Социальный контекст геронтологической преступности

Актуальность темы

исследования геронтологической преступности обусловлена своеобразием современного этапа развития российского общества, характеризующегося кардинальными преобразованиями всех сфер человеческой деятельности. Динамизм общественных процессов, быстрое возникновение и смена кризисных ситуаций, обострение противоречий и конфликтов активизируют интерес теоретиков и практиков к вопросам изучения социальных отклонений в обществе.

Социально-экономические преобразования, происходящие в России, создали предпосылки социальной дезориентации и дезадаптации многих категорий населения. Дезадаптирующий характер реформирования социально-экономических отношений определяется несколькими существенными моментами: радикальностью происходящих изменений, нарушивших традиционную ценностно-нормативную и статусно-ролевую систему общества, что обусловливает аномичность процессовскоростью изменения социально-экономических условий жизнедеятельности, которая превышает адаптационные возможности субъектов социальных отношений. Ситуация усугубляется кризисом переходного периода, связанного с нестабильностью социально-экономических условий, безработицей, снижением уровня жизни и социальной защищенности человека, углублением поляризации и маргинализации социальных групп.

Конец XX века ознаменовался эволюционным изменением структуры всего общества, для которого, помимо прочего, характерна тенденция постарения населения по всем показателям, измеряющим этот процесс. Современная Российская Федерация, не являясь исключением из данной демографической тенденции, демонстрирует некоторые специфические особенности данного явления. Среди них: феминизация третьего возраста, старение населения при одновременном сокращении продолжительности, гетерогенность геронтологической группы, которая свидетельствует о разнообразии ее структурного положения. Представители пенсионного возраста России рубежа XX—XXI вв.еков, дифференцируясь по социальным, экономическим и политическим показателям, характеризуются отсутствием эффективных адаптивных способностей, что, в значительной степени, обусловливает выбор девиантного поведения. Тревогу вызывают данные, свидетельствующие о возрастании правонарушенийасоциальных поступков, преступных действий среди представителей геронтологической группы. Причинами этого является столкновение норм и ценностей, регулирующих поведение, в соответствии с которыми жили долгие годы современные представители третьего возраста в советский период, и норм и ценностей в трансформирующемся обществе настоящего этапа. Преступное поведение как часть девиантного поведения затрагивает отношения, которые охраняются уголовным законодательством под угрозой наказания.

До недавнего времени преступное поведение в научном дискурсе не рассматривалось применительно к геронтологической группе. Артикуляция проблем, связанных с геронтологической преступностью, инициировала поиск целесообразных мер воздействия на преступников данной возрастной категории, разработку оптимальной системы карательных мер, подготовку соответствующим образом судей и работников исправительных учреждений.

Проблема геронтологической преступности не только чрезвычайно актуальна, но и отличается новизной и сложностью как в теоретическом, так и практическом отношении. Находясь на стыке таких актуальных направлений, как социальная геронтология, социальная психология, теория и практика социальной работы, проблема геронтологической преступности носит интегра-тивный характер.

Большую научную и практическую значимость приобретает достоверное знание об особенностях геронтологической преступности, о содержании лиц пожилого возраста в исправительных учреждениях, о системе санкций, о превентивных мерах по их ресоциализации и адаптации к условиям посттюремного существования. Мировая практика предоставляет целый спектр мер воздействия на преступность, различных по степени жестокости, эффективности и материальным затратам, требуемым для их реализации, реестр определенных практик подготовки к освобождению из исправительных учреждений, совокупность принципов организации пенитенциарного дела. Представляется, что социологический анализ мирового опыта с учетом возрастной дифференциации контингента заключенных является перспективным направлением в сфере противодействия преступности.

Степень разработанности проблемы.

Серьезным препятствием для осмысления социальных проблем, связанных с феноменом геронтологической преступности, является отсутствие устойчивой традиции в исследовании девиантного поведения представителей третьего возраста. В настоящее время можно констатировать реальность открывающейся перспективы специального исследования геронтологической преступности.

Исследуемая проблематика отличается, с одной стороны, комплексностью, с другой, ярко выраженной специфичностью, что и объясняет разноплановость научного анализа. Междисциплинарный характер обусловливает обращение к теоретическим и эмпирическим исследованиям социологии девиантного поведения, социальной геронтологии, социологическим исследованиям возрастной стратификации, пенитенциарных учреждений.

Принципиально значимыми для цели и задач данного исследования представляются традиции анализа преступности, организации пенитенциарного дела, заложенные в работах Д. Говарда, И. Бентама, А. Фейербаха,.

3. Ливингстона. Исследованием причин преступного поведения занимались.

4. Ломброзо, Э. Ферри, Р. Гарофало, Ч. Горинг, Г. Тард.

Интерес представляют работы, ориентированные на анализ аномии как характеристики изменений, происходящих в обществе, и теории девиантного поведения как способа приспособления к ним (Э. Дюркгейм, Р. Мер-тон). Биологическое и психологическое объяснения девиации связаны с анализом природы девиантной личности и представлены такими теоретическими конструктами, как антропологическая теория В. Дриля, Э. Кречмера, Ч. Ломброзо и теория инстинкта А. Адлера, К. Лоренца, 3. Фрейда, Э. Фромма, К. Хорни. Социологический анализ девиации осуществляется в рамках теории дифференцированной связи Д. Кресси, Э. Сатерленда, теории стигмы Г. Беккера, Э. Лемерта, социального научения Р. Акерса, А. Бандуры, социокультурного подхода Р. Мертона. В России традиции изучения преступности развивали В. Куфаев, Г. Люблинский, Н. Маковский, описывающие причины преступной девиации через социальное научение, легитимизацию и тиражирование с помощью масс-медиа преступных образцов поведения, часто остающихся безнаказанными. В. Афанасьев, С. Беличева, И. Гилинский, А. Здравомыслов, В. Королев, В. Кудрявцев рассматривают источники девиации в контексте социальной стратификации, социального расслоения общества. На современном этапе причины преступлений, их формы и видоизменен-ность отражены в работах Ю. Антоняна, В. Лунеева, Е. Скворцовой, В. Васильевой, А. Гурова, В. Лапкина, А. Кара-Мурзы, В. Краснова.

Проблемы социальной справедливости наказания, социальных последствий карательных мер, эффективности лишения свободы анализируются в трудах М. Фуко, П. Сорокина, В. Зубковой, Ю. Ткачевского, Т. Минязевой, Г. Туманова, И. Упорова, Р. Файзутдинова.

Вопросы подготовки заключенных к освобождению в рамках пенитенциарного учреждения находятся в фокусе научных интересов Г. Саркисова, А. Зубкова, Е. Мухтарова, Г. Хохрякова, Б. Ямшанова, Е. Захаровой, Н. Паклина, Е. Данилина, У. Середы, Л. Яковлевой. Продуктивными представляются исследования тюремной субкультуры и ее влияния на статусные характеристики заключенных, их установки и стратегии поведения (Н. Кристи, А. Олейник). Работы G. Smith, P. Shapland, С. Cartledge актуализировали вопросы, связанные с социологическим анализом положения заключенных, подготовкой их к освобождению. Вопросами положения заключенных занимались также Г. Медынский, В. Материкин, О. Ананьев, И. Упоров, Г. Туманов.

В отечественной социологии усиливается внимание к геронтологической проблематике в контексте осознания статуса пожилых как особой социальной проблемы. Расширяется ареал исследовательской тематики: вопросы трудовой занятости пожилых (И. Маккихан, Т. Смирнова, О. Терещенко), анализ пенсионных систем (В. Роик, Е. Леонидова, Н. Павлова, И. Тихоцкая), структура и направления функционирования специализированных заведений для пожилых людей (С. Марковкина, С. Резников, Н. Щукина), способы разрешения конфликтных ситуаций в контексте межпоколенческих взаимодействий (Б. Дубина, В. Лисовский, И. Медведева, С. Спасибенко, Н. Шахматова, Т. Шишова), изменения в структуре семейных контактов, качественная сторона семейной жизни (М. Елютина, О. Краснова, Т. Герасимова), изучение жилья и бытового устройства жизни пожилых людей (М. Елютина, Т. Черненко, Н. Гегедюш). При всей разноплановости работ общим для них все же остается признание неправомерно низкого статуса пожилого человека, нерешенности социальных проблем пожилого возраста. Относительно недавнее обращение отечественных ученых к геронтологической проблематике не позволяет говорить о ее разработанности. Не стали предметом прицельных научных интересов такие проблемы, как выявление дезорганизующих факторов, ведущих представителей третьего возраста к конфликтным ситуациям. До настоящего времени еще не проводилось отечественных исследований, позволяющих обсудить тему геронтологической преступности, социальных оснований и последствий данного феномена.

Объектом диссертационного исследования является геронтологиче-ская преступность в социальном контексте ее предпосылок, условий отбывания наказания в исправительном учреждении.

Предметом исследования выступают социальные практики содержания и подготовки заключенных третьего возраста к освобождению из исправительного учреждения.

Цель диссертационного исследования заключается в раскрытии сущности геронтологической преступности, познавательных возможностей и практических преимуществ дифференцированного подхода к представителям геронтологической группы, совершившим преступления, на теоретическом и эмпирическом уровнях. В соответствии с целью ставятся следующие задачи:

— рассмотреть основные социологические подходы к анализу преступных действий как части девиантного поведения, уточнить основные понятия социологического анализа геронтологической преступности;

— выявить основные источники, характерные особенности геронтологической преступности в контексте современной криминогенной ситуации;

— обобщить существующие в отечественной и зарубежной социологии основные модели объяснения сущности исполнения наказания в виде лишения свободы, обсудить актуальные проблемы организации пенитенциарного дела;

— на основе эмпирических данных составить типологию установок представителей третьего возраста в отношении посттюремной перспективы и определить их влияние на поведенческие стратегии;

— провести кросскультурный анализ социальных практик подготовки к освобождению из исправительного учреждения.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют классические положения теорий аномии и девиантного поведения Э. Дюркгейма, Р. Мертонапринципы социальной справедливости наказания и кары М. Фуко, П. Сорокинаподходы социологического анализа причинности преступлений и их видоизмененности на современном этапе, применяемые В. Лунеевым, В. Лапкиным, А. Кара-Мурзой. На определение контекстуальных границ исследования оказали влияние взгляды В. Альперовича, И. Беленькой, П. Великого, М. Елютиной, Т Козловой, Р. Яцемирскойсоциальная рефлексия опиралась на положения теории социальной адаптации А. Здравомыслова, П. Кузнецова, В. Ядова. Эмпирическое исследование основано на методологических принципах, разработанных И. Девятко, П. Романовым, В. Ядовым, Е. Ярской-Смирновой.

Эмпирическую базу исследования составили данные, полученные следующими методами: глубинное интервью, проведённое автором в 2003 году на базе УШ 28 213 г. Энгельса Саратовской области, которая представляет собой типичную колонию общего режима, а также вторичный анализ результатов исследований отечественных и зарубежных авторов и вторичный анализ статистических данных, нормативных документов.

Научная новизна работы заключается в первичной постановке, обосновании и решении задач социологического анализа геронтологической преступности, дифференцированного подхода к представителям геронтологической группы, совершившим преступления:

— впервые концептуализированы теоретические подходы и методологические основания к изучению геронтологической преступности, сложившиеся в классической и современной социологии;

— установлены основные источники, характерные особенности геронтологической преступности в контексте современной криминогенной ситуации;

— проанализированы и обобщены основные подходы к объяснению сущности исполнения наказания в виде лишения свободы;

— получена новая эмпирическая информация, благодаря которой в научный оборот включаются данные, позволяющие оценить содержание и тенденции изменения геронтологической преступности;

— произведен кросскультурный анализ социальных практик подготовки к освобождению из исправительного учреждения;

— предложены авторские рекомендации по содержанию исполнения наказания в виде лишения свободы для представителей третьего возраста. Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты диссертационного исследования имеют теоретическую и практическую значимость для развития социологического анализа как современной геронтологической преступности, так и функционирования пенитенциарных учреждений российского государства. Основные материалы данной работы позволяют углубить теоретические представления о причинах, формах проявления современной преступности, механизмах ресоциализации и адаптации к посттюремному существованию. Полученные результаты могут быть использованы государственными органами власти и другими структурами для выработки основных направлений мониторинга, поддержки представителей третьего возраста, освобожденных от отбывания наказания в местах лишения свободы, а также политики в области формирования единой пенитенциарной, постпенитенциарной и реабилитационной системы. Положения диссертации могут найти применение в преподавании учебных курсов по социологии, социальной работе, социальной антропологии, при подготовке спецкурсов.

Апробация работы Основные положения и выводы диссертационной работы были изложены на методологических семинарах кафедр социологии и социальной работы СГТУ, заседаниях кафедры социологии СГТУ, на международных и российских конференциях: «Геронтотехнологии-2002» (Пенза, 2002), «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2002), «Поколенческая организация современного российского общества» (Саратов, 2002), «Стратегии и перспективы современного общественного развития» (Саратов, 2002), «Интеграционные процессы в современном обществе» (Саратов, 2002), «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2003), «Комплексный анализ современных проблем науки и общества» (Саратов, 2004), «Современные коммуникативные практики» (Саратов, 2004). Результаты диссертационного исследования были эксплицированы в докладе на Летней школе стипендиатов фонда имени Генриха Бёлля (Москва, 2004).

Публикации.

По теме диссертации опубликованы десять печатных работ общим объемом 2,4 печатных листов.

Структура работы Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения, списка использованной литературы и приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализируя основные подходы к исследованию причин преступной деятельности в пожилом возрасте, очевидна повседневность третьего возраста, которая выступает как выразитель дифференцированных социальных явлений современной России, в том числе и криминогенных. Изучение исследовательского опыта относительно причин преступности направляет научный поиск с биологических аспектов возникновения криминогенных действий на осмысление многомерного влияния социальных факторов в усвоении и реализации моделей преступного поведения. В этой связи, рассмотрение причинности преступной деятельности в обществе с точки зрения социологических закономерностей является оправданным.

Рассмотрев преступность как одну из форм девиантного поведения и выделив разноориентированные направления концептуализации девиантного поведения, автор начал научный поиск, отталкиваясь от теории социальной аномии, сконструированной Э. Дюркгеймом и разработанной Р. Мертоном. Причина выбора данного вектора исследования заключается в том, что аномия, по Э. Дюркгейму, представляется следствием социальных изменений в обществе, влекущих за собой трансформацию социальной структуры, социально-психологических и нравственных основ общества. Отталкиваясь от данного тезиса, автор подчеркивает, что модернизация России, начатая с конца XX века, обусловливает появление тенденции отмирания прежних и неприятия новых социальных ценностей и норм в политическом, правовом и социально-экономическом пространстве, что привело к возникновению большого количества опасных зон в жизнедеятельности человека и увеличению групп риска среди населения. Соглашаясь с теорией «общества всеобщего риска» О. Яницкого, автор подчеркивает явление формирования сообществ «лишних людей», выживающих за счет разрушения урбанизированной среды и эксплуатации природной, начавших девииро-вать: совершать преступления, добровольно уходить из жизни, злоупотреблять алкоголем, потреблять наркотики. В данную группу граждан, подверженных девиации входят и представители третьего возраста. Наряду с этим процессом, в данной диссертации отмечается тенденция старения населения в России, что является закономерным демографическим процессом. Сущность данного явления выражается, помимо прочего, в увеличении численности пожилой части населения относительно остальной. В последние годы число людей в возрасте 75 лет и старше увеличилось в 2,6 раза, а число людей в возрасте 85 лет и старше — более чем в 3 раза. Прогрессивный характер данных показателей свидетельствует о наличии процесса старения общества, об увеличении численности пожилых и старых людей относительно основной массы населения. В результате этого, автор переакцентирует исключительность геронтологической группы в сторону ее повседневности. Пожилой человек, представляя собой носителя богатейшего опыта норм и ценностей социалистической эпохи, как правило, не принимает произошедшие в начале 90-х годов XX века трансформационные сдвиги. В результате, представители третьего возраста испытывают чувство сокращения жизненного пространства. Причинами этого является столкновение норм и ценностей, регулирующих поведение, в соответствии с которыми жили долгие годы современные представители третьего возраста в советский период и норм и ценностей в трансформирующемся обществе настоящего этапа, неприятие современных нормативных практик и отсутствие практического применения собственных жизненных установок. Отталкиваясь от данного положения, автором отмечается, что активное включение пожилых граждан в общественную жизнь в результате увеличения их численности позволяет утверждать применимость аномичных процессов как социальных оснований преступности к третьевозрастной группе.

Причины роста количества совершаемых преступлений рассмотрены с точки зрения взаимосвязи политического режима и преступности. С одной стороны, причиной изменения политического режима может стать фактор преступности, с другой стороны, состояние и характер преступности зависят от политического режима. Так, переход нашего государства к демократическим переменам и, соответственно, к рыночным отношениям повлек за собой «рост общеуголовной преступности. Помимо количественного роста, преступность на современном этапе качественно отличается от преступности предшествующего периода: криминогенная действительность демонстрирует массу новых, неизвестных отечественной криминологии видов преступной деятельности, что связано с трансформационными процессами 90-х годов XX века, приведшими к незнакомому стилю жизни огромной части населения.

— Автор диссертации, постулируя тезис о том, что причина социальных кризисов кроется в изменении сложившегося способа производства, присущего конкретному государству отметил его второстепенность и следствен-ность относительно общего комплекса причин преступности в современное время, так как аномичные процессы включают в себя целый спектр социально-политических и экономических изменений. Об этом свидетельствуют следующие виды новых и видоизмененных преступлений: коррупция, терроризм, компьютерная преступность, семейнобытовые правонарушения, женская преступность.

Исследование преступности в обществе требует к себе специфического и дифференцируемого подхода и с точки зрения социально-демографических признаков, характеризующих личность преступника, таких как возраст. Автором подчеркивается, что переход от одной возрастной ступени к другой ознаменовывается изменением психического развития, который предполагает глубокое преобразование структурных компонентов возраста и может сопровождаться более или менее выраженными конфликтами и противоречиями.

В ходе исследования возрастной структуры преступности автор выделяет ее геронтологическую составляющую. Опираясь на результаты проведенного социологического исследования на базе У/Ш 282/13 г. Энгельса среди лиц третьего возраста, осужденных на отбывание наказания в местах лишения свободы, автор дифференцировал их по трем основным категориям:

— группа неисправимых пожилых заключенных, чьи преступные действия характеризуются как рецидивные;

— группа, принадлежащая «старческой преступности», когда первый опыт преступной деятельности отмечен только лишь в пожилом возрасте;

— «транзитивная группа», представители которой совершили преступные действия до пенсионного возраста, а в ситуации заключения оказались в третьем возрасте.

Среди причин старческой преступности автором выделены следующие — социальные (изменение социального статуса), экономические (изменение материального положения), психологические (конфликт норм и ценностей, геронтологический эбьюзинг) как наиболее характерные и объясняющие данное явление. Утверждается, что все вышеперечисленные причины являются взаимосвязанными между собой, тем не менее, именно данная дифференциация объясняет истоки и причины старческой преступности.

Структурное исследование современной геронтологической преступности демонстрирует дифференцированную структуру ее системообразующей основы. В спектре ее причин политические, экономические и социально-психологические факторы, что позволяет нам утверждать ее структурную самостоятельность в общей картине современной преступности. Факт преступности среди пожилых граждан, или граждан приближающихся к данной категории, влечет за собой появление определенной группы лиц, которым в пожилом возрасте необходимо будет ресоциализироваться к условиям жизни после отбывания наказания в местах лишения свободы. Речь идет о двойном наслоении адаптационных сложностей: с одной стороны, это люди пенсионного возраста, которым присущ весь комплекс адаптационных проблем третьевозрастной группы, с другой стороны, они являются бывшими заключенными, которым после освобождения необходимо преодолеть все трудности посттюремного периода. В связи с этим, автором отмечается, что исследование подготовки к освобождению в рамках исправительного учреждения является центральным моментом в процессе повышения эффективности адаптационных практик после выхода на свободу.

Автором выделены основные направления зарубежного тюремного функционирования. Европейский и североамериканский опыты свидетельствуют о возможной приватизации тюрем, о фрагментарности пребывания осужденного в исправительном учреждении, о полном отбывании наказания на дому и об акцентированном воздействии трудовой деятельности на заключенных. В общем, это позволяет решать проблемы с перенаселенностью тюрем, ограниченностью бюджета и, что особенно важно, не произвести рецидивиста, а перевоспитать бывшего преступника и помочь ему интегрироваться в общество. Кроме этого, автор подчеркнул высокий интерес к личности осужденного, его правам и будущей жизни вне стен пенитенциарного учреждения, что позволяет диссертанту констатировать, что зарубежные практики функционирования пенитенциарных систем представляют собой практики постепенного освобождения, градуированного включения осужденного в жизнедеятельность общества.

Обратившись к изучению современной российской пенитенциарной системы, диссертант отметил, что Россия вновь обращается к опыту Запада, как это было и в XIX веке, хотя о кардинальных изменениях в функционировании исправительных учреждений заявлять оснований нет. Диссертант отмечает, что трансформация российского общества коснулась не всех сфер деятельности, и Россия по праву считается преемницей советского государства относительно тюрьмоведческого опыта, что и накладывает отпечаток на дальнейшую деятельность. С одной стороны, появились новые виды наказаний, альтернативные лишению свободы, такие как обязательные работы, ограничение свободы, арест. Хотя их введение, в то же время, было отложено в связи с отсутствием соответствующей базы и необходимых средств. С другой стороны, появились такие сроки лишения свободы, как 20, 25, 30 лет, чего, за исключением 25-летнего срока, не знала практика советского времени. Значительно расширена сфера применения пожизненного срока лишения свободы в связи с введением моратория на назначение и исполнение наказания в виде смертной казни.

В теоретическом отношении автор доказывает, что вопрос о роли кары в наказании был и остается поводом для длительных дискуссий. К сегодняшнему дню специалисты сошлись на мнении о том, что кара не является довлеющей целью наказания, но и отрицать ее невозможно. Диссертант подчеркивает, что смягчения карательной системы не произошло не по причине традиционного уклада советской, а сейчас российской действительности. Смягчения политики Российской Федерации относительно заключенных не произошло также в силу того, что целями наказания в виде лишения свободы в нашем государстве, по-прежнему, является покарание преступника.

В диссертационной работе автор подчеркивает, что пенитенциарные учреждения, как и любые другие социальные институты, прошли определенные этапы в своем становлении. Исследование их эволюции позволяет автору выявить особенности их функционирования в современных условиях.

Совершая экскурс в историю, автор эксплицирует отсутствие в пенитенциарной системе Руси и дореволюционной России содействия в исправлении заключенных, о чем свидетельствует карательный характер исполнения наказания в виде лишения свободы. Отличительной чертой советской пенитенциарной системы являлась ее неспособность добиться исправления сознания, а затем и поведения осужденных. Диссертант утверждает, что в условиях исправительных учреждений имеет место взаимное криминальное «заражение» осужденных. Взаимоподдерживание имеющихся у них искажений потребностей, интересов, привычек, распространение и навязывание обычаев, традиций и иерархии, бытующей в преступной среде, происходило и в результате целенаправленных действий лиц, добивающихся привилегированного положения среди осужденных. Появление практик смягчения наказания за некоторые виды преступлений не меняет общего характера исполнения наказания в виде лишения свободы, более того, позитивность данного явления, по мысли диссертанта, остается спорной.

Приведенные в работе результаты социологического исследования свидетельствуют о подтверждении выдвинутой во введении гипотезы о гетерогенности представителей третьего возраста, находящихся в исправительном учреждении и о практическом отсутствии подготовительного этапа перед освобождением в процессе отбывания наказания в местах лишения свободы. Результаты социологического исследования позволяют автору выявить стратегии ресоциализации и социальной адаптации лиц третьего возраста, освобожденных от отбывания наказания в местах лишения свободы в посттюремный период. Автором отмечается, что выделению стратегий предшествует анализ общей категории третьевозрастных заключенных, из которого следует дифференцирование их жизненных установок на позитивные, негативные, нейтральные и эскейпистские. Исходя из них, предлагаются следующие стратегии освобожденных:

1. Стратегия соучастия — характеризуется наличием желания индивида продолжения собственной жизни вне стен исправительного учреждения согласно закону и общепринятым моральным ценностям. Данного рода индивидов отличает готовность к поиску компромиссных решений и общая положительная направленность;

2.Стратегия подавления — возникает на основе страха и агрессии, в стремлении сохранения «законов» и традиций исправительного учреждения и их пролонгации на посттюремный период. «Борьба за выживание» осуществляется путем ужесточения собственной жизненной позиции и отказа от диалога с окружающим миром;

3.Стратегия инфантилизма — конструируется посредством принятия нейтралитета в любых ситуациях, подчеркивания равнодушия в ситуации выбора и «истребленной» в исправительных учреждениях способности несения ответственности и самостоятельности. Данного рода индивидов отличает отсутствие воли и неготовность к отстаиванию собственных убеждений в силу отсутствия таковых в ярко выраженной форме;

4.Стратегия избежания — проявляется в самоизоляции от окружающих, нежелании контактировать ни по какому вопросу и в неверии в возможность решения внутренних проблем.

Основываясь на итогах проведенного социологического исследования, диссертант утверждает, что трудности процесса ресоциализации и социальной адаптации пожилых заключенных (прописка, место жительства, трудоустройство, семья, круг общения, здоровье) относятся лишь к тем представителям третьевозрастной группы, которые не являются рецидивистами, и чьи преступления носили, как правило, ситуативный характер. Профессиональные или рецидивные пожилые преступники не испытывают трудностей адаптационного процесса, так как ими реализуется ожидаемая со стороны их окружения линия поведения, которая характеризуется криминогенной направленностью. Механизм совладения с ситуацией освобождения из исправительного учреждения, являясь неотработанным, в малой степени востребован случайными преступниками третьего возраста и совершенно не востребован профессиональными. Причина этого кроется в самой системе наказания в виде лишения свободы, так как изоляция от общества не может положительно повлиять на будущую жизнь изолируемого, а наоборот, отдаляет индивида от социума.

Российская пенитенциарная система, нуждающаяся в крупномасштабном реформировании, представляет собой громоздкий, трудноуправляемый социальный институт, для которого характерны закрытость, замкнутость, традиционность и слабовыраженная возрастная дифференциация. В результате чего, автором предложены к рассмотрению рекомендации по повышению эффективности посттюремного процесса, отражающие мировую тенденцию, которая характеризуется специализацией в сфере правовой защиты гражданских прав в зависимости от категории лиц, чьи права подлежат защите.

На первом этапе, как полагает автор, необходима обязательная категоризация представителей третьего возраста, совершивших антиправовые акты, исходя из которой, должна определяться мера воздействия на преступника. На втором этапе необходимо приступить к реализации дифференцированных направлений. Так, если речь идет о профессиональном преступнике, и его действия квалифицируются как рецидивные, то применение тюремного заключения в качестве меры воздействия оправдано, хотя и недейственно. Если же преступление было совершено впервые в предпенсионном или третьем возрасте, либо оно не носит рецидивного характера, то данного рода представители относятся к другой категории, и необходимо переходить к соответствующему этой категории направлению работы, которое характеризуется реабилитирующими мерами воздействия. Осуществление данного рода мероприятия предполагается через систему геронтологической юстиции, которая должна обладать рядом характерных признаков, отражающих ключевые принципы ее построения. К ним относятся: возрастная специфика, охранительный характер, социальная насыщенность и неформальный характер правосудия.