Северо-Западный Кавказ в годы Крымской войны

Актуальность темы

исследования. Интеграция Северо-Западного Кавказа в состав России происходила в сложной внешнеполитической обстановке, так как кавказская проблема к 50-м гг. XIX в. приобрела важное значение в системе международных отношений. Черкесский вопрос в это время занимал видное место в политике России, Турции, Англии и Франции. Внимание противоборствующих держав к Северо-Западному Кавказу обуславливалось их военно-стратегическими, политическими и экономическими интересами.

В международных отношениях и политике держав на Ближнем Востоке и Черноморском бассейне «черкесский вопрос», как составная часть кавказской проблемы, занимал значимое место, хотя в силу ряда исторически сложившихся специфических условий той эпохи он не стоял формально в повестке дня так называемой «большой» дипломатии до начала Крымской войны. Черкесский вопрос затрагивал интересы России, политика которой была направлена на укрепление своих позиций на Северо-Западном Кавказе и не допущения превращения его в регион военной угрозы Кавказу и югу России.

В настоящее время назрела научная необходимость переосмысления всего комплекса вопросов, связанных с определением места Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в годы Крымской войны (1853−1856). Это позволит выявить важные закономерности внутриполитических процессов в регионе в указанный период и их значение в ходе его окончательной интеграции в состав России. В теоретическом плане комплексный анализ и проблемное освещение англо-франко-русско-турецких отношений в исследуемый период призван:

1) определить место и роль «черкесского вопроса» в борьбе между соперничающими державами;

2) уточнить хронологические рамки так называемых кавказской и черноморской проблем;

3) выявить истоки формирования, характер и эволюцию кавказской политики России и Турции, формы и методы ее реализации;

4) охарактеризовать отношение адыгов и других народов Северо-Западного Кавказа к внешнеполитическим и военным вызовам, их сопротивление усилению турецкого и западноевропейского вмешательства и российского господства.

Кроме того, всестороннее изучение «черкесского вопроса» и порожденных им событий имеет не только научное и практическое значение, но является одной из актуальных задач отечественного кавказоведения для понимания политики противоборствующих держав на Кавказе, реакции северокавказских сообществ на нее.

В наше время, черкесский вопрос после принятия МОК решения от 4 июля 2007 г. о проведении Белой 0лимпиады-2014 в г. Сочи, обрел новое звучание и находится в центре отечественного общественного внимания, и, особенно, в национальных субъектах южных регионов РФ. Учитывая чрезмерную активность Грузии в последние годы вокруг черкесского вопроса, конкретные действия РФ по решение этой проблемы позволят успешно противостоять недружественным усилиям соседнего государства и ряда европейских организаций, и, что гораздо важней, исключит его как фактор дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Роль исторических исследований в разрядке напряженности в этом вопросе чрезвычайно важна.

Актуальность работы определяется и отсутствием специальной монографической работы, в которой была бы определена роль Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в период Крымской войны (1853−1856).

Историография проблемы. В историографии проблемы с учетом использования тех или иных методологических подходов, источников и литературы выделяются следующие периоды:

— имперский (до 1917 г.);

— советский (1917;1991 гг.);

— постсоветский или современный (с 1991 г.).

Отечественные дореволюционные историки в той или иной степени освещали различные аспекты противоборства России, Англии и Турции на.

Кавказе. Появление этой проблематики — следствие как развития собственно науки, так и запросов внешнеполитической борьбы во второй половине.

XIX в., стремления найти противовес тезису британской историографии о справедливом, гуманном характере английской внешней политики и захватнической сущности русской.

С 70-х годов XIX в. стали появляться работы, авторы которых рассматривают приемы антироссийской деятельности англичан на Кавказе в 30−60-х годах XIX в.1. Личности Сефер-Бея Зана и его политической деятельности посвящена отдельная работа Е. Д. Фелицина .

В книге сотрудника российского МИДа А. Жомини, посвященной дипломатической истории Крымской войны, подчеркивается, что в отличие от Франции Англия проявляла особый интерес к Кавказу и намеревалась вытеснить оттуда Россию, используя турок и черкесов3.

P.A. Фадеев считал., что присоединение Кавказа к России в середине XIX в. -острая необходимость русского государства, вынужденного заботиться об укреплении своих южных границ4. P. A. Фадеев полагал, что если для Англии устремление на Восток — «дело удобства и выгоды», то для России — это «дело жизни» 5.

Следующим этапом в изучении международных аспектов кавказской проблемы стали работы А. И. Петрова и Ф.Ф. .Мартенса6. А. Н. Петров впервые привлек дипломатические документы, в которых содержатся сведения о ходе и остроте споров по черкесскому вопросу на Парижском конгрессе 1856 г. между делегатами России и Англии .

Ф.Ф. Мартене в многотомном сборнике международных договоров8 затрагивает проблемы российско-английского соперничества на Кавказе. Он подчеркивает, что доктрина Нессельроде, устанавливавшая отношения России с восточными народами ее домашним делом, не терпящим вмешательства (даже в виде «добрых услуг») третьей стороны, являлась официальной позицией Петербурга и предупреждением Лондону9.

Ярким представителем дореволюционной историографии был генерал М.И. Богданович10, один из немногих русских официальных военных историков, уделявших внимание освещению роли кавказских национальных ополчений и иррегулярных войск в Крымской войне. Скурпулезно исследуя все факторы поражения России в Крымской войны, он, при этом, объяснял ее причины неумелыми действиями отдельных военачальников. Несмотря на свои недостатки, работа М. И. Богдановича, насыщенная богатым фактическим материалом не утратила своего значения и в наше время.

Н.Ф. Дубровин обогатил существовавший запас сведений о военных действиях союзников на восточном побережье Черного моря в годы Крымской войны11.

Но он, считая обоснованными опасения России потерять Кавказ, в определенной.

12 мере занижает роль иррегулярных ополчений в победах русской армии .

Е. Фелицын, исследуя деятельность черкесского князя Сефер-бея Зана, характеризует внутреннюю обстановку в регионе, дополняет сведения о деятельности иностранцев на Западном Кавказе в 30−60 гг. XIX в. В его работе содержатся элементы аналитического подхода к фактам, но обоснованной концепции, как таковой, не прослеживается.

Заметный вклад в изучении проблемы Крымской войны и ее роли в судьбах России и Европы внес солидный по содержанию труд A.M. Зайонч-ковского14, который до сего времени еще недостаточно изучен и проанализирован историками. На основе архивных документов он пришел к выводу, что в годы Крымской войны Кавказу отводилось заметное место в стратегических. планах западных держав. Автор, впервые приводит свидетельства о серьезных намерениях союзников по переброске на Кавказ европейских войск, где турки терпели поражения. Однако A.M. Зайончковский не углубляется в исследование кавказских планов Англии, Франции и Турции. Но, по его мнению, кампания 1854 г. в Закавказье могла быть для России более успешной, если бы русские генералы не поверили дезинформации о численности турецкой армии и предстоящей высадке союзных войск в Трапезунде или на побережье Западной Грузии15.

Российский исследователь истории кубанского казачества Ф. А. Щербина выдвинул идею о том, что европейские эмиссары (поляки, французы, англичане) в Черкесии движимые идеалистическими побуждениями людей, ценивших в горцах отвагу, сочувствовавших им, желали избавить их от тяжелой участи. Он считает турецкую политику в отношении горцев самым серьезным препятствием для России на Кавказе, недооценивая более опасного, скрытого и тонкого врага — Англию16. Автор рассматривает это соперничество как столкновение интересов «дворянства» и свободных общинников, не замечая другого конфликта — между сторонниками и противниками сближения с Россией, также помешавшего черкесам поддержать союзников17.

Подводя итог дореволюционной историографии, следует отметить, что Кавказ изучался в основном в контексте политики России или происходивших в этом регионе военных событий. Вопрос об иностранном вмешательстве в кавказские дела затрагивался попутно, как дополнение к другим сюжетам. Вместе с тем в это время был накоплен богатый фактический материал, на базе которого советские историки приступили к более основательному изучению этой проблематики.

В советским период подход исследователей внешнеполитической ситуации на Кавказе 50−60-х гг. XIX в. базировался на принципах марксистско-ленинской методологии изучения истории. Прежде всего, это касалось конкретных положений о сословном характере внутренней и внешней политики того или иного государства, о взаимосвязи и взаимовлиянии внутрии внешнеполитических сфер жизни конкретного общества.

Вместе с тем, советская историография значительно расширила диапазон проблем истории народов Кавказа, была по-новому интерпретирована идея о характере присоединения этого региона к России, разработана периодизация русско-кавказских отношений, найден путь к решению сложного вопроса об истоках и сущности Кавказской войны. В исследованиях советского периода, по сравнению с дореволюционным, расширилась источниковая база, методика обработки и критики исторических документов и т. п.

Рассматриваемая проблема нашла отражение в работах, которые можно разделить на следующие группы: обобщающие и специальные труды по отечественной истории и международным отношениям18.

В обобщающих работах исследуется основные проявления ближневосточного международного соперничества во второй трети XIX в., без которых сложно определить роль Кавказа в русско-английских и русско-турецких противоречиях.

М.Н. Покровский впервые в советской историографии коснулся русско-английских противоречий в целом, и на Кавказе, в частности. Он считал, идея войны «носилась в воздухе» еще с 30-х гг. XIX в. и не была реализована до начала 50-х гг. XIX в. лишь потому, что Англия долго не могла сплотить антирусскую коалицию в Европе. И успех создания тройственного союза (Англия, Франция, Австрия) против России в период Восточного кризиса 50-х гг. М. Н. Покровский объясняет сугубо экономическими факторами: жесткой таможенной политикой Петербурга и ослаблением англо-французского торгового соперничества19.

Е.В. Тарле, автор фундаментального исследования о Крымской войне, считает кавказский вопрос одной из причин Крымской войны". По его мнению, Турция, увлеченная реваншистскими планами отторжения Кавказа, охотно шла на развязывание войны. Идее отторжения Кавказа от России уделялось важное место и в британской военной программе, и, являлась одним из мотивов вступления Англии в конфликт21.

Отсюда и колебания союзников между проектами высадки экспедиционных сил в Крыму и на Кавказе. Как отмечал Тарле, французский маршал А.-Ж. Сент-Арно, фактически единоличный командующий объединенных армий, отказался.

29 от развертывания основных боевых действий в Черкесии и Грузии *" .

И.В. Бестужев, исследуя военную обстановку в Закавказье в 1853—1856 гг., показал стремление Англии и Франции добиться своих целей руками турок, но под собственным контролем. Отсюда — фактическое руководство западноевропейскими офицерами не только Анатолийской армией, но и корпусом Ом ер-паши. Акцентируя внимание на исследование слабоизученных аспектов военной истории Крымской войны, автор почти не касался политических проблем24.

Представления советских ученых о событиях на Северо-Западном Кавказе в период Крымской войны обобщил А.Г. Коломейцев25.

Он считал, что бомбардировка союзниками Новороссийска и Керченско-Азовская экспедиция в марте-мае 1855 г., инициированная британским правительством, свидетельствовали о подготовке к открытию самостоятельного фронта на Северо-Западном Кавказе и намерении Англии расширить театр военных действий. Раскрывая подоплеку данных маневров, Коломейцев ссылается на малоизвестное обстоятельство: командующий английской армией в Крыму лорд Рзглан предложил план Керченско-Азовской экспедиции на другой день после визита к нему британского посла в Турции С. Каннинга26.

Новые данные о планах Англии на кавказском театре Крымской войны привел в своем исследовании Л.Г. Бескровный27.

Начало специальному изучению проблемы было положено С.К. Бушуе-вым, выявившим и опубликовавшим в 1940 г. ряд дипломатических документов об инциденте с британской шхуной «Виксен» 28. В статье, предваряющей их, С. К. Бушуев изложил мотивы проникновения Англии в Черкесию в таком порядке: экономические, политические, стратегические, сильно преувеличив роль восточного побережья Черного моря в английском внешнеторговом обороте. Позднее С. К. Бушуев развивает свои идеи в монографии о между на.

29 родном соперничестве на Кавказе в 20−70-е гг. XIX в. Автор считает, что после Адрианопольского договора 1829 г. на смену русско-турецким противоречиям на Кавказе приходят русско-английские, хотя интриги гурок в том регионе не прекращаются. Характеризуя планы союзников на Кавказе в период Крымской войны, Бушуев ограничился изложением плана Пальмерсто-на о расчленении Российской империи и ошибочно утверждал, будто Наполеон III поддерживал эту идею30.

В конце 1940;х — начале 1950;х гг. опубликованы исследования М. Покровского о деятельности иностранных агентов на Кавказе в 1 -ой половине XIX в. Он убедительно показывает влияние английской и турецкой политики на регион и новаторски дополняет это описание характеристикой внутриполитического состояния Черкесии. Особо следует выделить статью М. Покровского о ходе боевых операций на северо-восгочном побережье Черного моря в период Крымской войны. По сей день, она остается самым подробным и документально фундированным исследованием по этому вопросу31.

Весомый вклад в исследование проблемы внес A.B. Фадеев. Он считал, что в связи с обострением в XIX в. восточного вопроса, Кавказ превращается в.

33 арену международных конфликтов. В генезисе кавказского вопроса, как международной проблемы первой половины XIX в., он выделил три периода: I — 20-е гг. XIX в., когда регион был объектом русско-иранского и русско-турецкого соперничестваII — 30−40-е гг. XIX в. — англо-русского и III — в 50-е гг. XIX в. он превращается в один из театров войны с участием почти всех главных держав Европы'4.

Е.Е. Бурчуладзе посвятил несколько специальных исследований роли Грузии в Крымской войне, изучению целей похода Омер-паши в Грузию в 1855 г. Эта экспедиция в тыл русской армии, по мнению автора, предполагала помимо отвлечения ее от Карса, реализацию английских планов по завоеванию Закавка.

35 зья в 1856 г. и политико-административному переустройству края .

Весомый вклад в разработку внешнеполитических аспектов истории народов Северо-Западного Кавказа внес А.Х. Касумов36. По его мнению, экспедиция Омер-паши в 1855 г. была не просто маневром, призванным отвлечь русскую армию от Карса. Речь шла о более крупной задаче — овладеть Кавказом и заставить Россию отказаться от него37.

В специальных исследованиях А. Х. Касумов и Х. А. Касумов по данной проблеме, обобщив достижения отечественной историографии, дополнив их вновь обнаруженными архивными документами, и используя методы исторического синтеза, показали теснейшую взаимосвязь всех внешних и внутренних аспектов черкесского вопроса, в том числе, и в период Крымской войны38.

В монографии о кавказском театре Крымской войны Х. М. Ибрагимбейли пришел к выводу о том, что накануне войны этот регион в политическом отношении не был наиболее уязвимой частью России, как считало болыпинст-во русских и зарубежных государственных деятелей и исследователей". Однако работа этого автора не лишена некоторых недостатков. Если центральная задача исследования — определение роли боевого содружества кавказских иррегулярных ополчений и русской армии в победах на кавказском театре военных действий — решена достаточно полно, то для «показа экспансионистских устремлений Англии, Франции и Турции», Х. М. Ибрагимбейли огра.

40 ничился простои констатацией агрессивных замыслов этих держав .

Значительным шагом в изучении проблемы явилась докторская диссертация А. Е. Чхеидзе о британской политике на Кавказе в 30−50-е гг. XIX в.41. Разделяя мнение A.B. Фадеева, О. П. Марковой и Х. М. Ибрагимбейли о кавказской проблеме, как части восточного вопроса, автор развивает идею, согласно которой «противоречия между Англией и Россией сыграли определенную роль в подготовке Крымской войны» 42. А. Е. Чхеидзе специально исследует британские стратегические, политические планы в отношении Северо-Западного Кавказа в 1854—1856 гг., и пути их достижения. Он справедливо считает, что тактика Англии и Турции заигрывания с черкесами и Шамилем показала свою бесплодность уже в первые два года Крымской войны43.

В монографии Г. А. Дзидзария44 две главы посвящены анализу политики иностранных держав на Западном Кавказе в исследуемый период. По его мнению, после 1829 г. доминирующими международными противоречиями на Северо-Западном Кавказе становятся русско-английские45. Так же, как А. Х. Касумов и Х. А. Касумов, Г. А. Дзидзария видит в выселении горцев в Турцию в 1859—1864 гг. не только кавказскую, но и международную проблему46. Однако этот автор представляет Кавказ в годы Крымской войны объек.

— 47 том скорее турецких, чем английских планов и устремлении .

Д.Г. Гулиа, анализируя позицию британской дипломатии, рассматривает только отдельные аспекты политики Англии на Кавказе на заключительном этапе Крымской войны. По он впервые в советской историографии использует для освещения данной проблемы английские архивные источники48.

Большой интерес представляют работы советских исследователей по истории Османской империи (А.Д. Новичев, В. И. Шеремет, H.A. Дулина, ИЛ. Фадеева)49, в которых освещаются внутренние процессы Турции и ее взаимоотношения с Россией и Западной Европой во второй трети XIX в.

В частности, В. И. Шеремет в одной из своих работ проанализировал характер экономических и политических связей Османской империи с Европой во второй трети XIX в. и приводил сведения о планах Турции и Англии на Северном Кавказе в период Крымской войны50.

Для характеристики различных аспектов социально-экономического развития и общественно-политического строя адыгов, их взаимоотношений с русским населением большой материал имеется в трудах кавказоведов: Т.Х. Кумы-кова, В. К. Гарданова, Б. М. Джимова, М. В. Покровского, А. Х. Бижева, В. К. Кажарова, К.Ф. Дзамихова51.

Существенное значение в анализе и оценке уровня разработки кавказской проблемы ХУШ-ХГХ вв. сыграли научные конференции в Махачкале (июнь 1989 г.), Кашехабле (апрель 1990 г.), Нальчике (октябрь 1990 г.). Таким образом, советская историография обозначила проблему международных противоречий на Северном Кавказе во второй трети XIX в. как предмет самостоятельного исследования. Вводились в оборот новые источники, значительно расширен фактический материал.

После распада СССР и изменения идеологической парадигмы ушли в прошлое многие запреты, открылись ранее недоступные источники. Прошел ряд конференций Грозном (май 1992 г.), Махачкале (ноябрь 1993 г.), Краснодаре (май 1994 г.), посвященных самым разным аспектам кавказоведения. Материалы конференций и сборники научных статей последних лет дают возможность по-новому осмыслить и переоценить многие вопросы истории северокавказских народов.

Специальному исследованию вопросов о статусе кавказского региона и кавказских народов посвящены некоторые работы В.В. Дешева'. Важные сведения по исследуемой проблеме содержаться в труде М. Кандура" «.

Некоторые данные о международном положении Западной Черкесии в период Крымской войны приводит в своей работе российский историк, публицист и литератор Я. Гординэ4.

В 2007 г. подготовлена книга группой историков и этнологов из академических центров и университетов Северного Кавказа и Москвы, попытавшиеся по-новому прочесть привычные темы Кавказской войны.55 В ней выделен специальный раздел «Северный Кавказ в Крымской войне (1853−1856)», в котором рассматривается только тактика русского командования.

В начале XXI века выросла делая группа российских адыгских исследователей (А.ГО. Чирг, А. К. Чеучева, С. Г. Кудаева, А. Д. Панеш, Хафизова М.Г.), заинтересованных во всестороннем и объективном изучении проблемы о внешнеполитическом статусе Северо-Западного Кавказа и исторических судьбах адыгов в 30 60-х годах XIX в.

А.Ю. Чирг связывает провал планов по созданию государственности черкесов с постоянным вмешательством в их внутренние дела внешних сил. Наиболее наглядно это проявилось в период Крымской войны4'.

Среди современных исследований особо следует выделить труды А.К. Че-учевой об особенностях политики иностранных государств на Кавказе в последней четверти ХУШ-бО-е гг. XIX в. Для нас интерес представляют разделы с анализом международного положения Северо-Западного Кавказа в период Крымской войны3'. В частности, заслуживает внимания ее вывод о том, что «последствия действий Османской империи в годы Крымской войны оказались бедственными для населения Северо-Западного Кавказа. Адыги потеряли единство, и в.

58 результате вмешательства Порты были разбиты на несколько группировок" .

Определенное внимание данной проблеме уделяет в своей монографии и С.Г. Кудаева59. Рассматривая хронологию Крымской войны, автор пытается определить место Северо-Западного Кавказа в системе геополитических интересов иностранных держав. Она дает ключ к пониманию процессов усиления внешнеполитического давления западных государств в данном субрегионе во время Крымской войны. Однако цель работы не позволили ей в полной мере исследовать условия формирования внешнеполитических программ и военных планов западных держав на Кавказе в начале 50-х гг. XIX в., и место черкесского вопроса на Парижском мирном конгрессе 1856 г.

Вклад А. Д. Панеш в изучение политической истории Северо-Западного Кавказа в 50-е гг. XIX в. заключается в рассмотрении проблемы в контексте усиления борьбы между Англией, Францией и Россией за влияние на Ближнем Востоке60. По понятным причинам, автора в большей мере интересуют особенности политики Шамиля и Магомет-Амина на Северо-Западном Кавказе в период Крымской войны.

М.Г. Хафизова исследовала историю убыхов в 20 60-е годы XIX в. Она видит драматизм ситуации на Северо-Западном Кавказе в период Крымской войны в роли противостояния между Мухаммед-Амином и Сефер-беем Зано-ко в деле консолидации адыгских субэтнических групп. С другой стороны, по ее мнению, рост антитурецких настроений адыгов и их недоверия к европейцам, а также, несогласованность действий европейских держав и Турции, способствовали окончательному покорению региона Россией и снятию с по.

61 вестки дня черкесского вопроса .

Данная проблематика нашла определенное отражение и в обобщающих трудах современного периода. В них в основном отражается политическая история адыгов (черкесов) в годы Крымской войны (1853−1856).

Следует отметить, что данная проблема исследовалась и в зарубежной историографии. Степень заинтересованности европейских держав кавказскими делами в целом, и Северо-Западным Кавказом, в частности, была различной. Она зависела от основных задач внешней политики того или иного государства в данный момент, его внутреннего состояния, международной обстановки и т. д.

За рубежом наибольшее число работ по данной проблеме опубликовано английскими и американскими авторами. Из всех европейских стран Англия проявляла самый активный интерес к Кавказу, и не только накануне и в годы Крымской войны, но и в дальнейшем.

С 50-х гг. XIX в. в английской и американской историографии тема политики великих держав, и особенно Англии на Кавказе, изучалась преимущественно в рамках истории Крымской войны. События на ее кавказском театре и стратегические расчеты союзников в этом районе освещали Э. Ыолан, X. Тирелл, А. Кинглейк, X. Хозьер, А. Слейд, Д. Брэкенбери63.

Английский адмирал А. Слейд критиковал союзное командование за нерешительность на кавказском театре Крымской войны. Выступая за вовлечение черкесов в сотрудничество с союзниками, он отмечал объективные трудности такой политики, связанные с проблемой создания из народов, живущих на Кавказе, единого движения антирусской направленности. А. Слейд говорил об отсутствии у горцев «врожденного стремления» становиться под власть Турции и ее пашей64.

В целом, данные работы основаны на документальных источниках и носят описательный характер. Крымская война также представлялась некоторым британским историкам возможностью для Англии вытеснить Россию с Кавказа и остановить ее продвижение в Азии.

Английский исследователь Д. Бэддли считал, что последствия Крымской войны могли быть более тяжелыми для России, если бы англо-французское командование активнее использовало ситуацию на Кавказе65. «Крымская война, — по мнению Бэдли, — несомненно, могла дать мусульманскому населению случай одержать верх над Россией, но, в конечном итоге, результат был бы один и тот же» 66.

Военные действия Англии на восточном побережье Черного моря в 1854—1855 гг. и планы Пальмерстона в отношение Северо-Западного Кавказа.

67 рассмотрены в работах Д. Мар ш но, С. Уилмота, К. Лорна .

С начала ХХв. начинается новый этап в англо-американской историографии указанной проблемы. Идет расширение хронологических рамок, глубины и содержания предмета исследования. Внимание исследователей постепенно переносится с военных на политические планы союзников, особенно Англии, на Кавказе в годы Крымской войны. Обозначились два подхода к проблеме британской политики на Кавказе. Условно их можно определить как консервативный и либеральный68.

В англо-американской исторической литературе имеется и альтернативный традиционному взгляд на международные аспекты истории СевероЗападного Кавказа. Так, американский историк В. Пыориер, в отличие от ряда западных ученых причисляет Черкесию к объекту англо-русских антагонизмов на Ближнем Востоке, подчеркивая активные попытки Великобритании во время Крымской войны «кардинально» решить проблему Кавказа69. Английский историк Я. Ридли указывает на стремление Лондонского ка.

70 бинета отделить Кавказ от России в 1854—1856 гг.' .

П. Шредер, основываясь на многочисленных архивных, источниках, раскрывает «имперские замыслы» Англии на Кавказе в период Крымской войны. Он прямо называет цели Пальмерстона «агрессивными» и доказывает, что проблема отторжения Грузии и Черкесии от России стала для него почти идеей фикс. После провала попыток «решить» кавказский вопрос военными средствами, англичане добивались этого дипломатическими, не прекращая подготовки к новой кампании 1856 г. на Кавказе. Английские требования об отказе России от этого района, по свидетельству Шредера, едва не привели к срыву Парижского конгресса71.

Активный характер политики Англии на Кавказе в 50-х гг. XIX в. признает Д. Кертисс. Он указывает на непоследовательность в поведении англичан, с одной стороны выступавших против работорговли, с другой — возмущавшихся русской блокадой берегов Черкесии и приветствовавших в лице горцев «благородных борцов за свободу». По мнению Кертисса, завоевательная политика была не по плечу России, лишенной «экономической основы для империализма» 72.

Английский кавказовед У. Аллен пишет, что многие англичане были серьезно убеждены в намерении России глубоко проникнуть в Малую Азию к берегам Средиземноморья и Персидского залива (самому автору такая опасность представляется «проблематичной»). Противодействие русской дипломатии, указывает он, становится традицией британских послов в Порте: Понсонби и С. Каннинга, а Кавказ — острым звеном русско-английских противоречий на Ближнем Востоке73.

Однако Аллеи не показывает цель и характер вмешательства Англии в кавказские дела. По его мнению, вопрос о поддержке горцев поднимали английские либералы, «сочувствовавшие национальным выступлениям в странах с монархическим режимом» 74.

Английский историк А. Рэмм, считал, что в годы Крымской войны идею Пальмерстона о «жизненной важности» Черкесии и Карса для Англии разделяло «рассерженное» британское общество. Рэмм указывает на планы премьер-министра по развертыванию в 1856 г. большой военной кампании на Кавказе, видя конечную цель в обеспечении для Черкесии независимости как от России, так и ог Турции, в создании на Кавказе защитного барьера против «русского натиска» на Восток. По мнению Рэмм, делегатам Англии на Парижском конгрессе было трудно отстаивать «черкесский проект» Пальмерстона, ибо это означало оспаривать условия Андрианопольского договора 1829 г. 7э.

Немецкая историография, в отличие от англо-американской, рассматриваемой проблеме уделало меньше внимания, но не игнорировали полностью. Так В. Рюстов, приводит ценные сведения о ходе боевых действий на кавказском театре, в меньшей мере касается местной политической обстановки. Автор упоминает о намерении Англии превратить Кавказ в кампании 1856 г. в главное поле сражений, о ее позиции в кавказском вопросе на Парижском конгрессе76.

Турецкие историки видят истоки русско-турецких войн только в агрессивности России к Кавказу и Османской империи, в защиту которых выступали западноевропейские государства 7.

Необходимо выделить работы историков черкесского зарубежья: А. Намипо ток, Р. Трахо, ULM. Хавжоко, М. Хагондоко' и другие. Их. сочинения отличаются достаточно объективным и критическим отражением действительности. Они подвергают критике концепцию о «добровольном» присоединении северокавказских народов к России, и характеризуют сущность Кавказской войны, как освободительную борьбу горцев против колониальной политики России. Однако, при рассмотрении черкесского вопроса, и в целом кавказской проблемы, историки черкесского зарубежья видят лишь только агрессивность России, идеализируя кавказскую политику Турции и игнорируя ее колониальный характер.

Содержательные и объективности статьи опубликованы в свое время в эмигрантских журналах 'Торцы Кавказа" (Париж-Варшава. 1928;1934 гг.), «Кавказ» (Париж, 1934;1939 гг.), «Северный Кавказ» (Варшава, 193−1939 гг.) и др. В статье Сурхая «Кавказ и держава XIX века» рассматривается кавказская проблема со времен Петра I и до 1864 г. Автор дает краткий очерк борьбы России, Турции, Ирана и западных держав вокруг кавказской проблемы79.

Заслуживает внимания и статья Хавжоко «Завоевание и колонизация.

Россией Северо-Западного Кавказа". Общий недостаток всех работ историков черкесского зарубежья — слабость источниковой базы исследований.

Однако, несмотря на достижения современной историографии, изучение места и роли Северо-Западного Кавказа в политико-дипломатической борьбе западных держав в период Крымской войны изучено недостаточно. Поэтому в настоящее время назрела необходимость в проведении комплексного исследования данной темы.

Источника вой базой исследования являются материалы российских государственных архивов: внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российском Государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Краснодарского края (ГАКК), Ставропольского края (ГАСК) и архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦТА КБР). Анализ архивных документов дал возможность изучить военно-политические события в годы Крымской войны на Северо-Западном Кавказе, отношение российских властей к горским народам, национально-колониальной политики России на Кавказе.

В центральных архивохранилищах особенно привлекают внимание архивы:

АВПРИ — Фонды «Сношения с Турцией», «Кабардинские дела», «Турецкий стол», «Главный архив», «Канцелярия МИД», «Посольство в Константинополе» ;

РГВИА — Фонды «Военно-ученый архив», «Главное управление Генерального штаба», «Главный штаб», «Азиатская часть», «Турция», «Кавказская война» .

Выявленные в указанных фондах АВ.ПР.И и РГВИА документы и материалы свидетельствуют о той острой дипломатической, политической и военной борьбе, развернувшейся вокруг черкесского вопроса между Россией и Турциейпозволяют понять внешнеполитические планы российского и турецкого правительств, методы их осуществления, политику западных держав на Кавказе.

Ценные материалы были извлечены из фондов ГАКК:

Ф. 254 — Войсковое дежурство Черноморского казачьего войска;

Ф. 260 — Канцелярия начальника Черноморской береговой линии (18 531 859 гг.;

Ф. 261. Канцелярия Начальника Черноморской кардонной линии Черноморского казачьего войска (1794−1861 гг.) — и ГАСК: ,.

Ф. 79 — Общее правление кавказской области;

Ф. 87 — Кавказский гражданский губернатор.

Эти документы дали возможность подробно исследовать особенности адыго-русских и адыго-турецких отношений, выяснить причины раскола княжеско-дворянской и старшинской верхушки адыгского общества на сторонников пророссийской и протурецкой ориентации, их отношение к внешнеполитическим событиям, участия в Крымской войне.

Особое место в источниковой базе исследования отводится документам ГАКК. К ним относятся всевозможные предписания штаба Черноморского Казачьего войска, канцелярии начальника Черноморской береговой линии и Черноморского казачьего войска, сконцентрированные в фондах: Ф. 254 «Войсковое дежурство Черноморского Казачьего войска», Ф. 260 «Канцелярия начальника Черноморской береговой линии» Ф. 261″ Канцелярия начальника Черноморской кордонной линии Черноморского казачьего войска" .

Данные фонды дают фактический материал о важнейших военных событиях на Северо-Западном Кавказе во время Крымской войны, показывают отношение адыгских сообществ в войне, дезавуируют действия союзников в регионе, планы использования адыгов в войне против России.

В диссертации широко использованы собрания опубликованных документов.

Наиболее ценными среди русских публикаций нового времени являются докумен.

81 ты, содержащиеся в Актах Кавказской археографической комиссии (АКАК) .

Первые 10 томов вышли под председательством А. И. Берже (с 1866 по 1885 г.) и последующие 2 — уже после его смерти (1885, 1904 гг.). Каждый из 12 томов охватывает период управления на Кавказе отдельных военачальников и наместников. Эти материалы в значительной степени раскрывают вопросы военной, дипломатической, международной политики противоборствующих держав на Кавказе.

Тома VIII XI отражают историю Крымской войны и народов Кавказа в этот период. В них содержится переписка российских военачал ьн и ков, рапорты и донесения, сведения о действиях Отдельного Кавказского корпуса во время Крымской войны на Кавказе.

Источниковую базу исследования составляют и сборники документов по внешней политике России и международных отношений: «Договоры России с Востоком (политические и торговые)», «Царствование императора Александра I (1801—1810)» 82. Эти сборники содержат сведения о политических отношениях соперничавших держав за господство на Кавказе, а также и ходе военных действий. В соглашениях, заключенных между Турцией и Россией, имеются специальные статьи, касающиеся Северо-Западного Кавказа.

Некоторые документы, значительно дополняющие исследование по конкретным вопросам российской политики на Северо-Западном Кавказе, опубликованы в «Полном собрании законов Российской Империи», «Архиве Госу.

83 дарственного Совета", «Сборнике Русского исторического общества» .

В качестве источников использовалась историко-мемуарная литература, опубликованная на страницах русской периодики того времени: в журналах — «Русская старина», «Русский Архив», «Военный журнал» — в сборниках — «Кубанский сборник», «Кавказский сборник», «Сборник сведений о кавказских горцах» — в газетах — «Кавказ», «Терские ведомости», «Кубанские областные ведомости» и др.

В них печатались не только записки, воспоминания, статьи историков и участников войн на Кавказе, но и публиковались в виде приложений документы и материалы из архивов. Из этого перечня можно выделить работы II. Каменева, Н.

Карлгофа, М. И. Венюкова, Ф. Ф. Торнау, А. П. Ермолова, П. П. Короленко .

Важным нарритивным источником являются труды Э. Спенсера, Логворта86 и Дж. Белла87. Кроме того, некоторые сведения по исследуемой нами проблеме содержатся в труде Т. Лапинского88. Т. Лапинский приводит некоторые сведения о Сефер-бее Зане89. Ценность этих материалов подчеркивается тем, что Т. Лапинский лично знал Сефербея. Ценные материалы по исследуемой проблеме содержатся в воспоминаниях генерала М.Я. Ольшевского90.

Важное значение для настоящего исследования имеет многотомная публикация, начатая в 1962 г. Комиссией по изданию дипломатических документов при Министерстве иностранных дел России — «Внешняя политика.

России XIX-начала XX века" 91. Большинство документов этого сборника публикованы впервые.

В советский период в связи с идеологическими ограничениями в научных исследованиях архивные документы и материалы о событиях Кавказской войны во многом не были введены в научный оборот. И только в постсоветский период, после снятия «железного занавеса» открылся доступ к фондам Турецкого государственного архива, чем не преминули воспользоваться сотрудники Архивной службы КБР и Кабардино-Балкарского государственного института гуманитарных исследований. Результатом стал выход.

92 ценного сборника документов, составленного A.B. Кушхабиевым.

Как свидетельствуют документы сборника османские притязания на земли адыгов и после военного поражения и подписание Адрианопольского договора не прекратились. Для восстановления своего влияния в этом регионе, турки и после окончания русско-турецкой войны 1828 -1829 гг. плели интриги в Черкесии, стремились восстановить в глазах горцев свой пошатнувшийся авторитет. Политика Турции на Кавказе с начала 40-х годов XIX в. во многом «равнялась» на английскую. Но судя по документам сборника, их интересы совпадали не во всем. У Порты были свои планы возвращения «османских земель». Превращение Черкесии в объект спора между Россией, с одной стороны, Англией и Османской империей — с другой, наложило весьма существенный отпечаток на развитие военно-политических событий в регионе в период Крымской войны.

Объектом исследования является территория Северо-Западного Кавказа в годы Крымской войны.

Предметом изучения является международная политика Российской империи, Турции, Англии, Франции и т. п. на Северо-Западном Кавказе в годы Крымской войны.

Цель диссертации состоит в изучении роли Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений в годы Крымской войны (1853 -1856).

В соответствии с целью в диссертации поставлены следующие задачи:

— проан ал и зи ровать историографию проблемы для выявления степени ее изученности и неиспользованных исследовательских возможностей;

— ввести в научный оборот новые источники, повысить информационную отдачу традиционно используемых архивных и опубликованных документов;

— выявить внешнеполитические причины и факторы формирования внешнеполитических программ и военных планов западных держав на Кавказе в начале 50-х гг. XIX в.;

— исследовать роль Северо-Западного Кавказа (черкесского вопроса) накануне Крымской войны;

— изучить особенности выработки союзниками стратегии военных действий;

— изучить особенности кампаний 1854,1855 г. на Северо-Западном Кавказе;

— выявить особенности дипломатической борьба за Кавказ и Парижский мир 1856 г.;

— проанализировать место черкесского вопроса в дипломатических переговорах об условиях прекращения Крымской войны.

Хронологические рамки основной части диссертационного исследования охватывают период Крымской войны (1853−1856 гг.). Нижний хронологический рубеж связан с началом военных действий в 1853 г. Верхнийс проведением Парижской конференции 1856 г., на которой был определен международно-правовой статус исследуемого региона.

В некоторых случаях для определения особенностей международной политики России, Турции, Англия и т. д. в отношении Северо-Западного Кавказа нижний хронологический рубеж отодвигался до начала 50-х гг. XIX в., т. е. времени обострения восточного вопроса.

Географические рамки исследования ограничены исторической территорией Северо-Западного Кавказа в период Крымской войны.

Методологической основой диссертации стали достижения современной отечественной и зарубежной исторической науки с использованием специальных методов и принципов исследования.

Важное значение для нас представляет соблюдение принципов современной исторической науки — историзма и объективизма. Следование принципам историзма позволило рассмотреть проблему в конкретноисторических условиях в контексте военно-политических и социально-экономических и перемен на Северо-Западном Кавказе.

Принцип объективности в исследовании использован в связи с привлечением различных источников и учетом разнообразия точек зрения по изучаемой проблеме.

Проблемно-хронологический .метод позволил нам осуществить анализ событийного ряда, связанных с военно-дипломатической борьбой различных государств на Северо-Западном Кавказе в хронологической последовательности.

Системный анализ исторических событий позволил синтезировать сведения, получаемые при обработке документальных источников. Они приобрели логическую последовательность, стержневую направленность в разработке проблемы научного исследования.

В исследовании реализован историко-генетический метод, позволяющий исследить динамику противостояния России и Турции и европейских держав на Северо-Западном Кавказе и выявление изменения их характеристик в связи с позицией северо-западных адыгов.

Историко-типологический метод позволил нам выделить типологически сходные события, явления и процессы в регионе в ходе Крымской войны, а также выявить эффективность реализации дипломатических и военно-политических стратегий противоборствующих сторон на Северо-Западном Кавказе.

Агрегативный метод использовался при работе с документами для сбора разрозненных фактов из источников различных типов и видов;

Казуальный метод детального рассмотрения редких, уникальных, нетипичных явлений для реконструкции макрои микрособытия различных уровней исторической реальности;

Совокупное использование всех перечисленных методов и принципов обеспечило комплексный подход к проблемам исследования, и позволило понять, что вековой позитивный потенциал взаимодействия двух тяготевших друг к другу соседних народов был далеко не исчерпан, но и не был использован в полной мере в интересах обеих сторон.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что:

— это первое комплексное исследование процесса трансформации черкесского вопроса накануне, в ходе и на заключительном этапе Крымской войны;

— введены в научный оборот новые архивные документы, учтены новейшие работ по отечественной истории, смежные с темой настоящей диссертации;

— диссертационное исследование дополняет новыми характеристиками сложившиеся в отечественной историографии представления о ходе дипломатической и военной борьбы России с одной стороны, и участниками коалиции, с другой, за приоритетное влияние на Северо-Западном Кавказе;

— впервые проблема независимости западно-адыгских этнополитических сообществ, их внешнеполитической ориентации, внутриполитического положения рассматриваются в комплексе с решением ближневосточного вопроса;

— исследованы военно-стратегические цели России, Турции, Англии и Франции на Северо-Западном Кавказе и формы и методы их реализации каждой стороной;

— научная новизна работы определяется и тем, что в ней, несмотря на, что царское правительство не видело других методов достижения своих целей на Северо-Западном Кавказе, кроме как военными действиями, показаны военные, политические, экономические и культурные предпосылки сближения адыгов с Россией.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что ее положения и выводы, систематизированный и введенный в научный оборот материал, могут быть использованы при подготовке обобщающих исследований по истории народов Северного Кавказа и международных отношений середины XIX в.

Данные настоящего исследования могут быть использованы при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по соответствующей проблематике на исторических факультетах вузов.

Кроме того, результаты исследования могут быть использованы преподавателями школ, зарубежными адыгскими диаспорами, всеми, кто интересуется историей народов Северного Кавказа.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В начале 50-х гг. XIX в. Турция, Англия и Франция вырабатывали стратегию и планы военных действий на Кавказе. Для этого проводились разведывательные мероприятия, составлялись карты региона и топографические описания, велись переговоры с представителями горской элиты по вопросам военного сотрудничества.

2. Накануне Крымской войны (1853−1856) черкесский вопрос вновь приобрел международное значение в политике Турции и западных европейских держав. Черкесия рассматривалась как весомая военно-политическая сила в их борьбе против Российской империи за перераспределение сфер влияния на Северо-Западном Кавказе.

3. В процессе формирования стратегии боевых действий военное руководство англо-франко-турецкого союза особую роль отводило кавказскому театру войны. Союзники планировали нанесение серьезного удара России именно на Кавказе. Важнейшей стратегической задачей союзников было установление военных контактов с элитой кавказских народов, продолжавших борьбу за независимость.

4. Главной задачей союзных войск на Кавказском театре Крымской войны 1853−1863 гг. было разрушение укреплений на Черноморской береговой линии. В целом, военные действия 1854 г. для союзных войск были не столь успешными (поражение при штурме Новороссийска и отказ в союзничестве горской элиты), как это планировалось в самом начале Крымской войны.

5. Усилия участников антирусской коалиции использовать в период Крымской войны в своих интересах военные силы адыгов не увенчались успехом. Адыги отказывались воевать во имя интересов Турции и европейских держав. Они в массе своей не поддержали операции противников России.

6. После неудачного штурма Новороссийска в 1854 г., союзные державы не оставили попытки привлечь черкесов в войну на Северо-Западном Кавказе. Это обстоятельство внесло определенный раскол в черкесской аристократии. Однако надежды соперники России на поддержку адыгов оказало влияние на внесение черкесского вопроса, как одного из главных, в повестку дня Парижском мирного конгресса (1856).

7. Черкесскому вопросу отводилось особое значение в ходе дипломатических переговоров о прекращении войны в конце 1855−1856 гг. Участники англо-франко-турецкого союза предлагали пересмотреть условия Адриано-польского мирного договора (1829)., планируя после войны создать новое государство «Черкесия», п од ко нтрол ь н ое Англии и Франции.

8. Парижский конгресс 1856 г., проявил всю глубину и сложность «кавказского вопроса» во взаимоотношениях Англии, Франции и Турции, с одной стороны, и России, с другой. Острые дискуссии по указанному вопросу достаточно четко обнажил разногласия среди союзников, во многом благодаря которым удалось сохранить Кавказ за Россией.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры отечественной истории Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х. М. Бербекова (протокол №от). Основные выводы диссертации опубликованы в 7 научных статьях, из них 1 — в издании, рекомендованных ВАК РФ. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет более 2,5 п.л.

Структура диссертации построена в соответствии с ее целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка сокращений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

На основании проведенного исследования необходимо отметить, что Крымская война и взаимоотношения с их участниками имели самое непосредственное влияние на судьбы народов Северо-Западного Кавказа, территория которых стала ареной военных действий. Регион оказал немалую влияние на исход войны и ее нельзя недооценивать.

Проблема внешнеполитической Кавказ, с 1829 г., т. е. после заключения Адрианопольского мира, превращается в часть внутренней политики России, но, вместе с тем, не утрачивает важного международного значения.

С 1830-х гг. Северо-Западный Кавказ непосредственно становится одним из объектов британской политики на Востоке. Для ее достижения Лондон стремился воспользоваться Кавказской войной, которая, казалось, повышала шансы на успех такой внешнеполитической линии.

Основное внимание было сосредоточено на территории Черкесии, доступной с моря. В качестве официального обоснования политики Англии, призванного оправдать ее в глазах общественного мнения, была выдвинута доктрина, согласно которой британское правительство отвергало присоединение Черкесии к России по Адрианопольскому договору как противозаконную сделку и квалифицировало черкесов как борцов за свободу против деспотической России. Это было косвенное признание горцев воюющей стороной. Кроме того, британская политика руководствовалась идеей о необходимости предотвратить утверждение России на Кавказе во избежание дальнейшего продвижения ее через страны Среднего Востока в Индию.

На протяжении 30-х гг. XIX в. Англия всеми способами пыталась объединить горцев в едином государстве с единым правительством, в европейском смысле этих понятий, с тем, чтобы:

— во-первых, формально сделать Черкесию субъектом международных отношений и придать ее просьбам к Англии о протекторате, как и самому английскому протекторату, видимость законности;

— во-вторых, заметно упростить для Лондона проблему управления этим регионом.

Проникновение Англии на Кавказ диктовалось, в первую очередь, политическими и стратеги чес к и ми соображениями. Наряду с подрывными акциями на Кавказе Англия прибегала к дипломатическому нажиму на Россию с целью застави ть ее отказаться от Черкесии.

Британский госсекретарь Г. Пальмерстон при каждом случае выражал официальный протест по поводу усиления позиций России на Кавказе, предлагал Николаю I отвести русские войска за Кубань и дать черкесам независимость, обязуясь со своей стороны удерживать горцев от нападений на российские территории.

Турция, вынужденная соблюдать Адрианопольский договор, старалось действовать на Кавказе тайно, через представителей консервативного крыла польской эмиграции, отводивших этому району важную роль в планах возрождения Польши.

В 40-е гг. XIX в. Российская и Османская империи вели спор о линии границы между двумя державами в Западной Грузии. Петербург помешал Стамбулу вовлечь в эту дипломатическую тяжбу европейские страны. Британские устремления на Кавказе во многом стимулировали начало Крымской войны.

Официально сводя свою политику в восточном кризисе 50-х гг. XIX в. лишь к охране целостности Турции, Англия планировало отторжение от России Черкесии и Грузии, установления над ними английского протектората. Но ошибочные представления о политических настроениях кавказских народов указывали на тщетность подобных планов.

Поэтому британское руководство не настаивало на высадке союзных войск на Кавказе, хотя и отказалось от этой идеи не без колебаний. Поражения турецкой армии в Закавказье в 1853—1854 тт. вынудили Лондон усилить внимание этому району для достижения перелома хода войны в условиях, когда Севастополь неожиданно потребовал от союзников максимального и постоянного наращивания воинского контингента в Крыму.

Наконец, после падения Севастополя и провала англо-турецкой экспедиции под руководством Омер-паши на Кавказе, Лондон стал спешно готовить переброску своих войск в Грузию и Черкесию. Эти военные акции в сочетании с дипломатическими шагами, Англия предпринимала с расчетом на удовлетворение в будущем мирном договоре с Россией своих интересов на Кавказе.

На протяжении Крымской войны британские агенты на Кавказе выполняли военные и политические миссии. Британский флот вдоль восточного побережья Черного моря поддерживал и снабжал турецкие силы в Западной Грузии, проводил боевые операции на Таманском полуострове, у Анапы, Новороссийска, Редуг-Кале. Британские офицеры фактически командовали Анатолийской армией турок.

Необоснованным является тезис западной историографии о пассивности англичан на Кавказе, в связи, с недооценкой якобы ими значения этого театра войны. На самом деле, по ряду причин, прежде всего связанных с противоречиями среди союзников, она не смогла их осуществить. Лондон стремился «не выпускать из войны», ни свою союзницу Францию, ни своего противника Россию, не достигнув нужных ему результатов.

Неблагоприятная для России международная обстановка восточного кризиса 50-х гг. XIX в., незавершенная Кавказская война, стимулировали возрождение реваншистских притязаний Турции на Закавказье и СевероЗападный Кавказ.

Турки проявили полное неумение в «устройстве» черкесских дел, бесцеремонное вмешательство которых во внутреннюю жизнь горцев вызвало их недовольство. Положение усугублялось скрытой борьбой между английскими и турецкими эмиссарами за влияние среди черкесов.

Боевые действия горцев не были согласованы с турецким и англо-французским командованием. Они предпринимались Мухаммед-Амином самостоятельно. Народы Северо-Западного Кавказа отнеслись с недоверием к туркам.

Сефер-бей и Магомет-Амин пользовались властью и влиянием в народе потому, каждый из них был знаменем, объединявшим адыгов в борьбе с у грозой русского господства. Но как только они попытались пойти на службу участникам коалиции, то вскоре лишились поддержки населения.

У адыгов Северо-Западного Кавказа нашлось не много истинных последователей мюридизма. Именно поэтому борьба адыгов против господства царизма не приняла чисто религиозного характера.

В случае притязания англичан и французы на Анапу, народ дал понять Сефер-бею, что против них они станут действовать, как против своих врагов. По этой же причине рухнули и надежды Омер-паши поднять на Кавказе всеобщее восстание против русского владычества. Абхазцьт и черкесы, узнав союзников и турок поближе, имели все основания не доверять им.

В отличие от Англии и Турции Францию Кавказ интересовал не в политическом, а в стратегическом плане, и ровно в той мере, в какой от него могла зависеть победа в войне над Россией. Наполеон III не искал территориальных приобретений, и" материальных" выгод на Кавказе за счет противника. Он жаждал лавров победителя, которые позволили бы ему играть ведущую роль в Европе.

Когда французское правительство, предпочитавшее не посылать свою армию на Кавказ и стать орудием британской колониальной экспансии, поняло, что не следует рассчитывать на эффективную помощь черкесов, оно твердо высказалось за высадку в Крыму.

В соответствии со своими задачами в войне Франция участвовала в военно-морских операциях у побережья Черкесии, но не позволяла их доводить до чрезмерного ослабления России на Кавказе.

При выработке предварительных условий мирных переговоров с Россией кавказский вопрос и его черкесская составляющая стали едва ли не основным камнем преткновения в отношениях между западными державами.

Англия стремилась продолжать войну до тех пор, пока Россия безоговорочно не согласится на обсуждение «судеб народов, населявших восточное побережье Черного моря» .

Австрия категорически отказывалась предъявлять России это требование, ибо в случае отрицательного ответа ей пришлось бы вступить в войну.

Наполеон III искал компромиссное решение, стараясь, с одной стороны, не дать англичанам сорвать перспективу мира и втянуть Францию в нежелательную для нее военную кампанию 1856 г. на Кавказе, с другой — сохранить в такой неопределенной ситуации видимость верности союзническому долгу.

Расхождение взглядов союзников на кавказскую проблему полностью обнажилось на Парижском конгрессе 1856 г., где между британскими и российскими делегатами завязался острый спор о будущем политическом устройстве Черкесии и Грузии.

Англичане отстаивали идею создания на этих территориях самостоятельных государств в качестве буферной зоны между Россией и Турцией. Российская сторона доказывала, что эти предложения означают грубое попрание суверенитета российского государства. Упорство, с которым защищала свою позицию каждая из сторон, чуть было не поставило под сомнение успех мирных переговоров.

Явная благожелательность Наполеона III к России в данном вопросе, вялая поддержка английских требований турками, понимавшими их чрезмерность и необоснованность, пассивность Австрии, беспокоившейся только о том, чтобы не возобновилась война, и не пострадали ее интересы в Европе, в конце концов, вынудили Англию умерить свои претензии.

Для России стратегические и политические итоги Крымской войны на Кавказе оказались удачными. Не оправдались ни опасения официального Петербурга о неблагонадежности народов региона, ни надежды союзников на всеобщее антирусское восстание там.

Вместе с тем Крымская война явилась тяжелым испытанием для России. События 1853−1856 гг. по своему содержанию для обеих воюющих сторон на Кавказском театре Крымской войны были обусловлены победами русской армии при поддержке местного населения над лревосходящими силами коалиции.

Исход войны на Кавказском фронте решался всего лишь 30−50 тыс. русских войск, разбросанными небольшими отрядами на огромном протяжении от Черного моря до Арарата, населением: и местными ополчениями Кавказа.

Международный престиж страны был подорван, выявилась ее экономическая и военная слабость, острая нужда в крупных реформах. России предстояла долгая и трудная борьба за избавление от «крымского наследства», доставшегося ей от эпохи Николая I в виде «нейтрализации» Черного моря.

Подводя общие итоги изучения проблемы, следует подчеркнуть следующее.

Русско-английские противоречия на Кавказе, достигшие уже в 30-е годы XIX в. уровня для вооруженного столкновения, активизировали процесс вызревания причин Крымской войны.

В 50-е гг. XIX в. Кавказ оставался «камнем преткновения» в русско-турецких отношениях. Продолжающаяся Кавказская война питала у Порты надежду на реставрацию утраченных позиций в Черкесии и Грузии. Однако, исключая период Крымской войны, когда Турция совершила открытое вторжение в этот регион, османское руководство было вынуждено действовать осторожнее, чем англичане.

В глазах Порты Черкесия должна была бы компенсировать свое ослабевшее господство на Балканах и в Средиземноморье, а черкесы — стать орудием в борьбе с антиосманским национально-освободительным движением.

Для Франции и Австрии Кавказ не имел самостоятельного значения в их внешней политике, но он использовался как вспомогательный рычаг для давления на Россию, ограничения ее влияния на Ближнем Востоке, реализации французских и австрийских, устремлений в Европе. Это вносило дополнительную напряженность в состояние международных отношений по поводу кавказского вопроса.

Интерес Парижского и Венского кабинетов к Кавказу — частное, но симптоматичное свидетельство того, что шел процесс превращения европейской политической жизни в целостную многокомпонентную систему, в которую постепенно вовлекались периферийные проблемы (Кавказ).

В рамках этой системы одновременно с обострением ее внутренних антагонизмов усиливались взаимозависимость и взаимообусловленность явлений, на первый взгляд мало связанных между собой. Формировалась сложная чувствительная структура, в которой невозможно было потревожить отдельно взятый элемент так, чтобы это не отразилось на других.

Период Крымской войны характерен для истории Кавказа не только добровольным участием военных иррегулярных формирований на стороне Российской империи, но и острой борьбой различных социальных и политических сил.

Таким образом, на Кавказском театре в ходе войны сложилась весьма своеобразная обстановка, резко отличавшаяся от событий на других фронтах. Прежде всего, здесь она была обусловлена победой русской армии над превосходящими силами коалиции. Успех российской армии на Кавказском фронте ускорил окончание всей военной кампании и оказал эффективное влияние на ход дипломатических переговоров в Париже (1856).

Требования англичан по черкесскому вопросу не нашли отражения в Парижском мирном договоре, заключенном в марте 1856 г. Хотя царское правительство в целом потерпело поражение в Крымской войне, владения России на Кавказе были за ней сохранены. Крымская война 1853−1856 гг. стала весьма значимой вехой в истории народов Кавказа.