Соотношение мифа и искусства в культуре (историко-теоретическое исследование)

Актуальность теш. В последние годы резко усилился интерес к решению фундаментальных теоретических проблем, причем плодотворные направления открываются на стыках различных научных дисциплин.* Эти исследования в области общественных наук несут двоякую нагрузку: теоретическую и, в условиях ¦ 2 усиления идеологической борьбы, идеологическую. Изучение проблем мифа, его взаимодействия с культурой и искусством относится именно к таким направлениям.

С одной стороны, изучение этого вопроса имеет глубокое теоретическое значение для решения проблемы происхождения искусства и художественного освоения мира. Отсутствие в этом вопросе разработанной и общепринятой марксистской теории является тормозом для развития эстетики и теоретического искусствознания. Безусловно мы не претендуем на абсолютное и окончательное решение проблемы, но вносим свой определенный вклад в ее разработку.

С другой стороны, в усиливающейся идеологической борьбе важное место имеет критика современной буржуазной эстетики и философии, которые усиленно муссируют проблему «возрождения мифа», «создание новой мифологии», как универсального средства от кризисных явлений в культуре. Мы в данной работе выводим и обосновываем определенные методологические основания для последовательного анализа и критики течений «мифологизации искусства и культуры» в современной буржуазной эстетике и философии. Кроме этого данная работа может быть использована в борьбе против религиозной пропаганды и использования.

1 Материалы Ш съезда КПСС. М., 1976, с. 72.

2 Материалы ХХУТ съезда КПСС. М., 1981, с. 9, 78−79. ею средств искусства и культуры, а следовательно в деле формирования нового человека.1.

Современное состояние проблемы. Проблема выявления реальных связей и отношений давно встала перед эстетикой и специальными дисциплинами. На самых ранних этапах развития наука об искусстве вначале интуитивно, затем рационально установила связь между ними и попыталась в ней разобраться. В разные периоды науки эта проблема либо выдвигалась на первый план (например, у романтиков), либо уходила на периферию науки (например, в эстетике реализма), но всегда существовала, тем более, что один из аспектов данной проблемы захватывал о вопрос о соотношении искусства и религии. Последние 25−30 лет изучение мифологии поднялось на новый теоретический уровень как за рубежом (см. работы Э. Каесирера, К. Леви-Стросса, Д. Фонтенроуза, Д. Дюмезиля, А. Леруа-Гурана, М. Элиаде и многих других), так и в нашей стране (см. работы Аверинцева П. А., Анисимова А. Ф., Богатырева П. Г., Васильева A.C., Дьяконова И. М., Еремеева А. Ф., Иванова В. В., КаганаМ.С., Лосева А. Ф., Лотмана Ю. М., Мелетинского Е. М., Проппа В. Я., Путилова Б. Н., Рыбакова Б. А., Селиванова В. В., Токарева С. А., Топорова В. Н., Успенского Б. А., Угриновича Д. М., Фролова Б. А., Яковлева Е. Г. и многих других). В своих работах эти и другие авторы, опираясь на положения К. Маркса относительно мифологии и ранних форм искусства, а также на марксистскую методологию.

1 Материалы ХШ съезда КПСС. М., 1981, с. 63. о.

Подробнее об истории вопроса см.: А. Ф. Лосев. Мифология. В кн.: Философская энциклопедия, т.З. М., 1964, с.457−467- Е. М. Мелетинский. Поэтика мифа. М., 1976, ч.1, с.12−163. в цел см, плодотворно разрабатывают эти проблемы. Каковы же итоги этого, так сказать, массированного наступления на проблему? Во-первых, общепринятым стало понимание мифологического сознания как исторической формы, оперирующей некой иной, по сравнению с современной, логикой. Причем спектр точек зрения замыкается, с одной стороны, признанием полной алогичности мифа, с другой стороны — его логичности. Во-вторых, наличие мифологии определяется строением определенной формы общественного сознания, его характеристика у разных авторов различна и в общем довольно противоречива, часть авторов отталкивается от идеи синкретической целостности первобытного сознания, другие же считают, что уже на ранних этапах развития человеческого общества. существовалидифференцированные фор мы общественного сознания. Но шесте с тем существуют, особенно в литературоведении и фольклористике, и традиционные точки зрения, для которых миф есть результат словесного творчества, которое существует в устной, а затем письменной форме.

Исходя из данного состояния знания, мы уже изначально присоединяемся к тем исследователям, которые видят в мифе определенную структуру сознания, а не простое повествование, словесность. Но в отличие от этой группы исследователей мы считаем, что миф как таковой, как продукт первоначальной синкретической целостности не мсжет быть выражен вербально, словесное выражение это изменение, ведущее, в конечном итоге, к его гибели. «Миф, каким он существует в первобытной общине, т. е. в его живой первозданной форме, — это не история, которую рассказывают, а реальность, в которой живут.» *.

1.т<1|-пе"у/лс| Ь. ПП^+Ч и РвЛупЧ^е Редей"" Цэд.

Однако понимание мифа это одна сторона проблемы, другая — особо нас интересующаяотношение искусства и мифа. Поскольку наша работа носит историко-теоретический характер, специальное рассмотрение историографии вопроса не входит в нашу задачупри этом мы осознаем необходимость хотя бы эскизно наметить общие тенденции развития подходов к решению данной проблемы. *.

Проблема соотнесения мифа и искусства с теоретической ясностью была поставлена в немецкой романтической эстетике, хотя в общефилософском аспекте она рассматривалась и раньше (например Дж. Вико и Г. Гердером). Романтизм соотносил искусство с мифом как тип с прототипом. Миф понимался как первообраз искусства, как необходимое условие и исходный материал для него (Шеллинг, Ф. Шлегель и другие). Во второй половине XIX века эти идеи развил Ф. Ницше («Рождение трагедии из духа музыки»). Собственно, отсюда берет начало идея мифологического происхождения искусства.

В начале XX века А. Н. Веселовский более детально разрабатывал эту проблематику, исходя из своей идеи о синкретизме родов поэзии. В этом же направлении работал и другой русский ученый А. А. Потебня. В то же время в мировой науке делались попытки вывести данную проблему за пределы науки об искусстве (позитивизм). Мы опираемся на указанные работы Е. М. Мелетинского и А. Ф. Лосева, а также на энциклопедию «Мифы народов мира», где в статьях, посвященных взаимоотношению мифологии с различными видами искусств довольно обстоятельно рассматриваются историографические вопросы. Вместе с тем, не можем не заметить, что в данном издании отсутствует статья о взаимоотношениях мифа с искусством в целом.

В XX веке намечается скрещение двух подходов к взаимоотношению искусства и мифа. Один из них представлен в сформировавшемся на Западе ритуально-мифологическом направлении, которое исходило из работ Д&.Фрезера и рассматривало искусство, литературу в частности, как.

Н.Фрай). По мнению его представителей, в основе всех вццов художественного творчества и всех художественных форм лежат обряды инициации, календарные обряды и связанные с ними мифы. Развитие искусства есть ни что иное как манипуляция данными обрядовыми схемами. Особое значение для этого направления имело установление К.-Г.Юнгом определенных, не всегда строгих и доказательных, соответствий между мифом и искусством, а также его теория архетипов, понятая им в контексте фрезеровской традиции. Для Н. Фрая таким образом понимаемый миф являлся вечной актуальностью для искусства, его вечной проблемой, к которой искусство вполне естественно возвращается и обращается.1 Отсюда логично вытекала идея мифологизации искусства, максимальное его сближение с мифом. Более того, искусство рассматривалось как инструмент возрождения мифа в современной культуре. При этом действительные процессы, происходящие в художественной культуре XX века, мистифицировались в духе архетипической мифокритики. *.

В ином плане данная проблема рассматривалась и рассматривается в марксистской науке. Опираясь на труды К. Маркса и Ф. Энгельса, их конкретные высказывания о месте и роли мифот.

См. об этом в частности И. А. Третьякова «Критика мифологизации искусства в современной буржуазной эстетике». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук, Л., 1982. логии в процессе возникновения искусства, советские ученые рассматривают миф как первую историческую форду практически-духовной деятельности, предшествующую искусству. В работах О. М. Фрейденберг были рассмотрены, главным образом на античном материале, конкретные процессы трансформации мифа в различные художественные формы. Роль мифа в происхождении искусства анализируется в ряде трудов А. Ф. Лосева.

Общефилософские и общеэстетические проблемы генезиса искусства из мифа рассмотрены М. С. Каганом, который, развивая идеи А. Н. Веселовского о первоначальном синкретизме, конкретизировал их и проанализировал его распад. Особое внимание к роли мифа в происхождении искусства и его взаимодействия с ранними формами искусства характерно для работ Д. МДгрино-вича и Е. Г. Яковлева. В последнее время появился ряд работ, в которых рассматриваются механизмы взаимоотношения мифа и искусства, мифалогизма искусства на поздних этапах его развития. Это работы С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, В. В. Иванова, Ю. М. Лстмана, Е. М. Мелетинского, В. Н. Топорова.

При всей кажущейся пестроте точек зрения, гипотез и способов объяснения фактов для современной марксистской мысли, и в этом ее принципиальное отличие от буржуазных теорий, характерно строгое понимание принципа историзма в объяснении изменчивости и устойчивости культурных форм, четкий диалектический подход к проблеме соотношения мифа и искусства, осознанная идеологическая позиция в решении всех аспектов данной проблемы.

Учитывая достижения западной науки, ясно осознавая ее ограниченность, мы опираемся на современный уровень марксистского понимания соотношения мифа и искусства в культуре.

Структура работы. Структура данной работы подчинена цели и задачам, которые поставлены перед ней. Диссертация состоит из трех глав, введения, заключения и библиографии. Поскольку исследование посвящено проблеме соотношения мифа и искусства, а само понятие мифа в современной науке неоднозначно и дискуссионно, в первой главе мы выявляем его сущность и место в генезисе человеческой культуры. Прежде всего рассматривается вопрос хронологической определенности того этапа развития человечества, на котором возникает миф как таковой. Затем выявляется специфика данного этапа, рассматривается вопрос становления и развития первоначальной синкретической целостности на уровне деятельности, сознания и форм опредмечивания данного сознания. Анализируются социально-экономические причины возникновения такой целостности, ее сущность и характерные особенности. Затем мы переходим к анализу сущности мифа как определенной структуры сознания, порожденной и отражающей первоначальную синкретическую целостность. Поскольку миф понимается нами как психическая структура, встает вопрос об опредмечивании его в определенных знаковых системаходной из выявляемых нами систем опредмечивания мифа является палеолитическое искусство. Отсюда логично вытекает необходимость и значительность анализа соотношения мифа и искусства на данном этапе развития человеческой культуры. 1 Однако первоначальная синкретическая целостность существует на исторически ограниченном этапе развития человеческого общества. Поэтому перед нами встает задача анализа процесса ее распада. Этот вопрос рассматривается во второй главе работы. Вначале мы рассматриваем причины распада. Выявляются природные и социально-экономические сдвиги, происходившие во времена мезолита и неолита. Особо рассматривается вопрос о характере практической деятельности человека и структурах сознания обслуживающих ее, их роль в возникновении кризиса первоначальной синкретической целостности. Затем, I исходя из цели работы, мы анализируем процесс вычленения из нее искусства, его взаимоотношения с мифом в этот период. При этом выявляется и описывается переходный тип культуры от культуры, полностью определяемой первоначальной синкретической целостностью, а значит и мифом, к культуре дифференцированных форм общественного сознания.

В третьей, завершающей главе работы предпринимается первый в советской философско-эстетической литературе опыт построения историко-культурной типологии отношения искусства и мифа. В первом параграфе дается предельно общая характеристика исходного типа — мифологической культуры. По сути дела здесь с типологических позиций излагаются результаты анализа, проделанного в первой главе. Затем также описывается второй тип — переходная культура. И, наконец, подвергается историко-теоретическому анализу тип, характеризуемый наличием искусства, как дифференцированной фор®общественного сознания. Этот тип обозначается как культура мифологического. Здесь подвергается всестороннему анализу все богатство форм связей и отношений между мифом и искусством. Из характера этого отношения выводятся подтипы данного типа. При этом учитывается, что характерные черты этих связей и отношений задаются культурой в целом искусству как своей части.

В. заключении подводятся итоги проделанной работы и намечаются перспективы дальнейшей разработки данной проблемы. Диссертацию заключает библиография.

Перед началом исследования необходимо ясно определить не только его цель, но и границы и основания. Нами также определяется материал, который исследуется, а также принципы анализа этого материала.

Методологической основой нашей работы являются идеи К. Маркса относительно мифологии и ранних этапов развития искусства и культуры, при этом мы стараемся избежать опасности рассмотрения этих положений в отрыве от марксистского учения в целом. Для нас прежде всего важен общий подход К. Маркса к конкретной проблеме происхождения и становления человеческого общества и специфике духовной культуры на ранних этапах ее развития. Одновременно нами используются общетеоретические идеи не только К. Маркса, но и Ф. Энгельса и В. И. Ленина.,.

Принципы исследования определяются его целью. Поскольку нами анализируется взаимоотношения мифа и искусства, постольку его отношения с другими формами общественного сознания рассматриваются в общих чертах. Эти отношения исследуются лишь настолько, насколько это необходимо для достижения основной цели работы.

Материал, с которым мы работаем, довольно разнороден и поэтому требует чрезвычайно осторожного и методологически строгого подхода к себе. Естественно, что все богатство этого материала не может быть представлено в работе на ее завершающем этапе, но сути дела данная диссертация есть расширенный вывод из анализа. Материал, с которым мы работаем, можно раз-%/ делить на четыре больших группы фактов: во-первых — археологический материал, накопленный современной наукойво-вторых, этнографические данныев-<�гретих, письменные источники, т. е. сохранившиеся архаические памятники словесностив-четвертых, существующие теории мифа и происхождения искусства, обильная научная литература по общетеоретическим вопросам. Говоря о специфике каждой из этих групп источников, необходимо заметить следующее:

1. Археологические источники. Археологические источники в чистом виде не могут дать нам абсолютного знания о духовной культуре ранних этапов развития человеческого общества, даже взятые в комплексе они слишком сильно зависят от научной интерпретации. Единственно достоверным можно считать свод археологических памятников с ярко выраженной художественностьюкроме этого, независимо от конкретного истолкования того или иного памятника, мы можем выявить памятники с мифологическим значением.

2. Этнографические источники. Эти источники создают впечатление полной законченности и безусловной значимости для нашего исследования, но. ни один из этнографически изученных народов не находился в момент изучения на тех ступенях развития, которые мы изучаем, поэтому прямой перенос этнографических данных на рассматриваемый нами период человеческой истории невозможен. Тем более это сомнительно, когда в исследовании объединяются различные этнические и географические районы. Однако все вышесказанное не означает, что мы должны отказаться от археологических и этнографических источников, напротив, они служат естественным дополнением друг другу, взаима разъясняя свой смысл. При этом следует только последовательно придерживаться определенных правил использования данных источников. Во-первых, нельзя объяснить напрямую один объект, скажем археологический, из другого, этнографическогово-вторых, по возможности необходимо использовать археологические и этнографические материалы одно-этнического или хотя бы географически однородного происхождения (идеальным случаем является использование некоторых материалов, полученных в Сибири) — в-третьих, принципиально невозможно сопоставление, столь любимое во всякого рода популярной литературе, очень отдаленных источников, скажем искусства австралийцев и палеолитической ЕВРАЗИИ — здесь возможно некое очень осторожное сравнение, не болеев-четвертых, сближение разновременных источников должно иметь безукоризненное типологическое основание. Только при соблюдении этих правил сопоставление археологических и этнографических источников будет иметь научный смысл.

3. Письменные источники. Как уже говорилось выше, в словесности миф находит свое полное завершение, именно это и накладывает особые требования на использование этих источников. Во-первых, «следует иметь в виду, что все известные нам тексты мифов доходят до нас как трансформация-переводы мифологического сознания на словесно-линейный язык (живой миф икони-чески-пространственен и знаково реализуется в действах и пан-хронном бытии рисунков, в которых, как например в пещерных и наскальных изображениях, нет линейной заданности порядка), и на ось линейно-временного исторического сознания» ,* поэтому необходим обратный перевод, реконструкция и, в конечном итоге, интерпретация первичного значения мифаво-вторых, текст необходимо соотносить с иными знаковыми воплощениями мифавтретшх, при анализе записи мифа чрезвычайное значение имеют 2 лингвистические показания, мы, к сожалению, могли работать лишь с ограниченным крутом первоисточников, поэтому во многом полагались на работы советских и зарубежных авторов, специа.

1 Лотман Ю. М. Феномен культуры. В кн.: Труды по знаковым системам, в.10. Тарту, 1978, с. 7. о.

См. об этом Дьяконов И. М.

Введение

В кн.: Мифологии Древнего Мира. М., 1977, особенно с.6−7, 9−15. листов по древним языкамв-четвертых, текст мифа необходимо рассматривать в широком социокультурном и этническим контекI сте.

4. Наше отношение к существующим теориям мифа и ранних этапов развития искусства определяется следующим: даже негативное, не говоря уже о позитивном, отношение к этим теориям есть важное условие для того, чтобы данная работа была достаточно научно обоснованной. На страницах нашего исследования Мы, за редким исключением, не ведем прямой полемики с теми или иными авторами, однако внимательному читателю не составляет труда заметить, что сама направленность работы, ее теоретические положения и достигнутые результаты так или иначе соотносятся с существующими теориями. т.

При анализе текстов использовались методики современной лингвистики текста. См. сб.Новое в зарубежной лингвистике, вып.УШ. Лингвистика текста. М., 1978, а также сб. Новое в зарубежной лингвистике, вып.Х. Лингвистическая семантика. М., 1981 и сборники Института славяноведения и балканистики Ш СССР, в частности, Структура текста. М., 1980 и Текст: семантика и структура. М., 1983, кроме этого, сборники Тартусекого университета. Труды по знаковым системам.