Вяземская оборонительная операция 1941 года: Оперативно-тактические выводы и уроки

Осмысление каждой войны, которая затрагивает судьбы народа, составляет необходимое условие и важнейшую часть познания им своего прошлого. Но познание каждой войны, а тем более такой, как Великая Отечественная война, невозможно без объективного рассмотрения тех условий, в которых она готовилась и протекала, без глубокого исследования всей совокупности боевых действий, невзирая на то, были ли они успешными, незавершенными или неудачными.

Однако в силу идеологизации истории и использования ее в политических целях, а также из-за недоступности многих важных архивных документов для исследования и корпоративных интересов высших военных кругов, стремившихся показать себя в проводимых операциях лучше, чем это было на самом деле, история Великой Отечественной войны в большинстве изданных трудов представлена в определенной степени односторонне, неполно, а нередко апологически. В таких работах преобладает неумеренное, чрезмерное восхваление успехов Красной Армии и одновременно замалчиваются ее неудачи. Именно потому остались на втором плане, в тени и трагические события начала Московской битвы, в которых советские войска потерпели тяжелое поражение и понесли огромные потери. О них историческая литература упоминала предельно кратко и лишь в общих словах.

А ведь анализ ошибок и просчетов, допущенных тогдашним военным руководством при подготовке и ведении Вяземской оборонительной операции, имел практическую значимость для последующих операций войны. «Спору нет, — писал Г. К. Жуков, — объективно сложившаяся обстановка была тяжелой. Она не позволила сосредоточить на московском направлении более значительные силы. Но мне кажется, что и имевшимися войсками можно было предотвратить столь неудачный для нас исход начального этапа битвы"1. Продолжив эту мысль полководца, отметим, что советское командование предпочло не исследовать причины и извлекать уроки из случившегося поражения. Но верно мол4 вится мудрая пословица, что ошибаться человеческое дело, а не сознаватьсядьявольское. Видимо, оттого и просчеты, допущенные в обороне на дальних подступах к Москве, были вновь повторены на Керченском полуострове и в других оборонительных операциях весны и лета 1942 года.

Вместе с тем и после этих неудач изменений к лучшему не произошло. Достигнутый же в 1943 году коренной перелом в войне, последующее успешное наступление Красной Армии по всему фронту, а затем и полный разгром германского вермахта вконец похоронили интерес к исследованию неудачных операций. На фоне нашей величайшей Победы над сильнейшей в мире армией того времени они выглядели досадными, но всего лишь эпизодами войны. Кроме того, победная послевоенная эйфория и прямые указания политического руководства страны о воспитании командного состава вооруженных сил и советской молодежи исключительно на победных традициях Красной Армии и примерах героических подвигов ее воинов стали теми существенными обстоятельствами, которые предали забвению память о тяжелых поражениях, выпавших на долю наших войск в оборонительных операциях первого периода войны.

Подоплека подобного отношения к ним вытекала и из того, что неудачные операции рассматриваемого этапа войны были отнесены к разряду обычных издержек, которые в целом сыграли несущественную роль в замедлении общей победной поступи могучей Красной Армии. А триумфальное завершение войны, ее итоги и уроки явились самыми убедительными доказательствами «преимущества военной организации передового общественного строя, способного защитить Родину от любого агрессора"2.

Действительно, существовавший тоталитарный диктаторский режим с командно — административной системой хозяйства, созданный И. В. Сталиным, был достаточно устойчивым в экстремальных условиях и в Великой Отечественной войне выдержал испытания на прочность.

Так было. Но, как известно, в мире нет ничего постоянного. Все течет, все изменяется. Наступили иные времена. Радикально изменилась обстановка. Не 5 стало Советского Союза и так называемой «мировой системы социализма». Европейские союзники, входившие в организацию Варшавского Договора, дружно бросились в объятия НАТО. Туда же стремятся вступить и некоторые бывшие республики СССР. В итоге геополитическое положение России по сравнению с тем, каким оно было в период существования Советского Союза, резко ухудшилось. Заметно упал уровень развития ее экономики, что, в свою очередь, обусловило снижение военной мощи государства.

Вследствие этих существенных обстоятельств, учитывая оборонительную направленность нашей военной доктрины, Вооруженным Силам России в будущих оборонительных операциях придется, в частности, действовать не только в более широких полосах, но и при значительно меньшей степени насыщенности районов боевых действий войсками и военной техникой, чем это было в минувшей войне. В такой сложной ситуации на первый план выдвигаются уровень военного искусства командного состава и суворовский принцип «воевать не числом, а умением». Но для реализации этих требований чрезвычайно важно учитывать как опыт ярких побед, так и уроки тяжелых поражений. Повторение просчетов и ошибок, допущенных советским командованием в оборонительных операциях прошлой войны, сегодня будет не просто огорчительным инцидентом, а событием с самыми тяжелыми последствиями для национальной безопасности страны, для хода и исхода всей войны. События последнего времени показывают, что Россия как монолитное государство окружается с северозападных, юго-западных и южных рубежей, по сути, идет ее «окольцовывание» плацдармами, какими и не обладал канцлер А. Гитлер. Все это остро ставит вопрос об укреплении обороноспособности российского государства, примером чему могут служить события в Югославии. В этой связи вопрос о необходимости извлечения уроков и выводов из опыта неудачных операций становится весьма злободневным не только для истории, но и для военной теории. Нельзя забывать классических выражений, когда история вначале повторяется в виде трагедии, а затем в форме фарса. 6.

Таким образом, актуальность темы диссертации обусловливается:

— необходимостью извлечь уроки и выводы из опыта оборонительной операции группы фронтов, в том числе и на самом главном западном стратегическом направлении в начале битвы под Москвой, где советские войска потерпели тяжелое поражение, но причины которого до последнего времени не получили дальнейшего освещения;

— условиями современной вооруженной борьбы, которым присущи высокая динамичность, решительность действий и большой пространственный размах. В ходе ее наступательные группировки будут иметь большие, чем в минувшую войну, дальнобойность, ударную силу, огневую мощь, подвижность и возможности по управлению войсками. В сложной, быстроменяющейся обстановке обороняющимся войскам чрезвычайно важно не повторить ошибок и промахов, которые были допущены при подготовке и ведении Вяземской оборонительной операции 1941 года. В этой связи, по мнению соискателя, важно было рассмотреть место и роль данной операции, в которой решалась проблема защиты первых оперативно-стратегических рубежей на пути к важному политико-административному и государственному центру СССР — Москве.

Краткий историографический и источниковый анализ темы.

В отечественной историографии выделяют два периода в исследовании битвы под Москвой первый: 1945 — 1985 гг. и второй — с середины 80-х годов по настоящее время.

Первый период: 1945 -1985 гг.

Он характеризовался в целом предвзятым подходом к освещению Вяземской оборонительной операции 1941 г. Об окружении советских войск обычно писалось бегло, не были глубоко проанализированы причины этого поражения. При сопоставлении сил сторон авторы стремились преувеличить численность Подробный разбор источников и литературы по теме диссертации приведен в приложении 1 7 сил и средств противника и соответственно преуменьшить свои. Сравнительно узкой была ее источниковая база, так как сохранившаяся часть боевых документов объединений и соединений, участвовавших в операции, была заложена на «особое хранение» в архивы и закрыта для исследователей. Особенно ярко это было выражено в сороковые и первую половину пятидесятых годов.

Первым шагом на пути исследования Вяземской оборонительной операции 1941 г. явились фундаментальные труды, подготовленные сотрудниками военно-исторического отдела Генерального штаба в конце 50-х — начале 60-х годов. В эти годы была несколько расширена источниковая база, благодаря чему многие документы и архивные материалы были впервые введены в научный оборот.

Важное место в исследовании боевых действий на дальних подступах к Москве занимает второй том «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 — 1945 «, вышедший в открытой печати4. Достоинством труда является то, что наряду с кратким рассмотрением подготовки противоборствующих сторон к операции и ее хода авторы попытались вкратце вскрыть причины (как объективные, так и субъективные) неудач советских войск под Вязьмой.

Некоторые проблемы военного искусства нашли отражение в произведениях, непосредственно посвященных битве под Москвой5.

Определенный интерес представляет подготовленный коллективом авторов краткий исторический очерк, в котором были показаны роль и место народных формирований в столице в боях на дальних подступах к Москве6. Однако малое количество документальных материалов по некоторым дивизиям Московского народного ополчения не позволило всесторонне осветить данный этап их боевого пути. Исследование этой проблемы продолжалось и в последующие годы7.

Важное место в отечественной историографии занимают работы В.А. Ан-филова, Л. А. Безыменского и Д.М. Проэктора8, в которых авторы попытались 8 проследить эволюцию планов немецкого командования по захвату Москвы, процесс выработки решения на проведение операции «Тайфун».

Отдельные вопросы военного искусства, проявленного советскими войсками в единоборстве с противником на дальних подступах к Москве, нашли отражение в ряде работ, специально исследующих его9.

В последующие годы, ознаменованные 30- и 40-летием Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, вышло в свет большое количество трудов, в которых имеются некоторые сведения о событиях, происходивших в начале Московской битвы10. Авторов этих работ отличает уже более объективная оценка сил и средств противоборствующих сторон на московском направлении в начале октября 1941 г. Однако они в основном обобщали лишь то, что уже было известно в отечественной историографии.

Несколько расширили объем информации о тех событиях опубликованные.

11 11 брошюры и статьи в журналах и газетах .

Заметным явлением в разработке проблемы историографии Вяземской 1 оборонительной операции 1941 г. стала защита диссертаций ~.

К важнейшим источникам, которые в той или иной степени отражают события, предшествовавшие началу Вяземской оборонительной операции, а также ее ход, относятся сборники документов и материалов14, воспоминания уча.

1С стников событий и мемуары .

Второй период: с середины 80-х годов до настоящего времени.

Именно в этот период создались благоприятные условия для более полного освещения Вяземской оборонительной операции 1941 года. В эти годы, хотя и в меньшем количестве, продолжался выпуск монографий, авторы которых предметом своего исследования стали избирать события первого, самого тяжелого года войны17, в том числе и на вяземском направлении. Для этих трудов характерен более высокий уровень их изучения, стремление использовать наряду с известными уже отечественными материалами документы немецкого верховного главнокомандования. 9.

Продолжалось издание книг, посвященных формированию и боевым дей 18 ствиям частей народного ополчения.

Первой работой, в которой была предпринята попытка наиболее полного освещения Вяземской оборонительной операции 1941 г., является военно-исторический очерк «Битва под Москвой», подготовленный сотрудниками Ин-| статута военной истории Н.Г. Андрот|иковым, П. П. Ионовым, Р.В. Мазурке-вичем и В.А. Смирновым19. Несмотря на некоторые упущения, читателями с большим интересом был воспринят выход в свет документального очерка «Не померкнет в веках"20, подготовленного на широкой источниковой базе.

В 90-е годы работа по исследованию Вяземской оборонительной операции 1941 г. получила новый импульс. Это стало возможным благодаря тому, что с многих архивных документов был снят гриф секретности, что облегчило работу исследователей.

К 50-летию Победы отечественная историография пополнилась рядом новых работ21. Так, важным событием явился выход в свет четырехтомного труда «Великая Отечественная война 1941 — 1945 гг. Военно-исторические очерки», подготовленного сотрудниками Института военной истории МО РФ, Института всеобщей истории РАН, Института Российской истории РАН и Института Славяноведения РАН. Первая книга труда «Суровые испытания» посвящена самому сложному, драматичному и наименее изученному первому периоду войны.

Весомый вклад в изучение первой оборонительной операции советских войск на дальних подступах к Москве внесли сборники статей отечественных историков, подготовленные Институтом военной истории МО РФ в последние.

ЛЛ годы. На основе новых архивных документов в ряде статей впервые объективно рассматриваются причины неудач в начале оборонительного периода битвы, боевые действия советских войск в окружении западнее Вязьмы, а также понесенные ими потери в ходе операции25.

В последние годы в научных журналах и газетах также были опубликованы ряд содержательных статей, в которых была предпринята попытка расска.

10 зать читателю о том, что случилось в начале октября 1941 года на дальних подступах к столице, показать героизм советских бойцов и командиров26. Многие публицистические работы, опубликованные в прессе, заслуживают внимания своей эмоциональностью и историографическим обоснованием. Однако, как представляется соискателю, они не всегда основываются на документальных источниках, подтверждающих достоверность и точность изложенных в них фактов.

Некоторые вопросы подготовки советских войск к Вяземской оборонительной операции и ее ход частично были рассмотрены в диссертациях27.

Крупным событием в развитии источниковедения Вяземской оборонительной операции 1941 г. следует считать выход в свет сборников документов, значительная часть которых была рассекречена в начале 90-х годов. Они раскрывают детали подготовки противоборствующих сторон к операции и ведение ими боевых действий на дальних подступах к Москве28.

К другим источникам следует отнести ряд документов советского командования, вышедших в период с 17 сентября по 15 октября 1941 г. и опубликованных в журналах «Известия ЦК КПСС» 29. Появилось несколько работ мемуарного характера30, а также воспоминаний участников тех событий31, опубликованных в различных журналах.

Имеется довольно большое количество работ, посвященных битве под Москвой, и в западной историографии. В ряде из них нашли отражение некоторые аспекты подготовки и ведения боевых действий противоборствующими сторонами на дальних подступах к Москве. Первые германские публикации появились уже в ходе Московской битвы. Особенно много их было в периодической печати. Так, в газете «Кельнише цайтунг» от 29.10.1941 г. была опубликована статья «В кольце под Вязьмой"32. Восторженная статья в другой газете называлась «Решающее сражение под Вязьмой и Брянском"33.

Эта тема наиболее полно представлена и в исторических работах бывших немецких генералов34, вышедших уже после окончания войны в период форми.

11 рования НАТО. Большинство из их трудов отличалось тенденциозностью изложения материала, субъективностью оценок, что, прежде всего, выражалось в принижении роли Красной Армии в срыве немецкого наступления, в обвинении во всех неудачах одного Гитлера.

Вместе с тем в статье бывшего командующего 2-й танковой группы Г. Гу-дериана «Опыт войны с Россией"35 наряду с тенденциозными суждениями о причинах поражения немецких войск автор отмечает и другие: недооценку своего противника, распыление усилий немецкой армии на три направления вместо концентрации их на московском, высокий моральный дух русских генералов и солдат в труднейшей обстановке 1941 года. А бывший начальник штаба 4-й армии Г. Блюментрит в статье «Московская битва» объективно отмечает, что именно возросшее сопротивление советских войск вынудило Гитлера повернуть на Украину.

В первой половине 60-х годов вышли в свет заслуживающие внимания работы американского историка и журналиста У. Ширера37 и английского историка А. Кларка38.

К концу 60-х — началу 70-х годов появилась серия монографий западных историков о немецком походе на Москву: английских — Л. Купера, Дж. Джукса,.

A. Ситона, американских — А. Тэрни, западногерманских — К. Рейнгардта и.

B.Пауля39. Такой большой интерес к данной битве произошел потому, что теория «решающих побед» прошла переоценку ценностей: по мнению многих западных исследователей, сражение под Москвой стало относиться к числу тех, которые сыграли большое значение во второй мировой войне.

Вместе с тем для большинства историков (Л. Купер, А. Ситон, А. Терни, В. Пауль и др.) по-прежнему было характерно одностороннее, тенденциозное освещение событий. По их мнению, не мужество и героизм советских бойцов и командиров, сражавшихся в окружении западнее Вязьмы, создали предпосылки для последующего поражения немецких войск, а неблагоприятные погодные условия.

Более объективный подход к освещению событий на дальних подступах к Москве отличает работы К. Рейыгардта, Дж. Джукса и др.

80-е годы характеризовались тем, что активизировалась работа историков ФРГ по освещению событий советско-германской войны40. В это время вышли в свет 4-й и 5-й тома фундаментальной работы «Германский рейх и вторая мировая война». В 4-й книге 4-го тома этой работы на научной основе нашли освещение подготовка и начальный этап операции «Тайфун», а в 5-м томе имеют место сведения о потерях немецких войск.

Большой интерес представляет новый труд Военно-исторического научно-исследовательского института бундесвера «Вторая мировая война"41. Это вызвано тем, что авторы работы, получив возможность в 90-е годы использовать советские архивные документы, смогли более объективно подойти к оценке событий, происходивших на дальних подступах к Москве. В этот период вышли работы западногерманского историка Г. А. Якобсона42 и английского историка А. Тейлора43.

К числу важнейших источников, которые использовали в своих исследованиях западные историки, следует отнести многие архивные материалы Германии, которые в 1945 году сумела получить военно-историческая служба США.

В 60-е годы в ФРГ вышло в свет ряд трудов, в которых были опубликованы документы верховного командования вооруженных сил Германии (ОКВ) в годы войны. Так, в первом томе публикаций военного дневника ОКВ44 нашли отражение события на первом этапе операции «Тайфун» с краткой оценкой состояния и действий советских войск.

Представляет большой интерес для историков военный дневник Ф. Галь-дера, занимавшего в то время должность начальника Генерального штаба ОКХ45, сборники немецких историков Г. А. Якобсона и В. Хубача46, а также мемуары бывших немецких генералов47. Однако отсутствие доступа в это время зарубежных исследователей к советским архивным документам существенно.

13 снижало возможности историков по объективному освещению событий, происходивших в начале операции «Тайфун» на московском направлении.

В 90-е годы западные историки получили громадные возможности для использования в своих трудах советских источников, многие из которых рассекречены. Это позволило создать благоприятные предпосылки для того, чтобы их работы перестали быть односторонними. О том, что этот позитивный процесс наметился, можно судить по западногерманской литературе. Так, в работе «Война Германии против Советского Союза 1941 — 1945 гг."48 использованы многие советские и немецкие архивные документы, затрагивающие частично и события начала октября 1941 г. на московском направлении.

Таким образом, несмотря на то, что многие исследователи в своих трудах в той или иной степени давали характеристику Вяземской оборонительной операции 1941 года, целостной обобщающей работы по этой проблеме нет.

Цель диссертации заключается в том, чтобы на основе историографического анализа и источниковой базы, не изученной отечественными историками, обобщить опыт подготовки и ведения боевых действий противоборствующими сторонами в сентябре-октябре 1941 года на вяземском направлении, который может стать основой в решении проблем современных оборонительных операций.

Для решения поставленной цели соискатель ставит перед собой следующие основные задачи:

— раскрыть обстановку, планы сторон, состав группировок войск и построение обороны Западного и Резервного фронтов к началу битвы под Москвой;

— рассмотреть ход боевых действий в тактической зоне обороны и в оперативной глубине, отход и окружение основных сил советских войск в районе Вязьмы и причины неудачного исхода операции;

— сформулировать оперативно-тактические выводы и извлечь уроки, кото рые могут быть использованы в практике боевой и оперативной подготовки войск и штабов и в учебно-воспитательном процессе вузов МО РФ.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения.

ВЫВОДЫ.

Просчеты советского командования, допущенные в подготовительный период, и, в первую очередь, в определении направления главного удара противника и предполагаемого характера его действий, самым пагубным образом отразились на ходе боевых действий по удержанию тактической зоны обороны.

Немецким войскам уже в первый день операции удалось прорвать главную полосу обороны на стыке 30-й и 19-й армий и армейскую (тыловую) полосу обороны на левом фланге 43-й армии. Незначительное сопротивление советских войск объяснялось рядом обстоятельств:

— во-первых, не удалось нанести существенного поражения ударным группировкам неприятеля в период артиллерийской контрподготовки, так как проводилась она преждевременно и не по тем районам, где враг их сосредоточил. Серьезным просчетом было и то, что не проводилась авиационная контрподготовка;

— во-вторых, на большинстве направлений по-прежнему силы распределялись равномерно, и это не позволяло создать высокие оперативно-тактические плотности, а вот противник за счет массирования сил и средств сумел добиться подавляющего превосходства на направлениях главных ударов;

— в-третьих, неприятелю удалось нарушить управление советскими войсками.

В результате основную силу вражеского удара приняли на себя ослабленные соединений 1-го эшелона оборонявшихся 19-й, 30-й и 43-й армий, которые сами были не в состоянии нанести такое огневое поражение немецким войскам перед передним краем, чтобы сорвать их наступление.

2. На первом этапе операции (2−5 октября) немецкое командование умело, учитывая слабые места в оперативно-тактическом мышлении своего противника (невосприимчивость к фланговым прорывам, создание неглубокой обороны и в то же время стремление к ведению позиционной обороны, слабость разведки и др.), довольно легко ввело его в заблуждение, создав видимость широко.

176 масштабного наступления во всей полосе обороны 30-й, 19-й, 16-й, 20-й армий Западного и 24-й, 43-й армий Резервного фронтов. Действительно, успех, достигнутый немецкими войсками 2 октября на стыке 30-й и 19-й армий, а также на левом фланге полосы обороны 43-й армии, в условиях, когда на ожидаемых направлениях главных ударов его атаки были отбиты, расценивался командованием обоих фронтов как временное явление. Считалось, что эти прорывы будут ликвидированы силами армейских резервов, и позиционная оборона советских войск будет восстановлена.

В свою очередь немецкое руководство, стремясь поддерживать эту иллюзию, имитировало активные наступательные действия в полосе обороны 16, 20, 24-й армий с тем, чтобы не дать перебросить их соединения на угрожаемые направления или отойти. Одновременно на участках прорыва оно умело использовало боевые возможности своих подвижных передовых отрядов, которые днем и ночью стремительно продвигались вперед, обходя наиболее организованные очаги сопротивления советских войск. Именно такая организация боевых действий, по мнению противника, способствовала окружению и в последующем уничтожению объединений и соединений Красной Армии.

3. Командующие войсками Западного и Резервного фронтов прилагали усилия, направленные на восстановление прорванной обороны. Однако на практике они реализовывались по-разному. Так, уже к исходу 3 октября практически все фронтовые резервы и несколько соединений со второстепенных направлений были переданы генералом И. С. Коневым в 30-ю и 19-ю армии, оперативную группу И. В. Болдина для нанесения контрударов по противнику и восстановлению обороны 30-й армии. Несмотря на подавляющее превосходство неприятеля, отдельные соединения этих армий и оперативной группы в период 3−4 октября принимали участие в нанесении нескольких контрударов по врагу, в результате которых он понес чувствительные потери в живой силе и технике, что несколько задержало его продвижение. Однако они не достигли своей главной цели, так как наносились несоизмеримо малыми силами и сред.

177 ствами. Это объяснялось отсутствием сильных резервов, достаточного количества транспорта и рокадных путей, подавляющим господством в воздухе авиации противника, а также недостатком опыта по организации маневра у многих командиров соединений и частей.

В полосе обороны 43-й армии командованию Резервного фронта, несмотря на принятые решения, так и не удалось нанести контрудар по прорвавшемуся врагу. Это было обусловлено тем, что уже в первый день операции оборона армий была прорвана на всю глубину, остатки соединений и частей отходили и никак не могли под воздействием превосходящего во много раз в силах и средствах неприятеля, закрепиться на достигнутых рубежах. Кроме того, немецкие войска 3 октября усилили свою активность в полосе обороны 24-й армии, что не позволило последним оказать помощь силами и средствами 43-й армии, как это предусматривалось по плану контрудара.

В результате немецкое командование частью своих сил умело отразило все удары советских войск. Более того, форсировав Днепр восточнее Холм — Жир-ковского, передовые отряды 3-й танковой группы с севера и подвижные соединения 4-й танковой группы с юга, захватив Юхнов, устремились к Вязьме.

4. В ходе развернувшейся операции противник умело скрывал свои истинные намерения и план. Так, командующему войсками Западного фронта генералу И. С. Коневу потребовалось более 3 суток, чтобы уяснить ту угрозу, которая нависла над его объединениями и соединениями, а Ставке ВГК и того более — 4 суток!

В связи с тем, что 4 октября Верховное Главнокомандование не отдало приказа на отход, И. С. Конев попытался 5 октября самостоятельно задержать продвижение врага к Вязьме. Однако решить эту задачу было нереально: не было достаточных сил и средств, а также времени. Ведь соединения группы Болдина, которые должны были прикрыть город с севера, в предыдущих боях понесли большие потери и значительно уступали по боевым возможностям неприятелю. Кроме того, передовые отряды последнего после прорыва обороны.

178 оставшихся соединений 49-й армии Резервного фронта на Днепре вышли на оперативный простор и, не встречая серьезного сопротивления, устремились к городу.

Еще труднее была задача, поставленная генералу К. К. Рокоссовскому, который, совершив марш в район Вязьмы с управлением своей 16-й армии, должен был организовать оборону города с юга войсками, которых еще не было и их нужно было собрать из близлежащих армий. Однако и она оказалась невыполнимой, так как предназначавшиеся для этой цели соединения находились на большем удалении от города, чем неприятель. Все это свидетельствовало о том, что операция успешно разворачивалась по сценарию, заранее подготовленному противником, и окружение советских войск западнее Вязьмы было лишь делом времени.

5. Указания Ставки ВГК на отход войск Западного и Резервного фронтов были мерой не только вынужденной, но и запоздалой. Объединения и соединения обоих фронтов готовились к ведению исключительно позиционной обороны, а предложения отдельных командующих и командиров о сочетании позиционной и маневренной обороны из планов оборонительных операций в подготовительный период были исключены. Только, когда немецкие войска прорвали оборону объединений и соединений на всю их оперативную глубину, а предпринятые контрудары положительных результатов не принесли, отход стал запоздалой необходимостью. Запоздалым он был потому, что в сложившихся условиях советские войска вынуждены были отходить на рубежи, которые частично уже были захвачены врагом. Кроме того, они уже не имели практически никаких шансов, чтобы выйти в район Вязьмы раньше, чем противник, так как он находился на удалении от города в 2−3 раза меньшем, чем соединения и части Красной Армии. Поэтому в такой обстановке становились просто нереальными задачи командующему 16-й армии о прикрытии города с севера и юга, а также группе Болдина — об уничтожении неприятеля во взаимодействии с 31-й армией и восстановлении фронта на Днепре.

Еще сложнее к исходу 5 октября была оперативная обстановка в полосе обороны левого фланга Резервного фронта: 33-я и 43-я армии прекратили организованное сопротивление, связи с вышестоящим командованием не было, все операционные направления были открыты. Только соединения 24-й армии пока еще вели тяжелые бои с наседавшим на них противником как с фронта, так и с флангов и тыла. В таких условиях все явственнее вырисовывалась угроза окружения значительной части войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы.

6. Немецкое командование, оперативно обнаружив 6 октября начавшийся отход советских войск, приступило к завершающей фазе операции: преследованию отходящих соединений и частей, их окружению и последующему уничтожению. В связи с этим отход 19-й, 20-й, 24-й армий проходил в трудных условиях: противник, используя свое преимущество в подвижности, постоянно выходил на пути отхода соединений и частей, стремясь при возможности их рассечь, его авиация непрерывно бомбила штабы и отходящие колонны советских войск.

Особенно в тяжелых условиях осуществлялся отход 24-й армии: фланги ее были открыты, а путь был более длинным. Попытки основных сил армии в ночь на 7 октября оторваться от неприятеля и к 19 часам 8 октября выйти в район южнее Вязьмы с тем, чтобы прикрыть город с юга были не только запоздалыми, но и закончились неудачно.

Более успешно осуществлялся отход соединений и частей 22-й, 29-й и 31-й армий, который в большинстве случаев проходил вне соприкосновения с врагом, что позволило им организованно отойти в указанные районы и частью сил занять обороны на Ржевско — Вяземском рубеже.

Однако остальные войска Западного и Резервного фронтов, находившиеся западнее Вязьмы, своевременно отойти на Ржевско-Вяземский рубеж обороны не смогли. Передовые части неприятеля упредили их и 7 октября, ворвавшись в город, отрезали пути отхода 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армиям.

7. Окружение четырех полевых управлений обоих фронтов укрепило уверенность немецкого командования в успешном завершении в ближайшее время восточной кампании. Поэтому основные усилия его войск теперь были направлены на скорейшее решение двуединой задачи: ликвидации окруженных войск и продолжении наступления на московском направлении (силами 4-й армии и 4-й танковой группы) и на Калинин (силами 3-й танковой группы).

Надежда командования группы армий «Центр» на благоприятное решение первой задачи подкреплялась тем подавляющим превосходством в силах и средствах, которым оно располагалотяжелым материальным положением окруженных войск и отсутствием крупных резервов у Ставки ВГК. Кроме того, объединения и соединения в момент окружения решали различные задачи, а поэтому не представляли собой единой группировки с налаженным управлением и взаимодействием. Об этом свидетельствовала и успешно подходившая к завершению операция 4-й армии противника по ликвидации основных сил 24-й армии.

Стремительно продвигались немецкие соединения и части на московском направлении. Так, захват Гжатска означал завершение создания внешнего фронта окружения и тем самым лишал надежды командование Западного фронта на деблокаду окруженных войск. Взятие Сычевки, несмотря на более упорное сопротивление соединений и частей 29-й армии, открыло ему прямую дорогу на Калинин.

Таким образом, продолжавшееся наступление немецких войск, усугубляло положение окруженной группировки тем, что лишало их надежды на помощь извне, заставляя рассчитывать только на собственные силы и средства.

8. Штаб Западного фронта, взявший на себя руководство действиями окруженных войск, допустил, как показывает анализ, серьезные просчеты. Во-первых, неверно было выбрано направление прорыва: нанесение удара севернее и южнее Вязьмы заставляло окруженные соединения и части прорывать оборудованные позиции Ржевско-Вяземского рубежа, занятые шестью танко.

181 выми дивизиями противника, которые извлекли уроки из прошлых окружений, наладив должное взаимодействие друг с другом. Во-вторых, вызывает сомнение в правильности и выбранный способ прорыва. В условиях большого превосходства немецких войск в силах и средствах, правильнее было бы организовать круговую оборону, осуществить целый комплекс мероприятий, направленных на повышение живучести всей группировки в целом. А попытка осуществления прорыва сходу, в процессе отхода в такой обстановке обрекало советские объединения и соединения только на поражение. Все это свидетельствовало о том, что командование Западного фронта просто не знало реально сложившейся 7 октября боевой обстановки и поэтому недооценивало силы и средства противостоящего врага. Первые неудачные попытки вырваться из окружения заставили командование окруженной группировки готовиться более тщательно к прорыву, не меняя, однако, направления и способов решения этой задачи.

Однако все наши нынешние теоретические расчеты и рассуждения об ошибках и просчетах командования Западного фронта теряют всякий смысл по одной причине — отсутствия тылового обеспечения войск. В условиях, когда окруженные армии остались без боеприпасов, горючего, продовольствия, медикаментов и других средств жизнеобеспечения, они обрекались на поражение не зависимо от того, в каком направлении они нанесут деблокирующий удар и какой вид боевых действий изберут. Тем не менее генералы, возглавлявшие окруженную группировку, попытались найти оптимальное решение для выхода из создавшейся ситуации.

9. Возглавивший в соответствии с приказом командующего войсками Западного фронта и представителя Ставки ВГК генерала Г. К. Жукова окруженную группировку генерал М. Ф. Лукин, готовясь к прорыву, провел работу, направленную на восстановление нарушенного управления подчиненными войсками, установление связи с вышестоящим командованием, соседями, подчиненными и т. д. В решении этих задач большую роль играли офицеры связи, ко.

182 торые перемещались по блокированному району на всевозможных видах транспорта. Однако отсутствие достаточного времени на организацию всесторонней разведки вынуждало его наносить 10−11 октября удары в тех направлениях, которые были указаны в приказах командующего войсками фронта, а не диктовались сложившейся оперативной обстановкой. Это вело лишь к большим потерям в живой силе и технике, а также расходованию боеприпасов и горючего, в которых окруженные объединения и соединения уже испытывали недостаток.

Несколько удачнее действовали в эти дни отдельные части и подразделения 20-й армии, которые наносили удары южнее Вязьмы, особенно там, где неприятель занимал оборону не на заранее оборудованных оборонительных рубежах. Несмотря на то, что немецкому командованию удалось своевременно вскрыть районы расположения основных сил 20-й армии и подтянуть туда резервы, поздно вечером 11 октября часть подразделений и частей, действовавших на стыке 2-й и 11-й танковых дивизий, сумели прорвать внутренний фронт окружения и затем, распавшись на отдельные группы, выйти из окружения.

10. Командование немецких войск довольно умело проводило операцию по рассечению и дальнейшему уничтожению окруженной группировки советских войск. Оно не спешило с решительными действиями, так как это могло быть связано с большими потерями своего личного состава, а продолжало вести беспокоящие действия, особенно на флангах, выискивая удобный момент для перехода к решительным действиям. Именно так 9 октября были ликвидированы остатки 24-й армии, что позволило сократить периметр фронта окружения примерно в три раза, и тем самым еще более уплотнить боевые порядки своих соединений. В дальнейшем согласованными действиями своих войск неприятель продолжал теснить окруженные соединения и части в восточном и северовосточном направлениях. 12 октября подобная тактика позволила ему рассечь оставшиеся соединения и части 19-й и 20-й армий на две части и тем самым создать предпосылки для их скорого уничтожения.

11. Стремительное сужение фронта окружения советских войск вынуждало генерала М. Ф. Лукина спешить с организацией прорыва. Поэтому в деятельности советского командования было как позитивное, так и негативное. Так, 11 октября мероприятия по подготовке к прорыву осуществлялись более тщательно, чем в предыдущие дни: ударная группа создавалась из наиболее боеспособных соединений и частейдля ее поддержки привлекались все оставшиеся танки и артиллерия, проводилась рекогносцировка. Было выбрано более удачное время для начала прорыва, что лишало неприятеля ряда преимуществ дневного сражения (боя): применения авиации, быстроты в оценке сил и средств наступавшего врага и направления его главного удара, оперативной переброски резервов. Все эти обстоятельства в своей совокупности, помноженные на героизм и самоотверженность бойцов и командиров Красной Армии, позволили прорвать внутренний фронт окружения и выйти из кольца некоторым соединениям и частям. Однако главные силы вырваться из окружения так и не смогли. Это объясняется тем, что большое количество войск не успевало выйти через один участок прорыва за то короткое время, которое потребовалось противнику, обладавшему большим превосходством в силах и средствах, подвижности, чтобы подтянуть необходимые резервы и закрыть брешь.

В такой обстановке целесообразнее было бы создать несколько ударных группировок, действующих одновременно и по единому плану. Однако тяжелое материальное положение и понесенные потери в предыдущие дни в ходе безуспешных попыток прорыва не позволили командованию этого сделать. Более того, как только закончились артиллерийские снаряды (12 октября) стало невозможным и существование единой оперативной группировки войск. Генерал Лукин М. Ф. вынужден был ее разделить на две части, а в дальнейшем они разбились на еще более мелкие формирования, которые скрывались в лесах, пытались на свой страх и риск выйти из окружения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Жуков Г. К. Битва под Москвой// Воен. — истор. журн. 1970. № 10. С. 63.