Коллективные хозяйства в структуре аграрных отношений на Ставрополье: процесс создания и динамика развития

Актуальность темы

исследования. Ставрополье по праву относится к тем основным сельскохозяйственным регионам России, которые прошли богатый исторический путь аграрных преобразований. Каждый из периодов реформирования непременно сопровождался не только изменениями в хозяйственной деятельности и сельской повседневности крестьянского населения, но и созданием отвечавшей требованиям времени специфической структуры аграрного производства, что, несомненно, влекло за собой трансформацию всего уклада сельской жизни, быта и положения основных производителей сельскохозяйственной продукции. Выделенные для исследования годы изобилуют примерами серьезных изменений в области аграрных отношений на Ставрополье, среди которых колхозное строительство, практика совершенствования коллективных форм хозяйствования представляют значительный интерес для научного осмысления этого процесса, поскольку именно он сопровождался наиболее важными событиями в жизни края. Этот процесс позволяет с позиций новых знаний определить причины нараставшего кризиса в данной сфере, кроме того, интерес к нему обоснован логикой исторического развития региона. Обращение к противоречиям исторического опыта является источником цивилизационного развития и предопределяет связь времен и поколений.

С учетом этого исторического опыта актуальность темы в современных условиях обусловлена тем обстоятельством, что состояние производственных и социальных отношений в сельской среде конкретного региона непосредственно связано с восприятием текущих событий, сложившейся политической и социально-экономической ситуацией в целом. Актуальность основывается также на невозможности использования в реформаторской деятельности в аграрной сфере пропагандистских лозунгов, не подтвержденных реальными намерениями. Традиционный прагматизм выработал у крестьян устойчивую негативную реакцию на заранее неприемлемые для них преобразовательные импульсы со стороны власти. Это относится не столько к производственной сфере, сколько к области социальных отношений, так как их качественные характеристики создают условия для эффективного функционирования всех хозяйственных органов. Для подтверждения данного положения достаточно вспомнить о том, что политика давления при создании коллективных хозяйств в исследуемый период постепенно трансформировалась в повседневную норму построения взаимоотношений с крестьянством. На этой основе возник кризис управления, чрезвычайные меры сильно подорвали доверие к власти, а его восстановление было уже невозможно посредством возвращения к использованию более лояльных механизмов. В условиях становления советской власти выход виделся в применении чрезвычайных мер, обладавших побочным негативным влиянием, прежде всего на сферу хозяйственной деятельности крестьян. Характер тенденций в области колхозного строительства красноречиво отражал общее состояние дел в аграрном секторе. Естественным следствием сложившегося положения явилась ориентация крестьянства на выбор собственных критериев оценки деятельности власти.

Для выделенного для исследования периода характерны коренные изменения ценностей у крестьян на основе замены традиционных устоев на сложную и противоречивую систему аграрных отношений. Сегодня, когда перед страной стоит задача экономического прорыва и не в последнюю очередь за счет интенсификации сельскохозяйственного производства, очень важным представляется обобщение как негативного, так и позитивного опыта в развитии колхозной инфраструктуры в зернопроизводящих регионах, в принятии мер по формированию соответствующих целям государственного развития общественных настроений в сельской местности. Время и уровень государственного развития настоятельно диктуют потребность восполнить имеющиеся пробелы через призму общих тенденций сельскохозяйственного развития страны и региональных проблем в их взаимосвязи с процессом формирования новых аграрных отношений.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема эволюции аграрного сектора и колхозного строительства, в частности, постоянно находилась в поле зрения исследователей. С момента завершения исследуемого периода прошло более 60-ти лет. За это время историография, как и сама проблема, прошла сложный и противоречивый путь развития. С учетом этого мы предпочитаем разделить научные труды на три группы.

К первой группе относятся работы, вышедшие во время рассматриваемого периода, т. е. в 1920;х — 1940;х годах. Как правило, они содержат ценный фактический материал, отражающий реальные события из повседневной сельской жизни. Во вторую группу вошли труды советского периода с начала 1950;х до конца 1980;х годов, характерной особенностью которых являлось стремление показать поступательное развитие колхозного строя в стране и равноправное положение колхозников в социальной структуре государства. Третью группу составили исследования российского периода, который длится с начала 1990;х годов до настоящего времени. Их отличает критический подход к проблеме развития аграрной отрасли, на основе которого были сделаны важные выводы, в частности, о том, что отстранение колхозников от прав владения своими же результатами труда пагубно отразилось на их позициях в общей системе аграрных отношений.

В отдельную группу научных трудов выделены издания общеисторического характера, знакомство с которыми принесло несомненную пользу.1 Сюда же включены работы, в которых нашла.

1 Весь СССР. — М., 1930. Боффа Д. История Советского Союза. В 2-х т. — М., 1994. История России. Советское общество. 1917;1991 / Под общ. ред. В. В. Журавлева, рук. авт. колл. О. В. Волобуев. — M., 1997. Данилов A.A., Косулина Л. Г. История России. XX век. — М., 1998. Верт Н. История Советского государства. 1900;1991 / Пер. с фр.- 2-е изд. — М.: ИНФРА-М, Изд-во «Весь мир», 1999. История России. С древнейших времен до конца XX века / Под. ред. А. Н. Сахарова, В. П. Дмитренко, И. Д. Ковальченко, А. П. Новосельцева. — М.: ACT, 2001. История России. XX век / Отв. ред. А. Н. Сахаров. — М.: ООО «Изд-во ACT», 2001. Кожинов В. Россия. Век XX (1901;1939). История страны от 1901 года до «загадочного» 1937 года. Опыт беспристрастного исследования. — М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2002. отражение интересующая нас тема или отдельные ее фрагменты. В этот же блок вошли исследования исторических аспектов развития Ставропольского края, 3 а также работы, характеризующие интеграцию крестьянства в структуру советского общества.4.

Работы первого периода начали издаваться в исследуемые годы, поэтому в них кроме хозяйственной деятельности внимание авторов акцентировалось на деятельности первых сельских советов как самостоятельных органов власти, так и в качестве правопреемников крестьянской общины.5 Переход к социалистическому строительству виделся только через коллективизацию сельского хозяйства, что отражало государственный подход к решению аграрных проблем. В этом смысле характерными являются работы Б. Борилина, H.H. Анисимова, И. С. Шахова, Я. Яковлева.6 Это относилось и к Северному Кавказу, выделенному в качестве района сплошной коллективизации.7 В эти годы большое внимание уделялось классовой борьбе в деревне, основные направления которой нашли о отражение в работе Н. Т. Лихницкого. Во время и после войны вопросам колхозного строительства также уделялось много внимания.9.

2 Страницы истории советского общества: факты, проблемы, люди. — М., 1989. Наше отечество. Опыт политической истории. В 2-х т. — М., 1991. История отечества. Люди, идеи, решения. Очерки истории советского государства. — М., 1991. Исаев И. А. История государства и права России. — М., 1996.

3 Кругов А. И. Ставропольский край в истории России (1917;1941 гг.). — Ставрополь, 1996. Край наш Ставрополье. Очерки истории / Научн. ред. В. П. Невская. — Ставрополь: Шат-гора, 1999. Кавказ в сердце России: на вопросы современности ответы ищем в истории. — М.: Пашков домФонд им. И. Сытина, 2000.

4 История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. — М., 1963. Октябрь и советское крестьянство. — М., 1977. Крестьянство в первое десятилетие советской власти. 1917;1927 гг. — М., 1986. Кабанов В. В. Аграрная революция в России // Вопросы истории. — 1989. — № 11. — С. 34−45. Кознова И. Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. — М.: ИФ РАН, 2000. Крестьянство в исторической судьбе России. — М., 2001. Россия сельская: XIX — начало XX века / Отв. ред. А. П. Карелин. — М.: РОССПЭН, 2004.

5 Резунов М. Сельские советы и земельные общества. — М., 1928. Зайцев П. Итоги выборов в Советы в 1929 году//Советское строительство. — 1929. — № 12. Крестьяне о советской власти. — М.-Л., 1929.

6 Борилин Б. Коллективизация и проблемы нового этапа НЭПа//Большевик. — 1930. — № 10. Бригадная система организации труда в колхозах/Под ред. H.H. Анисимова, И. С. Шахова. Изд. 2-е. — М.-Л., 1932. Яковлев Я. А. Вопросы организации социалистического сельского хозяйства. — М., 1933.

7 Колхозное строительство на Северном Кавказе в 1931 г. — Ростов-на-Дону, 1932. Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе (1927;1937 гг.). — Краснодар, 1937. Аграрная политика Коммунистической партии на Дону и на Северном Кавказе (1920;1937). — Ростов-на-Дону, 1948. Вопросы экономического районирования СССР. Сб. материалов и статей (1917;1929) / Под общ. ред. акад. Г. М. Кржижановского. — М., 1957.

8 Лихницкий Н. Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. — Ростов-на-Дону, 1931.

9 Бенедиктов И. А. Колхозная весна 1942 года. — М., 1942. Суслов М. А. Вопросы колхозного строительства в освобожденных районах // Партийное строительство. — 1943. — № 23. — С. 19−27. Готовский Л.М.

С началом второго периода развития отечественной историографии по проблеме исследования тема колхозного строительства на селе не потеряла своей актуальности, о чем свидетельствуют работы О. И. Митяевой и В. А. Смышляева.10 Литература 1960;1970;х годов продолжала изобиловать доказательствами преимуществ коллективного хозяйствования над частным производством. В это время аграрная область также нуждалась в реформах, а их претворение в жизнь непременно сопровождалось обращением к анализу предшествующего опыта, накопленного в исследуемый период. Применительно к Северному Кавказу обобщением этого опыта занимались М. В. Молчанов, П. Г. Чернопицкий, В. П. Моисеев, М. И. Овчинникова, E.H. Осколков и другие, которые подчеркивали значимость реконструкции аграрной сферы в конце 1920;х — начале 1930;х годов.11 Преобладающей была точка зрения о том, что только благодаря усилиям партии и ее руководящей роли удалось переломить ситуацию на селе и добиться повышения производительности труда.12 Эта позиция сохранялась и в.

13 течение 1980;х годов. Традиционно исследователи обращались к проблеме влияния революционных преобразований на характер классовой борьбы в сельской местности, 14 результаты которой, по мнению В. М. Селунской, существенно повлияли на изменение социальной структуры советского.

Экономическая победа Советского Союза в Великой Отечественной войне. — М., 1946. Карнаухова Е. С. Колхозное производство в годы Отечественной войны. — М., 1947.

10 Митяева О. И. Культурно-просветительская работа в деревне в годы первой пятилетки (1928;1932 гг.). — М., 1964. Смышляев В. А. Торжество ленинского кооперативного плана. (Историографический очерк истории коллективизации сельского хозяйства). — Л., 1972. Арутюнян Ю. В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. Изд. 2-е, доп. — М.: Наука, 1970. Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. — М.: Наука, 1970.

11 Молчанов М. В. Победа колхозного строя на Дону и Кубани. — Шахты, I960. Чернопицкий П. Г. На великом переломе. Сельские советы Дона в период подготовки и проведения массовой коллективизации (1928;1931 гг.). — Ростов-на-Дону, 1965. Моисеев В. П. К истории решения земельного вопроса на Тереке // Известия СОНИИ. Т. XXVIII. — Орджоникидзе, 1970. — С. 87−96. Осколков E.H. Победа колхозного строя в зерновых районах Северного Кавказа // Очерки истории партийного руководства коллективизацией крестьянских и казачьих хозяйств. — Ростов-на-Дону, 1973.

12 Очерки истории партийного руководства коллективизацией крестьянских и казачьих хозяйств. — Ростов-на-Дону, 1973. Деятельность партийных организаций Северного Кавказа по осуществлению аграрной политики КПСС в период развитого социализма. — Краснодар, 1978.

13 КПСС — организатор аграрных преобразований на Северном Кавказе. — Орджоникидзе, 1981. Шекультиров Б. И. Осуществление аграрной политики КПСС в условиях совершенствования социализма (на материалах парт. орг. авт. респ. и областей Северного Кавказа). — Майкоп, 1988.

14 Кукушкин Ю. С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (1921;1932 гг.). — М.: Изд-во Московского ун-та, 1968. Ивницкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929;1932 гг.). -М&bdquo- 1972 общества.15 В этом же отношении интерес представляют работы М. А. Вылцана и Н. Л. Рогалиной, которые подвели итоги коллективизации и показали на этом фоне положение крестьян в структуре общественных отношений государства.16.

Не упуская из виду формирование аграрных отношений на уровне коллективных хозяйств, ученые настойчиво стремились показать положение колхозного крестьянства на различных этапах аграрной истории страны, подчеркивая его роль и значение в решении хозяйственных вопросов, непременно останавливаясь на освещении нерешенных проблем в повседневной жизни сельского населения.17 В этом отношении в качестве обобщенного издания, нацеленного на поиск оптимальных путей решения социальных проблем села, явился пятитомный труд известных исследователей исторического опыта сельскохозяйственных реформ.18 В конце рассматриваемого периода многие авторы занялись переосмыслением кампании по коллективизации, ее предпосылок и последствий. В их числе нужно назвать Г. Бордюгова, В. Козлова, П. Вощанова, И. Е. Зеленина.19.

Особый интерес для настоящего исследования представляют работы В. П. Данилова. Основным достоинством его работ следует считать постоянно присутствующий учет интересов простого крестьянства. Он постоянно обращается к периоду коллективизации, который наложил свой отпечаток на дальнейшее развитие аграрной отрасли в стране.20.

15 Изменения социальной структуры советского общества: 1921 — середина 30-х годов. Сб. ст. / Отв. ред. В. М. Селунская. — М.: Мысль, 1979.

16 Вылцан М. А. Завершающий этап создания колхозного строя (1935;1937 гг.). — М., 1978. Рогалина Н. Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. — М., 1989.

17 История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. — М., 1963. Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917;1970). Изд. 2-е. — М., 1973. Поляков Ю. А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. — М., 1967. Островский В. Б. Колхозное крестьянство СССР. Политика партии в деревне и ее социально-экономические результаты. — Саратов, 1967. Аграрная история Дона и Северного Кавказа. — Ростов-на-Дону, 1980.

18 История советского крестьянства. В 5-ти т. — М., 1986.

19 Бордюгов Г., Козлов В. Время трудных вопросов. История 20−30-х годов и современная общественная мысль // Урок дает история / Под общ. ред. В. Г. Афанасьева, Г. Л. Смирнова. — М.: Политиздат, 1989. — С. 232−267. Вощанов П. «Кулаки» // Комсомольская правда. — 1989. — 8 сентября.- Зеленин И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации // История СССР. — 1989. — № 2. — С. 3−19.

20 Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. — М.: Наука, 1977. Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения / Под ред. М.П. КимаИнститут истории СССР АН СССР. — М.: Наука, 1979. Данилов В. П., Ивницкий Н. А. О деревне накануне и в ходе сплошной коллективизации // Документы свидетельствуют: из истории деревни.

В начале 1990;х годов В. П. Данилов продолжил свою работу в направлении изучения эволюции крестьянства как социальной общности.21.

После этого он подвел итоги аграрных реформ в России со времени отмены.

22 крепостного права до 1994 года, а затем и до начала нового века. В условиях переоценки духовных ценностей история Ставропольского края разрабатывалась особенно интенсивно. Об этом свидетельствует перечень трудов таких авторов, как: A.A. Аникеев, Г. А. Беликов, З. В. Бочкарева, A.C. Бутов, В. М. Забелин, A.B. Игошин и других. В этот период появились новые книги, документальные сборники, в том числе такие, как «Ставропольцы в Великой Отечественной войне».24 В историческом очерке «Наш край в годы Великой Отечественной войны» и в работе «Край наш Ставрополье» исследованы многие аспекты Великой Отечественной войны на территории Ставрополья. Не осталась без внимания и деятельность.

О S колхозов. Ученые открыто говорят о назревших проблемах в сельском хозяйстве, в том числе тех, которые берут свое начало в годы коллективизации и укрепления колхозов. Именно в этом русле построили свои размышления И. И. Климин, И. П. Иконникова, А. П. Угловатов, Т.П. накануне и в ходе коллективизации 1927;1932 гг. — М., 1989. — С. 9−50. Данилов В., Ильин А., Тепцов Н. Коллективизация: как это было // Урок дает история / Под общ. ред. В. Г. Афанасьева, Г. Л. Смирнова. — М.: Политиздат, 1989.-С. 138−182.

21 Данилов В. П. Наконец-то хрестоматия крестьяноведения издается в России! // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. — М., 1992. — С. 12−41. Данилов В. П. Советская колхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. — М., 1997. Данилов В. П. Историки в социологическом исследовании российской деревни // Рефлексивное крестьяноведение: десятилетие исследований сельской России. — M., 2002. — С. 118−124.

22 Данилов В. П. Аграрные реформы и крестьянство России (1861−1994 гг.) // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. — M., 1995. — С. 22−39. Данилов В. П. Судьбы сельского хозяйства в России (1861−2001) // Крестьяноведение: Теория. История. Современность. — М., 2006. — С. 10−29.

23 Аникеев A.A. Политика «выжженной земли» в годы Второй мировой войны и ее последствия в СССР и Германии // История и экология. — Ставрополь, 1994. — С. 71−86. Беликов Г. А. Оккупация. Ставрополь. Август 1942 — январь 1943. — Ставрополь, 1998. Бочкарева З. В. Попытки создания социальной опоры оккупационными властями нацистской Германии на Северном Кавказе // Ставропольская земля в прошлом и настоящем: материалы научной конференции. Часть 2. — Ставрополь, 1998. — С. 110−117. Бутов A.C. Трудовой подвиг сельской молодежи Ставрополья в годы Великой Отечественной войны // 50 лет Победы в Великой Отечественной войне: материалы науч. конф. — Ставрополь, 1995. Забелин В. М. Из истории экономической политики в районах, освобожденных от немецко-фашистских захватчиков (на примере Ставрополья) // 50 лет Победы в Великой Отечественной войне: материалы регион, науч.-практ. конф. -Ставрополь, 1995. Игошин A.B. Особенности организации труда колхозников в годы Великой Отечественной войны. (К вопросу об эволюции общественного сознания крестьянства) // 50 лет Победы в Великой Отечественной войне: материалы регион, науч.-практ. конференции. — Ставрополь, 1995.

24 Ставропольцы в Великой Отечественной войне. — Ставрополь: Ставропольский фонд культуры, 1995.

25 Кочура Д. В. Наш край в годы Великой Отечественной войны. — Ставрополь (СГПУ), 1995. Край наш Ставрополье. — Ставрополь, 1999.

Миронова и И. Е. Кознова. Не менее убедительными представляются выводы тех авторов, которые для наглядности и выделения фактов ущемления крестьян в гражданских правах использовали общеисторический фон таких масштабных мероприятий, как реконструкция экономики в целом, а также колхозное строительство. Это относится, например, к работам И. В. Быстровой, C.B. Цакунова, Е. Осокиной, М. О. Вербицкой, Б. Д. Бруцкуса,.

А.Г. Вишневского." Интересными с точки зрения получения фактических данных о положении крестьян и их взаимоотношениях с властью являются работы, в которых анализируются письма сельских жителей в.

28 правительственные и другие органы власти и управления.

В плане настоящего исследования полезными оказались труды, в которых раскрываются различные аспекты репрессивной политики государства в конце 1920;х — начале 1930;х годов, направленной против крестьян. В числе их авторов такие исследователи, как Г. М. Адибеков, В. Л. Генис, К. Б. Литвак, Л. И. Гинцберг, Л. Виола, А. Грациози, A.A. Куренышев,.

Д.И. Люкшин и другие.

Вклад региональных исследователей заключается в основном в.

26 Климин И. И. XV съезд ВКП (б): проблемы социального преобразования сельского хозяйства // Вопросы истории КПСС. — 1991. — № 1. Иконникова И. П., Угловатое А. П. Сталинская репетиция наступления на крестьянство // Вопросы истории КПСС. — 1991. — № 1. Миронова Т. П. Тоталитарное государство и крестьянство в 20-х — начале 30-х годов // Тоталитаризм и личность. — Пермь, 1994. Кознова И. Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. — М., 2000.

27 Быстрова И. В. Государство и экономика в 1920;е годы: борьба идей и реальностей // Отечественная история. — 1993. — № 3. — С. 27−32. Цакунов C.B. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономического курса страны в 1920;е годы. — М, 1994. Осокина Е. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927;1941. — М., 1998. Вербицкая М. О. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву. Середина 50-х — начало 60-х годов. — М., 1992. Бруцкус Б. Д. Советское и крестьянское хозяйство // Советская Россия и социализм. — СПб., 1995. — С. 43−51. Вишневский А. Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. -М.: ОГИ, 1998.

28 Миронова Т. П. Крестьянские письма как исторический источник по изучению сознания крестьян 20-х гг. // Источниковедение XX столетия. — М., 1993. Крестьянские представления о социализме в письмах 20-х гг.//Неизвестная Россия. XX век. Т. 3. — М., 1993.

29 Адибеков Г. М. Спецпересенцы — жертвы «сплошной коллективизации». Из документов «особой папки» Политбюро ЦК ВКП (б). 1930;1932 гг.//Исторический архив. — 1994. — № 4. — С. 145−180. Генис В. Л. Расказачивание в Советской России // Вопросы истории. — 1994. — № 1. — С. 42−55. Литвак К. Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии / Отв. ред. В. П. Дмитренко. — М.: Наука, 1994. Власть и оппозиция: российский политический процесс XX столетия. — М.: РОССПЭН, 1995. Гинцберг Л. И. Массовые депортации крестьян в 1930;1931 гг. и условия их существования в северных краях. По материалам «особых папок» Политбюро ЦК ВКП (б) и «комиссии Андреева» // Отечественная история. — 1998. — № 2. — С. 190−196. Виола Л. ОГПУ, раскулачивание и спецпереселенцы // Крестьяноведение: теория, история, современность. — М.: Интерцентр, 1999. — С. 115−161. Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне 1917;1933 гг. — М., 2001. Куренышев A.A. Всероссийский крестьянский союз 1905;1930 гг.: мифы и реальность. — М.: АИРО-XX.- СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. Люкшин Д. И. Вторая русская смута: крестьянское измерение. — М., 2006. раскрытии интересующих нас вопросов в контексте общеисторического или сельскохозяйственного развития Северного Кавказа и отдельных его территорий. Характерным примером служат работы P.E. Аджимамедова, В. Б. Виноградова, A.B. Игонина, P.M. Кущетерова, А. И. Османова, А. И. Кругова, А. Х. Борова.30 В этом же русле написаны работы Н. В. Жерлицына, П. Н. Кудинова, М. С. Мамонтова, A.B. Мещеряковой, В. Р. Ясинова, в которых.

О 1 показан вклад сельских жителей в победу в Великой Отечественной войне. Богатыми в содержательном отношении представляются также работы H.A. Ивницкого и М. Х. Байрамкулова, 32 но в них речь идет о раскулачивании и мало внимания уделяется характеристике настроений среди других категорий крестьян, связанной с переходом на коллективные формы хозяйствования. Отдельные вопросы, относящиеся к теме настоящего исследования, освещены в диссертациях, защищенных в последние годы.33.

30 Аджимамедов P.E. Страницы истории Прикумья. — Буденновск, 1992. Виноградов В. Б. Страницы истории Средней Кубани. — Армавир, 1993. Игонин A.B. Крестьянское хозяйство на Северном Кавказе и аграрная политика партии в 20-е годы // Новые страницы истории Отечества. По материалам Северного Кавказа: межвузовский сборник научных статей. Вып. 1. — Ставрополь, 1996. — С. 104−109. Кущетеров P.M. Аграрная политика советского государства. 1917;1991 гг. По материалам Северного Кавказа. — М, 1997. Османов А. И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20−70-е годы XX в.). -Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского центра РАН, 2000. Кругов А. И. Ставропольский край в истории России (конец XVIII—XX вв.ек). — Ставрополь, 2001. Боров А. Х. Адыги в XX веке: на путях к современности // Кавказский сборник / Под ред. Н. Ю. Силаева. Т. 1(33). — М.: НП ИД «Русская панорама», 2004. — С. 186−200.

31 Жерлицын Н. В. Изгибы судьбы (из истории села Николо-Александровского). — М., 2001. Кудинов П. Н. Нефтекумье. — Астрахань, 2002. Мамонтов М. С. История Новоселицкого района: краеведческие изыскания.

— Ставрополь, 2000. Мещерякова A.B. Сельское хозяйство Ставропольского края в годы Великой Отечественной войны (1941;1945 гг.). — Пятигорск, 2004. Ясинов В. Р. Повесть о Левокумье. — Ставрополь, 1991.

32 Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание: начало 30-х гг. — М.: Магист, 1997. Байрамкулов М. Х. Кулацкий эшелон. — Ставрополь: Изд-во КНИИ, 2004.

33 Андриенко М. В. Население Ставропольского края в годы Великой Отечественной войны: оценка поведенческих мотивов: дис.. канд. ист. наук. — Пятигорск, 2005. Бейбулатов А. Ш. Кулацкий вопрос на Северном Кавказе: эволюция и особенности решения (1928;1935 гг.): дис.. канд. ист. наук. — Пятигорск, 2006. Бердиев З. П. Формирование массового сознания советского народа в предвоенные годы (1936 — июнь 1941). На материалах КАО, ЧАО, КБАССР и Орджоникидзевского края: автореф. дис.. канд. ист. наук. -Пятигорск, 2000. Бондарев В. А. Российское крестьянство в годы Великой Отечественной войны (На материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев): автореф. дис.. канд. ист. наук.

— Новочеркасск, 2001. Венков A.B. Антибольшевистское движение на Юге России (1917;1920 гг.): дис.. докт-ра ист. наук. — Ростов-на-Дону, 1997. Константинов C.B. И. В. Сталин и национально-государственное переустройство России. 1917;1941 гг.: автореф. дис.. канд. ист. наук. — М., 1997. Кущетеров P.M. Аграрная политика советского государства. 1917;1991 гг. По материалам Северо-Кавказского региона: автореф. дис. докт-ра ист. наук. — М, 1998. Манченков P.H. Сельская община на юге России в 20-е гг. XX в. На материалах Дона, Ставрополья и Кубани: автореф. дис.. канд. ист. наук. — Новочеркасск, 2005. Мещерякова A.B. Сельское хозяйство Ставропольского края в годы Великой Отечественной войны (19 411 945 гг.): дис.. канд. ист. наук. — Пятигорск, 2004. Некрасова И. И. Коллективизация в сельском хозяйстве Ставропольского края (конец 1920;хначало 1930;х гг.): оценки и выводы: автореф. дис.. канд. ист. наук.

— Пятигорск, 2004.

Анализ историографической литературы показывает, что интерес к сельскохозяйственной тематике не ослабевает, но сегодня все еще недостаточно изысканий, основанных на конкретных данных о росте политического самосознания колхозного крестьянства. Это обстоятельство во многом определило выбор темы исследования.

Объектом исследования является аграрный сектор экономию! Ставропольского края как одного из основных производителей сельскохозяйственной продукции.

Предметом исследования выступают основные этапы и особенности перехода аграрной отрасли Ставрополья на коллективные формы хозяйствования, эволюция колхозов и их деятельность накануне, во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период. К предмету отнесены также мотивы принятия решений в сфере колхозного строительства, их правовое обоснование и нормативное обеспечение, реконструкция и модернизация колхозной инфраструктуры в крае, формирование мировоззрения колхозников и их отношение к аграрной политике власти на различных этапах развития государства.

Целью исследования является всесторонний анализ предпосылок, условий становления и направлений развития структуры коллективных хозяйств в аграрной отрасли Ставрополья на фоне выполнения задач по продовольственному обеспечению экономических реформ, государственных программ и военных нужд, изучение законодательной базы, политических и правовых аспектов деятельности ставропольских колхозов, всего комплекса организационных, технических и материальных вопросов, связанных с ее непосредственной реализацией в выделенный период.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач: на основе анализа архивных источников и научных разработок представить объективное состояние аграрной сферы после установления советской власти, раскрыть противоречия между потребностями крестьян и стратегией государственной политики на селеопределить основные причины осложнения отношений между государством и крестьянами на завершающем этапе НЭПа, показать тенденции углубления социального конфликта в сельской местности Ставрополья в начале кампании по коллективизации сельского хозяйствавыявить основные этапы в развитии колхозной структуры Ставрополья как составной части политики по укреплению советской власти в регионахсравнить экономическое состояние ставропольских крестьян до и после вступления в колхозы, выявить изменения в их хозяйственной деятельности, социальном и гражданском статусе, быте и культурепроанализировать динамику и итоги хозяйственной деятельности ставропольских колхозов во второй половине 1930;х годов в совокупности с анализом управленческих реформ. Отразить их воздействие на изменение образа жизни сельских жителей и рентабельность аграрного производства на Ставропольепроанализировать эволюцию массового проявления трудового энтузиазма и патриотического сознания у сельских жителей Ставрополья накануне и во время Великой Отечественной войныпоказать его взаимосвязь с результатами хозяйственной деятельности колхозовподтвердить масштабы ущерба, нанесенного коллективным хозяйствам Ставрополья в результате оккупации, проследить решение вопросов по восстановлению хозяйственного потенциала региона в условиях войны, его дальнейшего использования в интересах борьбы с фашизмомвыявить факторы, сдерживавшие нормализацию положения в сельском хозяйстве во второй половине 1940;х годов, раскрыть влияние общей экономической стратегии государства на производство аграрной продукции. Определить тенденции развития аграрного комплекса страны и.

Ставропольского края в послевоенное время с точки зрения создания предпосылок для последующих преобразований сельского хозяйства.

Хронологические рамки исследования обусловлены периодом активного колхозного строительства на Ставрополье. Начало 1920;х годов наглядно отражает специфику хозяйственной эволюции региона, которая была нацелена на выполнение государственных планов хлебозаготовок. В это же время на Ставрополье появились первые сельскохозяйственные товарищества, ставшие прообразом создания коллективных хозяйств в последующие годы. Это послужило основанием для выбора этого времени в качестве нижнего хронологического предела. Верхние временные границы исследуемого периода определила динамика событий в аграрном секторе Ставропольского края в послевоенное время. К началу 1950;х годов многие колхозы региона превысили предвоенный уровень аграрного производства, после чего восстановление сельскохозяйственного комплекса Ставрополья осуществлялось в плановом порядке.

Территориальные рамки исследования включают в себя Ставропольский край в его современных границах, но с учетом тех административно-территориальных изменений, которые имели место в течение исследуемого периода.

Методологическая и теоретическая основа диссертационного исследования. В основу настоящего исследования положено рассмотрение эволюции колхозной структуры Ставропольского края во всей совокупности аграрных отношений. Благодаря этому удалось определить зависимость развития коллективных форм хозяйствования от политических факторов и выявить особенности адаптации крестьян к новым условиям хозяйствования. Это предопределило комплексное применение методологических принципов, позволивших точнее очертить причинно-следственные закономерности в социальной и хозяйственной эволюции колхозов, выяснить их потенциальные возможности и определить реальную эффективность в конкретных исторических условиях.

Основополагающими методами исследования при изучении проблемы являлись методы научности, комплексности, всесторонности, историзма и объективности. В исследовании использован структурно-функциональный подход, позволяющий рассмотреть развитие колхозной структуры Ставрополья на разных уровнях и в различных социально-политических условиях. При анализе активно использовались также методы периодизации и классификации, проблемно-хронологический, историко-системный, историко-сравнительный, субъектно-объектный и другие методы. В частности, проблемно-хронологический и историко-сравнительный методы дали возможность выделить главные параметры и направления развития событий в аграрном секторе Ставрополья в пределах исследуемого периода, показать истоки трудовых успехов и патриотических проявлений колхозников во время оккупации и после освобождения края, роль государственных и политических органов власти в переориентации всех сфер жизни колхозов на военный лад. Субъектно-объектный метод позволил на основе конкретных исторических событий, фактов и документов определить трудности организации коллективного производства на Ставрополье. Абстрактно-конкретный анализ проблемы помог оценить поведенческие мотивы населения в различных социально-политических условиях мирного и военного времени, последствия оккупационного режима и масштабы восстановительных работ на Ставрополье после победы.

При рассмотрении различного рода документации использовался метод сопоставительного анализа. Практическая деятельность правительства и местных органов власти в построении аграрных отношений и освещение государственной политики актуализированы с помощью статистического метода. Применение названных методов в комплексе позволило реализовать общий замысел исследования.

Источниковая база. В процессе работы над проблемой исследования анализу подвергались материалы из различных источников, основу которых составили архивные фонды центральных и региональных архивов. В их числе, в первую очередь, необходимо выделить фонды Государственного архива Российской Федерации: Ф. 374 — Народный комиссариат рабочей и крестьянской инспекции СССР.- Ф. 1235 — Секретариат СНК СССР по приему заявлений и жалоб по вопросам сельского хозяйства.- Ф. 5446 -Совет Народных Комиссаров — Совет Министров СССР.- Ф. 5451 — Центральный совет профсоюзов.- Ф. 5515 — Народный комиссариат труда.- Ф. 9495 — Совет Труда и Обороны.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) отбор материалов производился в Ф. 5 — Секретариат Председателя СНК и СТО РСФСР и Ф. 17 — Центральный комитет ВКП (б) -КПСС. Особый интерес представляли документы съездов партии и протоколы заседаний Политбюро ЦК ВКП (б), а также сводки информационного (Оп. 32) и обобщенные справки организационного (Оп. 69) отделов ЦК. Они позволяют раскрыть сущность и направленность аграрной политики в исследуемый период. Целый комплекс документов, позволяющих реально оценить положение дел в сельском хозяйстве, хранится в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ). В этом архивном учреждении наибольший интерес представляют фонды: 396 — «Крестьянская газета». Оп. 10. Д. 134−135 — Ставропольский край., Оп. 11. Д. 44 -Злоупотребление властью и вредительство.- 7446 — Колхозцентр.- 7486 — Народный комиссариат земледелия СССР.- 8392 — Посевбюро Наркомата земледелия СССР.

Во время работы над темой исследования активно использовались материалы фондов Государственного архива новейшей истории Ставропольского края (ГАНИСК): Ф. 1 — Орджоникидзевский (Ставропольский) краевой комитет ВКП (б).- Ф. 441 — Акты материального ущерба, нанесенного гитлеровцами в период оккупации.- Ф. 442 -Документы о проверке деятельности коммунистов, оставшихся на оккупированной территории.- Ф. 5938 — Терский окружной комитет ВКП (б). В Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК) интерес представляют: Ф. 1 — Ставропольский (Орджоникидзевский) крайком ВКП (б)-КПСС.- Ф. 397 — Губернский земельный отдел.- Ф. 806 — Волостные правления Ставропольской губернии.- Ф. 1059 — Коллекция документов периода оккупации Орджоникидзевского края 1942;1943 гг.- Ф. 5462 — Государственное зерновое советское хозяйство «Ленинский» Министерства сельского хозяйства РСФСР, п. Щелкан Новоселицкого района.

Ко второй группе относятся опубликованные источники, прежде всего, документы партийно-правительственных органов: стенографические отчеты, постановления и решения съездов, конференций и пленумов, 34 заседаний.

3 С.

Политбюро ЦК ВКП (б)." К этой же группе источников относятся тематические сборники документов, 36 а также непосредственно относящиеся пп к периоду и проблеме исследования. Сюда же включены статистические.

38 39 справочники, издания подборок архивных документов, материалов о развитии различных территорий Северо-Кавказского края.40 Нормативно-правовое обеспечение аграрных реформ в конце 1920;х — начале 1930;х годов.

34 Протоколы и стенографические отчеты съездов и конференций КПСС. В 25-ти т. — М.: Гос. изд-во полит, литературы, Гос. изд-во «Московский рабочий», Партиздат, 1956. XV съезд ВКП (б). Стенографический отчет. — M., 1961. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. В 2-х т. Т. 1: 1917;1928 гг. — M., 1967. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898−1986. В 9-ти т. Изд. 9-е, испр. и дополн. / Под ред. Б. В. Нарышкина. — M.: Политиздат, 1983;1986. Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП (б) 1928;1929 гг. В 5-ти т. — M., 2000.

35 Политбюро ЦК РКП (б) — ВКП (б). Повестки дня заседаний. 1919;1952. Каталог. В 2-х т. Т. 1: 1919;1929. Т. 2: 1930;1939. — М.: РОССПЭН, 2001. Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930;1940 / Отв. ред. H.H. Покровский. В 2-х кн. — М.: РОССПЭН, 2005;2006.

36 Образование и развитие органов социалистического контроля в СССР (1917;1975). Сборник документов и материалов. — М., 1975. Ширяев И. Н. Советская прокуратура. Сборник документов. — М.: Юридическая литература, 1981. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 — декабрь 1936 / Под ред. акад. А. Н. Яковлевасост. В. Н. Хвостов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. — M.: МФ «Демократия», 2003. Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917;1991. Справочник. Документы / Под ред. акад. А. Н. Яковлева / Сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. — М.: МФД, 2003.

37 Коллективизация сельского хозяйства. Сборник документов и материалов. В 2-х т. — Краснодар, 1959. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927;1932 гг. — М., 1989. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927;1939. Документы и материалы. В 5-ти т. Т. 2: Ноябрь 1929;декабрь 1930 / Под ред. В. Данилова и др. — М.: РОССПЭН, 2000. «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922;1934 гг.). В 4-х т. — М., 2001;2002.

38 Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923;1924 — 1928;1929 гг. — М., 1930. Народное хозяйство СССР. Статистический справочник. 1932.-М.-Л., 1932.

39 Неизвестная Россия: XX век: Архивы. Письма. Мемуары. В 2-х кн. — М.: Историческое наследие, 1992.

40 Контрольные цифры народного хозяйства Северо-Кавказского края на 1929;1930 гг. — Ростов-на-Дону, 1930. Народное хозяйство Северо-Кавказского края. Статистический справочник. — Пятигорск, 1934. Районы Северного Кавказа. Краткий статистический справочник. — Пятигорск, 1935. Хроника исторических событий на Дону, Кубани и Черноморье / Сост. Я. Н. Раенко. — Ростов-на-Дону, 1939. Наш край. Из истории Советского Дона. В 2-х кн. Кн. 2: документы (октябрь 1917;1965). — Ростов-на-Дону, 1968. Карачаево-Черкесия — к 60-летию автономии. Статистический сборник / Под общ. ред. JI.K. Ломакиной. — Черкесск, 1981. Хрестоматия по истории Кубани (1917;1967гг.). — Краснодар, 1982. прослеживалось на основе анализа сводов законов и узаконений.41 К этой же группе источников относятся сборники документов и материалов, характеризующие различные этапы истории Ставропольского края.42.

В качестве источников использовались также публикации в центральных и региональных периодических изданиях, таких как «Правда», «Известия», «Власть Советов», «За социалистическое животноводство», «Партийное строительство», «Советская юстиция», «Ставропольская правда» и других. Перечисленные источники дали возможность решить задачи исследования.

Научная новизна исследования заключается в комплексном анализе развития аграрных отношений на Ставрополье и формирования колхозной структуры края в контексте реализации государственных программ по кардинальному реформированию сельского хозяйства в 1920;е — 1940;е годы, которые впервые выделены в качестве самостоятельного хронологического периода для детального анализа применительно к рассматриваемой теме. Такой подход дал возможность определить истоки новых мировоззренческих представлений у крестьян, проследить изменение традиционных ценностей и условий хозяйствования. Новизна полученных результатов исследования состоит также в следующем: в научный оборот введен ряд неиспользованных ранее архивных материалов и документовопределены основные тенденции развития аграрных отношений на Ставрополье в первое послереволюционное десятилетие. Отмечено, что настроения крестьян, уровень их активности серьезно воздействовали на.

41 Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. — 1928. — № 44, 59, 69. 1929. — № 12, 14. Свод Законов СССР. — 1930. — № 4, 6, 13, 19, 26, 36. 1931. — № 1. Свод Узаконений РСФСР. — 1930. — № 3, 15. Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР. Изд. 4-е. — М., 1935.

42 Наш край. Документы и материалы (1917;1977 гг.) / Науч. ред. Д. В. Кочура. — Ставрополь: Кн. изд-во, 1983. Под знаменем В. И. Ленина. Сборник документов и материалов из истории Ставропольской комсомольской организации. — Ставрополь: Кн. изд-во, 1970. Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941;1944 гг.). 3-е изд. — М.: Экономика, 1985. Ставрополье в Великой Отечественной войне 1941;1945 гг.: Сб. документов и материалов. — Ставрополь: Кн. изд-во, 1962. Ставрополье в период немецко-фашистской оккупации (август 1942 — январь 1943 г.). Документы и материалы. — Ставрополь: Кн. изд-во, 2000. состояние производственной сферы. Сельское население достаточно трудно расставалось с традиционными устоями и привычками, что являлось сдерживающим фактором создания коллективных хозяйствпроведена периодизация эволюции аграрных отношений и развития колхозной структуры на Ставрополье. В течение первого периода, который длился до конца 1920;х годов, крестьяне знакомились с новыми ориентирами аграрной политики советской власти, а во время НЭПа приступили к созданию первых артелей и товариществ. Во время второго периода (конец 1920;х — середина 1930;х гг.) фиксировались попытки сопротивления и отказа от непривычных норм хозяйствования, введенных в годы сплошной коллективизации. Третий период (середина 1930;х — начало 1940;х гг.) характеризуется укреплением колхозной структуры и интенсификацией сельскохозяйственного производства. Великая Отечественная война послужила поводом для выделения четвертого периода, во время которого ставропольские колхозы прошли испытание на предмет организации хозяйственной деятельности в чрезвычайных условиях войны, оккупации и послевоенного восстановления агарного сектора, по результатам которого к началу 1950;х годов они смогли выйти на уровень довоенного производствараскрыты и аргументированы факторы пассивного отношения крестьян к созданию колхозов в первой половине 1930;х годов, в основе которых лежит очевидное противоречие между политическими целями и практическими мерами по их реализации на местахвыделены причины негативного отношения крестьян к сотрудничеству с органами власти в хозяйственной сфере, сущность которых заключается в резкой смене демократических общинных принципов взаимоотношений на административно-командные методы управления в колхозахсделан вывод о том, что успехи колхозного строительства во второй половине 1930;х годов были обусловлены единством подходов центральной и местной власти к реорганизации колхозной структуры и устройству быта колхозников, что ранее подменялось конъюнктурным выполнением директивных указанийобъективно показана динамика хозяйственного и социально-экономического развития колхозной инфраструктуры Ставрополья накануне, во время и после оккупации фашистскими войсками, доказано, что, несмотря на трудности, ставропольские колхозники полностью выполнили свои обязательства перед государством и армиейдана оценка последствиям войны для колхозов Ставрополья, уточнены масштабы ущерба и основные направления восстановления их хозяйственного потенциала в послевоенные годы. На конкретных примерах показан трудовой героизм колхозников, который позволил в кратчайшие сроки наладить производство аграрной продукции для нужд страныуточнены статистические характеристики исследуемой проблемы, произведены собственные подсчеты и введены в научный оборот новые цифровые данные, характеризующие отдельные аспекты развития колхозов Ставрополья в выделенный периоддана характеристика деятельности конкретных хозяйств, их руководства и рядовых колхозников.

Положения, выносимые на защиту. С учетом результатов проведенного анализа на защиту выносятся следующие положения: 1. В течение 1920;х годов крестьянство испытало на себе целый ряд реформаторских новаций со стороны новой власти. Сначала оно подверглось жесткому давлению политики продразверсток, после чего в период НЭПа получило возможность развивать хозяйства по пути повышения его товарности. Однако эволюция новой экономической политики в конце десятилетия обернулась конфискационной практикой, которая быстро укреплялась в советской системе аграрных отношений. Меры и действия властей вызвали справедливое недовольство у большей части сельского населения. Даже бедняки, для которых постоянно вводились различные льготы, видели противоречивость взятого курса с теми принципами, о которых говорилось большевиками во время и сразу же после революции.

Для восстановления доверия среди неимущих слоев населения власть ужесточала формы и методы борьбы с зажиточными крестьянами, что не соответствовало экономическим потребностям общества. В этом контексте с использованием политических механизмов регулярно осуществлялась переориентация крестьянства в его взглядах на перспективы социалистического строительства в стране.

2. На Ставрополье был найден довольно эффективный метод повышения общих показателей коллективизации. Местные власти отказались от индивидуального подхода, а направили усилия на создание коллективных хозяйств на основе сельской общины. В этом случае у крестьян не было выбора между колхозом и индивидуальным производством, однако был еще один момент, который нужно было учитывать. Дело в том, что формально, но сельская община продолжала существовать, поэтому при вступлении в колхоз нужно было, прежде всего, выйти из общины и произвести с ней полный расчет. При создании колхозов на базе отдельных сел имели место случаи, когда не все члены общины соглашались переходить на коллективные формы хозяйствования, а предпочитали до поры до времени оставаться в числе самостоятельных хозяев.

3. Во время коллективизации на Ставрополье особенно отчетливо проявлялись: плохая организация труда и производства, бесхозяйственность и злоупотребления, нездоровые отношения между бедняками и середняками, отсутствие достаточной ясности в вопросах оплаты труда и порядка распределения урожая, а также возраставшие затруднения с продовольствием в сельской местности. Все это в совокупности обусловило новую волну антиколхозных проявлений. Они характеризовались усилением тенденций к выходу из колхозов по окончании весеннего сева и разделу коллективно засеянных полей, сохранением озимых в единоличном пользовании.

4. Создание коллективных хозяйств знаменовало собой наступление новой эпохи в развитии российского крестьянства не только с точки зрения организации аграрного производства, но и появления новых ценностей в крестьянской повседневности. Статус колхозника имел преимущества по сравнению с понятием «крестьянин». Колхозник являлся неотъемлемой частью социальной структуры советского общества, значит, по Конституции он обладал равными со всеми правами и обязанностями. Отличительной особенностью принадлежности к колхозникам являлся, прежде всего, род деятельности. Но все же обязанностей у колхозников было в то время больше, чем прав. Членам колхоза запрещалось иметь в личном хозяйстве лошадей, заниматься промыслами или работами, не связанными с колхозом. В то же время, в отличие от других групп сельского населения, колхозники имели приусадебные участки, а излишки продукции они могли продавать.

5. Предвоенный период в истории развития Ставрополья был сложным и противоречивым, что отражалось на отношениях крестьян и власти. Однако при наличии явно негативных тенденций отличительной особенностью исследуемого времени являлся резкий рывок в области социально-экономических преобразований, осуществленных на Ставрополье. Достаточно быстро менялся облик края, формировалась новая материально-техническая база коллективной формы хозяйствования, ее кадровое обеспечение и научно-экономический потенциал.

6. В целях повышения эффективности работы колхозов в начале 1940;х годов был повышен обязательный минимум трудодней, который должен был выработать в течение года каждый трудоспособный колхозник. При этом учитывался вид деятельности и время года. Это решение в совокупности с энтузиазмом людей оказало положительное влияние на рост производительности сельского труда, повысило ответственность рядовых колхозников и руководителей среднего звена. Несмотря на отсутствие большей части специалистов, призванных в армию, сокращение численности технических средств, недостаток тяглового скота, практически во всех колхозах края уборка урожая и сев озимых в 1941 году были произведены в намеченные сроки и с наименьшими потерями.

7. Особенностью развития сельского хозяйства на Ставрополье в военные годы необходимо признать то обстоятельство, что многие колхозы находились под управлением женщин. Большинство из них показали себя не только хорошими организаторами, но и справились с трудной задачей управления хозяйственной деятельностью колхозов и совхозов. Большой вклад в укрепление колхозной структуры края и повышение производственных показателей коллективных хозяйств внесла молодежь. За два послеоккупационных года на Ставрополье было засеяно более десяти тысяч «комсомольских гектаров», которые дали дополнительный урожай и сверхплановые поставки хлеба в фонд государства.

8. После окончания войны в колхозах развернулась широкомасштабная кампания по борьбе за укрепление трудовой дисциплины. Тем временем производственный процесс в аграрной сфере прогрессировал только благодаря усердию самих колхозников. Возможно, в этой связи только в некоторых хозяйствах Ставропольского края к началу 1950;х годов удалось выйти на довоенный уровень. К ним относятся колхозы Ипатовского, Новоалександровского, Петровского и Солдато-Александровского районов. Большая часть коллективных хозяйств других районов в лучшем случае смогла достичь 80%-ный уровень довоенного производства.

9. В послевоенный период в сельском хозяйстве Ставропольского края сложилась такая ситуация, при которой основные трудности с обеспечением продовольствием выпали на долю колхозников, которые сами производили эту продукцию. Их доходы, хотя и стали больше, все же уступали заработной плате средних рабочих и работников совхозов. Сложившаяся в этот период практика оплаты труда на долгие годы предопределила рост задолженности хозяйств перед колхозниками. К началу 1950;х годов задолженность по выплате заработной платы в сельской местности составила 11,4 миллиона рублей, в последующие годы она только повышалась. Как и раньше, колхозники работали за трудодни, что являлось сдерживающим фактором роста производительности труда в сельском хозяйстве.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что выводы и заключения, приведенные в исследовании, аргументированы, подтверждены фактическими данными и документальными свидетельствами. Анализ тенденций и противоречий развития колхозной структуры на Ставрополье изложен полноценно, в тесной связи с реальными событиями в области реформирования аграрных отношений. Теоретическая значимость диссертационного исследования обусловлена актуальностью темы, введением в научный оборот архивных материалов, применение которых позволило достичь высокой степени научной достоверности результатов. Значительная их часть может быть использована при дальнейшей научной разработке исторических аспектов аграрного развития и колхозного строительства в крае.

В практической плоскости материалы диссертации вполне пригодны для научной и преподавательской работы среди студентов вузов и средне-специальных учебных заведений, для подготовки лекционных курсов по Отечественной и региональной истории.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации были апробированы на региональных межвузовских научных конференциях и нашли отражение в пяти научных публикациях, общим объемом 2,5 п.л. Работа обсуждена на заседании кафедры социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета.

Структура диссертации. Объект, предмет, цель и задачи исследования определили его структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих в себя шесть параграфов, заключения, примечаний, списка источников и литературы.

Результаты работы колхозов Ставропольского края в 1944 году были значительно лучше. Урожай практически во всех районах превышал показатели предыдущего года. Колхозники собрали вдвое больше хлеба, поставив в государственные закрома 37,3 млн. пудов пшеницы. При этом в крае была продолжена традиция сдачи зерна из собственных запасов колхозников, хотя острой необходимости в этом уже не было. Так, например, колхозники Апанасенковского района приняли резолюцию, в которой указывалось: «Мы вырастили богатый урожай, выполнили свои обязательства, в колхозных закромах еще много зерна. Мы можем сдать государству еще больше хлеба. Этим самым мы поможем Красной Армии завоевать окончательную победу над врагом» [37]. Эта инициатива апанасенковцев нашла поддержку во всех сельских районах края.

Колхозники действительно боролись за урожай, стараясь уменьшить потери, сохранить каждый колосок. Они не сомневались в том, что их труд способствует достижению общей победы в войне. В этом же районе полеводы колхоза «Стахановец» за 1944 год заработали в среднем по 470 трудодней. Это был самый высокий показатель за всю историю хозяйства. Однако в истории развития аграрной отрасли Ставрополья есть и более значимые примеры. Один из престарелых колхозников артели «Большевик» Александровского района выработал за год 500 трудодней, а колхозница С. Каменева из села Спицевка при помощи своих несовершеннолетних детей смогла заработать в поле полторы тысячи трудодней [38].

В январе 1944 года в крае отмечалась годовщина освобождения от гитлеровской оккупации. Руководство сельских районов направило в крайком партии списки наиболее отличившихся колхозников для поощрения. В их числе были трактористы, комбайнеры, бригадиры полеводческих, садоводческих и огороднических бригад, а также много рядовых колхозников. Все они были помещены на краевую доску почета [39]. В числе награжденных были и настоящие герои трудового фронта. К ним относится, например, механизатор из Буденновского района С. И. Руднев, который в период уборочной страды на комбайне «Сталинец» при норме 700 гектаров собрал урожай с 1020 гектаров. Молодая трактористка Томузловской МТС A.C. Лаврик за сезон обработала 320 гектаров пашни, превысив норму на 70%, и сэкономила 90 кг горюче-смазочных материалов. Колхозник И. А. Самокаев за сезон выполнил двойную норму обработки пашни, израсходовав на 141 литр меньше горючего. Механизатор И. И. Сазонов убрал 653 гектара хлеба и сэкономил 333 кг горючего. Телятница колхоза «Путь Ильича» A.B. Маслова смогла обеспечить среднесуточный привес каждого животного до 750 граммов вместо 500 по норме [40]. Колхозник А. К. Икаев из колхоза «Красный Октябрь» на волах за три недели вспахал 41 гектар посевной площади [41].

Как уже отмечалось, больше всего за время оккупации пострадало животноводство: поголовье крупного рогатого скота сократилось на 231 тысячу, овец и коз — на 2354 тысячи, свиней — на 222 тысячи. Общий урон по всем видам продуктивного скота составил порядка трех миллионов голов скота. Кроме того, были полностью разрушены или сожжены многочисленные животноводческие фермы и загоны. В обычных условиях для восстановления понадобились бы многие годы. Однако важность этой задачи потребовала от местных органов власти, сельских и районных партийных комитетов принятия оперативных мер, в том числе по укреплению отрасли квалифицированными кадрами, повышению продуктивности скота. Уже в 1944 году уже не только отдельные хозяйства, а целые районы смогли добиться высоких результатов в восстановлении и развитии животноводства. За достигнутые показатели в этом направлении переходящее Красное знамя крайкома партии и исполкома краевого совета досталось хозяйствам Новоселицкого района. Местные коллективы выполнили государственный план поставки крупного рогатого скота на 114%, овец и коз — на 115%, свиней — на 132%. Хороших результатов добились также коллективные хозяйства Александрийско-Обильненского, Бурлацкого, Либкнехтовского, Советского, Степновского и некоторых других районов Ставрополья [42].

Однако были и такие районы, которые испытывали большие трудности в восстановлении поголовья скота. Как правило, к ним относились те, которые понесли наиболее значимый ущерб, поэтому на уровне краевых властей было принято решение о закупке молодняка в личных подсобных хозяйствах колхозников, организаций и ведомств, расположенных на территории края. Данная мера способствовала улучшению положения дел в рассматриваемой сфере. Помогла также инициатива партийно-комсомольского актива некоторых районов. Они приняли решение о передаче в колхозный фонд молодых животных из личных хозяйств. Так поступили, например, коммунисты и комсомольцы колхоза «Новая жизнь» Советского района. Следует признать, что такие поступки заслуживают не просто одобрения, а признания в качестве проявления благородства и готовности к самопожертвованию ради общего дела.

Особенностью развития сельского хозяйства на Ставрополье в военные годы необходимо признать то обстоятельство, что многие колхозы находились под управлением женщин, чего раньше фактически не встречалось. Большинство из них показали себя не только хорошими организаторами, но и справились с трудной задачей управления хозяйственной деятельностью колхозов и совхозов [43]. Большой вклад в укрепление колхозной структуры края и повышение производственных показателей коллективных хозяйств внесла молодежь. За два послеоккупационных года на Ставрополье было засеяно более десяти тысяч «комсомольских гектаров», которые дали дополнительный урожай и сверхплановые поставки хлеба в фонд государства.

Таким образом, колхозы Ставропольского края в годы Великой Отечественной войны полностью работали на обеспечение потребностей государства и армии в хлебе, продуктах сельскохозяйственного производства, а также сырье для предприятий легкой промышленности, производивших обмундирование для военнослужащих. Созданные за десять лет до начала германской агрессии, ставропольские колхозы прошли сложный путь становления. Тяжелые военные годы со всей убедительностью показали, что, несмотря на давление и притеснения, имевшие место в течение 1930;х годов, сельские жители остались преданными своей стране, позабыв прежние обиды, они самоотверженно исполняли свой долг на полях и фермах. Немало лишений пришлось испытать женщинам-колхозницам, заменившим мужей и сыновей, ушедших на фронт. Большие трудности выпали на долю ставропольских колхозов в период после оккупации, когда в условиях нехватки материально-технических средств многие работы приходилось выполнять вручную. Однако в эти годы все делалось для того, чтобы выполнить государственный заказ, способствовать трудом приближению долгожданной победы.

3.2. Восстановление хозяйственного потенциала колхозной структуры Ставрополья в послевоенный период.

Послевоенный период в развитии советского общества представляет интерес, прежде всего, в том смысле, что намеченные в это время планы и способы проведения реформ, избранные направления и методы преобразований социально-экономического развития страны были положены в основу программы построения развитого социализма. Но, прежде всего, необходимо было восстановить разрушенное войной народное хозяйство. В середине 1940;х годов XX века международное положение Советского Союза, социально-политическая обстановка в стране, состояние экономического развития потребовали кардинальных перемен во всех сферах жизни. Это требовал, в первую очередь статус великой державы, приобретенный в результате победы над фашизмом. Однако экономика развивалась импульсивно, сельское хозяйство в силу потери материально-технической базы и многих других причин вынуждено возвратилось к использованию экстенсивных способов организации и ведения аграрного производства. При этом власти понимали, что в таких условиях, которые царили после войны, применение административных мер не принесет требуемых результатов.

Пожалуй, наиболее сложным для аграрной отрасли в целом был первый послевоенный год. Из общего числа колхозников трудоспособного возраста в 1945 году норму трудодней вырабатывала только седьмая часть, могли превысить ее и того меньше. Такое положение дел с производительностью сельскохозяйственного труда сохранялось до начала 1950;х годов, более того к этому времени стало значительно больше колхозников, которые не могли выполнить даже установленного минимума. Их количество по сравнению с 1940 годом возросло на 1,4%. К этому необходимо добавить, что количество колхозников, не выработавших ни одного трудодня, повысилось с 1,2% до 1,9%, хотя за этот же период стоимость одного трудодня стала выше. В денежном выражении она выросла с 0,86 рубля до полутора рублей, зерна выдавали в два раза больше [1]. Этот вопрос важен в том смысле, что после войны действительно не хватало необходимого количества здорового трудоспособного населения, в котором нуждалось народное хозяйство государства. По официальной статистике, сразу же после войны женщины превышали количество мужчин в 2,5 раза [2]. Если брать сельское население в целом, то даже при учете возвратившихся с фронта крестьян оно сократилось на 15%, а количество трудоспособных колхозников стало меньше почти на 33% [3].

Не лучшим образом эти показатели выглядели и в Ставропольском крае. Здесь на одного трудоспособного мужчину приходилось три женщины. По оценкам специалистов, трудовой потенциал края составлял около 50% от реальных потребностей. За годы войны край потерял в общей сложности 288 тысяч человек, в том числе 170 тысяч человек безвозвратно. Из оставшихся в живых и возвратившихся домой свыше 25% являлись инвалидами [4]. В архивных фондах сохранились документальные свидетельства ситуации на селе в первые послевоенные годы. Одна из колхозниц села Калиновка Александровского района указывала в своем письме родственникам, что «многие приходят из армии, но скоро уезжают, а работают одни дети, и те голодные. В степи ничего не варят, женщины на работу не выходят, работает одна вторая бригада, а у остальных, что взошло, и то забил бурьян» [5].

Положение в аграрной сфере усугублялось тем, что многие фронтовики не спешили возвращаться в родные села, зная, что там их ожидает разруха. Они направлялись на строительство крупных промышленных объектов, устраивались работать в транспортных организациях. Отношение бывших солдат к перспективам жизни в мирных условиях хорошо просматривается из содержания их писем. В одном из них говорилось, в частности: «Мы не ждали молочных рек и кисельных берегов. Своими глазами видели спаленные села. Но у нас все же появились свои, пусть и расплывчатые, представления о справедливости, о собственном назначении, о человеческом достоинстве. Они удручающе не совпадали с тем, что нас ждало едва не на каждом шагу» [6]. Эти слова в определенной мере объясняют причины снижения доли сельских жителей в общей структуре населения, однако этот процесс был обусловлен и другими факторами. Речь идет, в частности, о массовом выезде молодежи на учебу и на ударные комсомольские стройки. Большинство молодых людей оставались жить в городе. Поэтому правительство принимало меры по закреплению специалистов в сельской местности на законодательном уровне. На это было направлено, например, постановление «О мерах по бытовому устройству агрономов, зоотехников, ветеринарных врачей и землеустроителей, работающих в сельском хозяйстве и проживающих в сельской местности». Оно предусматривало различные льготы, выделение земельных участков, кредитов на строительство жилья и организацию домашнего хозяйства [7].

Основная проблема заключалась в том, что в города уезжала, как правило, наиболее трудоспособная часть сельского населения в возрасте от двадцати до тридцати лет. Людей привлекала не только перспектива получения образования и профессии. Города отличались лучшим продовольственным снабжением, возможностями проведения досуга, несмотря на то, что в стране действовала карточная система. Тем не менее, ограничения касались не всех слоев городского населения. В то же время на селе активно реализовывалось правительственное постановление «Об экономии в расходовании хлеба». Его появление было обусловлено резким снижением урожайности при неблагоприятных климатических условиях. В первый послевоенный год валовой урожай по стране в среднем составлял менее 60% от довоенного уровня. Свои коррективы в планы внесла засуха, последствия которой при отсутствии запасов серьезно отразились на состоянии продовольственного рынка. Сельское хозяйство оказалось не готовым к новым испытаниям, что повлекло за собой регламентацию норм потребления основных продуктов питания [8]. Названное постановление очень сильно осложнило жизнь сельских жителей. Правительство отказалось обеспечивать по карточкам многие категории населения, причем сокращение произошло почти в семь раз, оно затронуло тех, кто имел приусадебные участки и мог самостоятельно обеспечить свои семьи [9].

Нет необходимости характеризовать положение тех слоев населения, которым было отказано в продуктовом довольствии. Оно было тяжелым, притом, что ряд принимавшихся мер по стабилизации положения, вовсе не соответствовал реальным потребностям. Это в полной мере относилось и к жизни ставропольских колхозников, которая наглядно представлена в оценках сложившейся ситуации самими сельскими жителями исследуемого периода. Одна из колхозниц хутора Русского Изобильненского района указывала, в частности, что «в колхозе новый председатель, ничего не признает, требует от голодных работы. Сами растянули весь колхоз, а колхозникам нос утерли, им только работай. Хлеба совсем нет, жутко подумать» [10]. Действительно, людям нелегко приходилось преодолевать невзгоды без всякой поддержки. Да и жаловаться. было некому, на всех уровнях власти ответ был однозначный: «Сегодня всем трудно». Ко всем относились, прежде всего, те 23 миллиона человек, которые по правительственному постановлению лишились возможности получать продовольственные пайки. Однако это не повлияло на планы государственных хлебозаготовок. Задания оставались высокими, а их категоричность не позволяла колхозникам оставлять для собственных нужд потребное количество продуктов.

В результате на Ставрополье многие районы пострадали от голода и распространившихся эпидемий. По официальным данным, страна потеряла еще около одного млн. человек от недоедания и болезней в первое послевоенное время [11]. Местные власти старались не показывать реальные масштабы трагедии, поэтому не удалось обнаружить и статистической характеристики положения дел на Ставрополье. По разным данным, число людей, пострадавших от послевоенного голода в крае, колеблется от 150-ти до 300 тысяч человек. Л. А. Польская отмечает, что «особенно бедственным было положение в Апанасенковском, Арзгирском, Бурлацком, Благодарненском, Дмитриевском и Ипатовском районах, где 70% населения не имели никаких продуктов питания. Случаи опухания на почве голода появились уже в конце 1945 г.» [12].

Еще хуже, судя по результатам анализа архивных документов, обстояли дела в Туркменском районе края. Сигналы бедствия, поступавшие от жителей этого района, достигли столичных инстанций. Проведенное обследование выявило грубые нарушения в снабжении населения продуктами первой необходимости. Комиссией, побывавшей в селах района, были установлены факты употребления в пищу травяной муки и других непригодных для человека суррогатов. Были зафиксированы случаи употребления в пищу сырых овчин. В общей сложности в Туркменском районе на момент проверки 300 человек находились в состоянии сильного истощения от постоянного недоедания, из них 100 человек имели признаки опухания [13].

По рекомендации центральных органов власти краевым руководством была выделена помощь отдельным хозяйствам района, которая, однако, не могла решить всех проблем. Тем более что первоначально району были выделены жмых и отходы от очистки зерна. Немного позже из краевых фондов было дополнительно отпущено: 25 центнеров зерна, 5 центнеров крупы, 36 центнеров картофеля и овощей, 700 кг растительных жиров и 10 тысяч рублей наличными деньгами. К этому времени районная больница была переполнена людьми с признаками полного истощения. Власти приняли решение не распределять продукты по семьям. Вместо этого в селах были срочно созданы пункты питания, которые работали круглосуточно [14].

Не лучшим образом складывалась ситуация и в других районах Ставропольского края. Например, в селе Кугульта Шпаковского района были выделены 36 семей, которые, по заключению комиссии, остро нуждались в продовольственной помощи. Многим из членов этих семей требовалось серьезное лечение. В акте обследования, составленном по результатам комиссии, отмечалось, что, «учитывая острую нуждаемость части населения Ставропольского края в хлебе и крайне ограниченные возможности внутри края для смягчения этой нуждаемости, необходимо решить вопрос об оказании Ставропольскому краю возможной помощи хлебом за счет государственных ресурсов. Без этой помощи часть населения края может оказаться в безвыходном положении» [15].

Некоторые колхозники вместо работы в поле вынуждены были уезжать в города на поиски продуктов питания. В результате в колхозах произошло дополнительное сокращение трудоспособной части работников. В среднем по Ставропольскому краю хозяйства лишились еще почти четверти от всего наличного состава колхозников [16]. Голод инициировал миграционные процессы, значительно повысился уровень подвижности сельского населения. Чаще всего уезжала молодежь. По данным архивных источников, в 1946 году количество колхозных дворов на Ставрополье сократилось на пятнадцать тысяч. В своих письмах, направлявшихся в партийные инбтанции и редакции газет, сельские жители выражали отчаяние и безысходность, основанные на том, что в труднейшие годы войны они смогли выстоять в невыносимых условиях, а теперь сами оказались в сложном положении. Один из жителей села Левокумского Левокумского района в письме сыну указывал, что «в колхозе нам дают только 250 г ячменной муки. Люди на работу не ходят. Работать не хотят, просят хлеба, а хлеба, говорят, нет. Работа никуда не годится. Как кормят, так и работают». Другой колхозник из села Арзгир Арзгирского района написал своему сыну, служившему в армии, о том, что «в степи не дают никаких продуктов, на неделю дают 400 г хлеба и все. Люди больше сидят, а не работают, потому что нет хлеба, питаются лесной тутиной и зелеными абрикосами» [17].

Положение действительно было тяжелым, правительство вынуждено было пойти на дополнительное сокращение категорий населения, которые обеспечивались государственными пайками. На этот раз оно коснулось четырех миллионов городских жителей [18]. Подведение итогов хозяйственной деятельности показало, что в 1945 году план государственных хлебозаготовок был выполнен всего на 70%. По результатам следующего года колхозники за свой труд получили меньше, чем в самые суровые военные годы. Создавшаяся ситуация требовала срочного принятия мер, в том числе связанных с расширением посевных площадей. Осенью 1946 года было принято постановление «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельхозартели в колхозах». Согласно этому документу, все земли, приобретенные в годы войны в частное пользование, подлежали возврату в колхозы. В этих целях было создана правительственная комиссия, которая вплоть до конца 1940;х годов занималась этой проблемой. При ее содействии коллективные угодья расширились за последующие три года почти на одиннадцать миллионов гектаров. Эта мера была направлена, в первую очередь, на поддержание колхозников, три четверти которых по стране на один трудодень получали менее одного килограмма зерна, а некоторые хозяйства вообще не имели возможности рассчитаться со своими работниками [19].

В то же время в счет погашения долга перед государством хозяйства вынуждены были сдавать семенное зерно и хлеб, предназначенный для колхозников за отработанные трудодни. Продуктивность колхозных хозяйств была еще очень низкой, что усложнялось диспропорцией между размерами обязательных государственных поставок и уровнем закупочных цен. На деньги, вырученные от продажи продовольственной продукции колхозы возмещали только 20% собственных затрат на производство молоко, 10% -зерна, 5% — мяса. Однако, несмотря на бедственное положение колхозов, государство продолжало увеличивать нормы выработки для колхозников. Сами сельские жители в это время жили только за счет приусадебных участков и домашнего хозяйства. Вплоть до конца десятилетия оно обеспечивало около трех четвертей дохода средней колхозной семьи. В плодородной зоне, в том числе и в хозяйствах Ставропольского края, этот показатель был еще выше [20].

Во время войны контроль государства над развитием форм свободного рынка был ослаблен. В этой связи доходы сельских жителей несколько повысились, в основном за счет расширения мелкотоварного производства. Масштабы разрушений поставили правительство перед дилеммой в выборе пути экономического развития: сохранить тенденции, которые обозначились во время войны, ориентированные на рыночные отношения, или же, не рискуя, возвратиться к уже апробированной модели 1930;х годов. Вопрос отличался многогранной сложностью, но решать его нужно было не откладывая, чтобы на основе этого решения приступить к разработке нового пятилетнего плана. В целом возобладала консервативная точка зрения, что особенно явно проявилось по отношению к индустриальному сектору.

Что касается сельского хозяйства, то план его реорганизации, принятый в марте 1946 года, не содержал четкого ответа на вопрос, по какому из названных путей оно будет развиваться в последующие годы. По крайней мере, уровень показателей, которые необходимо было достигнуть, был вполне реальным и вселял определенный оптимизм. Общий объем сельскохозяйственной продукции планировалось увеличить на 27%.

Ставропольский край вошел в число тех регионов, которым правительство уделяло особое значение. Во-первых, это объяснялось тем, что край обладал необходимым, исторически сложившимся сельскохозяйственным потенциалом, и ему отводилась не последняя роль в выполнении всего государственного плана. Во-вторых, этот потенциал мог принести пользу только при соответствующей компенсации потерь в оккупационный период. Поэтому, еще до принятия общесоюзной программы в области аграрной политики, в феврале 1946 года вышло постановление «О мерах по подъему сельского хозяйства, подготовке и проведению весеннего сева в 1946 г. в колхозах и совхозах Ставропольского края». Несмотря на сложность положения, перед ставропольскими хлеборобами была поставлена задача по расширению производства, прежде всего, самой урожайной в этом регионе озимой пшеницы. Намеченные меры касались и некоторых других традиционных сфер сельскохозяйственной деятельности, в частности, тонкорунного овцеводства. В стабилизацию положения вмешалась стихия.

Небывалая засуха 1946 года усугубила и без того бедственное положение. Она была вызвана летним зноем. Во многих зерновых районах дождей не было по два и более месяцев. Это и сказалось на урожайности. В среднем урожай составил немногим более 4,5 центнеров с гектара, что почти в два с половиной раза было меньше, чем в предыдущем году. В результате все хозяйства, вместе взятые по стране, смогли собрать 39,6 миллионов тонн зерна. Для сравнения нужно отметить, что в канун войны этот показатель равнялся 95,6 миллионов тонн [21]. В Ставропольском крае особенно сильно пострадали северо-восточные и восточные районы. По итогам года в подавляющем большинстве степных районов Ставрополья колхозники получили на один трудодень в среднем по пол килограмма зерна и 1 рубль 43 копейки деньгами, на следующий год — в два раза больше. Участились случаи воровства и хищений с колхозных полей [22].

Краевое руководство вынуждено было обратиться за помощью в центральные органы власти. Новое правительственное постановление «О мерах по дальнейшему укреплению и развитию сельского хозяйства Ставропольского края» было направлено не только на устранение последствий стихийного бедствия. Колхозы и совхозы значительно укрепили свое техническое оснащение, получили льготные кредиты на восстановление семенного фонда, строительство и восстановление жилых и производственных помещений.

Нерешительность властей в какой-то степени компенсировалась энтузиазмом на местах. Механизаторы устраивали соревнования, отдельные брали на себя повышенные обязательства, значительно превышавшие установленные нормы. В Ставропольском крае в числе передовых значились Богословская МТС Либкнехтовского района, Петровская МТС. Газеты писали об успехах бригад Ф. И. Шевченко, М. Ф. Плотникова, В. Шошина [23] и других. В одном из информационных писем в ЦК партии отмечалось, в частности, что комбайнер Буденновской МТС Ставропольского края тов. Шелимов заявил: «На комбайне „С-6“ я убираю от 20 до 23 га хлеба в день. Беру на себя обязательство ежедневно убирать не менее 25 га в день при высоком качестве работы и к этому призываю всех комбайнеров.». Там же указывалось, что после этих слов «комбайнер этой МТС т. Тонконогов, встав на стахановскую вахту, на комбайне „С-6“ убрал за два дня 90 га и намолотил свыше 1000 центнеров пшеницы. Колхозники и работники МТС и совхозов края повсеместно берут обязательства убрать урожай в 15−18 дней и выполнить план хлебозаготовок не позднее 10 августа. За последние дни значительно усилился вывоз хлеба нового урожая на элеваторы» [24].

Административный стиль в управленческой деятельности не только сохранился, но и ужесточился. С начала 1946 года каждое колхозное хозяйство имело сложную систему подчинения сразу нескольким министерствам и одновременно Совету по делам колхозов. В результате на места стали поступать противоречащие, а порой, исключающие друг друга указания по выращиванию тех или иных культур. При этом зачастую не учитывались местные возможности и условия.

Весьма распространенным явлением стало наказание за «хищение социалистической собственности». В агарном секторе это было обусловлено недостаточным количеством продовольствия в целом и зерна, в частности. В июне 1946 года правительство приняло сразу два постановления: «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи» и «Об обеспечении сохранности государственного хлеба». В соответствии с положениями этих документов за любое «посягательство на государственную или колхозную собственность» к расхитителям допускалось применение высшей меры наказания, предусматривалось также лишение свободы на срок от пяти до пятнадцати лет. Такая строгость была направлена на то, чтобы «свести на нет эту преступность» [25].

Положение на селе было действительно катастрофическим, и оно не являлось для властей секретом. В период с 1947 по 1950 год один только совет колхозов при правительстве принял 3305 представителей колхозных коллективов, в письменном виде сюда же поступило около 93-х тысяч жалоб и просьб [26].

Одно из таких писем пришло от жительницы села Константиновского Петровского района Ставропольского края В. М. Евдокимовой. Она сообщала о трудностях колхозной жизни, отмечая, что есть только «один исходукрасть и пропитать свое семейство. Больше колхознику нет выхода. Он зарабатывает трудодни, на которые получать должен хлеб и деньги, а вот уже три или больше года он ничего не получает. Откуда взять деньги, чтобы пропитаться, одеться и обуться. И вот все, без исключения, берут хлеб, чтобы никто не видел. Только каждый берет по-разному. Их ловят и отдают под суд. Судья судит за воровство, не учитывая никаких причин» [27].

В этом смысле показательным является суд в колхозе имени Сараева Петровского района летом 1946 года. «Судили четырех парнишек. Один из них был тракторист Евдокимов В. М., 27 года рождения. Судили за кражу зерна. На его иждивении пять душ семьи. Старая мать и 3-е маленьких, брат и две сестренки. Одна сестра учится. Колхоз ему должен за 1945 год 554 килограмма зерна. Сколько он не обращался к председателю колхоза., но получал полный отказ. И вот у него сломался трактор, и он ехал в село на ремонт в МТС. Взял с собой с подушки наволочку и насыпал зерно. Его встретил председатель колхоза и отобрал зерно и передал в суд. Зерна было 24 кг. Не посмотрели ни на какие условия и его обещание, что он будет работать еще лучше и что принесет много пользы государствуему дал этот. суд 2 года» [28].

После этого в селе Константиновском судили женщину за то, что «она не платила молоко-поставку. Когда прочли решение суда, то ей присудили штраф 600 рублей и начать выноску молока. Бедная женщина. подошла к судье и сказала: „Платить я не буду, идите забирайте корову, а я подушу детей и сама повешусь“. У нее муж погиб на фронте, сын в рядах РККА, и у нее еще пять детей, она и жила этим молоком» [29].

По данным фактам Ставропольскому крайкому ВКП (б) было поручено осуществить проверку. В результате было установлено, что «хищение зерна трактористом Евдокимовым действительно было вызвано крайне тяжелым материально-бытовым положением семьи его матери». За трудодни, заработанные трактористом в 1945;1946 годах, ему причиталось получить в колхозе 1044 кг зерна. Через три дня после суда колхоз выдал его семье 230 кг зерна. «Если бы эта выдача последовала раньше, — говорится в заключении комиссии, — то, безусловно, преступление со стороны Евдокимова было бы предотвращено». Учитывая его положительную характеристику по месту работы, уполномоченный Министерства юстиции по Ставропольскому краю истребовал уголовное дело и направил представление в Верховный суд о снижении меры наказания [30].

Свою главную задачу власти видели в том, чтобы в течение 1947 года наладить нормальное снабжение населения продовольствием. Первые результаты давали возможность надеяться на исправление ситуации. Предприятия кооперативной торговли за первые три месяца сумели значительно повысить товарооборот по сравнению с предыдущим годом. В дальнейший период кооперативные магазины сохранили эту тенденцию [31]. По итогам года населению через торговую сеть было продано 180 тысяч тонн мяса, 83 млн. литров молока, 200 тысяч тонн картофеля и почти столько же других овощей [32].

В конце 1947 года правительство провело денежную реформу с целью укрепления рубля и перехода к единым ценам. В правительственном постановлении особо подчеркивалось, что «денежная реформа проводится не за счет народа., но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва» [33]. Сельскому населению были обещаны значительные материальные выгоды, но практика проведения дальнейших преобразований не соответствовала планам.

В условиях послевоенного хаоса денежная реформа не была подкреплена реальным экономическим производством. Поэтому результат этой реформы оказался плачевным. При карточной системе государство брало на себя обязательство по обеспечению населения определенным набором товаров, начиная с января 1948 года, оно уже не имело этих обязательств. Вопреки ожиданиям, цены на товары первой необходимости не понизились, даже на рынке они продавались дешевле, чем в государственных магазинах. Мясо и молоко вообще исчезли с прилавков, эти продукты можно было приобрести только в городах или на рынке, где колхозники продавали излишки продуктов с домашних хозяйств. Однако доля обрабатываемых ими площадей не превышала 2% от общего объема сельскохозяйственных земель, поэтому продукты собственного производства предназначались в основном для семейного потребления. Тем не менее именно частники к началу 50-х годов давали более половины общего производства овощей, мяса, молока, свыше 60% картофеля, 80% яиц [34].

В ходе денежной реформы все деньги, которые имелись в наличии у населения, предприятий и организаций, колхозов и совхозов обменивалась в соотношении десять к одному. В общей сложности по стране обмену подлежало более 37 миллиардов рублей, в том числе в сельской местности — свыше 13 миллиардов рублей. Реформа 1947 года практически обесценила средства, которые сумели накопить сельские жители во время войны за счет продажи излишков продукции. Те, кто хранил деньги в сберегательных кассах, оказались в более выгодном положении. Если на счету было менее трех тысяч рублей, то они обменивались один к одному, до 10 тысяч рублей — три к двум, свыше десяти тысяч — два к одному. В результате денежной реформы снизилась покупательная способность населения. Одновременно с обменом в торговлю была выброшена масса товаров, что создало внешний эффект изобилия. Для этого государство пошло на снятие брони с продовольственных запасов на сумму 1,7 миллиардов рублей. Третья часть из них поступила в торговые организации в сельской местности [35].

По данным бюджетного обследования семей колхозников, потребление основных продуктов питания в сельской местности после войны по сравнению с довоенным периодом, несколько сократилось. Так, например, потребление хлеба составляло 96% от довоенного времени, круп — 67%, овощей — 82%, мяса — 86%. За это же время на 64% увеличилось потребление картофеля, на 20% - фруктов и ягод, на 5% - молока и молочных продуктов, на 12% - яиц [36]. Это не считая продуктов, которые колхозники получали в собственном хозяйстве, хотя с каждым годом работать на приусадебных участках становилось сложнее. По всей стране во второй половине 1940;х годов продолжали действовать нормы обязательной отработки в колхозах. Они были установлены совместным постановлением правительства и ЦК партии «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» еще весной 1942 года. На Ставрополье норма отработки для колхозников составляла 120 трудодней, как видно, произошло увеличение на 50%. Поскольку это были обязательные нормы, то их невыполнение влекло за собой административное наказание вплоть до направления на исправительно-трудовые работы сроком до шести месяцев с удержанием в пользу колхоза 25% заработка.

В это время власть не приветствовала наличие у колхозников приусадебных участков, считая, что они отвлекают их от работ в хозяйствах. В то же время категоричных запретов не существовало, потому что с приусадебных участков сельские жители также платили налоги. Кроме того, как уже отмечалось, многие вернулись с фронта инвалидами, работать в колхозах могли не все из них, а дома все занимались хозяйством. Для облегчения положения колхозников министерство сельского хозяйства приняло решение о том, что членами колхозов навсегда остаются «престарелые, больные, не обязанные выполнять минимума, но сохранившие право пользоваться приусадебными участками» [37]. По этой же причине государству было невыгодно исключать из хозяйственной деятельности тех, кто в силу различных обстоятельств не выполнял нормы. Весной 1948 года вышло правительственное постановление «О мерах по улучшению организации, повышению производительности и упорядочению оплаты труда в колхозах». Руководителям колхозов рекомендовалось «в случае необходимости ежемесячно рассматривать вопрос об участии трудоспособных колхозников в общественном труде и принимать меры воздействия в отношении нерадивых колхозников, нарушающих трудовую дисциплину» [38]. Контроль над выполнением данного постановления был возложен на районные исполнительные комитеты, которые регулярно проверяли количество людей на полевых работах, учитывали выполнение объемов заданий.

Одновременно в колхозах развернулась широкомасштабная кампания по борьбе за укрепление трудовой дисциплины. Проверяющих волновал не столько сам производственный процесс, сколько его организация. При этом они не брали во внимание то обстоятельство, что колхозники работали практически вручную, техническая оснащенность полевых работ была на очень низком уровне. Более того, вопросы о трудовой дисциплине. заняли основное место в работе местного руководства и колхозных правлений. По этому поводу проводились пленумы партийных органов всех уровней, на селе начали активно создаваться партячейки. Борьба за укрепление трудовой дисциплины приобрела поистине общегосударственный характер. Президиум Верховного Совета СССР даже принял соответствующий указ, который был опубликован от 2 июня 1948 года [39]. Он значительно ужесточал меры ответственности. По решению колхозного собрания злостные нарушители могли подвергнуться высылке сроком до восьми лет. Для обобщения результатов работы в советских и партийных органах создавались специальные структуры, призванные выявлять «паразитические и преступные элементы», которые «пользуются льготами, предоставленными колхозникам, но ни какого участия в работе колхозов не принимают., занимаются спекуляцией, воровством, самогоноварением и совершают другие преступления» [40].

Тем временем производственный процесс в аграрной сфере прогрессировал только благодаря усердию самих колхозников. На какое-то время власти полностью переключились на поиск нарушителей установленного режима работы. Возможно, в этой связи только в некоторых хозяйствах Ставропольского края к началу 1950;х годов удалось выйти на довоенный уровень. К ним относятся колхозы Ипатовского, Новоалександровского, Петровского и Солдато-Александровского районов. Большая часть коллективных хозяйств других районов в лучшем случае смогла достичь 80% уровень довоенного производства. Большие сложности имелись и в животноводстве, отрасль каждый год теряла много молодняка из-за нехватки кормовых запасов. Это притом, что Ставропольские животноводы поставляли государству почти 50% сырья для производства высококачественной шерсти [41]. Земледельцы края к началу 1950;х годов приблизились к довоенным показателям по подготовленным для посева площадям [42]. Центральное партийное руководство выразило недовольство этими результатами, что нашло отражение в постановление ЦК «О работе Ставропольского крайкома ВКП (б)».

На правительственном уровне был найден выход из создавшегося положения. В конце мая 1950 года состоялось решение «Об укрупнении мелких колхозов и задачах партийных организаций в этом деле». За весь послевоенный период это был один из тех документов, в которых намечались конкретные меры по расширению производства. Однако, наряду с этой задачей, существенно усилилось партийное влияние на развитие сельского хозяйства. Во вновь создававшихся крупных колхозах начали действовать парткомы, которые в первую очередь занялись реорганизацией внутриколхозной структуры. За достаточно короткий промежуток времени общая численность колхозов в стране сократилась больше чем на 50% [43]. На территории Ставропольского края из 1126 существовавших ранее колхозов и совхозов было создано 408 крупных хозяйств. На каждое из таких хозяйств в среднем приходилось около одиннадцати тысяч гектаров земли,.

750-ти голов крупного рогатого скота, восьми тысяч голов овец и порядка пятисот свиней. Во время укрупнения колхозов выявилась проблема нехватки квалифицированных руководителей, обладавших опытом работы в аграрной сфере. Что касается рядовых колхозников, то, во-первых, были сокращены размеры индивидуальных наделов, во-вторых, снижены нормы натуральной оплаты труда. Иначе говоря, правительство уже в который раз приступило к реформам с ограничительных мер.

Для органов государственной власти крупные хозяйства были выгодны с точки зрения организации контроля над их деятельностью, в том числе по выполнению планов хлебозаготовок. Действительно, легче было отгружать продукцию с одного большого колхоза, чем собирать ее по частям в маленьких хозяйствах. Кроме того, правительство приняло решение о расширении государственного сектора в сельском хозяйстве. Наряду с укрупнением колхозов, начали создаваться многочисленные совхозы, до начала 1950;х годов их общая численность достигла почти пяти тысяч со штатом около 2-х миллионов человек [44]. В сущности, это были колхозы, которые преобразовывались в совхозы, а колхозники становились государственными сельскохозяйственными рабочими.

Благодаря принятым мерам, в 1951 году аграрная отрасль Ставропольского края вышла на уровень довоенного производства. В некоторых хозяйствах было выращено даже больше зерновых культур, чем в 1940 году. В дальнейший период темпы не снижались, и уже через год в среднем по краю было получено 16,6 центнеров с гектара. Этот показатель более чем в пять раз превышал результаты работы в первый послевоенный год. Ставропольский край полностью рассчитался с государством по хлебозаготовкам, что предоставило время для благоустройства посевных угодий. Тем самым закладывался потенциал будущего урожая. В течение двух лет большое количество полей было обсажено лесополосами для защиты посевов от ветров. Дополнительно было налажено искусственное орошение более десяти тысяч гектаров пашни. Позитивные сдвиги в производственной деятельности дали возможность заняться вопросами восстановления сел. Многие из них были обеспечены электричеством [45].

В начале 1950;х годов колхозам Ставропольского края удалось вывести на довоенный уровень и животноводство. В колхозах: «Красный буденовец» Левокумского района, «Культурник» Арзгирского района, «2-я пятилетка» Ипатовского района появились племенные овцеводческие заводы, которые занимались разведением и усовершенствованием породных овец. Их работе во многом способствовало восстановление деятельности научно-исследовательского института овцеводства и козоводства, сотрудники которого со специализированными предприятиями Дмитриевского и Ипатовского районов вывели «кавказскую» и «ставропольскую» породы тонкорунных овец [46].

Что касается потребления продуктов питания в сельской местности, то в 1950 году в расчете на одного члена семьи хлеба расходовалось на 2 кг меньше, чем в предвоенном 1940 году. Употребление круп сократилось в полтора раза, с 1,2 кг до 800 грамм, мяса — с 1,4 кг до 1,2 кг. Анализ показал, что сельские жители стали больше употреблять в пищу картофель, его доля в рационе колхозной семьи повысилась почти на 70% [47]. Если сравнивать с 1913 годом, то в 1950 году хлеба за один месяц употреблялось каждым крестьянином на 4,8 кг меньше, круп — на 1 кг, мяса — на 300 г. [48].

Вместе с тем, с 1940 по 1950 год на 10% колхозники стали больше приобретать товаров промышленного производства, несмотря на то, что общий товарооборот в сельской местности сократился. При необходимости люди выезжали за покупками в города. В это время, по статистике, колхозники меньше покупали кожаной обуви, предпочитая резиновые изделия. Они чаще, чем раньше, покупали различные ткани для пошива одежды. В целом по стране в 1940 году совокупный товарооборот составил 175,1 миллиарда рублей, в том числе в сельской местности — 51,6 миллиарда рублей. По состоянию на 1950 год эти показатели равнялись, соответственно, 357,7 и 86,6 миллиардам рублей. Эти цифры говорят о том, что к началу.

1950;х годов товаров в сельской местности продавалось меньше, чем перед войной [49]. Колхозники сами видели эту разницу, но выражать свое недовольство не решались, осознавая трудности, которые испытывала вся страна после разрушительной войны. К тому же и власти стремились всеми возможными способами убедить их в том, что все трудности временные и государство непременно компенсирует вынужденных потери своих граждан. Об этом в исследуемые годы писали все газеты [50].

Однако партийно-правительственное руководство страны нашло совершенно иной способ компенсации. Речь идет, прежде всего, о повышении значимости морального стимулирования труда колхозников. По этому поводу партийные органы разослали на места различные инструкции о правилах и порядке награждения передовиков производства, ветеранов труда и т. д. Было введено звание заслуженного работника отрасли. Местное руководство представляло особо отличившихся колхозников к правительственным наградам. В конце 1940;х — начале 1950;х годов на Ставрополье 44 человека получили звание Героя социалистического труда, 1745 колхозников и механизаторов — ордена и медали [51].

Несмотря на нормализацию положения в аграрной сфере, количество сельских жителей в стране постоянно сокращалось. Чтобы стабилизировать ситуацию в этом вопросе, правительство приняло постановление «Об упорядочении проведения организационного набора рабочих» [52]. В соответствии с этим постановлением промышленным предприятиям запрещалось оформлять на работу сельских жителей без соответствующей справки из колхоза или сельсовета. Одновременно власти сами начали предоставлять колхозникам возможность подрабатывать в межсезонье на работах по созданию вокруг полей лесозащитных насаждений и сооружения обводнительных каналов. Для Ставропольского края оба эти вопроса были актуальны и имели значение для сельского хозяйства. Нужно сказать, что сельчане активно участвовали в этих работах, повышая свои доходы [53].

Правда, к этому времени доходы колхозников повысились и в самих колхозах. Например, в 1951 году на каждый трудодень колхозникам выдавалось по 3,5 килограмма зерна, в 1952 году — по 4,5 кг [54]. В общей сложности, по официальным данным, выдача хлеба каждому колхозному двору в 1952 году по сравнению с 1950 годом увеличилась на 77 пудов, а денежные доходы — на 979 рублей [55]. В целях обеспечения своих сотрудников продуктами питания колхозы создавали свои семенные и продовольственные фонды на случай неурожая и других непредвиденных обстоятельств. В то же время в совершенствовании своего труда колхозники не были заинтересованы материально.

Таким образом, в послевоенный период в сельском хозяйстве страны и Ставропольского края, в частности, сложилась такая ситуация, при которой основные трудности с обеспечением продовольствием выпали на долю сельских жителей, которые сами производили эту продукцию. Доходы колхозников, хотя и стали больше, все же уступали заработной плате средних рабочих, а в некоторых случаях они зависели от субъективного фактора — климатических условий, потери урожая и т. п. Правительство больше внимания уделяла рабочему классу, что чувствовалось даже по разнице заработков между колхозниками и работниками совхозов. Сложившаяся в этот период практика оплаты труда колхозников на долгие годы предопределила рост задолженности хозяйств перед своими работниками. Достаточно отметить, что к началу 1950;х годов задолженность по выплате заработной платы в сельской местности составила 11,4 миллиона рублей, в последующие годы она только повышалась. Как и раньше, колхозники работали за трудодни, что являлось сдерживающим фактором роста производительности труда в сельском хозяйстве.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Известие о свержении самодержавия пришло в Ставропольскую губернию с некоторым опозданием. Крестьянское население в большинстве своем встретило его с ликованием. Однако Временное правительство фактически ничего не сделало для решения земельного вопроса. Повсеместно отмечались волнения крестьян, которые начали самостоятельно захватывать помещичьи угодья и делить их между членами сельских общин. В этих условиях партия большевиков очень четко определила приоритеты внутренней политики и направила свои усилия на поддержку крестьянских требований. Но и в этот раз крестьяне не стали полноправными хозяевами земли. Потребности роста промышленного производства побудили правительство пойти на применение непопулярных способов решения продовольственной программы. Продразверстки отличались не только повышенной жесткостью, но и сказались на качестве аграрного производства. В крестьянских хозяйствах сбор зерновых культур сократился на 80%, при этом урожай товарного хлеба составил лишь 10%, т. е. уменьшился фактически в семь раз. Новая власть исходила из того, что крестьянство специально скрывает реальные сборы зерновых для пополнения собственных запасов. Беднота откровенно призывалась к борьбе с укрывательством хлеба, всякая инициатива поддерживалась государством, на помощь направлялись воинские подразделения. На Ставрополье народные выступления в начальный советский период были достаточно масштабными, а крестьянские требования постепенно стали приобретать политический оттенок. В этой связи возникла необходимость переориентации общественного сознания крестьян, но сделать это в условиях разраставшегося кризиса было довольно сложно. Некоторая либерализация политики в отношении крестьян свидетельствовала об обеспокоенности власти состоянием дел в этой среде. Относительно благоприятный период жизни крестьянства начался с введением новой экономической политики. В этом смысле советская власть предоставила ему больше возможностей в удовлетворении собственных потребностей по сравнению с самодержавием. Однако положение на селе оставалось тяжелым, поскольку за годы гражданской войны аграрный сектор лишился большого количества скота, земля обрабатывалась примитивными способами. В хозяйствах Ставропольской губернии была утрачена четвертая часть лошадей и крупного рогатого скота. Для улучшения положения крестьян, начиная с 1922 года, им разрешалось покидать общину и организовывать собственное хозяйство, т. е. заниматься индивидуальным производством. НЭП стал периодом, во время которого сформировалось стремление государства и общества к взаимопониманию. Однако, как показали дальнейшие события, для власти это был всего лишь очередной этап на пути к достижению идеологического единства общества.

Процесс коллективизации в целом рассматривался в качестве продолжения политики новой экономической политики, представлялся как ее очередной этап, в рамках которого активно будут внедряться принципы коллективного землепользования, призванные учитывать, прежде всего, государственные интересы. Крестьянство пребывало в ожидании перемен, но абсолютно не представляло их характер и направления дальнейшего прогресса. Подготовительные мероприятия были похожи на возврат к периоду насильственного изъятия хлеба в начале 1920;х годов. Заготовительные отряды не имели каких-либо четких инструкций, поэтому нередко у крестьян и казаков изымалось все имущество, включая постельные принадлежности, посуду и другую хозяйственную утварь. В ряде случаев власти находили компромиссные варианты с сельскими общинами. К ним относится, например, заключение контракта, согласно которому село обязывалось сдать государству необходимое количество зерна.

В этот период ни партийное руководство, ни правительство еще не знали, что нужно было делать для того, чтобы приступить к практической реализации коллективизации. Выход, по всей видимости, был найден в процессе хлебозаготовительной кампании, вызвавшей новую волну возмущения в крестьянской среде. Северо-Кавказский крайком партии принял на себя повышенные обязательства в обеспечении мероприятий по коллективизации сельского хозяйства, хотя соответствующего решения еще не было принято даже на уровне ЦК партии. Тем не менее в крае активизировалась работа по выполнению планов хлебозаготовок. Для этого, в первую очередь, использовались административные рычаги воздействия на население сел и деревень. С учетом важности заготовительной кампании для государства, к ее проведению были привлечены органы ОГПУ и народной милиции. Кроме того, по партийной линии в сельскую местность направились десятки тысяч городских партийных и советских работников.

Примеры из жизни российского крестьянства в первое десятилетие после революции показывают противоречия государственной политики по основополагающим направлениям. Не возникает сомнений в том, что в сельской местности проводилась политика разграничения населения по идеологическим стандартам. Всячески поддерживая бедняков в ущерб экономическим интересам государства, власть в то же самое время осуществляла давление на крепких хозяев, традиционно составлявших основу аграрного производства в России. Причем давление оказывалось не только с использованием экономических, но и политических рычагов, которые в их совокупности были направлены на создание новой общности советской людей без буржуазных предрассудков и предубеждений.

Организационную часть мероприятий по коллективизации правительство возложило на региональное руководство и определило меры по контролю над их деятельностью. В первую очередь, необходимо было определиться с перспективами создания коллективных хозяйств. Первоначально колхозы состояли всего лишь из нескольких дворов, в результате чего на Ставрополье в одном селе порой существовали десятки коллективных хозяйств. Собственно говоря, колхозов как таковых еще не было, крестьяне объединялись в артели или товарищества для проведения определенного цикла сельскохозяйственных работ. Тем не менее, судя по отчетной документации, темпы коллективизации нарастали, например, в Ставропольском округе через год 25% от всех крестьянских дворов числились в различных коллективных хозяйствах. Со временем борьба за высокие показатели стала основным направлением работы местных советских и партийных органов. К началу 1930;х годов на территории ряда районов только около 15% от всех хозяйств остались не вовлеченными в процесс коллективизации. Никто не обращал внимания на то, что нередко объединение осуществлялось с нарушением партийных установок. Главная задача виделась в том, чтобы в отчете были такие показатели, которые будут положительно оценены в центре.

Пятилетний план экономического развития предусматривал постепенное внедрение коллективных форм хозяйствования, к концу первой пятилетки намечалось коллективизировать порядка 15% от всего количества хозяйств. Для сравнения нужно указать, что в северокавказском регионе только за первый год пятилетки по отчетам было коллективизировано более 80% крестьянских хозяйств. Естественно, что производительность в таких хозяйствах была невысокой, но в сложившихся условиях у государства не было возможностей организовывать сразу крупные колхозы, на которые, собственно, и делался расчет в плане повышения доходности аграрного сектора. Однако эта ситуация никак не отразилась на взятых темпах коллективизации, в том числе и на Ставрополье. Краевой комитет партии по своей инициативе взял на себя довольно высокие обязательства, пообещав центральному руководству завершить всю кампанию в течение двух лет и к лету 1931 года полностью прейти на новые формы хозяйствования.

После завершения сплошной коллективизации были разработаны планы укрупнения мелких хозяйств с целью создания на их основе больших колхозов. Считалось, что в крупных хозяйствах можно быстрее повысить эффективность производства, однако сложность заключалась в плохой технической оснащенности и агрономической обеспеченности сельского хозяйства. По этой причине наспех созданные гиганты не могли сразу же приступить к работе, их вновь пришлось разделять на части.

В 1930;е годы настроения, сложившиеся в общественном сознании крестьян, свидетельствовали о кризисе доверия к власти. Это проявлялось в том, что крестьяне отказывались участвовать в общественной жизни, понимая, что повлиять на политику власти они не смогут. Крестьянская инертность объяснялась откровенно противоречившими законам действиями чиновников. Ранее крестьяне сами определяли свой график в зависимости от хозяйственных потребностей, погодных условий и других факторов. Теперь же каждый из них являлся членом бригады и должен был подчиняться требованиям бригадира. Крестьянам оставалось только выполнять команды. Такая организация труда для сельских жителей была не знакома, и требовалось время, что освоиться с новым положением.

События, связанные с кризисом аграрного производства в 1930;е годы, стали поводом для осложнения отношений между властью и сельским населением. Протест выразился с такой мощью, что государству пришлось считаться с требованиями крестьян. На Северном Кавказе и в Ставропольском округе, в частности, отмечались широкомасштабные народные волнения, как и по всей стране. Соответственно общему настрою в крестьянской среде резко изменилось отношение к коллективизации и членству в колхозах. Однако к концу десятилетия ситуация стабилизировалась. Для каждого колхоза определялось плановое задание по различным видам сельскохозяйственной продукции. К концу 1930;х годов нормы государственного заказа значительно превышали объемы поставок начального этапа колхозного строительства. Как правило, после сбора урожая колхоз сначала рассчитывался с государством, после этого остатки распределялись между членами колхоза по количеству отработанных трудодней. Государство всячески стремилось заинтересовать колхозников в повышении производительности сельскохозяйственного труда. В этих целях использовались различные виды премий, которые в определенной мере компенсировали разницу в заработной плате колхозников, занятых разными работами. Примерно в это же время окончательно утвердилась бригадная система организации труда колхозников, при которой каждый должен был вносить определенную долю труда в общий объем работы.

На территории Ставрополья за годы предвоенных реформ сложилась аграрная инфраструктура, которая давала возможность в полной мере удовлетворять потребности государства. Кроме выращивания зерновых культур, здесь развивалось животноводство, садоводство, овощеводство и т. д. Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны основу аграрной отрасли Ставрополья составляли крепкие колхозные хозяйства, которые были оснащены передовыми на тот период материально-техническими средствами. Во время оккупации особенно сильно пострадали колхозы, многие из которых лишились технических средств, большого количества скота. На восстановительные работы и оказание помощи населению было выделено свыше 120 млн. рублей. На проведение очередного сева хозяйства края получили больше двух млн. пудов зерна, свыше 50 тысяч голов реэвакуированного скота. Кроме того, колхозам и совхозам предоставлялись льготы по планам заготовки сельскохозяйственной продукции, в результате чего они сэкономили порядка 196 млн. рублей. Одновременно принимались меры по восстановлению сельской инфраструктуры социального назначения. Государство, несмотря на трудности, выделило финансовые средства на восстановление сельских школ, больниц, административных зданий и т. д. На помощь селу пришла молодежь. После освобождения края от оккупации на Ставрополье работало полторы тысячи молодежных звеньев и бригад, которые занимались сбором запасных частей и ремонтом сельскохозяйственного инвентаря и техники. Во время проведения весенней посевной кампании на полях трудились 350 молодежных мужских, 128 женских тракторных бригад и сотни комсомольско-молодежных полеводческих звеньев. По состоянию на конец 1943 года в Ставропольском крае были полностью восстановлены 1383 колхоза и все 138 машинно-тракторных станций. Хозяйства края поставили государству: 18,5 млн. пудов зерна, 595 560 пудов мяса, 187 170 пудов шерсти, 234 тыс. центнеров молока, более 400 тыс. штук кожсырья и много других сельскохозяйственных продуктов. Результаты работы колхозов Ставропольского края в 1944 году были значительно лучше. Урожай практически во всех районах превышал показатели предыдущего года. Тяжелые военные годы показали, что, несмотря на давление и притеснения, имевшие место в течение 1930;х годов, сельские жители остались преданными своей стране, позабыв прежние обиды, они самоотверженно исполняли свой долг на полях и фермах.

Но уже в 1945 году норму трудодней вырабатывала только седьмая часть трудоспособных колхозников. Такое положение дел с производительностью сельскохозяйственного труда сохранялось до начала 1950;х годов. В Ставропольском крае на одного трудоспособного мужчину приходилось три женщины. По оценкам специалистов, трудовой потенциал края составлял около 50% от реальных потребностей. За годы войны край потерял в общей сложности 288 тысяч человек, в том числе 170 тысяч человек безвозвратно. Из оставшихся в живых и возвратившихся домой свыше 25% являлись инвалидами. Свои коррективы в планы внесла засуха, последствия которой при отсутствии запасов серьезно отразились на состоянии продовольственного рынка. В результате на Ставрополье многие районы пострадали от голода и распространившихся эпидемий. По результатам 1946 года колхозники за свой труд получили меньше, чем в самые суровые военные годы. В то же время в счет погашения долга перед государством хозяйства вынуждены были сдавать семенное зерно и хлеб, предназначенный для колхозников за отработанные трудодни. Краевое руководство вынуждено было обратиться за помощью в центральные органы власти. В результате колхозы и совхозы значительно укрепили свое техническое оснащение, получили льготные кредиты на восстановление семенного фонда, строительство и восстановление жилых и производственных помещений. В то же время на Ставрополье норма отработки для колхозников составляла 120 трудодней, т. е. произошло увеличение на 50%. Поскольку это были обязательные нормы, то их невыполнение влекло за собой административное наказание вплоть до направления на исправительно-трудовые работы сроком до шести месяцев с удержанием в пользу колхоза 25% заработка. На правительственном уровне был найден выход из создавшегося положения за счет укрупнении мелких колхозов. На территории Ставропольского края из 1126 существовавших ранее колхозов и совхозов было создано 408 крупных хозяйств. На каждое из них в среднем приходилось около одиннадцати тысяч гектаров земли. Благодаря принятым мерам, в 1951 году аграрная отрасль Ставропольского края вышла на уровень довоенного производства. В некоторых хозяйствах было выращено даже больше зерновых культур, чем в 1940 году. В дальнейший период темпы не снижались, и уже через год в среднем по краю было получено 16,6 центнеров с гектара. Этот показатель более чем в пять раз превышал результаты работы в первый послевоенный год.

Проведенный анализ позволил сделать ряд выводов, дополняющих положения, вынесенные на защиту: сельское население в 1920;е годы проявило готовность к будущим переменам и показало высокие адаптивные возможности к изменяющимся социально-политическим условиям, но оно также продемонстрировало нежелание мириться с несправедливостью, оказывая пассивное сопротивление, но понимания, что, в конце концов, ему придется пойти по тому пути, который был определен государствомсоздание коллективных хозяйств не снимало с повестки дня проблему выполнения государственных планов хлебозаготовок. Они осуществлялись параллельно и в большей мере сказывались на разрушении сельского единства, которое традиционно было присуще российскому крестьянству. В атмосфере повседневности чувствовалась отчужденность, которая отнюдь не способствовала формированию аграрных отношений нового типав 1930;е годы правительство приняло ряд нормативных актов о льготах артелям, товариществам по совместной обработке земли и колхозам по единому сельскохозяйственному налогу. Однако, как показала практика, на Ставрополье эти решения применялись не всегда и не везде одинаково по отношению к различным коллективным хозяйствам. К тому же местные руководители скрывали многие положения государственной программы, в частности о компенсации крестьянским хозяйствам потерь при обобществлении имущества. Это послужило дополнительным поводом для формирования негативного отношения к колхозамчленство в колхозе было для крестьян непривычным в том смысле, что оно могло быть только персональным, тогда как членом общины являлся крестьянский двор. После коллективизации в одной семье могли быть члены колхоза и индивидуальные производители, поэтому крестьянский двор как хозяйственная единица утратил свое былое значение. Такое положение сохранялось примерно до середины 1930;х годов, когда в новом Уставе сельхозартели двор вновь был признан официальной сельской единицейесли в начале 1930;х годов крестьяне протестовали против принудительного создания коллективных хозяйств, то во второй половине десятилетия они выражали недовольство отказами в приеме в колхозы. Со временем значительно изменились взгляды на коллективные формы хозяйствования, а исключение из числа колхозников стало использоваться в качестве наказания за недобросовестное исполнение обязанностейна Ставрополье сложилась благоприятная обстановка развития колхозов вследствие сохранения в крае традиционной сельскохозяйственной специализации большинства районов. Этот фактор способствовал и быстрому росту количества колхозов-миллионеров перед войной.