Аутентичное бытие и отчуждение в религиозно-философской антропологии Габриэля Марселя

Актуальность темы

исследования. В последние десятилетия произошло более близкое знакомство российской читающей публики с произведениями многих крупнейших зарубежных философов XX века, и в их числе — с некоторыми основными работами Г. Марселя, представителя французского католического экзистенциализма. Будучи одним из наиболее значительных явлений философии и культуры недавнего прошлого, экзистенциализм и в настоящее время обладает актуальностью, поскольку его смысловым фокусом является человек и наиболее фундаментальные и непреходящие проблемы человеческого бытия в мире.

Это в особенности касается проблем и процессов, связанных со спецификой жизни человека в современном обществе, в частности, происхождения и сущности отчуждения как реалии бытия современного человека. Именно эта проблематика является центральной для всех представителей экзистенциализма, и в том числе для Г. Марселя, стремившегося в своих трудах осуществить сложнейший синтез основных методологических и содержательных посылок экзистенциальной феноменологии и вечных ценностей религиозного сознания.

Антропологическая концепция Г. Марселя разрабатывалась им с позиций специфического подхода к пониманию, сущности современного общества, формируемого им типа человеческой личности и соответствующих этому типу человека межличностных отношений. Этот подход, который можно определить как религиозно-философский, преимущественно иррационально-мистический, мыслитель использует и применительно к интерпретации сущности социального отчуждения и поиску путей его преодоления, стремясь решать на его основе многие актуальные философско-антропологические проблемы XX века, не потерявшие своей остроты и в настоящее время. Речь идет о проблеме восстановления гармонии в отношениях человека с природой, об угрозах, связанных с технократическими тенденциями развития современной цивилизации, о соотношении свободы и автономии и т. д. Своеобразие подхода Марселя позволяет в неожиданном и оригинальном ракурсе взглянуть на проблемы, давно поставленные и до сих пор остающиеся дискуссионными в рационалистически ориентированном дискурсе.

Религиозный экзистенциализм ставил перед собой и решал задачу, отличавшую его от неотомизма и других конфессионально ориентированных направлений религиозной философии: задачу обоснования ценностей веры для секуляризованного сознания современного человека. Взяв за отправной пункт основные данности внутреннего опыта сознания, Марсель совершает переход от этих данностей к обоснованию внутренних, психологических мотиваций религиозной веры, а также проводит тонкий сравнительный анализ внутренней реальности верующего и неверующего сознания. Несмотря на явное влияние экзистенциалистского мейнстрима, творчество Марселя обладает философской оригинальностью и значительностью, а тонкость его феноменологического анализа зачастую ставит его выше более знаменитых представителей европейского экзистенциализма. Наиболее оригинальным вкладом мыслителя в развитие последнего является именно его антропология.

Мы полагаем, что в условиях современной российской действительности, в обществе, решающем сложную задачу восстановления разрушенных длительным периодом принудительного атеизма мировоззренческих и культурных оснований религиозной веры, изучение и введение в научный оборот философского наследия Марселя, в частности, его антропологии, обладает социальной актуальностью.

Кроме того, значимым фактором, определяющим социальную актуальность исследования антропологии Марселя, является тревожный факт распространения среди россиян потребительских ориентаций и в целом культуры потребления, рост бездуховности и собственнических настроений, устойчивое отчуждение значительной доли населенияот высоких духовных ценностей, социальная1 разобщенность и индифферентность. Напомним, что раннее философское произведение Марселя— «Быть и иметь. Метафизический дневник» — включает в себя глубокий феноменолого-критический анализ обладания как универсальной экзистенциальной позиции.

В-то же время обращение к исследованию философской антропологии' Марселя актуально^ и с научно-теоретической точки зрения. Это обусловлено сохраняющейся и в настоящее время недостаточной изученностью и культурной освоенностью идей Марселяв Россиизначимостью его философского наследия в. корпусе европейской философии*исущественностью влияния его мысли на экзистенциализм и феноменологию в целомнеобходимостью возобновления философского диалога России и Запада и? полноценной интеграции российского типа философствования в европейскийфилософский^дискурс.

Степень научной разработанности темы исследования. Сразу необходимо отметить, что вплоть до настоящего времени существует серьезнаядиспропорция между исследованностью творчества Г. Марселя в зарубежной и отечественной* науке. Она связана, в первую очередь, с тем, что на протяжении всего советского периода идеи Марселя не осмысливались объективно в отечественной философской литературе, подаваясь лишь в контексте «критики современной буржуазной философии"' сквозь призму критического анализа, построенного на марксистских методологических основаниях. Работы Марселя не переводились на русский язык и не издавались. Перевод, издание и объективное изучение философского творчества Марселя в России-началось лишь в. девяностые годы XX в. и до сих пор не является интенсивным.

Совсем иная ситуация в отношении исследованности философии Марселя наблюдается в Европе и США. Идеи Марселя, будучи органичной частью западной культуры, широко известны и профессиональным исследователям, и широкому читателю1. Так, проблемы интерсубъективности человеческих отношений в творчестве Марселя исследовались М. Димз Холландподробные общие исследования творчества Марселя принадлежат перу С. Кейна, который дал также блестящий анализ развитой Марселем теории религиозного опыта. В сравнительном анализе с философией М. Хайдеггера и других классиков экзистенциализма изучает Г. Марселя как философа американская исследовательница М. Грин. Анализ философии Марселя в целом, в том числе его антропологической концепции, дал в своей монографии К. Галлахер. Ф. Бласкес изучает коммуникативные аспекты антропологии Марселя.

Особое внимание исследователей привлекает проблематика онтологической тайны в трудах Марселя, а также его интерпретация надежды как психологического феноменаздесь необходимо сослаться на исследования А. Рэндалла, С. Плюрд, К. Хэнли и др. Проблемы понимания аутентичного бытия человека в философии Марселя исследованы С.Кином.

Особенности антропологической концепции Марселя затрагивал в своих работах, посвященных истории и сущности экзистенциализма, известный немецкий исследователь Отто фон Больнов. Вклад Марселя в феноменологию и влияние феноменологических предпосылок на творчество Марселя нашли оценку в работах П. Рикера.

Возвращаясь к российскому опыту изучения идей и творчества Марселя, приходится констатировать, что он явно недостаточен. Наибо.

1 Cain, Seymour. Gabriel Marcel. Regnery, 1979; Cain, Seymour. Gabriel Marcel’s Theory of Religious Experience. P. Lang, 1995; Gallagher, Kenneth T. The Philosophy of Gabriel Marcel. Fordham University Press, 1975; Grene, Marjorie. Introduction to Existentialism. University of Chicago Press, 1959. лее известным исследователем философии и драматургии Марселя в России, а также переводчиком его наследия является Г. Тавризян. В последние годы вышла также фундаментальная монография В. П. Визгина (2008)", в которой объединены исследование основных философских проблем, затрагиваемых в творчестве Марселя, в, частности, природы онтологического вопрошания, сущности объективации, воплощения. как экзистенциального' феномена, с анализом влияния на Марселянаиболее крупных представителей экзистенциализма' и религиозной философии — Хайдеггера*, Мерло-Понти, Бергсона, в том числе и ряда-русских мыслителей:. Бердяева, Шестова, Франка, Бахтина. Продолжается работа над переводоми введениемв оборот отечественной философской мысли произведений Марселя3.

Несмотря на очевидное продвижение в изучении наследия Марселя впоследние годы, изученность антропологической" концепции философа в России остается явно*недостаточной, в связис чем автор настоящей* диссертации ставит своей задачей хотя бы начало восполнения существующего пробелам.

Цель исследования заключается в осуществлении реконструкции концепции аутентичного бытия и отчуждения в религиозно-философскойантропологии.Г. Марселя.

Для реализации указанной цели, необходимо последовательное решение следующих промежуточных исследовательских задач:

— на основе сравнительного анализа методологических принципов, используемых Марселем, и основных принципов экзистенциальной феноменологиивыявить методологическую специфику экзистенциализма Марселял.

Визгин В. П. Философия Габриэля Марселя: темы и вариации. СПб., 2008;

3 Быстрое В. Ю. Проблема мистического в философии Габриэля Марселя // Метафизическийдневник / Габриэль Марсель — пер. с фр. В. Ю. Быстрова. — Санкт-Петербург: Наука, 2005.

— дать характеристику основных модусов человеческого существования в философии Г. Марселя;

— выявить содержание концепта «проблематический человек», введенного Марселем для обозначения человеческого типа, возникающего в результате отчуждения;

— исследовать развитую Г. Марселем концепцию техники как фактора отчуждения человеческого бытия;

— выяснить связь онтологической тайны и аутентичного человеческого бытия в антропологической концепции Марселя;

— рассмотреть роль опыта Присутствия в достижении аутентичности индивидуального бытия.

Теоретико-методологическая основа исследования определяется указанными выше целью и задачами. Поскольку философское наследие Г. Марселя отличается специфической формой изложения — представлено главным образом в виде фрагментарных дневниковых записей, литературных произведений и статей, в качестве основного метода исследования нами был выбран метод текстуальной историко-философской реконструкции, позволяющий воссоздать антропологическую концепцию философа как целостность.

В то же время исследование антропологии Марселя с необходимостью предполагает вхождение в ее понятийную структуру, оперирование основными концептами и методологическими средствами, используемыми самим Марселем и другими классиками экзистенциализма. Имеется в виду прежде всего экзистенциально-феноменологическая методология, созданная М. Хайдеггером и Ж.-П. Сартром на базе творческой переработки основных положений феноменологии Э.Гуссерля. К основным методологическим принципам экзистенциальной феноменологии относятся: примат дескриптивного подхода по отношению к объяснительномувнимание к непосредственному эмоциональнопсихологическому опыту личности и превращение его в основу онтологииакцентирование понимания человека как онтологически свободного существа, свободно осуществляющего проектирование и выбор в рамках «человеческой ситуации».

Исследование проблемы бытия человека в рамках экзистенциализма осуществляется в парадигме противопоставления «отчужденного» и «аутентичного» человеческого бытия, что имеет существенное значение для адекватной реконструкции философских взглядов Марселя на сущность и назначение человека.

Объектом настоящего диссертационного исследования является антропология Г. Марселя.

Предмет исследования составляет основные методологические и содержательные аспекты концепции аутентичного бытия и отчуждения в философско-религиозной антропологии Г. Марселя.

В ходе работы над диссертацией были получены результаты, содержащие следующие положения научной новизны:

— показано, что методологической базой антропологии Марселя является экзистенциальная феноменология^ модифицированная им в духе религиозного экзистенциализма;

— установлено, что антропологическая концепция Марселя представлена как феноменология двух модусов человеческого существования, противопоставляемых друг другу по критерию аутентичности, причем модус обладания является искаженной копией модуса бытия и представляет собой онтологическую базу отчуждения;

— показано, что в трактовке Г. Марселя отчуждение рассматривается сквозь призму феноменологиипроявляющих его культурных и ментальных характеристик внутренней организации личности, через идеальный конструкт «проблематического человека», репрезентирующий результаты деформации в современном обществе основных бытийных предпосылок культуры;

— обосновано, что в представлениях Марселя доминирование техники и проблематического мышления в современном мире выступает фактором отчуждения: выводя технику за рамки контроля человеческого разума и духа, стимулируя абсолютизацию проблематически-инструментального уровня рациональности, способствуя редукции человеческой ситуации к серии технически решаемых проблем и тем самым отчуждая от человека его подлинное бытие;

— установлено, что в понимании Марселя аутентичное бытие представляет собой трансцендентную по отношению к физическому миру реальность, некатегоризируемую и недоказуемую рациональными средствами, сферу онтологической тайныаутентичное бытие человека составляет бытие в единении с Присутствием, восприятие Другого во всей полноте его субъектности, сохранение подлинных сущностных сил человека — потенциала любви, надежды и веры;

— выяснено, что Марсель рассматривает опыт непосредственного переживания онтологической тайны как ключевую структуру доступа человека к аутентичному бытию.

Данные элементы новизны нашли отражение в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. В философском творчестве Г. Марселя прослеживаются специфические черты, общие для всех представителей экзистенциализма и восходящие к европейской философской традиции в целом. Это прежде всего понимание человеческого бытия как особой реальности, выпадающей из детерминированного порядка природы и тождественной свободе. Отсюда вытекает представление о человеческой экзистенции как о свободной. Такая трактовка выводит человека в его бытии из сферы натурализма и реализма в сферу экзистенциального поиска и свободного конституирования личностью духовной вселенной. Из сравнительного анализа экзистенциализма Г. Марселя с миропониманием других классиков экзистенциальной философии очевидно, что Марсель использует, методологические средства как феноменологии в целом, так и экзистенциальной феноменологии.

2. Антропология Марселя представлена как феноменология двух модусов человеческой экзистенции: «быть» (аутентичное бытие) и «иметь» (деформированное бытие). Модус обладания является как бы искаженной копией модуса бытия, а его экзистенциалы — деформированными, «уплощенными» подобиями экзистенциалов последнего. С точки зрения Марселя, аутентичное бытие человека определяется причастностью человеческого духа умопостигаемому свету. В этом контексте теоцентризм является аутентичной позицией сознания. Философская конструкция Марселя оптична, имея в виду то, что мера причастности умопостигаемому свету, согласно философу, определяет меру реальности и аутентичности индивидуального бытия человека. В этой конструкции отчуждение человеческой сущности индивида выглядит не просто как разрыв связей между «Я» и «Другими», как одиночество и заброшенность, а как оскудение доступного личности умопостигаемого света, замыкание ее внутреннего пространства, изоляция человека от Присутствия. Соответственно этому, тут же происходит и изоляция его от Другого. В конечном счете для Марселя причиной отчуждения является «метафизический изъян», присущий человеку вследствие нарушения полноценного контакта с Присутствием.

3. С точки зрения Марселя европейская культура и мыслительная традиция поражены системной деформацией, отразившейся, в свою очередь, и на организации внутреннего мира каждой отдельной личности, и заключающейся в сложившемся примате аналитического мышления и гносеологизма картезианского типа, основными признаками которого являются: превращение мышления как аналитической способности в универсальный критерий и основу существованияскептицизм в отношении всего, что не поддается аналитической проверке и рациональному доказательствуразрушение способности к вере в Бога и религиозному опытусведение экзистенции Другого к объекту, противополагаемому субъекту-эгоабсолютизация проблемно-практического мышления и отношения к миру, утрата интуиции онтологической тайныориентация, на общезначимость. и универсальность рацио, обесценивание индивидуально-личностного опыта. Это приводит к тому, что подавляющее большинство людей воплощают в себе антропологический тип «проблематического, человека» — эгоистичного рационалиста, поглощенного своими, практическими интересами^ объектами обладания. Ставя и решаяконечные практические или теоретико-практические проблемы, «проблематический человек», теряет каналы восприятия-умопостигаемого света — чувствотаинственности и неисчерпаемости бытия, все, что есть аутентично-бытийного" в человеческой личности. Утрата этого, чувства, через которое человеку доступен «зов. бытия», и есть, согласно Марселю, суть отчуждения.

4. Как и для Хайдеггератак и для Марселя* техника выступает агентом’укрепления> экзистенциальной иллюзии. С точки зрения Марселя негативная роль техники определяется преждевсего тем, что она стимулирует абсолютизацию проблематически-инструментального уровня рациональности. Такая абсолютизация, доведенная до логического-конца, приводит, во-первых, к утрате контроля человеческого разума и духа над техническими средствами контроля заокружающей средой, в. результате чего эти’средства, воплощающие отчужденные силы человеческого разума, становятся угрозой для-физического выживания человечестваво-вторых, абсолютизация проблематического уровня и возможностей техники способствует развитию «наступательного антропоцентризма» как специфического универсального бездуховного" мировоззрения. В-третьих, согласно Марселю, абсолютизация проблематики и техники влечет за собой редукционизм в понимании фундаментальной ситуации человека в мире, которая в действительности не может быть сведена к комплексу решаемых рационально с помощью технических средств и методов проблем. Таким образом, редукция онтологической драмы человека к серии решаемых проблем приводит к отключению сознания от рефлексии по поводу онтологии, к забвению человеком своего бытия и отчуждению от него. Подход Марселя к пониманию роли техники в современном мире оппозиционен технократическому оптимизму и прогрессизму, будь то материалистический вариант (марксизм), технико-ориентированный футурологический оптимизм (тейяр-дизм), сектантскому отрицанию техники (гандизм).

5. Согласно Марселю аутентичное бытие человека есть свобода и открывается ему в ответ на его свободный выбор: открыть свое существо Богу или изолироваться от него. Самосознание как рациональное и эгоистическое начало в структуре экзистенции играет незначительную роль, находится в статусе «субэкзистенции». Если у Хайдеггера аутентичное бытие заключается в переживании неизбежности собственной смерти и соответствующей трансформации личности, приобретающей стоическую ответственность за себя и окружающих, причем переход к аутентичности изолирует Эго в осознании смертности, то для Марселя аутентичность, напротив, заключается в преодолении эгоистического изоляционизма, осознании и переживании любви к Другому как важнейшего аспекта бытия личности. Любовь преобразует отношения «Я-ОН», свойственные эгоцентрику, в отношения «Я-ТЫ».

6. Опыт Присутствия, согласно Марселю, есть опыт раскрытия личностью своего аутентичного бытия, и, следовательно, человек в самом широком — родовом — смысле обладает внутренними экзистенциальными структурами, делающими возможным такой опыт. Концепция опыта Присутствия, развитая Марселем, в целом построена на философии Хайдеггера, рассматривавшего в качестве прототипа аутентичного опыта Бытия мистический опыт философов-досократиков, сводившийся к «слушанию Бытия». Религиозный опыт понимается Марселем в расширенном контексте экзистенциального опыта Присутствия. Несмотря на католическое вероисповедание философа, несомненную связь его концепции Бога с католическим мистицизмом, его трактовка опыта Присутствия не несет на себе отчетливых черт конфессиональной принадлежности. Переживание Присутствия, согласно Марселю, проявляется во всех без исключения разновидностях экзистенциального опыта, если они связаны с преодолением психологии обладания. Это не только непосредственно религиозный опыт в его конфессиональном выражении, но и переживание общения с Другими в аспекте метафизики туиз-ма, а также любой творческий акт.

Научно-теоретическая значимость диссертации определяется недостаточной исследованностью в отечественной философской науке творческого наследия Г. Марселя и, в частности, его антропологической концепции, а также высокой актуальностью обращения к изучению его философии в условиях роста социального отчуждения в современном российском обществе. Кроме этого, значимость работы с научно-теоретической точки зрения связана с тем, что полученные в ходе исследования результаты и выводы могут способствовать расширению и углублению имеющихся теоретических представлений об антропологической концепции Г. Марселя, его трактовке аутентичного бытия и отчуждения, в частности, проведению интересных параллелей между идеями Марселя и представителей русского религиозного экзистенциализма (Н.Бердяев, JI. Шестов).

Практическая значимость исследования состоит в том, что обоснованные автором идеи и положения могут использоваться в процессе чтения общих и специальных курсов по философской антропологии, истории зарубежной философии, философии религии.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 5 научных статей и монография. Основные результаты исследования опубликованы в ведущих научных журналах согласно списку ВАК.

Структура диссертации определяется логической последовательностью решения задач, поставленных автором в процессе достижения поставленной цели, и включает в себя: введение, три главы, каждая из которых состоит из двух параграфов, заключение и список литературы из 127 источников. Текст работы занимает 131 страницу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Настало время подвести общие итоги проделанной работы и сделать финальные выводы.

Антропологическая концепция Г. Марселя представляет собой последовательное развитие философских представлений о бытии человека, сложившихся к середине XX века в рамках экзистенциализма. В своих основных чертах она полностью вписывается в контекст экзистенциалистского понимания сущности человека. Наиболее близкий во многих отношениях Марселю мыслитель экзистенциального направления — это, без сомнения, М. Хайдеггер, творчество которого определило общие методологические установки Марселя. К таким установкам, как мы полагаем, следует отнести использование экзистенциальной феноменологии в качестве базовой методологии мышления: ориентация преимущественно на непосредственный внутренний опыт сознания, включая прежде всего психоэмоциональные состояния человека, которые рассматриваются Марселем, вслед за Хайдегге-ром, в качестве экзистенциалов — онтологических индикаторов человеческой ситуации в мире.

Как и другие представители экзистенциализма, Марсель придерживается мнения, что картезиански ориентированная метафизика деформирует образ человека, рассматривая его исключительно в качестве субъекта проблематического мышления и познания, то есть как рациональный интеллект и самосознание. Антикартезианская направленность антропологии Марселя проявляется в том, что он трактует самосознание (мыслящее эго) как субэкзистенцию, перенося основной акцент на эмоциональный опыт личности, в том числе связанный с телесностью как фундаментальным, условием существования в мире.

В то же время антропология Марселя не является простым развитием хайдеггерианских идей, поскольку содержит много принципиальных отличий. Главное из этих отличий — религиозная направленность мысли Марселя, во многом противопоставляющая его понимание человека хайдеггеров-скому. Антропология Марселя окрашена католическим мистицизмом, аутентичное человеческое бытие рассматривается им как бытие в единстве с Присутствием Бога, тогда как в трактовке Хайдеггера человек предстает как заброшенное, трагически одинокое, обреченное смерти существо.

Принципиальное различие, имеющееся между антропологической концепцией Марселя с одной стороны, и представлениями о человеке у Хайдеггера, Сартра, Камю — с другой, заключается и в том, что свобода как фундаментальный онтологический параметр человека трактуется всеми перечисленными мыслителями в духе стоицизма: это свобода финального выбора перед лицом смерти, свобода в пограничной ситуации, причем человек здесь выступает последним и одиноким защитником нравственного достоинства и осмысленности бытия. Изначальный трагизм человеческого бытия, согласно безрелигиозному экзистенциализму, определяется тем, что человек один противостоит бессмысленности существования, совершая* свой бытийный выбор в ситуации, когда объективно выбора нет. В антропологии Марселя человек сущностным образом свободен — благодаря вере.

Далее, в антропологии Хайдеггера и Сартра человек как экзистенция реализует себя благодаря времени, представляющему собой онтологическое условие бытия. Проектируя себя в своей свободе, человеческая личность выстраивает свое субъективное время, организуя тем самым существование как осмысленное, творя свое прошлое и будущее.

Антропология Марселя построена на идее, восходящей к Канту, но существенно видоизмененной*. Трактовка пространства и времени в экзистенциализме в конечном счете восходит к кантовской, субъективизирую-щей и то, и другое, хотя в то же время Марсель критикует Канта за разрыв субъекта и объекта. Однако Марсель рассматривает физическое пространство и время как «объединенные формы отсутствия», формы испытания, то есть как иллюзию, связанную с телесностью. Такое понимание природы пространства и времени является оригинальным вкладом Марселя в экзистенциализм. Человеческая личность понимается Марселем в этой связи как онтологическая сила, способная своей верой разрушить «кинематографическую иллюзию» пространства-времени и трансформировать собственное бытие.

Человек в понимании Марселя — это существо, обладающее двумя бытийными измерениями. Вслед за Кантом, несмотря на всю его критику, философ видит в человеческом бытии совмещение двух планов — «природы» и «свободы». Как элемент природы, человек обладает телесностью и вписан в физическое пространство-время. Как носитель свободы, он при-частен умопостигаемому свету трансцендентного.

Однако Марсель не дуалист: из двух модусов человеческого бытия, вытекающих соответственно из обоих этих измерений, только один модус -«быть» — он считает аутентичным бытием человеческой личности, второй же модус — «иметь» — рассматривает как онтологическую деформацию, генетически связанную с телесностью и «метафизическим изъяном», поразившим современного человека.

В модусе обладания человек предстает как преимущественно телесное существо, распространяющее прототип телесности на все свое мировосприятие. От отношения к телу как «своему телу» он переходит к восприятию всех объектов мира и даже других людей как «своих» или «желаемых» объектов обладания. Такое мировосприятие конституирует эгоцентризм самосознания, которое «держит на дистанции» другие «Я» и объекты мира. Аутентичные виды интерсубъективных отношений в системе эгоцентрического обладания деформируются и превращаются в отношения субъ-ектно-объектного типа, типа «Я-ОН». Поэтому система обладания исключает как подлинные отношения между людьми, так и веру в Бога, ибо и то, и другое основано на метафизике туизма.

В модусе обладания человек сталкивается со всем злом мира — предательством, одиночеством, смертью, что само по себе толкает его к отчаянию. Это модус существования, в котором господствуют отчужденные отношения и сущности: человек отчужден от самого себя, от аутентичного бытия своей личностиотчужден от других людей, которые воспринимаются им как лишенные души объектыотчужден от Бога и веры, а следовательно, от свободы.

Распространяя отношения квази-бытия, то есть обладания, на всех людей и весь мир, эгоцентрическая личность делает себя «проблематическим человеком» — так Марсель обозначает идеальный тип личности, замыкающей себя на уровне обладания. Проблематический человек мыслит исключительно рационально и инструментально, ориентирован прагматически и утилитарно, то есть стремится свою ситуацию целиком свести к серии проблем, а затем решить их с помощью необходимых рационально обоснованных техник и методов. В своем желании контролировать окружающий мир «проблематический человек» обращается к технике, которая, однако, вскоре из средства контроля превращается в самоценность и самоцель и выходит из-под контроля своего создателя, становясь реальной угрозой существованию человечества и препятствием его духовному развитию. Техника рассматривается Марселем как фактор отчуждения человеческого бытия, все дальше уводящий человека по пути забвения подлинного бытия и отчуждения от собственной сущности. Ибо исчерпать и свести к ряду проблем фундаментальную человеческую ситуацию невозможно, не отделяя человека от его подлинной природы.

Однако трансцендентализм Марселя проявляется в том, что в его мировоззрении модус обладания не имеет реального онтологического статуса, он может и должен быть преодолен и снят в акте трансцендирования. Через трансцендирование, то есть через акт веры, человек приходит к своему аутентичному бытию, вступает в подлинные отношения с Присутствием.

Аутентичное бытие человека, согласно Марселю, — это онтологическая тайна. Подлинная природа человеческой личности уходит корнями в тайну, в умопостигаемый свет, и проявляется в творческой активности, поэзии, музыке, пророческом видении, религиозном переживании, в истинной любви к Другому (отношениях «Я-ТЫ»). Само по себе «ТЫ» как феномен существования, по мнению Марселя, сразу проявляется как переход на трансцендентный по отношению к обладанию уровень. На этом уровне становится возможным распознание Присутствия Бога и переход к абсолютному Бытию. Такое понимание человека сближает Марселя не только с католическими мистиками, но прежде всего с религиозными экзистенциалистами, такими как-М. Бубер, также развивавший метафизику туизма.

С другой стороны, описание онтологической тайны у Марселя весьма родственно и мировоззрению Хайдеггера, с его концепциями «скрывающе-го-раскрытия» и «слушания.-Бытия». Опыт постижения аутентичного бытия в описании, Хайдеггера глубоко мистичен и близок к опыту Присутствия у Марселя, однако* безабсолютная, «языческая» мистика хайдеггерианства в «конкретной, онтологии» Марселя христианизируется, обретает выражение в специфических экзистенциалах, отсылающих к христианскому духовному опыту, — вере, надежде, любви.

Таким образом, антропологическая концепция Г. Марселя трактует человеческое бытие как онтологическую тайну, специфически преломляющуюся в каждой личности и завуалированную иллюзорным бытийным модусом «обладания». Для антропологии Марселя характерна иррационали-стическая, мистико-поэтическая доминанта при сохранении за бытием человека определенного рационального аспекта, ориентация на личностный религиозный опыт, христианский по содержанию, а также-метафизика туизма. Аутентичное бытие человека трактуется Марселем-как бытие в диалогическом единстве с Другим, ощущаемым как «Ты».

В заключение следует подчеркнуть, что философское творчество Марселя все еще недостаточно изучено отечественной наукой. В частности, это касается и содержания его антропологической концепции, дальнейшее исследование которой представляется нам перспективным и продуктивным в условиях культурно-религиозного возрождения России.