Просветительство как фактор становления и развития татарской общественно-политической мысли на рубеже XIX — XX веков

Актуальность темы

исследования. Современная историографическая ситуация, развитие исторической и политической мысли — как в собственно дисциплинарной версии, так и в качестве широкого интеллектуального дискурса, — характеризуется формированием целого ряда направлений, которые с учетом достижений современной социогуманитарии нацелены на изучение и осмысление процессов духовного и культурного развития социума, особенно в переломные периоды его эволюции. Работа историков, а также тесно связанных с исторической проблематикой политических мыслителей в русле «новой культурной и новой интеллектуальной истории», интегрированной «новой культурно-интеллектуальной истории», «интеллектуальной истории истории» (intellectual history of history)1, существенным образом преобразила историю историографии, историю общественно-политической мысли, которые расширили свою проблематику, отводя центральное место дискурсивным практикам как историков, так и идеологов и культурологов, носителей определенных идейно-политических и этнокультурных ценностей.

Извлекая уроки из «лингвистического», «антропологического» и иных «поворотов» в социальном и гуманитарном познании, отечественные ученые по общему правилу ориентируются на достижение синтеза традиционной методологии с новациями, привнесенными в процессы познания комплексом теоретических подходов и представлений, который принято обозначать в качестве постмодернизма: возвращаясь — обновленная — к «средней позиции», историко.

1 См.: Одиссей. Человек в истории. 1992. -М., 1994; Одиссей. 1996. — М., 1996; Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1999. Вып.2. — М., 1999; Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып.25. Сб.ст. — Томск, 1999; Историческая наука и историческое сознание. -Томск, 2000; Историк в поиске. Микрои макроподходы к изучению прошлого. Докл. и выступл. на конф. 5−6 окт. 1998. — М., 1999; Историк на пути к открытому обществу. Мат. Всеросс. научн. конф. -Омск, 2002; Мир историка. XX век. — М., 2002; Историки в поиске новых смыслов: Сб. научн. ст. и сообщ. участников Всеросс. научн. конф. Казань, 7−9 окт. 2003. — Казань, 2003; Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории.12. — М., 2004 и др. научная мысль «получает шанс стать по-настоящему самостоятельной и самоценной исторической дисциплиной"2.

Сочетание традиционной парадигмы теории познания, которая делает акцент, прежде всего, на приоритетность изучения свойств объекта, его эмпирической данности, с новой, неокантианской по своей природе, парадигмой, обращенной к рассмотрению познавательных возможностей субъекта, предстает как «наиболее результативный способ более полного охвата типологических и о индивидуальных особенностей изучаемой реальности», в том числе, реальности духовного, идейно-политического порядка. Особое значение это имеет для тех исторических проблем и сюжетов, которые связаны с изучением и осмыслением сложносоставных духовно-интеллектуальных феноменов, явленных в периоды исторических изломов, в условиях социополитических трансформаций общества.

К таким темам истории относится этнокультурная и историко-политическая идентификация в ситуации полиэтнического сообщества, которую в исторической и политической мысли принято обозначать в качестве империи. Особой противоречивостью этот процесс отличался в России, которая как континентальная, «сухопутная» империя столкнулась с этими проблемами не в заморских анклавах, как это было свойственно морским, океаническим державам, а в пределах одной и той же территории.

Изучение культурно-политической идентификации тюрко-татарского этноса (татар Поволжья и Приуралья) в условиях новейшего времени, развития татарской общественно-политической мысли на рубеже XIX—XX вв.еков позволяет, во-первых, заполучить более полную, подробную и объемную картину развития полиэтнического российского сообщества на новом витке его модернизацииво-вторых, выявить общее и особенное в состоянии российского социума в обстановке крупных социальных сдвигов. Сверх того, изучение и истолкование данной.

2 Репина Л. П. Новая историческая наука и социальная история. — М., 1998. — С. 235. 'Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Уч. пос. /ИНДанилевский, В. В. Кабанов, О. М. Медушевская, М. Р. Румянцева. — М., 1998. — С.67. проблемы открывает возможности для развития современной теории политики, теории и методологии исторического познания.

Историко-политический анализ проблемы призван способствовать выработке адекватных критериев оценки различных направлений общественно-политической мысли тюрко-татарского этноса, осмыслению новых и традиционных для данной проблемы вопросов, что отвечает тем задачам, которые стоят перед отечественной исторической наукой, историей политической мысли, развивающихся ныне в условиях методологического плюрализма.

Поворот традиционного татарского общества к ценностям модернизации, наметившимся в XIX столетии, происходил — и не мог не происходить — в рамках доминирующих в общественном сознании религиозных форм и идей. Как это не раз случалось в истории, под оболочкой конфликтов религиозно-когнитивного свойства скрывались притязания различных социальных групп, противоречия между сценариями общественных преобразований. В условиях доминирования традиционализма в организационно-хозяйственных отношениях основной части татарского населения — морально-экономического, межсоседского характера аграрного строя, который продолжал активно «перебрасывать» свои характеристики в другие сферы жизнедеятельности — отходничество, торговлю и др., соответственно — в духовном обустройстве татарского этноса, новые взгляды, концепции и нормы могли быть осмыслены только сквозь призму ислама, в привычных для народа образах и понятиях.

При всем разнообразии позиций представителей религиозно-реформаторского движения, основоположниками которого явились А. Утыз-Имяни, Г. Курсави и Ш. Марджани, выделяется некое ядро, «общий знаменатель» их взглядов — переосмысление религиозно-мировоззренческой и тесно связанной с ней этико-ценностной проблематики в плане приближения ее к мирским запросам современности.

Испытывая мощное давление со стороны сил фундаменталистского толка, реформаторы «поволжского» ислама нередко были вынуждены проводить свои идеи «под конвоем» канонической догматики, прокламируя стремление вернуть татарское общество к той «истинной вере», от которой оно отошло. Ссылаясь на канонические труды ханафитского фикха, те же А. Утыз-Имяни и Г. Курсави утверждали идею правового обеспечения интересов татарского этноса в русле развития общероссийского государства.

Предметом особой заботы идеологов обновления татарского общества, таких как И. Хальфин, С. Кукляшев, А. Вагапов, М.-Г.Махмудов, Х. Файзханов являлось школьное дело — главное поприще культуртриггерской деятельности, направленной на утверждение новой системы ценностей. Не случайно реформаторское движение в среде татарских просветителей получило название «джадидизм». Именно новометодные (джадидистские) медресе начали прокладывать путь к обновлению ислама, его адаптации к условиям модернизирующегося общества. В лице этих медресе, где стали преподаваться и светские предметы, просветительство получило серьезный идеологический институт, способствующий распространению новых ценностей, подходов и взглядов в широких слоях татарского населения.

С появлением новометодных медресе и первых периодических изданий (как «Тарджиман» И. Гаспринского, 1883) возникли предпосылки для доведения религиозно-реформистских идей до массового сознания. Джадидизм, определявший одну из ключевых тенденций татарской интеллектуальной мысли второй половины XIX — начала XX века, служил именно этим целям. Хотя его основополагающие принципы прошли апробацию в рамках системы религиозного образования, он изначально был призван выполнять более широкие задачи, выходящие за пределы этой системы: татарское общество нуждалось в новой системе мироощущения, в новых ценностных ориентирах.

Старая мусульманская школа давала знания, состоявшие из религиозных и моральных ценностей, которые считались вечными и самодостаточными. Другим формам знания, даже тем, которые были бы полезны по прагматическим соображениям, в старых медресе уделяли мало внимания. Джадидистские учебные заведения призваны были прилагать больше усилий к тому, чтобы навести мосты между современным знанием и мусульманской культурой, внедрить современные науки в систему мусульманских знаний, это означало внесение элементов светской модели мировосприятия, основанной на принципах рациональности, универсальности и объективности. Безусловно, такой подход порождал острые споры среди татарской интеллигенции, поскольку речь шла об использовании двух культурных концепций познания. Сторонники старого метода (кадимисты) оказывали противодействие джадидизму, усматривая в нем угрозу мусульманской культуре и мировоззрению.

В этих условиях реформаторски настроенная татарская мусульманская интеллигенция закладывала предпосылки для пересмотра основ устаревшего мировоззрения, подрыва господства схоластических догм, смены традиционных норм отношений между людьми как универсальных регуляторов на новые. Джадидизм служил своеобразным переходом от прежних стереотипов массового сознания к современным формам социокультурного и этнополитического мышления. Перенесение центра тяжести с чисто богословских проблем на вопросы социальные и политические предполагало новые подходы в их постановке, более высокий уровень их рационального познания и осмысления.

Начало XX века стало эпохой роста самосознания татарского и других народов Поволжья и Приуралья, развития просветительства, активизации политической жизни, модернизации общества в русле приобщения его к общероссийским ценностям.

Актуальность темы

нашего исследования связана не только с решением научных задач, но и определяется той социальной ролью, которую играет историческое познание в современном обществе. Системное знание об истории России как полиэтническом сообществе, свободное от стереотипов и мифов, «работает» на идею общенационального согласия, может служить подспорьем для проведения адекватной национальной политики в современных условиях.

Объектом исследования выступает феномен национального просветительства в условиях модернизации российского общества и формирования культурной и политической идентичности национальных элит.

Предметом исследования является татарское просветительство на рубеже XIX — начала XX веков, взятое в качестве важного фактора становления татарской общественно-политической мысли и разработки сценариев этнополитического развития.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX — начало XX веков, — период, отмеченный формированием просветительства татарского этноса в качестве развернутой системы взглядов и подходов, что, в свою очередь, способствовало оформлению основных идейно-политических направлений в движении татар Поволжья и Приуралья, направленного на достижение новых культурных и политических позиций в системе российской государственности.

Территориальные рамки исследования охватывают Волго-Уральский регион, который в согласии с существующими научными и культурными представлениями может быть рассмотрен в качестве репрезентативного объекта изучения в процессе осмысления проблем обретения культурно-исторической идентификации в условиях многонационального российского общества, выработки интеллектуальными национальными элитами сценариев общественных перемен в преддверии победы леворадикальных сил в событиях 1917 года.

Степень изученности темы. Различные концепции просветительства восходят к опытам теоретического и культурного осмысления процессов духовного развития французского общества, предпринятым в период, предшествующий Великой французской революции, когда целая когорта интеллектуалов (Дидро, Вольтер, Даламбер, Монтескье, братья Гримм и др.) предприняли фронтальную атаку на порядки абсолютистского общества с целью утверждения новой системы ценностей, отвечающей, в конечном счете, эпохе господства капитала и буржуазной демократии. Эта ситуация, когда радикально или реформаторски настроенные представители культурных классов расшатывают «старые порядки», отказывая им в моральной и политической легитимации, была осмыслена в мировой исторической и политической мысли в качестве закономерного, неизбежного этапа эпохи крупных социальных перемен, связанной с «революцией в умах».

Различные аспекты проявления просветительских тенденций в российском обществе (а точкой отсчета здесь принято считать творчество А. Н. Радищева и Н. И. Новикова, представляющих в историческом сознании два — радикальное и либерально-реформаторское — направления просветительства) были представлены в историко-политических сочинениях российских мыслителей «серебряного века», в том числе В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, С. М. Соловьева, Н.А.Фирсова4 и др. В последующем, в советской историографии, общие проблемы российского просветительства явились предметом изучения историков, философов, социологов, политологов, представителей других направлений социального и гуманитарного знания5. Можно отметить теоретическое и методологическое значение для осмысления проблем Просвещения и просветительства как формы его исторической реализации изданной под эгидой МГУ многотомной серии «Очерки русской культуры XIX века», один из томов которой непосредственно посвящен проблемам просветительства России XIX б века .

Процесс изучения просветительства как фактора развития и эволюции татарской общественно-политической мысли в контексте эволюции российского общества в целом может быть условно подразделен на три периода: дореволюционный (до 1917 г.), советский (1917 — начало 1990;х гг.) и постсоветский (с 1990;х гг.).

Первые попытки осмысления наследия татарских просветителей принадлежат татарским же ученым и культурным деятелям конца XIX — начала.

I 4.См.: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры в Зт — М., 1993;1995; Его же. Воспоминания.

Под.ред.А. Н. Сахарова. — М.: 1990; Ключевский В. О. Сочинения. Т.5. — М., 1989; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1988; Фирсов Н. А. Инородческие населения прежнего Казанского царства в новой.

России до 1762 и колонизация закамских земель в это время.-Казань, 1869.

5 См.: Штранге М. М. Демократическая интеллигенция России в XVIII веке. М., 1965; Лотман Ю. Материалы к курсу теории литературы. — Тарту. Вып.1. 1970; Орлов П. А. Русский сентиментализм. — М., 1977; Минаева Н. В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. — Саратов. 1982; Грюнебаум Г. Э. Основные черты арабо-мусульманской культуры, — М., 1981; Грюнебаум Г. Э. Классический ислам, — М., 1988; Каменский З. А. Философские идеи русского просвещения. — М., 1971; Валицкая А. П. Русская эстетика XVIII века: историко-проблемный очерк просветительской мысли. -М., 1983; Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVIII — начала XIX вв.-М., 1983 и др.

6 См.: Общественно-политическая мысль европейского Просвещения. — М., 2002.

XX веков, в том числе Ш. Марджани, К. Насыри, Р. Фахретдину7. В исторических сочинениях в этот период наибольшее освещение получили история отдельных учебных заведений, распространение просвещения в крае, но авторы, как правило, не задавались вопросами об исторической сущности татарского просветительства, факторах его эволюции, о периодизации этого явления, вне зоны внимания оставался целый ряд конкретно-исторических проблем, в частности, женского образования в татарском обществе.

С 1917 года начинается новый, советский период историко-политического изучения темы. Он характерен засильем классовых, идеологических подходов в освещении исторических проблем, что оборачивалось тенденциозными оценками и характеристиками, как процессов духовного развития татарского этноса, так и исторических сочинений, в которых эти процессы изучались и осмысливались9.

Непросто складывалось в 20−30 годы XX века изучение истории джадидизма и утверждения его в системе духовных образовательных заведений, роли просветителей из среды мусульманского духовенства. История идей, выдвинутых в это время, столь же драматична, как и судьбы самих мыслителей и ученых — Г. Ибрагимова, Г. Сагди, Г. Губайдуллина, Д. Валиди и других деятелей национального просвещения.

В новой исторической обстановке, в широком смысле — под воздействием идей XX съезда КПСС, в шестидесятые годы XX столетия в Казанском университете под руководством Р. И. Нафигова была основана научная школа, представители которой сосредоточили свое внимание на изучение процессов общественно-политического и духовного развития в Поволжско-Уральском регионе. Он разрабатывает концепцию татарского просветительства в период с.

7 См.: Шихаб ад-дин Марджани. Вафият ал-аслаф ватахият ал-ахлав. («Подробное о предшественниках и приветствие потомкам»). Перевод с арабского А. Н. Юзеева. — Казань, 1999; К.Насыров. Краткая татарская грамматика изложенная в примерах.-Казань, 1860- Фахрутдин Р. Асар, — Оренбург, 1808.

8 См.: Траубенберг П. В. Татарская учительская школа в Казани. — Казань, 1890- Ашмарин Н. Очерк литературной деятельности казанских татар-магометан за 1880−1895 гг. — М., 1901; Ильминский Н. И. О системе просвещения инородцев и о Казанской крещено-татарской школе, — Казань, 1913; Коблов Я. Д. Мечты татар-магометан о национальной общеобразовательной школе.- Казань, 1908., Его же Конфессиональные школы казанских татар, — Казань, 1910; Чичерина С. В. У приволжских инородцев. Путевые заметки, — СПб., 1905, Ее же Положение просвещения у поволжских инородцев, — СПб., 1906.

9 См.: Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М., 1931; Горохов В. М. Реакционная школьная политика царизма в отношении татар Поволжья. — Казань, 1941. середины девяностых годов XIX века до Октябрьской революции, акцентируя внимание на его радикальное, революционно-демократическое направление. Джадидистское движение он подразделял на два течения, внося ясность в толкование терминов «джадид» и «джадидизм"10. Работы С. М. Михайловой, которая после Р. И. Нафигова возглавила данное научное направление, посвящены широкому кругу проблем, связанных с выявлением характерных черт и особенностей процессов духовного развития в XIX — начале XX вв. татарского этноса, других национальностей, населяющих регион Поволжья и Урала, и современному взаимодействию культурных традиции в этом полиэтническом регионе. Широкую известность, как в российской, так и в зарубежной науке, получили работы С. М. Михайловой, посвященные изучению роли Казанского университета как форпоста образования, науки и просвещения в восточных регионах страны11.

В изданных в 1960 — 1980;е годы трудах К. Ф. Фасеева, Я. И. Ханбикова, С. Х. Алишева, Я. Г. Абдуллина, Х. Х. Хасанова, А. Г. Каримуллина, МАУсманова,.

А.Н.Юзеева, М. Х. Юсупова, А. Х. Махмутовой и других исследователей были подняты вопросы о специфике развития общественно-политической мысли татарского этноса, об истоках татарского просветительства, анализировались исторические место и роль его отдельных представителей в развитии национальной духовной культуры.

10 См.: Нафигов Р. И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли (Очерк истории. 1895−1917 гг.).- Казань, 1964.

11 См.: Михайлова С. М. Формирование и развитие просветительства среди татар Поволжья (1860−1861).

Казань, 1972; Ее же. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья, — Казань, 1979.

12 См.: Фасеев К. Ф. Из истории татарской передовой общественной мысли (вторая половина XIXначало ХХвв).-Казань, 1955; Его же. На путях пролетарского интернационализма. — Казань, 1971; Ханбиков Я. И., Шарафутдинов З. Т. История педагогики Татарстана.-Казань, 1964; Михайлова С. М. Казанский университет в духовной культуре народов Востока России, — Казань, 1991; Михайлова С. М., Коршунова О. Н. Поволжье и Приуралье: культура многонациональной провинции.- Казань, 2001; Абдуллин Я. Г. Татарская просветительская мысль, — Казань, 1976; Юзеев А. Н. Марджани. — Казань, 1977; Его же. Татарская философская мысль конца XVIII — XIX веков. — Казань. 1988; Каримуллин А. Г. Татарская книга начала XX века. — Казань, 1974; Хасанов Х. Х. Революционер-интернационалист. — Казань, 1971; Его же. Формирование татарской буржуазной нации, — Казань, 1977; Усманов М. А. Заветная мечта Х.Файзханова. Повесть о жизни и деятельности, — Казань, 1980; Юсупов М.Х. Ш. Марджани как историк. — Казань, 1981; Махмутова А. Х. Становление светского образования у татар (Борьба вокруг школьного вопроса. 1816−1917).- Казань, 1982.

В 1990;е годы, в связи с утверждением принципов теоретико-методологического плюрализма, происходит обновление проблематики рассматриваемой нами темы, расширяется исследовательская база, авторы мобилизуют новые концепции и теории, наработанные в мировой исторической, социологической и политической мысли. Цивилизационные, социокультурные подходы, позиции этнометодологии явственно прослеживаются в работах Б. С. Ерасова, Г. В. Милославского, В. И. Морякова, С. Х. Алишева, Я. Г. Абдуллина, Р. У. Амирханова, С. М. Михайловой, Е. А. Вишленковой, Р. Ф. Мухаметдинова, Д. М. Исхакова, С. М. Исхакова, Р. Р. Фахрутдинова, Р. М. Мухаметшина, А. Ю. Хабутдинова, А. Н. Юзеева, Л. М. Айнутдиновой, Д. М. Усмановой, Р. А. Циунчука, Л. А. Ямаевой 13.

В научный оборот вовлекаются труды иностранных авторов и эмигрантов из СССР, которые касались проблемы истории татарской общественной мысли и татарского просветительства — А. Авторханова, Т. Давлетшина, А. Беннигсена, С. Дюдуаньона, А. Рорлих, Ф. Жоржон и др.14.

13 См.: Ерасов Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке (Очерки общей теории). — М., 1990. Его же. Социальная культурология.- М.: 2000; Милославский Г. В. Интеграционные процессы в мусульманском мире (Очерки исламской цивилизации).- М., 1991; Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII века: из истории общественно-политической мысли России. -М., 1994; Алишев С. Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья: XVI — начало XIX века, — М., 1990; Юзеев А. Н. Мировоззрение Марджани и арабо-мусульманская философия. — Казань, 1992. Юзеев А. Н. Татарская философская мысль конца XVIII — XIX веков (эволюция, основные направления и представители). — Казань, 1998; Мухаметдинов Р. Ф. Зарождение и эволюция тюркизма. — Казань, 1996; Исхаков Д. М. От нации «мусульманской» к нации татарской.//Татарстан №№ 9−10. Казань, 1995; Исхаков Д. М. Джадидизм как нациостроительство // Иман нуры. № 4. Казань, 1996; Исхаков Д. М. Проблемы становления и трансформации татарской нации. — Казань, 1997; Исхаков Д. М. Феномен татарского джадидизма: введение к социокультурному осмыслению. Казань, 1997; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII — XX веков,-Казань, 2001; Ямаева JI.A. Мусульманский либерализм начала XX века как общественно-политическое ^ движение, — Уфа, 2002; Фахрутдинов P.P. Татарский либерализм в конце XIX — начало XX вв. (Очерки политической истории). — Казань, 1998; Исхаков С. М. Мухаммед-Гаяз Исхаки: из политической биографии писателя.// Вопросы истории. № 8. М., 2004; Исхаков С. М. Вопросы истории тюркских народов первой четверти XX века в неопубликованных трудах Г. Исхаки.//Эхо веков.№№ 3−4. 2000; Мухаметшин P.M. Татары и ислам в XX веке. Казань, 2003; Амирханов Р. У. Татарская демократическая печать (1905;1907).-М., 1988; Айнутдинова JT.M. Либеральное движение в Казанской губернии (19 001 917). — Казань, 2003; Циунчук Р. А. Думская модель парламентаризма в Российской империи: этноконфессиональное и региональное измерения, — Казань, 2004; Усманова Д. М. Мусульманские представители в Российском парламенте (1906;1916).- Казань, 2005.

14 См.: Авторханов А. Империя Кремля. Советский тип колониализма. — Вильнюс, 1990; Давлетшин Т. Советский Татарстан, — Лондон, 1974; Беннигсен А. Мусульмане в СССР (переиздание). — Казань, 1999; Дюдуаньон С. А. Кадимизм: элементы социологии мусульманского традиционализма в татарском мире и в Мавераннахре (конец XVIII — начала XX вв.)//Ислам в татарском мире: история и современность,.

В целом можно полагать, что историческая и историко-политическая наука имеют несомненные достижения в деле изучения духовного развития татарского этноса на «позднем» этапе социополитической модернизации Российской империи. Вместе с тем продолжает оставаться актуальной задача комплексного изучения и осмысления просветительства в качестве фактора и условия культурно-исторической идентификации сообщества татар Поволжья и Приуралья, развития татарской общественно-политической мысли на рубеже XIX — XX веков. В данной диссертации автор пытается внести свой посильный вклад в решение этой научно-исследовательской задачи.

Цель исследования заключается в изучении места и роли просветительства как особого интеллектуального и духовного образования эпохи модернизации в процессах становления и эволюции татарской общественно-политической мысли и ее социокультурной составляющей.

Для реализации цели исследования в работе решаются следующие основные задачи:

• предпринимается обзор историографической традиции, в русле которой исследовалось просветительство в качестве социокультурного явления, а также развитие просветительства в этнической среде татар Поволжья и Приуралья;

• в историко-политическом регистре осмысливается просветительство в качестве общественно-культурного феномена;

• исследуются характерные черты и особенности татарского просветительства в формате процессов этнокультурного развития i пореформенного периода истории России;

• определяются формы и методы воздействия движения просветительства на становление общественно-политической мысли и формирование татарских культурно-политических элит;

Казань, 1997; А.А. Rorlich. TheVolga Tatars. A Profile in National Resilience.-Stanford, 1986; Fransua Jorjon. Torek milbtchelege tamirlari Yosif Aqchura (1876 — 1935). Kazan, 2003. $.

• прослеживаются духовные и организационные взаимосвязи между просветительством и этнополитическим клерикализмом в татарской умме.

Методологическая основа диссертации адаптирована к ее целям и задачам. Прежде всего, автор руководствовался принципами историзма и объективности. Он стремился рассмотреть процессы и явления, имевшие место в истории татарской общественно-политической мысли, в их динамике, во взаимосвязи с другими социальными процессами, в той конкретно-исторической форме, которую они принимали в разное время. Из методов, являющихся общезначимыми для исторического исследования, в работе задействованы сравнительно-исторический, типологический, структурно-функциональный, системный методы познания, а также методы синхронного анализа, периодизации, классификации и биографический.

Новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка анализа общественно-политической и социокультурной жизни татарского общества в конце XIX — начала XX вв. в контексте взаимосвязи его экономических, политических, образовательных и религиозных составляющих. В ходе изучения темы были переосмыслены некоторые стереотипы в отношении религиозного и политического факторов татарского общества. Выявлены концептуальные, идейно-политические основы татарского просветительства и причины актуализации его в современной историко-политической мысли. В диссертации показано, что в период модернизации происходит мировоззренческий переворот, перемены в формах культурной, общественной и частной жизни татарского населения и в его социокультурной психологии.

В работе акцентируется внимание на том обстоятельстве, что распространение новометодного движения было обусловлено социально-экономическими процессами и структурными изменениями в российском обществе, в которые вовлекался татарский этнос. В этих условиях татарское сообщество испытывало нужду в кадрах с европейским образованием и языковой подготовкой. «Российский» ислам, в первую очередь в Среднем Поволжье, в течение многих веков способствовал формированию принципов толерантности во взаимоотношениях между представителями различных конфессий и культур, а потому он явился основой формирования такого феномена общественно-политической и духовной жизни как джадидизм, не препятствовал проникновению в татарское общество общедемократических ценностей.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории Татарстана и татарского народа, при разработке учебных курсов по истории России и Татарстана, культурологии, факультативов, спецсеминаров по проблемам истории, татарской общественно-политической мысли, истории татарского просветительства и национального движения.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политической истории Казанского государственного университета. Основные положения и результаты отражены в выступлениях и публикациях на научно-практических конференциях: «Совершенствование преподавания в высшей школе» (Казань, 2001), «Социокультурная деятельность как объект социального и исторического познания» (Казань, 2002), «Казанский университет как исследовательское и социокультурное пространство» (Казань, 2005), «Народы России на переломе эпох (XX — начало XXI веков)» (Казань, 2005), а так же на итоговой научной конференции Казанского государственного университета (Казань, 2006). Основные результаты исследования представлены в 4-х публикациях автора.

Структура диссертационной работы. Диссертация структурирована в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Конец XIX — начало XX вв. — это особый период в истории развития татарской общественно-политической мысли. В это время в татарском обществе происходят серьезные изменения, связанные с формированием просветительского движения. Татарское просветительство как составная часть общественно-политической мысли явилось ярким выражением духовной перестройки эпохи крушения средневековых схоластических традиций, постепенного утверждения новых общественных идеалов. Интерес к татарскому просветительству существовал всегда, но на разных этапах исторического развития менялись идеологические оценки этого явления, которые были связаны не только с изменением общественной ситуации, но и с введением в оборот новых источников (архивные документы, мемуары политиков, оказавшихся в эмиграции, а также зарубежные исследования). Новые источники и новые подходы позволяют более объективно рассмотреть историю просветительского движения.

Анализ свидетельствует, что на татарское просветительское движение значительное влияние оказала, с одной стороны, арабо-мусульманская философия, с другой — прогрессивные западноевропейские и русские идеи. Открытие 1-й Казанской гимназии (1758г.) и Казанского университета (1804г.), в стенах которых татары впервые получают светское образование, явились импульсами к прогрессу в деле национального просвещения народов Востока России и стимулами к пересмотру ориентиров в координатах этнос — нацияпросвещение. Появляются и личности-подвижники пробуждения национального сознания, фиксирующие внимание на необходимости реформирования всего общества. Некоторые из них под влиянием европейских идей реформирования видят рычаг преобразований в изменении системы образования. Их деятельность можно обозначить как культурно-просветительскую (семья Хальфиных, А. Вагапов, С. Кукляшев, М. Махмудов и др.). Другие, называемые религиозным реформаторами, видели дальнейший путь развития общества в реформировании ислама (Г.Утыз-Имяни, А. Курсави, Ш. Марджани).

Ш. Марджани рассматривается в современной литературе и как религиозный реформатор, и как просветитель, так как его мировоззрение считается синкретичным. Творчество Х. Файзханова, Ш. Марджани, К. Насыри имеет свои особенности. Просветительское направление Х. Файзханова и К. Насыри предстает как более светски ориентированное, т.к. эти корифеи национальной мысли испытали особенно сильное влияние. русской и западноевропейской культуры, нежели направление Ш. Марджани. Тем не менее, направление Ш. Марджани занимало ведущее положение в татарской просветительской мысли и пользовалось большим успехом у татарского народа. Синтез базовых идей религиозного реформаторства и просветительства стал концептуальной основой особой формы национального религиозно-культурного и общественно-политического движения среди татар — джадидизма. Джадидистское движение было направлено на создание национальной светской школы, реформирование конфессионального образования, европеизацию образа жизни и быта татарского населения. К началу XX века джадидизм достигает своих целей. Господствующие позиции занимают новометодные мектебе и медресе, обеспеченные учебной литературой. Сформировался единый татарский литературный язык, возникли институты общенационального светского образования, и вопрос стоял уже об их расширении и совершенствовании методов преподавания. Татарское население получило возможность учиться как в российских, так и в зарубежных учебных заведениях. Общественное движение конца XIX века в Казанской губернии концентрировалось на противостоянии джадидизма и кадимизма. Кадимисты выступали активными оппонентами буржуазных реформ и реформаторов.

С конца XIX века формируется новая волна миссионерской политики. Усилиями известных миссионеров в Казанской губернии создаются учебные заведения, ставшие центром их миссионерской и педагогической системы. Казанская учительская семинария стала очагом распространения мощной системы Н. И. Ильминского. Роль учительской семинарии не сводилась лишь к подготовке учителей для определенных типов школ. Это заведение стало основным местом формирования национальных педагогических кадров, что позволило создать начальные школы в чувашских, мордовских, удмуртских и марийских деревнях. Российское правительство также выдвигает проекты создания государственных школ для мусульман. Одним из них было создание Казанской татарской учительской школы. Благодаря ей возникает феномен светских учителей как новой группы национальной элиты. Выпускники Казанской татарской учительской школы активно участвуют в общественно-политическом движении Поволжья и России.

Возглавляемое национальной элитой татарское общественно-политическое движение было частью оппозиционного лагеря. Эта оппозиционность провоцировалась религиозной и национальной политикой православного государства, ориентированной на христианизацию и русификацию «инородцев». Если первоначально в своей «инородческой» политике российская власть руководствовалась преимущественно неприятием ислама, то впоследствии ее курс определялся объективными закономерностями модернизационного развития России, диктовавшими необходимость унификации и стандартизации всех сторон жизни населения страны. Реформы российской власти 60−70-х гг. XIX в. (военная, городская, земская, судебная, школьная), затронули и татарское население Поволжья, имея несомненно прогрессивный характер. Отношение татар к социально-экономическим и политическим преобразованиям, проводимым российским государством, было противоречивым. С одной стороны, татаро-мусульманское население приветствовало подобную унификацию, поскольку она обеспечивала расширение гражданских и политических прав татар. С другой стороны, возникало опасение, что всеобщее нивилирование разрушит религиозно-культурную цельность и обособленность мусульман.

Учащиеся и выпускники национальных татарских учебных заведений становились инициаторами и активистами политических движений всех направлений и оттенков. В начале XX века новой формой общественно-политического движения татар явилось шакирдское движение. Его участники занимались пропагандистской деятельностью среди татарской молодежи. Так, к началу XX столетия появляются общественные деятели, перенявшие идеи татарских просветителей и поставившие целью переход к политической деятельности.

В годы первой революции 1905;1906 гг. помимо уже существующих партий революционно-демократического направления среди татар появились первые политические группы с достаточно выраженной партийной ориентацией. «Танчылар» — татарские социал-революционеры и «уралчылар» — татарские социал-демократы. Эти названия являются измененными вариантами названий двух газет, являвшихся печатными органами данных групп — «Танг юлдузы» («Утренняя звезда») и «Урал». Наиболее активными деятелями были Г. Исхаки, Ф. Туктаров, Ш. Мухамедьяров, Х. Ямашев, Г. Терегулов. Эти партии являлись практически единственными национальными политическими группами, образовавшимися в среде мусульманских народностей Российской империи. Они принадлежали к партиям социалистической ориентации, имели слабо разработанную программу и узкий круг приверженцев. Их деятельность оказалась непродолжительной, а влияние на татарскую общественность оставалось ограниченным. Обе группы сошли с общественной арены в течение 1907 года.

После издания «Манифеста от 17 октября» 1905 г. татарская политическая элита присоединилась к общероссийской либеральной оппозиции. Внутри этой оппозиции в 1905 г. происходит организационное дробление, появляются политические партии со схожими в принципиальных вопросах программами. Самой крупной и ведущей среди них была конституционно-демократическая партия. Ее программные установки (ограничение самодержавной власти парламентом, равноправие всех граждан вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности, неприкосновенность частной собственности и др.) стали основой при создании мусульманскими либералами своей политической платформы. Особенно привлекал их в кадетской программе тезис о культурно-национальной автономии нерусских народов в составе единой России. Однако программа мусульманских либералов имела свои особенности. Ее специфика определялась рядом особых требований, нацеленных на разрешение национально-культурных задач.

Программа мусульманских либералов была принята на III мусульманском съезде в августе 1906 г. в Нижнем Новгороде, на котором получила свое окончательное организационное оформление партия «Иттифак аль-муслимин» («Союз мусульман»). В центральном комитете партии лидирующую роль занимали казанские татары Ю. Акчура, X. и С. Максуди, С.-Г.Алкин, Г. Баруди, Г. Р. Ибрагимов. Она должна была объединить всех мусульман Российской империи. Отношение мусульманской элиты к этой партии либерально-демократической направленности было неоднозначным. В числе ее политических противников были татарские социал-революционеры и татарские социал-демократы.

Умеренно-центристские политические позиции партии «Иттифак аль-муслимин» определяли и ее тактику. Ограничивалась она легальными, в основном парламентскими, методами борьбы. Рассмотрение вопроса о легализации партии «Иттифак аль-муслимин» продолжались вплоть до 1917 года. Несмотря на умеренность своей программы и явное намерение лидеров мусульманской партии работать в легальных условиях, «Иттифак аль-муслимин» так и не стал политической партией. Но в дофевральский период он оставался единственной политической организацией мусульман, имевший общероссийский характер. Одной из причин, обусловивших недолговечность существования «Иттифак аль-муслимин», стало оформление нового легального политического центра российских мусульман — парламентской фракции в Государственной думе России (1906;1917). Об этом свидетельствовала, в частности, думская (законотворческая) и внедумская деятельность мусульманских депутатов. Вместе с тем мусульманскую фракцию, организованную по национально-конфессиональному признаку, выделяла из лагеря либеральной оппозиции некоторая обособленность от общероссийских проблем. Сохранение религиозно-культурной самобытности мусульман России, достижение юридического и фактического равноправия для них как российских граждан стали приоритетными ее задачами. Мусульманская фракция действовала во всех созывах Государственной думы.

Несмотря на то, что многие политические деятели выросли в одной культурной среде, их взгляды были различны (Х.Ямашев, М. Султан-Галиев). И.

Х.Ямашев, и М. Султан-Галиев искренне верили в систему и в победу мировой революции. Политические взгляды Х. Ямашева были радикальнее, чем взгляды лидеров партии «Иттифак-аль-муслимин», и дальнейшее развитие мусульманских народов видел только через революционную борьбу. М. Султан-Галиев смотрел дальше Х.Ямашева. Он предлагал каждой республике получение полной автономии и создание единого правления. При этом основным вопросом, который пытались решить идейно-политические и культурные силы татарского этноса, явилась культурно-национальная автономия татар Поволжья и Приуралья в составе Российского государства.

Исследование подчеркивает всю важность образовательной и политической миссий Казанской татарской учительской школы как инструмент формирования и развития общественно-политического сознания татарской нации. В ходе проделанной работы можно сделать вывод, что исторические корни общественно-политических явлений в Поволжье начала XX в. лежали в зародившемся в XIX в. просветительстве.