Нерчинская политическая каторга во второй половине XIX века

Во второй половине XIX века в России феодальная формация сменилась капиталистической. После отмены крепостного права новые буржуазные отношения получили определенный простор для развития. Но полного искоренения старых производственных и общественных отношений не произошло. В экономике и в политике страны сохранялись пережитки крепостничества, тормозившие поступательное / движение капитализма.

Положение в стране явилось объективной причиной подъема революционно-освободительного движения, которое на рубеже 50-х -60-х годов XIX века вступило в новый период своего развитияразночинский. Революционную борьбу с пережитками феодализма в стране повели идеологи крестьянства — разночинцы.

Революционеры второго этапа освободительного движения вели нецримиримую и самоотверженную борьбу с российским самодержавием. Вся история революционного движения второй половины XIX века является примером огромного мужества и смелости людей, поднявшихся против тирании и деспотизма. Своими героическими действиями революционные народники создавали реальную угрозу самодержавной власти.

Рост революционного движения в стране накануне и после реформы 1861 года повлек за собой усиление карательной политики. Подавить революционное движение царизм надеялся путем усиления репрессий. Всякое проявление свободной мысли сурово преследовалось. Значительное место в политических репрессиях царизма занимала ссылка в Сибирь. История политической ссылки является составной частью истории внутренней политики самодержавия. Изучение этого вида наказания позволит полнее и глубже оценить сущность внутренней политики самодержавия и методы ее осуществления во второй половине XIX века, функциональную деятельность карательных учреждений самодержавной России.

Исследование истории политической ссылки имеет важное значение в плане изучения революционного движения страны в целом. Репрессированные революционеры не прекращали своей самоотверженной и бескомпромиссной борьбы ни на царской каторге, ни на поселении. Довольно часто акты протестов ссыльных революционеров заканчивались трагично — гибелью товарищей. Но ни репресии, ни жертвы не могли устрашить революционеров. Они не отступали перед карателями и продолжали соцротивление, в губительных условиях все-таки добивались победы, пусть не всегда полной и окончательной. Главное значение этой борьбы состоит не в масштабах завоеванных побед, а в том, что в условиях ссылки революционеры не пали духом и продолжили борьбу. Более того, по своему содержанию борьба политссыльных выходила за рамки обычной борьбы за улучшение условий содержания. Она поднималась до уровня борьбы с карательной политикой самодержавия и приобретала антиправительственный характер. Революционные народники превращали борьбу с условиями содержания в акт революционного выступления. Борьба политических ссыльных как своеобразная форма классовой борьбы является составной и неразрывной частью революционного движения России. Изучение жизни и деятельности революционеров в изгнании имеет важное значение для оценки практики революционной борьбы, проводимой в особых условиях.

История политической ссылки отражает также процесс дальнейших идейных и тактических исканий революционеров и эволюцию в их мировоззрении. Основная масса революционеров время ссылки использовала для теоретической работы, для подготовки к новым выступлениям против царизма.

Изучение истории политической ссылки представляет интерес и в плане определения состава репрессированных революционеров. Исследование этого вопроса позволит глубже понять состав революционных сил страны, роль сословий и классов в освободительном движении.

Важным направлением в изучении истории политической ссылки является исследование внутриколлективных отношений, раскрывающих нравственно-этические нормы поведения революционеров.

Составной частью истории политической ссылки является тема ссылки в каторжные работы как ссылки особого рода. Положение революционеров, сосланных в каторжные работы, значительно отличается от положения сосланных на поселение по условиям содержания, по форме надзора, по характеру борьбы заключенных с режимом содержания. Все эти совокупные обстоятельства позволяют ввделить ссылку в каторжные работы в самостоятельный предмет исследования и рассмотреть на примере крупнейшей царской каторги второй половины XIX века — Нерчинской политической каторги.

В представленной диссертации рассматривается история НерчиН' ской политической каторги во второй половине XIX века, то есть в период второго этапа освободительного движения страны.

На протяжении второй половины XIX века Нерчинская каторга была важным орудием карательной политики самодержавия. Через каторжные тюрьмы Нерчинского горного округа прошли представители всех революционных направлений этого периода. Только за период с 1866 года по 1895 год на Нерчинску") каторгу было сослано.

63,4% из числа осужденных за эти годы на каторгу за т государственные цреступления. Следовательно, Нерчинская каторга была главным местом содержания ссыльнокаторжных революционеров.

Методологической основой диссертации являются работы В. И. Ленина. В ленинском наследии нет специальных работ по истории политической ссылки и каторги. Но в его характеристике карательной политики самодержавия содержится оценка роли каторги р как особого вида наказания в политических репрессиях. В работе «Гонители земства и аннибалы либерализма», характеризуя формы и средства царской расправы над участниками революционного движения, Владимир Ильич отмечал, что над теми, кто предпочитал молчать, а не извергать «тупоумные или лицемерные хвалы «великому освобождению», совершалась особенно жесткая и беспощадная расправа. Эти люди попадали на каторгу. Каторга, как заметил В. И. Ленин, стала во второй половине XIX века наиболее распространенным видом наказания в России за участие в революционном движении.

Основополагающее значение в изучении деятельности политзаключенных Нерчинском каторги второй половины XIX века имеют работы В. И. Ленина по истории второго этапа освободительного движения, раскрывающие классовую сущность, идейную и тактическую основу главного массового деятеля освободительного движения пореформенного периода — разночинца. Ленинское положение о том, что идейно разночинец (и соответствующее его точке зрения народни.

1. См. сноску I на стр. 87, I на стр. 100, 2 на стр. 107.

2. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.1, с.134−135, 369- т. 4, с.286- т.5, с.28−30.

3. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.5, с. 30. ческое направление в общественной мысли) никогда не мог отмежеваться от либерализма сцрава и от анархизма слева,^ дает ключ к пониманию причин колебания в тактике поведения заключенных политической тюрьмы.

В досоветской историографии политической каторги второй половины XIX века сложилось два направления: официально-монархическое и народническо-эс-~еровское. Первое направление возникло в 60-е годы в связи с началом подготовки в стране тюремной реформы. Становление второго направления произошло позже, в конце 60-х годов.

Работы официально-монархического направления принадлежали, главным образом, перу чиновников, которые по заданию начальства посещали места ссылки и каторги и собирали материалы для комиссии по тюремному преобразованию. Они осветили организацию и состояние надзора за ссыльными, привели некоторые сведения о поведении ссыльных, внесли предложения о пересмотре законодательства о ссылке. Но главным объектом ревизий чиновников было управление ссылкой, что нашло отражение в их работах.

1. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.25, с. 94.

2. Власов. Краткий очерк неустройств, существующих на каторге. Конфиденциально. Б.м., 1873- Никитин В. Н. Тюрьма и ссылка. Спб., 1880- Галкин-Врасский М. Н. Материалы по изучению тюремного вопроса. Б.м., 1868- Он же. Записки начальника Главного тюремного управления, т. е. Галкина-Врасского по командировке его в Сибирь и на о. Сахалин в 1881—1882 гг. Б.М., 1882- Он же. Поездка в Сибирь и на о.Сахалин. Из путевого дневника Галкина-Врасского. Спб., 1901; Каторга и ссылка на о. Сахалин, в Приамурский край и в Сибирь. (Извлечение из отчета чиновника особых поручений при Министерстве юстиции магистра уголовного права Дриля по командировке в 1896 году. Б. мм и г, г".

— ь.

К работе по изучению ссылки были допущены известные юристы тех лет Г. С. Фельдштейн и И. Я. Фойницкий. Темой их исследования также стала структура управления сибирской ссылки.^.

Сторонником официально-монархического направления являлся автор работы по истории политической и религиозной ссылки Н. Нир колаевский. Его работа не была историческим исследованием, она носила публицистический характер и написана была в целях «обличения» работ о сибирской ссылке Дж.Кеннана. Претендуя на правдивый рассказ, автор рисует политссыльных в непривлекательном виде, пытается доказать, что политические ссыльные — это люди беспринципные, низкой нравственности, совершенно распущенные.

В целом политической ссылке в официальной литературе отводилось мало места. Такие вопросы, как положение политзаключенных и условия их содержания, не рассматривались совершенно. Зато более детально обследовался механизм действия управленческого аппарата ссылки и порядок выполнения органами управления ссылки карательных функций. Авторы официально-монархического направления, защищая карательную политику самодержавия, отстаивали мнение о сохранении ссылки в Сибирь как наказания за особо опасные уголовные и политические преступления.

Саламон А. П. Ссылка в Сибирь. Очерки ее истории и современного положения. Спб., 1900; Хрулев С. С. Каторга в Сибири. Отчет начальника Главного тюремного управления С. С. Хрулева о служебной поездке в 1908 году в Иркутскую губернию и в Забайкалье. Спб., 1910.

1. Фельдштейн Г. С. Ссылка, очерки ее генезиса, значения, истории и ее современного положения. М., 1893- Шойницкий И. Я. Русская карательная система. Спб., 1874- Он же. Управление ссылки. Спб., 1880.

2. Николаевский Н. Тюрьма и ссылка. Очерки политической и религиозной ссылки. М., 1898.

Политические ссыльные в официально-монархической историографии представлялись в искаженном виде. Авторы официальной литературы обливали политическую ссылку грязью лжи, рисуя ссыльных революционеров беспринципными и грубыми людьми, у которых, якобы, невежливость по отношению к администрации считалось признаком хорошего тона, а факты сопротивления и борьбы истолковывались ими как проявление невоспитанности и примитивности мышления.

В конце 60-х годов XIX века начала складываться народническая историография политической каторги. В начале XX века ее продолжили эсеры.

Важной заслугой народнических изданий по истории политической каторги является стремление разоблачить и обличить карательную политику царизма, выступить в защиту политссыльных, которых так беззастенчиво чернило правительство. Они рисовали ужасы каторжного режима Нерчинской каторги, вскрывали факты произвола тюремной администрации, описывали тяжелое материальное положение революционеров, сосланных на каторгу и на поселение в Сибирь. Обличительная тенденция в народнической литературе по истории политической каторги в пореформенные годы была господствующей.

Одним из первых обличителей царской каторги стал писатель-народник С. В. Максимов. В его работе «Сибирь и каторга» история политической каторги была включена в третий раздел книги.^ На примере судьбы ссыльнокаторжных декабристов автор показал, как.

I. Максимов C.B. Политические и государственные преступники. -В кн.: С. В. Максимова Сибирь и каторга. В 3-х частях. Спб., 1871. безжалостно царизм расправляется со своими политическими противниками, как жестоко он наказывает за революционную деятельность.

Положение политссыльных и условие содержания политических заключенных в тюрьмах России описал в 1883 и в 1884 годах на страницах журнала1 $ 1к Ьг^иялуП.А.Кропоткин, известный революционер 70-х годов. Статьи в журнале им были написаны по собственным впечатлениям, сложившимся у него в период пребывания на службе в Забайкальском казачьем войске с 1862 года по 1867 год и в должности чиновника особых поручений при Генерал-губернаторе Восточной Сибири. В то: время ему пришлось заниматься составлением проекта тюремного преобразования в Восточной Сибири. По делам службы он имел возможность посещать места заключения. П. А. Кропоткин собрал большое количество сведений об условиях содержания заключенных в тюрьмах Восточной Сибири, что дало ему повод в эмиграции выступить с обличением карательной политики царизма. В России впервые его работы вышли в 1906 году.^ Одновременно с разоблачением карательной политики самодержавия авторы народнической литературы приступили к восстановлению имен и биографических данных бывших узников Нерчинской политической каторги. В 1903 году в издаваемом) эсерами за границей журнале «Былое» был опубликован список революционеров, находившихся на Нерчинской каторге в 60-е годы. Автором этого списка был М. Д. Муравский, узник Нерчинской каторги второй половины 60-х о годов. В 1908 году в журнале «Минувшие годы» Г. Ф. Осмоловским, тоже бывшим узником этой каторги, был опубликован список карий.

1. Кропоткин П. А. Ссылка в Сибирь. Спб., 1906; Он же. Тюрьмы, ссылка, каторга в России. Спб., 1906.

2. Муравский М. Д. Ссылка и каторга в 60-х годах (отрывок из письма Муравского). -Былое, загран. изд., 1903, кн.4, с.58−65 цев — политзаключенных, отбывавших наказание на Нерчинской каторге в 70-х — первой половине 90-х годов.* Установить имена политзаключенных Нерчинской каторги попытался Л. Г. Дейч. Во втором издании его работы «Шестнадцать лет в Сибири» был опубликор ван список политзаключенных каторги 70-х — 90-х годов XIX века.

Большая и необходимая работа по восстановлению имен бывших узников Нерчинской политической каторги затруднена была тем, что авторы не могли воспользоваться документальными архивными материалами и почти все списки составлялись по личным воспоминаниям, в результате списки имеют много неточностей. Пользоваться этими списками можно при условии привлечения документальных материалов.

В 1907 году в популярной серии «Библиотека для саморазвития», издаваемой эсерами, были опубликованы два исторических очерка, посвященных жизни русских революционеров в тюрьмах, крепостях и ссылке. Сюжетом для одного из них стали события массового отравления политзаключенных в 1889 году на Нерчинской каторге. Во втором очерке авторы ставили цель воссоздать ужасы каторжного режима ряда политических тюрем России, в том числе и тюрем Нерчинской каторги.^ Но так как основным источником для написания этих работ послужили уже опубликованные мемуары бывших политкаторжан, большого научного значения эти работы не представляют.

1. Осмоловский Г. Ф. Карийцы. — «Минувшие годы», 1908, № 7.

2. Дейч Л. Политические каторжане, бывшие на Каре. — В приложении к книге Л. Дейча Шестнадцать лет в Сибири. Спб., 1906.

3. Карийская трагедия. Спб., 1907.

4. Сибирь и каторга. Спб., 1907.

В целом в дореволюционной историографии народнического направления нот исследовательских работ, обобщающих научно обоснованных концепций по истории политической каторги. В своих работах авторы концентрировали внимание читателей на фактах жестокого отношения царизма к политическим заключенным без должного и необходимого анализа сущности карательной политики самодержавия. Слабым местом в трудах народнической историографии дооктябрьского периода является отсутствие документальных источников, редки были случаи привлечения документального материала для подтверждения достоверности описываемых событий. Причиной слабой обеспеченности литературы о политической каторге документами было то обстоятельство, что до революции 1917 года архивы политической каторги были закрыты для пользования.

Советская историография политической каторги делится на три этапа: октябрь 1917 — середина 30-х годов, вторая половина 30-х — середина 50-х годов, со второй половины 50-х годов по настоящее время.

После Великой Октябрьской социалистической революции Советская власть открыла для исследователей истории революционного движения секретные архивы царской России. Это способствовало расширению источниковой базы исследований по истории революционного движения страны и карательной политики самодержавия.

На первом этапе изучение истории политической каторги по-прежнему активно продолжали бывшие политзаключенные, поэтому среди работ, вышедших в 20−30-е годы, преобладала мемуарная литература. Исследований профессиональных историков было значительно меньше.

Организационным центром по изучению истории политических репрессий самодержавия являлось Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

История Нерчинской политической каторги освещалась на страницах журналов «Каторга и ссылка», «Красный архив», «Былое1.' Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев готовило издание обобщающего труда по истории политической каторги и ссылки,^ в котором Нерчинской политической каторге предполагалось отвести целую главу.

Большой вклад в изучение истории Нерчинской политической каторги был внесен Забайкальским землячеством бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Главным итогом его деятельности был выпуск трех сборников воспоминаний и документов о пребывании на Нерчинской каторге политзаключенных, в основном народников 2 и эсеров.

На первом этапе развития историографии политической каторги, как и во всей советской историографии 20-х — 30-х годов, шел процесс становления ленинской концепции ссылки. Утверждение марксистской методологии в исследованиях по истории политической каторги происходило в острой идейно-политической борьбе с народнической концепцией истории ссылки.

В трудах исследователей народнического направления сохра.

1. История политической тюрьмы, каторги, ссылки и эмиграции эпохи царизма и белого террора эпохи гражданской войны. План издания Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. М., 1934.

2. Кара и другие тюрьмы Нерчинской каторги. М., 1927; На женской каторге. М., 1930; Нерчинская каторга. М., 1933.

3. Жуков H.H. Из недр архива (материалы истории Нерчинской каторги). — Нерчинская каторга. М., 1933; Жуковский-Жук И. Карийская трагедия. М., 1930; Фомин A.A. Нерчинская каторга последних десятилетий (I888-I9I7) — Кара и другие.- Фомин А. Карийская трагедия (по архивным документам). — Кара и другие. нялось много общих черт с народнической литературой досоветского периода. Продолжалась идеализация поведения заключенных, по-прежнему основанием для выводов служили личные воспоминания и впечатления. В описании фактов борьбы и протестов политзаключенных отражались только положительные стороны, не обнажались случаи нереволюционного поведения политзаключенных. Сила воздействия на администрацию со стороны заключенных значительно преувеличивалась .

Отличало народническую литературу 20−30-х годов от литературы этого же направления предыдущих лет стремление отступить от простого воспроизведения по памяти фактов и использовать в своих работах элементы исследовательской деятельности — создание концепции ссылки. Авторы сборника документов и воспоминаний «Карийская трагедия», вышедшего в 1920 году, высказали справедливую мысль о том, что борьба политзаключенных была не просто борьбой против невыносимых условий, она была продолжением общеполитической борьбы.''" Но вопрос о месте борьбы ссыльных революционеров в общем революционном движении страны не получил должного освещения в народнической литературе.

Народническая историография 20−30-х годов оставалась на прежних идейных и теоретических позициях. Она так и не смогла освободиться от субъективизма и идеализации в изучении истории политической каторги.

В 20−30-е годы обществом политкаторжан и ссыльнопоселенцев была продолжена работа по восстановлению имен и биографий деятелей освободительного движения страны. В 1927 году в сборнике.

I. Карийская трагедия. (1889 г.). Воспоминания и материалы. Пб. 1920, с.З.

Кара и другие тюрьмы Нерчинском каторги" был опубликован составленный И. Жуковским-Жуком алфавитный список и биографические сведения о политзаключенных каторги, начиная от декабристов и заканчивая амнистированными в 1917 году." '" .

С 1927 года началось издание библиографического словаря деятелей революционного движения всех этапов освободительного движения страны. К сожалению, издание этого словаря не было за-2 вершено.

Сведения о некоторых политзаключенных Нерчинской каторги имеются в биографическом справочнике членов общества политкатор3 жан и ссыльнопоселенцев.

Совокупность сведений, содержащихся во всех этих изданиях, можно привлечь для изучения состава заключенных Нерчинской политической каторги. Но эти источники обладают существенными недостатками: во-первых, в них часто встречаются неточные сведения, отсутствуют данные о партийной принадлежности, о социальном положенииво-вторых, основная масса фактического материала бралась из опубликованных источников, по преимуществу мемуарной': литературы, и не подтверждалась архивными документами.

Изучением истории Нерчинской политической каторги в 20−30-е годы начали заниматься исследователи — марксисты. Уже в 20-е годы стали появляться работы В.Д.Виленского-Сибирякова, М. М. Кон.

1. Жуковский-Жук И. Мартиролог Нерчинской каторги. — Кара и другие., с.227−303.

2. Деятели революционного движения в России. Био-библиографи-ческий словарь от предшественников декабристов до падения царизма. М., 1927;1932, тт.1−4.

3. Политическая каторга и ссылка. Биографический справочник членов общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. М., 1934. стантинова, Н. Ф. Чужака (Насимовича). Они начали борьбу за становление марксистского направления в историографии политической ссылки.

В.Д.Виленский-Сибиряков в одной из первых своих работ подвел итоги изучению политической ссылки. Он подчеркнул, что до сих пор литература по истории политической каторги целиком заполнена описанием тюремного быта, личными переживаниями и впечатлениями. Пора уже, требует автор, перейти к более серьезному и углубленному изучению этой очень важной темы. Начинать следует с определения научных проблем, которые требуют изучения. В своей статье В.Д.Виленский-Сибиряков поставил проблему роли политической каторги и ссылки в революционном движении страны. В этой проблеме автор статьи выделил два вопроса: первый — социальный состав репрессированных революционеров, второй — влияние состава репрессированных революционеров на организацию карательных институтов ссылки.^ Статья явилась заявкой на научный, исследовательский подход в изучении темы. Через год вышла еще одна работа В. Д. Виленского, в которой автор предложил значительно расширить рамки изучения проблемы и рассматривать каторгу и ссылр ку еще и как большую подготовительную школу революции.

В 1933 году в статье «Нерчинская каторга времен Чернышевского» В. Д. Виленский предпринял попытку изучить историю полити3 ческой каторги 60-х годов в свете высказанной им концепции.

1. Виленский-Сибиряков В. Д. Роль политической каторги и ссылки в русской революции. — Каторга и ссылка, 1923, № 5, с.5−8.

2. Виленский-Сибиряков В. Д. Каторга и ссылка в русской революции. М., 1924, с. 9.

3. Виленский-Сибиряков В. Д. Нерчинская каторга времен Чернышевского. — Каторга и ссылка, 1933, № 9.

Опыт оказался не совсем удачным. Рамки одной небольшой статьи не позволили ему раскрыть достаточно глубоко запланированные вопросы — органы управления политической каторги и состав политзаключенных. К тому же работа была написана на слабой документальной и теоретической основе.

Более последовательным марксистом, изучавшим в 30-е годы политическую каторгу, был М. М. Константинов.* В изучении политической каторги М. М. Константинов выделил две основные проблемы.

Первая — политическая каторга как составная и неотъемлемая часть р революционного движения страны. Вторая — политическая каторга 3 как особый метод расправы царизма с революционерами.

На первом этапе советской историографии в изучение темы был внесен значительный вклад, был накоплен важный фактический материал, началась работа по выявлению архивных источников, восстанавливались имена и биографии репрессированных революционеров. В эти же годы в борьбе с народнической историографией шел процесс становления научной концепции политической каторги, основанный на марксистской методологии исследования. Марксистское направление в историографии начинало поднимать научные проблемы в изучении истории политической каторги. Решение этих проблем задержалось на долгие годы.

С середины 30-х годов до середины 50-х политическая ссылка изучалась слабо. В те годы история политической каторги рассмат.

1. Константинов М. М. Каторга и ссылка. — Сибирская советская энциклопедия. М., 1931, т.2- Он же. Политическая каторга на страницах журнала «Каторга и ссылка». — Каторга и ссылка, 1933, № 4−6.

2. Константинов М. М. Политическая каторга., с. 62.

3. Константинов М. М. Политическая каторга,., с. 63. ривалась только в работах М. Н. Гернета." ^ Главным объектом его исследования было тюремное законодательство русского царизма и порядок применения его к политзаключенным. Изучение законодательства о ссылке, как и вся ссылка в ее различных видах, в задачи его исследования не входила. Для характеристики различных, видов тюремного заключения, существовавших в России во второй половине XIX века, он привлек материалы из истории Нерчинской политической каторги 70−90-х годов, тем самым М. Н. Гернет отнес политическую каторгу к одному из видов тюремного заключения.

Со второй половины 50-х годов интерес советских историков к проблемам народнической ссылки усиливается. Изучением ссылки в Сибирь революционеров второго этапа освободительного движения о страны занимается большая группа ученых. Среди них В. М. Андреев,.

1. Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Тт.1−5, М., 1941;1956.

2. Андреев В. М. Из истории антиправительственной деятельности предшественников революционной социал-демократии в Сибирской ссылке. (70−80 гг. XIX в.). — Ученые записки Иркутского института народного хозяйства. Иркутск, 1970, вып.19 (5) — Он же. Состав политической ссылки 70-х годов XIX века в Восточной Сибири. — Материалы первой конференции молодых ученых. Иркутск, 1970; Он же. Революционные народники в Сибирской ссылке. — Ссыльные революционеры в Сибири. Иркутск, 1974, вып. 2- Он же. Распространение марксистской литературы и нелегальная деятельность ссыльных революционеров-народников. — Ссылка и каторга в Сибири (ХУШ — начало XX века. Новосибирск, 1975; Он же. Из истории борьбы марксистов с либеральными народниками в Сибири. — Ссыльные революционеры в Сибири. Иркутск, 1979, вып. ЗОн же. Революционные народники на каторге и в ссылке. — Ссыльные революционеры в Сибири. Иркутск, 1979, вып. ЗОн же. Численность и состав политических ссыльных в Восточной Сибири в 70−90-х гг. XIX века. — Ссыльные революционеры в Сибири, Иркутск, 1980, вып.5.

ТОО л.

Л.П.Рощевская, Л. А. Ушакова, Р. Г. Круссер, З. Т. Тагарова. В начале 70-х годов сибирскими историками была организована публикация в периодических сборниках исследовательских статей по истории ссылки представителей трех поколений освободительного движения России в Сибирь.

1. Рощевская Л. П. Кандальный путь в Сибирь. (60−80-е гг. XIX века). — Ученые записки Свердловского и Тюменского пединститутов 1970, № 154. Исторический сборник, вып. ЗОна же. Западносибирская политическая ссылка в период реакции 80-х годов XIX века. — Ссылка и общественно-политическая жизнь в Сибири. Новосибирск, 1978; Она же. Западносибирские политические ссыльные и Кара в 80-е гг. XIX века. — Ссыльные революционеры в Сибири. Иркутск, 1979, вып. ЗОна же. Революционеры-разночинцы в западносибирском изгнании. Л., 1983.

2. Ушакова Л. А. Деятельность общества «Красного креста» «Народной воли» в сибирской ссылке. — XI научная сессия Новосибирского гос.пед.института, посвященная 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Материалы к сессии. Новосибирск, 1967, вып.1. Исторические наукиОна же. К вопросу об идейных, тактических позициях революционного народничества в сибирской ссылке 80-х гг. — Научные труды Новосибирского пед, института. Вып.45. Из истории Западной Сибири. Новосибирск, 1970.

3. Круссер Р. Г. К вопросу о революционном влиянии народнической ссылки Сибири 70−80 гг. XIX века. — Известия лаборатории археологии исследователей Кемеровского пед.института. Вып.2, Кемерово, 1970.

4. Тагаров З.Т.' Рогачев на Карийской каторге. — Советские архивы, 1966, № 3- Он же. Нерчинская политическая каторга и распространение идей марксизма в Забайкалье. — Ученые записки Иркутского института нар. хоз. Вып.12 (4), Иркутск, 1969; Он же. Общеобразовательная учеба и культурная работа политзаключенных на Нерчинской каторге. — Ссыльные революционеры в Сибири. Вып.5, Иркутск, 1980.

5. Ссыльные революционеры в Сибири (XIX — февраль 1917 г.). Ир

— 18.

Подведены уже первые итоги изучения современной советской историографией народнической ссылки, опубликовано несколько историографических статей.^ В советской историографии народнической ссылки в Сибирь утвердилось научное положение, основанное на марксистской методологии, утверждающее, что политическая ссылка в Сибирь есть составная и неотъемлемая часть революционного движения, отражающая этапы его развития. Состав ссылки соответствует классам и сословиям, сменявшим друг друга в освободитель-% кутск, 1973;1983, вып.1-УШСсылка и каторга в Сибири (ХУШначало XX века). Новосибирск, 1975; Ссылка и общественно-политическая жизнь в Сибири (ХУШ — начало XX в.). Новосибирск, 1978; Политические ссыльные в Сибири (ХУШ — начало XX века). Новосибирск, 1983.

I. Андреев В. М. Революционная деятельность предшественников социал-демократии в Восточно-Сибирской ссылке 70−80-х годов (к историографии вопроса). — Партийные организации Восточной Сибири в борьбе за построение социализма. Труды Иркутского гос. ун. им. А. А. Жданова, 1970, серия историческая, т.67, вып. ЗРо-щевская Л. П. Политическая ссылка в Сибирь второй половины XIX века в системе карательных мер царизма (к историографии вопроса). — Вопросы методологии истории и историографии. Доклады научной конференции, вып.2, Томск, 1974; Ушакова Л. Н. Народническая сибирская ссылка 70−80-х годов XIX века в советской историографии 50−70-х годов. — Ссылка и общественно-политическая жизнь в Сибири. Новосибирск, 1978; Она же. Изучение сибирской народнической ссылки в 20−30-х гг. XIX века. (Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев и его роль в исследовании проблемы). — Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Вып.1. Новосибирск, 1981; Она же. Советская историография 20-х — середины 30-х годов и ее роль в создании марксистской концепции сибирской народнической ссылки 70−80-х гг. XIX века. -Политические ссыльные в Сибири (ХУШ — начало XX вв.). Новосибирск, 1983. ном движении. Политическая ссылка рассматривается советскими историками с одной стороны как своеобразная форма классовой борьбы на всех трех этапах революционного движения, с другой — как особое средство расправы царизма с революционным движением." '" .

Советские историки изучают также историю пребывания на Нер-чинской каторге идеологов и известных революционных деятелей второго этапа освободительного движения Н. Г. Чернышевского, П.Ф.

Якубовича, И. Н. Мышкина, Д. Рогачева, П. А. Алексеева, А. В. Долгушир на и П. Д. Баялода.

1. Горюшкин JI.M. Предисловие к сб. «Ссылка и каторга в Сибири. с.3−14- Ушакова JI.H. Народническая сибирская ссылка., с. 15- Марголис Н. Д., Кодан C.B. В. И. Ленин о карательной политике царизма и роли политической ссылки в революционном движении. -Проблемы краеведения. Вып.8, Чита, 1980, с.10−12.

2. Майский Ф. Чернышевский в Забайкалье. Чита, 1950; Черников Н. М, Н. Г. Чернышевский в Сибири. Чита, 1955; На, учитель В.М., Тагаров З. Т. Чернышевский в Сибири. Иркутск, 1969. Коваль С. Ф. К истории первого заговора освобождения Чернышевского. — Ссыльные революционеры в Сибири, вып.1, Иркутск, 1973; Троицкий H.H. Восемь попыток освобождения Н. Г. Чернышевского.- Вопросы истории, № 7, 1978; Травушкин Н. С. Чернышевский в годы каторги и ссылки. M., 1978; Скрипилев E.H. Н. Г. Чернышевский на Нерчинском каторге. — Политические ссыльные в Сибири.- Славина Н. Г. Якубович на царской каторге. — Труды Иркутского гос. ун-та им. А.А.)Кданова, серия литературоведения и коитики, т.62, вып.62, Иркутск, 1969; Она же. Узник Акатуя. — Сибирь, 1971, № 5- На,-учитель М.В., Ачинский З. Т. Сибирская страница биографии Мыш-кина. — Советские архивы. 1966, № 3- Тагаров З. Т. Д. М. Рогачев на карийской каторге. — Советские архивы, 1966, АГз 3- Бочкарев Ю. А. Выдающийся революционер П. Алексеев на Нерчинской каторге.-Ученые записки Читинского гос.пед.института. Вопросы истории, вып.18. Чита, 1968; Малютина А. И. Сибирская страница биографии А. В. Долгушина. — Вопросы истории, 1970, № 8- Валескали П. И. Революционный демократ П. Д. Баллод. Рига, 1957.

Некоторые эпизоды борьбы политзаключенных Нерчинской каторги, например, побег 1882 года, события карийской трагедии 1889 года, привлекались при изучении общего хода борьбы ссыльных революционеров с администрацией" ." ''.

Количественные показатели состава заключенных Нерчинской политической каторги включены в цифровые показатели состава по-литссыльных Сибири. Отдельно состав политзаключенных не рассматривался.^.

Идейным исканиям народников на каторге и знакомству их с марксизмом посвящены статьи В. М. Андреева и З. Т. Тагарова.

Все эти работы написаны на достаточно высоком идейно-теоретическом уровне, с привлечением широкого круга источников, что способствует научному решению ряда основных проблем политичес.

1. Андреев В. М. Революционные народники на каторге.- Рощевская JI. I1. Западносибирские политические ссыльные и Кара в 80-е годы XIX века. — Ссыльные революционеры в Сибири, Иркутск, 1979, вып.З.

2. Андреев В. М. Состав политической ссылки.- Дулов A.B. Революционеры 60-х годов в сибирской ссылке. — Ссыльные революционеры. Иркутск, 1973, вып.1- Шостакович B.C. Поляки — политические ссыльные конца 70-х — начала 90-х годов XIX в. в Сибири. — Ссыльные революционеры., Иркутск, 1973, вып.1- Андреев В. М. Численность и состав политических ссыльных в Восточной Сибири в 70−90-е годы XIX века. — Ссыльные революционеры. Иркутск, 1980, вып.У.

3. Тагаров З. Т. Нерчинская политическая каторга и распространение идей марксизма в Забайкалье. — Ученые записки Иркутского института народного хозяйства, вып.12 (4), Иркутск, 1969; Андреев В. М. Из истории борьбы марксистов с либеральными народниками в Сибири. — Ссыльные революционеры в ., Иркутск, 1979, вып.З. кой ссылкисостав и численность политссыльных, их революционная и культурно-просветительная деятельность, эволюция идейно-политических взглядов ссыльных народников.

В трудах советских историков не получил должного освещения такой вид политической ссылки, как ссылка в каторжные работы. Эта тема до сих пор еще не стала самостоятельной проблемой исследования. Политическая каторга рассматривалась как побочный сюжет истории политической ссылки, поэтому историю политической каторги раскрывали выборочно и оброрно. Остаются невыясненными многие вопросы истории политической каторги: условия содержания политзаключенных в тюрьмах Нерчинской каторги, законодательство и управление каторгой. Следовательно, не раскрыто ее назначение в борьбе с революционным движением, не определено ее место в карательной политике самодержавия, не установлено влияние революционного движения страны на организацию надзора на политической каторге, не выявлен механиз действия этого карательного учреждения самодержавия.

Еще меньше внимания уделено характеристике состава политзаключенных каторги. Нет ясности в количестве революционеров, прошедших через Нерчинскуго каторгу, не исследована динамика поступления ссыльных революционеров на каторге, связь ее с этапами политической реакции.

Нет также в советской исторической литературе полного и ис-черывающего анализа борьбы политзаключенных, содержащихся в условиях режима каторги. Не выявлены направления, цели и формы этой борьбы, не установлены идейно-тактические основы поведения политзаключенных на каторге. Слабо освещалась эволюция идейно-политических взглядов ссыльнокаторжных революционеров.

Исследователи истории политической ссылки до сих пор не делали попыток написать целостную картину истории Нерчинской политической каторги, рассмотреть в совокупности основные вопросы истории каторги. Тема еще не получила должной оценки в советской исторической науке.

В диссертации используются источники трех видов: архивные документы, царское законодательство о ссылке и мемуары бывших политзаключенных Нерчинской каторги второй половины XIX века. Были просмотрены фонды нескольких государственных архивов страны: Центрального Государственного архива Октябрьской революции СССР в Москве (ЦГАОР), Центрального Государственного исторического архива СССР в Ленинграде (ЦГИА), Центрального Государственного архива РСФСР Дальнего Востока в Томске (ЦГА РСФСР ДВ), Государственного архива Иркутской области (ГАИО) и Государственного архива Читинской области (ГАЧО). Во всех названных архивах обнаружены материалы по истории Нерчинской политической каторги.

Изучение политической каторги кал орудия карательной политики самодержавия невозможно без использования архивов карательных органов страны. Важный материал, раскрывающий карательную политику самодержавия на каторге, обнаружен в фонде Третьего отделения (ф.Ю9) и в фонде Департамента полиции (ф.Ю2), хранящихся в ЦГАОР СССР. Среди архивных документов этих учреждений, осуществлявших политический надзор в стране, имеются документы, по которым можно судить о режиме Нерчинской политической каторги, об условиях содержания политзаключенных и о их правовом положении. К таким документам относятся предписания и инструкции Министерства внутренних дел, Третьего отделения, Главного тюремного управления тюремной администрации Нерчинской политической каторги. По времени круг документов, обнаруженных в архиве Третьего отделения и Департамента полиции, отражают период истории Нерчинской каторги с начала 80-х годов и до начала 90-х годов XIX века. Значительно слабее отражен в этих фондах более поздний период, то есть период 60-х и 70-х годов.

Значительный круг документов, отражающих текущие события политической тюрьмы, содержится в 29 фонде (Управление Нерчинской каторги) этого же архива. Здесь находится текущая переписка по делам управления каторги, личные дела политзаключенных и приказы по управлению каторги. Фонд управления Нерчинской каторги богат материалами, содержащими довольно подробные сведения о политзаключенных: текущая переписка управления каторги с вышестоящими учреждениями по различным вопросам быта, надзора и поведения заключенных, а также бумаги тюремного делопроизводства.

Текущая переписка управления состоит из сводок и отчетов тюремной администрации. В фонде лучше сохранились материалы, относящиеся к истории Нерчинской каторги 80-х годов. Материалов 60-х и 70-х годов здесь обнаружено значительно меньше. Отчеты тюремная администрация каторги составляла месячные и годовые. В месячном отчете сообщалось о текущих изменениях, происшедших в положении политзаключенных. Годовой отчет был полнее. В него включался общий алфавитный список политзаключенных тюрьмы, время поступления на каторгу каждого из них и срок приговора, здесь же сообщалось о поведении политзаключенных и о мерах наказания, примененных к заключенным за проступки, совершенные в тюрьме.

Значительно беднее в 29 фонде представлен материал, раскрывающий режим политических тюрем Нерчинской каторги. В делах фонда не отражена борьба политзаключенных с режимом каторги. В офи- ^ циальном делопроизводстве факты выступлений и протестов революционеров отсутствуют. Следует заметить, что в 29 фонде материалов об участниках революционного движения страных сохранило намного меньше, чем об участниках национально-освободительного движения в Польше и об уголовных преступлениях.

Материалы о хозяйственной стороне жизни политической тюрьмы хранятся в архивах Главного тюремного управления ЦГАОР СССР (ф.122). В ведении ГТУ Нерчинская политическая каторга находилась с 1879 по 1884 годы. В фонде обнаружена документация по обеспечению политической тюрьмы одеждой и пищей, финансовые отчеты о расходах по содержанию управления и охраны, переписка о состоянии тюремных помещений, о строительстве новых тюрем и о ремонта старых. Этот круг документов способствует определению материального положения и бытовых условий содержания политзаключенных тюрьмы.

Работа по выявлению материалов по истории Иерчинской каторги проводилась также в ЦГИА СССР. В процессе знакомства с фондами этого архива оказалось, что имеющиеся документы о каторге рассредоточены по ряду фондов архива. Это обстоятельство значительно усложнило работу. В ЦГИА СССР были использованы следующие фонды: Департамент законов (ф.1149) и Департамент гражданских и духовных дел (ф.1151) Государственного совета, Кабинет е.и.в. (ф.468), Департамент полиции исполнительной (ф.1286), Министерство юстиции Сф.1405, оп.535) и отчеты губернатора Забайкальской области за 30 лет, с 1866 по 1896 годы.

Многочисленные проекты и планы преобразования Иерчинской каторги, появившиеся в связи с проведением тюремной реформы в стране, переписка по вопросу о передаче Нерчинских ссыльнокаторжных из горного ведомства в гражданское — эти документы обнаружены в Департаменте законов Государственного совета. Они важны тем, что содержат материал, раскрывающий намечаемые царизмом пути и средства усовершенствования карательного орудияНерчинской каторги.

Небольшое число документов о политзаключенных Нерчинской каторги, обнаруженные в фонде Министерства юстиции, по содержанию малозначительны, поэтому, к сожалению, существенного значения для изучения политической каторги не имеют.

В фонде Департамента полиции исполнительной, в ведении которой находилась Нерчинская каторга с 1868 по 1880-й годы документов о политической каторге не обнаружено. Не оказалось также материалов политической каторги и в фонде Кабинета, под надзором которого находилась Нерчинская каторга в начале 60-х годов, до образования комендантского управления.

Более полная и разнообразная информация о Нерчинской политической каторге имеется в Центральном Государственном архиве Дальнего Востока (ЦГА РСФСР ДВ), в Государственном архиве Иркутской области (ГАИО) и в Государственном архиве Читинской области. Эти архивы дали основной фактический материал по истории Нерчинской политической каторги.

Очень ценной для изучения мероприятий правительства по ужесточению режима содержания политзаключенных оказалась переписка генерал-губернатора Приамурского края с Министерством внутренних дел и Главным тюремным управлением по вопросу о слиянии политической и уголовной тюрем и об управлении политической тюрьмы на Нерчинской каторге.^ Переписка эта сохранилась в фонде Канце.

I. Справка. Забайкальская область с 1886 года вошла в состав Приамурского'* края. лярии Приамурского генерал-губернатора (ф.702) ЦГА РСФСР ДВ.

Для изучения борьбы революционеров с карательным режимом Нерчинской каторги большое значение имеют материалы фонда Нерчинском окружного полицейского управления (ф.1589) этого же архива. Здесь обнаружен значительный фактический материал о волнениях заключенных в политической тюрьме весной 1882 года.

В Государственном архиве Иркутской области сведения о политической тюрьме Нерчинской каторги содержатся в документах фонда Главного управления Восточной Сибири (ф.24). Среди них деловая переписка между управлением края и тюремной администрацией каторги по вопросам режима содержания политзаключенных, копии отчетов и донесений управления политической тюрьмы, копии текстов царских манифестов и порядок применения их к политзаключенным. В фонде Главного управления имеются копии текстов почти всех царских манифестов, которыми царь по случаю семейных торжеств даровал «милость» политическим преступникам.

Основная масса документов, дающая материал по истории Нерчинской политической каторги, находится в Государственном архиве Читинской области, в фонде Забайкальского областного правления (ф.1). В составе областного правления делопроизводством политической каторги занимался политический отдел. Здесь находится текущая переписка, содержащая отчеты и донесения, составленные администрацией тюрьмы, алфавитные списки политзаключенных, статейные списки, административные распоряжения. Ценность этого фонда для изучения темы заключается в том, что документы, находящиеся в нем, отражают повседневные, текущие дела политической тюрьмы.

Особую ценностью составляют дела, хранящие жалобы и прошения политзаключенных. Эти документы раскрывают содержание требований, вьщвигаемых заключенными во время протестов. Каждая жалоба заключенного свидетельствовала о тяжелом положении заключенных, о тюремном произволе и о нарушении тюремной администрацией законных норм содержания политзаключенных.

Важную информацию о протестах политзаключенных на каторге дают рапорты с места о конфликтах заключенных с тюремной администрацией. При работе над этими документами следует учесть, что в донесениях администрация часто искажала факты протестов политзаключенных и делала это сознательно, представляя столкновения в политических тюрьмах в выгодном для себя свете.

Небольшая часть дел политической каторги хранится в общераспорядительном отделе областного правления.

Архивные материалы являются основным источником изучения истории Нерчинской политической каторги второй половины XIX века. Имеющиеся в архивах многочисленные официальные документы дают возможность рассмотреть следующие вопросы темы: порядок и условия содержания политзаключенных на Нерчинской каторге, структуру и компетенцию органов управления, инструкции, которыми снабжались органы управления, состав политзаключенных и их деятельность в период содержания на каторге. Этот обширный круг документов официального делопроизводства, особенно переписка о поведении заключенных, требует серьезного отбора и анализа, так как содержит классовые мотивы карательной политики самодержавия.

Для характеристики режима политической каторги и правового положения политзаключенных использовано российское законодательство о ссылке, включенное в Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ) и в Свод законов Российской империи (СЗ).

Источником для' изучения темы являются многочисленные мемуары бывших политзаключенных Нерчинской каторги. Некоторые из них в период заключения тайно вели дневники, которые позднее легли в основу мемуарной литературы. Несколько человек восстанавливали историю своего пребывания на каторге будучи на поселении. Но основная масса воспоминаний была написана бывшими политзаключенными по истечении длительного срока, после окончания ссылки, на склоне лет.

В мемуарной литературе дооктябрьского периода^" авторы основное внимание уделяли обличению карательной политики царизма на каторге, описанию борьбы политзаключенных с режимом каторги и быта заключенных. Наиболее популярными сюжетами из истории политической каторги были события, связанные с организацией побега восьми политзаключенных из тюрьмы весной 1882 года и с массовым отравлением политзаключенных в знак протеста против телесного наказания, которое было применено к политзаключенной Н. К. Сигиде в 1889 году.

I. Баллод П. Д. О жизни в Нерчинском руднике. — Амурский край, 1900, №№ 5, 8, II, 14, 17, 23, 29, 35, 41- Стахевич С. Г. Материалы для биографии Н. Г. Чернышевского. — Закаспийское обозрение, 1905, Ш 237−239, 243, 249, 250- Николаев П. Ф. Личные воспоминания о пребывании Н. Г. Чернышевского в каторге (в Александровском заводе). М., 1906; Осмоловский Г. Ф. Карийская трагедия. — Былое, 1906, № бБогданов С. Присяжный поверенный Е. С. Семяновский — первый кариец. — Былое, 1906, № IIГеккер Н. Л. Политическая каторга на Каре. — Былое, 1906, № 9- Попов М. Р. К биографии Н. И. Мышкина. — Былое, № 2- Дейч Л. Г. Шестнадцать лет., Спб, 1906; Стефанович Я. В. Дневник карийца. Спб., 1906; Брешковская Е. К. Из моих воспоминаний. Спб., 1906; Шаганов В. Н. Чернышевский на каторге и ссылке. Спб., 1907; Синегуб С. С. Воспоминания чайковца. — Русская мысль. 1907, №№ 9, 10, IIВиташевский Н. А. На Каре. — Голос минувшего, 1914, № 8- Прибылева-Корба А. П. Мои воспоминания о Каре. — Русское богатство, 1914, № 3.

Существенный вклад в организацию печатания мемуаров в послеоктябрьский период внесло Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев.^ В 20−30-е годы с помощью общества в стране было опубликовано большое число мемуарной литературы, посвященной истории Нерчинской политической каторги. В те годы пуб.

I. Кон Ф. Я. На Каре. — Каторга и ссылка. 1922, № 3- Ивановская П. (Волошенко). Страничка из истории Карийской каторги. — Каторга и ссылка. 1923, № 5- Ковалик С. Революционеры-народники в каторге и ссылке. (По личным воспоминаниям). — Каторга и ссылка. 1924, № ЦЧернавский М. М. Ипполит Никитович Мышкин. (По воспоминаниям каторжанина 70−80-х годов). — Каторга и ссылка. 1924, № IПрибылев А. Еще о карийской трагедии. 1889. — Каторга и ссылка. 1924, № IКовалик С. К биографии П.И.Война-ральского. — Каторга и ссылка. 1924, № IIЯстремский С. Кара. — Кандальный звон. 1925, № IПрибылева-Корба А. П. Народная воля. Воспоминания о 1870−1880 годах. М., 1926; Чернавский М. М. Ипполит Никитович Мышкин. На Каре. — Каторга и ссылка, 1926, № 7−8- Виташевский Н. На Каре. — Кара и другие тюрьмы.- Богданович Ф. После побега. — Кара и другие тюрьмы.- Богданов С. Смерть П. Г. Успенского. — Кара и другие.- Левченко Н. Побег с Кары. — Кара и другие.- Ковалик С. Ф. Революционное движение семидесятых годов. М., 1928; Баллод П. Д. Воспоминания о Н. Г. Чернышевском. — Н. Г. Чернышевский 1828−1928. М., 1928; Стахевич С. Г. Среди политических преступников. — Н. Г. Чернышевский.- Ивановская П. С. Павел Александрович Орлов. — Каторга и ссылка. 1928, кн.43- Кон Ф. Я. Ан-дриан Михайлов и карийская трагедия. — Каторга и ссылка. 1929, № II: Ковальская Е. К статье Ивановской о Сигиде. — Каторга и ссылка, 1929, № IIИвановская П. Документы о смерти Сигиды. — Каторга и ссылка. 1929, № IIЧарушин H.A. О далеком прошлом на Каре. М., 1929; Ковальская E.H. По поводу статьи М. Попова «Об Акатуе времен Мельшина». — Каторга и ссылка. 1929, кн.52- Прибылев A.B. И. В. Калюжный, М.В.Калюж-ная. М., 1930; Прибылев A.B. Из воспоминаний о М. А. Диковском. — Каторга и ссылка. 1930, № 5- Фрейфельд Л. В. В горах Акатуя. М., 1930; Прибылев A.B. Записки народовольца. М., 1930. ликация мемуаров осуществлялась также и в других изданиях.^.

В мемуарной литературе, опубликованной в 20−30-е годы, по-прежнему значительное место отводилось описанию условия содержания политзаключенных на каторге и их протестов. Авторы ее довольно подробно рисовали быт в тюрьме, режим тюрьмы, приводили примеры произвола тюремной администрации, давали исчерпывающую характеристику лицам, осуществлявшим надзор в политических тюрьмах, восстанавливали события репрессий в тюрьме, но определить истинные причины периодически происходившего на политической каторге ужесточения режима содержания они не смогли. Л. Г. Дейч, р

Ф.Г.Богданович и Н. В. Левченко высказали предложение о том, что ухудшение положения политзаключенных было следствием проявления воли и желания отдельных начальствующих лиц. Они не видели связи, которая существовала между ужесточением режима и общим наступлением политической реакции в стране. Только Ф. Я. Кон и A.B. Прибылев выскааали верную мысль о том, что репрессии в тюрьме. и ухудшение положения заключенных происходило в результате наступления политической реакции царизма.

1. Брешко-Брешковская Е. К. Из воспоминаний. — Голос минувшего. 1918, №№ 10−12- Ковальская E.H. Женская каторга. Из воспоминаний Е. Н. Ковальской. — Карийская трагедия. Пг., 1920; Михайлов М. И. Записки I86I-I862 годов. Пг., 1922; Дейч Л. Виктор Обнорский (I88I-I883). — Пролетарская революция. 1922, 3- Он же. Шестнадцать лет в Сибири. М., 1924; Прибылев A.B. В динамитной мастерской и Карийская политическая тюрьма. Л., 1924; Кон Ф. Я. В каторге на Каре. М., 1926; Он же. За пятьдесят лет. М., 1936.

2. Дейч Л. Г. Шестнадцать лет в Сибири., Спб., 1906, с.163- Ф. Г. Богданович. После побега., с. 74, 85−86- Левченко Н. В. Побег с Кары., с. 56, 57.

3. Кон Ф. Я. За пятьдесят., с.246- Прибылев A.B. Записки., с. 174.

Качественно новым явлением в изучении темы борьбы в мемуарной литературе стало стремление авторов ее к определению проблем исследования и к их решению. Независимо от сюжета описания они пытались выяснить факторы, влиявшие на поведение заключенных, установить причины конфликтов с тюремной администрацией, систематизировать формы борьбы и в конечном итоге определить значение этой борьбы. Все они давали высокую оценку этой борьбе. В большинстве случаев она была завышена. Но в целом авторы мемуаров признавали, что борьбы ссыльнокаторжных революционеров является составной частью общереволюционной борьбы, но тезис этот не получил должного освещения, так как понимался упрощенно как простое воспроизведение фактов борьбы революционеров с тюремным режимом.

Типичным для мемуарной литературы 20−30-х годов был взгляд на борьбу политзаключенных, высказанный известным народовольцем А. В. Прибылевым. Для примера он использовал события карийской трагедии 1889 года, в которых сам принимал участие — оказывал медицинскую помощь товарищам, принявшим яд. По его мнению все авторы, описавшие до него в своих воспоминаниях события протеста 1889 года, касались только внешней стороны этих событий, то есть, поясняет А. В. Прибылев, рассматривали «карийскую трагедию» как простой, хотя и выдающийся эпизод былых времен, не освещая того внутреннего смысла и духа событий, который переживался самими заключенными.^.

А.В.Прибылев здесь прав, считая, что «карийская трагедия» в работах по истории Нерчинской политической каторги освещалась только как невиданный до того времени героический протест ссыль.

I. Прибылев А. В. Записки., с. 203.

— 32 каторжных революционеров. Действительно, мало кто из авторов обращал внимание на сущность этого протеста и на его значение. Но справедливое предложение проникнуть вглубь событий А.В.При-былевым понимается как исследование душевных переживаний участников массового отравления, так как он считал, что объяснение поведения людей следует искать в психологии этих людей.

Ф.Я.Кон, пытаясь установить факторы, влиявшие на поведение политзаключенных, провел исследование состава Нерчинской полит тической каторги 80-х годов. Он разделил политических каторжан на четыре группы. К первой отнес людей, случайно оказавшихся в рядах революционеров. Да каторге, по мнению Кона, эта категория людей становилась отступниками, подавала прошения о помиловании. Во второй группе у Кона значились люди, уставшие и измученные тюремным режимом, но из гордости и честности не подавшие прошение. В третью группу Ф. Я. Кон включил смирившихся с режимом для того, чтобы не погибнуть из-за пустяков и сохранить себя для революционных дел на воле. К четвертой группе он отнес неутомимых бунтарей. Как видно, факторы, влиявшие на поведение заключенных, Ф. Я. Кон выводил не из принадлежности политзаключенных к различным течениям народничества, а из персональных представлений каждого революционера о целесообразности борьбы в условиях заключения, форма поведения революционеров на каторге зависела главным образом от морально-нравственных устоев заключенных в тюрьму людей. Не видел он также связи между спадом настроения в тюрьме во второй половине 80-х годов и общим спадом революционного движения в стране. Ослабление борьбы заключенных Ф. Я. Кон объяснял тем, что заключенные старались не нарушать стабиль.

I. Кон Ф. За пятьдесят., с. 229. ность отношений с администрацией с целью сохранения ровного режима в тюрьме.^ Можно согласиться с Ф. Коном в том, что в эти годы в поведении заключенных усиливается элемент выживаемости, но нельзя не учитывать, что заключенные, несмотря на слабую информированность о состоянии революционных дел в стране, были в курсе основных событий, следовательно, общий спад революционного движения в стране существенно повлиял на поведение заключенных.

Л.Г.Дейч в своих воспоминаниях называет уже совокупность факторов, которые, по его мнению, определяли поведение революционеров в тюремном заключении. К ним он отнес условия заключения, черты характера заключенных и их личные представления на целесор образность борьбы в тюрьме. Фактически Л. Г. Дейч также, как и Ф. Я. Кон, полагал, что деятельность политзаключенных в тюрьме во многом определялась их личным:! качествами, а не партийной принадлежностью.

В целом воспоминания свидетелей, испытавших на себе репрессии самодержавия, являются незаменимым источником в изучении истории политической каторги, так как дают богатый фактический материал. В этом смысле ценны воспоминания Л. Г. Дейча, Е. Н. Ковальской, Ф. Я. Кона, Н. Л. Геккера, Н. А. Виташевского, С. П. Богданова, А. В. Прибылева, А.В.Прибылевой-Корбы, С. С. Синегуба, Г. Ф. Осмоловского, С. Г. Стахевича. Содержащиеся в работах этих авторов сведения дополняют архивные материалы, оживляют историю каторги. Более того, в мемуарах бывших политзаключенных имеются такие материалы, которых нет в архивных фондах: описание внутриколлектив-ных отношений, «конституции» политической тюрьмы, характеристи.

1. Кон Ф. В каторге на Каре. M., 1926, с. 12.

2. Дейч Л. Шестнадцать лет., с. 185. ка тюремной администрации и деятельность ее по осуществлению надзора. Но использовать воспоминания необходимо при условии критического отношения к ним. Следует учитывать, что мемуарная литература имеет не только положительные, но и отрицательные стороны. Многие авторы воспоминаний в описании событий полагаются на свою память и на свои впечатления. Этот недостаток имелся и у авторов мемуарной литературы 20−30-х годов, что порождало субъективизм, тенденциозность и фактические ошибки. Поэтому мемуарная литература как источник изучения истории Нерчинской политической каторги нуждается в уточнении и поправках. К тому же, чтобы понять причину имеющихся в мемуарах ошибочных суждений и выводов, необходимо учитывать идейные взгляды и политическую принадлежность авторов воспоминаний.

Изучение темы возможно при условии комплексного использования перечисленных источников.

Диссертация состоит из трех глав, введения и заключения. Нерчинская каторга рассматривается, с одной стороны, как важнейшее орудие карательной политики самодержавия второй половины XIX века, с другой — как своеобразная арена революционной борьбы. Изучение этих двух аспектов истории Нерчинской политической каторги имеет важное значение для характеристики революционного движения страны и внутренней политики самодержавия.

В первой главе диссертации впервые исследуется царское законодательство, управление, правовое положение и условия содержания политзаключенных Нерчинской каторги второй половины XIX века. Здесь преследуется цель — выявить содержание карательной политики самодержавия на каторге.

Вторая глава посвящена статистическому анализу состава политзаключенных каторги. Объектом статистической обработки являлись сведения о социальном происхождении, социальном положении политзаключенных, их национальной принадлежности, возрасте, уровне образования и т. п. Здесь же произведен подсчет числа политзаключенных, прошедших через тюрьмы Нерчинской каторги во второй половине XIX века. Статистический анализ показателей состава политзаключенных необходим прежде всего для составления облика репрессированных революционеров, то есть той группы революционеров, которая сыграла заметную роль в освободительном движении. Основная масса статистического материала вводится в научный оборот впервые.

В третьей главе исследуется деятельность политзаключенных на каторге. Отмечается два направления в деятельности политза-. ключенных на каторге. Первое — организация внутренней жизни коллектива политической тюрьмы, то есть устройство быта и материального положения, установление единых норм поведения в тюрьме. Второе — борьба с режимом каторги, с условиями содержания и с репрессиями. Цель системного рассмотрения деятельности политзаключенных на Нерчинской каторге — установить преемственность и тесную связь между собственно революционным движением в стране и борьбой репрессированных революционеров в условиях каторги, в которой наряду с остальными видами деятельности в первую очередь проявлялась эта связь.

Данная работа является первым опытом изучения политической ссылки по отдельным ее видам. При этом история Нерчинской политической каторги рассматривается в комплексе и как орудие расправы, т. е. как карательный орган, и как особая арена революционной борьбы. В научный оборот вводится значительный материал, ранее нигде не публикуемый. Кроме того в диссертации вводится до сих пор мало используемый историками политической ссылки очень важный источник, а по ряду вопросов и основной источник — законодательство о ссылке.

Тема диссертации имеет и определенное практическое значение. Материалы диссертации могут быть использованы при изучении учебного курса «История Забайкалья» .

Хронологически диссертация охватывает период пребывания на Нерчинском каторге революционеров второго этапа освободительного движения России.

В уголовном законодательстве дореволюционной России политические преступники (в широком смысле люди, выступившие против самодержавия, отечества и веры) делились на две категории: на участников национально-освободительного движения и участников революционно-освободительного движения России. Первые в официальной переписке именовались политическими преступниками, вторые — государственными. В диссертации речь пойдет о категории «государственных преступников». Пребывание «политических преступников» на Нерчинской каторге — самостоятельная тема исследования.

Выводы. Таким образом, борьбу с тюремным режимом ссыльнокаторжные народники осуществляли как актами открытого неповиновения и неподчинения режиму содержания, так и путем устройства бытовой стороны жизни в заключении. Цели каждого конкретного выступления политзаключенных были разные, но в конечном итоге все они отражали стремление оказать воздействие на нормы содержания в политической тюрьме. Анализ фактов сопротивления ссыльнокаторжных народников показал, что в сущности заключенные не сужали свою деятельность до рамок борьбы за облегчение условий существования, хотя эта цель играла тоже немаловажную роль, а расширяли ее до масштабов борьбы с царизмом, обостряя и доводя до таких форм протеста, как восстание тюрьмы.

Заключенным приходилось добывать выполнения предъявленных требований в ходе напряженных схваток с администрацией. Даже небольшие уступки со стороны тюремных властей достигались ценой больших жертв. Но не из всех протестов заключенные выходили победителями, были и такие, в которых они терпели поражение и вынуждены были отступать. Несмотря на неудачи, ссыльнокаторжные народники упорно продолжали борьбу.

Итак, карателям не удалось достичь желаемых результатов: сломить волю, заставить отступить от революционных взглядов своих политических противников. В ответ на политику преследований политзаключенные превратили Нерчинскую каторгу в арену острейшей революционной борьбы, ставшей составной частью общего революционного движения страны второй половины XIX века и доказавшей, что народники на каторге оказались верны своему революционному долгу.

— 188 -ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Основным местом ссылки в каторжные работы во второй половине XIX века была Нерчинская каторга, крупнейшая каторга России, ставшая еще в первой четверти XIX века политической.

Нерчинская каторга занимала большое место в карательной политике самодержавия. Ссылка в каторжные работы в Нерчинский горный округ широко использовалась как средство расправы над участниками общественно-политического движения страны. Каторга была тяжелейшим видом уголовного наказания. Эта мера наказания включала собственно каторжные работы, а после их окончания — поселение в Сибири. При этом ссыльнокаторжные переводились в разряд ссыльнопоселенцев. Срок жительства в Сибири устанавливался в судебном приговоре. К каторжным работам приговаривали за тяжелейшие уголовные преступления и за преступления государственные. Государственными преступлениями по уголовному законодательству России считались цреступления против верховной власти и порядка управления.

Карательными органами страны «государственные преступники» квалифицировались как преступники особого рода, на этом основании во всех тюрьмах страны политические заключенные содержались отдельно от уголовных. На Нерчинской каторге также проводилась политика обособления политической каторги от уголовной. «Государственные преступники» содержались здесь в специальных политических тюрьмах. Чтобы изоляция политзаключенных от внешнего мира была еще более полной, каторжные работы в политической тюрьме были заменены на строгое тюремное содержание, а политзаключенные весь срок каторги находились на тюремном режиме. Царское правительство считало, что политзаключенных содержать надежнее в тюрьме под замком, не выпуская даже на работы. «Государственным преступникам» ограничивали право на жительство вне тюрьмы, запрещали свободно переписываться с родственниками, а на поселение направляли в самые отдаленные места Сибири, главным образом в Якутию.

В карательной политике самодержавия второй половины XIX века изоляция была наиболее распространенным методом расправы над революционерами. Царизм, ссылая «государственных преступников» на Нерчинскую каторгу, стремился удалить репрессированных революционеров от революционных центров страны и от общества в целом. Судьбы сосланных в каторжные работы революционеров, по замыслам карателей, должны были стать неизвестными даже для родных, а память о них предана забвению.

Порядок содержания политзаключенных, установленный на Нер-чинской каторге, диктовал необходимость устройства сильного и даже в какой-то степени самостоятельного управления, тем более что существовавшее в стране общеуголовное управление не соответствовало задачам карательной политики самодержавия и нуждалось по мнению правящих кругов в усовершенствовании. Царское црави-тельство не решалось вручить надзор над «государственными преступниками» общеуголовноцу уцравлению до его окончательной реорганизации. До завершения тюремной реформы Нерчинская политическая каторга находилась в ведении специальных органов.

Однако особого законодательства относительно политической каторги не было. Тюремная администрация в своих действиях руководствовалась общеуголовным законодательством о ссылке. В периоды политической реакции в стране правительство шло на корректировку порядка содержания политзаключенных и, как правило запрещало применять к ним льготный режим, ято являлось грубым нарушением законодательства о ссылке и проявлением административного произвола.

На политической каторге во второй половине XIX века отбывали наказание участники революционного движения и массовых народных выступлений. Революционеры численно преобладали. Участников массовых народных выступленйй высылали на Нерчинскую каторгу только в 60-е годы. Главным деятелем политической каторги был революционер-разночинец. Состав заключенных политической каторги 60-х — первой половине 90-х годов соответствует классам и сословиям, участвовавшим во втором этапе освободительного движения России, отражает этапы его развития.

В 60-е и 70-е годы на Нерчинской каторге был еще высокий процент революционеров, принадлежавших к дворянскому сословию. Однако процесс демократизации уже наметился. В 80-е годы подавляющее большинство среди политических ссыльнокаторжных составляли выходцы из разночинских слоев.

На политической каторге отбывали наказание представители всех этапов разночинского периода освободительного движения, начиная от революционеров-демократов 60-х годов и заканчивая народовольцами.

Динамика поступления заключенных на каторгу, а также количество политзаключенных свидетельствуют о масштабах политических репрессий и о этапах карательной политики самодержавия. Чем выше накал революционной борьбы в стране, тем больше жертв репрессий поступало на политическую каторгу. Недаром основная масса заключенных поступила в Нерчинский горный округ в годы политической реакщи.

В заключении ссыльнокаторжные революционеры вырабатывали свое отношение к тюремному содержанию, устанавливали нормы поведения, разрабатывали тактические приемы борьбы с тюремным режимом.

Во второй половине 60-х годов ссыльнокаторжные революционеры предприняли попытку определить единую линию поведения. Этот опыт переняли и продолжили политзаключенные 70-х и 80-х годов. Были разработаны принципы отношения с тюремной администрацией, правила и нормы внутриколлективных отношений, которые позволяли заключенным регулировать многие стороны их совместной жизни: споры, возникавшие на почве идейных и тактических разногласий, а также бытовые конфликты.

Заключенные 60-х годов старались избегать столкновений с тюремной администрацией, Они считали, что не следует тратить силы на мелкие конфликты, которые, как полагали они, могут привести к репрессиям, а следовательно, к ненужным жертвам. Вся их будущая борьба предстоит на воле. Поэтоь^у политзаключенные 60-х годов придерживались в своей тактике следующего правила: сохранить силы для будущих дел. Этим положением руководствовались в политической тюрьме до конца 70-х годов.

В конце 70-х годов на Нерчинской политической каторге поч явились народники террористического направления. Изменение партийного состава заключенных повлекло за собой изменение тактических позиций. Теперь заключенные иначе стали смотреть на свое пребывание на каторге. Для многих из них тюремный режим был главным объектом их борьбы. Члены террористических кружков и народовольцы были сторонниками активной и решительной борьбы на каторге. Однако народники-пропагандисты, находившиеся еще на каторге, не разделили эту точку зрения. Они остались на прежних своих позициях. Неоднородность состава заключенных 70-х годов очень часто мешало единству действий, являлась причиной внутренних конфликтов.

В целом же ссыльнокаторжные революционеры сохраняли верность революционному долгу, прежним своим идеалам. Они не отступили перед карательным режимом каторги, противопоставив ему свою решительную борьбу. Революционеры защищали революционную честь, свое достоинство. Они не нарушили революционной этики, не пошли на сделку с царизмом. Среди них малодушно подавших прошение о помиловании были единицы. Основная масса политзаключенных каторги второй половины XIX века считала, что лучше погибнуть, чем склонить голову перед своим врагом. Правительству не удалось сломить волю народников, поставить их на колени.

Нерчинская каторга просуществовала около двухсот лет. Это важнейшее орудие карательной политики самодержавия начало рушиться после Февральской буржуазно-демократической революции. Окончательная ликвидация ее произошла в марте 1918 года, после установления в Восточном Забайкалье Советской власти.