Эволюция политической системы России в октябре 1917-1920 гг

Социально-политические изменения на территории бывшего СССР, качественные изменения всех сфер жизнедеятельности российского общества, в том числе его геополитического и международного положения, а также попытки научного, политического и общественного осмысления этих процессов обнажили существующие сегодня границы понимания развития общественных организмов вообще и особенно в периоды их качественных трансформаций. Дальнейшее позитивное продвижение в этой сфере обществоведения возможно, на наш взгляд, при решении некоторых общих концептуальных проблем и проведении целого ряда конкретно-исторических исследований.

Одной из ключевых научных проблем для понимания российской истории, особенно XX века, является проблема становления политической системы Советской России. Октябрьская революция стала тем историческим событием, которое наложило качественный отпечаток на всю новейшую российскую историю, определив во многом и объективные границы современных трансформаций России и их историческую форму. В то же время эта научная проблема и сегодня постоянно оказывается в центре внимания борющихся за массовое сознание политических идеологий.

Собственно, Октябрьская революция действительно положила начало новой мировой эпохе — эпохе управления глобальными социальными процессами в масштабах регионов, государств, объединений государств и всего мирового сообщества. Революции XX века, как нам представляется, — это преимущественно не стихийные социальные скачки, как это было в XVIII—XIX вв., а социальное сознательное действие и экспериментирование экспериментирование, сопоставимое по последствиям и масштабу с испытаниями атомной бомбы на государствах и городах. По сути, мы имеем дело с тем, что за красивыми «рассказами» по истории (с чем большинство до сегодняшнего времени ассоциирует историю как науку) родилась достаточно точная наука, использование которой в политических и социальных целях без морально-нравственной ответственности их использователей является особо опасным социальным преступлением, влекущим социальные, политические, технологические, духовные и тому подобные разрушения в социальном организме.

Физика и историка как социальный тип чистых ученых сменили сегодня ученые-инженеры, ученые-технологи. Социальные катастрофы из естественно-исторических катаклизмов превратились в сознательно подготавливаемые и осуществляемые сценарии, модели и эксперименты. В результате этого «социальные инженеры» конца XX века заговорили о «конце истории» и о появлении в мировой истории вместо «игры Бога» или естественно-исторической закономерности (кому что ближе) нового субъекта исторического целеполагания и управления.

Все вместе это и объясняет чрезвычайную актуальность заявленной темы.

Советская и российская историография проблемы представлена многообразными монографическими исследованиями, докторскими и кандидатскими диссертациями, статьями, научно-публицистическими работами и другими видами исследований и публикаций уже давно превысившими число в 30 тысяч. Изучение отдельных проблем становления политической системы Советской России достигло достаточно развитой стадии, о чем свидетельствует наличие всех видов вспомогательных и специальных научных исследований, а также опубликованных источников: библиографических, источниковедческих и историографических исследований, хроник, сборников документов и материалов, специальных исторических исследований.

При анализе освещения проблемы становления политической системы Советской России в отечественной исторической литературе, можно выделить следующие наиболее общие группы работ по предмету исследования: специальная историко-исследовательская литература по общим вопросам становления политической системы Советской Россииспециальная историко-исследовательская литература по отдельным проблемам становления политической системы Советской России (общие проблемы становления Советского государстваформирование высших и центральных органов советского государстваформирование местных органов Советской властиформирование центральных политико-административных органов Советской Россииэволюция политических партий в период становления политической системы Советской Россииформирование системы советских общественных организацийликвидация антисоветской периодической печати и формирование системы советских периодических изданий) — литература по Октябрьской революции и общим вопросам истории советского общества в период октября 1917 — 1920 гг.- научно-исследовательская литература по взаимосвязанным темам истории становления советского общества (экономическим, социальным и т. п. проблемам становления советского общества, проблемам предшествующего и последующего периодов развития политической системы России и ряду других исторических проблем).

Анализ историографии проблемы позволяет выделить два основных этапа в ее развитии. Первый из них относится к 1917;1980;м годам XX в. Второй охватывает 90-е годы, а также начало нынешнего столетия. В свою очередь, в зависимости от конкретно-исторической ситуации, в рамках рассматриваемых этапов мы выделяем несколько специфических периодов.

В частности, отметим наиболее раннюю по времени литературу, появившуюся в рамках рассматриваемого периода и являющуюся скорее источником, чем частью историографии.1 В период революции, гражданской войны, да и в 20-е годы в целом основное внимание к складыванию новой политической системы было приковано со стороны политических деятелей и лидеров политических партий. Они рассматривали становление политической системы Советов в основном со стороны практики политической борьбы и с точки зрения теоретического прогноза эволюции переходной политической системы Советской России. Поэтому и исследовательские задачи если и решались этими авторами, то только как попутные и второстепенные.

Партийная публицистика этого времени, представленная первоначально литературой всех советских партий, отражает реальные тенденции, реальные процессы складывания советской политической системы этого периода времени. Основное внимание партийно-пропагандистской литературы получали не исторические, а концептуальные вопросы характера возникающего государственного строя, тенденции его развития, а также проблемы отношения к различным политическим партиям и общественным, и общественно-политическим объединениям граждан.2.

В частности, в большевистской партии получили господствующее распространение взгляды на Советы как высший тип государства, где преодолеваются недостатки предшествующих государственных систем с их.

1 Бухарин Н. И. Путь к социализму. Избранные произведения. Новосибирск, 1990; Возвращенная публицистика. В 2-х кн. Кн. 1. 1900;1917. М, 1991; Катков Г. Россия 1917: Февральская революция. Лондон, 1967; Милюков П. Н. Воспоминания (1859−1917). В 2-х т. Т. 1−2. М., 1990; Набоков В. Д. Временное правительство: Воспоминания. М., 1991; Октябрьская революция: Мемуары. М., 1991; От первого лица: Сб. воспоминаний Г. Плеханова, И. Церетели, А. Ильина-Женевского, Л. Троцкого, Ф. Раскольникова, М. Спиридоновой, Г. Зиновьева, И.Смилги. М., 1992; Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. М., 1991; Троцкий Л. Д. Уроки Октября: С приложением критических материалов 1924 года. СПб., 1991.

2 Валентинов В. (Вольский Н.) Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭП. М., 1991; Возвращенная публицистика. В 2-х кн. Кн. 1. 1900;1917. М., 1991; Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Поли. собр. соч. Т. 37- Ленин В. И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата // Поли. собр. соч. Т. 39- Ленин В. И. Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата// Полн. собр. соч. Т. 40- Локкарт Р. История изнутри: Мемуары британского агента. М., 1991.

разделением на законодательную, исполнительную и судебную власти.3 Вся политическая система рассматривалась при этом со стороны государства диктатуры пролетариата и в общем сводилась к нему.

Элементы политической жизни, выходящие за рамки государства диктатуры пролетариата, рассматривались как непрогрессивные, подлежащие устранению и преодолению в исторически обозримых рамках переходного политического периода. Это предопределяло отношение к другим политическим партиям и общественным организациям как к общественным институтам, отмирающим в процессе складывания новой государственности.4 И в теории, и на практике большевики исходили из того, что новая политическая система социалистического общества будет развиваться по линии упрощения, так как прогрессивное развитие рассматривалось ими как нарастание простоты общественной системы.

Среди других политических партий преобладало отношение к существующей политической системе диктатуры пролетариата как к формальному прикрытию господства, диктатуры большевистской партии. Они считали необходимым, прежде всего, восстановление власти Советов путем превращения их в органы, выражающие многообразие интересов многоукладного общества Советской России через представительство в них различных политических партий. Для них важным и нужным представлялись различные общественно-политические и общественные организации граждан, любая самодеятельность граждан, которая служила формой реализации их интересов и средством дальнейшего продвижения общества по пути прогрессивного развития. Поэтому в реальной партийной деятельности другие социалистические партии большое внимание уделяли негосударственным.

3 Бухарин Н. И. Путь к социализму. Избранные произведения. Новосибирск, 1990; Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988; Ленин В. И. Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33.

4 Классический пример такой позиции см. в работе: Ленин В. И. Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33. С. 1−120. объединениям граждан: кооперативным, профсоюзным и другим самодеятельным добровольным общественным объединениям граждан.

В 20-е годы изучался еще достаточно широкий круг проблем истории политических партий, значительно суженный затем в 30-е годы. Выходили работы по истории левых партий, в частности, меньшевиков, анархистов и Бунда. О меньшевиках появилась брошюра Д. Эрде, идеологию и политику анархизма изучали Я. Яковлев, И. Генкин, М. Равич-Черкасский, Б. Горев, В. Залежский. В 20-е годы выходят книги о Бунде М. Г. Рафеса, в прошлом одного из руководителей этой партии.5 Но уже в 20-х годах наметилась тенденция квалифицировать деятельность всех партий, кроме большевистской, как эволюцию от соглашательства к контрреволюции.6.

В период 20-х годов были заложены основы изучения проблемы образования Советов как органов власти, их превращения в государственную систему, последовательности и хронологических границ этого процесса.7.

В подобного рода работах изучался процесс развития и укрепления Советов как органов диктатуры пролетариата и процесс складывания различных государственных органов Советской России в центре и на местах, а также другие вопросы, рассматривавшиеся как проблемы прежде всего классовой борьбы и инструмент политической борьбы за власть.

В этот период, как нам представляется, были заложены и определенные основания для перехода исследователей на последовательно научные позиции. Работы 30-х — первой половины 50-х годов по содержанию в подавляющем.

5 Залежский В. Анархисты в России. М., 1930; Рафес М. Г. Два года революции на Украине (эволюция и раскол Бунда). — М., 1920; Рафес М. Г. Очерки истории Бунда. — М., 1923; Эрде Д. И. Меньшевики. Харьков, 1929.

6 Более подробно проблемы изучения истории партий в советской историографии в книге: История политических партий России М., 1994.

7 Ананов И. Н. Местные органы Советской власти. M.-JL, 1925; Большаков A.M. Деревня 1917;1927 гг. М., 1927; Быховский Н. Я. Всероссийский Совет крестьянских депутатов 1917 г. М., 1929; Верещагин И. Председатель Совета Народных Комиссаров Алексей Иванович Рыков. M.-JI., 1925; Владимирский М. Ф. Организация Советской власти на местах. М., 1921; Владимирский М. К истории образования Советской власти на местах: Материалы к истории Октябрьской революции II Советское строительство. 1927. № 10−11. большинстве являлись работами идеологическими, то есть решали задачи идейного обеспечения политического управления советским обществом. В то же время очень важным процессом стало постепенное овладение и переход в исторических работах к последовательно научным формам и требованиям их публикаций. Это был первый, но необходимый шаг на пути создания предпосылок научного изучения становления советской политической системы.

С середины 50-х гг. появляются новые возможности изучения элементов политической системы советского общества. В этот период происходят изменения в советской политической системе. Это вызвало переоценку предшествующей политической практики, возможность негативной оценки некоторых ее элементов. Общественная атмосфера в СССР, которая позднее получила наименование «оттепели», создала предпосылки для относительного плюрализма в освещении истории советского общества и его государства, возможность освещения более широкого круга вопросов истории советского общества и социалистического строительства.

В этот период увеличивается внимание историков к Октябрьской революции, к периоду ей предшествующему и последующему. Политическое осуждение культа личности вызвало большой интерес к демократическим основам Октябрьской революции и ее гуманистическому потенциалу, к деятельности органов государственного насилия в период революции и гражданской войны. Основное внимание исследователей стали привлекать первые годы Советской власти, особенно до периода гражданской войны, как период складывания классического советского государства, когда господствовали, на их взгляд, «ленинские нормы» государственной жизни, которые затем, по их представлению, были искажены в период «культа личности», а также преемственность революционной практики и современных исследователям процессов.8.

В этот период впервые начинается изучение таких аспектов становления советской политической системы, как содержание, хронологические и территориальные границы слома старого государственного аппарата, а также Февральская революция и различные аспекты ее развития как преддверие Октябрьской революции.9.

В конце 50-х гг. в советской историографии начинается переход от партийной публицистики к научно-публицистическим работам. Наращиванию элементов научного анализа в изучении истории СССР способствовал более широкий доступ исследователей к историческим архивам. На данной основе, обращаясь к теме Октябрьской революции, историки стремились показать ее противоположность политической практике культа личности.10.

Во второй половине 50-х — начале 60-х гг. достаточно широкое распространение получает и изучение негосударственных элементов политической системы складывающегося советского общества. Появляется и научный интерес к другим советским партиям, которые, правда, по-прежнему рассматриваются только как несвойственный и отмирающий элемент политической системы Советской России. В частности, после десятилетий.

8 Герасимюк В. Р. Начало социалистической революции в деревне в 1917;1918 гг. М., 1958; Гимпельсон Е. Г. Из истории строительства Советов (ноябрь 1917 — июнь 1918 гг.). М., 1958; История гражданской войны в СССР. 1917;1922. В 5-ти т. Т. 3−5. М., 19 581 960. Т. 3. Упрочение Советской власти. Начало иностранной военной интервенции и гражданской войны (ноябрь 1917 г. — март 1919 г.). 1958; Калинин Г. С. Великая Октябрьская социалистическая революция и создание Советского государства. М., 1959; Морозов Б. М. Создание и укрепление советского государственного аппарата (ноябрь 1917 — март 1918 гг.). М., 1957; Умнов А. С. Гражданская война и среднее крестьянство (19 181 920гг.). М., 1959.

9 Абрамов П. Н. Советское строительство на селе в докомбедовский период // Вопросы истории КПСС. 1960. № 6- Абрамов П. Н. Волостные земства // Исторические записки. М.: Наука, 1961. N 69- Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962; Токарев Ю. С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март — октябрь 1917 г.). М.-Л, 1965.

10 Калинин Г. С. Великая Октябрьская социалистическая революция и создание Советского государства. М, 1959; Клопов Э. В. Ленин в Смольном. М, 1965; Федоров К. Г. ВЦИК в первые годы Советской власти. 1917;1920 гг. М., 1957; и др. молчания появилось первое исследование по истории небольшевистской партии.11.

Наблюдается количественный рост работ и по общественным, общественно-политическим объединениям и процессу их формирования в период Октябрьской революции, гражданской войны и в период начала мирного социально-экономического строительства, особенно по комсомолу, профсоюзам и другим лояльным советским организациям.12.

Характеризуя историографию середины 50-х — середины 60-х гг. в целом, можно отметить, что в этот период был сделан серьезный шаг в исследовании различных аспектов становления советской политической системы. Произошел переход от чисто партийной публицистики к научно-публицистической литературе, стала осваиваться научная форма результатов исследовательской работыпоявилась политическая возможность шире привлекать архивные материалы.

Расширение источниковой базы на основе вовлечения региональных и республиканских архивов позволило создать целый ряд обобщающих и научно-популярных работ по истории местных регионов, областных и республиканских организаций партии, продолжалось изучение отдельных периодов становления новой общественно-политической системы.13.

11 Гусев К. В. Крах партии левых эсеров. М., 1963.

Бахтин М. И. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства (1921;1925 гг.). М., 1961; Бланк Г. Я., Быков А. К., Гукасьян В. Г. Потребительская кооперация СССР. М., 1965; Дробижев В. З. Борьба русской буржуазии против национализации промышленности в 1917;1920 гг. // Истор. зап. Т. 68. 1961; История профессионального движения в СССР. М., 1961; Козлов В. В. Очерки истории химических обществ СССР. М., 1958; Королев Ф. Ф. Очерки по истории советской школы и педагогики. 1917;1920 гг. М., 1958; Трифонов И. Я. Из истории борьбы Коммунистической партии против сменовеховства// История СССР. 1959. № 3- Федюкин С. А. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965.

13 Агалаков В. Т. Советы Сибири: 1917;1918 гг. Новосибирск, 1978; Андреенко Е. Я. Партия большевиков и Советы в первые месяцы диктатуры пролетариата: На материалах Центральной России. Ростов-на-Дону, 1975; Андрианов И. А. Восстановление Советской власти и укрепление ее аппарата в Татарии (1918;1920 гг.). Казань, 1962; Герасименко Г. А. Низовые крестьянские организации в 1917 — первой половине 1918 гг. Саратов, 1974; Гимпельсон Е. Г. Советы в годы интервенции и гражданской войны. М., 1968.

Произошел количественный рост исследований по проблеме становления советского государства, его отдельных органов: аппарата, управления, армии, суда и органов государственной безопасности. Выросло количество монографической литературы, кандидатских и докторских исследований, качественно изменился характер этих исследований.14.

Целый ряд работ был посвящен складыванию и функционированию высших органов государственного управления, их эволюции в ходе революции, гражданской войны и начала мирного социалистического строительства.15.

Заметным событием этого историографического периода стал выход в конце 70-х годов обобщающей работы И. И. Минца «История Великого Октября», которая стала своеобразным подведением итогов изучения проблем Октябрьской революции и формирования советского государства советской историографией.16 Опираясь на громадный фактический материал, в том числе региональный, это обобщающее исследование содержало только проверенные концептуальные объяснения, что делало его скорее не работающим.

14 Гимпельсон Е. Г. Рабочий класс в управлении Советским государством. М., 1982; Ирошников М. П. Председатель Совета Народных комиссаров Вл. Ульянов (Ленин). Очерки государственной деятельности в 1917;1918 гг. Л., 1974; История государства и права СССР. В 2-х ч. Ч. 2. Советский период. М., 1981; История Советского государства и права. В 3-х т. Т. 1−3. М., 1968;1985; Демочкин Н. Н. В. И. Ленин и образование Республики Советов. М., 1974; Виноградов Н. Н. Фракции коммунистов в Советах: 1918;1920 гг. М., 1969; Стрижков Ю. К. Продовольственные отряды в годы гражданской войны и иностранной интервенции: 1917;1921. М., 1973; Токарев Ю. С. Роль Советов в судебном строительстве (октябрь 1917 — июнь 1918 гг.) // Проблемы государственного строительства в первые годы Советской власти. Сб. ст. Л., 1973; Цыпкина Р. Г. Сельская Красная гвардия в Октябрьской революции. По материалам губерний Центрального промышленного района. М., 1970.

15 Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.-Л., 1978; Дробижев В. З. Главный штаб социалистической промышленности — очерк истории ВСНХ: 1917;1932 гг. М., 1966; Ионкина Т. Д. Всероссийские съезды Советов в первые годы пролетарской диктатуры. М., 1974; Клеандрова В. М. Организация и формы деятельности ВЦИК (1917;1924 гг.). М., 1968; Проблемы государственного строительства в первые годы Советской власти: Сб. статей. Л., 1973; Разгон А. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977; Хесин С. С. Становление пролетарской диктатуры в России. Вопросы установления Советской власти и складывания пролетарской государственной системы (ноябрь 1917 — март 1918 гг.). М., 1975.

16 Минц И. И. История Великого Октября. В 3-х т. Изд. 2-е. М., 1977;1979. исследованием, а историографическим памятником эпохи и эпохе, который повторил все промахи и завоевания официальной советской историографии этого периода.

Таким образом, исследования второй половины 60-х — первой половины 80-х гг. охватили большинство институтов системы государственных органов и государственного управления, политических и общественных организаций советской страны в переходный период. В эти годы сделан важный шаг по изучению не только советских государственных органов, но также по исследованию многообразных элементов прежней политической системы, продолжавших еще достаточно длительное время сосуществовать с новыми органами власти и после Октябрьской революции. Тем самым были созданы идейные и эмпирические предпосылки научной постановки проблемы исследования становления политической системы Советской России как целостного конкретно-исторического явления.

В ситуации идеологического монополизма и контроля историческая наука в этот период должна была акцентировать внимание преимущественно не на научных, а на идейно-политических проблемах, и лишь постепенно, приблизительно с конца 60-х годов, она начинает получать относительную самостоятельность и решает задачи, диктуемые, в том числе и логикой развития самой исторической науки. В этот период началось и формирование различающихся концепций российской истории XX века.

Новейшая историография (с конца 1980гг. по настоящее время) проблемы становления политической системы Советской России имеет целый ряд особенностей своего развития. Во-первых, она развивалась в процессе качественных социальных трансформаций советского и российского общества. Во-вторых, если до 1991 года она развивалась преимущественно в рамках одной господствующей теоретико-концептуальной парадигмы, то после 1991 года происходит наводнение исторической науки сразу всеми существующими концепциями исторического развития, в том числе «бесконцептуальным», т. е. чисто эмпирическим подходом. Хотя, конечно, большинство из этих концепций появились не на пустом месте, а существовали в скрытой форме как объяснительная тенденция и раньше, когда были созданы основные идейные и эмпирические предпосылки их возникновения.

По всей видимости, можно выделить два этапа развития новейшей историографии: с кн. 1980;х по ср. 1990 годов и с середины 1990;х — по настоящее время. Причем, как раз хронологическая граница между этими этапами характеризуется для исторической науки минимумом идеологического контроля со стороны государства. По мере же приближения к сегодняшнему дню снова наблюдается, на наш взгляд, возрастающее стремление со стороны государства найти новые формы контроля и идеологического использования исторической науки в целях формирования нужного власти содержания общественного сознания и управления им. Этот процесс накладывается на процесс выздоровления исторической науки от публицистики.

Таким образом, первый этап новейшей историографии характеризовался прежде всего расширением предмета историко-партийной литературы, привлечением общественного мнения к так называемым «фигурам умолчания», т. е. к ряду политических событий и деятелей прежде всего революционного времени начала века в России. Выявленные факты противопоставлялись мифологизированной официальной истории КПСС и советского общества. Это развенчание мифов проходило, прежде всего, на страницах газетной печати и на страницах литературно-художественных журналов. Таким образом, качественное изменение историографии истории СССР в этот период явилось побочным результатом идеологической работы КПСС по трансформации общественного сознания советского общества. Однако, на наш взгляд, отход от традиционных подходов давался довольно непросто.

Так, например, в 1992 году С. А. Агапцовым в Академии управления (бывшая АОН при ЦК КПСС) была защищена кандидатская диссертация -«Становление партийно-государственной системы власти: (Историко-политический анализ, октябрь 1917 — 1924 гг.)». 17 Агапцов рассматривает в качестве содержания «становления партийно-государственной системы власти» в период октября 1917 -1924 гг. два процесса: утверждение концепции диктатуры партии как результат политических дискуссий о взаимоотношении Советов и правящей партииформирование режима партийной власти как результат утверждения концепции диктатуры партии и складывания механизма проведения партийной политики в государственных органах.

Как нам представляется, такая логика исследования повторяет логику большинства историко-партийных работ предшествующего периода. Происходит лишь знаковая смена оценок с позитивных на преимущественно негативные. Подобная переоценка собственно доктринальных моментов большевистской политики представляется не вполне продуктивной. В данной связи мы согласны с выводом историков, полагающих: «Такого рода объяснения не дают ровным счетом никакого понимания реального процесса. Для того, чтобы понять этот процесс, необходимо очистить его от тех идеологических оболочек, в которых его воспринимали современники». 18.

Проблема соотношения теории и практики вообще и большевизма в частности, в различных формулировках и по-разному акцентированная является традиционной как для советской, так и для российской исторической науки. Хотя именно главный, на наш взгляд, элемент этой проблемы так и не стал до сего дня предметом исторического анализа.

Новейший период развития отечественной историографии принес в изучение истории советского общества и истории его становления ряд новых для современной отечественной историографии концепций. Это, прежде всего,.

17 Агапцов С. А. Становление партийно-государственной системы власти: (Истор. -полит, анализ, октябрь 1917 -1924 гг.). Дис. .канд. ист. наук. М, 1992. — 201 с.

18 Бордюгов Г. А. Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992. С. 229. цивилизационный подход" и «концепция модернизации». Они позволили рассмотреть проблемы исторического развития советского общества в более широком контексте мировой истории. Притом, эти концепции рассматривают существенно иначе ход исторического процесса, чем, например, формационная теория, что позволяет им описать ту часть исторической реальности, не.

19 попадавшей ранее в предмет исследования специалистов.

Таким образом, в конечном счете, новый период историографии связывается с либеральными изменениями, начавшимися с 1990;х гг. Под их влиянием наметился пересмотр общих концептуальных положений, определяющих фундаментальные теоретико-методологические характеристики исследуемого периода, 20 а также разработку принципиально нового направления исследований, связанного с изучением репрессивной политики советского государства и истории сопротивления режиму 21.

С середины 1990;х годов начинается новый этап современной историографии. Особо отметим выход в 1995 году монографии Е. Г. Гимпельсона «Формирование советской политической системы. 1917;1923 гг.». Это первая в советской и российской исторической науке попытка постановки и решения проблемы описания становления всей советской политической системы, а не отдельных ее институтов в монографическом исследовании.

Исследователи проявили заметный интерес к вопросу компромисса большевиков и партий социалистической ориентации. Достоинством многих работ данного периода является то, что их авторы уже не осуждают, а.

19 Среди историков, начинавших разработку и применение «цивилизационного подхода» к отечественной истории, необходимо назвать Л. И. Семенникову, выпустившую в 1995 году монографию «Россия в мировом сообществе цивилизаций».

20 Гимпельсон Е. Г. Формирование советской политической системы: 1917;1923гг. М., 1995; Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997; Павлова И. В. Сталинизм: становление механизма власти. Новосибирск, 1993; Шишкин В. А. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917;1928гг.). СПб, 1997 и др

21 Данилов А. А. История инакомыслия в России. Советский период. Уфа, 1995; Тополянский В. Д. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. М., 1996 и др. пытаются разобраться в мотивах политической деятельности неболыпевиситских революционных сил.22 Среди новых тем отметим изучение деятельности организаций, которые ранее практически оставались вне поля зрения исследователей. В частности, укажем на работы по истории Викжеля.23 В контексте проводимого исследования в отдельный блок работ выделим труды, в которых, проделав огромную работу по исследованию вновь открывшейся базы данных, ученые по-иному взглянули на многие факты.

24 г-ч российской истории национального строительства. Это время характеризуется появлением новых авторов, извлечением работ запрещенных прежней властью из спецхранов, пересмотром известными в этой области специалистами своих взглядов с позиций вновь появившихся документов.25.

Заметным вкладом в историографию 1990;х гг. стали работы В. М. Устинова,.

26 открывшего ряд перспективных направлении в исследовании темы.

Особо следует сказать и о зарубежной литературе. К сожалению, применительно к значительной ее части следует признать, что ее характерными чертами стали: отсутствие полноценного научно-справочного аппарата, публицистичность содержания, неопределенность понятийно-категориального аппарата исследования, а в общем — несоответствие ее требованиям академических исследований. В первую очередь это относится к работам Пайпса о русской революции. На наш взгляд, основной их целью.

22 Шистер А. Г. Была ли альтернатива вооруженному восстанию? // Отечественная история. 1990. № 4. С. 134 -145- Коржихина Т. П. Первый правительственный кризис // Историки отвечают на вопросы. М., 1990. С. 229 — 244.

23 Болтнева О. Ю. Викжель и формирование первой политической оппозиции Советскому правительству. 1917 год. Дисс. к.и.н., М., 1996. 198с.

24 См.: История российских немцев в документах (1763−1992). /сост. Чеботарева В. Г., Ауман В.А./ М., 1993; Бауэр В. А. Иларионова Т.С. Российские немцы: право на надежду: к истории национального движения народа. М., 1995; Национальная политика СССР в 1920;е гг. М., 1996; Ананичук В. Я. Закавказье и Северный Кавказ: истоки конфликтности и политика России. М., 1997.

25 Вдовин А. И. Особенности этнополитических отношений и формирование новой государственности в России: исторические и концептуальные аспекты. М., 1993; Ананичук BJ1 Закавказье и Северный Кавказ: истоки конфликтности и политика России. М&bdquo- 1997.

26 Устинов В. М. Турар Рыскулов: (очерки политической биографии). — Алматы: Казахстан, 1996. 464 с. и др. является не поиск истины, а формирование у читателя определенного взгляда на исторические события. Его анализ собранного фактического материала отличается таким высоким уровнем тенденциозности и субъективизма, что их анализ и критика выходят за рамки историографической необходимости. В этом случае возможна лишь констатация объективных и субъективных элементов в работах Пайпса, которые ставят их за пределы собственно.

27 научного знания. Но это, конечно, не отменяет того, что они — образцовые, трудоемкие и добротные идеологические произведения.

Так, например, Пайпс исходит из принципиально упрощенного представления о действительности, считая, что в той сложной системе взаимодействия, которая называется политической революцией, только большевики являлись инициаторами диктатуры, гражданской войны и террора вообще. Это не так. Действовало очень много сил (политических субъектов), и действия большевиков это не только, а, может быть, и не столько их целеполагание и воля, но это еще и результат действия других. А так же упрощенно, как и Пайпс, трактовала победу большевизма та часть советской историко-партийной науки, которая рассматривала действительность как неизбежное осуществление и совпадение Большевизма и Жизни.

Вместе с тем, мы не отвергаем ценного вклада в науку целого ряда других исследователей. В частности, определенный вклад в изучение истории Викжеля и борьбы за создание однородного социалистического правительства внесли такие зарубежные исследователи как, А Улам, И. Гетцлер, У. Розенберг.28 В их работах анализируются попытки Ю. О. Мартова и меньшевиков-интернационалистов, участвуя в Совещании всех социалистических партий при Викжеле, «выпрямить» большевистскую революцию, то есть предотвратить установление диктатуры однопартийного.

27 Пайпс Р. Русская революция. В 2-х ч. Ч. 1−2. М, 1994; Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1997.

28 Ulam A. The Bolsheviks: The Intellectual and Political History of the Triumph of Communism in Russia. New York, 1965.

29 /~v меньшинства. Однако комплексно в зарубежной историографии проблема участия Викжеля в политической жизни России 1917;1918 гг. так и не была поставлена.

В целом исследования первой половины 90-х гг. охватили большинство институтов системы государственных органов и государственного управления советской страной в переходный период. В эти годы сделан важный шаг в дальнейшем научном исследовании становления политической системы в Советской России не только со стороны ее отдельных элементов, но и со стороны изучения советской политической системы как целое. В этот историографический период начинается качественно новый этап изучения проблемы. Он связан с постановкой самой проблемы изучения становления политической системы Советской России как целостного исторического феномена и с первой попыткой ее монографического исследования.

Таким образом, изучение истории становления политической системы Советской России в отечественной историографии прошло сложный и противоречивый путь от партийной публицистики до последовательно научных монографических исследованийот изучения отдельных аспектов этой проблемы до ее осознания и постановки в качестве самостоятельной исследовательской задачиот рассмотрения этой проблемы только в качестве составной части идеологической концепции КПСС до формирования условий многообразных концептуальных интерпретаций этого процесса.

Анализ предметной области специальных исторических исследований позволяет сделать вывод о том, что большинство отдельных аспектов проблемы становления политической системы Советской России представлено в научной историографии. Это делает возможным постановку и решение проблемы изучения становления советской политической системы в границах, определяемых совокупным уровнем развития современной историографии.

29 Getzler L. Martov: A Political Biography of a Russian Social Democrai. Cambridge, 1967; Rosenberg W. The Democratization of Russia’s Railroads in 1917 // American Historical Review. № 5. 1981. pp. 983−1008.

Вместе с тем, в конечном итоге в результате анализа предшествующей историографии мы приходим к выводу, что в современных исследованиях недостаточно отражено качественное своеобразие политического переходного периода, качественная определенность переходной политической системы Советской России. Это, в свою очередь, не позволило проследить сложный характер образования новых государственных органов власти и общественных институтов как разнохарактерный процесс слома, диффузии и «перелицовки» элементов новой и старой политических систем как, хотя и противоречивой, но определенной социальной целостности. Таким образом, изучение проблемы становления политической системы Советской России является, на наш взгляд, научно актуальным.

С учетом этого, автор определил в качестве объекта своего исследования политическую систему советского общества.

Целью нашего исследования является выявление общих закономерностей становления советской политической системы (государственных, политических и общественных организаций), складывания системы органов советского государства в октябре 1917 — 1920 гг.

Для достижения поставленной цели, автор определил следующие основные задачи исследования: осветить процесс создания партийно-советского аппарата, как основного структурного элемента советской политической системыпоказать специфику решения проблем национально-государственного строительстваисследовать особенности развития негосударственных учреждений и институтов в условиях становления политической системы советского общества.

Определяя хронологические границы исследования мы представляем их некоторую условность и размытость (как, впрочем, и относительность любых хронологических границ социальных процессов, изучающихся исторической наукой). На наш взгляд, это определяется самим объектом нашего изучения, то есть реальным состоянием российского общества в период его качественного изменения, когда границы всех процессов весьма подвижны и накладываются друг на друга.

В нашем исследовании мы исходим из представления о том, что в целом формирование политической системы Советской России-СССР — это сложный и длительный исторический процесс разложения, «умирания» старой политической системы и процесс формирования новой, который проходил в широких хронологических границах. Его содержанием было постепенное, асинхронное, волнообразное изменение всех элементов политической системы российского общества.

Изучаемый нами период мы рассматриваем только как начальный этап длительного процесса качественного изменения политической системы российского общества. При этом период октября 1917 — 1920 гг. имеет самостоятельное значение. В это время широкомасштабного гражданского конфликта в общих чертах решился главный вопрос — вопрос о «политическом лице» высшей государственной власти в стране, исчезли другие территориально-политические субъекты претендовавшие на всероссийскую власть. И хотя вооруженная борьба и политическое подполье встречаются и в последующей истории Советской России, но качественный перелом произошел, как нам представляется, именно в границах изучаемого периода.

В этих хронологических границах произошло формирование основных политических и общественных институтов нового государства.

Территориальные рамки исследования определены в соответствии со складывавшимся административно-территориальным делением РСФСР.

Методологическую основу диссертации составили научные принципы объективности и историзма, основанные на признании вариативности исторического процесса, исходящие из приоритета фактов, документальных свидетельств, предусматривающие отказ от политической заданности.

Теоретическая основа исследования определена комплексом исторических, политологических, философских трудов.

Представляется целесообразным избрать проблемно-хронологический метод изложения результатов исследования, поскольку это дает возможность избежать повторного освещения одних и тех же сюжетов, более емко и разносторонне представить выявленные и обобщенные материалы диссертационной работы.

В работе использовался также историко-генетический метод. Суть его состоит в последовательном раскрытии свойств, функций, основных сторон анализируемого предмета исследования. При этом изучаемый предмет отражается в наиболее конкретной форме. По своей логической природе историко-генетический метод конкретно-исторического исследования является аналитически-индуктивным, а по форме выражения исторического материалаописательным. Это позволяет показать причинно-следственные связи развития исторических событий как со стороны их уникальности и неповторимости, так и со стороны содержания исторического процесса (как общее, повторяющееся вне зависимости от типа цивилизации и общества).

Решение поставленных в данном исследовании научно-познавательных задач требует выявления и привлечения необходимого объема источников.

Концептуально-теоретической основой анализа и использования источников выступает источниковедение, степень его разработанности. В рамках изучаемой нами проблемы можно констатировать, что в советской, российской исторической науке сложились достаточно развитые формы критики источников, их комплексного изучения. Источниковедение истории советского общества (более широкой по отношению к нашей проблеме) было представлено как учебными дисциплинами, так и соответствующими учебниками.30.

30 Варшавчик М. А. Источниковедение истории КПСС. М, 1989; Источниковедение истории советского общества. М., 1964. Вып. 1- Источниковедение истории советского.

Важное значение в развитии исторических исследований в течение изучаемого периода имеет самостоятельное изучение отдельных проблем источниковедения становления советских государственных органов, истории Октябрьской революции и гражданской войны.31 Этапным исследованием новейшего времени для исторической науки стал выход коллективной монографии, подготовленной в Институте российской истории РАН в 1994.

32 году под редакцией А. К. Соколова. Эта работа — «Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура. Проблемы источниковедения советской истории» — стала, на наш взгляд, своеобразной вехой, отделяющей советскую историческую науку от новейшей российской. В то же время эта монография восстановила академическую (в широком смысле) традицию исторических исследований в современной российской науке, где в последние годы часто преобладали конъюнктурные, идеологически ангажированные работы.

Характеризуя источниковедение нашей проблемы в целом, можно констатировать, что среди других периодов и проблем новейшей истории России оно находится на стадии, которая сопоставима с развитыми формами источниковедения, например, медиевистикой. Это позволяет решать достаточно сложные проблемы изучения становления политической системы Советской России на основе источниковедческого анализа разнообразных групп источников. общества. М., 1968. Вып. 2- Источниковедение истории СССР. М., 1979; Проблемы источниковедения истории СССР. М., 1984.

31 Генкина Э. Б. Протоколы Совнаркома РСФСР как исторический источник для изучения государственной деятельности В. И. Ленина М., 1982; Источниковедение истории Великого Октября. М., 1977; Лавров В. М. Источники по истории Чрезвычайного и 2-го Всероссийского съездов Советов крестьянских депутатов. Автореф.. к. и. н. М., 1986; Пасикова А. И. Урал в годы гражданской войны (май 1918 — 1920 гг.). Обзор документальных материалов архива. Свердловск, 1962; Ходак А. А. Документальные публикации по истории гражданской войны в СССР. Краткий обзор. М., 1961.

32 Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура. Проблемы источниковедения советской истории. Коллективная монография. Ответственный редактор А. К. Соколов. М., 1994.

Источниковую базу работы составили как опубликованные, так и архивные материалы. Проведенный анализ источниковой базы позволяет отметить наличие значительного объема опубликованных источников по предмету исследования. Поскольку данная работа относится ко второму уровню обобщения исторического материала, или к так называемым обобщающим работам, мы опираемся, прежде всего, на опубликованные источники. Неопубликованные же источники используются нами, главным образом, только для уточнения некоторых деталей и исторических сюжетов изучаемого процесса.

Важнейшей группой опубликованных источников являются составленные исследователями хроники революционных событий февральской и октябрьской революций, гражданской войны и ряда других исторических процессов. Они являются как самостоятельным видом исследования, так и важнейшим видом источников для других исследований. Хроники выступают для нашей работы своеобразной временной сеткой процесса становления от политической системы Советской России.

Второй крупный блок опубликованных источников составляют документы КПСС и других политических партий, характеризующие основные параметры политических субъектов того времени, а также содержащие важнейшую информацию по эволюции политической системы Советской России, ее высших, центральных и местных органов.34.

33 Авдеев Н. Революция 1917 года. Хроника событий. В 2-х т. Т. 1. Январьапрель. Т. 2. апрель — май. М., 1923; Владимирова В. Революция 1917 года: Хроника событий. В 6-ти т. Т. 1−6. M.-J1, 1924;1929; Владимирова В. Революция 1917 года. Хроника событий. В 6-ти т. Т. 3. Июнь — июль. М., 1923. Т. 4. Август — октябрь. JL, 1924; Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. В 4-х т. Т. 1−4. М., 1957;1961; Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий. В 6-ти т. М., 1957;1986; Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. 1870−1924. В 12-ти т. М., 1972;1975. Т. 3−6.

34 Девятый съезд РКП (б). Март-апрель 1920 года: Протоколы. М., 1960; Коммунистическая партия в период упрочения Советской власти. (Октябрь 1917 — 1918): Документы и материалы. М., 1960; Коммунистическая партия Латвии в Октябрьской революции 1917 г.: Документы и материалы. (Март 1917 — февраль 1918 г.). Рига, 1963;

Третьей значительной составляющей этой группы источников являются документы высших, центральных и региональных государственных органов, отразившие основные этапы их становления, строение, состав и структуру, основные сферы и методы деятельности советского государственного аппарата.35.

В качестве самостоятельной группы источников выступают опубликованные мемуары политических деятелей изучаемого периода, которые позволяют дать анализ субъективной стороны процесса становления новой политической системы, цели, мотивы, ценности и принципы действовавших тогда основных политических фигур и направлений.36.

Особую группу опубликованных источников составляет периодическая печать. В ней более полно отражены материалы процесса ликвидации старых органов власти и формирования новой системы советских государственных и.

•7-у общественных организаций, особенно на местах.

Коммунистическая партия — организатор победы социалистической революции. (Мартоктябрь 1917): Документы и материалы. М., 1961.

Всероссийское Учредительное собрание. Стенографический отчет. Репринтное воспроизведение издания 1918 г. Киев, 1991; Декреты Советской власти. В 12-ти т. Т. 1−12. М., 1957;1986; Протоколы и постановления Центрального Комитета Балтийского флота. 1917;1918. M.-JI., 1963; Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик: Сб. документов в 3-х т. 1917;1936 гг. Т. 1. Съезды Советов РСФСР и автономных республик РСФСР, 1917;1922гг. М., 1959.

36 Богданов Н. Б. Мой отец — меньшевик. СПб., 1994; Борьба за власть Советов в Симбирской губернии: Сб. восп. Ульяновск, 1957; Валентинов Н. В. Наследники Ленина. М., 1991; Валентинов В. (Вольский Н.) Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭП. Воспоминания. М., 1991; Воспоминания участников борьбы за Советскую власть в Смоленской губернии. Смоленск, 1957; Горбунов Н. П. Воспоминания. Статьи. Документы. М., 1986; Деникин А. И. Офицеры: Очерки. Киев, 1993; Катков Г. Россия 1917: Февральская революция. Лондон, 1967.

37 Беднота: Изд. ЦК РКП (б). М., 1918;1922; Безбожник: Орган Центр, совета Союза воинствующих безбожников СССР. М., 1922; Борьба: Ежедн. полит, и лит. газета: Орган Исполн. Бюро Союза социалистов-революционеров максималистов. Пг., 1918; Газета Рабочего и крестьянского правительства: Офиц. орган СНК. Пг., 1917;1918; Голос революции: Орган ВЦИК Советов содц. и р. депутатов (первого созыва). Пг., 1917;1918; Голос труда: Орган анархо-синдикалистов. Пг. 1917;1918; с № 33 (5 марта 1918 г.). М, 1918; Гражданская война: Арм. и рабоче-крестьян. газ.: Изд. воен. отд. Изд-ва ВЦИК. -Казань, 1918; Дело народа: Орган ЦК Партии социалистов-революционеров. М., 19 171 919. — Загл.: 1917 № 188 (25 окт.) -1918 № 5 (12 (25) янв.).

Среди источников этой группы следует выделить центральные газеты и общественно-политические журналы, а также местные периодические издания.

38 краев и областей/.

В целом группа опубликованных источников многочисленна и репрезентативна для решения поставленных научно-познавательных задач. Вместе с тем полнота и глубина исследования требует выявления и привлечения для решения отдельных проблем пока еще неопубликованных источников.

Подавляющее большинство документов, характеризующих организацию и деятельность государственных учреждений СССР, находится в центральных государственных архивах бывшего СССР. В центральных архивах России (РГАСПИ, ГАРФ) хранятся материалы высших органов государственной власти, центральных органов государственной власти, центральных органов государственного управления СССР, административно-политических органов и учреждений в области социально-культурного строительства.

Значительный интерес представляют документы и материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Представленные в этом архиве фонды Совнаркома РСФСР, Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета РСФСР (ВЦИК РСФСР), НКВД РСФСР и ВЦСПС позволяют более точно восстановить процесс формирования новой политической системы. Содержащиеся в этих фондах докладные записки, телеграммы, письма, запросы, отчеты и другие формы документации содержат сведения, раскрывающие принципы, формы и методы формирования нового государства (Ф. 19, 393, 1235, 5451).

Важной группой неопубликованных источников являются документы центральных партийных и государственных органов, содержащиеся в фондах Российского государственного архива социально-политической истории.

38 Вестник НКВДВестник отдела местного управления НКВДСборник узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСРСобрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1917.

РГАСПИ). Степень полноты их существенно различна, но взятые вместе они позволяют значительно дополнить источниковую базу исследования.

Особое значение для исследования имели фонды РГАСПИ содержащие разнообразные документы политических партий, существовавших в изучаемый период (Ф. 68, 271, 272, 275,282, 443, 444, 564).

Таким образом, несмотря на неполноту каждой из представленных групп источников, взятые в комплексе, они дают возможность выявить основные элементы процесса формирования политической системы Советской России в период октября 1917;1920 гг.

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые на основе опубликованных и неопубликованных источников проведено конкретно-историческое исследование проблемы становления политической системы Советской России как противоречивой целостности, как единства возникновения и исчезновения составлявших ее элементов.

Новизна исследования заключается в выявлении на доступном нам концептуальном и эмпирическом материале основных элементов строения политической системы Советской России, взятых в их противоречивой целостности и динамике. В исследовании по-новому определяется предмет исследования, хронологические границы становления политической системы Советской России и периодизация всего процесса. Кроме этого, новым является и уточнение статуса такой организации, как Викжель, а вместе с этим открытие такого элемента политической системы России в изучаемый период, как общественно-государственная организация.

Новизна концептуального подхода к изучению проблемы становления политической системы Советской России состоит в том, что теоретико-методологическая основа исследования представлена многоуровневой взаимо-соотнесенной концептуальной системой, а само исследование политической системы Советской России проводится в соответствии с определенным решением гносеологических и концептуальных проблем. Становление политической системы Советской России рассматривается как многофакторный процесс в условиях распада, катастрофы социально-политической системы Российской Республики.

В итоге нашего изучения, советская политическая система в период становления предстает как противоречивое единство элементов старой и новой политических систем, как процесс утверждения нового и подчинения и включения «старого», взятые в их развитии.

Практическая значимость данного исследования может, на наш взгляд, заключаться в использовании его как основы для продолжения конкретно-исторического изучения различных сторон политической сферы советского общества в период его становления и развития, а также для более глубокого и многостороннего изучения политической системы Советской России, взятой в ее противоречивой целостности. Сам результат нашего исследования может рассматриваться также как постановка проблемы будущих исследований, поскольку многие вопросы в силу целого ряда объективных и субъективных причин могли быть только поставлены, намечены или обозначены.

Анализ становления конкретной политической системы, кроме того, может рассматриваться и как материал для решения более общих проблем обществоведения, в частности, проблем закономерностей социальных и политических революций, диалектики общего и особенного в историческом пути России.

Результаты данного исследования могут быть также использованы в учебном процессе, в практике чтения лекционных курсов и проведения семинарских занятий в вузах, в работе по распространению и популяризации знаний по отечественной истории среди населения.

Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, в сообщениях и докладах на научных конференциях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, грех разделов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

В работе проведено комплексное исследование эволюции политической системы советской России в октябре 1917 — 1920 гг. Автор отмечает, что переход от Российской Республики к Советской России затронул, прежде всего, органы государственной власти и управления как определяющий элемент политического господства и управления общественной жизнью. В условиях глубокого политического кризиса отличительной чертой указанного процесса явилось наложение процессов сосуществования и несинхронной ликвидации предшествующих и возникновения новых органов власти.

Решающее влияние на процесс создания новой политической системы оказали отсутствие четко сформулированной программы при доминанте идеи непременного удержания власти. В данной связи развитие осуществлялось как ответ на текущие политические и управленческие проблемы, т. е. методом проб и ошибок. Главное внимание неизбежно было перенесено на центральный исполнительный аппарат, где отказ от прежних организационных форм проходил динамичнее. В частности, лишь до января 1918 г. СНК сохранял статус Временного правительства, выполняющего политическую программу февральской революции по легитимизации новой власти (созыв Учредительного собрания), но опирающегося теперь на Советы. При этом даже в качестве «временного» правительства СНК сумел присвоить себе законотворческие функции. На местах, несмотря на упразднение земств и городских дум и попытку перехода к Советам, в течение всего периода мы видим чрезвычайное многообразие властных комбинаций.

Стадия эскалации гражданской войны закрепила отмеченные тенденции. Последовательно проводя курс на монополизацию власти, ленинское крыло РКП (б) не только решительно отказалось от элементов формальной демократии (разгон Учредительного собрания, Третьего Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов и пр.), но и изначально поставило под вопрос возможность какого-либо общесоциалистического соглашения. В конечном счете, даже «союзники» -левые эсеры были изгнаны из Советов. Россия оказалась максимально близка к однопартийной диктатуре.

В диссертации обоснован вывод о том, что решающим условием победы большевиков стал наиболее последовательный (из левых партий) отказ от дореволюционных политических деклараций и осуществление программы решительного овладения государственным аппаратом с опорой на вновь конструируемые неконституционные чрезвычайные органы, причем, как военно-полицейского (ВЧК, ЧОН, ВОХР, Продармия и пр.), так и хозяйственно-экономического плана (СТО, Госбанк, ВСНХ).

В процессе овладения старыми и строительства новых государственных структур, наметилось максимальное переплетение партии и государства. Новый режим в центре воплощали «сдвоенные» партийно-государственные СНК и ЦК РКП (б) (последний в лице Политбюро, Оргбюро, Секретариата), а на местах — парткомы и исполкомы Советов. При этом, не получая надежной поддержки в Советах, большевики пошли дальше — к фактической замене Советов чрезвычайными органами в лице комбедов, а также ревкомами. В центре это вылилось в ослабление роли ВЦИК. На этом фоне, в значительной степени автономно разворачивалась деятельность наркоматов, преследовавших ведомственные цели и ограниченных лишь партийным влиянием. Таким образом, основной чертой политической системы в 1917;1920гг. стала большевизация органов государственной власти и управления, осуществлявшаяся чрезвычайными мерами.

В такой ситуации политика социалистических партий, пытавшихся оказать давление на большевиков через различного рода демократические институты («собрания уполномоченных» фабрик и заводов и пр.), оказалась безуспешной. В конечном счете, и данные собрания и социалистические партии были объявлены «контрреволюционными». В работе показано, что военные условия в принципе не позволяли реализовать демократический потенциал населения. По оценкам руководства деникинской армии весной 1919 г.: «К будущему государственному строительству массы относятся совершенно безразлично, стремятся лишь к прекращению Гражданской войны и уравнению всех слоев населения в отношении их прав».

Вместе с тем, к концу гражданской войны данные настроения, свидетельствующие о скрытом демократизме масс, полностью изменили внутриполитическую ситуацию. Сильная сторона большевистской сверхцентрализации стала источником, породившим самый большой внутренний политический кризис Советской России. Кризис в партии (дискуссия о профсоюзах) дополнил кризис системы Советов. Новые чрезвычайные органы (Главкомтруд и пр.) стали признаком загнивания.

В диссертации автором также исследуются особенности национально-государственного строительства. В соответствие с программными установками, большевики заявили об учреждении Республики на основе свободного союза свободных наций, как федерации советских национальных республик, вместо прежних административно-территориальных единиц. Автор полагает, что главной целью данного шага было стремление использовать национальные движения в интересах победы мировой революции.

В частности, не владея ситуацией, но, возлагая большие надежды на рост пролетарского движения в мире, советское правительство приняло решение о предоставлении независимости Финляндии и Польше. На развалинах империи возникла независимость Украины, Туркмении, Тувы. Однако по настоящему актуальным вопрос стал в момент напряженной гражданской войны. Теперь основным противником большевиков являлась не абстрактная мировая буржуазия, а белые армии, базировавшиеся в значительной степени в национальных регионах и выступавшие под лозунгом «великой и неделимой». Если в первом случае (мировая революция) большевики переоценили свои возможности, то в борьбе с белыми такая тактика принесла успех.

В работе показано, что в целях успешной борьбы за политическую власть большевики проявили особую гибкость в национальном вопросе, что было зафиксировано и в программе РКП (б), требовавшей особой осторожности и особого внимания к пережиткам национальных чувств. Этот пункт Сталин интерпретировал следующим образом: «если, например, дагестанские массы сильно заражены религиозными предрассудками, идут за коммунистами „на основании шариата“, то ясно, что прямой путь борьбы с религией в этой стране должен быть заменен путями косвенными, более осторожными».

Рост центробежных тенденций в условиях системного кризиса империи привел в 1917;1918 гг. к провозглашению ряда национально-территориальных автономий и образованию многочисленных центральных и областных правительств. Национально-государственное строительство в итоге получило две формы автономии — политическую и административную (автономная республика и автономная область), заложивших основу асимметричной модели федерации в РСФСР, со всеми вытекающими из нее и по сей день конфликтными ситуациями. Если в Конституции РСФСР 1918 г. говорилось о федерации «национальных республик», то декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 19 мая 1920 г. «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской республики» впервые законодательно закрепил название «автономная республика» и установил ее правовое положение. В частности, Автономные республики имели свои Конституции.

Проведенный анализ показал, что приоритеты национально-государственного строительства, избранные в рассматриваемый период, позволили большевикам добиться решения главного вопроса — вопроса о власти, но оказались чреватыми в долгосрочной пебрспективе.

В работе также исследована эволюция политических партий и общественных организаций, представлены материалы, показывающие, как конкретно происходило исчезновение реальной многопартийности в связи с курсом на установление однопартийной политической системы в советском обществе.

Автором показано, что в отличие от большевиков, лидеры большинства оппозиционных партий, так и не смогли в своей практической деятельности отказаться от принятых в среде цивилизованной социалистической и либеральной элиты ценностей и норм политического поведения. Это во многом, предопределило их неизбежный уход с политической арены. Автор делает вывод о том, что процесс формирования однопартийной системы был существенно ускорен условиями гражданской войны, в период которой исчезли или значительно сузились многие объективные предпосылки для существования развитых политических партий и организаций.

В разделе выявлено своеобразие общественно-политической и узкоспециальной деятельности различных общественных организаций, входивших в качестве структурного компонента в политическую систему Советской России. По мнению автора, в исследуемый период они выступали, прежде всего, как реакция самого общества на революционные потрясения 1917;1920;х гг. Становление общественных организаций в новой политической системе имеет свою объективную логику. Как известно, не только профсоюзы, но и Советы существовали до революции, однако в ходе становления новой политической системы их сущность качественно изменились. Большинство новых общественных организаций начало создаваться и кардинально изменяться только на заключительном этапе становления политической системы, уже после формирования основных несущих конструкций советского государства, как дополнительный элемент устойчивости и эффективности государственного управления всеми сферами жизнедеятельности советского общества.

В процессе исследования небольшевистских общественно-политических альтернатив автор останавливается на анализе эсеровской концепции общественно-государственных организаций. Эти организации, как им представлялось, должны были создать основу для восстановления доверия между государством и обществом, для установления гражданского мира в России и шагом на пути вызревания элементов социализма. Такая общественно-государственная организация должна была соединить и гармонизировать интересы государства, общества и отдельных его профессиональных групп, стать цементирующей силой раскалывающегося частными политическими и экономическими интересами российского общества. С опорой на использованные в исследовании материалы автором показано, что большевики не были готовы к сотрудничеству с общественными и общественно-государственными организациями, которые они не могли использовать непосредственно в своих политических интересах.

Особое внимание в работе уделено профсоюзным организациям, которые представляли собой один из элементов централизованного контроля и управления обществом. Автором показаны главные изменения в профессиональных союзах, которые заключались в изменении порядка членства в этих организациях и последовательной централизации профсоюзных организаций и выхолащивании их деятельности по защите интересов их членов.

В заключительной части диссертации проанализирована специфика функционирования разнообразных форм кооперации (традиционно имевших в России огромное общественно-политическое значение). В контексте политики военного коммунизма, показана возможная степень трансформации ее внутреннего содержания и экономического значения.