Кризис российского общества и роль цивилизационно-культурной идентичности в его преодолении

Актуальность темы

исследования обусловлена противоречивыми кризисными процессами, протекающими в современном мире. Победа Запада в холодной войне воспринята адептами либеральной идеологии едва ли не как конец Востока, как крушение последней преграды на пути окончательной вестернизации мира. Никогда еще посягательство на Восток как на феномен мировой истории и культуры не принимало столь масштабный и откровенный характер. Во всех странах мира усердствуют западные миссионеры-модернизаторы, дающие местным властным и интеллектуальным элитам указания, как побыстрее покончить с традиционной восточной ментальностью и «осовременить» народы и континенты. Все это совершается под лозунгом «открытого общества». Последнее означает мир без границ, без специфической культурной и национальной идентичности, лишенный таких «архаичных» добродетелей, как чувство Родины и патриотизм.

При этом, однако, принимается как само собой разумеющееся, что именно незападный мир должен освободиться от своей идентичности, целиком открыться внешнему влиянию, покончить с «химерой» национального суверенитета и государственности. Что же касается Запада, то либеральная идеология представляет его не особым культурным миром наряду с другими мирами, а воплощенной «общечеловечностью» с такими «нейтральными» атрибутами, как всеобщая рациональность, общечеловеческий интерес, права человека и т. п. Словом, представители либеральной идеологии ведут себя так, как будто новых культурологических открытий, связанных с осознанием специфической, культурно-цивилизационной обусловленности западного либерализма, сциентизма и экономикоцентризма не существует и в помине.

Таким образом, перед восточными цивилизациями в условиях мирового лидерства Евро-Атлантики витает угроза превращения их в периферийные культурные группы «всемирной цивилизации». Со сходным вызовом сталкивается и Россия, составлявшая в XVIII—XX вв. с романо-германским Западом оригинальную бинарную систему культурно сообщающихся и геополитически сцепленных цивилизаций. В конце XX в., после роспуска СССР, ослабление мировых позиций России грозит разрешить споры между русским западничеством и почвенничеством, низведя страну до состояния большой периферии всех евроазиатских цивилизаций.

В теоретическом плане исследование цивилизационно-культурной идентичности даст возможность понять суть важных исторических явлений (прежде всего при изучении культуры, национальных и иных форм сознания), необъяснимых с помощью других понятий. Помимо того, понятие «идентичность» может стать эффективным инструментом исторического синтеза, столь необходимого сегодня, в условиях превзошедшей все разумные пределы фрагментации исторического и философского знания. К сожалению, пока чаще всего оно выполняет прямо противоположную функцию и используется как орудие для дальнейшего дробления единой реальности за счет конструирования растущего в геометрической прогрессии множества частных идентичностей.

Степень разработанности проблемы. Избранная нами тема предполагает обращение в основном к исследованиям современных философов, а также к работам по различным направлениям в области социально-гуманитарных наук. Сама постановка проблемы идентичности, цивилиза-ционной специфики стала возможной на основе анализа философских, психологических и социологических трудов, которые создают теоретическую базу для ее изучения.

Первоначально понятие «идентичность» появилось в психологии, где чаще всего рассматривалось как показатель определенного уровня комфортного существования и одновременно как инструмент для оценочного сравнения (3. Фрейд, Э. Фромм). Затем термин перешел в социальные и политические науки и, наконец, появился в области гуманитарного знания. Уже в 1959 г. В США появился коллективный труд под названием «Идентичность и стиль жизни». С начала 1960;х годов понятие было взято на вооружение историками, занимающимися историей иммиграции, национальных, расовых и иных меньшинств, для каждого из которых требовалось отыскать собственную идентичность в отличие от общеамериканской.

В 1970;80-е годы в Германии был создан обширный блок литературы по теории идентичности, где она отождествлялась с «исторической индивидуальностью», подчеркивался именно исторический характер идентичности. Один из наиболее известных германских мыслителей, Г. Люббе, идет от понятия личной идентичности, но показывает, что ею обладают «вообще все рефлексивные системы». При этом «коллективные и институциональные субъекты также идентифицируют себя через историю». Сам историзм, рассматриваемый как определяющая характеристика современного мировоззрения, определяется им как «специально организованная и исторически беспрецедентная по размаху и интенсивности культура историографического изображения собственной и чужой истории».1.

Современные исследования по проблеме идентичности делают акцент на ее культурном аспекте, поскольку в период мировой истории, наступивший после «холодной войны», именно «культурная идентичность является тем, что обладает наибольшим смыслом для большинства народов».2 Главный тезис книги С. Хантингтона заключается в том, что «культурные идентичности, которые в наиболее широком смысле представляют собой цивилизационные идентичности», определяют способы взаимодействия народов в современном мире. Цивилизационные идентичности, в его пред.

1 Люббс Г. Историческая идентичность // Вопросы философии. — 1994. — № 4. — С. 108−112.

2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Политические исследования. — 1994. — № 1. — С. 21 -24. ставлении, определяются как объективными факторами (язык, история, религия, обычаи, институты), так и «субъективной самоидентификацией народа». При этом каждый народ обладает различными уровнями идентичности, целой их иерархией, в которой уровень цивилизационной самоидентификации является наивысшим.

Большое внимание уделяется Хантингтоном «глобальному кризису идентичности», разразившемуся в мире в 1990;х годах. Устоявшиеся идентичности постепенно разрушаются, а взамен них ведется интенсивный поиск «новых исторических идентичностей». Процесс этот неизбежно сопровождается кровавыми столкновениями, так как войны «коренятся в иден-тичностях народов», причем их ожесточенность все более нарастает, доходя до уровня геноцида. В заключение Хантингтон предостерегает: неоднократно лидеры тех или иных народов пытались «поменять идентичность их страны с одной цивилизации на другую. Вплоть до сегодняшнего дня ни в одном случае они не добились успеха, а порождали взамен этого цивили-зационно расколотые страны».1.

В последние годы широкое распространение в западной литературе получили исследования о русской идентичности. Типичным примером может служить работа германской исследовательницы Б. Зибер, изучавшей взаимосвязь «русской идеи» и идентичности в общественной мысли постперестроечной России, где, по ее мнению, «после обвала социалистической идеологии дискуссия о „русской идее“ служит образованию новой русской идентичности на основе традиционных российских ценностей».2 Автор придерживается теории образования идентичности, выработанной германскими педагогами X. П. Фраем и К. Хауссером. Согласно их концепции, «идентичность и формирование идентичности формально описы.

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций//Политические исследования. — 1994. -№ 1. — С. 21−24.

2 Зибер Б. «Русская идея» обязывает?! Поиск русской идентичности в общественных дискуссиях конца XX в.-М" 2002.-С. 11−12. вается как продиктованное собственной ответственностью деяние индивидуума". 1 Неудивительно, что с этой точки зрения дискуссии о «русской идее» и попытке извлечь из нее «новую русскую национальную идентичность» представляются как образец «злоупотребления мифической коллективной идентичностью». По мнению автора, в России преобладает «тенденция к предпочтению мифически структурированной национальной идентичности» и формируется «мифическая идентичность», питаемая общей историей. Зибер с сожалением отмечает очевидную неудачу рационального подхода к проблеме образования новой русской идентичности.

Произведение британского автора Д. Ливена «Русская, имперская и советская идентичность» — еще одна попытка рассмотрения последовательного развития русской национальной идентичности.

Что касается российских исследований по данной проблеме, то одна из трактовок цивилизационной специфики России, делающая акцент на противопоставлении России Европе, нашла свое законченное выражение уже в 1920;1930;х годах в работах «евразийцев». Их нарочитое стремление трактовать цивилизационную сущность России в категориях ее органической близости к Азии («Она в Азии у себя дома.») представляет собой в большей степени полемический прием, призванный лишь рельефнее подчеркнуть самодовлеющий, вполне самостоятельный по отношению к Европе характер формирования российской идентичности. Признается, что открытие и освоение Сибири и Дальнего Востока повлекло за собой преобразование национальной системы ценностей, общей структуры идеологических представлений, формирующих национальную идентичность. Русская миссия на Востоке уже на переломном этапе споров между западниками и славянофилами о перспективах и целесообразности европеизации России (1830−1840-е годы) внесла существенный вклад в представления.

1 Зибер Б. «Русская идея» обязывает?! Поиск русской идентичности в общественных дискуссиях конца XX в. -М&bdquo- 2002.-С. 15−16. русских об уникальности и самоценности своей цивилизации. Постулируя «органический поворот к Азии», который должен наступить вслед за совершенным Петром I тактически необходимым поворотом к Европе, евразийцы по существу стремились сбалансировать культурные акценты в формировании русского национального самосознания, и в этом качестве само евразийство можно считать превращенной, внешнеориентированной формой последовательного русского национализма («мы не славяне и не туранцы — а русские»), стремящегося возвыситься до утверждения своего оригинального культурно-цивилизационного лица. В одной из евразийских штудий в этой связи подчеркивалось, что евразийство «борется не с культурой Запада, а с нашими русскими западниками».1.

Примечательно, что противоположность цивилизационных основ России европейским раскрывается прежде всего через факт принципиально отличного отношения русских к азиатским народам («Наше отношение к Азии интимнее и теплее, ибо мы друг другу родственнее»), отсутствия в русской истории классического колониализма.2 В этом отношении взгляды евразийцев отчетливо перекликаются с выводами советской и российской историографии о достаточно комплементарном, «симбиотическом» и конструктивном характере взаимоотношений русских переселенцев с коренными народами Урала и Сибири. Существенна в этом контексте еще одна грань евразийской концепции, которая в обращении к Азии видит возможность преодоления укоренившегося в России с петровской эпохи глубокого культурного раскола между правящим слоем и интеллигенцией, с одной стороны, и народной массой, с другой, — раскола, главной причиной которого евразийцы считали прежнюю ущербную самоидентификацию России как «культурно-отставшей Европы». Степанов И. Белые, красные и евразийство. — Брюссель, 1927. — С. 38.

2 Там же, с. 60.

Важнейшие культурно-психологические черты русского национального типа в евразийской интерпретации — по контрасту с материализмом и мелочным самодовольством Европы — виделись в возвышающем духе инициативы, риска, смелости — тех качествах, которые русский народ в полной мере проявил в ходе исследования, заселения и освоения восточных окраин. Отсюда и само содержание евразийского призыва можно трактовать в контексте целесообразности возвращения России к своим ци-вилизационным основам, выковавшимся в историческом общении с Азией.

Рассмотрение проблемы цивилизационно-культурной идентичности России вызвало необходимость обращения к исследованиям, касающимся традиционных российских ценностей и идеалов. Русская религиозная философия (В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский) определяет их прежде всего через понятие соборности, всеединства, всемирного родства. Представители русской гуманистической мысли (Нил Сорский, А. Д. Кантемир, А. Н. Радищев) добавляют сюда идеи нестяжательства, ориентации на духовное развитие, заботы о ближнем, упорного труда на благо общества.

В целом же нужно отметить, что в современной отечественной социально-философской литературе проблема сохранения идентичности России, определения ее роли в преодолении кризиса российского общества не имеет целостной концептуальной проработки. В значительной степени это объясняется политикой деидеологизации, проводимой в последние десятилетия, что ведет к невозможности построить четкую концепцию реформирования общества, и ориентации на бездумное копирование западных стандартов.

Перед современной Россией, таким образом, стоит вопрос, подобный тому, который в свое время А. Тойнби адресовал цивилизации Запада: «Предстоит ли нам процесс упадка и распада как некий неизбежный рок, от которого ни одной цивилизации не уйти?"1 Тойнби ответил на свой вопрос отрицательно, полагая, что судьба цивилизации не определяется фатальными факторами, а решающим образом зависит от ее творческих сил. Думается, российская цивилизация также сумеет найти достойные ответы на вызовы современной эпохи.

Объект исследования: современное состояние российского общества и возможности его реформирования.

Предмет исследования: социокультурные основания, ценности и идеалы как основа сохранения цивилизационно-культурной специфики России в процессе преобразования всех сфер общественной жизни.

Цель исследования: опираясь на традиционные российские ценности, осмыслить социально-философские подходы к выработке идеи национального и духовного возрождения России.

В связи с поставленной целью в диссертационной работе решаются следующие задачи:

1. Рассмотрение основных сфер проявления и параметров общественного кризиса, выявление его сути и истоков.

2. Определение значения глобализации и культурной адаптации в историческом развитии России, выявление возможных последствий отказа от собственной цивилизационно-культурной идентичности.

3. Исследование российских традиций и западной культуры, определение их места и роли в создании новой идеологии.

Основная гипотеза исследования. Современное российское общество, развитие которого определяется законами капиталистического товарного производства, либеральными ценностями и перенимаемой у Запада культурой индивидуализма и вещного потребления, не может обеспечить полноценного развития человеческой личности. Для сохранения целостности общества и тенденции его дальнейшего прогрессивного развития необ Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. — СПб., 1996. — С. 39−40. ходимо изменение системы массовой трудовой мотивации и культурно-ценностных установок на основе традиций русской культуры, учета ее национальных особенностей и исторического пути.

Методологической основой работы являются теоретические положения отечественных и зарубежных исследователей в области социальной философии, психологии, культурологии, истории философии.

Основными методологическими принципами являются принцип системности и принцип историзма. Принцип историзма позволяет рассмотреть феномен цивилизационной специфики России в его развитии. Согласно принципу системности российское общество рассматривается, во-первых, с точки зрения его внутренней структуры, причем не как механическое множество отдельных элементов, а как органическая совокупность его составляющих, как внутренне связанное целое, как системаво-вторых, с точки зрения динамики, то есть следующих друг за другом совокупностей исторических связей и зависимостейв-третьих, с точки зрения выявления закономерностей его развития. Все это ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов и сведение их в единую теоретическую картину.

Научная новизна работы заключается в том, что проблема возрождения российского общества подвергается анализу в связи с вновь обозначившимися концептуальными трудностями внутри современного фило-софско-культурологического дискурса, которые явились отражением, с одной стороны, всеобщей глобализации, с другой — актуализации национально-культурных аспектов общественного бытия.

Основные результаты исследования, полученные лично соискателем:

1. Предложен собственный подход к обоснованию вывода о невозможности и гибельности принятия Россией западных культурных стандартов и идеалов. и.

2. Показано, что культурная адаптация в условиях глобализации является далеко не лучшим из возможных решений на пути преодоления кризиса, а ценности «цивилизованного» общества не могут быть отнесены к общечеловеческим — они обусловлены специфическими цивилизацион-но-культурными особенностями развития западных стран.

3. Предложен и обоснован такой подход к возрождению российского общества, который является несовместимым с культивируемыми сегодня ценностями либерализма, индивидуализма и вещного потребления.

Положения, выносимые на защиту:

1. Глобальный общественный кризис обусловлен прежде всего разрушением системы ценностей и дискредитацией идеологических основ общества. Избыток товаров и информации, поощрение удовлетворения низших потребностей ведут не к персонализации личности, как утверждают идеологи либерализма, а к расшатыванию социальных устоев и распространению состояния равнодушия и апатии. Идет фактическая дезинтеграция общества, разрушающая саму мотивацию культурной деятельности и оставляющая лишь простейшие формы материального обмена.

2. Данная ситуация является следствием размывания национальной российской идентичности и процесса глобализации культуры. Однако экспансия европейских культурных ценностей, происходящая в процессе глобализации, не ведет к формированию подлинно единого мира и возникновению глобальной, или общемировой, идентичности. Создание всемирной культуры невозможно, поскольку не существует ни общего для всех народов исторического опыта, ни общей для всех народов и культур памяти. Кроме того, упрощение и унификация мира, являющиеся результатом культурной адаптации, не ведут к прогрессу человечестваосновным законом прогрессивного развития является сохранение разнообразия культурно-исторических типов.

3. В поисках выхода из кризиса ориентация на западные модели не может быть признана лучшим из возможных вариантов. Ценности являются могущественным фактором социального развития, но лишь тогда, когда они отвечают специфическим потребностям людей данного социума. Стремление же Запада навязать нам собственную модель развития направлено скорее на порабощение и угнетение России, нежели на то, чтобы содействовать нашему благосостоянию и процветанию. Необходим радикальный переворот в российском общественном сознании и настроении, основанный на отказе от тех заимствованных с Запада общественных идеалов и предрассудков, которыми до сих пор направляется наше социальное мышление.

4. Одним из главных вопросов, от решения которых во многом зависит будущее российского общества, является соотношение трудового и па-разитарно-потребительского начала. Причем здесь речь идет не только об освящении и оправдании труда, но и об ограничении бесконечного роста потребностей, об отрицании основ индустриально-капиталистической системы. Это, конечно, не означает отрицания человеческой изобретательности и техники, но означает изменение ее роли, подчинение ее человеческому духу. Индустриально-техническое развитие не должно восприниматься как социально значимая цель, экономика должна существовать для удовлетворения и развития многообразных внеэкономических потребностей общества.

5. В основу формирования новой идеологии должны лечь традиционно русские идеи и ценности: всеединство как свободное и органическое единство всех членов общества, консерватизм и опора на традиции, ограничение индивидуальной свободы и возвращение к фундаментальным моральным нормам, ориентация на духовное развитие и нравственное совершенствование.

Теоретическая и практическая значимость работы. Положения и выводы диссертационной работы могут быть использованы при разработке программы реформирования российского общества. Собранный и систематизированный в диссертации материал может быть представлен также как отдельный раздел курса социальной философии, культурологии или социологии.

Апробация работы. Основные разделы исследования обсуждались на межвузовской научно-теоретической конференции «Россия в современном мире» (Иркутск, 2004 г.), на Всероссийской теоретической конференции «Построение человечного общества в России» (Иркутск, 2005 г.), на постоянно действующем городском философском семинаре «Мировоззрение и идеология общества» (Иркутск). По теме исследования опубликовано 5 работ, диссертация прошла обсуждение на кафедре философии Байкальского государственного университета экономики и права.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и библиографического списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Политика деидеологизации, провозглашенная руководством страны, обернулась потерей общественных ориентиров. Вполне закономерным следствием отказа от государственной идеологии стала размытая и нечеткая концепция реформирования общества, сочетавшаяся с попытками копирования властью и населением западных стандартов. Организация функционирования социально-экономической системы на принципах деидеологизации привела к доминированию голого прагматизма над моралью, к деформации ценностного мира индивида, социальной группы. Индивидуальный и групповой эгоизм, поразивший сознание людей, создал благоприятные условия для дальнейшего распространения вируса погони за «золотым тельцом», за личным или корпоративным успехом, в результате чего интересы меньшинства, возобладав над общегосударственными, привели общество в состояние глубокого экономического и политического кризиса.

Главная идея нашего исследования заключается в том, что основой существования любой цивилизационной системы выступает ее самоидентификация, поскольку сам идентификационный принцип обладает свойством диахронного (от поколения к поколению) социально-культурного воспроизводства, то есть, в конечном счете, воссоздания базовых ценностей и устойчивых навыков людей, которые предопределены традицией культурного развития, социальными и духовными константами. Естественно, чем выше уровень структурной организации той или иной цивилизации, тем большее количество идентификационных подсистем (государственных, национальных, этнических и конфессиональных) в ней присутствует. Вследствие чего критерии и основы идентичности цивилизационного сообщества могут варьироваться.

Если идентичность в той или иной степени нарушена, это свидетельствует о кризисе социальной структуры (этнической, конфессиональной и др.). Когда кризисные явления приобретают радикальный характер, создается реальный механизм деградации культуры, раскола цивилизационного поля, в крайнем случае, понижения уровня идентичности на более низкую ступень (например, с цивилизации на нацию или этнос). Но и последний вариант осуществим только в том случае, если эти структуры сохранили способность к саморегуляции и самовоспроизводству. В противном случае все равно будет иметь место атомизация социума, нарушение его целостности, появление в нем лишь временных структур, не способных к воспроизводству, не несущих стабильных социокультурных стереотипов поведения.

Кризис идентичности российского общества, на наш взгляд, вызван действием следующих факторов:

— иное цивилизационное влияние вследствие межнациональных контактов;

— совмещение различных моделей социализации (традиционных и современных) в этнически неоднородном обществе;

— невыверенность целенаправленных мероприятий, осуществляемых государством при формировании новых социальных структур;

— нарушение целостности социума через внедрение культурной многоукладное&trade— установление норм поведения, не соответствующих утвердившимся культурным стереотипамвозникновение новых доминантных групп с особой, не соответствующей традициям нормативно-ценностной системой;

— разрыв с привычной культурой и последующая смена ценностных ориентаций, мотивов деятельности, стереотипов поведения и мышления на индивидуальном уровне у значительной группы лиц.

Отсюда следует, что невозможно эффективно организовать деятельность государственной власти без идеологического обеспечения ею своей внутренней и внешней политики, позволяющей создать оптимальные условия для социализации индивида, преодоления криминализации и духовно-нравственной деформации общества.

Рассмотрев основные сферы проявления общественного кризиса, выявив его суть и истоки и опираясь на традиционные российские ценности, мы выделили следующие принципы и идеи, которые могли бы способствовать национальному и духовному возрождению России:

1. Производство должно быть подчинено не столько удовлетворению имеющихся материальных потребностей, сколько интенсивному формированию и развитию высших духовных потребностей людей. Путь к этому лежит через неуклонное повышение меры творческой содержательности жизненного процесса и, в особенности, трудовой деятельности людей. Реализация творческих способностей и потребностей, а не уровень и качество материального потребления, должны рассматриваться как оптимальный способ личностного самоутверждения.

2. Труд должен быть признан высшей нравственной ценностью, поскольку именно он создает широкое поле для творчества, для духовно-нравственного развития личности, для действия в интересах коллектива и общества в целом.

3. При решении проблемы формирования идеологии необходимо исходить из принципа исторической привлекательности ценностей российской цивилизации, соответствия цивилизационно-культурной идентичности России как альтернативы американизации и насилию.

4. Общественная идеология должна исходить из преимуществ духовности, а с точки зрения содержания следовать гуманистической цели: созданию условий для всестороннего развития личности.

На наш взгляд, на протяжении XXI в. Россия сможет продемонстрировать миру качественно новую модель социокультурного развития, обновляющую, а в значительной мере и трансформирующую представления о традиционных формах социального устройства. Важнейшими чертами этой системы станут, во-первых, ее по сути нематериалистический характер, выражающийся в превалировании над задачами умножения материального богатства целей развития личности и ее творческого проявленияво-вторых, ее «интравертность», относительная оппозиционность глобализации, а также приверженность принципам толерантности и ненасилия по отношению к другим странам и народам.

Поиск Россией своей идентичности, познание ею собственной внутренней природы является процессом противоречивым и сложным. На этом пути нам предстоит переосмыслить многие истины, кажущиеся фундаментальными, отказаться от множества стереотипов и предрассудков. Однако только в этом случае возможно возникновение нового общества, внутренне единого и сплоченного, а не разрозненного и сегментированного.

Таким образом, общество было рассмотрено нами как внутренне связанное и функционирующее целое, с учетом совокупности исторических связей и зависимостей. Это позволило выявить и зафиксировать качественные изменения, происходящие в его структуре на определенных исторических этапах, а также сделать предположение о том, как не только поддержать его целостность, но и с помощью каких механизмов обеспечить его дальнейшее прогрессивное развитие.