Государственная молодежная политика в современной России: Взаимодействие институтов государства и гражданского общества

В различных сферах социальной жизни в настоящее время формируются предпосылки будущей (подлинно, а не формально) демократической России. Одним из «кирпичиков» в ее фундамент является государственная молодежная политика.

Содержание ее в конечном итоге сводится к созданию условия для социального становления молодого человека как гражданина демократического социального государства, воспитанию подрастающего поколения в духе ценностей демократии и рыночной экономики.

В данной связи очевидно, что государственная молодежная политика, с одной стороны, имеет ярко выраженную демократическую направленность, будучи изначально ориентированной в направлении гражданского общества и правового государства. С другой стороны, осуществление ее в полной возможно лишь при условии последовательной демократизации всех общественных отношений, в том числе и тех, что складываются в политико-управленческой сфере.

Не случайно проблема взаимодействия в ходе реализации государственной молодежной политики (ГМП) институтов гражданского общества и государства становится все более актуальной.

Вместе с тем выявляется достаточно парадоксальный факт: при всей актуальности данной темы она пока еще мало исследована в литературе. И это притом, что в последнее время проблемы молодежи и молодежной политики находятся в центре внимания ученых и публицистов.

В частности характер современных молодежных проблем исследован в работах Ильинского И. М., Лисовского В. Т., Криворученко В. К., Коврижных Ю. В., Левичевой В. Д., Мацуева А. Н., Нехаева В. В., Петровой Т. Э., Родионова В.А.1 в трехтомной «Социологии молодежи».

1 Ильинский И. М. За гуманное и справедливое общество. За демократический социализм. — М. 1990; Лисовский В. Т. Советское студенчество: Социологические очерки. — М. 1990; Мацуев, А Н Опыт и осуществление молодежной политики на современном этапе // Молодежная политика: опыт, проблемы, перспективы. — Киев, 1992. — Часть 1- Криворученко В. Т. Молодежь и рынок // Молодежная политика: опыт, проблемы, перспективы. — Киев, 1992. — Часть 1- Левичева В. Д. Молодежный Вавилон. размышления о неформальном движении. — М., 1989; Нехаев В. В. Становление государственных и общественных структур по делам молодежи: опыт, перемены, проблемы, перспективы (конец 80.

В работах А. Т. Ковалевой рассмотрен процесс социализации личности молодого человека в современных условиях1. При этом особое значение имеют выводы автора о характере социализационных траекторий в современном российском обществе.

Большой интерес представляют исследования субъектности молодежи, осуществленные Дорожкиным H.A., Гусляковой Л. Г., Тимошенко A.B.

В работах Грузкова В. Н., Крупника A.A., Макарова В. В. рассмотрены конкретные направления воспитания молодежи в современных условиях: пато 4 5 риотическое — гуманистическое мировоззрения — нравственное. Существенное значение для понимания проблем воспитания современной молодежи имеет и комплексное исследование молодежных ценностей1. В ряде публикаций рассматриваются различные аспекты региональной молодежной политики и социальной работы. Это работы таких авторов, как: Анурин В. Ф., Новичков Н. В., Голенкова З. Г., Гридин Ю. З., Черных А. И., Романенко JIM., Бабинцев В. П., х — начало 90-х годов). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — М., 1994; Петрова Т. Э. Российское студенчество и высшее образование. — М., 1995.

1 См.: Ковалева А. И. Социализация личности: норма и отклонение. — М.: Институт молодежи, 1996: Ковалева А. И. Социальные траектории современной российской молодежи // Молодежь и общество на рубеже веков. Секция: «Будущее России и молодежь: к новой концепции молодежной политики».

— М.: НИЦ при Институте молодежи, 1998.

2 См.: Дорожкин H.A. Субъектность молодежи: концептуальные подходы и проблемы формирования // Молодежь и общество на рубеже веков. Секция: «Будущее России и молодежь: к новой концепции молодежной политики». — М.: НИЦ при Институте молодежи, 1998. — Часть 1- Гуслякова Л. Г. К вопросу о социальной субъектности и социальной защищенности молодежи // Молодежь 97: надежды и разочарования. — М.: НИЦ при Институте молодежи, 1997; Тимошенко A.B. Особенности формирования субъектности молодежи в условиях нестабильности общественного развития // Там же.

3 Вдовин А. И. Российская нация. — М., 1996; Грузков В. Н. Духовное в профессиональной подготовке военных кадров. Автореферат диссертации. соискание ученой степени доктора философских наук.

— Ставрополь: Ставропольское высшее авиационно-инженерное училище, 1997; Крупник A.A. Патриотизм в системе гражданских ценностей общества и его формирование в воинской среде. Автореф. дис.. канд. филос. наук. — М., 1995; Макаров В. В. Патриотизм как философская проблема. Автореф. дис. .докт. филос. наук. — М.5 1990.

4 См.: Беговатов А. И. Российская молодежь как субъект антигуманизма // Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века. — СПб.: СПГУТД, 1998; Ковалева А. И. Указ. соч.: Пуляев В. Т. Гуманитарное миропонимание и проблемы общественного развития накануне XXI века // Преемственность поколений: диалог культур. —СПб., 1996. — Вып. 1. — С. 7 — 10- Рогова P.M. Особенности формирования мировоззрения школьной молодежи в современных условиях // Молодежь и общество на рубеже веков. — М., 1998. — Ч. 1. — С. 58 — 60- Рябов Л. П. Гуманистическая среда как фактор социализации личности студента // Молодой человек в условиях кризиса. — М. — СПб., 1994. — С. 29 -32- Малицкий B.C. Идеология и гуманизм // Человек и общество. — СПб., 1997. — Вып. 3. — С. 15 — 17.

5 См.: Иващенко A.B. О нравственных ценностях школьной молодежи // Молодежь и общество на рубеже веков. — М., 1998. — Ч. 1- Зеленкова И. Л. Некоторые аспекты этического исследования демократического процесса // Этика и социология политической деятельности. — Владимир, 1990.

Коврижных Ю.В., Спасибенко С. Г., Чупров В. И., Руч1син Б.А., Рахматуллин Э. С., Добрынин В. В., Воропаев И. М., Дахин A.B., Савинова О. Н., Трегубов Б. А., Чернова И.И.2.

Ряд авторов в последние годы активно исследовал проблемы криминальной активности молодежи3. В частности для темы нашего исследования представляют интерес анализ статистики молодежной преступности, выявление обусловливающих ее макрои микросоциальных факторов (социальная и школьная дезадаптация, правовая безграмотность, влияние среды, потребление алкоголя и наркотиков, искажение жизненных ориентации), осуществленный в книгах и статьях Васильева Ю. А. и Васильевой В. А., Пирожкова В. Ф., Татидивиновой Т.Г.4.

1 См.: Ценностный мир современной молодежи: на пути к мировой интеграции. — М., 1994.

2 Анурин В. Ф., Новичков Н. В. О политической стратификации нижегородского студенчества // Со-цис. — 1995. — № 5- Голенкова З. Г. Витюк В.В., Гридин Ю. В., Черных А. И., Романенко Л. М. Становление гражданского общества и социальная стратификация // Социс. — 1995. — № 6- Бабинцев В. П. Региональные органы власти и проблемы реализации государственной молодежной политики // Молодежная политика: информационный бюллетень. — 1995. — №№ 96−100- Коврижных Ю. В. Технология разработки и реализации государственных региональных молодежных программ. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. социол. наук. — Белгород, 1997; Спасибенко С. Г. Поколения как субъекты общественной жизни // Социально-политический журнал. — 1995. — № 3- Чупров В. И. Современная молодежная политика: что принять за «норму» развития // Социально-политический журнал. — 1994. — №№ 7−8- Региональная социальная политика: молодежный аспект // Материалы Международной научно-практической конференции. — Нижний Новгород, 1997.

3 См.: Аршавский А. Ю., Виякс А. Я. Антиобщественные проявления в молодежной среде: опыт регионального прогноза // Социологические исследования. — 1990. — № 4- Балашов Е. Б., Волкова С В. Катушонок В. К. Девиантное поведение молодежи и пути его преодоления // Молодежь и общество на рубеже веков. — М., 1998; Башкатов И. П. Психология групп несовершеннолетних правонарушителей: социально-психологические особенности. — М., 1993; Заврашин С. А. Подростковая делинквентность: транскультуральная перспектива // Социологические исследования. — 1995. — № 2- Криминологи о неформальных молодежных объединениях. — М., 1990; Лапина О. В. Безопасность в подростковой среде // Региональная социальная политика: молодежный аспект. — Нижний Новгород, 1997; Петрова Г. О. Особенности формирования личности несовершеннолетнего преступника // Региональная социальная политика: молодежный аспект. — Нижний Новгород, 1997; Сулимова Т. С. Анализ содержания форм насилия и агрессии среди молодежи. — Молодежь и насилие. — М., 1995.

4 См.: Башкатов И. П. Психология групп несовершеннолетних правонарушителей: социально-психологические особенности. — М.- 1993; Васильев Ю. А., Васильева В. А. Методологические аспекты изучения девиантного поведения в молодежной среде // Ценностный мир современной молодежи: на пути к мировой интеграции. — М., 1994; Заврашин С. А. Подростковая делинквентность: транскультурная перспектива // Социологические исследования. — 1995. — № 2- Лелеков В., Прохоров Ю. Молодежь: криминальная активность и проблемы ресоциализации // Социологические исследования. — 1994. — № 8 — 9- Пирожков В. Ф. Криминальная субкультура учащихся — подростков и юношей. — М. 1993; Попов В. Г. Молодежь и преступность. — Екатеринбург, 1996; Татидивинова Т. Г. Организованная преступность и молодежь // Социологические исследования. — 2000. — № 1.

Тем не менее, несмотря на результативность процесса изучения отдельных аспектов жизнедеятельности молодежи и функционирования молодежных управленческих структур, многие важные аспекты этого процесса пока не получили необходимого освещения в работах философов, социологов, политологов. В значительной степени это относится к различным аспектам проблемы внутренней динамики государственной молодежной политики на региональном уровне, которая может быть представлена как многоуровневый процесс взаимодействия различных социальных институтов.

В известной степени важность изучения данной проблемы была осмыслена автором в ходе анализа монографии «Региональная молодежная политика: проблемы и опыт становления», подготовленной В. Г. Игнатовым, А.Н. Нифано-вым и П. Н. Беспаленко и опубликованной в 1999 году1. Однако ее цель была иной и предполагала изучение «существующего механизма управления государственной молодежной политикой на региональном уровне и определение оптимальной организационно-технологической модели ее осуществления"2.

Целью настоящего исследования является анализ государственной молодежной политики на региональном уровне под углом зрения взаимодействия институтов гражданского общества и государства.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

— анализ предпосылок государственной молодежной политики, формирующихся в контексте взаимоотношений общества и государства;

— выявление системы факторов, определяющих социальную динамику региональной молодежной политики в процессе строительства в России гражданского общества;

— исследование социокультурных условий ГМП;

— проектирование организационного механизма молодежной политики на региональном уровне, рассматриваемого как единство государственных и общественных формирований;

1 См.: Игнатов В. Г., Нифанов А. Н., Беспаленко П. Н. Региональная молодежная политика: проблемы и опыт становления. — Ростов-на-Дону, 1999.

2 Там же. — С. 7.

— методологическое решение проблемы оценки эффективности молодежной политики на региональном уровне.

Решение поставленных задач требует четкого определения объекта и предмета исследования. Исходной методологической установкой для автора при этом выступает положение, в соответствии с которым, «объект науки — это данная реальность, представляющая тот или иной фрагмент объективного мира. Предмет науки есть воспроизведение данной реальности на абстрактном уровне путем выявления наиболее значимых с научной и практической точки зрения закономерных связей и отношений этой реальности"1.

В соответствии с ним объектом исследования является молодежная политика как самостоятельная отрасль государственной социальной политики. Предметом — система взаимосвязей и взаимоотношений между государством и институтами гражданского общества, которые складываются в процессе разработки и реализации ГМП.

При определении методологической основы исследования автор солидарен с теми исследователями, которые считают, что «в нашей ситуации наиболее плодотворным представляется путь методологического плюрализма, диаЛ лога разных философских парадигм». Именно поэтому работа опирается на несколько концептуальных методологических моделей.

Первая позволяет проанализировать динамику социальных перемен в условиях меняющегося постсоветского общества. В этой связи в качестве исход-ной принимается концепция Р. Инглхарта, который придает особое значение эволюции ценностей, во многом определяющей суть социокультурных изменений (своего рода культурно-цивилизационного сдвига) в России. В данном контексте очевидно, что изменения в базовых ценностях связаны с процессами смены поколений.

1 Социология. Основы общей теории. — М. 1996. — С. 82.

2 Римский В. П. Демоны на перепутье: культурно-исторический образ тоталитаризма. — Белгород, 1997.-С. 11.

3 Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности в изменяющемся обществе // Полис. — 1997. — № 4.

Процессы, происходящие в России, можно рассматривать как своеобразный вариант процессов модернизации, в ходе которых объективно должны были бы увеличиваться экономические возможности общества (посредством нового этапа индустриализации «постиндустриализации») и политические возможности (посредством бюрократизации). Модернизационные тенденции, тесно связанные с изменениями в других сферах, образуют целостные паттерны, которые и подлежат исследованию, предполагающему:

— изучение социально-экономических и культурных источников ценностей;

— выявление механизма межгенерационных изменений ценностей.

В качестве второй концептуальной методологической установки (по мнению автора, коррелирующейся с первой) выступает концепция социального пространства и социокультурной динамики П.Сорокина. Согласно ей, сущность любого социального действия, а государственная молодежная политика может рассматриваться как система действий, включает в себя: а) субъектов взаимодействия, б) значения, ценности и нормы, на базе которых строятся взаимодействияв) сами действия и материальные носители1. Значения придают действиям осмысленный характер, а социальное пространство в свою очередь определяется системой «точек», определяющих социальные структуры. Оно многомерно. Но главными являются два среза — вертикальный и горизонтальный.

Следовательно, анализируя процесс становления молодежной политики и реализации ее направлений, особое значение необходимо придавать ценностям и значениям (своего рода «идеологии ГМП»), а также действиям по их реализации. При этом взаимодействие государства и гражданского общества в рамках социального поля молодежной политики может быть представлено как двухуровневое социетальное взаимодействие, основными «точками» которого выступают: структуры по делам молодежи в органах государственной властиобщественные формированияорганы образованиягруппы молодежи.

1 См.: Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. — М., 1992. — С. 193.

В работе используется системный подход к государственной молодежной политике. В основе его лежит представление о том, что политическая сфера жизни в любом российском регионе представляет собой целостный организм, который находится во взаимодействии с окружающей социокультурной средой. В соответствии с концепциями Д. Истона и Г. Алмонда, взаимодействие системы и среды осуществляется посредством «ввода» и «вывода» («входа» и «выхода»). При этом под «вводом» понимаются каналы влияния среды на саму систему. Под «выводом» — обратное воздействие системы на среду. Модель функционирования политической системы, согласно Д. Истону, выглядит следующим образом.

Схема 1.

Модель политической системы (по Д. Истону)1.

Среда Среда.

Требования ПОЛИТИЧЕСКАЯ Решения и «Вход» ^ СИСТЕМА действия «Выход» Поддержка -^.

Среда Среда.

Согласно Г. Алмонду, к функциям «ввода» относятся: политическая социализацияпривлечение граждан к участиюартикуляция их интересовагрегирование интересов. К функциям «вывода» — разработка норм (законов и иных правовых актов) — применение норм и контроль за их соблюдением2.

В свете данной установки процесс формирования органов государственной молодежной политики в регионе представляет собой процесс конституирования и самоорганизации одного из элементов политической системы, в которую, наряду с ними, можно включать другие политические институты, всю совокупность политических отношений, политико-правовые нормы, коммуникационное поле политики. Следовательно, особого внимания и оценки заслуживают:

1 Easton D. A. Framework for Political Analysis. — N.Y., 1965. — P. 1965.

2 См.: Пугачев В. П., Соловьев А. И.

Введение

в политологию. — M.: Аспект Пресс, 1995.-С. 131 — 132. во-первых, проблема функциональной эффективности государственных и муниципальных структур по делам молодежи, то есть, в какой мере они способны обеспечить и оптимизировать процесс взаимодействия системы и среды, во-вторых, вопрос о сбалансированности в рамках самой отрасли государственной молодежной политикив-третьих, то, как воспринимается и оценивается процесс решения данных проблем на уровне массового сознания и специалистами-экспертами. В этой связи необходимо учесть, что само общественное мнение, с одной стороны, является одним из системных элементов и в той или иной степени включено в социально-психологический механизм осуществления ГМП. Следует отметить, что степень включенности возрастает по мере продвижения «вниз» по пирамиде власти и становится наивысшей на уровне местных сообществ. Это обусловливает известную необъективность оценок респондентов и необходимость их корректировки. С другой стороны — имеет известную самостоятельность и свою логику развития, которая определяется не столько и не столько процессом строительства молодежных структур, но сложной комбинацией геополитических, социальных, историко-культурных и иных факторов. Их совокупное влияние в какой-то мере объясняет неадекватность общественного мнения совершающимся изменениям.

Эмпирические источники исследования. В качестве эмпирических источников исследования выступают: 1. Статистические материалы, характеризующие (а) современное положение молодежи- (б) состояние системы образования России1.

2. Социологические исследования, проведенные в молодежной среде другими авторами. В том числе:

1 См.: Преступность несовершеннолетних в России (1991 — 1995): Стат. сборник / МВД РФ. Глав, инф. центр: Главное управление обеспечения общественного порядка. — М.: МВД РФ, 1996; Россия и страны мира: статистический сборник. — М.: Государственный комитет по статистике, 1996; Социально-экономическое положение Белгородской области в 1998 году. — Белгород: Белгородский комитет областной статистики, 1999; Социально-экономическое положение России. Январь-июнь 1997 г. -М.: Государственный комитет Российской Федерации по статистике, 1997: Среднее профессиональное образование в Российской Федерации в 1997 году (статистические данные). — М.: НМЦ СПО Минобразования России, 1998. а) материалы исследования «Молодежь России», осуществленного Институтом молодежи в 1997 году (выборочная совокупность — 1897 респондентов)1- б) результаты мониторинга «Социальное самочувствие молодежи», осу-ществленного лабораторией социологических исследований (г.Тула) — в) материалы исследования «Реализация государственной молодежной политики в Курской области», проведенного И. Л. Шиковым в 1998 году (выбо-рочная совокупность — 1000 респондентов) — г) материалы социологического исследования «Ценностные основания социально-ролевого поведения учащейся молодежи», проведенного в сентябре — декабре 1998 года в г. Волжском Волгоградской области Г. Ф.Ушамирской4. г) результаты представленного исследования, проведенного в Ростовской области в сентябре — октябре 2000 года (И — 200 респондентов). Исследование осуществлено на основе программы и инструментария, предложенных и обоснованных В. Г. Игнатовым, А. Н. Нифановым, П. Н. Беспаленко в 1999 году5.

Научно-практическая значимость монографического исследования состоит в том, что в нем сформулированы практические рекомендации по оптимизации процесса управления государственной молодежной программы на региональном уровне, по совершенствованию взаимодействия в ходе ее осуществления институтов гражданского общества и государства.

Проведенный автором анализ практики социального управления в сфере ГМП, осуществляемого в регионах России, позволяет выявить недостатки и неиспользованные возможности с целью совершенствования данного процесса. В работе рассмотрены различные варианты управленческих решений и действий, выявлены основные трудности при разработке и реализации каждого из них,.

1 См.: Молодежь 97: надежды и разочарования. — М.: НИЦ при Институте молодежи, 1997.

2 См.: Социальное самочувствие молодежи (региональный социологический мониторинг). — Тла: Без изд-ва, 1997.

3 См.: Шиков И. Л. Управление социокультурными условиями региональной молодежной политики. Автореферат диссертации. кандидата социологических наук. — Белгород: Белгородский Государственный университет, 1997.

4 См.: Регулирование интернализации социальных ролей учащейся и студенческой молодежью. Диссертация на соискание. канд соц. наук. — Белгород, 1999.

5 См.: Игнатов В. Г., Нифанов АН., Беспаленко П. Н. Региональная молодежная политика: проблемы и опыт становления. — Ростов-на-Дону, 1999. поставлена проблема эффективности ГМП. Это дает возможность субъектам государственной молодежной политики на региональном уровне сделать обоснованный выбор стратегии и тактики, избежать типичных ошибок и просчетов, выявленных как самой практикой, так методами социологического исследования. В основе последнего лежит конкретизация общих принципов социального управления и прогнозирования применительно к регулированию конкретной сферы общественной жизни.

Научную новизну исследования, по мнению автора, составляют следующие положения:

1. Обоснование и применение к анализу государственной молодежной политики социокультурного подхода.

2. Выявление и структурирование предпосылок государственной молодежной политики.

3. Доказательство, что магистральным направлением взаимодействия государственных и общественных институтов при осуществлении молодежной политики является утверждение новой ролевой парадигмы для молодежи, основанной на принципе баланса социальных вызовов.

4. Формулировка системы целей государственной молодежной политики, ориентированной на будущее, способствующей сохранению и возрождению российской цивилизации и культуры.

Эти выводы подтверждаются социологическими исследованиями. В частности, в ходе исследования «Молодежь России: три жизненных ситуации» от 15 до 29% респондентов в основных возрастных группах (авторы исследования обозначают их так — 17, 24 и 31 год) указали, что они смотрят в будущее либо с тревогой и неуверенностью, либо со страхом и отчаянием1.

Таким образом, концепция воспитания жизнеспособной личности не дала ответа на вопросы, каким образом должны меняться социальные роли молодежи в условиях модернизационного процесса в России, в каком направлении в данной связи должна быть ориентирована государственная молодежная политика.

Более того, авторы данной концепции весьма поверхностно отразили в своих умопостроениях одну из наиболее значимых тенденций в молодежной среде, характеризующую наше, хотя и медленное движение к гражданскому обществу с его базисным принципом социально-экономического и духовного плюрализма. Суть ее в том, что социальные роли молодежи существенно диверсифицируются. Это отражает ряд особенностей, характеризующих социально-экономические процессы в российском обществе.

В социальной сфере — усиление дифференциации функциональных ролей, выполняемых разными индивидами в обществе, в особенности разделения между обязанностями в общественном производстве, в политике и в семье, разделение сфер частной и общественной жизни, вытеснение отношений личной зависимости отношениями личной независимости, основанной на эквивалентном обмене вещами.

В экономике — применение технологии, основанной на использовании научного (рационального) знания, модернизация вторичного (индустрия, торговля) и развитие третичного (услуги) сектора хозяйства, углубление общественного и технического разделения труда, развитие рынков товаров, денег и труда.

В политической области — разделение властей, включение широких масс населения в политический процесс (хотя бы посредством выборов), установле.

1 Молодежь 97: надежды и разочарования. — М., 1997. ние политический демократии или, по меньшей мере, популистского правления, формирование осознанных интересов различных общественных групп.

В духовной сфере — дифференциация культурных систем и ценностных ориентаций, деидеологизация образования усиление многообразия течений в философии и науке, религиозный плюрализм, развитие средств распространения информации1.

Результатом развития данных процессов является формирование нескольких основных социально-ролевых моделей, адресуемых обществом к молодежи. Их типология построена на основе выделения базисных мировоззренческих принципов. И хотя границы между моделями весьма подвижны, а в рамках каждой существует множество вариантов и оттенков, представляется возможным выделить следующие:

— либерально-демократическую, исходящую из приоритета личной свободы и независимости;

— консервативную, базирующуюся на идее государственных интересов и государственного порядка;

— коммунистическую, постулирующую в качестве перспективных целей социальное равенство, социальную справедливость, достигаемые путем уничтожения эксплуатации человека человеком;

— националистическую, основанную на признании приоритета интереса нации или даже расы;

— религиозную в различных ее вариантах, соответствующих основным религиозным течениям. В основе нормативных установок в данном случае лежат религиозные максимы2.

Каждая из этих моделей предлагает молодежи свой набор элементов должного, желательного и возможного поведения. При этом в большинстве слу.

1 Красильщиков В. А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. — 1993. — № 7.-С. 40−41.

2 См. об этом подробнее: Парникель Ю. Л. Политический плюрализм в условиях гражданского общества // Человек и общество: тенденции социальных изменений. — СПб., 1997. — Вып. 3. — С. 94 — 96: Дегтярев А. К. Русский национализм: бремя политического выбора // Там же. — С. 98 — 100- Касьянов чаев эти наборы, по меньшей мере, на уровне деклараций, включают в себя присутствующие в различных комбинациях позитивные социальные ценности. Но, по мнению специалистов, ни одна из этих систем требований не может быть принята в качестве всеобщей, определяющей социальные роли молодежи, а следовательно и не должна становиться основой воспитательной деятельности.

Формальным аргументом в данной связи является ссылка на Конституцию Российской Федерации, в которой провозглашается, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной"1. С сущностной точки зрения обращается внимание на то, что ориентация на какую-либо одну идеологическую модель приведет к соответствующей переориентации воспитательной работы и превращению групповых ролевых требований во всеобщие.

Именно в данном направлении ориентирует государственную молодежную политику подход, сформулированный в рамках концепции воспитания жизнеспособной личности. Сторонники его, в частности, подчеркивают, что их идеи, положения и принципы «представляют для всех политических сил чрезвычайно широкий и общий выбор и в этом смысле более всего подходят для всех социальных слоев и групп России в качестве возможного идеала демократического общества и единой идеологии воспитания всего молодого поколения России. Единая идеология необходима не в качестве средства идеологического давления на личность, воспитания всей молодежи в интересах какого-либо одного социального строя или одной группы общества, а как средство, позволяющее объединить, интегрировать общество, особенно такое разнородное в этническом и социальном плане, как российское, придать нации свойства и качества, позволяющие ей занять в мировом сообществе достойное, передовое место"2.

Унификация молодежных социально-ролевых характеристик в настоящее время вряд ли возможна. Тем более, что реальностью сегодняшнего дня являет.

В.В. Политическая социализация молодежи в условиях российских реформ // Там же. — С. 169 — 171- Миронова Е. Ю. Идеологические ориентации молодежных организаций // Там же. — С. 171 — 172.

1 Конституция Российской Федерации. — М., 1996. — Ст. 8.

2 Молодежь России: воспитание жизнеспособных поколений. — С. 220. с я кризис социально-ролевой идентичности молодежи, понимаемой либо в традиционном (эгалитарно-советском) смысле, либо в ее новой интерпретации под углом зрения концепции жизнеспособной личности.

При этом под кризисом социально-ролевой идентичности мы понимаем отказ от интериоризации социальных ролей, предлагаемых молодым людям от имени общества, либо от имени отдельных социальных субъектов.

В частности, анализируя результаты исследования «Образ жизни российской молодежи», А. И. Щендрик выявляет многочисленные черты, свидетельствующие о взаимном отчуждении в молодежной среде. Характеризуя на их основе современного молодого человека, он пишет: «В моральном плане он сдержанно агрессивен. Ему свойственна определенная доля жестокости, которая, с его точки зрения, является вполне оправданной, ибо он твердо уверовал в то, что «человек человеку — волк» и что каждая оказываемая ему услуга или одолжение определяется интересом того человека, который ее оказывает.. При решении возникающих проблем он рассчитывает только на себя, считая, что большинство людей занято только собой и надеяться на их помощь — значит быть утопистом"1.

В молодежной среде сегодня наблюдается усиление конфликтности, прежде всего, на межличностном уровне. По данным Т. В. Черкасовой, об этом свидетельствует каждый пятый участник проведенного ею опроса «Социальная напряженность и конфликтность в молодежном социуме» .

Многие исследователи отмечают нарастание криминальных ориентаций молодежи, стремления удовлетворить свои социальные притязания путем на-рушения закона. Об этом же свидетельствуют и данные социологических опросов. В частности, в ходе исследования «Молодежь России», проведенного в 1997 году от 1,5 до 24% респондентов по отдельным позициям проявили жела.

1 Щендрик А. И. Коллизии ценностного сознания российской молодежи в постперестроечный период // Ценностный мир современной молодежи: на пути к мировой интеграции. — М.- 1994. — С. 55.

2 Черкасова Т. В, Социальные конфликты в молодежной среде. Автореферат диссертации. кандидата социологических наук. — Уфа, 1997. — С. 15.

3 См.: Социология молодежи. — СПб., 1996; Молодежные группировки по месту жительства. — М. 1993. ние добиваться жизненного успеха, нарушая моральные или юридические нормы (таблица 2)1. При этом следует иметь в виду, что реальные показатели могут быть еще хуже и не отражают истинного положения дел вследствие существенного сдвига в квотной выборке исследования (более 42% учащиеся, школьники и студенты, что не отражает демографической структуры молодежи).

Однако исключительно редко можно встретить логично вытекающий из этих наблюдений вывод, что в силу данных обстоятельств одной из важнейших задач государственной молодежной политики, соответствующей магистральному направлению социального развития России к демократическому обществу мы считаем достижение баланса между социальным воспроизводством и соци-алъной трансформацией. В нашем конкретном случае речь идет о балансе между социальными ролями, обусловленными состоянием конкретного этапа развития российского общества, которые в целом отражает концепция воспитания жизнеспособной личности, и между перспективными социальными ожиданиями, необходимость которых определяется двумя вполне естественными выводами. Во-первых, представлением, что состояние системного кризиса является временным и, несомненно, будет преодолено. Во-вторых, пониманием, что именно на современную молодежь возлагается функциональная роль преодоления кризисного развития и возрождения российского государства и общества.

В свете этого нельзя не признать, что система социальных ролей, построенных на идее выживания, является исторически ограниченной, не учитывающей диалектики социально-исторического развития.

Очевидно, что ролевая модель, ориентированная на будущее, должна строиться на иных социокультурных парадигмах. Но проблема заключается в том, что в настоящее время эти парадигмы определены лишь в общем виде, что затрудняет формулировку нормативных социальных норм.

Тем не менее, представляется возможным, во-первых, определить исходный принцип построения социально-ролевой модели для молодежи. По нашему.

1 Молодежь 97: надежды и разочарования. — С.212−213.

2 Гидденс Э.

Введение

в социологию // Современная зарубежная социология (70 — 80-е годы). — М.: ИНИОН РАН, 1993. — С. 12. мнению им должен быть принцип баланса социальных вызовов. Под социальным вызовом в данном случае понимается совокупность требований, предъявляемых к субъекту социального действия эволюционирующей во времени и пространстве социокультурной средой.

Методологической основой для данного заключения выступает теория «культурно-исторических типов» Н. Я. Данилевского, согласно которой общие законы культурно-исторического движения (развития народа), объединяют в себе прошлое, настоящее и будущее. А следовательно, некоторые выводы из прошедшего могут служить «нормою для будущего"1. Данная позиция подтверждается очевидным философским выводом о том, что «не только индивид, но и родовой (по-русски) соборный человек обусловлен тремя временными ко-ординатами: прошлое, настоящее и будущее» .

Требования социума к молодежи, воплощающиеся в представления о ее социально-ролевых функциях, в этом случае следует рассматривать как нормы, сочетающие в себе: специфику культурно-исторической традиции Россииособенности современного этапа развития обществаперспективные цели социального развития.

С достаточной степенью условности первые мы в дальнейшем будем определять как традиционные, вторые — как актуальные, третьи — как перспективные. Рассмотрим каждую из этих групп.

Специфика социально-исторической традиции России. Воздействие этого фактора обычно связывают с разработкой и реализацией так называемой «русской идеи». Несмотря на существенные разночтения в ее трактовке, можно согласиться с В. Н. Сагатовским, что «идея эта, рожденная отечественной духовностью, способна дать достойный ответ сразу на два вызова эпохи — вызов ми.

1 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. — СПб., 1995. — С. 75 — 76.

2 Капранов В. А. Молодежь в системе временных координат // Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века. — С. 130. рового кризиса и вызов кризиса российского общества"1. Следует отметить, что понятие «русская идея» не означает искусственного национального самоограничения культурно-исторического процесса в России. Оно лишь подчеркивает, что инвариантным ядром многонациональной российской культуры всегда была культура русская. В первую очередь результатом ее саморазвития и были требования, традиционно предъявляемые к поведению человека.

В данной связи уместно вспомнить характеристику русской идеи как идеи открытой, общечеловеческой Ф. М. Достоевским: «Мы знаем, что не оградимся уже теперь китайскими стенами от человечества, мы предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях"2.

По нашему мнению, важнейшими характеристиками социальных ролей, предопределенными всем развитием отечественной культуры, были: во-первых, исключительно высокая роль духовных элементов, духовно-преобразующей деятельности в поведенческой структуре. Н. Лосский, описывая характер русского народа, указывает на примечательное обстоятельство: «Без сомнения, однако, русские люди всех слоев общества (выделено нами — Г У.) вели между собою философские беседы о добре, о смысле жизни, о Боге во все периоды истории России.» Не случайно в системе ценностей и регуляторов поведения людей в рамках российского культурно-цивилизационного поля исключительную роль всегда играли духовные факторы, духовная власть4. Поэтому возрождение в качестве ролевого требования активного участия личности молодого человека в духовном творчестве, отказа от концентрации лишь на материальных аспектах жизни адекватно общей культурно-исторической традиции;

1 Сагатовский ВН. Русская идея — ответ на вызов эпохи // Преемственность поколений: диалог культур. Материалы международной научно-практической конференции. — СПб., 1996. — Вып. 1. — С. 20.

2 Цит. по: Гулыга А. Русская идея и ее творцы. — М., 1995. — С. 12.

3 Лосский Н. Характер русского народа. Книга первая. — Репринтное издание, 1957. — С. 29.

4 См.: Соловьев B.C. О духовной власти в России // Соловьев B.C. Соч. в двух томах. — М., 1989. — С. 43 — 58. во-вторых, постоянный поиск добра и справедливости, необходимость которого была отмечена еще в «Слове о законе и благодати» киевского митрополита XI века Илариона1. «Блок наиболее значимых для русского человека ценностей включает прежде всего справедливость, — подчеркивает Н. А. Бенедиктов. —. Идеал высшей правды, справедливости есть принцип соединения истины и добра в святыню. Особый национальный идеал — Святая Русь (в отличие от Прекрасной Франции, Доброй Старой Англии и т. п.)». Осознание данной особенности связано с включением в число требований к поведению молодого человека следования принципу справедливости3, отказа от установки на достижение целей любой ценой, в том числе и ценой некомпенсированного присвоения результатов чужого трудав-третьих, государственное служение. Основой его всегда служило представление о государстве как о союзе свободных нравственных существ, соединившихся между собою, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами закона нравственности4. Именно поэтому человек в России всегда служил государству, более того, государственный интерес рассматривался как приоритетный по отношению к личному интересу, что в конечном итоге способствовало большей популярности консервативных идей по сравнению с либеральными. Сегодня идея государственного служения как вербальная поведенческая установка востребована более чем когда-либо, и является важнейшим элементом социальных ролей молодежи.

1 Златоструй. Древняя Русь X — XIII веков. / Сост., авторский текст, коммент, А. Г. Кузьмина. А. Ю. Карпова. — М, 1990.

2 Бенедиктов H.A. К вопросу о русских ценностях // Пути России: ценности и святыни. — СПб.: Нижний Новгород, 1995. — С. 45.

3 Фиксируя данное обстоятельство, мы представляем, что существуют различные интерпретации принципа социальной справедливости. В том числе справедливым, например, считают распределение: по заслугам, по труду, по рангу, по потребностям, по закону. В российской традиции справедливость понималась как отношение к иному человеку «по-божески», то есть на основе принципа любви не только к ближнему, но и к врагу. Но даже в условиях практически полного господства христианского мировоззрения и христианской церкви этот принцип не был реализован в полной мере. Очевидно, утопичны надежды на его утверждение в современном российском обществе. Однако он вполне может быть компенсирован хотя бы установкой на отношение к согражданам и на распределение по закону, что будет означать вполне обоснованный и разумный компромисс традиции и современности.

4 Высокопреосвященнейший Иоанн митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. — СПб., 1994. — С. 337.

Итак, по нашему мнению, социокультурное прошлое Отечества предъявляет вполне определенные требования к поведению молодых людей сегодня. Эти требования реальны, несмотря на глубокие перемены в социуме, а также вопреки утверждениям о разрыве поколений1, а следовательно, о прерывании российской культурной традиции. Очевидно, следует иметь в виду два обстоятельства. Многие из традиционных поведенческих стереотипов закреплены на ментальном уровне, стали элементами национального характера, а, как известно, «изменить характер народа труднее, чем уничтожить его"2.

Следует указать и на то обстоятельство, что, согласно данным социологического опроса «Молодежь России: три жизненные ситуации», почти треть молодых людей уверены, что культурные традиции России сохраняются и поныне (таблица 2).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

О молодежи в Советском Союзе всегда было принято говорить в положи-тельно-возвышенном тоне. Всюду подчеркивалось, что она является нашим будущим, нашей надеждой, гарантией жизнеспособности и процветания общества.

Но, пожалуй, только сегодня стало понятно, что проблема «молодежь и будущее» приобрела не отвлеченный, а конкретный смысл. В условиях системного кризиса в стране со всей отчетливостью предстала истина: проблема молодежи — это проблема национальной безопасности. А преодоление молодежных проблем требует не деклараций, но эффективных технологических решений. Системой таких социальных технологий и является государственная молодежная политика. Осуществление ее означает необходимость радикального пересмотра отношения к молодежи со стороны органов государственной власти и местного самоуправления.

Решение молодежных проблем не может быть успешным без определения четкой стратегии региональной молодежной политики, рассчитанной, по меньшей мере, на несколько лет вперед. Управление процессами, протекающими в молодежной среде, более, чем где-либо должно осуществляться на основе приоритета социальной перспективы. Разумеется, это не означает, что возможно ослабить повседневную практическую работу с молодежью и в той или иной мере устраниться от решения текущих вопросов. Но повседневную управленческую деятельность во всех случаях необходимо строить так, чтобы уже сегодня создавались предпосылки для упреждающего социального действия, выражающиеся в прогнозировании общественных процессов, создании механизмов их оптимизации и сведения к минимуму негативных последствий.

Эта принципиальная установка требует переосмысления отношения к государственной молодежной политики в первую очередь со стороны работников органов государственной власти и местного самоуправления, в чьей компетенции она находится. Молодежная политика не может рассматриваться как второстепенная проблема, как деятельность, не сулящая сегодня существенного экономического эффекта, затратная по своей сути. Воспринимать молодежь и молодежные структуры лишь как навязчивых просителей части бюджетных средств, отводить им роль только организаторов «штатных» увеселительных, спортивных и тому подобных мероприятий недопустимо.

При этом важно, чтобы и сами государственные и общественные молодежные структуры и организации в первую очередь должны избавиться от иждивенчества, от установки на неполноценность и второстепенность как единственно возможных условий существования в рамках аппарата государственного и муниципального управления. Им предстоит определить, активизировать и использовать инновационный потенциал молодежи как для решения ее собственных проблем, так государственных и общественных задач.

Следовательно, изменение отношения к проблемам молодежи и государственной молодежной политике — сложный процесс, связанный с разработкой и осуществлением системы политико-управленческих и политико-идеологических решений и действий.

Успех данной деятельности может быть обеспечен лишь на основе совместных усилий государства и институтов формирующегося гражданского общества. На основе нашего исследования представляется возможным сформулировать основные принципы этого взаимодействия. В их числе:

1. Ясное осознание целей государственной молодежной политики, формирование представления о ней как о приоритетном направлении государственной и муниципальной политики.

2. Осознание взаимной ответственности за судьбу молодежи, с одной стороны, государственных и муниципальных служащих, с другой сторонысамих молодых людей.

3. Постепенное перераспределение государственных и общественных компетенций в пользу последних.

4. Прагматизм и эффективность.

5. Учет социокультурной специфики России и — одновременно — современной социально-экономической и политической ситуации в стране и в мире.

Совершенствование организационной структуры молодежной политики предполагает превращение структур по делам молодежи, молодежных объединений и самих молодых людей в активных участников политико-управленческого процесса в регионе и создания соответствующих механизмов влияния. К числу таких механизмов относятся: представительство молодежи в органах законодательной власти субъектов Российской Федерациилоббирование интересов молодежи в структурах власти и управлениясотрудничество со структурами, осуществляющими подготовку и переподготовку управленческих кадров в регионахинициирование создания молодежных организаций и активизация деятельности уже существующихформирование социально-психологического механизма ГМП.

Таким образом, только при активном участии самих молодых людей молодежная политика перестанет быть узковедомственным предприятием и превратится в дело самой молодежи.

В настоящем исследовании автор попытался сформулировать ряд теоретических положений, которые могут способствовать достижению данной цели.

Комплексное исследование государственной молодежной политики доказывает, что миф об искусственности, «квазислучайности» данной сферы государственной и общественной деятельности несостоятелен в теоретическом отношении и деструктивен в практическом плане. В конечном итоге формирующаяся на его базе социальная позиция ориентирует социум на утрату исторической перспективы, обрекает российскую цивилизацию и культуру на потерю своей идентичности.

Вопреки данной идеологеме существуют глубокие предпосылки ГМП. Однако, хотя сегодня ее основания обычно находят в издержках социального развития страны, в более широком плане эти предпосылки связаны с основополагающими тенденциями модернизации, строительства гражданского общества и правового государства.

Таким образом, активная молодежная политика решает несколько задач: способствует сохранению разрушающейся культурно-цивилизационной идентичности Россииформирует субъектность молодежи в кризисных условияхсоздает условия для гражданского обществапротиводействует распространению юнофобии и распространяет конструктивное ювенологическое сознание во всех слоях общества.

В данном контексте взгляд на молодежную политику как на разновидность социальной (социально-защитной) деятельности государства хотя и является оправданным и понятным в актуальном плане выглядит ограниченным в отношении перспективы развития страны.

Обоснование и применение социокультурного анализа дает нам основание рассматривать стратегическую цель молодежной политики значительно шире, чем решение проблем молодежи или вовлечение ее в процесс решения общественных проблем, но как задачу обеспечения баланса между социальным воспроизводством и социальной трансформацией. В сущности речь идет о балансе между социальными ролями молодежи, обусловленными состоянием конкретного этапа развития российского общества, которые лишь в общем виде отражает концепция воспитания жизнеспособной личности, и между перспективными социальными ожиданиями, необходимость которых определяется осознанием, что состояние системного кризиса является временным и, несомненно, будет преодолено, а также тем, что именно на современную молодежь возлагается функциональная роль преодоления кризисного развития и возрождения российского государства и общества. И в этом смысле она представляет собой стратегический социальный ресурс.

Таким образом, молодежная политика — это процесс и результат формирования новой социально-ролевой модели для молодежи на основе принципа баланса социальных вызовов.

Сформулированное нами представление обусловливает необходимость корректировки и видоизменения сложившихся организационных механизмов управления молодежной политикой на уровне субъектов Российской Федерации. Основным направлением данной работы является усиление общественной составляющей молодежной политики. Это в свою очередь связано с перераспределением функций и ответственности в сфере ГМП между государством и обществом в пользу последнего.

Современный механизм ГМП должен строиться с учетом новой управленческой парадигмы. Она может быть сформулирована следующим образом: государственная молодежная политика — это внутренняя политика государства, затрагивающая интересы всего общества, в первую очередь, разумеется, самой молодежиэто направление социальной политики государства, которое в ее человеческом, гуманитарном измерении замыкается на молодежь.