Политическая коммуникация: теоретико-методологический анализ

Актуальность темы

исследования. Понятие «информационное общество» сегодня уже перестало быть метафорой или обозначением мегатенденций развития современного мира. Происшедшие в последней трети XX в. в ряде развитых стран глубокие структурные преобразования экономического механизма, выдвинувшие на первые позиции новые наукоемкие отрасли взамен тяжелой промышленности, сопровождались бурным развитием «индустрии знаний» и связанных с ней технологий передачи и обработки информации, глобальной компьютеризацией и появлением разветвленных информационных систем. С созданием всемирной компьютерной сети Интернет человечество практически вступило в фазу формирования и поддержания в актуальном состоянии единой общемировой информационно-коммуникационной среды, и киберпространство, еще совсем недавно доступное лишь высококвалифицированным программистам, на наших глазах трансформируется в информационное поле социально-экономического, политического и культурного развития всего сообщества, позволяющее обеспечить необходимыми сведениями отдельных граждан, их различные объединения, предприятия, органы власти и управления.

Информация, которая в философском плане все чаще рассматривается в качестве третьего базисного компонента бытия наряду с веществом и энергией1, на практике превращается не просто в.

1 См., напр.: Вирилио П. Информационная бомба. Стратегия обмана. — М., 2002. С. 111- Кашперский В. И. Информация // Современный философский словарь / Под общ. ред. д.ф.н., проф. В. Е. Кемерова. — Лондон — Франкфурт-на-Майне — ПарижЛюксембург — Москва — Минск, 1998. С. 359- Соловьев А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии. -М., 2000. С. 393. мощный ресурс, а в ключевой фактор социального прогресса. Стремительное возрастание роли нового, информационного сектора экономики, названного вслед за сельским хозяйством, промышленностью и сферой услуг «четвертичным», привело к тому, что коммуникация, под которой обычно понимается тип взаимодействия между людьми, социальными общностями и институтами, предполагающий обмен информацией, сегодня охватывает своим влиянием все области социальной действительности и по-новому организует общественные отношения. Наблюдаемое на рубеже XX и XXI вв. интенсивное развитие коммуникационных технологий значительно облегчило производство и распространение социально значимой информации и привело к формированию глобального информационного пространства, в которое оказались вовлечены целые сообщества, политические, экономические, религиозные и культурные институты. Современные технические средства коммуникации, передавая неведомые ранее объемы информации миллионам людей, оказывают существенное воздействие на сферы их труда, быта, досуга, политической жизни, диктуют им образцы поведения, отражают и формируют общественное мнение.

Сегодня общество достаточно отчетливо осознает, что современные средства массовой коммуникации, или СМК, являются могучей и влиятельной силой. Проблема «творца» и его «творения», способного выйти из-под контроля и поработить своего создателя, хорошо известная по произведениям писателей-фантастов, начинает приобретать несколько иные, но вполне конкретные очертания. Специалисты разных областей знания — философы, социологи, политологи, юристы, психологи, представители технических наукобсуждают реальные возможности и «право» этих средств на массовое информационное воздействие. В новейшей литературе все чаще звучит мысль о том, что человечество вступает в эпоху, когда «виртуальная реальность», то есть образ окружающего мира, формируемый СМК и прежде всего телевидением, а в последние годы и не без помощи Интернета, во многом не совпадает с действительностью. Новейшие коммуникационные технологии создают принципиально иное, неведомое ранее «глобальное пространство — время»: локальное, ограниченное пространство буквально становится мировым, а конкретное время приобретает весьма относительный характер, ибо не столько важно то, когда и как именно произошло то или иное событие, сколько то, когда и как оно было представлено и воспринято. В этой связи становится очевидным, что даже незначительные, на первый взгляд, изменения в содержании и направленности передаваемого сообщения могут иметь далеко идущие для всего общества последствия, в том числе и в политическом плане.

Можно оптимистически утверждать, что по своей объективной природе новые коммуникационные технологии должны способствовать демократизации всех сторон общественной жизни, однако в силу не менее объективно существующей неравномерности доступа к источникам информации было бы ошибочным отрицать реальную возможность концентрации управления информационными потоками в руках достаточно узкого круга лиц, ставящих перед собой задачу направленного воздействия на массовое сознание или, если угодно, манипулирования им в политических целях. С этой точки зрения феномен коммуникации представляет очевидный интерес для политологов. Коммуникация в сфере политики, или политическая коммуникация, подобно любым другим коммуникационным актам, может преследовать три цели: передачу информации, изменение мнения, изменение поведения информируемых, однако ключевым в этом процессе, несомненно, является изменение поведения, поскольку именно оно составляет стержень властно-управленческих отношений в обществе. Соответственно, использование СМЗС и контроль над содержанием передаваемых ими сообщений становится в информационном обществе одним из обязательных условий для осуществления, удержания, а в необходимых случаях и завоевания власти.

Очевидно, что в этой связи феномен политической коммуникации попадает в поле зрения целого ряда дисциплин, рассматривающих политику в качестве объекта исследования, но различающихся по своей предметной области: политической философии, сосредоточивающей внимание на нормативно-ценностных и идеологических аспектах политикиполитической истории, исследующей конкретно-политическую деятельностьправовых наук, изучающих юридические вопросы социально-политических отношений и т. д. С другой стороны, проблемы, порождаемые политической коммуникацией, одновременно оказываются и в предметном поле так называемых пограничных политологических дисциплин, занимающих своего рода промежуточное положение между политической наукой и другими областями знания: политической социологии, изучающей воздействие всей совокупности общественных отношений на выработку политики и деятельность политических организацийполитической антропологии, рассматривающей не только зависимость политики от биологических, интеллектуальных, социокультурных и других родовых качеств человека, но также и обратное воздействие политики на личностьи, конечно же, политической психологии, исследующей ценностные ориентации, потребности, настроения, чувства и другие психологические компоненты, которые, формируясь у людей в результате политической социализации и непосредственной социально-политической деятельности, проявляются в соответствующих действиях индивидов и социальных общностей.

В то же время политическая коммуникация оказывается и в числе явлений, которые не укладываются в привычные рамки общесоциологических парадигм, в известной мере претендующих на роль универсальных метатеорий и включающих в себя собственно политологические подходы. Обладая известными достоинствами методологического, онтологического и гносеологического порядка, классические концепции сталкиваются с определенными трудностями при изучении и объяснении коммуникационных феноменов, ставших неотъемлемой частью современного мира. Так, в условиях становления информационного общества анализ проблемы борьбы за власть, очевидно, смещается от традиционной постановки вопроса о власти и собственности на средства материального производства в плоскость борьбы за власть и собственность на средства производства общественного мнения. Это по меньшей мере диктует необходимость пересмотреть устоявшееся понятие «четвертая власть» и трактовать его уже не столько в аллегорическом, сколько в констатирующем и конституирующем смысле.

Иное звучание приобретают и такие, казалось бы, достаточно изученные и глубоко разработанные в теоретическом плане вопросы, как связанные с проблемой легитимации власти. Не отрицая правомерности и объяснительной способности хорошо известных подходов, пытающихся найти их решение либо преимущественно в рациональных началах конституционной организации властно-управленческих отношений, либо, напротив, большей частью в иррациональном — в харизматических качествах личности того или иного политического лидера, следует тем не менее признать, что в становящемся информационном обществе весьма значительную, если не ключевую роль начинают играть другие факторы. Этими факторами выступают коммуникационные возможности и ресурсы органов государственной власти и управления, политических партий, движений и конкретных политиков, их способность к эффективной коммуникации как к целенаправленному информационному взаимодействию с «управляемым» сообществом или избирателями, предполагающему формирование или корректировку общественного мнения. Таким образом, политическую коммуникацию сегодня следует признать одним из важнейших аспектов легитимации власти, требующим соответствующего изучения, при этом, разумеется, избегая крайностей технологического детерминизма, поскольку в конечном счете именно социальные потребности предваряют и часто определяют судьбу технико-технологических инноваций.

Еще одной проблемой, не укладывающейся в «прокрустово ложе» классических политологических концепций, выступает становящееся все более очевидным такое последствие глобализации информационного пространства, как стремление к формированию «всемирного индивида», унификации вкусов, норм поведения людей в планетарном масштабе, нередко называемое мондиализацией аудитории. Социально значимая информация, в том числе и сведения политического характера, все в большей мере распространяются мировыми, а не национальными агентствами и каналами. В результате миру навязывается западная, а по большей части — американская идентичность, культура, знаки, символы, видение событий «по-американски». Подобная информационная экспансия, способная, как полагают некоторые исследователи, обернуться для «незападных» народов возможной потерей социокультурного суверенитета, утратой ими специфически-национальных черт образа жизни, не может не привлекать к себе внимания со стороны политологов, но также предполагает при этом определенный выход за пределы классических парадигм или, как минимум, совместное и взаимодополняющее использование формационного и цивилизационного подходов.

Таким образом, изучение политической коммуникации, различных ее проявлений и последствий сталкивается с проблемами, которые не укладываются в жесткие рамки общепризнанных политико-философских теорий, подходов и школ, и тем самым актуализирует задачу теоретико-методологического осмысления <, происходящих социально-политических изменений посредством формирования новой парадигмы изучения политики, адекватной состоянию общества и вызову времени. Возможный путь преодоления указанных противоречий и поиска ответов на нерешенные вопросы видится в своеобразном «смещении акцентов», когда использование известных политологических концепций для анализа феномена коммуникации в сфере политики будет сочетаться с применением элементов стремительно развивающейся теории коммуникации к изучению различных политических явлений, с «коммуникационным прочтением» самой политики.

Представляется, что подобный подход имеет «право на жизнь» по крайней мере в силу двух обстоятельств. Во-первых, сущностной стороной феномена власти, ключевого предмета исследования в политической науке, являются, как известно, отношения руководстваподчинения. Это дает основания рассматривать власть и ее осуществление как коммуникационный процесс, который предполагает информационное взаимодействие «управляющих» и «управляемых», точнее — информационный обмен, обратную связь между ними, ибо для обеспечения эффективности управления «управляющие» должны получать все необходимые сведения о действиях «управляемой» стороны и, руководствуясь этими сведениями, в зависимости от и складывающегося ситуации формулировать последующие управленческие решения, направленные на то, чтобы реальное положение дел все более приближалось к поставленной цели (при этом, конечно, подразумевается, что данная цель достижимаиначе неизбежна ее корректировка, либов худшем случае — отказ от ее реализации). Во-вторых, сама политика, как и любая сфера человеческой деятельности, также содержит в себе коммуникационное начало, которое проявляется в конкретно-исторических формах взаимодействия, «общения» различных субъектов политики — индивидов, социальных общностей и выражающих их интересы институтов по поводу установления, функционирования и изменения власти в обществе.

Степень научной разработанности проблемы. Истоки современных теоретических представлений о политической коммуникации уходят своими корнями в далекое прошлое. О том, что в качестве инструмента политического воздействия коммуникация осмысливалась уже в античные времена, убедительно свидетельствуют дошедшие до нас древнегреческие и римские источники. О специфических формах целенаправленного информационного воздействия на политическое сознание и поведение граждан во имя достижения общего блага говорил, например, Платон, когда в своих размышлениях об идеальном государстве предлагал в воспитательных целях «переписать» мифы и изъять из них все места, где боги предстают перед людьми в невыгодном свете. Аристотель, по существу, впервые обратил внимание на коммуникационный аспект политической деятельности, интерпретируя ее как «общение», направленное на достижение высшего «общего.

См.: Платон. Государство. II Платон. Филеб, Государство, Тимей,. Критий. -М., 1999. С. 140−144, 149−158. блага"3. Впоследствии отдельные представления о коммуникационной сущности политики приобрели правовой оттенок в творчестве Цицерона, говорившего о политическом общении, преследующем цель установления «общего правопорядка"4.

Выдающиеся мыслители западноевропейского Средневековья Августин Блаженный и Фома Аквинский в своих религиозно-философских трудах обращали внимание на различные виды человеческого общения, обусловленные его богоустановленной природой5. В эпоху Возрождения проблема воздействия на политическое сознание, направленного на изменение настроений и поведения людей, получила свое развитие в творчестве Н. Макиавелли6.

В Новое время по мере распространения и развития печатного дела в ходе развернувшейся борьбы мнений вокруг идеи свободной прессы сформировались различные концептуальные подходы к пониманию и осмыслению политической роли коммуникации, оказывающие свое заметное влияние и в наши дни. Так, Т. Гоббс обосновывал тезис о необходимости борьбы с «ядом мятежных учений», которые ослабляют государство или ведут его к распаду7- при этом, правда, мыслитель призывал использовать силу закона не против тех, кто заблуждается, а против самих заблуждений. Иную позицию отстаивали представители либерально-демократической мысли XVII—XIX вв.: Дж. Мильтон,.

3 См.: Аристотель. Политика. // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т.4. — М., 1983. С. 376 и сл.

4 См., напр.Цицерон. О государстве. // Цицерон. Диалоги. -М., 1994. С. 20 и сл.

5 См., напр.: Августин Блаженный. О граде Божием. — МинскМ., 2000. С. 653 и сл.- Фома Аквинский. Сумма теологии: [Фрагменты]. // Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. II: Европа: V-XVH вв. — М., 1999. С. 581−596.

6 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли Н. Избранные сочинения. — М., 1982. С. 405−406.

7 См.: Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. -Т.2. -М, 1991. С. 250−251.

Дж. Локк, Ш. Л. Монтескье, Дж. Ст. Милль и др.8, во многом предопределившие характер нормативно-ценностного базиса функционирования и развития политической коммуникации в странах Запада, где свобода слова, обмена мнений через независимые СМИ рассматривается в качестве инструмента общественного контроля за деятельностью органов власти и противодействия возможным злоупотреблениям, проявлениям деспотизма со стороны государства.

С середины XIX в. отдельные проблемы политической коммуникации рассматриваются в рамках марксистской концепции идеологии, по-прежнему сохраняющей свое значительное влияние. Ключевой момент этой концепции состоит в том, что материалы прессы (а применительно к современным условиям — сообщения, передаваемые всей системой СМК) представляют собой форму выражения и продвижения определенных ценностей, убеждений, идейпри этом, соответственно, «господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса"9. Однако главным объектом анализа в классической марксистской традиции выступает все же не сама коммуникация, которой отводится в известном смысле «инструментальная», несамостоятельная роль, а ее социально-экономический и политический контекст, конкретно-исторические условия создания, распространения и использования сообщений, выражающих интересы конкретных социальных групп.

8 См.: Мильтон Д. Ареопагитика: Речь о свободе печати, обращенная к английскому парламенту // О свободе: Антология западноевропейской классической либеральной мысли. — М., 1995. С. 19−47- Локк Дою. Два трактата о правлении. // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. Т.З. — М., 1988. С. 135−405- Локк Дж. Опыт о веротерпимости. // Там же. С.66—90- Монтескье Ш. Л. О духе законов. — М., 1999; Милль Дж. О свободе. II Наука и жизнь. — 1993. № 11. С. 10−15- № 12. С. 21−26.

9 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.4. С. 445.

Среди трудов мыслителей прошлого по общим проблемам политической теории, где различные аспекты политической коммуникации исследовались, в контексте познания взаимоотношений государства и общества, сущности и механизмов осуществления политической власти, особое место занимают работы М. Вебера, К. Манхейма, Т. Парсонса, П. Сорокина10. Идеи, высказанные этими крупными социологами, заметно повлияли на преодоление упрощенной трактовки, изображавшей политическую коммуникацию в виде акта однонаправленного информационного воздействия или, в лучшем случае, последовательности таких актов, и во многом предопределили формирование современных представлений о ней как о социальном взаимодействии «управляющих» и «управляемых», или, более точно, как о взаимном обмене действиями между ними.

Начало систематического изучения процессов и явлений политической коммуникации было положено работами Г. Лассуэлла, посвященными анализу феномена пропаганды в период первой мировой войны11, а фундаментальные исследования в области политической коммуникативистики как «науки, изучающей природу и строение информационно-политической сферы общественной жизни, характерные для нее механизмы и тенденции развития публичных и непубличных контактов, формы эволюции общения правящих кругов и гражданского 12 общества», фактически начались только в середине 40-х гг. XX века. Как и для большинства междисциплинарных направлений исследования,.

10 См: Вебер М Избранные произведения. — М., 1990; Мапхегш К. Диагноз нашего времени. — М., 1994; Парсонс Т. О структуре социального действия. — М., 2002; Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. -СПб., 2000.

11 См.: Lass-well Н. Propaganda Technique in the World War. — London, 1927; Lasswell H. Propaganda, Communication, and Public Opinion: A Comprehensive Reference Guide. — Princeton, 1946.

12 Политические коммуникации / Под ред. А. И. Соловьева. — М., 2004. С. 5. полный обзор теоретических разработок, так или иначе связанных с вопросами политической коммуникации во всех смежных отраслях знания, был бы слишком объемным. В этой связи за рамками нашего рассмотрения остаются отдельные вопросы, имеющие к политической коммуникации весьма косвенное отношение. К ним, например, относится изучение проблем языковой неоднородности в различных политических сообществах, которым уделяют внимание специалисты в области этнополитологии13, а также сравнительный анализ оригинальных текстов политико-правовых документов, в частности,.

14 ~ конституции, и их переводов на другие языки, представляющий несомненный интерес для лингвистов и экспертов в области права. По этой же причине вне поля нашего анализа остается также значительный массив прикладных исследований, преимущественно ориентированных не на изменение или прирост базисного теоретического знания, а на практическое применение коммуникационных технологий с целью достижения реальных политических результатов15. В то же время, если сосредоточиться только на теоретических разработках политологов и не принимать во внимание работы представителей других дисциплин, то едва ли удастся показать все многообразие проблем, попадающих в сферу интересов политической коммуникативистики. Поэтому в качестве.

См., напр.: Language Policy and Political Development. / Ed.: B. Weinstein. -Norwood, NJ, 1990.

14 См., напр.: Inoue К. MacAnhur’s Japanese Constitution: A Linguistic and Cultural Study of Its Making. — Chicago,' 1991.

15 См., напр.: Гоулд Ф. Стратегическое планирование избирательной кампании. // Полис. — 1993. — № 4- Мерфин Р. Технология избирательных кампаний в США // Полис. — 1991. — № 3- Austin E.W., Pinkleton В.Е. Strategic Public Relations Management: Planning and Managing Effective Communication Programs. — Mahwah, N.J., 2001; Ferguson Sh. D. Communication Planning: An Integrated Approach. -Thousand Oaks, Calif., 1999; Kernell S. Going Public: New Strategies of Presidential Leadership. — Washington, D.C., 1997; The New Handbook of Organizational Communication: Advances in Theory, Research, and Methods. / Eds.: F.M. Jablin, L.L. Putnam. — Thousand Oaks, Calif., 2001 и др. разумного компромисса имеет смысл обратиться и к отдельным работам в области теории коммуникации, социологии и социальной психологии.

Существенную роль в осмыслении общетеоретических и методологических аспектов изучения политической коммуникации в современных условиях играет анализ социальных аспектов информатизации и становления информационного общества. Наряду с известными зарубежными исследователями — Д. Беллом16,.

17 18 19 20.

А. Бениджером, Н. Винером, Р. Дарендорфом, М. Кастельсом ,.

21 22 23.

И. ван Квиленбургом, А. Кингом и Б. Шнайдером, Р. Катцем «, У. Мартином24, И. Масудой23, А. Мэттелартом26, Э. Тоффлером27, Ф. Уэбстером28, Дж. Фитером29, Н. Шиллинглоу и У. Томасом30 и др. -значительный вклад в разработку этой проблемы внесли и отечественные.

16 См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. -М., 1999.

17 См.: Beniger I.R. The Control Revolution: Technologic and Economical Origins of the Information Society. — Cambridge, Mass.- London, 1986.

См.: Винер H. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и общество. НВинерН. Человек управляющий. — СПб.: Питер, 2001. С. 3−196.

19 См.: Dahrendorf R. Reflections of the Revolution in Europe. — New York, 1990.

См.: Кастелъс M. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. -М., 2000; Кастелъс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. — Екатеринбург, 2004.

21 См.: Cuilenburg J.J. van. The Information Society: Some Trends and Implications. // European Journal of Communication. — 1987.-Vol.2.-№ l.-P. 105−121.

22 См.: Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. -М., 1991.

23 См.: KatzR.L. The Information Society: An International Perspective. -N.Y., 1988.

24 См.:Martin W.J. The Information Society. — London, 1988.

25 См.: Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. -Washington, 1983; Masuda Y. Managing in the Information Society: Releasing Synergy Japanese Style. — Oxford, Cambridge, 1990.

26 См.: Mattelart A. The Information Society: An Introduction. — LondonThousand Oaks, Calif., 2003.

27 См.: Тоффлер Э. Метаморфозы власти: Знание, богатство и сила на пороге XXI в.-М., 2003.

28 См.: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. -М., 2004.

29 См.: Feather J. The Information Society: A Study of Continuity and Change. -London, 2000 и др.

30 См.: Shillinglaw N. Thomas W. The Information Society. — Craighall, 1988. ученые: Р.Ф. Абдеев31, В.Г. Афанасьев32, А.В. Бахметьев33, E.JI. Вартанова34, Т.П. Воронина35, В.Л. Иноземцев36, К.К. Колин37, А.Б. Курицкий38, И.С. Мелюхин39, Н.Н. Моисеев40, Е.Н. Пасхин41, В.Д. Попов42, Г. Н. Попов43, А.И. Ракитов44, Г. Л. Смолян и Д.С. Черешкин43, Р.И. Цвылев46, И.И. Юзвишин47, Ю.В. Яковец48 и др.

Особое значение в контексте рассматриваемой проблематики имеют теоретические работы в области анализа социальной коммуникации, массово-коммуникационных процессов, механизмов и результатов их воздействия на сознание людей. Несмотря на характерное для исследовательской практики советского периода идеологизированное противопоставление теории и практики средств массовой информации и.

31 См.: Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. -М., 1994.

32 См.: Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом. -М., 1975; Афанасьев В. Г. Социальная информация. — М., 1994.

33 См.: Бахметьев А. В. Социальные факторы формирования информационного общества. -М., 2003.

34 См.: Вартанова Е. Финская модель на рубеже столетий: Информационное общество и СМИ Финляндии в европейской перспективе. -М., 1999.

•if.

См.: Воронина Т. П. Информационное общество: сущность, черты, проблемы. -М., 1995.

36 См.: Иноземцев B.JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. — М., 2000.

37 См.: Колин К. К. Информационная цивилизация. -М., 2002.

38 См.: Курицкий А. Б. Интернет: инфраструктура информационного общества. -СПб., 1999.

39 Мелюхин И. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития.-М., 1999.

40 См. Моисеев Н. Н. Универсум. Информация. Общество. -М., 2001.

41 См.: Пасхин Е. Н. Информатика и устойчивое развитие. — М., 1996.

42 См.: Попов В. Д. Информациология и информационная политика. — М., 2001.

43 См.: Попов Г. Н. Переход России к информационному обществу. — СПб., 2003.

44 Сш. Ракитов А. И. Философия компьютерной революции. — М., 1991.

45 См.: Смолян Г. Л., Черешкин Д. С. О формировании информационного общества в России // Информационное общество. — 1998. — № 1. — С. 8−13- Смолян Г. Л., Черешкин Д. С., Вертинская О. Н., Костюк В. Н. Путь России к информационному обществу: (Экономические и социально-культурные предпосылки). -М., 1996.

46 См.: Цвылев Р. И. Постиндустриальное развитие: Уроки для России. ~М., 1996.

47 См.: Юзвишин И. И. Основы информациологии. — М., 2000. до.

См.: Яковец Ю. В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы. II Вопросы философии. — 1997. — № 1. — С. 3−17. пропаганды социалистического общества буржуазным концепциям массовой коммуникации, рассматриваемым большей частью в негативно-критическом аспекте, отдельные теоретические положения и выводы, содержащиеся в опубликованных в середине 60-х — 80-е гг. работах Г. К. Ашина49, Э.Г. Багирова50, В. Ю. Борева и А.В. Коваленко51, Ю.П. Буданцева52, Б.А. Грушина53, B.C. Коробейникова54, В. П. Терина и П.А. Шихарева55, И.А. Федякина56, Б.М. Фирсова57, М.А. Фроловой38, Ю.А. Шерковина59, В.Л. Энтина60 и др., не потеряли своей актуальности и научной значимости.

В последние годы данному направлению исследований были посвящены работы В.М. Березина61, Ю.П. Буданцева62, М.А. Василика63,.

49 См.: Агиин Г. К Вторжение без оружия: идеологическая борьба в современном мире и буржуазная «массовая культура». — М., 1985.

50 См.: Багиров Э. Г. Очерки теории телевидения. -М., 1978.

51 См.: Борее В. Ю., Коваленко А. В. Культура и массовая коммуникация. -М., 1986.

52 См.: Будангев Ю. П. В контексте жизни: Системный подход и массовая коммуникация. — М., 1979; Буданцев Ю. П. Системность в изучении массовых информационных процессов. — М., 1986.

53 См.: Трушин Б. А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. -М., 1987.

54 См.: Коробейников B.C. Редакция и аудитория: социологический анализ. -М., 1983.

55 См.: Терин В., Шихарев П. Массовая коммуникация как объект социологического анализа // «Массовая культура» — иллюзии и действительность. -М., 1975. С. 208−232.

56 См.: Федякин И. А. Общественное сознание и массовая коммуникация в буржуазном обществе. -М., 1988.

57 См.: ФирсовБ.М. Пути развития средств массовой коммуникации. — Л., 1977.

58 См.: Фролова М. А. Назначение понятий «массовая коммуникация», «средства массовой коммуникации» и «средства массовой информации и пропаганды» //Вопросы научного коммунизма. -М., 1979. С. 118−127.

59 См.: Шерковин Ю. А. Природа и функции массовой коммуникации. // Вестник Московского университета. — Сер. X: Журналистика. — 1967. — № 6. — С. 41−58- Шерковин Ю. А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. -М., 1973.

60 См.: Энтин B.JI. Средства массовой информации в политической системе современного капитализма. -М., 1988 и др.

61 См.: БерезинВ.М. Сущность и реальность массовой коммуникации. -М., 2002.

62 См.: Буданцев Ю. П. Социология массовой коммуникации. -М., 1995.

63 См.: Основы теории коммуникации / Под ред. проф. М. А. Василика. -М., 2003.

А.А. Грабельникова64, Е. Г. Дьяковой и А.Д. Трахтенберг63, И.И. Засурского66, Я.А. Засурского67, JI.M. Земляновой68, В.П. Конецкой69, И.А. Мальковской70, Г. С. Мельник71, М.М. Назарова72, В.Ф. Олешко73,.

74 75 76 11.

Г. Г. Почепцова, Е. П. Прохорова, А. В. Соколова, В. П. Терина, JX.H. Федотовой78, Ф.И. Шаркова79 и других отечественных авторов.

Среди трудов зарубежных ученых в области теории коммуникации необходимо отметить публикации Дж. Абрамсона, Ф. Артертона и Г. Оррена80, Э. Гринберга и Б. Пэйджа81, Ч. Гудсела82, Т. ван Дейка83,.

64 См.: Грабелъников А. А. Массовая информация в России: от первой газеты до информационного общества. -М., 2001.

6 См.: Дьякова ЕГ., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов. -Екатеринбург, 1999; Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация: модели влияния. Как формируется «повестка дня»? — Екатеринбург, 2001.

66 См.: Засурский И. И. СМИ и власть: Россия девяностых. // Средства массовой информации постсоветской России. -М., 2002. С. 86−134.

67 См.: Засурский Я. Н. Журналистика и общество: балансируя между государством, бизнесом и общественной сферой. / Средства массовой информации постсоветской России. -М., 2002. С. 195−231.

68 См.: Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы. -М., 1995.

69 См.: Конецкая В. П. Социология коммуникации. -М., 1997.

70 См.: Малъковская И. А. Знак коммуникации: Дискурсивные матрицы. -М., 2004.

См.: Мельник Г. С. Mass Media: психологические процессы и эффекты. -СПб., 1996.

См.: Назаров М. М. Массовая коммуникация и общество: введение в теорию и исследования. — М., 2004.

73 Олешко В. Ф. Социожурналистика: прагматическое моделирование технологий массово-коммуникационной деятельности. — Екатеринбург, 1996.

74 См.: Почепцов Г. Г. Теория коммуникации. — М., 2001.

75 См.: Прохоров Е. П. Журналистика и демократия. — М., 2004.

76 См.: Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации. — СПб., 2002.

77 См.: ТеринВ.П. Массовая коммуникация: Исследование опыта Запада. — М.,.

2000.

78 См.: ФедотоваЛ.Н. Массовая информация: стратегия производства и тактика потребления. — М., 1996; Федотова Л. Н. Социология массовой коммуникации. -СПб., 2003.

7Q.

См.: Шарков Ф. И. Основы теории коммуникации. — М., 2002.

80 См.: Abramson J.В., Arterton F.Ch., Orren G.R. The Electronic Commonwealth: The Impact of New Media Technologies on Democratic Politics. — New York, 1988.

1 См.: GreenbergE.S., Page B.I. The Struggle for Democracy. — New York, 2002.

82 См.: Goodsel Ch. T. The American Statehouse: Interpreting Democracy’s Temples. — Lawrence, 2001.

См.: Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. -М., 1989.

Р. Дэвиса и Д. Оуэн84, Г. Инниса85, Д. Келлнера86, Дж. Кина87, Дж. Куррана и М. Гуревича88, Э. Кэтча и Дж. Рифкин89, М. Манна90, Дж. Мейеровича91, Р. Мертона92, Дж. Томсона93, С. Францича94, Ю. Хабермаса95 и др., в которых затрагивается проблема отношений между развитием СМК и организацией властно-управленческих отношений в обществе.

Анализу понятия политической коммуникации и ее сущностной стороны посвящены работы российских политологов Г. А. Белова и.

В.П. Пугачева96, М.Ю. Гончарова97, М.В. Ильина98, В.В. Латынова" ,.

А.И. Соловьева100, известных зарубежных исследователей М. Дефлёра и.

84 См.: DavisR., Owen D. New Media and American Politics. — New York, 1998.

85 *.

Cm.: InnisH.A. Empire and Communication. — Oxford, 1950; Innis H.A. The Bias of Communication. — Toronto, 1951.

86 См.: Kellner D. Media Culture: Cultural Studies, Identity, and Politics between the Modern and the Postmodern. — LondonNew York: Routledge, 1995.

См.: КинДэю. Средства массовой информации и демократия. -М., 1993.

88 См.: Mass Media and Society. / Eds.: J. Curran, M. Gurevitch — LondonNew York, 2000.

89 См.: Katsh K, Rifkin J. Online Dispute Resolution: Resolving Conflicts in Cyberspace. — San Francisco, 2001.

90 См.: MannM. The Sources of Social Power: In 2 vols. — Cambridge, 1986.

91 См.: Meyrowitz J. No Sense of Place: The Impact of Electronic Media on Social Behavior.-New York, 1985.

92 Cm.: Merton R Social Theory and Social Structure. — New York, 1968.

93 См.: Thompson J.B. Ideology and Modern Culture: Critical Social Theory in the Era of Mass Communication. — Stanford, 1990.

94 См.: Frantzich S.E. Citizen Democracy: Political Activists in a Cynical Age-Lanham, Md., 1999.

95 См.: Habermas J. The Structural Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category if Bourgeois Society. — Cambridge, 1989; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. — СПб., 2000.

96 См.: Основы политологии: Краткий словарь терминов и понятий. / Под ред. д.ф.н., проф. Белова Г. А. и д.ф.н., проф. Пугачева В. П. -М., 1993,.

97 См.: Гончаров М. Ю. Риторика политической коммуникации. // Массовая коммуникация в современном мире. —М., 1991. — С. 55−60.

См.: Ильин М. В. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий. -М., 1997.

99 См.: Латынов В. В. Политическая коммуникация. // Политическая энциклопедия: В 2 т. / Науч.-ред. совет: Пред. совета Г. Ю. Семигин. — Т. 2 — М., 1999. С. 172−173.

100 См.: Соловьев А. И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации. IIПолис. — 2002. — № 3. — С. 5−18.

Э. Деннис101, Ж.-М. Коттре102, П. Лазарсфельда103, Г. Лассуэлла104, Л. Пая105, Д. Уилхема106, Р.-Ж. Шварценберга107.

Специальных работ, посвященных изучению отдельных сторон политической коммуникации, в современной российской исследовательской.

108 практике пока не так много. Это — монографии М. С. Вершинина, Т.Э. Гринберг109, А. В. Дмитриева, В. В. Латынова и А.Т. Хлопьева110, В.И. Кравченко111, Е.Г. Морозовой112, Ю.А. Нисневича113, А.Л. Стризое114, A.M. Цуладзе115, А.А. Чичановского116, С.А. Шомовой117, диссертационные исследования А.А. Большакова118, Е.И. Злоказовой119, И.Г. Маланчук120,.

101 См.: DeFleur M.L., Dennis Е.Е. Understanding Mass Communication: A Liberal Arts Perspective. — Boston, 2002.

102 См.: Cotteret J.-M. Gouvernants et gouvernes: La communication politique. -Paris, 1973.

103 См.: LazarsfeldP.F. On Social Research and its Language. — Chicago, Л993.

104 См.: Lasswell H.D. The Structure and Function of Communication in Society. // The Communication of Ideas. / Ed.: L. Bryson. — New York, 1948. P. 37−51.

105 См.: Pye L. Political Communication. // The Blackwell Encyclopedia of Political Institutions. Oxford — New York, 1987.

106 См.: Уилхем Д. Коммуникация и власть. — СПб, 1993.

107 См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология: В 3 ч. 4.1. -М., 1992.

108 См.: Вершинин М. С. Политическая коммуникация в информационном обществе. — СПб., 2001.

109 См.: Гринберг Т. Э. Политическая реклама: портрет лидера. — М., 1995.

110 См.: Дмитриев А. В., Латынов В. В., Хлопьев А. Т. Неформальная политическая коммуникация. — М., 1997; Дмитриев А. В., Латынов В. В. Массовая коммуникация: пределы политического влияния. — М., 1999.

111 См.: Кравченко В. И. Власть и коммуникация: проблемы взаимодействия в информационном обществе. — СПб., 2003.

112 См.: Морозова Е. Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. -М., 1999.

113 См.: НисневичЮ.А. Информация и власть. — М., 2000.

114 См.: Стризое А. Л. Политика и общество: социально-философские аспекты взаимодействия. — Волгоград, 1999.

115 См.: Цуладзе A.M. Формирование имиджа политика в России. — М., 1999.

116 См.: Чичановский А. А. В тенетах свободы: Политологические проблемы взаимодействия властных структур, средств массовой информации и общества в новых геополитических условиях. — М., 1995.

117 См.: Шомова С. А. Политическая коммуникация: социокультурные тенденции и механизмы. -М., 2004.

См.: Большаков А. А. Особенности политической коммуникации в современной Франции: Автореф. дисс.. канд. филос. наук. -М., 1999.

119 См.: Злоказова Е. И. Кинематограф в системе политических коммуникаций общества: Автореф. дисс.. канд. полит, наук. — СПб., 1994.

120 См.: Маланчук И. Г. Роль языковой картины мира в политической коммуникации: Автореф. дисс.. канд. психол. наук. — М., 1999.

191 129 193.

JI.P. Посикеры, C.B. Разворотневой, И. К. Решетова Ю.А. Твировой124, А.Д. Трахтенберг123, учебник «Управление общественными отношениями» под общей редакцией B.C. Комаровского126, учебное пособие «Политические коммуникации» под редакцией.

А.И.Соловьева .

Заслуживают особого" «внимания опубликованные в последние.

128 годы работы М. Г. Анохина и М. Ю. Павлютенковой, В. А. Ачкасова и.

A.В. Чугунова129, JI.A. Василенко130, А. В. Дмитриева, В. В. Латынова и.

И.Г. Яковлева131, Б.З. Докторова132, А.И. Кулика133, Д.А. Ненашева134, —^——-———^— ^.

121 См.: Посикера Л. Р. Политическая коммуникация в условиях избирательных кампаний: Анализ концепций и технологий: Автореф. дисс.. канд. полит, наук. -М., 1994.

12 См.: Разворотнева С. В. Психологические аспекты политического влияния (Коммуникативные стратегии): Автореф. дисс.. канд. полит, наук.-М., 1993.

123 См.: Региетов И. К. Политическая реклама в системе массовых коммуникаций: Автореф. дисс.. канд. полит, наук. — М., 1999.

124 См.: Твирова Ю. А. Политическая коммуникация как фактор трансформации политической системы современной России: Автореф. дисс.. канд. полит, наук. — ТулаОрел, 2003.

125 См.: Трахтенберг А. Д. Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции: Автореф. дисс.. канд. полит, наук. -Екатеринбург, 1998.

126 См.: Управление общественными отношениями: Учебник / Под общ. ред.

B.C. Комаровского. — М., 2003.

127 См.: Политические коммуникации / Под ред. А. И. Соловьева. — М., 2004.

128 См.: Анохин М. Г., Павлютенкова М. Ю. Авангардные информационные технологии PR: возможности и перспективы. // Связи с общественностью в политике и государственном управлении. -М., 2001. С. 408−425.

129 См.: Ачкасов В. А., Чугунов А. В. Демократия и Интернет: Роль Интернет в формировании «просвещенного понимания». // Интернет и современное общество: Тезисы Всероссийской научно-методической конференции. СПб, 7−11 декабря 1998 г. — СПб, 1998. С. 43−46.

130 См.: Василенко Л. А. Интернет в информатизации государственной службы России (Социологические аспекты). — М., 2000.

1 1 См.: Дмитриев А. В., Латынов В. В., Яковлев И. Г. Политика, политология, Интернет. — М., 2002.

132 См.: Докторов Б. Российский политический Интернет. // Петербургский журнал социологии. — 1999. — № 2. С. 40−42.

133 См.: Кулик А. Н. «Всемирная паутина» для политической науки, образования и политического участия. // Политическая наука: Сборник научных трудов. — 2002, № 1: Современное состояние. Тенденции и перспективы. -М., 2002. С. 101−125.

134 См.: Ненашев Д. А. Лоббирование посредством компьютерных сетей: новый инструмент политического влияния. // Политическая наука: Сборник научных трудов. — 2002, № 1: Современное состояние. Тенденции и перспективы. — М., 2002.

C. 126−136.

Б.В. Овчинникова135, Д.Н. Пескова136, В. Юдаева и др.137, а также.

138 139 диссертационные исследования Д. Г. Иванова ' и А. В. Чугунова, где рассматриваются возможности и перспективы использования новейших информационных технологий и Интернета в политической сфере.

Теоретические исследования зарубежных авторов в области анализа политической коммуникации — при всем многообразии их проблематики — в целом развиваются в русле двух основных направлений. Первое из них связано с построением микроуровневых когнитивных конструкций, которые выступают в качестве основы упорядочения и обобщения эмпирических данных о результатах информационного воздействия, имеющего своей целью изменение политических установок, мнений, поведения на уровне индивидов. Начиная с получившего широкую известность исследования П. Лазарсфельда, Б. Берельсона и X. Годэ «Выбор народа», впервые опубликованного в середине 40-х гг. 14°, значительная часть работ данного направления была связана с изучением процессов побудительной коммуникации в контексте подготовки и проведения избирательных кампаний. Отдельные теоретические аспекты анализа процессов информационного воздействия на электоральное поведение и восприятия различными аудиториями политических медиа-образов, создаваемых СМК, исследовались, в частности, в 50−60-е гг. П. Лазарсфельдом при.

135 См.: Овчинников Б. В. Виртуальные надежды: состояние и перспективы политического Рунета. // Полис. — 2002. — № 1. — С. 46−65.

136 См.: Песков Д. Н. Интернет в российской политике: утопия и реальность. // Полис. — 2002. — № 1. — С. 31−45.

137 См.: Юдаев В. Интернет и выборы. // Избирательные технологии и избирательное искусство. -М., 2001. С. 149−159 и др.

138 См.: Иванов Д. Г. Использование интернет-технологий субъектами российского политического процесса в конце 1990;х — 2001 гг.: Автореф. дисс. канд. полит, наук. — М., 2002,.

139 См.: Чугунов А. В. Политика и Интернет: политическая коммуникация в условиях развития современных информационных технологий: Автореферат дисс.. канд. полит, наук. — СПб., 2000.

140 См.: LazarsfeldP., Berelson В., Gaudet Н. The People’s Choice. — New York, участии Б. Берельсона, Э. Каца и У. Макфи141, Дж. Гербнером142, Дж. Клэппером143, Э. Кэмпбэллом при участии Дж. Турина, П. Конверса, У. Миллера, Д. Стокса144, У. Уэйссом145- в 70-е гг. — С. Краусом и Д. Дэвисом146, У. Миллером и Т. Левитин147, Н. Наем, С. Вербой и Дж. Петросиком148, Д. Ниммо и Р. Сэвиджем149, Д. Шоу и М. Маккомбсомьов 80-е гг. — Ш. Айенгаром и Д. Киндером151, Ф. Артертоном152, Р. Дентоном и Д. Ханом153, Р. Джослином154, С. Китером и К. Зукиномь5, Т. Паттерсоном156, С. Хессом157,.

141 См.: Berelson В., Lazarsfeld P., McPhee W. Voting: A Study of Opinion Formation in a Presidential Campaign. — Chicago, 1954; Katz E., Lazarsfeld P.F. Personal Influence: The Part Played by People in the Flow of Mass Communications. — Glencoe, 1955.

142 См.: Gerbner G. Toward a General Model of Communication. // Audio-Visual Communication Review. — 1956. — Vol. 4. — P. 171−199.

143 См.: Klapper J.T. The Effects of Mass Communication. — New York, I960.

144 См.: Campbell A. Elections and the Political Order. — New York, 1966; Campbell A., Converse P.E., Miller W.E., Stokes D.E. The American Voter. — 2nd ed. -Chicago, 1976; Campbell A., Gurin G., Miller W. The Voter Decides. -Evanston, 111, 1954.

145 См.: Weiss W. Effects of the Mass Media of Communication. // The Handbook of Social Psychology. 2nd ed. Vol. V / Eds: G. Lindzey, E. Aronson. — Reading, MA, 1969.

146 См.: Kraus S., Davis D. The Effects of Mass Communication on Political Behavior. — University Park, PA, 1976.

См.: Miller W.E., Levitin Т.Е. Leadership and Change: The New Politics and the American Electorate. — Cambridge, Mass., 1976.

148 См.: NieN.H., Verba S., PetrocikJ.R. The Changing American Voter. — 2nd ed. -San Jose, С A., 1999.

149 См.: Nimmo D., Savage R. Candidates and their Images: Concepts, Methods, and Findings. — Pacific Palisades, Calif., 1976.

150 См.: Shaw D.L., McCombs M.E. The Emergence of American Political Issues: The Agenda-Setting Function of the Press. — St. Paul, MN, 1977.

151 См.: Iyengar Sk, Kinder D.R. News that Matters: Television and American Opinion. — Chicago, 1987.

См.: Arterton F.C. Media Politics: The News Strategies of Presidential Campaigns. — Lexington, Mass., 1984.

153 См.: Denton RE. Jr., Hahn D.F. Presidential Communication: Description and Analysis. — New York, 1986.

154 См.: Joslyn R. Mass Media and Elections. — Reading, Mass., 1984.

155 См.: Keeter S., Zukin C. Uninformed Choice: The Failure of the New Presidential Nominating System. — New York, 1983.

156 См.: Patterson Т.Е. The Mass Media Election: How Americans Choose their President. — New York, 1980.

См.: Hess S. The Presidential Campaign: An Essay. — Washington, D.C., 1988. в последние годы — Т. Гитлином158, Э. Даймондом и Р. Сильверманом159, Э. Деннис и Дж. Мерриллом160, К. Джонсон-Кэтри и Г. Коплэндом161, Л. Кэйд и А. Джонстон162,, С. Попкином163, Д. Ниммо164, С. Розенстоуном и Дж. Хансеном165, Ч. Стюартом, С. Смитом, и Р. Дентоном166, М. Троготтом и П. Лавракасом167- Р. Хартом168, Р. Энтманом и Э. Роджески169 и рядом других авторов.

К числу микроуровневых политико-коммуникационных исследований относится также теоретический анализ феноменов пропаганды и процессов политической социализации личности, который.

170 представлен опубликованными в 50−90-е гг. трудами Б. Багдикяна ,.

158 См.: Gitlin Т. Media Unlimited: How the Torrent of Images and Sounds Overwhelms our Lives. — New York, 2002.

159 См.: Diamond E., Silverman R.A. White House to Your House: Media and Politics in Virtual America. — Cambridge, Mass., 1995.

160 См.: Dennis E.E., Merrill J.C. Media Debates: Great Issues for the Digital Age. -Belmont, CA, 2002.

161 См.: Johnson-Cartee K.S., Copeland G.A. Inside Political Campaigns: Theory and Practice. — Westport, Conn., 1997; Johnson-Cartee K.S., Copeland G.A. Manipulation of the American Voter: Political Campaign Commercials. — Westport, Conn., 1997.

162 См.: Kaid L.L., Johnston A. Videostyle in Presidential Campaigns: Style and Content of Televised Political Advertising. — Westport, Conn., 2001.

163 См.: Popkin S.L. The Reasoning Voter: Communication and Persuasion in Presidential Campaigns. — Chicago, 1994.

164 См.: Nimmo D. Political Persuaders: The Techniques of Modern Election Campaigns.-NewBrunswick, N.J., 2001.

165 См.: Rosenstone S.J., Hansen J.M. Mobilization, Participation, and Democracy in America. — New York, 1993.

166 См.: Stewart Ch.J., Smith C.A., Denton RE., Jr. Persuasion and Social Movements. — Prospect Heights, 111., 2001.

167 См.: Traugott M.W., Lavrakas P.J. The Voter’s Guide to Election Polls. ~ New York, 1999; Election Polls, the News Media, and Democracy. / Eds: P.J. Lavrakas, M.W. Traugott. — New York, 2000.

168 См.: Hart R.P. Campaign Talk: Why Elections Are Good for Us. — Princeton, N.J., 2000; Hart R.P. Seducing America: How Television Charms the Modern Voter. -Thousand Oaks, 1999.

169 См.: Entman RM., Rojecki A. The Black Image in the White Mind: Media and Race in America. — Chicago, 2000.

170 См.: Bagdikian B.H. The Media Monopoly. — 6th ed. — Boston, Mass.: Beacon Press, 2000.

Д. Бари и Б. Сильвера171, М. Дженнингса и Р. Ниеми172, А. Джорджа173, Р. и К. Доусон в соавторстве с К. Прюиттом174, М. Корбетта175, Г. Лассуэлла, Д. Лернера и X. Спейера176, Д. О’Кифа177, У.Р. Неймана178,.

17Q 180 181.

М. Паренти, Э. Пратканиса и Э. Аронсона, Р. Фагена ,.

182 1 s3.

Дж. Фулбрайта, Г. Хаймена и др.

Второе направление теоретических исследований политической коммуникации сопряжено с построением макроуровневых моделей, концептуально отображающих содержание и тенденции развития процессов информационного воздействия и взаимодействия субъектов политики на уровне политической системы и общества в целом. Данное направление представлено существенно меньшим количеством.

184 публикаций, в частности, работами Г. Алмонда и Дж. Коулмана ,.

См.: Bahry D., Silver В. Soviet Citizen Participation on the Eye of Democratization. // American Political Science Review. — 1990. — Vol. 84.

172 См.: JenningsM.K., Niemi R. Generations and Politics: A Panel Study of Young Adults and their Parents. — Princeton, N.J., 1981.

173 См.: George A.L. Propaganda Analysis: A Study of Inferences Made from Nazi Propaganda in World War II. — Westport, Conn., 1973.

174 См.: Dawson R.E., Prewitt K., Dawson K.S. Political Socialization. — Boston, 1977; Ellul J. Propaganda. — New York, 1966.

175 См.: Corbett M. American Public Opinion: Trends, Processes, and Patterns. -New York: Longman, 1991.

См.: Propaganda and Communication in World History: In 3 vols. / Eds.: H.D. Lasswell, D. Lerner, H. Speier. — Hawaii, 1980.

177 См.: O’Keefe D.J. Persuasion: Theory and Research. — Thousand Oaks, CA., 2002.

178 См.: Neuman W.R. The Future of the Mass Audience. — Cambridge, MA, 1991.

1 *7Q.

См.: Parenti M. Inventing Reality: The Politics of the Mass Media. -New York,.

1993.

180 См.: Pratkanis A., Aronson E. Age of Propaganda: The Everyday Use and.

Abuse of Persuasion. — New York, 1997.

См.: FagenR. Politics and Communication: An Analytic Study. — Boston, 1966.

См.: Fulbright J.W. The Pentagon Propaganda Machine. — New York, 1970.

183 См.: HymanH. Political Socialization. — New York, 1959.

184 См.: Almond G., Coleman J. The Politics of The Develoment Areas. — New York, 1971.

К. Дойча185, Д. Истона186, Д. Кноука и Дж. Куклински187, Р. Хакфельдта и Дж. Спрага188, Р.-Ж. Шварценберга189, Т. Ямагиши, М. Гиллмор и К. Кук190 и др.

Отдавая должное значительной исследовательской работе, проделанной отечественными и зарубежными учеными в области теоретического изучения и осмысления процессов информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, следует отметить, что политическая коммуникация пока еще не стала объектом комплексных теоретико-методологических исследований. Научный поиск в основном ведется по нескольким смежным, но недостаточно связанным между собой направлениямпри этом изучаются лишь отдельные стороны политико-коммуникационных процессов и явлений, их частные аспекты. Фрагментарный анализ, будучи исторически неиз беленым этапом развития любой теории, становится сегодня препятствием на пути выявления сущностных характеристик политической коммуникации и приводит либо к неоправданному сокращению предметного поля исследования только до коммуникационных процессов, имеющих место в период подготовки и проведения избирательных кампаний, либо к такому же неоправданному его расширению, когда размываются научные критерии «политичности» коммуникации.

См.: Deutsch K.W. The Nerves of GovernmentModels of Political Communication and Control. — London, 1963; Deutsch K.W. Politische Kybernetic: Modelle und Perspektiven. — Freiburg 1969.

1 Rfi.

См.: Easton D. A Framework for Political Analysis. — Chicago, 1979; Easton D. A Systems Analysis of Political Life. — Chicago, 1979.

187 См.: Knoke D., Kuklinski J.H. Network Analysis. — Beverly Hills, CA, 1987.

188 См.: Huckfeldt R., Sprague J. 1987. Networks in Context: The Social Flow of Political Information. // American Political Science Review. ~ 1987. — Vol. 81.

См.: ШварцеибергР.-Ж. Указ. соч.

190 См.: Yamagishi Т., Gillmore M.R., Cook K.S. Network Connections and the Distribution of Power in Exchange Networks. // American Journal of Sociology. — 1987. -Vol. 93. -P. 833−851.

В этой связи целью исследования является анализ теоретических концепций и моделей политической коммуникации как необходимого компонента взаимодействия субъектов политики (политических акторов) между собой и окружающей социальной средой, направленного на завоевание, удержание и использование власти, сохранение, укрепление или изменение существующих властно-управленческих отношений в обществе.

Для достижения этой цели были определены следующие задачи:

— на основе изучения эволюции социально-политической мысли во взаимосвязи с трансформацией общей картины мира от мифологических образов к современным вероятностно-стохастическим и информационно-коммуникационным представлениям обосновать закономерный характер возникновения и развития современных теоретических концепций политической коммуникации;

— исходя из анализа информационно-коммуникационного аспекта политики, определить место теоретических концепций политической коммуникации в общей структуре социально-политического знания;

— исследовать основные тенденции в развитии понятийно-категориального инструментария и методологии изучения политико-коммуникационных процессов;

— выявить особенности развития микрои макроуровнего направлений политико-коммуникационных исследований, определить их роль и значение в формировании общих и специфических методов анализа отдельных, частных аспектов политической коммуникации;

— на основе синтеза микрои макроуровнего подходов обосновать принципы и методологию построения обобщенной структурно-функциональной модели политической системы общества с выделением в ней в качестве одного из функционально обусловленных компонентов подсистемы политической коммуникации;

— проанализировать базовые модели политической коммуникации как когнитивные конструкции, концептуально отображающие содержание процессов информационного воздействия и взаимодействия в политической сфере;

— выявить на уровне теоретического анализа общие и специфические черты стратегических политико-коммуникационных кампаний, направленных на достижение конкретных политических результатов: агитационно-пропагандистской деятельности, политической рекламы, развития общественных связей, политического маркетинга;

— раскрыть роль воздействия средств коммуникации на процессы преобразований в социально-политической сфере, связанные с изменением характера конкретно-исторических форм политической деятельности;

— выявить основные тенденции развития форм политической коммуникации в становящемся информационном обществе с учетом возможностей использования сети Интернет как универсальной коммуникационной среды;

— раскрыть специфику концепций «электронной демократии» и «электронного правительства» как теоретических основ упорядочения и обобщения эмпирических данных, отображающих изменения в процессе организации взаимодействия органов государственной власти и местного самоуправления с гражданами и их объединениями, вызываемые внедрением и расширением использования новейших информационно-коммуникационных технологий в политической сфере.

Объектом исследования выступает политическая коммуникация как совокупность процессов и явлений информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, связанных с конкретно-исторической деятельностью политических акторов по поводу власти, властно-управленческих отношений в обществе.

Предметом исследования являются основные тенденции в развитии методологии исследования, истории формирования и разработки теоретических концепций политической коммуникации.

Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы системно-структурного и структурно-функционального анализа в сочетании с конкретно-историческим методом исследования, дающие возможность проследить процесс генезиса, становления и развития исследуемого объекта в его взаимосвязи с другими феноменами социально-политической сферы.

При изучении особенностей развития основных направлений политико-коммуникационных исследований применялись сравнительно-сопоставительный и диалектический методы, позволяющие в своем сочетании выделить общие и особенные черты в подходах представителей различных научных школ к теоретическому анализу процессов и явлений политической коммуникации с учетом менявшихся конкретно-исторических реалий.

В основу анализа принципов и методов построения, а также тенденций развития теоретических концепций политической коммуникации положен метод моделирования, связанный с условно-знаковым представлением определенных свойств объекта исследования, которое, с одной стороны, отображает внутреннюю целостность политической коммуникации как феномена, обладающего своим местом в социально-политической действительности, с другой стороныраскрывает специфику ее отдельных составляющих.

Анализ основных тенденций развития политической коммуникации в становящемся информационном обществе, а также оценка возможных перспектив формирования и дальнейшей эволюции отдельных элементов «электронной демократии» в связи с использованием новейших информационно-коммуникационных технологий в политической сфере, предполагающие обращение к исследованию процессов, пока еще далеких от своего завершения, актуализировали использование метода вероятностного политического прогнозирования.

Научная новизна исследования, являющегося одной из первых в отечественной практике работ, посвященных комплексному изучению проблем теоретического анализа политической коммуникации, заключается в разработке концепции, методологии и элементов терминологического аппарата нового научного направленияполитической коммуникативистики. Данное направление, лежащее на стыке политической науки, теории управления и социологии коммуникации, которое с середины XX в. интенсивно разрабатывается зарубежными авторами, к настоящему времени пока еще только входит в сферу исследовательских интересов российских политологов. Указанное обстоятельство во многом предопределило обращение к широкому кругу работ западноевропейских и американских ученых по данной проблематике, опубликованных за последние полвека, большинство из которых применительно к отечественной исследовательской практике впервые вводится в научный оборот.

Конкретные новационные моменты исследования заключаются в следующем:

— проанализированы и систематизированы основные теоретические концепции и методологические подходы исследования политической коммуникации;

— на основании полипарадигмального подхода сформулирована методологическая база исследования политико-коммуникационных процессов;

— определены границы предметного поля политической коммуникативистики как особой области политической науки, раскрыто и уточнено содержание ее базовых категорий «политическая информация» и «политическая коммуникация»;

— выявлены значение и роль информационно-коммуникационной составляющей в формировании и трансформации базисных структур социально-политических систем;

— раскрыто значение политической коммуникации как компонента политической системы, обеспечивающего ее гомеостатическую устойчивость;

— на основе исследования эволюции базовых моделей политической коммуникации выявлена устойчивая тенденция постепенного замещения однонаправленных, униполярных процессов «вещательного» типа формами информационного обмена, предполагающими повышение роли обратной связи между участниками политико-коммуникационных процессов;

— на основании анализа развития информационно-коммуникационных стратегий в сфере политики выявлена устойчивая тенденция формирования четырех взаимодополняющих типов стратегической политической коммуникации — стратегии рекламно-пропагандистского типа, стратегии общественного информирования, двусторонней асимметричной и двусторонней симметричной стратегий;

— раскрыты роль и значение развития средств коммуникации как фактора, оказывающего существенное воздействие на преобразование социально-политической действительности, связанное с повышением уровня ее «открытости», доступности информации о деятельности социально-политических институтов, подготовке, принятии и ходе реализации политических решений;

— проведено сравнительное исследование условий, возможностей и пределов использования СМК в качестве инструмента политической социализации в неконкурентной и конкурентной коммуникационной среде;

— на основании анализа информационных запросов Интернет-пользователей и данных социологических исследований выявлена тенденция формирования у российской Интернет-аудитории гражданской политической культуры, ориентированной на демократические ценности и политическую толерантность;

— в рамках теоретического анализа концепции «электронной демократии» как механизма взаимодействия органов публичной власти и общества, базирующегося на использовании сетевых информационно-коммуникационных технологий, уточнен объем понятия «электронное правительство» и обоснована необходимость введения более широкого понятия «электронная инфраструктура государственного и муниципального управления», которое учитывает особенности конституционного строя Российской Федерации и демократических государств Западной Европы, где органы местного самоуправления самостоятельны в пределах своих полномочий и не входят в систему органов государственной власти.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту:

1. Формирование и развитие теоретических концепций политической коммуникации явилось закономерным результатом эволюции политической мысли, испытывающей на протяжении всей истории своего развития влияние базовых мировоззренческих установок, предопределяющих характер картины мира как целостного образа окружающей действительности. Развивающиеся в рамках современной научной картины мира представления о той существенной роли, которую во всех процессах и явлениях объективной реальности наряду с вещественно-энергетическим играет также и информационное взаимодействие, являются общенаучными основаниями социально-философских концепций информационного общества. Эти концепции, в свою очередь, обусловливают трансформацию представлений о мире политики, где проблема информационного взаимодействия интерпретируется в контексте деятельности социальных общностей, а также выражающих их волю и интересы организаций и индивидов по поводу власти, властно-управленческих отношений в обществе.

2. Политическая коммуникация, понимаемая как информационное воздействие политических акторов друг на друга и окружающую социальную среду (общество) по поводу власти, властно-управленческих отношений, является атрибутом, то есть необходимым, существенным, неотъемлемым свойством политической деятельности.

3. Политическая коммуникация как атрибут особого типа человеческой деятельности — деятельности политической — является частным случаем социальной коммуникации и потому с необходимостью содержит в себе как общесоциальные, так и специфические, собственно политические черты. В этой связи политическую коммуникативистику следует рассматривать как область политической науки, по отношению к которой в качестве метатеории выступает социология коммуникации.

4. Анализ сформировавшихся в рамках западной политической науки микрои макроуровневого направлений в области теоретических исследований политической коммуникации позволяет сделать вывод об отсутствии существенных противоречий между двумя указанными подходами и об их возможном синтезе. Один из вариантов такого синтеза нашел свое отражение в предложенной автором обобщенной структурно-функциональной модели, интерпретирующей политическую систему общества как конкретно-историческую форму коммуникации политических акторов между собой и с окружающей социальной средой, властно упорядочивающую, оформляющую и заключающую в определенные границы политическую деятельность в обществе. Данная модель предусматривает выделение в структуре политической системы в качестве одного из ее компонентов подсистемы политической коммуникации, обеспечивающей внутреннюю взаимосвязь между всеми элементами системы, а также функцию внешнего взаимодействия политической системы как целого с окружающей социальной средойобществом.

5. Подсистема политической коммуникации, выполняя ряд специфических функций, связанных с управлением разнообразными процессами информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, приданием им определенной направленности в целях обеспечения эффективного политического руководства обществом, сбора и обработки данных, необходимых для принятия политических решений и оценки их последствий и т. д, одновременно выступает в качестве компонента, обеспечивающего гомеостатическую устойчивость политической системы как целостного образования, находящегося в непрерывном взаимодействии с изменяющейся социальной средой.

6. Эволюция базовых моделей политической коммуникации как когнитивных конструкций, способствующих раскрытию и осмыслению каузальных связей между процессами и явлениями информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, свидетельствует о проявлении устойчивой тенденции постепенного замещения однонаправленной, «униполярной» коммуникации «вещательного» типа формами информационного обмена, предполагающими не только наличие, но и повышение роли обратной связи между участниками политико-коммуникационных процессов.

7. Рассмотрение агитационно-пропагандистской и рекламной деятельности в политической сфере, развития общественных связей («паблик рилейшнз») и политического маркетинга в качестве различных форм стратегических политико-коммуникационных кампаний, имеющих как общие, так и специфические черты, позволяет сделать вывод о существовании устойчивой тенденции последовательного формирования на протяжении последних полутора веков четырех взаимодополняющих типов коммуникационных стратегий, направленных на достижение конкретных политических результатов: стратегии рекламно-пропагандистского типа, стратегии общественного информирования, двусторонней асимметричной и двусторонней симметричной стратегий. По мнению автора, данная тенденция подтверждается не только практикой развитых государств Запада, но также — с определенной хронологической корректировкой — и эволюцией форм политической коммуникации в Российской Империи — СССР — постсоветской России в конце XIX — начале XXI вв.

8. Развитие средств коммуникации следует рассматривать в качестве одного из факторов, играющих существенную роль в преобразовании социально-политической действительности, связанную с повышением уровня доступности информации о событиях и процессах, происходящих в сфере политики. Однако стремительный рост использования новых информационно-коммуникационных технологий сопровождается увеличением степени информационной открытости, «прозрачности» не только деятельности социально-политических институтов, но также поведения и действий отдельных индивидов. Это дает основание полагать, что дальнейшее развитие технико-технологической составляющей политической коммуникации в условиях становящегося информационного общества потребует более четкой нормативно-правовой регламентации, поскольку оно, наряду с возможностями расширения публичности, открытости осуществления власти, подготовки и принятия политических решений, несет в себе потенциальную опасность ограничения традиционно понимаемых демократических прав и свобод личности.

9. Анализ информационных запросов отечественной Интернет-аудитории дает основание подвергнуть сомнению широко распространенный тезис об аполитичности пользователей Всемирной Сети. По мнению автора, на рубеже XX и XXI вв. в рамках российского Интернет-сообщества формируется та разновидность политической культуры, которую, согласно типологии, предложенной Г. Алмондом и С. Вербой, можно охарактеризовать как «гражданскую культуру». Несмотря на то, что отечественная практика последних лет достаточно наглядно продемонстрировала негативные возможности использования сетевых ресурсов в плане несанкционированного и анонимного распространения различных сведений политического характера, в том числе и компрометирующих материалов, анализ данных социологических исследований позволяет сделать вывод о том, что такие характеристики гражданской культуры, как уровень консенсуса по поводу легитимности существующей власти, направления и содержания общественной политики, а также степень терпимости к плюрализму политических интересов у Интернет-аудитории оказываются существенно выше, чем за ее пределами.

10. Использование в политической сфере Интернета в сочетании с другими новейшими информационно-коммуникационными технологиями в целом способствует расширению возможностей конвенционального политического участия и становлению различных форм «электронной демократии» — механизмов компьютеро-опосредованной политической коммуникации, отвечающих реальным потребностям становящегося информационного общества.

Теоретическая и практическая значимость исследования связана с возможностями применения представленных материалов и результатов теоретического анализа процессов и явлений политической коммуникации в научно-исследовательской работе, направленной на дальнейшее изучение данной проблематики, а также в деятельности органов государственной власти и общественно-политических объединений, имеющей своей целью выработку научно обоснованных предложений по совершенствованию системы российского законодательства в информационной сфере, а также по развитию электронной инфраструктуры государственного и муниципального управления, обеспечивающей эффективное информационное взаимодействие органов власти с населением и институтами гражданского общества.

Аналитические разработки и выводы, содержащиеся в материалах исследования, уже используются автором в учебном процессе в рамках курсов «Теория политики», «Прикладная политология», «Выборы: процессы и технологии», «Коммуникативистика и роль СМИ в государственном и муниципальном управлении», читаемых в Российском университете дружбы народов и Московском педагогическом государственном университете для аспирантов, студентов магистратуры и бакалавриата, обучающихся по направлениям «Политология», «Государственное и муниципальное управление» и «Социология».

Апробация работы. Основные положения исследования изложены в четырех монографиях: «Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития» (М., 2004; 20 п.л.), «Политика, политическая система, политическая коммуникация» (М., 1999; 10,5 п.л.), «Демократия: методология исследования, анализ перспектив» (в соавторстве с А. С. Мадатовым, М., 2004; 8 п.л., авторский вклад — 40%), «Актуальные проблемы политической науки (в соавторстве с Ю. В. Ирхиным, М., 1996; 11,75 п.л., авторский вклад — 50%). По теме диссертации также опубликованы 33 научные работы, включая статьи, вошедшие в справочно-энциклопедические издания «Зарубежная политология: словарь-справочник» (Под ред. А. В. Миронова, Г. А. ЦыганковаМ., 1998) и «Политическая энциклопедия» (В 2 т.- М., 1999).

Отдельные положения и выводы исследования были представлены в виде докладов и сообщений на Международной научно-практической конференции «Право и политическая стабильность» (Москва, Российский университет дружбы народов, июнь 1996 г.) — Международной научной конференции «Права человека в диалоге культур» (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, ноябрь 1998 г.) — IV Международном философском симпозиуме «Диалог цивилизаций: Восток — Запад» (Москва, Российский университет дружбы народов, ноябрь 1999 г.) — Российской межвузовской научной конференции «» Новая" Россия: политическое знание и политологическое образование" (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, декабрь 2000 г.) — Российской межвузовской научной конференции «» Новая" Россия: национальные интересы в глобальном контексте" (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, декабрь 2001 г.) — Межвузовской научно-практической конференции «Политические коммуникации XXI века: гуманистические аспекты» (Москва, Московский государственный социальный университет, март 2002 г.) — Российской межвузовской научной конференции «» Новая" Россия: политика и культура в современном измерении" (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, январь 2003 г.) — Международной научной конференции «» Новая" Россия: власть, общество, управление в контексте либеральных ценностей" (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, март 2004 г.).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры политологии и социологии Московского педагогического государственного университета в ноябре 2004 г. и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Последняя треть XX века ознаменовалась стремительным развитием информационно-коммуникационных технологий, которые, интенсивно проникая во все сферы социальной действительности, уже подвергли и продолжают подвергать существенной трансформации прежнюю систему общественных отношений. К началу нового столетия индустриальное общество хотя еще и не сменилось полностью информационным, но в известном смысле все более «вытесняется» им: человечество продолжает жить, в значительной мере пользуясь материальными благами, создаваемыми в результате промышленного производства, однако жизнь людей в каждом из ее измеренийсоциально-экономическом, политико-правовом, культурно-духовномсегодня уже во многом определяется коммуникационными процессами, охватывающими своим влиянием предприятия и сферу услуг, органы государственной власти и местного самоуправления, политические партии, общественные движения, профессиональные объединения, систему образования, быт и досуг граждан.

В условиях становления информационного общества коммуникация занимает место одной из ведущих общественных практик и по этой причине неизбежно попадает в поле исследовательского интереса представителей различных областей научного знаниятехнических, естественных, гуманитарных. В рамках каждого из этих направлений теоретический анализ феноменов коммуникации осуществляется под особым углом зрения, обусловливается спецификой объекта и предмета каждой конкретной науки. С позиций теории политики, последовательное возрастание роли информационных процессов в непосредственной деятельности политических акторов, связанной с завоеванием, удержанием, осуществлением и использованием власти, актуализирует обращение исследователей к изучению и осмыслению новых форм и способов политической борьбы, политического влияния, политического участия, а также трансформации всей политической системы общества в связи с изменением места и роли коммуникационной составляющей в ее структуре. Многоаспектность указанных явлений со всей очевидностью предполагает необходимость их исследования с опорой на философский инструментарий. При этом политическая коммуникативистика в ее теоретическом аспекте должна выступать не как некая эклектическая область приложения отдельно взятых категорий, понятий и проблем современной философии к анализу информационно-коммуникационных процессов в сфере политики, а как методологически целостная конструкция, позволяющая рассматривать генезис, закономерности и тенденции развития феноменов политической коммуникации системно, в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

В ведущих теоретических представлениях, понятиях и концепциях каждой эпохи отражается не только достигнутый уровень знания, но и неразрывная связь собственно исторического пути и внутренней логики развития науки, взаимосвязь исторического и логического. Это относится ко всем областям знанияне является здесь исключением и анализ процессов и явлений в сфере политики. Рассмотрение генезиса и развития концепций политической коммуникации в контексте трансформации картины мира — целостного образа окружающей действительности, на каждом этапе становления которого в соответствии с исходными мировоззренческими предпосылками складываются исторически обусловленные принципы познания, -позволяет понять взаимоотношение между прошлым и настоящим как отношение ставшего к становящемуся. Главное в данном отношении, как справедливо отметил А. И. Ковлер, «лишь отказаться от взгляда на прошлое как на «недоразвитое» настоящее"1. И тогда современное теоретическое осмысление феноменов политической коммуникации предстает как закономерный результат развития политической мысли, предопределяемый на метатеоретическом уровне формированием социально-философских концепций информационного общества. Эти концепции, с одной стороны, содержат в себе как общесоциологические, так и собственно политологические начала, касающиеся представлений о власти, властно-управленческих отношениях в меняющемся социуме, а с другой — отражают и методологически интерпретируют применительно к познанию социальной сферы базовые мировоззренческие установки, складывающиеся в рамках новейшей научной картины мира на основании отказа от жесткого ньютонианско-лапласовского детерминизма, признания вероятностно-стохастического характера причинности и осмысления той существенной роли, которую во всех процессах и явлениях объективной реальности наряду с вещественно-энергетическим играет также и информационное взаимодействие. В предметном поле теории политики проблема информационного взаимодействия реинтерпретируется с точки зрения анализа проявлений целенаправленной активности политических акторов по поводу власти, властно-управленческих отношений в обществе, а также рассмотрения самой власти как созидательного начала, основанного на обладании информацией, на знании, постоянное совершенствование которого влияет на понимание целесообразности и своевременное изменение существующего порядка.

1 Ковлер А. И. Исторические формы демократии: проблемы политико-правовой теории. -М., 1990. С. 32.

По мере развития науки обращение к анализу некоторых, казалось бы, хорошо известных и достаточно изученных феноменов нередко дает возможность выявить принципиально ваясные в теоретико-методологическом отношении аспекты, которые ранее не были отмечены. Преодоление традиционного взгляда на политическую коммуникацию как на некий вспомогательный, сугубо технический элемент, обеспечивающий обмен информацией между участниками политического процесса, позволило прийти к выводу, что любые взаимоотношения меясду политическими акторами, возникающие в ходе их непосредственной деятельности, связанной с завоеванием, удержанием, осуществлением и использованием власти, не могут проявляться иначе как в форме информационного воздействия и взаимодействия, то есть коммуникации, предполагающей передачу от актора к актору и в окруясающую социальную среду — общество различных смысловых значений посредством речи, текста, изобраясений и других символьных форм. Таким образом, политическая коммуникация выступает как атрибут, то есть необходимое, существенное, неотъемлемое свойство политической деятельности в любом ее проявлении.

Политическая коммуникация представляет собой частный случай социальной коммуникации как специфической формы взаимодействия индивидуальных и совокупных акторов, предполагающей передачу информации посредством использования языка и других символьных форм. Однако здесь следует иметь в виду принципиально ваясное замечание А. И. Соловьева, что «концепт «политической коммуникации» описывает не универсальный, а уникальный тип коммуникативного процесса, которому присущи собственные источники информационных контактов, особый тип организации социальных взаимоотношений, специфические функциональные нагрузки в рамках общества, своя морфология, многократно опосредованный стиль общения макросоциальных групп и ряд других свойств"2. Тогда, основываясь на диалектике единичного, особенного и общего, необходимо сделать следующий вывод: социология коммуникации, предметом которой являются универсальные законы, закономерности и тенденции развития, а также средства и механизмы информационного воздействия и взаимодействия в обществе, выступает в качестве метатеории по отношению к политической коммуникативистике, где коммуникационные аспекты деятельности политических акторов по поводу проблем власти интерпретируются с точки зрения проявлений действия общих законов социальной коммуникации в сочетании с объективными политологическими законами, отражающими необходимые, существенные, устойчивые, повторяющиеся связи и отношения между процессами и явлениями в сфере политики.

Понятие коммуникации в контексте политической теории может соотноситься с двумя феноменами. Оно может означать как взаимодействие, или, в аристотелевском понимании, «общение» политических акторов по поводу власти, так и процесс передачи политически значимой информации в обществе. Эти два явления не только очень близки, но и неразрывно связаны между собой: взаимодействие индивидов, их объединений всегда предполагает информационное воздействие или информационный обмен, а передача информации, независимо от использования каких-либо каналов или.

2 Соловьев А. И. Политическая коммуникация. С. 6. технических средств приобретает смысл только тогда, когда ее получателем выступает тот или иной человек, организация, сообщество. Указанное обстоятельство позволяет утверждать, что между микрои макроуровневым подходами к анализу политической коммуникации, сформировавшимися в рамках современной западной политической науки, отсутствуют существенные противоречия и, более того, возможен их синтез. Парадигма первого подхода, отражающая субъективно-атомистическое видение политической реальности, когда основным объектом исследования выступает индивид с точки зрения анализа пределов и возможностей влиять на его мнение или поведение посредством распространения политически значимой информации, и объективистско-холистская парадигма второго подхода, делающего акцент на изучении места и роли информационно-коммуникационных процессов в политической сфере и в обществе в целом, взаимодополняют друг друга в рамках предложенной в настоящей работе обобщенной структурно-функциональной модели, согласно которой политическая система интерпретируется как конкретно-историческая форма коммуникации политических акторов между собой и с окружающей социальной средой.

Данная модель, предусматривающая выделение в структуре политической системы общества коммуникационной подсистемы как функционального компонента, обеспечивающего внутреннюю взаимосвязь между всеми элементами системы, а также внешнее взаимодействие политической системы как целого с окружающей социальной средой, дает основания утверждать, что политическая коммуникация имеет двойственный характер: она одновременно выступает и как функция политической системы, и как составляющая политического процесса. Это утверждение позволяет преодолеть сложившиеся на этапе фрагментарного анализа отдельных сторон информационных процессов и явлений в сфере политики традиционные представления о сущности политической коммуникации, когда она интерпретировалась исключительно в инструментальном, технико-технологическом плане — лишь как одно из средств обеспечения деятельности органов государственной власти и негосударственных институтов, выражающих интересы господствующих политических сил, которые осуществляют управление социальной жизнью в своих интересах. Предлагаемая в работе обобщенная структурно-функциональная модель политической системы общества интерпретирует политическую коммуникацию, с одной стороны, как особый процесс информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, направленный на поддержание и развитие контактов и связей между политическими акторами в рамках выполнения ими своих специфических ролей и функций, сопряженных с проблемами эффективного политического руководства обществом, сбора и обработки данных, необходимых для принятия политических решений и оценки их последствий и т. д, а с другой — как функциональный компонент политической системы, который обеспечивает ее антиэнтропийную гомеостатическую устойчивость как целостного образования, находящегося в непрерывном взаимодействии с изменяющейся социальной средой.

Анализ генезиса и дальнейшей эволюции теоретических моделей политической коммуникации как когнитивных конструкций, способствующих раскрытию и осмыслению каузальных связей между процессами и явлениями информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, приводит к выводу о проявлении устойчивой тенденции постепенного замещения однонаправленной, униполярной коммуникации «вещательного» типа формами информационного обмена, предполагающими наличие, обратной связи между участниками политико-коммуникационных процессов. В условиях становления информационного общества политическая коммуникация осуществляется уже не только по вертикали — меясду «управляющими» и «управляемыми»: современный уровень технологической оснащенности социума, одним из показателей которого выступает стремительное распространение Интернета, дающее возмоясность практически любому индивиду свободно создавать и распространять собственные информационные продукты, несомненно, выступает фактором, способствующим диверсификации коммуникаторов, возрастанию интенсивности горизонтальных коммуникационных потоков, возникновению и развитию сетевых интерактивных структур, охватывающих и сферу политики.

Вместе с тем, вне зависимости от технико-технологической составляющей, коммуникация в обществе всегда предполагает способность людей воспринимать и понимать адресованные им сообщения. По этой причине коммуникаторы в своем стремлении донести до реально существующего или потенциального адресата какую-либо мысль и при этом быть, с их точки зрения, правильно понятыми, со всей очевидностью долясны контролировать и в случае необходимости корректировать собственные коммуникативные действия посредством обратной связи с адресатом. Если ясе эффективная обратная связь меясду политическими структурами, действующими в рамках привычных схем, и обществом отсутствует, то значительная.

часть граждан будет либо проявлять признаки политической апатии, отказываясь, например, от участия в выборах, либо, напротив, демонстрировать заметное непостоянство в своих политических предпочтениях, одновременно испытывая разочарование и от действий представителей власти, которые оказываются в состоянии выполнить лишь малую часть своих обещаний, и от «застывших» проектов оппозиции, которые все больше и больше отдаляются от меняющейся действительности.

Вывод о повышении роли обратной связи в процессах политической коммуникации подтверждается также анализом генезиса и развития стратегических политико-коммуникационных кампаний, направленных на достижение конкретных политических результатов. Рассмотрение агитационно-пропагандистской и рекламной деятельности в политической сфере, развития общественных связей («паблик рилейшнз») и политического маркетинга в качестве различных форм таких кампаний, имеющих как общие, так и специфические черты, позволило выявить устойчивую тенденцию последовательного формирования четырех взаимодополняющих типов политико-коммуникационных стратегий: униполярной стратегии рекламно-пропагандистского типа, стратегии общественного информирования, а затем — двусторонней асимметричной и двусторонней симметричной стратегий с последовательным возрастанием значения элемента обратной связи в процессах информационного взаимодействия между коммуникаторами и адресатами. Данная тенденция подтверждается не только практикой развитых государств Запада, но также — с определенной хронологической корректировкой — и эволюцией форм политической коммуникации в Российской Империи — СССРпостсоветской России в конце XIX — начале XXI вв.

Развитие средств коммуникации выступает как один из факторов, оказывающих в историческом контексте существенное воздействие на преобразование социально-политической действительности. Начиная с рубежа эпохи Средневековья и Нового времени и вплоть до наших дней это воздействие связывается с постоянным повышением уровня доступности сведений о событиях и процессах, происходящих в сфере политики. Однако наблюдаемый сегодня стремительный рост использования новейших коммуникационных технологий сопровождается увеличением степени информационного риска как следствия достижения небывалой прежде «прозрачности» и в плане деятельности социально-политических институтов, и в плане контроля за поведением и действиями отдельных индивидов. Указанное обстоятельство дает основание сделать вывод, что дальнейшее развитие и совершенствование технико-технологической составляющей политической коммуникации нуждается в более четкой нормативно-правовой регламентации, поскольку оно, наряду с возможностями расширения публичности, открытости осуществления власти, подготовки и принятия политических решений, несет в себе также потенциальную опасность ограничения и нарушения традиционно понимаемых демократических прав и свобод личности.

Конечно же, современный мир далек от модели «информационного тоталитаризма» в духе антиутопий Дж. Оруэлла и О. Хаксли. Более того, развитие информационно-коммуникационной инфраструктуры расширило возможности индивидуального общения и неконтролируемого восприятия и распространения информации, поставив под сомнение саму возможность существования тоталитарных режимов в развитых странах. Как отметили в начале 90-х гг. ушедшего века Дж. Нэйсбитт и П. Абурден: «На нашей планете сегодня меньше диктаторов потому, что о они уже не способны контролировать информацию». Действительно, контроль и распространение сведений политического характера становятся весьма существенными элементами в определении типа политических режимов: при авторитаризме информационные процессы берутся под строгий контроль, тогда как демократический режим предполагает, что политически значимая информация широко и свободно распространяется между различными членами общества. Особое значение при этом имеет не только свобода политических убеждений, но также право и возможность беспрепятственно выражать свое мнение, свободно искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ, если они не противоречат гуманистическим принципам. В этой связи дальнейшее развитие концепций и моделей демократии, отвечающих реалиям становящегося информационного общества, представляется невозможным без обращения к теоретическому анализу проблем политической коммуникации.

В оценке перспектив, связанных с использованием Интернета и других новейших информационно-коммуникативных технологий в политической сфере, следует согласиться с мнением Р. Даля, который осторожно заметил: «Мы едва лишь начали серьезно обдумывать открываемые ими возможности и провели в ничтожных масштабах самые первые, робкие пробы"4. По крайней мере, анализ информационных запросов отечественной Интернет-аудитории дает.

3 NaisbittJ., Aburden P. Megatrends 2000: The New Directions for the 1990's. -New York, 1990. P. 302−303.

4 Даль P. О демократии. — M., 2000. С. 179. немало оснований для того, чтобы опровергнуть расхожие тезисы о якобы имеющей место аполитичности сетевого сообщества или же о несовместимости Всемирной Сети с традиционно понимаемыми демократическими ценностями. Несмотря на то, что отечественная практика последних лет достаточно наглядно продемонстрировала негативные возможности использования Интернет-ресурсов в плане несанкционированного и анонимного распространения различных сведений политического характера, в том числе материалов, либо содержащих призывы к насилию, либо компрометирующих отдельных политиков и должностных лиц, данные социологических исследований позволяет сделать вывод о том, что на рубеже XX и XXI вв. в рамках российского Интернет-сообщества формируется гражданская политическая культура, отвечающая известной характеристике, предложенной Г. Алмондом и С. Вербой: уровень консенсуса по поводу легитимности существующей власти, направления и содержания общественной политики, а также степень терпимости к плюрализму политических интересов у Интернет-аудитории оказываются существенно выше, чем за ее пределами.

Использование в политической сфере Интернета в сочетании с другими новейшими информационно-коммуникационными технологиями, несомненно, может способствовать дальнейшему расширению возможностей конвенционального политического участия и становлению различных форм «электронной демократии» — механизмов компьютеро-опосредованной политической коммуникации, отвечающих реальным потребностям становящегося информационного общества. Позитивное решение данной проблемы состоит, на наш взгляд, в отказе от провозглашения самоценности технико-технологической составляющей и в опоре на гуманистические традиции, на культуру.

Принципиальное значение в контексте перспектив развития «электронной демократии» имеет аксиологическое, ценностное измерение политической коммуникации, ее основных потоков, целей и направленности распространяемых сообщений. В данном отношении, несомненно, прав Д. Маккуэйл, полагающий, что культурная политика в области политической коммуникации доляша основываться на таких принципах, как приоритетность качеств и ценностей данной культуры (иерархия) — равные права и широкие возможности для приобщения к информации вследствие утверждения справедливости, демократии и широких прав граждан (равенство) — близость к культуре нации, этнической общности или религиозного большинства (идентичность) — учет моральных норм и требований (вкус и мораль)3.

Ценностные качества политической коммуникации сегодня, как и прежде, конечно же, ранжируются и политически переосмысливаются правящими элитами и бюрократией в собственных интересах, однако они во многом определяются спецификой общей и политической культуры каждого конкретного сообщества. Политическая коммуникация, выступая способом, средством существования и передачи политической культуры, в свою очередь, сама опосредуется существующими культурными нормами и ценностями. Этовзаимообусловливающие друг друга явления.

5 См.: McOuail D. Media Performance: Mass Communication and the Public Interest. — L. — N.P. — N. Delhi, 1993.