Политика в институциональном измерении: теоретико-методологический аспект

Динамика социально-политических событий в России последнего десятилетия обнаруживает целый ряд политических процессов, не укладывающихся в традиционные научные матрицы и обладающих значительной спецификой, в первую очередь, крайней непредсказуемостью. В этом смысле формирование четко структурированного политического и гражданского пространства, определение перспектив общественного развития России возможно как раз исключительно при наличии ясных и общеразделяемых политических норм, эффективных и востребованных институтов, ибо, только опираясь на социальную стабильность и прогнозируемость, возможно оптимистически смотреть в будущее.

Данные обстоятельства, естественным образом актуализируют проблему научно-рационального осмысления социально-политической действительности. Даже притом, что общественная жизнь неизмеримо богаче любых теоретических схем и часто расходится с заранее написанным сценарием, политическая наука вполне способна реально оптимизировать многие политические процессы и институты. На фоне общественного стремления к стабильности и прогнозируемости политической жизни в условиях демократического общества, проблемы, связанные с формированием и деятельностью институтов как «фабрик» по воспроизводству укоренившихся форм политической деятельности и поведения, обретают особое звучание в силу целого ряда теоретико-методологических и прикладных аспектов.

Актуальность проблемы институционального измерения политики, на наш взгляд, вытекает в первую очередь из господствующего в российской политической практике и, во многом в политической науке, технократаческого подхода, направленного на поиск отлаженных механизмов в управлении обществом при игнорировании антропологического и социокультурного аспектов. Теоретически этот постулат обретает свои очертания в попытках свести фактор политической стабильности исключительно к институциональной детерминанте, а в реформационной практике — к механическому заимствованию институциональной системы, выверенной политической жизнью западных государств.

В этом смысле анализ политических институтов, институциональное исследование политики в целом далеко не исчерпали своего гносеологического потенциала. Институционализм как научный метод, претерпел в своей эволюции серьезные изменения, которые в значительной степени обогатили его исследовательский багаж и позволили выйти на новые аналитические возможности. Поиск этих возможностей основан как на присущем современной науке синтезе исследовательских методов, так и на попытках выявить эндогенные факторы развития этого научного направления. С одной стороны, речь идет об осмыслении возможностей применения современной модификации институционализма — «нового институционализма». С другой стороны, понимание института как сложного явления, включающего в себя статусно-ролевую матрицу, систему социального контроля, совокупность ценностей, норм и самих людей, — политических акторов предопределяет недостаточность для глубокого анализа институционального измерения политики только традиционного формально-юридического подхода. Сама структура политического института как социального феномена вызывает необходимость подключения таких актуализированных и показывающих свою продуктивность методов как социологический, антропологический и культурологический.

В свою очередь категория «политический институт», прочно закрепившаяся в науке, часто используется автоматически, без обдумывания корректности ее применения. В то же время она остается настолько многозначной, что в современной реальности весьма различающиеся по классу феномены одинаково правомерно претендуют ею обозначаться. Поэтому и выработалось молчаливое и неписаное согласие неопределенного ее употребления, в связи с чем возникает некоторое опасение, что такая расплывчатость может в значительной мере снижать эвристический потенциал данной научной категории. Нельзя забывать и о том, что понятие «политический институт» является модусом феномена, называемого «социальный институт». Поэтому, чтобы осуществить выход на политическое измерение, необходимо проанализировать не только собственно политологические концепции, но и теории социально-философского и социологического направлений.

На фоне очевидной востребованности российским обществом эффективной политической системы актуализируется вопрос об институциона-лизации политики в условиях общественного транзита. Ведь возможности политической системы реализовывать общественные запросы и реагировать на вызовы конкретной исторической ситуации напрямую определяются степенью институционализации политико-властных отношений. Помимо этого ценность институционализации определяется и тем, что в своей сущности она направлена на ограничение произвола и несанкционированных действий, подчинение власти идее права, выражающей интересы общего блага.

Поиск алгоритмов стабильности и действенности системы политических институтов вызывает исследовательский интерес к анализу как самой структуры институциональной системы с учетом новых подходов к этой проблеме, так и оптимальных способов взаимодействий между элементами этой системы. Так, очевидно, что институциональный кризис в России в 90-е годы XX века был во многом вызван тем, что при формировании полити-% ческой системы акцент был сделан исключительно на достижение четкого разграничения властей, при отсутствии более или менее ясных механизмов их взаимодействия. Не менее важным при анализе институциональной системы является вопрос, связанный с изучением ценностно-нормативных регуляторов функционирования отдельных институтов и принципа совместимости этих базовых ценностных ориентиров в рамках единого целого.

Наконец, крайне важным является вопрос, связанный с анализом динамики политических институтов, рассматриваемой в работе через категории «эволюция политических институтов», «институциональные изменения», «рынок институтов» и т. д. Выявление причин и условий трансформации институтов необходимо для поиска некой формулы «радикальности-консервативности», которая позволяла бы избегать общественных потрясений при институциональных изменениях. Такой теоретический конструкт должен отвечать главной цели — обеспечению политической стабильности, заключающей в себе потенциал позитивного развития. И в этом смысле политические институты прямо или опосредованно влияют на поддержание общественно-политической стабильности как механизмы удовлетворения разнородных потребностей социальных групп и авторитарного распределения ресурсов.

Таким образом, институциональное исследование политики, предпринимаемое комплексно и с учетом новых политологических подходов, вносит соразмерный вклад в разработку актуализированных проблем методологии изучения политической статики и динамики, особенно в периоды общественных трансформаций.

Степень научной разработанности проблемы.

Исследование институционального среза общественной жизни имеет достаточно глубокие эвристические корни. Различные исторические периоды, социокультурные условия, актуализированные социально-политические запросы предопределили разнообразие теоретических подходов к изучению социальных фактов, обозначаемых сегодня термином «институты».

В ХУП-Х1Х вв. формируется взгляд на возможность создания универсальной социальной теории, аналогичной естественнонаучной концепции. Это было порождено рационалистическим сознанием, в основе которого лежала вера в то, что социальная действительность может быть преобразована на разумных началах, что посредством «объективного знания» могут быть познаны сложные функциональные и причинно-следственные связи, отношения и на их основе — социальные законы. В новом восприятии «третьего сословия», пришедшему на смену теологическому мировоззрению средневековья, трактовка и анализ таких социально-политических институтов как государство и право освобождается от религиозных догматов. Основные принципы классического политико-правового мировоззрения были сформулированы идеологами ранних буржуазных революций — Г. Гроцием, Б. Спинозой, Т. Гоббсом.

Постепенно объяснение политических институтов и процессов в терминах и логике рационализма становится общепринятым в западном об-ществознании. Значительно возрастает интерес к методам формально-правового анализа и юридической логике. В целом XIX век стал периодом го-сударственно-правоведческой науки. В то же время намечается тенденция к политизации и социологизации проблематики государства и права. Наряду с детерминирующим рационализмом формируется позитивизм, представленный сторонниками юридического и социологического направлений. К числу первых можно отнести Дж. Остина, Р. Штаммлера, Р. Иеринга, полагавших, что предметом политико-правовых дисциплин служат нормы права, их толкование и соотношение, безотносительно к социокультурным реалиям общества. Представители социологического позитивизма — О. Конт, Г. Спенсер, Э, Дюркгейм, считали, что государство и право, должны анализироваться как естественная часть общественной жизни в рамках единой науки — социологии. В то же время односторонность социологического позитивизма породила формирование теории «институции», основоположником которой, на наш взгляд, вполне можно считать М. Ориу («Основы публичного права. М., 1929). С тех пор институционализм становится одним из базовых методов исследования социально-политической действительности.

Исследования институционального аспекта общественной жизни достаточно многогранны и понятие «институт» занимает важное место в категориальном и аналитическом аппарате многих социальных наук. Поэтому выявление специфики политических институтов должно опираться на соответствующие разработки многих социальных дисциплин, в рамках которых категория «институция» является аналитически результативной и эффективной.

Социологический анализ институтов и процессов политической инсти-туционализации носит полипарадигмальный характер, основан на различных социологических парадигмах, применение которых определяет различные исследовательские стратегии изучения институтов.1 Создатели позитивистской социологии — О. Конт и Г. Спенсер стремились к тому, чтобы создать доказательную, «позитивистскую» социальную теорию «укрепления общественного порядка». В частности, подразделение Контом социологии на «социальную статику» и «социальную динамику» предопределило, с одной стороны, возможности изучения того, как структуры общества (институты) взаимодействуют друг с другом по отношению к обществу в целом, обеспечивая социальную интеграцию (социальная статика)*, а, с другойактуализировало проблемы социального развития и политики изменений л социальная динамика).

В контексте взглядов Г. Спенсера на характер власти продуктивным представляется анализ перспектив российской институциональной системы.

1 Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е ид. СПб., 2002 Данное положение впоследствии будет развито в рамках структурного функционализма.

2 Конт О. Курс позитивной философии. // Антология мировой философии. В 4-х т. М., 1971., т. 3 политики. Так, английский социолог полагал, что качества и характер власти зависит от «среднего уровня человеческого развития в данное время"1. В основе данного тезиса лежит вера в принципы эволюционизма, социальную преемственность, постепенное изменение природы человека, преодоление ее агрессивности через адаптацию людей к процессу развития общества. Следование духу спенсеровской эволюционной теории означает, что политическая борьба за власть и даже конкретные избирательные кампании принципиального смысла не имеют. Персональное наполнение властных статусов, институциональных ячеек не играет определяющей роли: эволюция, и, следовательно, прогресс в экономических и политических институтах, их функциях будет возможен лишь тогда, когда качественно возрастет «средний уровень» человеческого потенциала российского общества.

Э. Дюркгейм впервые теоретически и методологически обосновал постулаты структурного функционализма. Сама институциональная структура общества и условия ее развития есть результат общественного разделения труда. Именно разделение труда определяет характер законов и причинно-следственных связей, существующих между социальными фактами общества и, прежде всего, создает связи людей, которые воспроизводят и поддерживают социальную солидарность. Выделяемые Дюркгеймом типы социальной солидарности — механическая и органическая, ведут к образова2 шло соответствующих типов институтов.

Парадигма структурного функционализма впоследствии нашла свое отражение в работах Т. Парсонса, Р. Мертона, Н. Смелзера.3.

1 Спенсер Г. Социология как предмет изучения. Т. 2. 1896., с. 268.

2 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996.

3 Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997; Парсонс Т. О структуре социального действия. М ,.

2000; Мергон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль. М., МГУ., 1994; Смелзер Н. Социология. М,. 1994.

Структурно-функциональная парадигма интегрального толка Т. Пар-сонса оказывается полезной в исследовании того, как в обществе складывается социальный и, в частности, институциональный порядок, какие социальные факторы являются решающими в его поддержании, как возникают социально-политические инновации и, соответственно как ориентации действий людей, их явный и скрытый выбор адаптируются к новым социокультурным реалиям. Сами же институты определяются здесь как совокупности ролей и статусов, организованные системы поведения и политических отношений, предназначенные для удовлетворения актуализированных потребностей.

Р. Мертон сформулировал альтернативный вариант структурно-функциональной парадигмы из-за несогласия с предложенной Т. Парсонсом стратегией изучения общества. Парсоновская теория, по сути, представляла собой философскую систему, которую невозможно было соединить с эмпирическим анализом. В связи с этим Мертон разработал инструментарий для теорий среднего уровня, к которым можно отнести и теорию политических институтов. Особое значение для анализа политических институтов в данной диссертации имеет мертоновская теорема функционального анализа: «Точно также как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так и одна и та же функция может по-разному выполняться различными явлениями».1.

Диалектико-материалистическая социология К. Маркса оказалась востребованной в диссертационном исследовании через проблему объективного в социальной жизни. Именно сквозь призму решения данной проблемы возможно понимание ряда аспектов эволюции политических институтов. К. Маркс давал двоякое толкование объективного в социальной жизни. В одном случае речь идет об объективном как вообще независимом от.

1 Мертон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль. М, МГУ., 1994, с. 396 сознания, то есть существующим, реализуемом помимо сознания, воли людей. Данный взгляд привел к утверждению в науке, а потом и в идеологии идеи об объективной необходимости, предопределенности, которая лежит в основе общественно-исторического процесса, имеющего свой предрешенный финал. Второе толкование объективного в социальной жизни, которое дал Маркс, представляет одну из самых его плодотворных общесоциологических идей. Речь идет об объективном как независимом от данного человека, данного поколения людей. В этом случае немецкий социолог обосновывает независимость от сознания тем, что каждое новое поколение застает определенное устройство общественной жизни и вынуждено осуществлять свою деятельность в этих не им созданных институциональных структурах и условиях.1.

Социология М. Вебера как разновидность интерпретативной парадигмы была задействована в работе через предмет данной парадигмы — представления людей и соответствующие им социальные действия, а также через веберовские положения об идеально-типических конструкциях и идеальных типах легитимного господства.2.

Классическая социология исходила из монистического видения мира и, в общем-то не давала модели анализа действующих субъектов, не показывала их способность конструировать саму социальную и политическую реальность, оказывать обратное влияние на общество и его институциональные структуры. По мнению П. Бергера и Т. Лукмана3 каким будет общество и его институты зависит от знания людей: социальная реальность конструируется конкретными субъективными значениями людей в процессе их деятельности. В этом отношении при ломке старых и создании новых институтов важно учитывать возможности российской субъективности.

1 Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения. 2-е изд., т. 3- т. 8.

2 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

3 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

Нельзя реформировать политические институты, не добившись их совместимости с сознанием социальных агентов, сопряженности при которой каждая сторона раскрывает свои возможности друг другу.

Понимание институтов как форм взаимодействий людей заставило учитывать положения парадигмы символического интеракционизма (Дж. Мид, Ч. Кули, Г. Блумер).1 В частности идея о том, что все формы взаимодействий в обществе, подразумевающие общение и принятие решений, базируются на определенных социальных символах нашла, по нашему мнению, отклик в теории «нового институционализма», так как ее сторонники понимают политические институты как поведенческие комплексы, где акторы ориентируются, в первую очередь, на значимые символы (политические процедуры, например регламент работы парламента), несущие социальную информацию.

Анализ роли политических институтов в обеспечении стабильности и рассмотрение вопросов эволюции институциональной структуры вызвали необходимость привлечения конфликтологической парадигмы (Р. Дарен-дорф, Л. Козер, К. Боулдинг). Конфликты политических институтов понимаются в работе как споры о границах, о взаимоотношениях органов власти и их юрисдикции, о роли политических партий и т. д. «Война законов», «парад суверенитетов» в России конца 80-х — начала 90-х годов XX века типичные примеры такого рода конфликтов. В то же время необходимо.

1 «Теории символического интеракционизма» // Американская социологическая мысль. М, МГУ., 1994.

2 См. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт: эссе о политике свободы // Социальный конфликт: современные исследования. М., 1991; Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта// Социологические исследования. 1994. Ригцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд. СПб., 2002; Тернер Дж. Структура социологической теории. М. 1985; Мир полигики. Суждения и оценки западных политологов. М., 1992 учитывать, что в исследовании конфликтов можно выделить два основных направления:

1. Подходы Э. Дюркгейма, Т. Парсонса, Н. Смелзера, где приоритетное внимание уделяется проблеме стабильности и устойчивости (функционализм).

2. Теории К. Маркса, М. Вебера, Р. Дарендорфа, где проблематика конфликта занимает доминирующее место при объяснении социально-политических процессов и изменений (структурализм).

Парсонс Т.

Дарендорф Р.

— каждое общество относительно устой- - любое общество изменяется в каждой своей чивая и стабильная структураточке, социальные изменения перманентны;

— каждое общество — хорошо интегриро- - каждое общество в каждой своей точке про-ванная структуранизано рассогласованием и конфликтом, социальный конфликт — вездесущ;

— каждый элемент общества имеет опре- - каждый элемент в обществе вносит свой деленную функцию, то есть вкладывает вклад в его дезинтеграцию и изменениенечто в поддержание устойчивости системы;

— функционирование социальной струк- - каждое общество основано на том. что одни туры основано на ценностном консенего члены принуждают к подчинению дру-сусе членов общества, обеспечивающем гих. стабильность интеграцию.

Отметим также, что традиция видеть в социальном (политическом) конфликте фактор ускорения общественного развития берет свое начало от К. Маркса. Большинство современных исследователей также полагает, что конфликты препятствуют стагнации социальных и политических систем, способствуют возникновению новых институциональных форм их существования.

С. Липсет отождествляет политические институты с определенным типом социальной структуры.1.

В институциональной социологии (П. Блау, Ч. Миллс и др.) поведение индивидов анализируется в контексте существующей системы институтов и.

Липсег С. Политическая социология // Американская социология. М., 1972 нормативных актов.1.

Институциональный подход к исследованию политических отношений, власти, государства, политических режимов является отличительной чертой французской политической науки. М. Дюверже, Ж. Бюрдо, М. Прело рассматривают понятие институции как одно из плодотворных построений обществоведческой науки. Их подход основан на том, что понятие государства как институции богаче, чем определение государства как юридического лица, а это открывает широкие возможности для нового понимания и исследования институциональной сферы политики.

Политические институты являются важной единицей анализа в традиционной теории политической системы (Д. Истон, Г. Алмонд)3, хотя сама институциональная структура политической системы как самовоспроизводимая константа отходит здесь на второй план, а актуализируются при этом либо возможности ее сохранения и адаптации к окружающей среде, либо ее динамические характеристики.

Традиционная теория политической системы, основанная на системном подходе и структурном функционализме, значительно обогатила аналитический багаж политической науки и в то же время вызвала к жизни ряд новых магистральных исследовательских направлений, связанных, как с критикой теоретических представлений о политической системе в целом, так и с пересмотром роли и места институциональных макроструктур политики. Речь в первую очередь идет о концепции «нового институциона.

1 Блау П. Исследование формальных организаций // Американская социология. М., 1972.

2 Duverger М. Sociologie Politique. P., 1968; Дюверже М. Политические институты и конституционное право // Антология мировой политической мысли. Т. 2., М., 1997; Prelo М. La Science Politique. P., 1961; Современная буржуазная наука: проблемы государства и демократии. Под. ред. Шахназарова X. М., М., 1982; Левин И. Л. Современная буржуазная наука государственного права. Критика основных.

А направлений. М., 1960.

3 Easton D. The systems analysis of political life. N.Y. 1965; Almond G. Comparative political systems // Journal of Politics. 1956. № 18.

1 9 лизма", теориях «структурации» Э. Гидценса и «социального и политического поля» П. Бурдье.3.

Применение классических теорий на определенном этапе стало невозможным для исследования политических реалий, в которых отдельные политические институты и агенты могут действовать сами по себе с высокой степенью непредсказуемости и дезорганизации. Теория структурации Э. Гидценса через преодоление поляризации структуры и индивида позволяет исследовать эффекты возникновения самоорганизующегося политического порядка из неопределенности политики конкретных институтов, возможной дезорганизации некоторых из них. Гидденс вводит термин «структура» как порядок, позволяющий представлять воспроизводство социальных практик во времени и пространстве, что придает им «систематическую форму». Так, государство, партия, институт выборов представляются как политические структуры с определенными функциями. Но их можно понимать и как социальные практики, которые для своего воспроизводства нуждаются в индивидах, действующих по определенным правилам. При этом они своими действиями могут воспроизводить и трансформировать эти практики, которые в свою очередь детерминируют их поведение. Таким образом, структура — это образец социальных отношений, существующий в определенное время и в определенном пространстве, который предполагает соответствующие модели поведения индивидов.

Основная теорема структуралистского конструктивизма П. Бурдье -<(габитус)> х <(капитал)< + поле = практики, говорит нам о том, что нельзя.

1 March J., Olsen J. The new institutionalism: organizational factors in political life II American Political Science review, 78 (1984) — March J., Olsen J. Rediscovering institutions the organizational basis of politics. New York-London., 1989; Steinmo S. Structuring politics: historical institutionalism in comparative analysis U N.Y. Cambrige. University Press. 1992; Shepsle K. A., Weingast The institutions of committee power // American Political Science Review, 81 (March 1987) — Di Maggio P. J., Powell W. W. The new institutionalism in organizational analysis // Chicago IL, University of Chicago Press. 1991.

2 Гидденс Э. Элементы структурации И Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Под. ред. Леденевой А. В. Новосибирск. 1995.

Бурдье П. Социология политики. М., 1993 трансформировать общество в целом и конкретные институты, не добившись успеха в преобразовании габитуса в необходимом направлении. В этом смысле задача реформирования России заключается не в том, чтобы механически заимствовать из иных социальных реалий политические структуры, которые неадекватны российскому габитусу, а в том, чтобы Россия имела свои институты, совместимые с микросоциальными практиками своих граждан. Но эти институциональные конструкции должны иметь такие характеристики, которые позволяли бы нашему государству адаптироваться к совместному политическому и социальному взаимодействию с другими государствами на глобальном уровне и в условиях демократии.

В конце 70-х — начале 80-х годов в американской политической науке формируется неоинституционализм. Сторонники данной концепции отвергают традиционное для институциональной теории положение о том, что институты должны рассматриваться как социально-политические факты, соединяющие в себе природные свойства актора и организационные структуры. Неоинституционалисты предложили развести данные смысловые понятия, различать субстанции терминов «институт» и «организация», и определять институты как правила поведения, в соответствие с которыми действуют индивиды и их объединения. Любая формальная организация является лишь «юридическим фактом», если ее члены не принимают и не подчиняются структурирующим деятельность этой организации правилам.

Значительное место в зарубежной политической науке занимает анализ роли и места политических институтов в условиях общественного транзита.1 Так, С. Хантингтон, понимая под институтами некие формы согласования разнородных общественных интересов, считает, что внешняя среда оказывает огромное влияние на амплитуду социальных разногласий, одна.

1 Hantington S. Political order in changing societies. New Hawen — London. 1968; Hantington S. The third wave: democratization in the 1 ate twentieth ceature. Norman-London. 1991; Норг Д. Институты и экономический рост // Thesis: теория и история экономических и социальных институтов и систем. Т. 1., Вып. 2. М&bdquo- 1993; Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели II ПОЛИС. 1996. № 5 ко в определяющей степени политическая стабильность зависит от способностей самих институтов эффективно интегрировать общественную систему и адаптировать ее к изменяющимся условиям.

В российской политической науке исследованию вопросов, связанных с институциональных аспектом политики и политической институционали-зацией, уделяется явно недостаточное внимание. В частности отсутствуют системные исследования политических институтов, в которых комплексно применялись бы различные аналитические методы. Как правило, акцент делается на отдельных компонентах институциональной структуры политики.

Попытки общетеоретического осмысления роли и места институциональной системы предпринимались в работах Андреева С. С., Белова Г. А. Дегтярева А. А., Марченко М. Н., Олейника A.B., Тихомирова Ю. А., Шаб-рова ОФ.1.

Социальные, социокультурные и психологические аспекты политической институционализации в современной России нашли свое отражение л в разработках Дилигенского Г., Холодковского К. Антропологический подход к политике, и, в частности, понимание и анализ политических институтов как особых механизмов, осознанно создаваемых гражданами-субъектами политики для совместного решения индивидуальных и коллек.

1 Андреев С. С. Политические структуры и политический строй общества // Социально-политические науки. 1991. № 10- Белов Г. А. Институциональная система политической власти // Кентавр. 1995., № 4- Дегтярев А. А. Основы политической теории. М., 1998; Ефимов В. И. Система государственной власти: теоретико-организационные основы и политическая динамика И Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук М. РАУ., 1994; Марченко М. Н. Политические институты и общественные движения. М., 1991; Марченко М. Н. Политическая теория и политическая практика в развитых капиталистических странах. М., МГУ. 1992; Олейник А. В. Издержки и перспективы реформ в России: институциональный подход. М., 1997; Тихомиров Ю. А. Государственные институты и закон // Советское государство и право. 1980., № 10- Шабров О. Ф Политическая система: структура, типология, устойчивость. М., 1994.

Дилигенский Г. Политическая инстигуционализация в России: социально-культурные и психологические аспекты // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8- Дилигенский Г. Институциональные структуры и общественная трансформация // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1- Холодковский К. Политическая инстигуционализация: процессы и противоречия П Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1 тивных задач, представлен у таких авторов как Ильин В. В., Коноплин Ю. С., Панарин А. С. 1.

Анализ природы институциональных изменений в модернизирующихся обществах является, на наш взгляд, одним из наиболее актуальных направлений для современной политической науки. Образование и выход на политическую арену новых институционализированных процедур и форм политических взаимодействий, глобальные политические изменения конца XX века предопределили и соответствующий интерес к исследованиям динамики различных политических институтов.2.

В анализе процесса эволюции институциональной системы политики особое место сегодня отводится трансформации государственных структур как главных носителей политической власти. Тем более что наблюдается постоянная дифференциация государственных институтов, возникновение в структуре самого государства новых институциональных подразделений, ликвидация старых или экспериментальных. На этом фоне можно выделить работы, где дается анализ исторической эволюции, современного состояния и перспектив российской государственности3 и те, в которых рассматрива.

1 Ильин В. В., Панарин А. С., Бадовскнй Д. В. Политическая антропология. М., МГУ. 1995; Коноплин Ю. С. Политическое в теории и истории политической науки: антропологический подход. — дис. д-ра полит, наук М., 1997; Панарин А. С. Философия политики. М., 19%.

2 Матвеева О. M Эволюция института политической ответственности правительства и новые формы парламентского контроля в зарубежных странах // Российский юридический журнал. 1995., № 2- Миронов В. А. Российское государственное строительство в постсоветский период // Кентавр. 1994. № 3- Новые элиты и политические институты в странах СНГ (Семинар в Новгороде) // ПОЛИС. 19%. № 1- Оболонский А. В. У порога открытого общества: государственные институты России в новом социально-политическом контексте // Открытая полигака. М., 1995., № 8- Олейник, А В поисках институциональной теории переходного общества // Вопросы экономики. 1997., № 10- Питере Б. Г. Политические институты: вчера и сегодня // Политическая наука: новые направления. Под. ред. Р. Гуди на. Х.-Д Клингемана. М., 1999; Пую А. С. Политические институты индустриальных стран на рубеже XXI века II Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XXXXI веков. Спб, 1996; Смирнов В. В. Политическая трансформация России 2000;2001 гг. // Власть. 2002., № 3- Тамбовцев В. Л. Институциональный рынок как механизм институциональных изменений // Общественные науки и современность. 2001., № 5- Топорнин б. Н. Европейское сообщество: право и институты (динамика развития). М., 1992.

Аяцков Д Ф., Динес В. А. Российская государственность в начале XXI века // Власть. 2002., № 8- Государственные институты России: прошлое и настоящее. Материалы межвузовской научной конференции 19−20 декабря 1995 г. M., Pl i У., 19%- История государственного управления в России. Под. ред. Маркова A. H. М, 1997; История государственного управления в России. Ростов-на-Дону. 1999; Сукиасян М. А. История государственного и муниципального управления в России. В 2-х ч. М., РАГС, 1995; Эффективность государственной власти и управления в современной России. Ростов-на-Дону. 1998 ются вопросы теории государства и государственного менеджмента.1.

Типологизация и анализ исторических типов политических институтов, исследование трансформации традиционных институциональных структур в модерные, при котором собственно и произошло цивилизацион-ное размежевание, заставило обратиться к работам русских историков. В первую очередь были задействованы труды В. Ключевского, С. Соловьева, М. Ковалевского, А. Лаппо-Данилевского.2.

Многообразие и сложность структуры институциональной системы политики предопределяет необходимость изучения ее отдельных компонентов — права, политических партий, общественно-политических движений, избирательных систем, институтов политической коммуникации и т. д. В этом смысле, как в мировой, так и в отечественной политической науке сформирована достаточно объемная теоретико-методологическая база исследований различных институциональных образований. Однако проблема, по нашему мнению, заключается в отсутствии специализированных исследований институциональной системы политики как единого организма. Соответственно, целостного представления о статике, механизмах взаимодействий и динамике политических институтов в науке до сих пор не сложилось. В настоящей диссертации посредством анализа и синтеза представлений теоретико-методологического характера классической и современной науки разработан и представлен авторский метод исследования институциональной системы политики.

1 Атаманчук Г. В. Новое государство: поиски, иллюзии, возможности. М., 1996; Атаманчук Г. В. Теория государственного управления. М., 1997; Бакушев Г. В. Административная реформа — нужна, но преждеее концепция. // Власть. 2002., № 6- Мамут Л. С. Государство: полюсы представлений // Общественные науки и современность. 1996. № 5- Пастухов В. Б. От государственности к государству // Политические исследования. 1994. № 2, 5- Пикулькин А. В. Система государственного управления. М., 1997.

2 Ключевский В. О. О русской истории. М., 1993; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1965; Ковалевский М. М. Из истории государственной власти в России. М., 1905; Ковалевский М. М. Очерки по истории политических учреждений России. СПб., б. г.- Лаппо-Данилевский А. С. Идея государства и главнейшие моменты ее развития в России со времен Смуты и до эпохи преобразований // Политические исследования. 1994. № 1.

Цель исследования: на основе применения к феномену политики институционального метода, а также других подходов — социологического, антропологического, культурологического дать обоснование статических и динамических характеристик современной модели институциональной системы политики, соответствующей тенденциям развития демократического общества.

Для реализации поставленной цели предполагается постановка и решение следующих исследовательских задач:

— проанализировать эволюцию и основные модификации институцио-нализма как метода исследования общественно-политических фактов и выявить его эвристические возможности на современном этапе развития политической науки;

— обосновать необходимость комплексного подхода к исследованию политических институтов с выявлением сущности и аналитического потенциала социологического, антропологического и культурологического методов;

— исследовать генезис и процесс адаптации категории «институт» в состав аналитико-методологического аппарата общественных наук, учитывая, социологическое, правовое и собственно, политологическое ее понимание;

— представить авторское понимание субстанционального начала, структуры и функций политических институтов;

— выявить закономерности, формы и последствия институционали-зации политико-властных отношений как процесса замены непредсказуемого и спонтанного политического поведения на подверженные контролю и регуляции виды общественной активности;

— проанализировать основные этапы развития и базовые теоретические модели макроструктуры политики и ее компонентов;

— определить и сформулировать принципы функционирования системы политических институтов;

— охарактеризовать исторические типы политических институтов и структурно-функциональные (внутренние) особенности их изменений;

— на основе имеющихся теоретических моделей исследовать исходные факторы и механизмы эволюции институциональных взаимодействий в политике;

— обосновать место и роль институциональной структуры в аспекте соотношения политических изменений и стабильности;

— проанализировать состояние и перспективы развития институциональной системы политики в современной России.

Объектом диссертационного исследования выступает институциональная система политики.

Предметом исследования являются теоретико-методологические подходы к формированию современной модели институциональной системы политики, а также концептуальные основания становления, развития и функционирования институциональной структуры и ее элементов как субъектов политической жизни в современном демократическом обществе.

Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретическую основу диссертационного исследования составили работы классиков социологической и политической наук и современных авторов, анализировавших различные аспекты институциональной структуры политического мира (Г. Я Спенсер, Э. Дюркгейм, К. Маркс, М. Вебер, М. Ориу, Т. Парсонс, Д. Истон,.

М. Дюверже, М. Прело, Дж. Марч, Дж. Олсен). Немаловажное значение для формирования авторской концепции имели исследования, посвященные социально-политическим изменениям (С. Липсет, С. Хантингтон, П. Штом-пка, С. Эйзенштадт, JI. Пай).

Весомую теоретическую роль в диссертационной работе сыграли произведения отечественных историков, уделявших большое внимание анализу политических учреждений и институтов в истории России (М. Ковалевский, В. Ключевский, А. Лаппо-Данилевский, С. Соловьев).

Методологическим основанием диссертационной работы выступает полипарадигмальный характер исследования, соответствующий требованиям и тенденциям развития современной политической науки.

Методы исследования. Многоаспектность и структурно-функциональная сложность феномена политических институтов предопределили многообразие используемых исследовательских стратегий и методов.

Определение формально-правовой конфигурации политических взаимодействий и соответствующих институциональных факторов, влияющих на политическое поведение и функциональную эффективность, востребовало использование собственно институционального метода. Необходимость анализа статусно-ролевой матрицы политических институтов и выполняемых ими функций предопределило применение социологического подхода. Антропологический подход позволил учитывать социальное содержание институциональной оболочки — человека как самодостаточного, автономного субъекта, политическое поведение которого определяется комплексом социобиологических мотиваций. Только соотнесение институциональной структуры с типом цивилизации, а значит и с господствующими в ней социально-политическими ценностями, поведенческими установками может дать максимально приближенную картину политического мира, поэтому в диссертационной работе использовался сравнительный анализ культурно-цивилизационных типов. Для учета влияния предыдущих этапов общественного развития на институциональную конфигурацию современной политики был использован исторический подход. Наконец, системный метод позволил исследовать политические институты в комплексе их сложных взаимосвязей между собой и с внешней средой.

Эмпирическую базу исследования составили результаты политологических и социологических исследований, проведенных различными исследовательскими и информационно-аналитическими центрами в России (Всероссийский опрос ИСПИ РАН «Отношение населения к государственным и общественным институтами. Декабрь 1998; Всероссийские опросы ВЦИОМ «Доверие государственным институтам»), официальные документы (Конституция Российской Федерации) и материалы периодической печати.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что она является первым в российской политической науке комплексным исследованием институциональной системы политики, в ходе которого:

— сформулирована и обоснована современная модель институциональной системы политики применительно к тенденциям развития демократического общества;

— выявлены и проанализированы основные этапы процесса формирования, эволюции и современного состояния институциональной теории политики, ее позитивные эвристические ресурсы;

— уточнен методологический и понятийный аппарат институциона-лизмаобоснована необходимость и раскрыта методология использования при исследовании политических институтов комплексного анализа, с применением различных методов;

— на основе существующих подходов и концепций проанализировано понятие «институт» и выявлена специфика политических институтов, заключающаяся в том, что в данном типе социальных взаимодействий наиболее отчетливо проявляется властная домина-ция между участниками этих интеракций;

— установлены предпосылки и последствия институционализации политико-властных отношений;

— с учетом принципа совместимости базовых ценностных ориентиров и норм деятельности отдельных политических институтов исследована институциональная система политики как целостная и внутренне дифференцированная реальность;

— проанализированы исторические типы политических институтов и выявлены внутренние механизмы, подвигающие эти инерционно-консервативные структуры на измененияобоснованы и введены в методологию исследования политических политических институтов такие категории как «эволюция политических институтов» и «институциональный изменения», «рынок институтов», «политический рынок» и «институциональный рынок»;

— определены социально-экономические, социокультурные и политические катализаторы институциональных изменений и сформулирована «идеальная» аналитическая модель эволюции политических институтов;

— через понятия «политическая устойчивость» («устойчивость политического процесса» и «устойчивость политического порядка») и «политическая стабильность» установлены взаимосвязи между теми или иными структурами институциональной системы и упорядоченными, предсказуемыми формами политического поведения;

— проанализированы перспективы становления в России нового общественно-политического порядка.

Основные положения, выносимые на защиту:

Институционализм, с одной стороны, стал своеобразной реакцией на крайности достигшего своего расцвета к началу XX века индивидуализма, на пережившую самое себя к концу XIX века идеологию ранних этапов развития либерально-индустриального общества, отправным пунктом которой был индивид — идеологию либерализма, а с другой стороны, реакцией на выдвинутые в рамках марксизма и других концепций иные социальные ценности, связанные с понятием коллективизма. Институционализм следует рассматривать как методологию, в которой предпринята попытка с помощью понятия «институции» найти «третий путь» — новую исходную позицию, которая могла бы быть представлена как преодоление в коллективистском духе край-ностей индивидуализма. Генезис институционализма включает три ос-новных его модификации — традиционный, модернизированный и новый. Политические институты следует рассматривать не только как формальные организации с социальной составляющей и определенной внешней конфигурацией, но и как совокупность символических, социокультурных, процедурных аспектов принятия политических решений и функционирования института в целом.

В силу того, что политический институт представляется как социальное явление со сложной структурой, включающей в себя статусно-ролевую матрицу, систему социального контроля, совокупность ценностей, норм, традиций и, наконец, самих людей — политических акторов, максимальная продуктивность его анализа может быть достигнута только с подключением таких актуализированных и показывающих свою продуктивность методов как социологический, антропологический и культурологический.

4. Степень институционализации политико-властных отношений является индикатором готовности власти адекватно реагировать на общественные запросы. Поступательно стабильное и предсказуемое, хотя и отнюдь не предопределенное в смысле конечного результата полити-че-ское развитие, возможно только в случаях, когда уровень институционализации соответствует степени политического участия и обеспечивает возможности реализации интересов социальных общностей.

5. Существует прямая взаимосвязь между уровнем политической легитимности и качеством функционирования политических институтов.

6. Обнаруживается некая диалектика соотношения властно-политического начала и институциональных факторов. С одной стороны, политика имеет приоритетное начало перед институционально-правовым оформлением, с другой стороны, без политического господства в форме разветвленной системы институтов ни один субъект не сможет удерживать власть и осуществлять властные полномочия длительное время.

7. Система политических институтов представляет собой внутренне дифференцированную целостность, поэтому ее анализ должен строиться с одной стороны, с учетом своеобразия нормативных регуляторов функционирования отдельных институтов, а, с другой — с учетом принципа совместимости ценностных ориентиров и норм деятельности всех политических институтов.

8. Результаты анализа исторических типов политических институтов позволяют говорить о том, что существуют две основные линии их эндогенных изменений: специализация и диверсификация предметной области институциональных связей, ведущая в дальнейшем к автономи-зации институтов и перерегуляция норм взаимодействия в рамках существующего института;

9. Модель анализа институциональных изменений, предложенная в работе, должна включать в себя три группы факторов:

• лимитирующие факторы (юрисдикция государственных органовимеющиеся в их распоряжении ресурсыхарактер нормативных актов, регулирующих процесс принятия решений и порядок взаимоотношений между различными институциональными образованиями);

• факторы «внутренней логики» или «природные свойства» любого института (социальная инертность и относительная автономность отдельных политических институтов и, в первую очередь, государственного механизма);

• внешние факторы (экономические и социально-политические условия);

10.Политические институты прямо или опосредованно влияют на поддержание общественно-политической стабильности как политические механизмы удовлетворения разнородных потребностей социальных групп и авторитарного распределения ресурсов. С одной стороны, как показывает политическая практика, наиболее распространенной формой преодоления кризисов и поддержания интегрированное&tradeполитического процесса выступают именно институциональные способы, а, с другой стороны, политические институты воздействуют на социальную стратификацию общества через придание ей того или иного вида, определяют уровень и формы участия масс в общественной жизни.

Научно-теоретическая и практическая значимость работы.

Диссертационное исследование вносит весомый вклад в институциональную теорию политики и, в первую очередь, в разработку концептуальных основ анализа политических институтов общества. Представленные в работе формы и методологии исследования институциональной структуры могут быть использованы в рамках системного политического анализа и прогнозирования.

Сформулированные и обоснованные в диссертации выводы способны послужить теоретической базой для целого ряда специализированных научных исследований политических институтов и поиска путей повышения их эффективности как организационных основ политики. Материалы диссертационного исследования предоставляют возможности более углубленного понимания ряда теорий социально-политического развития и в этом отношении могут быть использованы для разработки вариантов трансформаций политической системы России, совершенствования государственной политики.

Некоторые идеи, содержащиеся в работе, приемлемы для разработки концепции реформирования государственной службы, а также системы мер по оптимизации взаимодействия различных ветвей и субъектов власти.

На основе диссертации может быть подготовлен ряд спецкурсов («Политические институты: теория и современная практика», «Исторические типы политических институтов: сравнительный анализ). Кроме того, некоторые разделы диссертационной работы могут быть использованы при чтении учебных курсов по социально-политическим дисциплинам.

Апробация работы.

Основные выводы и положения диссертации отражены в научных публикациях объемом около 30 п. л., в том числе в монографиях «Политика в институциональном измерении» и «Политические институты».

Полученные в ходе работы над диссертацией научные результаты были представлены в выступлениях и тезисах на различных социологических и политологических конференциях.

Диссертационный материал использован при чтении учебных курсов в Московском авиационном институте (государственном техническом университете), Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова и Российском государственном торгово-экономическом университете.

Материалы диссертационной работы обсуждались на совместном заседании кафедры политологии МАИ (ГТУ) и Межвузовского центра РФ по политологическому образованию.

Структура диссертации.

Цели и задачи исследования предопределили соответствующую структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, в структуре которых девять параграфов, заключения и библиографического списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Российская политическая наука находится сегодня на той стадии своего развития, когда возникает потребность перехода от некой методологической неопределенности к утверждению в своем арсенале ясных аналитических парадигм, связанных с поиском оптимальных политических механизмов управления обществом. На сегодняшний день особую роль в реформационной практике обретает теоретическое осмысление институциональной структуры политики как несущего каркаса общественных преобразований. Особенности эволюции политической науки во второй половине XX века таковы, что институционализм, сформировавшийся в свое время под воздействием объективной потребности теоретического обоснования проблемы соотношения совместной жизнедеятельности людей и самовоспроизводимых форм их взаимодействий, оказался оттеснен на второй план бихевиористскими, социологическими, психологическими методами. Однако усложнение институциональной структуры современной политики, модификация функций государства, появление в политической реальности абсолютно новых институтов востребовали возвращения к «истокам», включения в арсенал политической науки модернизированной институциональной методологии. Исследование политических институтов с позиций системного теоретико-методологического анализа не потеряло на сегодняшний день своей востребованности. Именно на этой исследовательской парадигме и была основана диссертационная работа.

Проведенное исследование дает основание сформулировать следующие основные выводы:

1. Анализ эволюции институционализма позволяет говорить о трех его основных модификациях, формировавшихся в русле развития политической науки — традиционном, модернизированном и «новом».

Традиционный институционализм был основан на формализованном анализе политико-правовой действительности, где предпочтение отдавалось композиционным, нормативным и функциональным аспектам политических отношений. Традиционные институционалисты определяли политические институты как надындивидуальные и устойчивые объединения по реализации общих целей с собственной автономной организацией власти.

Модернизированный институционализм, хотя и не является принципиально новой концепцией, имеет ряд отличительных инновационных особенностей. Главное его отличие от традиционного заключается в расстановке акцентов при исследовании институтов. В частности, если традиционный институционализм концентрирует основное внимание на «общесоциальных институциях», а затем уже на государственных, то модернизированный исходит из обратной логики. При этом государственные институты анализируются сами по себе, вне связи и взаимодействия с другими политическими, экономическими, социальными институтами, как средство устранения в обществе «социальных стрессов». Отметим и игнорирование институционалистами социокультурной и социально-экономической среды, окружающей политические институты. Одним из первых, кто попытался отвергнуть юридический детерминизм и подключить к сравнительному анализу политических режимов, политических партий широкий спектр возможностей социологического и социокультурного подходов был М. Дюверже. Именно его исследования дали серьезный толчок к формированию «неоинституционализма».

Неоинституционализм не является единой теоретической конструкцией и включает в свой состав несколько аналитических подходов. Однако, на наш взгляд, есть несколько общих особенностей, характеризующих это направление политической науки. Во-первых, новые инсти-туционалисты отходят от традиционного понимания институтов как формальных политических организаций и определяют их как формальные и неформальные правила, установленные порядки, нормы и соглашения, внедренные в организационную структуру политического устройства. При этом диапазон их крайне широк: от правил конституционного порядка или стандартизированных действий чиновников до соглашений, регулирующих поведение профсоюзов или торговые соглашения. Во-вторых, в рамках нового институционализма актуализируется и активно анализируется проблема того, как институты воздействуют на поведение людей. В-третьих, важной чертой нового институционализма является акцентирование внимания на эволюции и причинах устойчивости институтов. Таким образом, институционализм как метод исследования социально-политических фактов и направление политической науки претерпел в своем развитии значительные изменения, выразившиеся, с одной стороны, в расширении исследовательского поля, где его применение эффективно, а с другой стороны, в интегрировании в собственном аналитическом багаже не только формально-юридических сторон, но и социокультурных, поведенческих аспектов политической картины мира.

2. Для анализа политических институтов как сложных систем необходим комплексный подход, включающий использование потенциала многих исследовательских методов. Так, но нашему мнению, социологический подход основан, в первую очередь, на анализе функций политических институтов, причем как явных, так и латентных. При этом о функциях того или иного института следует судить не по тому, какие цели субъективно обозначают сами люди, взаимодействуя в ходе политической жизни, а потому какие реальные последствия влекут данные институциональные образования, какова их эффективность, социальная продуктивность. На сегодняшний день именно анализ реальных последствий, а не общественных предписаний, намерений или формально закрепленных правил, не только позволяет эмпирически достаточно точно диагностировать фактическую эффективность институтов, но и значительно расширить саму область такого рода анализа. При этом наиболее важной задачей социологического анализа, в том числе конкретно-социологических исследований является изучение латентных деятельносгных результатов тех или иных институтов. Очень часто те последствия, которые казались очевидными при эмпирической проверке, оказываются малозначительными, несущественными и, наоборот, о латентных эффектах, об агрегированном результате функционирования институтов всегда должны помнить политики, проводящие преобразования и реформирующие политические институты.

Облик институтов и качество институциональных взаимодействий во многом определяется их наполнением человеческим фактором, так как, по нашему мнению, любые правила и нормы всегда нуждаются в творческой интерпретации применительно к конкретным условиям. Антропологический подход позволил выявить некоторые проявления автономности личности в процессе институциональных взаимодействий. Во-первых, индивид всегда стремится к выбору оптимального варианта самореализации из перечня предлагаемых ему обществом институциональных статусов и функций, исходя из своего изначального положения, потребностей и целей. Во-вторых, выбрав институциональную позицию и соответствующие ей роли, личность ищет способы их выполнения, при этом, подчас, продолжая сомневаться в выборе, разрешая конфликт ролей. В-третьих, поскольку институциональное предписание определяет лишь общую схему поведения, личность, исходя из индивидуальных потребкостей и качеств, уточняет способы реализации этих предписаний и вносит в них творческое начало. В-четвертых, несмотря на влияние социального контроля, личность продолжает сохранять известную автономию, при необходимости дистанциируясь от ролевых предписаний. В-пятых, индивид, испытывая воздействие выработанных обществом устойчивых форм политических отношений и ценностей — институтов, в свою очередь, сам влияет на них. При этом отношения индивида и института связаны и с автономно проявляющимися изменениями внутреннего мира человека, в ходе которого рождаются новые ценностные и поведенческие установки.

Наконец, культурологический подход позволяет понять и адекватно оценить социокультурное измерение институциональной организации политической жизни, а также преодолеть редукционизм традиционного формально-юридического анализа. Только соотнесение институциональной структуры с типом цивилизации и политической культуры, а значит и с господствующими в ней социально-политическими ценностями может дать максимально приближенную к объективности картину политического мира. Именно анализ всего комплекса типичных для данного общества образцов политических представлений позволяет адекватно оценить уровень стабильности политической системы, определить степень единства различных социальных слоев и прочность социальной базы политических институтов, а, в конечном счете, предвидеть реакцию населения на принимаемые властью решения. Специфика социокультурных и исторических традиций и норм предвосхищает различные сочетания таких средств-факторов политического властвования и формирования институтов как степень персонифицированности политики, выборность и сменяемость должностных лиц, правовые и внеинституциональные механизмы смены власти.

3. Политические институты формируются исторически, и определяющим условием их становления является соответствующий «вызов исторических обстоятельств», для ответа на который необходима та или иная форма политической активности, совместной деятельности индивидов. С этой точки зрения политические институты представляются как исторически сформировавшиеся, самовоспроизводимые формы взаимодействий по поводу реализации властнозначимых потребностей и распределения общественных ресурсов на том или ином этапе развития общества. Именно институты как совокупность действий обеспечивают на высококвалифицированном уровне удовлетворение политических потребностей. При этом анализ диалектики взаимодействия политики с другими сферами общественной жизни показывает, что политические институты оказывают автономное влияние на общество, а не являются проводниками и следствием развития других факторов.

4. Институционализация политико-властных отношений представляется как сложный, но объективно востребованный современными политическими реалиями процесс. Институционализация возможна только при наличии ряда стартовых условий. Во-первых, при формировании социально-экономических и политических потребностей, возникающих в ходе исторического процесса и «выдающих на гора» новые типы политической деятельности, которые требуют организационного закрепления. Во-вторых, институционализация происходит на основе кристаллизации и развития необходимых организационных структур, и связанных с ними стандартов и норм как регуляторов индивидуального и группового поведения. Третьим условием мы выдвигаем необходимость интеграции нового вида политической деятельности в формирующуюся структуру общественных отношений в целом, или в структуру, требующую для поддержания жизнеспособности наполнения новым содержанием и функциями. Наконец, в-четвертых, выделим возникновение таких социокультурных условий и общественных возможностей, которые способствовали бы успешной политической социализации индивида, интерпретации новых ценностей и стандартов, способных сформировать значимую систему потребностей, ориентаций и мотиваций политической личности.

С содержательной точки зрения институционализация сводима к формализации и деперсонализации политики и внедрению в общественное сознание новых политических правил и стандартов.

Последствия институционализации политических отношений многообразны и обнаруживают себя в различных аспектах политики как сферы жизнедеятельности человека. Во-первых, расширение того сегмента политики, где факты и процедуры институционализированы, ведет к увеличению предсказуемости и упорядоченности политической жизни, как общества, так и отдельной личности. Во-вторых, всякий политический институт, с одной стороны, обеспечивает более качественное удовлетворение потребностей индивида в политической сфере, а, с другой — способствует ускорению общественного развития посредством более совершенных политических форм. В-третьих, обращают на себя внимание те глубокие последствия, которые обусловлены обезличенностью статусно-ролевых, предписаний, выраженных совокупностью жестко зафиксированных форм поведения — политических норм с соответствующими им санкциями. Коллективные формы политической жизни обретают свойство объективности, независимости от конкретных людей в смысле достаточно жесткой пред-указанности их поведения. В-четвертых, институционализация актуализирует проблемы свободы выбора личности, отношений власти и индивида, общественного порядка и гражданина.

5. Теоретический анализ основных этапов развития базовых моделей макроструктуры политики позволяет говорить о наличии целого ряда принципиально отличных подходов к этому вопросу. Первоначально анализ макроструктуры политики был основан на исследовании государственных институтов, что оказалось недостаточным для получения более или менее объективной картины политического мира. Это вызвало к жизни теорию политической системы (Д. Истон, Г. Алмонд, М. Дойч). Для Истона политическая система это саморегулирующийся механизм, состоящий из ряда статичных элементов-институтов, который активно контактирует с внешней социальной средой и имеет при этом четкие границы, отделяющие его от среды. Г. Алмонд в большей степени концентрирует внимание на поведенческих факторах политических субъектов и предлагает выделять два уровня исследования политической системы — институциональный и ориентационный. При этом сторонники классической теории политической системы типологизируют политические системы в зависимости от степени их внутренней дифференциации, автономности и взаимодействия составляющих их элементов. Сторонники же собственно институционального подхода (П. Ф. Годинек) представляют политическую систему как механическую совокупность политических институтов. И, если приверженцы структурного функционализма акцентируют внимание на функциях политической системы, включая туда и понятие «развитие системы» — поиск и привлечение ресурсов, создание системы социального стимулирования и распределения статусных позиций, то институциона-листы в большей степени сосредоточены на учете изменений во внешней среде — экономике и социальной сфере и воздействия соответствующих им институтов на политическую систему.

Представители третьего направления рассматривают политическую систему как составную часть политической организации общества. И в этом случае политическая система понимается как совокупность государственных институтов, через которые осуществляется власть экономически господствующего класса, а политическая организация как образование, включающее все действующие в обществе политические институты, в том числе и политические организации оппозиционных сил.

Наконец, авторы, объединяемые в рамках постсистемного подхода («новые институционалисты», П. Бурдье, Э. Гидденс) отвергают возможность объективного описания макрополитики через традиционное понимание политической системы и привлекают для ее анализа широкий диапазон новых факторов и идей — от самоценности формальных процедур до интерпретации макрополитики как динамичного и «живого» организма.

По нашему мнению, в современной интерпретации категория «политическая организация» может пониматься без идеологического контекста как собственно институциональная подсистема политической системы. В таком случае в ней закреплены и выражены основные принципы институционального построения власти. Отражая сложившееся в обществе соотношение политических сил, она представляет собой совокупность государственных и негосударственных организаций, созданных как правящими социальными силами, так и независимыми политическими группами и социальными слоями. Институциональная подсистема или система политических институтов предопределяет понятие и содержание политической системы общества, оказывает решающее влияние на направления ее деятельности. Именно она детерминирует все наиболее важные связи и отношения, возникающие в рамках политической системы, и определяет характер норм, регулирующих эти отношения. С этой точки зрения политические теории, взгляды выполняют по отношению к ней вспомогательные функции.

6. Системность политической организации общества определяется многообразными коммуникациями и взаимозависимостями отдельных политических институтов. В качестве показательных примеров можно привести коррелирующие связи между правом и институтом политических партий, партийной и избирательной системами, между избирательной системой и формой правления, стабильностью исполнительной власти и способом формирования парламентского большинства и т. д. Данные коммуникации должны быть основаны на принципе совместимости норм, регуляторов, правил игры в различных политических институтах и в масштабах политической системы в целом. Институциональная система должна выстраиваться на единых базовых принципах и ценностных ориентирах, что обеспечивает совместимость институтов и ее целостность. Это особенно важно с точки зрения оценки первичной ячейки любого политического института — личности как политического актора. Как профессиональные политики, так и рядовые граждане включены в различные политические институты и испытывают их одновременное влияние. Усвоенные политическими игроками нормы и правила в одном институте должны быть совместимы или, по крайней мере, внешне соответствовать нормам другого института. Такая сопряженность главных идей, принципов является главным условием моральной целостности и устойчивости личности, что особенно важно для профессиональных политиков, облеченных властью принимать решения. В таком случае для своих коллег по политическому спектаклю личность становится надежным и предсказуемым партнером. Возможен, правда, вариант, при котором ценностный и ролевой конфликт вызван противоречиями субъективного характера, обусловленными несовпадениями идейно-политических, правовых установок отдельных политиков, организаций с господствующими в данной политической системе и обществе ценностями, моралью и законностью.

В то же время обоснован и такой принцип построения системы политических институтов как структурная и функциональная дифференциация институтов, предопределяющая их автономность, относительную независимость, которая имеет внутренний и внешний аспекты.

7. Рассмотрение эволюции институциональной системы политики от протогосударственных образований до современных политических систем позволяет говорить о том, что концептуально-хронологическая периодизация истории политических институтов вполне обоснована и правомерна. С этой позиции в работе выделены и охарактеризованы раннетради-ционная и позднетрадиционная политическая структура, а также модерные политические институты. Основными критериями такой дифференциации, по нашему мнению, являются: степень разделенности политических функций и развития управленческой специализацииналичие институционализированных систем принуждения, права и социально-политических отношений в целомпринципы формирования и функционирования властных структур. При этом традиционные институты с характерными для них особенностями были известны во всех типах общества, и черты традиционных институционализированных взаимодействий с разной степенью выраженности можно наблюдать практически во всех современ-ных политических системах. В то же время трансформация традиционных институтов в современный институциональный порядок протекала в различных цивилизациях по-разному, хотя общей тенденцией развития институциональных систем выступает их структурно-функциональная универсализация. Именно в эпоху перехода от традиционных институтов к современным происходило цивилизационное размежевание по тем или иным принципам политического развития.

Модерные политические институты отличаются рядом характеристик. Значительно возросший объем удовлетворяемых потребностей предопределил усложнение их статусно-ролевой матрицы. Политические институты представляют собой сложные многоуровневые и многоцелевые организации, при этом в основе личностного наполнения статусной структуры этих организаций лежит конкурентно-достиженческий механизм. Такие институциональные факты и процедуры как всеобщие выборы многопартийность, да и политика в целом, построены в соответствии с принципами рынка. Важными чертами современной институциональной системы является интеграция институтов и объединение их функционального потенциала, вытекающие из сложности решаемых ими задач. Отдельным аспектом, характеризующим положение и деятельность модерных политических институтов, выделим их функциональную дифференциацию и авго, но мность. Немаловажной тенденцией является перманентный процесс формирования новых политических институтов.

Выявление существенных признаков политических институтов и анализ их динамики позволяет выявить те внутренние механизмы, которые подвигают эти консервативные структуры к изменениям. Так, политические институты по сути своей являются устойчивыми социальными связями. Двумя обязательными, а, следовательно, основными элементами любого общественного взаимодействия являются: предмет связи, то есть, то по поводу чего она появляется, для удовлетворения каких потребностей формируется и нормы, которые регулируют данное взаимодействие. Соответственно, основные варианты институционального развития вытекают из возможностей преобразования этих двух элементов внутри данного института. Таким образом, существуют следующие механизмы трансформации институционального взаимодействия: специализация и диверсификация предметной области институциональных связей и перерегуляция норм взаимодействия в рамках существующего института.

8. Формирование и выход на политическую арену новых институциональных образований и процедур политических взаимодействий, глобальные политические изменения конца XX — начала XXI вв. без сомнения актуализируют вопрос о динамике политических институтов, о роли институциональной системы в условиях общественного транзита. В этом смысле современные институциональные исследования в различных областях человеческой жизнедеятельности предоставляют целый ряд теорий институциональных изменений, при том, что универсальной концепции в рамках которой учитывались бы все факторы этих процессов в политической науке не существует. Проведенный анализ вышеобозначен-ных теорий позволяет сделать ряд заключений. Основными причинами изменения институтов являются: объективные факторы (экономический и политический спрос, несоответствие институциональной системы общественным ценностям, структурно-функциональная неэффективность самих институтов) — субъективные факторы (заинтересованность в институциональных изменениях правящих групп, элиты, которая может носить как объективно исторический, так и волюнтаристский характер) — совокупность объективных и субъективных факторов (вынужденные действия власть имущих под давлением конфликтной, взрывоопасной ситуации в обществе).

В условиях институционального переустройства особое значение обретает так называемый «рынок институтов», под которым автор понимает процесс, посредством которого индивиды выбирают правила игры в обществе. Функциональное предназначение такого рода рынка — выбор и поощрение институциональных инноваций и форм адаптивного поведения. Однако, являясь категорией общего порядка, «рынок институтов» требует своей конкретизации, которая, по нашему мнению, возможна через понятия «политический рынок» и «институциональный рынок». Под первым понимается процесс навязывания государством обществу тех правил политического поведения, которых должны придерживаться все субъекты политического процесса в обязательном порядке. Данный вид рынка связан с такой характеристикой государственной власти как монополия на легитимное принуждение. Термин же «рынок» как разновидность свободного обмена уместно применять здесь в силу того, что изначально внутри государственных структур происходит борьба по поводу институциональных альтернатив.

Под «институциональным рынком» мы понимаем процесс свободной конкуренции тех политических правил и норм, которые «допустило» государство, в результате чего политические акторы выбирают те институты, которые в большей степени и на качественном уровне удовлетворяют их потребности. Таким образом, каждый институт в обществе проходит через двойной отбор: сначала он «вводится» государством через формальный политический рынок, а затем «избирается» индивидами в соответствии с их реальными интересами на институциональном рынке. При этом отобранные на политическом рынке и вменяемые государством правила будут эффективно функционировать в политике только тогда, когда они покупаются и на свободном институциональном рынке.

Анализ процесса институциональных изменений на всех его стадиях должен учитывать как эндогенные факторы, так и влияние «внешней среды», «общесоциального контекста». Исходя из этого, аналитическая модель эволюции институтов включает в себя учет трех основных парадигмлимитирующих факторов, факторов «внутренней логики» («природные» свойства институтов) и внешних факторов.

9. Представление о политике как непрерывном движении, где переплетаются старые институционально-нормативные элементы и процессы инноваций, укоренившийся порядок и политические изменения заставило проанализировать роль политических институтов в обеспечении политической стабильности. Определяя терминологический ряд, применяемый в такого рода анализе, автор предлагает различать такие категории как «политический порядок», «политическая устойчивость» и «политическая стабильность». Так, политический порядок, имеющий строгие институциональные очертания и подразумевающий жесткую нормативность политики должен воспроизводить на практике предсказуемые формы поведения. Однако исторический опыт доказывает, что ни та или иная структура институциональной системы, ни нормативная база политики сами по себе не ведут к упорядоченным и предсказуемым формам политического поведения, поэтому необходимо введение в анализ таких категорий как «политическая устойчивость» и «политическая стабильность». Понятие «политическая устойчивость» описывает политический процесс, как с точки зрения его временных рамок, так и с позиций уровня организованности и прочности сложившегося политического порядка. Соответственно, следует различать «устойчивость политического процесса», как категорию, обозначающую способность политической системы, находящейся в состоянии изменений, модернизации сохранять динамику и темп движения даже при воздействии препятствующих этому факторов и «устойчивость политического порядка», означающую способности политической системы, находящейся в состоянии стабильности после воздействия на нее внешних сил возвращаться к исходному институциональному и функциональному равновесию. В работе определяются критерии устойчивости институциональной структуры макрополитики. Во-первых, это адаптивность политических институтов, под которой понимается их способность оперативно и адекватно реагировать на общественные изменения. Во-вторых, эффективность, понимаемая и измеряемая через соотношение реализованных тем или иным институтом политических потребностей различных групп и слоев к общему числу социально-политических запросов, поступающих в институциональную систему. В-третьих, рентабельность, которая заключается в способности политического института реализовывать свои цели при наименьших материальных и психологических затратах. В-четвертых, рациональность институциональной структуры, обеспечиваемая определенным набором объективно востребованных политических институтов и равновесием политических сил.

Категория «политическая стабильность» определяется как такое состояние политической жизни общества, при котором обеспечен некий порядок функционирования политических институтов, основанный на приверженности имеющейся правовой базе и существующим социокультурным традициям. При этом термин «политическая стабильность» скорее применим к характеристике отдельных политических ситуаций и периодов, а категория «политическая устойчивость» описывает политическую динамику с позиций стратегической перспективности.

При анализе политической стабильности и роли в ее обеспечении политических институтов следует учитывать то, что, во-первых, стабильность не является понятием аналогичным застою, неподвижности и, во-вторых, политическая стабильность может обеспечиваться различными ресурсами и институтами при разных политических режимах.

Политическая стабильность в современных условиях воспроизводится и обеспечивается в открытых динамичных обществах, где политические институты представляют собой универсальный механизм адаптации общественной жизни к изменяющимся условиям. Стабильность политического порядка возможна при такой институциональной структуре, которая, с одной стороны, достаточно восприимчива к изменениям и адаптивна для решения конфликтов, а, с другой — обладает запасом прочности, достаточным для того, чтобы выдерживать возможную эскалацию социальных конфликтов и противостоять давлению радикальных политических альтернатив. Помимо этого институциональный плюрализм выступает в качестве своеобразного общественного «волнореза», позволяющего социальным общностям выражать свои интересы и понижающего уровень социального протеста.

Потенциал обеспечения стабильности заложен как в самой структуре институциональной системы, так и в институциональных способах преодоления кризисов и поддержания интегрированности политического процесса (блоковая интеграция, компромисс, консенсус, кооперативная стратегия и т. д.).

Наконец, отметим, что политическая стабильность основывается на достижении социального порядка, формирующегося на базе компромисса интересов различных социальных групп по основным вопросам общественного развития. А такое возможно только при удовлетворенности этих групп тем как реализуются их социально значимые потребности. В этом смысле, политические институты решают задачу соотнесения результатов деятельности и признание этого результата через вознаграждение, социальное поощрение. Через определенные виды соединения общественной пользы и награды политические институты организуют интересы социальных групп, направляя их по более или менее стабильным каналам. Интересы поэтому направлены не на абстрактное общество вообще, а на систему институтов, которые оказываются главными инструментами регулирования социального поведения и социального положения. Через политические институты закрепляется и воспроизводится совокупность социальных позиций в обществе и поддерживается социальная стратификация. Таким образом, политические институты прямо или косвенно влияют на поддержание общественно-политической стабильности еще и как механизмы удовлетворения разнородных потребностей социальных групп и авторитарного распределения ресурсов.

10. В постсоветской России в силу радикальности изменений 1991 года запасов времени на постепенное структурирование новых институтов просто не было, — прежний политический механизм к тому времени находился в состоянии распада. Новая политическая система строилась фактически на пустом месте, подчас механистически, а процесс реализации, заложенных в новой конституции норм и принципов развивался в условиях социокультурной аномии. Именно это и сыграло определяющую роль в деформации политической системы.

Институциональные преобразования могут быть успешными при наличии ряда социально-политических предпосылок, среди которых наиболее значимыми являются:

— возможности для поступательного развития институтов гражданского общества;

— ресурсный потенциал государственных структур для проведения модернизации и обеспечения контроля над ее ходом;

— существование ясной стратегии реформ и иерархия модернизацион-ных целей — краткосрочных, промежуточных и стратегических;

— наличие адекватных направлению общественной трансформации общезначимых ценностей и норм.

Ответ на вопрос о существовании данных условий в современной России далеко не однозначен. Транзит последнего зафиксировал целый ряд политических фактов и процедур, позволяющих говорить о том, что институциональный ресурс для дальнейшего развития отчасти сформирован. Сложнее ситуация обстоит с социальными группами — субъектами преобразовательной деятельности. Социальная структура аморфна и не структурирована на основе иерархии интересов, что обусловлено как преобладанием малообеспеченных и маргинальных слоев, так и гипертрофированным индивидуализмом как формой сознания и поведения, преобладающей среди населения. В результате этого мотивации группового политического участия практически отсутствуют, и происходит замыкание на обеспечении личных потребностей. При таком положении осознанная совместная политическая деятельность широких слоев населения минимальна. Незавершенность формирования социальной структуры усугубляет институциональный кризис. Так деятельность политических партий как институтов представительства групповых интересов в данных условиях неэффективна.

По вышеобозначенным причинам функцию артикуляции интересов в политической системе России выполняют в основном элитарные группы, которые большей частью представляют и реализуют потребности финансово-промышленных групп. Институциональные изменения и административные преобразования реализуются крайне слабо из-за отсутствия у правящей элиты ясных идеологических ориентиров и в силу преобладания политики сиюминутного реагирования. Преобладание подданической политической культуры как среди населения, так и в элитарных кругах способствует клиентеллизму и препятствует становлению универсалистских поведенческих норм как основы динамичных политических институтов.

Проеобразовательный потенциал государства зависит не только от наличных материальных, социальных ресурсов, но и от политической воли властвующих субъектов. Проведенный анализ показывает, что промежуточные цели реформ, проводимых современной государственной властью, будучи достигнутыми, не приближают к выполнению долгосрочных или конечных задач, а их результаты образуют статичную конфигурацию процедур и институтов. Как следствие — переходный период со всем его негативом становится вечным состоянием.

Рассмотрение политико-культурных условий институционализации приводит к выводу, что сегодня по-прежнему воспроизводится привычка строить пути политических взаимодействий «в обход» официальных институтов. Можно утверждать, что на всех уровнях российского общества преобладает неформальная институционализация, то есть предпочтение отдается личным, клановым, корпоративным отношениям перед деперсонализированными, универсалистскими нормами. Именно следствием этого является правовой нигилизм, низкая эффективность закона и легальных каналов взаимодействия, их дублирование или прямая подмена клиен-тельными связями. Поэтому планомерная формальная институционализация идет крайне трудно.

В то же время возможен вариант, при котором упорядоченные личные связи могут постепенно обезличиваться, вести к нормообразованию и, в конечном итоге, трансформироваться в формальную самовоспроизводимую систему универсализированных институциональных взаимодействий. Данная позиция основана на той точке зрения, что криминализированные связи внутри отечественной политической и экономической структуры несамодостаточны и сыграв роль исходной базы для политических отношении, начнут заменяться институционализированными правилами, открывающими путь к структурированию гражданского общества. По этим каналам, использующим уже сложившуюся коммуникативную практику, формальная политическая институционализация пойдет быстрее, хотя здесь требуются соответствующие условия — наличие стимулов хозяйственной деятельности, плюрализм интересов, экономический рост, преобладание легальных начал политической жизни.