Геостратегия России в Центральной Азии: Политологический анализ

Актуальность исследования.

Крах биполярности в международных отношениях означает ликвидацию сложившегося после II Мировой войны мирового порядка как системы объективных соглашений, утверждающих баланс сил на основе сдержек и противовесов, обеспечения военного паритета. Важной особенностью наличной ситуации выступает то, что основные вызовы и угрозы национальной безопасности сместились с глобального на региональные и субрегиональные уровни. Складываются новые центры силы, механизмы поддержания, обеспечения доминирования. Применительно к России имеет место проникающая опасность, вызванная как укреплением позиций НАТО на Западе, так и усилением традиционных геополитических оппонентов на Востоке: Японии, Китая — на Дальнем, Пакистана, Ирана, Турции — на Ближнем. Последнее актуализирует разработку теоретических вопросов геостратегии России в глобальном и региональном масштабе.

Значимость исследования заявленной проблемы обусловлена, таким образом,.

— стремительными изменениями, происходящими в мире и регионах;

— необходимостью действенного влияния на систему безопасности в регионах;

— переменами во внешнеи внутриполитической жизни стран центральноазиатского региона, их вовлечением в различные центры силы.

Непредвзятая оценка реалий свидетельствует, что центральноа-зиатский вопрос является крайне острым для геостратегической линии России. С одной стороны, вышедшие из СССР республики Средней.

Азии (Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан) в страно-вом отношении традиционно считались неконкурентоспособными из-за перенаселенности, технической отсталости, нерыночности, неядерно-сти. В этом отношении несколько особняком стоит Казахстан, которому в наследство от СССР достался ядерный арсенал, сеть стратегических и военно-испытательных комплексов (в том числе космодром «Байконур» и Семипалатинский ядерный полигон), достаточно развитый промышленный потенциал при небольшом в сравнении с территорией страны населении. Однако эти на первый взгляд преимущества, создали и самые серьезные проблемы для республики на стадии коренной трансформации экономических и социальных отношений.

На 1991 г. внешний долг Узбекистана и Казахстана составлял по 3,3 млрд долл. (соответственно 397 и 663% годового экспорта), Таджикистана -1,4 млрд. (583%), Киргизии — 0,74 млрд. (1233%), Туркмении -0,62 млрд. (310%). Уровень потребления на душу населения в 1991 г. определялся: в Казахстане примерно 75% от среднесоюзного, в Туркмении — 65%, в Киргизии — 55%, в Узбекистане — 50%, в Таджикистане — 45%. Серьезно осложняет дело демографический взрыв: годовой рост численности населения составляет 3,5%. В период в 1979 по 1989 г. миграционный поток славянского населения исчисляется цифрой 850 тыс. чел., в настоящий момент интенсивность потока стремительно возрастает. Вытеснения привносящих устойчивость этнических групп повлечет политическую, хозяйственную дестабилизацию.

Сдругой стороны, для России существенна опасность северной экспансии — Афганистан, Турция, Иран — воинственно-угрожающие модели Великого Турана, единящие тюрков Евразии, навязчивые небезопасные планы исламизации России. Перед лицом экологических проблем (истощение почвы, озонового слоя, нехватки воды и т. д.), демографического роста, нерешенности продовольственной проблемы у Востока остается одно направление движения — северо-запад. Противостояние возможно только в союзе России с центральноазиатским регионом. Принципиальное решение основывается на теснейшей интеграции России с государствами постсоветской Центральной Азии, прежде всего в военной и военно-политической областях.

Особую опасность для России представляют панисламистские проекты фундаменталистского консервативного режима в Средней Азии и супергосударственного образования Турана, простирающегося от Анатолии до Алтая. И хотя оформления мусульманской государственной сверхструктуры скорее всего не произойдет, идея всемирного исламского государства, используемая как регулятивная, для России малоприятна. Любое практическое воплощение панисламистского азиато-центричного проекта нейтрализует традиционные российскому миру евразийские геополитические архетипы с непредсказуемой будущностью.

Гипотеза исследования заключается в предположении, что объективное положение России в новом мировом порядке предполагает: 1) уклонение от глобальной конфронтации с США и НАТО- 2) усиление своего присутствия в регионах — бывших республиках СССР.

Объектом исследования выступает международная политика современной России, ее структурные, институциональные комплексы.

Предметом исследования является ситуация России в сложившемся в эпоху постхолодной войны новом мировом порядке, стратегия обеспечения национальных интересов страны в центральноазиатском регионе.

Степень разработанности проблемы.

Проблема природы мирового порядка, рассматриваемая через призму политики России в центральноазиатском регионе, остается открытой для отечественного обществознания. Тема геостратегии России на современном этапе раскрывается в отечественных исследованиях, где заметны труды Ахиезера A.C., Гаджиева К. С., Ильина В. В., Малышева Д. Б., Нарочницкой Н. Б., Панарина A.C., Позднякова Э. А., Сорокина К. С., Проскурина С. А., Митрошенкова O.A., Краснова Б. И. и др.

Большой вклад в разработку темы внесли работы Tucker J., Seversky А.Р., Spykman N., Strauszhupe, Luard E., Mackinder H.J., Hoffman S., Huntington S., Ellul J., Gallois P.M., Gardner и др. В работах этих авторов содержатся важные идеи, касающиеся природы геополитического пространства, расстановки политических сил, моделей глобализма.

Для настоящего исследования большое значение имели исследования Бжезинского 3., Паркера Дж., Геллнера Э., Кинга А., Шнайдера Б., Бенеша Э., Накасонэ Я., Киссинджера Г., в которых затрагиваются вопросы современной геополитики, расставляются важные акценты в понимании вопросов, связанных с окончанием глобального противостояния двух сверхдержав.

Цель и задачи исследования

.

Цель работы состоит в уяснении политической стратегии России в Центральной Азии в условиях нового мирового порядка.

Реализации данной цели способствовало решение следующих задач:

1. Выявить основные характеристики нового мирового порядка, знаменующего переход от биполярного к многополярному устройству.

2. Дать геостратегическую оценку центральноазиатского региона в рамках нового мирового порядка.

3. Определить важнейшие стратегические линии политики России в центральноазиатском регионе.

Теоретико-методологическая база исследования.

Необходимо отметить, что традиционная марксистско-ленинская методология отстаивала тенденцию биполярности мирового развития.

Конфронтация детерминируема формационными признаками — данная характеристика определяла процессы и закономерности мирового общественного пространства.

С изменением реалий требуется новая методология, осмысливающая многополярность в разработке проблем геостратегии, геополитики, геополитических центров силы и их взаимодействия, распространения геополитических влияний в мировом пространстве, составления сценариев, прогнозов развития и т. д. Новая методология должна отражать альтернативную картину многополярного взаимозависимого мира.

Учитывая исходно комплексный, динамический статус подлежащей рефлексии социальной материи, эвристический остов исследования составили принципы единства исторического и логического, связанности абстрактного и конкретного, всесторонности, реалистичности, объективности рассмотрения, целостности.

Научная новизна работы состоит в следующих полученных автором результатах:

1. Выявлены основные характеристики нового мирового порядкатакие, как многополюсность, нестабильность, рост рисковотмечены принципиальные критерии современной интерпретации глобализма. Показано, что будущее развитие связано с ущемлением роли национального государстватипом современного империализма выступает корпоративный регионализм.

2. Произведена геостратегическая оценка центральноазиатского региона. Показано, что фронтальная перестройка общественных отношений в России и ЦАР стала основным фактором дестабилизации систем национальной безопасности. Во-первых, она вызвала разрушение воспроизводства социальных связей во всех регистрах обмена деятельностью (материальное, гражданское, экзистенциальное воспроизводство). Во-вторых, она привела к вовлечению фрагментов дробления некогда единого евразийского пространства (хартленда) — суверенных государств ЦАР — в зоны влияния недружественных России геополитических центров (Пакистан, Иран, Турция, США, Саудовская Аравия),.

3. Определены важнейшие стратегические линии политики России в центральноазиатском регионе. Показано, что для России геостратегические решения в отношении региона обусловлены рядом противоречий. Отмечается: современный этап развития новой политической и организационно-правовой системы — СНГ — характеризуется значительным усилением дезинтеграционных процессов на постсоветском пространствегеополитические позиции России в регионе заметно ослаблены.

Практическая значимость результатов.

Результаты исследования могут быть использованы для разработки концептуальных положений современной политической науки, социальной философии, а также практически применены в разработке курсов по политологии, социальной философии, геополитике.

Структура и содержание работы определены характером тематической сферы и принятым способом исследования.

В первой главе — «Разрушение биполярного мира, становление многополярности: теория и практика» — оценивается динамика международных отношений, связанная с окончанием фронтального противостояния двух сверхдержав на планетарном театре действий.

Во второй главе — «Политика России в Центральной Азии» — рассматривается комплекс военных, политических, хозяйственных, социальных, культурных связей между Российской Федерацией и странами Центральноазиатского региона, намечаются перспективы их оптимизации.

Заключение

.

Нарушение сложившегося баланса сил, вызванное распадом СССР, уже сейчас имеет весьма негативные последствия и вызывает серьезную озабоченность, даже среди европейских народов. Диктат одной супердержавы может серьезно дестабилизировать всю международную ситуацию. Восстановление авторитета и влияния России как великой державы отвечает как интересам стабильности мирового сообщества, так и ее собственным национально-государственным интересам, хотя и предполагает определенные обязательства.

Выполнение Россией долга, обусловленного геополитическим положением страны является ее историческим призванием, или, по выражению Л. Абалкина, ее судьбой. История поставила Россию в положение срединного государства, находящегося между Западом и Востоком, вобравшего в себя особенности их культуры, систем ценностей, цивилиза-ционного устройства. Она во многом была, но еще в большей степени может стать мостом, соединяющим эти два столь различных мира, способствовать их лучшему взаимопониманию и взаимному духовному и нравственному обогащению.

История России и ее геополитическое положение обусловили своеобразное сочетание государства и индивидуума, коллективистских и личностных начал, рационализма и чувственности. Накапливаясь в течении веков и передаваясь по каналам социальной памяти, они и сегодня являются неотъемлемыми, неустранимыми чертами ее социально-экономического облика, системы ценностей и мотивации поведения. Не учитывать этого — значит пытаться остановить неумолимое движение истории. Подобная политика не совместима с подлинными, глубинными национально-государственными интересами России.

Геополитическое положение РФ делает объективно необходимыми многостороннюю ориентацию ее внешней политики, органическое включение во все анклавы мирового хозяйства. Любые попытки поставить во главу угла ее отношения только с одной страной или группой стран, на наш взгляд, противоречат ее национально-государственным интересам. Многосторонняя ориентация является стратегическим принципом, который не должен нарушаться по каким-либо конъюнктурным соображениям или под давлением момента.

Даже постановка вопроса о сугубой приоритетности отношений с тем или иным регионом, группой стран — будь то ближнее зарубежье, бывшие страны СЭВ, Юго-Восточная Азия, США или Китай — представляется некорректной. Вопрос о геополитических приоритетах, вероятно, правомерен для многих стран, но не для России как великой мировой державы. На основе именно такого подхода следует строить и глобальную стратегию, и повседневную внешнеполитическую деятельность, определять структуру аппарата соответствующих ведомств, вести научные исследования и подготовку кадров.

Говоря о геополитическом срезе проблемы национально-государственных интересов, нельзя обойти стороной вопрос НАТО. Произошедший в начале 90-х годов прорыв во взаимоотношениях России с НАТО имел, несомненно, далеко идущее значение для укрепления национальной безопасности России. Он существенно ослабил, а в кое в чем и свел на нет длившееся десятилетиями острейшее военно-политическое противостояние Восток-Запад на одном из центральных направлений, к тому же в геостратегическом плане наиболее продвинутом к России. Поэтому не удивительно, что вопрос расширения НАТО на восток в последние годы вышел на первый план российско-западных отношений. К настоящему времени в нем сфокусировались все реальные и мнимые проблемы и противоречия этих отношений.

Этот вопрос затрагивает широкий спектр проблем, связанных с европейской и глобальной безопасностью, новой ориентацией внешней и военной политики России. Тема расширения НАТО активно используется и внутриполитической борьбе в России. Она заслонила собой многие проблемы внутренней и внешней политики и имеет все шансы претендовать на роль российской общенациональной идеи, поисками которой столь долго озабочены как власть предержащие, так и оппозиция. Именно абсолютное неприятие планов расширения НАТО на территории бывших союзников по ОВД стало единственным, что объединяет большинство отечественных политиков любой окраски, от радикал-коммунистов до радикал-либералов. Однако это мнимый консенсус, единство заканчивается там же, где начинается — на отрицании (все против, но каждый по своим резонам). В действительности же в российском обществе нет единой точки зрения по этому вопросу. При явном преобладании традиционно-отрицательного отношения к НАТО существует и мнение, что расширение блока на восток — гарантия укрепления демократии в России и в странах Центральной и Восточной Европы.

Между тем Москва проводит такую внешнюю политику, при которой странно удивляться процессам расширения НАТО, она практически отвернулась от прежних союзников и основных партнеров. Несмотря на серьезные сдвиги, происходящие в Центральной и Восточной Европе, в 90-х годах страны этого региона оставались в тени. До сих пор последовательная политическая стратегия в отношении государств Центральной и Восточной Европы у России по существу отсутствует, а практическая политика в этом регионе носит реактивно-случайный и в основном.

49 негативным характер

Нельзя сбрасывать со счетов и стремление стран Центральной и Восточной Европы, входивших на протяжении всего послевоенного периода в сферу военно-политического господства СССР, освободиться от.

49 Иванов П., Халоша Б. НАТО и интересы национальной безопасности России // МЭиМО. 1997. № 8. С. 17−27. жесткой опеки «старшего брата», дистанцироваться от бывшего патрона и обезопасить себя на случай нежелательного развития событий в России, от новой «восточной угрозы». Военная акция в Чечне укрепила позиции тех сил в странах Центральной и Восточной Европы, которые хотели бы дистанцироваться от Москвы, приобрести какие-то гарантии безопасности от Запада, укрыться под зонтиком НАТО.

Некоторыми аспектами своей политики Россия сама объективно подталкивает процесс расширения НАТО, например:

— отсутствием четкости и последовательности как в политике на постсоветском пространстве, так и в отношении НАТО, где на протяжении 1991;1995 гг. с российской стороны оставлялись без последствий отходы НАТО от собственнных обязательств и деклараций, принятых на финише «холодной войны» ;

— непродуманными заявлениями по проблематике СНГ, далеко опережающими подчас реальные возможности и часто вызывающими мгновенное несогласие со стороны других государств — участников СНГ, что создает во внешнем мире впечатление, будто Россия навязывает СНГ реинтеграцию и при необходимости готова добиваться ее силовым путем;

— нечеткой тактической линией, изначально поставившей НАТО в положение, когда блок и ряд руководителей НАТО и некоторых ведущих стран Запада оказались перед дилеммой «или скорейшее и подчеркнутое расширение, или потеря лица» 50.

После того, как бывшие союзники во Второй мировой войне перешли к открытому противостоянию, провозглашенные ими ценности, включая права человека, фактически утратили символ единства и поэтому должны были объединиться. Распад Советского Союза в этом смысле стал классическим примером провала послевоенной межгосу.

50 Там же. С. 29. дарственной политики в области прав человека. Можно отметить три этапа в истории международной политики прав человека. Первый — начиная с 1919 г., заключение Версальского мирного договора и образование Лиги Наций, до начала Второй мировой войны в 1939 г. На этом этапе мир был многополюсным. Второй этап — начиная с 1945 г. и заканчивая 1991 г., охарактеризовался периодом существования двухполюсного мира. Третий этап начался в 1991 г., после распада СССР и возникновения однополюсного мира.

На первом этапе уже тогда существовавшая доктрина прав человека не предотвратила наступления Второй мировой войны. На втором этапе двухполюсный мир в конечном итоге распался как раз в пользу США, не отличавшихся в международной политике стремлением реализовать международные соглашения в области прав человека. На третьем этапе, в условиях однополюсного мира, содержание прав человека является односторонним, оно нередко диктуется со стороны США, откуда навязывается другая культура.

Отсюда можно сделать вывод, что права человека не могут служить гарантией ни международной, ни национальной безопасности. В случае противоречия между интересами национальной безопасности и принципами защиты гражданских свобод должно соблюдаться равновесие, если нет угрозы основным правам человека. А разумный баланс интересов национальной безопасности и защиты гражданских свобод, о которых идет речь, достижим только при условии открытости публичной власти.

Необходимо соблюдение принципа разумной достаточности, когда государство должно применять такие средства, которые позволяют достичь поставленной цели, и при этом наименее ограничивают деятельность отдельных лиц и наименее нарушают их права. Даже в случае чрезвычайного положения ограничения относительных прав могут осуществляться только в той мере и на такой период, которых явно требуют особенности ситуации.

Таким образом, проведенное в диссертации исследование новой геостратегической системы в контексте перехода от биполярного мира к многополярному, динамика международных отношений, связанная с окончанием глобального противостояния двух сверхдержав на планетарном театре действий, позволяет сделать вывод, что в современной ситуации формируется новый мировой порядок эпохи постхолодной войны с такими свойствами, как многополюсность, нестабильность, рост рисков, в котором значительно ослаблены позиции России, утрачены традиционные сферы ее влияния.

В специальном рассмотрении нуждается специфика приграничных регионов. В нынешней России в ним относятся 45 из 89 субъектов РФ с населением около 47 млн. человек, т. е. треть населения страны. Приграничные регионы имеют проблемы, характерные только для них. Одна из причин этого, «несомненно состоит в том, что действия федеральных органов государственной власти в период становления приграничных регионов не учитывали их особенностей» 51.

Государство заинтересовано в создании на приграничных территориях условий для гарантий национальной безопасности. Именно в приграничных регионах региональный аспект безопасности тесно смыкается с геополитическим. Это касается прежде всего Северного Кавказа, Калининградской области и Дальнего Востока. Продолжение государственной политики, не учитывающей их специфики, грозит попаданию этих регионов в зону геополитического влияния других государств (соответственно Турции и арабских странГермании, Польши, ЛитвыЯпонии и Китая). З. Бжезинский не исключает создания на территории.

51 Туманов В. Приграничные регионы как субъекты приграничного сотрудничества // Российский экономический журнал, 1999, № 2. С. 50.

России нескольких русскоязычных государств, тяготеющих к разным геополитическим центрам.

Приграничные с Калининградской областью государства (Германия, Польша, Литва) вынашивают планы создания на ее территории Балтийской республики немцев, осуществляя план «ползучей» экспансии (скупка собственности на имя подставных лиц, распространение сепаратистских настроений, призывы к пересмотру границ и т. д.). Особый интерес здесь имеют германские реваншистские организации, рассматривающие анклав в качестве сакральной древнегерманской территории. Если Калининградская область отрезана от России территориально, то Дальний Восток — экономически: железнодорожные тарифы делают продукцию предприятий Приморья неконкурентноспособной. Неизбежным становится тесное экономическое сотрудничество с Японией и Китаем, рост сепаратистских настроений, утрата принадлежности к России.

Учитывая нынешние ограниченные возможности федерального правительства, выход видится в наделении местных и региональных органов власти серьезными полномочиями, касающимися социально-экономического развития этих регионов и поддержания национальной безопасности. Однако эти полномочия необходимо уравновесить четкой правовой базой, которая обеспечит баланс региональных и общероссийских интересов: принятие соответствующих федеральных законов и заключение соглашений между федеральным правительством и правительствами регионов1. В Государственной Думе уже находятся на рассмотрении проекты федеральных законов «Об экономическом и правовом статусе приграничных территорий Российской Федерации», «Об особенностях организации местного самоуправления в приграничной зоне» и ряд проектов поправок, изменений и дополнений в некоторые действующие законы.

1 Там же. С. 55.

Что касается геополитических аспектов безопасности, отметим, трудности, возникающие в связи с неоднозначной трактовкой «геополитики», которые вызваны концептуальной «неопределенностью». Одних авторов беспокоит, на какую «полку» ее положить — науки или идеологии (П.А.Цыганков), другие хотят провести геополитику между Сциллой оккультизма и Харибдой позитивизма (Ю.В.Тихонравов), третьи — просто считают задачей геополитики разработку новых парадигм, форм и методов исследования внешнеполитической деятельности государств (К.С.Гаджиев), четвертые — разделяют принципы и методы классической геополитики (А.Г.Дугин) и т. д. Но, очевидно, что любая теория хороша тогда, когда обладает объяснительным и предсказательным потенциалом, что возможно при использовании ею определенных принципов и законов.

Мы считаем, что этим требованиям больше отвечает классическая геополитика, связанная с именами Ф. Ратцеля (1884−1904), Р. Челлена (1864−1922), Х. Д. Макиндера (1861−1947), А. Мэхена (1840−1914), В. Бланша (1845−1918), Н. Спикмена (1893−1943), К. Хаусхофера (18 691 946), К. Шмита (1888−1946), П. Н. Савицкого (1895−1968).

Первой и основной аксиомой классической геополитики является неснимаемое противоречие между морским Западом, ныне олицетворяемым США, Англией и их союзниками, и континентальным Востоком. Именно это положение наиболее часто подвергается критике. Основной контраргумент — смягчение противоречий между Востоком и Западом, глобализация международной жизни, уменьшение различий и т. п., представляющее новое издание опровергнутой историей теории конвергенции. Агрессия НАТО в Югославии окончательно развенчала «миролюбие» Запада, его приверженность общечеловеческим ценностям, демократии, правам человека и т. п. и актуализировала вопросы евразийского единства, за которое мы выступаем.

Центральноазиатский регион характеризуется в работе с позиций налично-актуального и налично-потенциального положения. В отношениях России к центральноазиатскому региону геостратегически превалирует первая позиция. Она базируется на учете отсталости среднеазиатских государств, прогнозах экономического сотрудничества с ними и т. д. Геополитическая линия России выстраивается на прояснении вопросов экономической интеграции в рамках СНГ и др.

Историческая переориентация геополитического пространства формирует неравноценные в отношении военной мощи, но экономически соизмеримые геополитические центры. Ими являются как отдельные государства, так и интегрированные сообщества государств. Особую опасность для России представляют панисламистские, тюркоцентрич-ные проекты фундаменталистского консервативного режима в Средней Азии. Любое практическое воплощение панисламистского азиатоцен-тричного проекта нейтрализует традиционные российскому миру евразийские геополитические архетипы с непредсказуемой будущностью.

За период суверенного развития новых независимых государств Центральной Азии были успешно решены многие задачи, представлявшиеся, для многих экспертов, невыполнимыми для республик, не имевших собственной экономической и политической системы: а) созданы основы собственной государственностиб) заложена перспективная законодательная база экономических реформв) налажена собственная финансово-бюджетная политика.

Дальновидная стратегия России в центральноазиатском регионе, как видится, должна уделить самое серьезное внимание разработке теории всего комплекса вопросов российско-центральноазиатских отношений. Недооценка этой проблемы только отрицательно сказывается на разработке вопросов геостратегии, практической политики и способов ее осуществления.

Необходимо также наладить всестороннее культурное, научное, политическое сотрудничество с коллегами, институтами центральноа-зиатских стран, что поможет глубже изучать представляющие общий интерес вопросы, вырабатывать полезные рекомендации и ориентиры для практической деятельности, в той или иной степени предупреждать нежелательное развитие событий.