Массовое сознание населения уральских областей в годы Великой Отечественной войны: Исторический аспект

В современных условиях разобщения народа по социальным, экономическим и этническим признакам существует настоятельная необходимость разработки и осуществления системы мер, направленных на консолидацию общества. Требуется тщательно продуманная социально-экономическая политика, направленная на смягчение разногласий и противоречий, возникших между различными социальными группами. Современная ситуация предполагает поиск утраченных нравственных ориентиров, той «национальной идеи», которая могла бы консолидировать общество. Решение этих проблем невозможно без ретроспективного анализа состояния массового сознания и политико-массовой работы, направленной на его формирование во время Великой Отечественной войны, как примера преодоления кризисной, чрезвычайной ситуации.

Последние десятилетия характеризуются резким ростом преступности и криминализации населения. Причины этого явления кроются в ухудшении качества жизни населения, ослаблении уважения к закону, общему падению уровня нравственности в стране. Ужесточение контроля и карательной политики не всегда приводит к сокращению противоправных действий. Нарушение закона как способ достижения желаемой цели утвердилось у части населения как стереотип поведения. В то же время государственные структуры непоследовательными и непродуманными реформами подталкивают население к расширению поля противоправной деятельности. Эта ситуация может быть изменена комплексной системой мер, направленной на упорядочивание законодательной базы, укрепление авторитета государства в глазах народа и оздоровления социально-экономической обстановки.

Опыт военных лет по преодолению аномии общественной жизни несомненно приобретает не только научную, но и практическую ценность. Война потребовала от общества полной мобилизации не только материальных, но и духовных ресурсов. В настоящее время, благодаря накопленному научному потенциалу появилась возможность осмыслить проблему отражения массовым 4 сознанием реалий войны в историческом аспекте. Назревшей задачей научного анализа выступает рассмотрение социально-исторической обстановки военного периода в тылу, в частности, характеристик духовной жизни народа и формировавших ее факторов. В эти годы особенно важным было повышение сознательности и инициативности населения. В условиях скудной военной экономики усилия по активизации энтузиазма и патриотического настроя приобрели важное военно-оборонное значение.

Проблема состояния массового сознания и факторов его формирования вообще и в период Великой Отечественной войны в частности привлекла внимание исследователей сравнительно недавно. В советской историографии задачи изучения этого социально-исторического феномена не ставилось. Такое положение создалось вследствие существования идеологических догм о классовой обусловленности всех происходящих в обществе процессов и прекращения социологических исследований во второй половине 30-х годов. Историческая наука была тесно связана с политикой и отражала ее потребности, «она целенаправленно использовалась в интересах решения важных политических задач».1 Подходы к изучению этой темы наметились только во второй половине 80-х гг. XX в.

Однако проблема общественного сознания включает в себя комплекс различных аспектов и некоторые из них получили отражение в той или иной степени в работах предшествующего периода.

Так, исследования о развитии промышленности в годы войны, переводе экономики на военные рельсы не могли обойти вниманием вопросы истоков трудового героизма, конкретные примеры патриотических движений, проблемы трудовой дисциплины и борьбы за ее повышение. В ряду таких работ наиболее обобщающими являются монографии Г. Г. Морехиной, А. В. Митро-фановой, П. Г. Агарышева. В области изучения сельскохозяйственного производства схожие проблемы об участии колхозного крестьянства в героической о борьбе советского народа ставили Ю. В. Арутюнян, В. Т. Анисков. 5.

Изучение массового сознания предполагает исследование факторов, влияющих на его особенности, среди которых одним из самых важных и действенных было идеологическое воздействие.

Идеологическая работа во время войны, ее специфика и формы оказалась предметом специального рассмотрения в ряде исторических исследований. В советской историографии было принято начало первого этапа изучения Великой Отечественной войны датировать 1941 г. и включать в библиографию выступления партийных и государственных деятелей.4 В основном, они носили практический характер, разъясняли необходимость идеологической работы в массах, говорили о ее конкретных целях, задачах и приемах ведения. Однако уже во второй половине 60-х годов появилось понимание, что эти работы для исторических исследований выступают скорее в качестве источника изучения проблемы.3.

Наиболее интенсивно тема стала разрабатываться в 60−70-е гг.6 Общее направление этих изысканий соответствовало официальной парадигме, очерченной в обобщающем труде того периода — шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»: залогом победы явились «основные черты советских людей: высокая идейность, глубокая преданность социализму, делу партии, непоколебимая уверенность в победе над врагом, торжестве п идеалов коммунизма». Эти качества вырабатывались у советских граждан в результате политико-массовой работы партийных структур.

Однако и в таком аспекте тема духовного потенциала советского народа во время Великой Отечественной войны не получила достаточного освещения. В историографических работах не раз отмечалось, что в более обстоятельном рассмотрении нуждаются вопросы борьбы за укрепление трудовой дисциплины, состояние культурно-просветительной работы, образования, и в целом вопо росы идеологической работы. Это объяснялось узостью источниковой базы и неразработанной методологией исследований, и с другой стороны — ограниченностью подходов к этой проблематике официальными директивами и 6 опасностью для историка перейти тонкую границу политической лояльности, а нередко и собственной идеологической зашоренностью.

Тем не менее, к 80-м годам был накоплен фактический материал, достаточно подробно рассмотрены формы и методы идеологического воздействия на население в военный период, разработаны вопросы развития культуры, освещен массовый патриотизм и героизм советских людей.9 В середине 80-х гг. происходит постепенный отход от узких и локальных проблем к более широ.

10 кому освещению духовной жизни народа.

Практически все исследователи, обращавшиеся к рассмотрению социально-психологического аспекта исторического процесса, отмечают, что в отечественной науке ранее эта тема никогда не была предметом специального рассмотрения. Б. Ф. Поршнев писал, что «советская историческая наука по существу не интересуется психологией народа, хотя история без психикиэто история без живых людей».11 Его монография и сборник статей составили краткий эпизод.

12 интереса советских ученых к этой проблеме в начале 70-х гг. Одно из направлений, по которым возобновились исследования в 80-е гг. — изучение менталь.

13 ностеи, по примеру западных историков.

Проблему конкретного содержания понятия менталитета, и в том числе национальных особенностей этого социально-психологического феномена разрабатывали такие ученые как, А .Я. Гуревич, Л. Н. Пушкарев, А. И. Куприянов, Е. Ю. Зубкова.14.

Другим направлением исследований является определение того круга источников, который может быть использован в изучении психологического аспекта истории. А .Я. Гуревич отмечал, что «проблема, поставленная историком, определяет выбор источников. Выбрав для анализа определенный памятник прошлого, историк расчленяет его и перестраивает в свете своей проблемы. То, с чем встречается в историческом источнике исследователь, — не вещи, явления и события, а представления о них определенных людей. Поэтому речь идет о постижении ментального универсума людей».15 В итоге утвердилась точка зрения, что важен не подбор источников, а угол зрения историка.16 В связи с этим круг источников для подобных исследований расширился.

Большое место в исследованиях стали занимать источники личного характера, материалы «устной истории». Поэтому в последнее время появился ряд изданий, опубликовавших личные письма, воспоминания, беседы и дневники рядовых участников исторических событий. Они могут быть использованы в исследованиях массового сознания и в качестве документальных свидетельств.

17 эпохи. В 1990;2001 гг. такие издания были осуществлены и на уральском материале.18.

Часть исследователей продолжает традиционную тему идеологической и культурной работы, патриотических, трудовых починов, но на более широких архивных материалах и с более объективных и взвешенных позиций. Такие исследования существуют и в масштабах всей страны, и на региональном уровне, 19 в частности, на материалах Урала.20.

В 90-е гг. некоторые аспекты массового сознания рассматриваются уже не только в связи с идеологической работой, а с точки зрения описания некоторых характеристик этого феномена (отношение к труду, военным действиям, политике руководства, быту и т. д.) В этот период выходит ряд крупных монографических исследований, посвященных Уральскому региону, в которых наряду с основной темой исследования освещаются и эти вопросы.21 В монографиях Г. Е. Корнилова и Н. П. Палецких для иллюстрации отношения населения к происходящим событиям привлекаются новые источники (высказывания людей,.

22 слухи, вопросы на лекциях).

Другая группа авторов своей задачей видит исследование состояния массового сознания в целом. Появляется серия работ общетеоретического и методологического характера, имеющих междисциплинарную направленность.23.

Интерес к теоретическим проблемам историко-антропологического подхода сочетается с разработкой конкретных исторических периодов, с учетом их психологической детерминированности. Но основная часть исследований посвящена 20−30-м годам XX века. Внимание привлекают процессы, происходящие в массовом сознании в период оформления тоталитарного общества под влиянием масштабных исторических событий тех лет. Этот интерес определяется тем, что в экстремальных обстоятельствах наиболее четко проявляется специфика различных аспектов духовной жизни общества. Такие периоды оказывают огромное влияние на последующие развитие страны.

Едва ли не первой монографией, где история советского периода рассматривалась с точки зрения изменения общественной психологии и факторов, на нее влияющих, была работа Л. А. Гордона и Э. В. Клопова.24 Используя теорию модернизации, авторы пытались осмыслить проблемы истории СССР, в том числе с точки зрения исторической социологии.

В книге О. В. Хлевнюка политическая история смыкается с изучением отношения советских людей к событиям того периода. Главной проблемой исследования выступают различные аспекты взаимоотношения общества и.

25 власти.

Д.В. Ольшанский пытался проследить, как тоталитарная система, используя традиционные особенности народного массового сознания, формирует определенный тип «человека-винтика», лишенного всякой индивидуальности и 26 инициативы. А. И. Куприянов писал о новых социальных историках, которые связывают исследование исторических явлений с формированием ментальных установок и других черт массового сознания общества в целом и отдельных.

27 28 социальных групп. К таким историкам можно причислить Е. Ю Зубкову.

Она рассматривает проблемы развития страны в контексте взаимоотношений общества и власти, анализируя настроения и мироощущение различных групп населения, использует свидетельства очевидцев, дополняющих письменные источники. Е. Ю. Зубкова анализирует факторы экономического порядка, влияющие на настроения бывших противников и приходит к выводу, что кроме различий материального характера и исхода войны, для каждой из сторон значимыми явились особенности менталитета, что проявилось на глобальном уровне и в обыденной жизни. К социально-психологическим причинам отсутствия каких бы то ни было попыток борьбы за демократические перемены в советском послевоенном обществе автор относит умело расставленные акценты в идеологической обработке населения и отторжение обществом, перенесшим тяжелые потрясения, экстремальных форм поведения. Е. Ю. Зубкова обосновывает необходимость изучения психосоциальных феноменов, используя расширенный круг источников.

С таких же позиций выступают историки B.C. Лельчук и Е. И. Пивоварова, анализируя послевоенное состояние менталитета советского общества.29.

Основываясь на модернизационной теории и концепции тоталитаризма, в разработке темы массового сознания советского общества вместе с историками приняли участие культурологи и философы.30 Изучались отдельные стороны массового сознания и конкретные приемы воздействия на него.31.

Исследователей привлекали прежде всего черты тоталитарного сознания и социально-психологические корни культа личности. Другие стороны массового сознания, позволившие в период индустриализации добиться определенных успехов в промышленном, а главное в социальном и культурном развитии страны, оставались за рамками исследований.32.

Серьезные исследования были проведены в отношении менталитета крестьянства, в связи с глубокими социальными и экономическими изменениями, взаимоотношениями власти и общества в целом.

Для изучения периода Великой Отечественной войны эти исследования важны в качестве отправной точки в анализе изменений, произошедших в массовом сознании населения в военный период, так как многие его черты и факторы, на него влияющие, стали действовать еще накануне.

Е.А. Осокина, изучая кризис снабжения и отношение к нему населения, выявила некоторые черты массового сознания. В письмах советских граждан в различные учреждения по поводу нехватки продовольствия преобладала оценка власти как «своей, народной», которая бездействует только по незнанию или недооценке ситуации. Признание законности власти определило систему аргументации (ссылки на партийные авторитеты, Ленина, Маркса) и форму обращения к руководству. В 1939 г. карточная система возродилась стихийно, во.

10 преки воле центральной власти. Люди проявляли чудеса изворотливости и выживаемости, приобрели важный опыт накануне войны и не утратили доверия к руководству страны, что говорит о вполне сформировавшихся идеологических.

34 стереотипах в массовом сознании.

Изучалось формирование определенного восприятия зарубежных стран и международного положения перед войной в целом.35.

Таким образом, в отечественной историографии были заложены в 90-е годы XX века предпосылки и опробованы методологические подходы к изучению массового сознания советского общества, в том числе и в кризисные, переломные моменты.

Историки, изучавшие военный период, сосредоточились в основном на конкретных проблемах массового сознания определенных социальных групп. Например, в трудах посвященных сельским жителям Сибири. Исследования В. Т. Анискова, по мнению критики, «пропитаны густыми авторскими суждениями о социальной психологии крестьянства, которая служила главной мерой жертвенности его подвига».36 Источник жертвенности он видит в массовом патриотизме крестьян как результате наложения советского патриотизма на традиционный. Однако, в работе не ставилась задача собственно социально-психологического исследования состояния массового сознания крестьянства.37.

Проблемы социально-психологического состояния крестьянства в годы войны рассматривает М. А Вылцан. Он демонстрирует новый подход к ряду вопросов истории крестьянства в период войны. По его мнению, говорить о «массовом героизме» крестьянства — значит грешить против истины. В поведении крестьян не последнее место занимал страх неотвратимости наказания за невыполнение своего «гражданского долга». На вопрос: «Почему крестьянство в массе своей встало на защиту Советской власти?», автор отвечает: «война велась за национальное существование, патриотизм народа был частью его менталитета и не нуждался в каких-либо классовых и политикоидеологических определениях». Факторам, влияющим на поведение и сознание крестьян, автор посвятил другую работу, исследуя в ней, в том числе, проблемы.

38 отношения к религии и трудовой дисциплины.

Е.П. Алексеев и Н. В. Старастенков утверждают, что устойчивая социально-политическая система сохранилась благодаря тому, что во время войны интересы общества и власти совпали, что проявилось в сплочении общества, патриотическом подъеме и массовом героизме, осознанной поддержке всех 39 действии властей.

Исследования социально-психологических процессов в тылу представлены в основном небольшими работами, затрагивающими отдельные стороны жизни населения. Так, в статье М. М. Горинова 40 на основе дневниковых записей, сводок НКВД исследуется влияние различных факторов материального (демографическая ситуация, снабжение продовольствием, теплоснабжение, частота бомбежек) и нематериального (поведенческие установки, информационное обеспечение, пропаганда) характера на динамику настроений москвичей. Ученый приходит к выводу, что нематериальные факторы оказывали большее влияние на психологическое состояние населения столицы.

Статья В. С. Кожурина очерчивает состояние массового сознания в конце и после войны, отношение к И. Сталину и манипулирование общественным мнением.41.

Суждение о том, что советское общество в годы войны было монолитным и идейно однородным, опровергает исследование В. Н. Парамонова.42 В статье рассмотрены те явления, которые вызывали неоднозначную реакцию населения, усилия властей по их нейтрализации и изменения в массовом сознании населения (ощущение собственной правоты, усиление гражданской смелости, надежд на изменение жизни после войны).

Ряд работ продолжают традиционную тему исследования факторов влияния на сознание людей, прежде всего в сфере пропаганды и агитации. Особенно актуальными стали исследования по выявлению истоков и характера патриотизма народа во время войны, 43 роли исторической памяти и исторических.

— 44 знании.

Факторы, влияющие на сознание людей, мотивы их деятельности во время войны анализируются в работе Г. А. Бордюгова.45 Им допускается существование различных мотивов героизма, отрицается абсолютизация преданности Сталину и социализму, подчеркивается, что война распрямила народный патриотизм. Однако статье присуща некоторая идеализация действительности.

Важность подобных исследований подтвердил выход нового обобщающего труда по истории Великой Отечественной войны. В 4-й книге этого издания подчеркнута важность изучения духовного потенциала народа во всей сложности и противоречивости.46.

Наиболее комплексными исследованиями в этом плане на данный момент остаются книга Н. И. Кондаковой, где особо ценными положениями деятельности руководства признается опора на традиционные ценности, гибкость системы и политики партии, и ряд работ Козлова Н. Д., который утверждает, что «восприятие происходящего не могло быть одномерным, но происходило сближение интересов народа и руководства».47.

Нельзя не упомянуть об обобщающей работе Е. С. Сенявской, исследующей массовый социально-психологический феномен «человека воюющего», отражение событий войны в народном сознании. Однако эта монография рассматривает проблемы, связанные только с комбатантами и не затрагивает тылового населения.48.

На уральском материале написаны монографии и статьи, рассматривающие отдельные стороны состояния массового сознания во время войны и факторов влияния на социальную психологию населения.49.

Изучаются различные стороны массового сознания у отдельных категорий населения.50 Несмотря на усиление контроля над духовной жизнью народа, война несколько изменила черты тоталитарного общества, усилив инициативу масс, выдвинув на первый план талантливых людей.51.

Однако в этих работах обычно используется узкий круг источников, локальна сфера исследования (трудовая активность) и как правило, имеется некоторое упрощение реалий военного времени. Так, в статье Н. В. Козловой утверждается, что умирали не за Сталина и советскую власть, и победили вопреки сталинской системе.32.

Предметом специального рассмотрения общественное сознание стало в.

53 работах Н. К. Форсовой. Начав с изучения особенностей политико-партийной работы среди трудящихся, она перешла к более широкой проблематике: факторы влияния на массы, взаимоотношения общества и власти и особенности духовного облика советских людей. Автор считает военный период временем переосмысления ценностей, а мероприятия режима по некоторому ослаблению давления как реакцию власти на уменьшение доверия к культу власти со стороны населенияотмечает появление свободной, независимой личности, что проявилось в героизме и патриотизме населения.

Некоторые проблемы стали разрабатываться лишь недавно, и их решению посвящены единичные работы. В качестве примера можно привести тему состояния религиозности населения во время Великой Отечественной войны. Историки уделяли в основном внимание отношениям советской власти и Русской Православной Церкви, изучали организационные моменты изменения политики государства в религиозном вопросе, 54 однако об отношении к этим изменениям со стороны населения и степени его религиозности во время войны серьезных работ нет.

Скудно освещена проблема национальных взаимоотношений во время войны. Эта тема только в последние годы привлекла внимание исследователей.55.

Несмотря на обилие публикаций в последнее время, комплексного исследования состояния массового сознания населения тыла в годы Великой Отечественной войны пока не создано. В поле зрения историков не попали проблемы системной характеристики массового сознания, отражения в нем реалий военного времени. Такие исследования должны проводиться в тесном сотрудничестве с другими областями человекознания и тогда «понимание истории приблизится к потребностям общества, так как история не может успешно выполнять своей социальной функции, если она не ставит пред культурой прош.

56 лого насущных вопросов современности".

Отдельного изучения заслуживает тема отклоняющегося (девиантного) поведения во время войны. Она долгое время была закрыта для обсуждения и изучения и могла рассматриваться лишь в формулировке «борьба партии за повышение трудовой дисциплины и правопорядка». Складывалась парадоксальная ситуация, когда борьба была, а самих нарушений как бы не существовало. В СССР отклоняющееся поведение рассматривалось только в контексте социальных противоречий классового общества. Оно считалось преходящим, а для ликвидации его проявлений применялись репрессии и политико-воспитательная работа. Поэтому в отечественной науке понятие «девиантное поведение» не получило комплексной разработки. Сам термин пришел из социологии, которая вместе с психологией и другими смежными отраслями с середины 30-х годов XX века подвергалась гонениям, а все проявления девиантности изучались разными дисциплинами: алкоголизм и наркомания — медициной, беспризорни-чество — педагогикой (хотя на практике работа с беспризорниками почти полностью являлась сферой правоохранительных органов), делинквентное поведение — криминалистикой и т. д. До середины 80-х годов эти явления обозначались как асоциальные, аморальные, социально аномальные, антиобщественные, то есть изначально политизировались.

Работы, появившиеся в 80−90-е гг. и исследующие проблему девиантного поведения с исторической точки зрения, охватывают период 20−30-х гг. и рассматривают это явление не комплексно.37 После 1935 г. такие исследования оказались под запретом, статистических данных, касающихся нарушений норм и законов, или не существовало, или же они засекречивались, и изучение последующих периодов происходило по косвенным или неполным данным.

В последнее десятилетие XX в. появились работы теоретического плана и несколько исследований обзорного характера, анализирующих состояние преступности в течение всего советского периода. Однако, в этих трудах период Великой Отечественной войны освещен очень бегло и почти не иллюстрируется статистическим материалом.59.

Исследования (в том числе и на уральском материале), рассматривающие работу правоохранительных органов и изменение в законодательстве в годы войны, дают косвенное представление о состоянии преступности в стране.60.

Наиболее разработанной оказалась тема нарушений трудового законодательства, хотя специальных исследований по ней не существует. Однако работы о советской деревне в годы войны, о рабочем классе, социальной политике неизбежно освещали и эту сторону военного периода.61 О борьбе с нарушениями трудовой дисциплины в промышленности упоминается в работе И. И. Белоносова и В. А. Русинова. Статистические данные, причины трудовых нарушений и различные меры борьбы с ними приводятся в работах A.A.

Антуфьева, Н. П. Палецких и др.

Упоминается о борьбе с хищениями с помощью общественных.

63 организаций в работе М. С. Зинич.

Таким образом, анализ литературы свидетельствует о том, что массовое сознание подвергалось изучению с исторической точки зрения в качестве сопутствующих, подчиненных сюжетов. Опубликованные сведения и оценки не дают целостного представления об этом социально-культурном феномене. Не исследовалась комплексно система факторов, способствующая формированию специфических особенностей массового сознания населения Урала. Недостаточно изученными с теоретической и фактологической стороны остаются проявления девиантного поведения, их причины, формы и методы борьбы с ними. Предлагаемая работа представляет собой попытку восполнить названные проблемы в изучении темы.

Объектом исследования является состояние массового сознания населения тыла, понимаемое как отражение духовной деятельности людей, различных социальных групп и общества в целом во всех формах его проявления: чувственной, абстрактно-логической и иррациональной.

Предмет изучения — объективные и субъективные факторы формирования общественного сознания, его отдельные компоненты (ценности, установки, мнения, представления, настроения), состояния (энтузиазм, апатия, панические настроения), проявления (трудовая активность и девиантность).

Исходя из степени разработки проблемы соискатель определил, что цель исследования заключается в комплексном анализе и обобщении знаний о процессе формирования массового сознания южноуральцев в годы войны и роли социально-психологических механизмов в адаптации населения к чрезвычайным условиям.

Исходя из цели и учитывая состояние изученности темы в отечественной историографии, были определены следующие задачи исследования:

— Выявить и охарактеризовать факторы формирования массового сознания в предвоенный и военный период, показать их роль, степень влияния и взаимодействие;

— Проанализировать процесс отражения реалий военного времени в сознании уральцев, его компоненты и их специфику, динамику и адекватность, приоритетные темы переживаний;

— Рассмотреть проявление некоторых характеристик массового сознания на деятельностном уровне.

— Проанализировать состояние, роль в адаптационных процессах и следствия в духовно-нравственной сфере девиантности массового сознания, охарактеризовать их виды, причины, оценить распространенность явления;

— Дать характеристику политики государственно-партийного аппарата в сфере борьбы с отклоняющимся поведением.

Хронологические рамки диссертационной работы охватывают период Великой Отечественной войны, когда потребовалась мобилизация всего духовного потенциала народа на отпор врагу. Вместе с тем драматические реалии войны способствовали проявлению некоторых специфических механизмов социально-психологической адаптации населения тыла к экстремальной обстановке. В условиях военного времени окончательно сформировался весь комплекс характеристик массового сознания, позволивший, с одной стороны, государству мобилизовать население на борьбу с врагом, а с другой, самому.

17 населению выжить в сложных социально-экономических и психологических условиях. В отдельных сюжетах диссертации рассматривается материал предвоенных лет, что позволяет выявить долговременные факторы формирования массового сознания и преемственность в политике воздействия на него со стороны властных структур.

Территориальные рамки исследования охватывают Уральский регион, ставший в условиях оккупации фашистами западных районов СССР главной военно-промышленной базой страны. Наличие значительного отряда промышленных рабочих, колхозного крестьянства, интеллигенции, многочисленного контингента приезжих (и в том числе таких категории как спецпереселенцы, трудмобилизованные и т. д.), придавало определенную специфику социально-психологическим процессам в регионе. Основной акцент в диссертации делается на изучение Челябинской, Курганской и Свердловской областей, т.к. во-первых, в их архивах сохранился наиболее представительный массив документов по рассматриваемой теме, во-вторых, эти области являют собой пример промышленно и сельскохозяйственно ориентированных районов, а значит представляют типичные социальные группы населения. Сведения по другим областям и автономным республикам, традиционно включаемым в Уральский регион, привлекаются соискателем, чтобы оценить типичность и массовидность изучаемых явлений.

Источниковую базу исследования составили опубликованные и неопубликованные материалы, характеризующие состояние массового сознания, реакцию властей на проявления различных свойств этого феномена и их целенаправленную деятельность по формированию и регулированию общественного и индивидуального сознания.

По происхождению источники делятся на официальные документы партийных, советских, хозяйственных органов, общественных организаций и материалы личного происхождения (письма, воспоминания, заявления, жалобы и т. п.). Те и другие могут обладать различной степенью достоверности, поэтому содержащаяся в них информация верифицируется путем сравнения нескольких источников.

Большая часть сведений по проблеме находится в опубликованных источниках. Это центральные и региональные сборники документов, справочно-ин-формационные издания, сборники нормативно-правовых актов.64 Содержащаяся в них информация отражает деятельность партийно-государственного аппарата по формированию различных сторон массового сознания и доминирующие в обществе настроения, мнения, ожидания. Ценность представляет и.

65 литература мемуарного характера.

Определенная информация о массовых социально-психологических состояниях содержится в фольклоре, поэтому в качестве источников привлекались сборники произведений устного народного творчества.66 Однако опубликованные документы слабо репрезентативны, нуждаются в дополнениях и уточнениях из неопубликованных источников.

При формировании источниковой базы исследования главное внимание соискатель уделял изучению документов, хранящихся в 81 фонде Свердловского государственного архива (ГACO), Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО) соединившего фонды Государственного архива (бывшего ГАЧО) и Центра документации новейшей истории Челябинской области (бывшего ЦДНИЧО, ныне ОГАЧО ПФ), Государственного архива общественно-политической документации Курганской области (ГАОПДКО), Государственного архива Курганской области (ГАКО). В работе использованы документы из фондов областных, районных и городских комитетов ВКП (б), в которых содержатся ценные сведения в виде отчетов о политических настроениях в производственных коллективах, сводок, справок и докладных записок о работе пропагандистского аппарата, правоохранительных органов, о выполнении различных партийных и государственных постановлений и указов, о работе с жалобами населения, об итогах перлюстрации писем трудящихся.

Особенной важностью обладают коллекции заявлений добровольцев в Красную Армию и воспоминаний фронтовиков, хранящиеся в Курганском и Челябинском архиве политической документции. Информация о повседневной жизни трудящихся содержится в фондах парийных организаций отдельных предприятий (Магнитогорского металлургического комбината, Кировского завода. Челябин-ского металлургического завода, Синарского трубопрокатного завода). О материальном положении трудящихся региона, структуре их бюджетов и статей расходов, направляемых на удовлетворение культурных запросов говорят материалы фондов областных статуправлений. Данные о преступности и мерах борьбы с ней содержат фонды областных прокуратур, судов, народных судов, президиумов коллеги адвокатов, областных управлений министерства юстиции. Были изучены также фонды, содержащие документы о деятельности сельских советов и политотделов МТС. К сожалению, многие материалы все еще не доступны для исследователей, а часть фондов уничтожена (например, обобщающие материалы прокуратур и областного суда Свердловской области — ГАСО. Ф. 2843), поэтому статистика в документах представлена не полно. Несмотря на это, оставшиеся материалы позволяют осветить ранее не исследовавшиеся проблемы. Значительное количество сведений впервые вводится в научный оборот.

Важным источником для изучаемой темы явилась периодической печать. Соискателем проанализированы материалы центральных и местных газет «Правда», «Челябинский рабочий», «Звезда», журналов «Партийное строительство», «Большевик», «Блокнот агитатора», «Пропагандист». Эти публикации имеют преимущественно пропагандистскую окраску, содержат распорядительно-приказные документы, публицистические статьи, характеризующие атмосферу того времени.

Теоретико-методологической основой исследования явилось диалектико-материалистическое понимание истории. Главными методологическими принципами, на которые опирался соискатель, были историзм и научная объективность, что подразумевает анализ явлений с учетом конкретно-исторической обстановки, использование только достоверных фактов, полное и всестороннее изучение событий во всей их сложности, противоречивости и взаимосвязи друг с другом. Общенаучными методами послужили индукция и дедукция, анализ и синтез, аналогия, классификация. Работа проводилась и с помощью методов исторического познания: проблемно-хронологического, ретроспективного, сравнительного, системного, что позволило проследить динамику изменений массового сознания, оценить адекватность отражения в нем действительности, дать комплексную характеристику структуры массового сознания, выделить факторы, его формирующие.

Учитывая междисциплинарную направленность исследования, соискатель использовал в работе принцип социально-психологической интерпретации, который предполагает социально-психологический уровень описания исторических явлений (выявление социально-психологической обусловленности поведения людей).

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в историческом аспекте предпринято изучение массового сознания населения уральских областей в условиях Великой Отечественной войны. Комплексному анализу подвергнута система объективных и субъективных факторов, повлиявших на его формирование. Выявлены особенности взаимодействия массового сознания и идеологических структур, воздействующих на него. Проанализированы особенности восприятия уральцами реалий военного времени, специфика массового сознания в виде архаических пережитков и их влияние на адекватность восприятия действительности. Рассмотрены виды девиантного поведения как репрезентация на поведенческом уровне некоторых свойств массового сознания и деятельность партийно-государственного аппарата по их пресечению. Сделана попытка дать целостную статистическую картину по отдельным видам преступности в регионе. В научный оборот введены ранее не публиковавшиеся материалы.

Практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в работе материалы и выводы позволяют расширить представления о.

21 мотивах деятельности населения тыла в годы войны, оценить исторических опыт консолидации общества, мобилизации его усилий на решение общенародной задачи. Полученные результаты могут быть использованы при написании обобщающих трудов и учебных пособий по истории Урала, при разработке спецкурсов, в научно-практической работе.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы, приложения. 21 таблица, расположена в основном тексте, 5 в приложении.

Заключение

.

Комплексное рассмотрение темы массового сознания населения уральских областей в годы Великой Отечественной войны позволяет прийти к следующим выводам.

Состояние этой сферы духовной жизни народа оказывало значительное влияние на социально-экономические процессы, происходящие в уральском регионе в годы войны.

Формирование массового сознания военного периода началось до войны и испытало на себе влияние скрытых (жесткие социальные связи в обществе, основанные на личной зависимости, стандартизация потребления, низкий уровень жизни большей части населения, искусственная депривация и зависимость от государства во всех жизненных сферах) и явных (прямое насилие и идеологическое воздействие) факторов, которые явились следствием потребности общества в быстрой модернизации.

Некоторые факторы были объективными следствиями быстрой индустриализации промышленности, вызвавшей нивилирование жизненных стратегий населения, снижение личного потребления, скученность проживания и т. п., другие были звеньями сознательной политики властных структур по «производству нового человека». Целью такого воздействия было воспитание максимально пригодного для использования в социалистическом строительстве, неприхотливого и преданного труженика.

Эффективность воздействия усиливалась ответными устремлениями масс, видевшими в усвоении социалистических идей возможность для успешной социальной адаптации.

Эти факторы сохранили, а некоторые (идеологическое воздействие, зависимость от государства) даже усилили свое влияние в годы войны.

Агитационно-пропагандисткая работа, опираясь на активизацию национального самосознания, эмоциональную связь с фронтом, преимущественно массовые формы работы и усиление устной агитации оказалась успешной, несмотря на низкий теоретический уровень и неполный охват трудящихся, так как апеллировала к глубинным, архаическим слоям массового сознания, а интересы властных структур и общества на том историческом этапе совпадали.

Война сама стала мощным фактором формирования массового сознания. Она потребовала от населения новых качеств, иногда идущих вразрез с довоенной идеологической работой. В экстремальных условиях население вынуждено было проявлять самостоятельность и инициативность, умение взять на себя ответственность и способность адекватно оценивать обстановку.

Во время Великой Отечественной население Урала продемонстрировало высокий патриотизм и гражданскую сознательность, готовность идти на жертвы. Этот социально-психологических феномен был вызван ростом национального самосознания населения и, не в последнюю очередь, идеологической ин-доктринацией всего предшествующего советского периода.

Но массовое сознание не было лишь отражением агитационно-прпаган-дистских усилий. Переосмысливая индоктринируемые идеи и сравнивая их с социальным опытом, трудящиеся вырабатывали свое отношение к происходящему.

Приоритетными темами переживаний трудящихся были события на фронте, образ противника, отношение к союзникам, материально-бытовые условия жизни, вопросы послевоенного устройства жизни. Реальность военного времени отражалась в массовом сознании сквозь призму идеологических постулатов, в то же время она потребовала более рассудочного подхода к действительности. Особенностью массового сознания уральцев было более реалистичное восприятие тыловой жизни (в силу удаленности от фронта), чем военных и международных событий. Интерпретация реалий военного времени испытала на себе сильное влияние слухов, большое количество которых разносились различными категориями приезжих.

Война способствовала активизации архаических элементов в сознании, которые в значительной мере использовали идеологические структуры. С одной стороны, это сыграло положительную роль в мобилизации духовных сил.

245 народа, так как способствовало сплочению общества, воспитанию ненависти к врагу, самоотвержению личных интересов, с другой, создавало благоприятные условия для распространения таких негативных явлений, как нетерпимость к «чужим», в число которых попадали все категории приезжих, повышенная агрессивность, убеждение в том, что насилие является универсальным способом решения конфликтов, упрощенное восприятие действительности, искаженное представление о внешнем мире.

Военные события затруднили тотальный контроль над обществом, а тяготы быта потребовали от населения самостоятельных усилий по их преодолению. Кроме того, государственно-партийные органы демонстрировали потребительское отношение к населению, как к трудовому ресурсу. Социальная политика в годы войны проводилась лишь постольку, поскольку это было необходимо для поддержки трудоспособности жителей тыла. В этих условиях, государство воспринималось как нечто чуждое, на что не распространяются мо-ральн-этические нормы, а задача выживания любой ценой снижала нравственные критерии населения.

Эти факторы способствовали повышению уровня экономических преступлений в обществе, а их массовидность служила дополнительным условием -«нормой оправдания» — для терпимого к ним отношения со стороны населения.

Однако государство в свою очередь пыталось усилить давление на общество, чтобы пресечь наиболее опасные, по мнению государственно-партийного аппарата, проявления девиантности. Эти разноречивые тенденции привели к тому, что нарушения институциональных норм в обществе, как проявление адаптационных потенций населения, в различных областях общественной жизни получили разное распространение.

Картину преступности искажала государственная политика, ужесточившая трудовое законодательство и сдвинувшая многие проступки в область делинквентного. Общий уровень преступности во время войны вырос,.

246 хотя во многом этот рост был обусловлен расширением законодательной базы, дающей основание для преследования в уголовном порядке.

Распространение во время войны насильственных преступлений с избыточным уровнем жестокости, с одной стороны, демонстрировало убежденность что насилие — универсальный способ решения всех проблем на любом уровне, с другой, являлось следствием общей невротизации населения в экстремальных условиях войны.

Рост преступности еще раз подтверждает точку зрения о витальной детерминированности девиантного поведения в годы войны.

Действенность карательной политики снижалась недостаточно эффективной работой правоохранительных органов, и распространенностью нарушений законов.

В целом изучение темы на материалах уральских областей показывает, что формирование массового сознания представляло собой многоплановый, внутренне противоречивый, но целостный процесс, способствовавший решению главной задачи периода 1941;1945 гг. — созданию на Урале арсенала победы.