науки есть чрезвычайно сложные области человеческого бытия, причудливым образом переплетающие различные направления, стили мышления, парадигмы. Каждая эпоха и культура творит и мыслит «по-своему», и весьма значительную, роль в формировании и развитии типов рациональности, «образов науки», в обособлении направлений и способов научного поиска играют стандарты этнического мироотношения. Этносявление по генезису предсоциальное (природно-социальное), а по способу функционирования — социокультурное. Возникнув в конкретном географическом ареале, как способ его освоения человеком, этнос на протяжении своей истории создает в целях самосохранения уникальные социальные структуры, закрепляющие формы этнического мироотношения, стандарты поведения, специфические для национальной культуры технологии деятельности: экономику и политику, право, мораль, вероисповедание, науку и технику.

Энергетика также является этнически обусловленным феноменом, более того — мощным этноорганизующим фактором. Она включает и производственные мощности, и социально-политические и духовные составляющие. Она сформировалась как комплексный социокультурный феномен в конкретной этнокультурной среде, исторически и этнически обусловленный, а в ключевых своих характеристиках и компонентах не способный быть повторенным другим народом в других физико-географических условиях. Энергетика привязана к экономическому, политическому, культурному и географическому фону, в значительной степени формируя его, влияя на экономику, культуру, на географию, на духовность и политическую судьбу народа.

Переживаемая отечественной энергетикой ситуация есть кризис как самого энергетического комплекса, так и соответствующего направления науки. Кризис в науке энергетики многоаспектен. Он проявляется в отсутствии целостной «энергетической картины мира» (этнически обусловленной) — в том, что, несмотря на актуальную потребность в единой теории, энергетическая наука все еще являет собой набор часто несогласованных моделейв отсутствии четко отрефлексированного предмета исследований, методологических основанийв понятийной и терминологической неопределенностив углублении разрыва между общетеоретическим и прикладным ее уровнями — фундаментальные исследования подменяются решением частных задач, а с развитием кризиса — все более частных (освобождение цен на энергоресурсы, акционирование предприятий, тарифы на энергию, ликвидация долгов, энергетическая безопасность).

Энергетическая наука множеством моделей, счет которых идет на десятки тысяч, репрезентирует особенности состояния энергетического комплекса СССР, в то время как этого состояния уже нет. Энергетика — феномен русской индустриальной цивилизации самораспадается, и нужна теория, не только описывающая ее переход в новое состояние, но и синтезирующая это возможное ее состояние.

В энергетической науке сложилась ситуация, отграничившая предчувствие неизбежности радикального преобразования энергетики от незнания характера, сути и масштабов предстоящих перемен. Она воспринимается через осознание настоятельной необходимости в самосогласованной и замкнутой теории, созданной по примеру «настоящей» физической теории. Это осознание было вербализовано академиком А. Л. Мелентьевым задолго до кризиса, но такой теории не создано до сих пор.

Различные направления отечественной и европейской философии, начиная с Аристотеля, фиксировали свое внимание на феномене национального мироотношения, используя для его постижения такие рядоположенные и близкие понятия, как «дух народа» (Гегель), «темперамент рас» (Монтескье), «национальный характер» (русское славянофильство, Бердяев и др.), «национальная психология» (С.П. Ковалевский), эпистемы (М. Фуко), архетипы (К. Юнг), «этнические стереотипы поведения» (Гумилев), «национальный Космо-Психо-Ло-гос» (Гачев) и др. Причем, данный феномен рассматривается именно как феномен комплексный, включающий и чувственные, и рациональные, и интуитивные составляющие.

Отечественная философия и, прежде всего, ее славянофильское направление. и русская религиозная философия акцентировали внимание на том, что мироотношение русских имеет не рациональный, систематизированный, формализованный характер, ¦ а характер созерцательный, ведущий к целостности восприятия мира. Эта целостность укоренена в вере (не всегда религиозно прочувствованной) и предполагает органичное единение в человеке разума, чувств, воли, рассудка, интуиции. На этом основании обосновывается мысль о том, что «русская культура несет в себе иной тип рациональности, принципиально отличный от европейского. А поэтому она была способна породить и принципиально иной тип науки» 1.

Специфика этнически детерминированного типа рациональности выражена и в научной деятельности, оформляясь в четкие мыслительные парадигмы — совокупности устойчивых и значимых для конкряник Н. В. Самобытность русской науки: предпосылки и реальность.- Екатеринбург, 1994. — 148 с. ретного научного сообщества норм работы, методов и схем деятельности, включая организационные. Отметим, что нет смысла говорить о парадигме безотносительно к ее генератору и носителю — научному сообществу, которому она служит консолидирующим фактором, обеспечивающим, в частности, единство в интерпретации собственного теоретического «ядра», процедур и результатов исследований.

Итак, каждый этнос обладает собственным типом рациональности, уникальными способами постижения мира. Следовательно, нет и не может быть универсальной теории или парадигмы, приемлемой для всех эпох и этнических систем. Поэтому мы считаем, что внутренняя логика развития теории энергетики как и любой другой теории, задается этническими особенностями ее носителей.

Состояние и степень разработанности проблемы. Появление эт-нообусловленных различий энергетических комплексов разных стран на их технико-технологическом учитывались уже тогда, когда электрификация России ставилась В. И. Лениным и Н. И. Бухариным как задача политического момента. Технологический и структурный облик энергетики, ее парадигма обосновывались с учетом этих особенностей в работах Г. М. Кржижановского, Л. Б. Красина, Р.Э.Классо-на, других авторов плана ГОЭЛРО. Они фиксировались на протяжении всей истории советской энергетики в научно-технической литературе (С.У.Ландсман, И. Т. Швец, Ш. Ч. Чокин, С. В. Клопов, А. Е. Пробст, A.C. Некрасов, Г. Б. Левенталь, А. Л. Мелентьев, М. А. Стырикович, Ю. В. Синяк, Е.0.Штейнгауз, Б. Г. Кузнецов и др.) и представлены в нормативах и стандартах, воспроизводятся методами и традициями проектирования и конструирования технических систем, преемственностью отечественного опыта и осторожном заимствовании зарубежного, закреплены в программах подготовки кадров для энергетики.

Сегодня ситуация в нашей стране изменяется так, что содержание переживаемого кризиса энергетической теории задается его сущностным основанием. Господствующая ныне парадигма представляется ее носителями как альтернативная «советской» энергетической парадигме, а поэтому, якобы, «новая», «современная», «прогрессивная». Она декларируется в работах А. А. Макарова, Г. П. Кругового, Ю. Д. Кононова, Л. Г. Рафикова, И. Л. Хрилева, Д. В. Шапота. Задача ее сводится к поддержанию, а на деле к — консервации энергетической отрасли на достигнутом, т. е. на индустриальном технологическом уровне ее развития с приоритетом нефтегазового комплекса, ориентированного на экспортэнергоресурсов. Задача эта, на наш взгляд, не отвечает этнокультурной специфике России, что отмечается и самими энергетиками, в частности, как угроза «энергетической безопасности» России. Современный. кризис энергетической теории, выразившийся на первом этапе, т. е. к началу 1980;х гг., исчерпанием старой парадигмы развития энергетики как основы российской индустриальной цивилизации {что отмечено в монографии Ю. Н. Флаксермана). Да рубеже 1990;х кризис вошел в свою вторую фазу, характеризуемую несоответствием реалиям российской действительности «новой», создаваемой по образцам западной индустриальной цивилизации, парадигмы, и связан с переносом в российскую ментальность чуждых ей элементов. Проблему несоответствия поднимают: В. И. Зоркальцев, В. Б. Козлов, В. П. Фомин и др.

Неразвитое состояние методологии исследований проблем энергетики в предкризисный период предопределило откат к заимствованной парадигме. Публикации, претендующие на статус методологических исследований проблем энергетики, в том числе и работы написанные крупными специалистами-энергетиками, в большинстве случаев лишь популярно пересказывают представления специалистов о путях преодоления трудностей в создании новой техники (Е.п.Велихов, Б. Б. Кадомцев, В. В. Орлов, И. И. Кузьмин, А. А. Саркисов, В. А. Якимов), в организации энергосбережения и «справедливого» мирового энергоснабжения. Часто такого рода работы есть просто сводка того, какими энергоресурсами обладает Земля и конкретные регионы планеты, что и когда из этих ресурсов будет исчерпано.

Безусловно, саморефлексия энергетической науки имеет место. Издана обширная литература, периодически проводятся научные форумы с обсуждением вопросов методологии (Мелентьевские теоретические чтения, конференции: «Системные оценки эффективности и выбор направлений технического прогресса вэнергетике», «Энергетика России в переходный период», «Методологические вопросы исследования надежности больших систем энергетики» и др.). Большинство энергетиков-методологов (Г.Л.Аврех, Л. С. Беляев, Ю. М. Горский, Л. С. Вартозарова, А. Б. Ковальчук, Л. Д. Кржворуцкий, A.A. Макаров, Л. И. Map дер, Е. А. Медведева, А. П. Меренков, А. Л. Мызин, Л. С. Попырин, В. А. Савельев, Б. Г. Санеев, Ю. Н. Руденко, Л. С. Хрилев и др.) вышли из школы академика Л. А. Мелентьева, продолжившего традиции, заложенные Г. М. Кржижановским. Значимым явлением, пришедшим в энергетику «со стороны», следует назвать серию статей академика П. Л. Капицы. Энергетика, все решительнее выступая самостоятельной наукой, осмысливает свои основания, способы построения теоретических конструкций, методологию, увязывая их с реальной социально-экономической ситуацией, тенденциями, перспективами и возможными последствиями научно-технического прогресса (ЛТП). В этом направлении научных исследований работают К.С. и К.К. Де-мирчян, М. В. Костенко и др.

Однако, на наш взгляд, научно-методологическая рефлексия в энергетике, в нынешнем ее варианте, зашла в тупик. Это определяется тем, во-первых, что европоцентристский подход к развитию науки и техники, основанный на идее однонаправленного развития науки, отказ от заложенных русскими естествоиспытателями и «натурфилософами» философско-методологических и мировоззренческих оснований науки, выстраивание образцов научной деятельности, представляющихся лишь с позиций западноевропейской рациональности единственно верными, встроенными в «непреложное» убеждение, что «прогрессизм в науке — хорошо, а догматизм — плохо», стали ныне абсолютными доминантами научных исследований.

Во-вторых, кризис энергетики не исследуется в социокультурном контексте. Описываются преимущественно его технологические и экономические проявления. Если же авторы обращаются к основаниям кризиса, то видят его в несовершенстве экономических и политических систем, принципов управления энергетической отраслью. В целом подход к проблеме остается описательным. Проблема противоречия господствующего в энергетической науке типа рациональности и отечественной исторической традиции остается закрытой. Возможность преодоления кризиса энергетики до сих пор не увязывается с технологическим скачком в развитии материальных, интеллектуальных и духовных основ общества. Все это связано с необратимым отрывом теории от практики, эволюционные траектории которых так разошлись, что между ними остается все менее реальных связей.

В-третьих, значительный круг проблем принципиально методологического характера вообще выпал из сферы работы энергетиков-методологов. Акцент в энергетической теории ставится на прикладной ее ипостаси. Ша рассматривается как самодостаточный феномен, не имеющий выхода в этнокультурный фон. Работы, подобные статье Е. Л. Желтовой, указавшей на использование в идеологическом обосновании и пропаганде среди «малообразованного народа с живой религиозной традицией» 1 плана Г0ЭЛР0 исконно русских интеллектуальных традиций вплоть до славянских мифологических образов, не попадают в интеллектуальное поле энергетической науки.

Философия, культурология и этнология накопили большой фактический и теоретический материал, позволяющий фундаментально осмыслить проблематику природы, сущности и исторической судьбы этноса, вопросы о специфике этнической культуры и национального мироотношения, об этонообусловленных типах рациональности. Среди работ, посвященных проблемам культуры, есть глубокие исследования «национальной специфики» собственно научной деятельности. К ним относятся работы Н. Я. Данилевского, 0. Шпенглера, Г. Гачева и др. Однако, в силу специфики философского и культурологического подходов, работы данного рода никоим образом не «выносят» на осмысление проблем этнокультурной обусловленности парадигм конкретных естественных и точных наук, хотя подходы к постановке таких проблем, безусловно, имеются. В философской и культурологической литературе практически отсутствует сравнительный анализ различных научных парадигм в их этнокультурном контексте.

Резюмируя вышеизложенное, мы делаем вывод о неразработанности проблемы этнокультурных оснований методологических подходов энергетической науки. Необходимым представляется и определеелтова Е. Л. Электрификация России (1921;1928 гг.): мифологические аспекты // Вопросы истории естествознания и техники. 1996, N 1, с.61−77. — С.62. ние специфики отечественной энергетики — теории, основанной на русском типе рациональности. В своих истоках и «логике» энергетическая теория рассматривает энергетику как социальный феномен, включающий в себя не только технико-технологическую и ресурсные составляющие, но и социальные и политические технологии общества как основу развития техники. Поэтому она должна, на наш взгляд, стать объектом философского осмысления. Такое осмысление с необходимостью вскроет взаимосвязь принципов мироотношения энергетиков с их теоретической деятельностью, обусловленность логики развития науки мировоззрением носителей энергетического сознания, берущем свое начало в их этнокультурной укорененности.

Цель исследования определяется гипотезой, согласно которой научные парадигмы этносы генерируют на поздних этапах развития (в цивилизационной фазе, по Гумилеву), когда социум склонен в целом рационализировать и систематизировать свою деятельность, предельно формализуя уникальный для этнокультурной системы тип рациональности. Целью является экспликация этнокультурных оснований выбора парадигмы развития энергетики, методологии энергетической теории, «логики» научного поискастиля научного мышления, взаимосвязи мышления ученого с его «этнической родиной» .

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

— исследование зависимости форм, в которых производится и осуществляется «жизнедеятельность» теоретического знания от особенностей мироотношения (и «верхних» интеллектуальных его этажей) народа, и его укорененности в традициях национальной культуры;

— описание и сравнение ноуменологической, феноменологической и синтетической парадигм как форм преимущественного выражения, соответственно, западноевропейского, семитического ж русского типов рациональности, выявление их эвристических возможностей и пределов этих возможностей;

— анализ философско-методологических, мировоззренческих оснований отечественных концепций, содержащих прообразы «русской*1 теории энергетики (взгляды Ломоносова, Ползунова, Федорова, Менделеева, Циолковского, другие явления отечественной мысли, фиксирующие логику научного поиска русских ученых);

— определение некоторых путей выхода из кризиса с точки зрения перемены философских принципов мышления энергетиков.

Теоретическая и методологическая основа исследования. Обоснование гипотезы, об этнокультурных основаниях «русской энергетики», осуществлено сравнением ноуменологических, феноменологической и синтетической парадигм. Принципы построения и отношения между которыми исследовались в отечественной и зарубежной философской и научной литературе (А.Эйнштейн, Э. Гуссерль, С. И. Вавилов, Г. И. Рузавин, А. А. Печенкин, В. М. Глушков, Б. Чеднов, А. С, Кра-вец, В. Н. Огородников, Н.й.Кузнецов, М. Вартофский, В. А. Красильщиков, Л. Б. Баженов, В. С. Евдокимов и др.).

Мы сочли необходимым возвратиться к понятию ноумен, обозначающему умопостигаемое (Платон), «вещь в себе» (Кант). Машинное (с помощью ЭВМ) экспериментирование и другие современные исследовательские процедуры наполняют его новым содержанием. Понятие ноумен позволяет строго развести, отделить в понятии модель от того, что моделью принципиально не является — теории (феноменологические или синтетические). Современное прочтение понятия но-уменализм — учение о ноуменах — определяется нами как интенция к постижению некоей субстанциональности бытия, глубинных сущностей, скрытых за явлениями и отвлеченных от них, постигаемых только рассудком. Результатом ее неизменно оказывается выстраивание метафизической модели мира, акцентация внимания на вопросах об общей природе, истоках, генезисе феноменов реальности. Этот подход нашел свое концентрированное выражение в метафизических системах европейской философской классики (Платона, Кан—та, Гегеля). Наукой ноуменализм редуцирован к множеству ноумено-логических 'парадигм, к конструированию моделей различных элементов реальности, а сегодня, и виртуальной реальности.

Ведущим методом научной работы в рамках ноуменологической парадигмы является объяснение. Объяснить явление — это значит подвести его — конкретное под всеобщее. В научной практике объяснение редуцируется к процедуре построения модели, т. е. гипотезы о его внутренней структуре, представляющей скрытую за явлением сущность. В истории физики и химии ноуменологическими теориями были: теории теплорода и флогистона, мирового эфира, молеку-лярно-кинетическая теория, теория физического вакуума и др.

Феноменализм есть интенция рациональности к постижению тех характеристик сознания, через которые реальность доступна нашему опыту. В противоположность ноумену, т. е. предмету как он есть сам по себе, феномен — это предмет в форме восприятия чувственным познанием. Явление мира в сознании последователя феноменализма и есть сам мир. Внимание его обращается не на сами предметы мира, а на акты сознания, в которые они конституируются. Дуализм ноумена и феномена снимается феноменологией (Гуссерль, Ше-лер), рассматривающей явление как самообнаруживающееся бытие. Метод ее — феноменологическая редукция, отвергающая суждения об объективной реальности бытия.

Основной метод исследователя-феноменолога — описание, которое мы в отношении исследовательской практики рассматриваем, не только как этап научной работы, фиксирующий данные эксперимента или наблюдения и подготавливающий собственно теоретическое исследование объекта. Эксперимент и наблюдение сами достигают поставленной исследователем цели, только будучи теоретически нагруженными. Описание как метод теоретика состоит в выписывании образа предмета с помощью системы обозначений: символов, формул, графиков и т. д., в совокупности составляющих формальный аппарат феноменологической теории. Описать предмет — это значит подвести всеобщее под индивидуальное. Замкнутая и внутренне непротиворечивая теория строится в контексте феноменологической парадигмы аналитическими методами как «развертывание» в замкнутую систему извлеченных из опыта основополагающих принципов. Классическая феноменологическая теория — это термодинамика.

Особенности и характеристики научных парадигм мы, как и Т. Кун (за что он подвергся критике К. Поппером), выводим из «параметров» генераторов и носителей парадигм — научных сообществ, которые не могут не бытьэтнически детерминированными. Если кризис энергетики выражает общий функциональный кризис современной науки (А.В.Юревич, И.Л.Цапенко), то было бы естественным связать его с достижением европейским и семитическим типами рациональности своих эвристических границ. Преодоление этих границ возможно в контексте постнеклассической науки синтетическим типом рациональности, генерирующим синтетические парадигмы.

Термином синтетизм, рядоположенным нами с терминами ноуме-нализм и феноменализм, мы обозначаем интенцию к обретению понимания в процессе акцентирования внимания одновременно и на сущности, и на явлении. Типично русскую трактовку философского понятия понимание мы берем в работах русских философов. Флоренский не использовал понятие понимание, но писал о «соборном разуме», противополагая его «частному», -берущему в самом себе основания вненациональному рассудку. Являясь фактическим разумом, т. е. опираясь на опыт непосредственной жизни, «соборный разум», синтезирует метафизику (систему отвлеченных форм) и реальную жизнь, всеобщее и индивидуально конкретное, а, следовательно, есть тип рациональности, обеспечивающий в целом синтетичность мышления. Метод русского национального «соборного разума» — синтез -" трансрациональный" СС.Л. Франк}, т. е. рационально выходящий за пределы рациональности синтез, генерирующий синтетические парадигмы отечественной науки.

Мы придерживаемся гипотезы, сформулированной В.€.€тепиным, в соответствии с которой крупные этапы эволюции науки необходимо связывать с тремя типами рациональности: 1) в создании классической науки максимальная заслуга принадлежит западноевропейскому (в терминологии Л.Н. Гумилева) суперэтносу- 2) неклассическая наука создана усилиями преимущественно еврейского суперэтноса и 3) в становлении постнеклассической науки значительная роль, как мы полагаем, будет принадлежать русскому суперэтносу, переживающему переход в инерционную фазу развития. Данная гипотеза естественно инкрустируется в круг хорошо разработанных проблем этнокультурной обусловленности стилей мышления. Они достаточно полно освещены Ф. М. Достоевским, Н. Я. Данилевским («Россия и Европа»), О. Шпенглером («Закат Европы»), А. Тойнби («Постижение истории»), Л. Н. Гумилевым («Этногенез ибиосфера Земли»), Г. Гачевым («Национальный Космо-Психо-логос»).

В качестве «стандартной модели» ситуации выбора принципов построения теории энергетики принят реализованный А. Эйнштейном выбор принципов построения типично «физической» теории — специальной теории относительности. Она демонстрирует отчетливо выраженное этнически обусловленное предпочтение, отданное А. Эйнштейном феноменологической схемы (А. Эйнштейн, Ф. Гернек, Б. Г. Кузнецов, О.В. Эстерле). Выбор этот соответствовал духу времени и продиктован исчерпанием потенциала западноевропейской каузального типа рациональности.

Преодоление европейского (каузального) и семитического (феноменологического) типов рациональности возможно в синтетической парадигме. Истоки и метафизические основания принципиально синтетического типа парадигм мы находим в работах М. В. Ломоносова, И. И. Ползунова, В. В. Докучаева, Д. И. Менделеева, Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского. Основой для такой постановки вопроса послужили работы Н. Ф. Овчинникова, Л. Я. Станиса, Ю. М. Осипова, К. Манхейма, В. П. Бранского, С. С. Гусева, Г. Л. Тульчинского, Т. И. Ойзермана, B.C. Швырева, В. А. Алексеевой, В. А. Кириллина, П. Л. Капицы, Н. Е. Введенского, Б. М. Кедрова, Н. В. Бряник. Выделение особой роли русских космистов в формировании интеллектуального цикла постиндустриальной парадигмы позволяет увидеть основания «русской» энергетической парадигмы, задающей оптимальную логику перестройки и развития реальной энергетической системы, сложившейся в Советском Союзе в 1940;е годы и к началу 80-х исчерпавшей свой модернизационный потенциал. В этом аспекте использованы работы Т. Куна, И. Лакатоса, Н. Д. Кондратьева, Т. И. Райнова, 3. Фрейда, Н. И. Коровякова, В. И. Корюкина, А. Пайса, А. Н. Лук, А. Л. Чижевского, Н. Ф. Федорова, С. Р. Микулинского, И. Пригожина, Дж.Бернала.

Постановка проблемы выбора парадигмы энергетической теории, или, более широко, — проблемы оптимизации путей научно-методологической рефлексии в энергетике, проблемы поиска этнокультурной обусловленности научной парадигмы, экспликации способов научной деятельности, обусловленных особенностями русского этноса, рассмотрение традиций русского энергетического мышления в контексте постановки задачи преодоления кризиса осуществлено в диссертации на основе. работ Л. А. Мелентьева, С. С. Тусева, Т. И. Ойзермана, Н. Д. Кондратьева, С.Г.Кара-Мурзы, Б. М. Кедрова, Г. Хакена," Ю. П. Андреева, В. И. Стрюковского, Н. Н. Моисеева, «П. Кроссера.

Практическая значимость диссертации определяется намерением использовать исследованные в ней положения для методологического обоснования разработки программы (стратегии) модернизации энергетической отрасли, например, Энергетической стратегии Урала.

Апробация работы. Результаты исследований опубликованы’в более чем 20 печатных, работах и обсуждались на Научных чтениях К. Э. Циолковского (Калуга, 1980, 1981, 1982, 1988, 1989, 1990, 1991), на Первых теоретических Мелентьевских чтениях (Звенигород, 1988) и Чтениях памяти академика Б. М. Кедрова (Свердловск, 1988), на Всесоюзном семинаре «Системные оценки эффективности и выбор направлений технического прогресса в энергетике» (Иркутск, 1990), на Всероссийских научно-практических конференциях «Судьба России: прошлое, настоящее и будущее» и «Судьба России: духовные ценности и национальные интересы» (Екатеринбург, 1994 и 1996).

Структура работы. «Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, содержащего 355 наименований. Работа изложена на 205 страницах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя и^оги нашему исследованию, мы делаем следующие выводы, которые и выносим на защиту в качестве основных теоретических результатов:

1. В диссертации впервые осуществлен комплексный подход к энергетике как к сложному социокультурному явлению, включающему в себя не только технологические процессы и их техническую базу, но и различные социально-политические и духовные составляющие. «Советская энергетика» уникальна. В мире нет равного ей комплекса ни по масштабу охвата территории, ни по объемам производства различных взаимозаменяемых форм энергии, используемых как в общественном производстве, так и для обеспечения бытовых потребностей. Этот комплекс практически реализовал типично русскую энергетическую парадигму, создавался всем «миром», олицетворял наиболее светлые ожидания народа, берущие свое начало в глубинах славянской мифологии, пережил государство, организовавшее его создание. Это позволяет говорить об особой этноорганизующей роли, которую энергетика сыграла на историческом пути русского суперэтноса в XX столетии, а также о ее этнической укорененности.

2. Выведен механизм зависимости функционирования и развития энергетики от конкретных этнокультурных уеловий, в которых формировались те или иные энергетические системы национального масштаба. Прослеживается обусловленность «логики» существования энергетической теории от этнического мироотношения ее носителей.

Механизм этнической обусловленности форм научной деятельности и .ее продукта — парадигмы (теории}' реализуется цепочкой этнос — традиции — мироотношение — тип рациональности — картина мира — научная парадигма. Парадигма «советской' энергетики» формировалась, вписываясь в кормящий 'ландшафт русскогосуперэтноса, на основе русских традиций как результат трансформации русского мироотношения в синтетический тип рациональности, качественно отличный как от каузального, так и феноменологического типов рациональности. Она стала производной от синтеза-в панорамную картину достижений физики, электрои теплотехники, других конкретных проектов и разработокмоделей, созданных ноуменологическим мышлением, и феноменологической схемы, связавшей в масштабах евразии проблему производства энергии с ее потреблением, с массой местных условий. Именно эта парадигма объявлена сегодня устаревшей", место которой должна занять якобы «новая» и перспективная.

3. Описываются реализуемые в энергетической теории и имеющие «этническую родину» различные парадигмы научного мышления (ноуменологические, феноменологические и синтетические) в контексте рассмотрения особенностей типов рациональности соответствующих национально-культурных общностей. В работе ученого — в его достижениях и поражениях решающую роль играет выбор типа рациональности. Этот выбор всегда этнически обусловлен и побуждает его осуществлять свою деятельность с национальными традициями, выказывая вполне определенно рациональные предпочтения.

В создании современной науки решающую роль сыграли три мощных этнических системы, при — этом их вклад в общее дело четко идентифичируем. Западноевропейский суперэтнос, предрасположенный к каузальному типу рациональности, генерировал ноуменологическую компоненту наук-и и был господствующим в эпоху классической науки. Еврейский суперэтнос генерировал феноменологическую компоненту современной наукинаиболее значительные идеи и теории неклассический науки есть результат усилий его представителей, работа которых осуществляется в контексте семитических традиций. Русскому суперэтносы, предрасположенному с синтетическим формам деятельности, в том числе, и мыслительной деятельности, вероятно предстоит оказать решительное влияние на формирование фундаментальных синтетических парадигм постнеклассической науки.

В парадигме энергетики русской индустриальной цивилизации мы выделяем как ноуменологические компоненты (модели), так и феноменологическую схему, синтезированные первоначально в план ГОЭЛРО. Этот план в строгом смысле нельзя называть научной теорией. Однако, его мы принимаем как прообраз синтетической теории энергетики русской постиндустриальной цивилизации.

Прежде чем строить научную теорию, исследователь-теоретик должен решить принципиально методологическую проблему выбора типа парадигмы. Он должен решить, какого типа он будет строить теорию. Если он строит ноуменологическую теорию, на основе каузальных принципов рациональности, то продуктом его работы будет модель, каковых в распоряжении исследователей-энергетиков находятся «библиотеки», насчитывающие десятки тысяч «томов». Если он строит феноменологическую теорию, подобную, термодинамике, то он — исследователь-феноменолог должен выделить в явлении три основополагающих принципа (постулата), связать их четырьмя связями и развить эту схему в замкнутое описание. В 1930;е годы подобная теория (диакоптика — теория исследования больших систем по частям) применительно к энергетике была создана, но не получила распространения — на Западе не было объекта для ее применения, в СССР проблемы энергетики исследовались экономическими методами. Однако, в распоряжении эцергетика-методолога есть формальная схема феноменологической тедрии, наполняя которую конкретными моделями, он синтезирует действительно новую парадигму (теорию) энергетики.

4. Выделяются специфические особенности синтетического типа мышления, укорененного в русском мироотношении и воплощенного в научной и философской традиции отечественных естествоиспытателей и философов-космистов. Их усилиями сформированы особого рода интеллектуальные традиции/ ¦ совокупностькоторых мы назвали «русским. синтезом». «Русский синтез» лишь в самом общем виде совпадает с синтезом диалектическим, развертывающимся по схеме: тезис-антитезис-синтез, и означающий-присвоем-завершении возврат к исходному утверждению, сформулированному тезисом. «Русский синтез» есть единство сущности и явления, объекта и субъекта познания. Используя опыт непосредственной жизни, «соборный» (фактический) разум синтезирует метафизику и реальную" «жизнь, всеобщее и индивидуально конкретное. «Русский синтез» есть воплощение типа радиональности, в целом обеспечивающей синтетичность мышления. Наиболее яркие проявления русской научной мысли были типичным его проявлением. Русские ученые, достигшие наиболее значимых результатов, например, М. И. Ломоносов, начинали работу, не с тезиса, как исследователь-ноуменолог, или с антитезиса, как исследователь-феноменолог, а непосредственно с синтеза.

5. Описывается современна" познавательная ситуация в энергетической теории, характеризуемая в работе как кризиснаяосуществляется попытка выявления истоков кризиса, заключенных в принципиальном несоответствии нынешней научной парадигмы мыслительной традиции русского народапредлагаются некоторые возможные варианты преодоления кризиса.

Энергетика и как антропогенная реальность (производящий энергию комплекс) и как наука, изучающая свойства этой реальности, ее развитие, взаимодействие с природой и обществом, переживает глубочайший кризис. Он может быть преодолен только на путях коренной технологической перестройки. Эта перестройка требует серьезного теоретического обоснования, но современная наука еще не имеет соответствующего стоящим задачам формального аппарата. Более того, масштаб и глубина предстоящей трансформации, начать которую необходимо еще до 2005;2010 года, таковы, что она повлечет за собой радикальные перемены в своем социальном" «окружении». В частности, теоретическое обоснование трансформации энергетики русской индустриальной цивилизации в энергопроизводящий комплекс постиндустриальной (информационно-синергетической) цивилизации требует формирования качественно нового научного сообщества энергетиков. В работе констатируется, что это сообщество уже консолидируется, оснащая себя принципиально новой синергети-ческой парадигмой, существующей латентно — в слабо вербализованном виде, но соответствующей российскими научно-техническими традициями, на основе русского типа рациональности.

Само осознаниеэтой проблемы генерирует в науке и философии экстраординарную ситуацию. Если на протяжении всей истории науки ее теории создавались «естественно» — почти стихийно, без каких-либо отчетливо вербализованных запросов общества, то кризис «советской энергетики» формирует социальный заказ на новую теорию, точнее — на кластер теорий, моделирующих и описывающих состояние и трансформацию всей деятельности человека по получению энергии, ее передаче и использованию, и далее синтезирует эти модели и описания в теорию синтетического типа. Этот синтез в условиях, формируемых завершением процесса становления и самоидентификации русской науки, будет «русским синтезом» .

Кризис энергетики сформировал особой общественной важности предмет для методологической рефлексии: во-первых, над процессом создания новой антропогенной реальности — энергетики XXI века и, во-вторых, над процессом создания новых научных теорий. И тот и другой процессы являются этнически обусловленными. Результатом первого будет русская энергетика информационно-синергетического технологического типа. Результатом второго — теория русской энергетики — теория «по-русски» синтетического типа, теория того, чего еще нет, но что будет создано, т. е. это будет теория-прогноз. Она формируется как очень странная в сравнении с «настоящими», например, физическими, теория. Она продолжит начатую планом ГОЭЛРО линию. теоретической и институциональной работы поскольку формулируется как программа-лидер научно-технического прогресса, вербализующая Стратегическую энергетическую инициативу.