Прагматический потенциал спортивных сленгизмов (на материале английского языка)

Дипломная работа Прагматический потенциал спортивных сленгизмов (на материале английского языка)

Введение

сленг молодежный спортивный лексика Сленг — важнейший из пластов субстандартной лексики, то есть лексики, находящейся за пределами литературной нормы (принятого стандарта) и в то же время не относящейся ни к территориальным диалектам, ни к просторечью. По определению В. А. Саляева, «…сленг представляет собой особый лексико-фразеологический слой, который включает слова и выражения, некогда бывшие достоянием ограниченной сферы употребления, но впоследствии перешедшие в общий обиход, где подверглись семантической и экспрессивно-стилистической обработке» [Саляев 2002: 105]. Данный вид субстандартной лексики живой и крайне непостоянный. Шагая в ногу со временем и реагируя на любые перемены в жизни страны и общества, сленговым словам свойственна языковая игра, а также, не отставая от современных тенденций социума, модная неология.

Особое место в социолектике принадлежит молодежному сленгу, перешагнувшему не только возрастные границы применения, но и питающего как просторечье, так и литературный язык. С каждым годом все обширнее становится спектр сверхлокальных сленгов, носителями которых являются небольшие группы по всему миру: «сленг фанатов котов», «волонтерский сленг», «сленг верящих в НЛО», «сленг пчеловодов» и т. д. В нашей работе речь пойдет о молодежном спортивном сленге, а сленгизмы таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание будут рассмотрены с точки зрения прагматики.

Целью нашей работы является исследование прагматического аспекта значения молодежного спортивного сленга на материале английского языка.

Поставленная цель определяет следующие задачи исследования:

1) рассмотреть феномен молодежного спортивного сленга;

2) изучить специфику молодежного сленга;

3) классификацировать единицы спортивного сленга по тематическим группам;

4) проанализировать компоненты значения спортивных сленгизмов с точки зрения прагматики;

Объектом исследования выступает субстандартная лексика, находящаяся за пределами принятого стандарта и включающая в себя внелитературные пласты языка, бытующие как среди молодежи, так и в социально-профессиональных сферах деятельности человека.

Предмет исследования — молодежный спортивный сленг.

Теоретической базой работы послужили труды отечественных (Ю.К. Волошин, Е. С. Елистратов, А. Т. Липатов, М. В. Малащенко, Е. А. Редкозубова, В. А. Саляев, И. П. Сусов, В. В. Химик, В.А. Хомяков) и зарубежных (Ch. Fries, G.N. Leech, J. Lighter, E. Partridge, A. Spears, L. Reid) ученых.

Практическим материалом исследования являются единицы молодежного спортивного сленга, взятые из словарей современного британского и американского сленга, а также в интернет-чатах любителей и профессионалов данных видов спорта.

Основным методом исследования был избран описательный метод. Приемы сплошной выборки и лингвистического наблюдения были использованы при отборе исследуемых единиц молодежного спортивного сленга, приемы компонентного анализа и описательного метода — при выявлении способов классификации данных единиц.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее результатов в учебном процессе в языковых вузах: в лекционных курсах по лексикологии, теоретической грамматике, стилистике, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам германских языков, по написании магистерских, курсовых и дипломных работ, а также в практике преподавания английского языка.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Глава 1. Сленг как разновидность субстандартной лексики сленг молодежный спортивный лексика В данной главе речь пойдет о понятии сленга, его особенностях и свойствах. Будет рассмотрен молодежный сленг как особый вид субстандартной лексики, а также компоненты значения, характерные для молодежного спортивного сленга.

1.1 Понятие сленга На рубеже ХХ и ХХI веков человечество вступило в эпоху всеобщей интеграции, и в мире заговорили об эпохе глобализации, начало которой положила мощная мировая техническая революция и последовавшая за ней революция технологическая, что круто изменило облик всей планеты; произошли кардинальные изменения в средствах массовой коммуникации: созданы новые электронные системы, многофазное и многофункциональное телевидение, включая космическое, а также Интернет, не знающий ни пространственных, ни территориальных границ. В таких условиях стремительно усиливается обмен между культурами, налаживаются межконфессиональные отношения. Сформировалось всемирное информационное поле. Все это объективно обусловило дальнейший процесс всемирной интеграции и не могло не оказать влияние на межэтнические контакты. Но поскольку этнокультуры также не изолированы и не автономны, то они также становятся взаимопроницаемыми. Интеграционный процесс, безусловно, захватывает и языки, а с ними и их носителей.

Всё это подготовило условия, в которых XXI век стал веком торжества интеллекта, а его символом выступила сильная языковая личность. Что же касается слова, то оно воистину стало властелином времени.

Современное представление о языке нельзя сводить к его литературному варианту (стандарту). Как язык в целом включает в себя большое стилевое и жанровое разнообразие стандартных и субстандартных средств выражения, так и каждый носитель языка владеет разнообразными — стандартными и субстандартными — коммуникативными практиками. Так, В. А. Хомяков отмечает: «любое изучение лексико-семантического строя языка полноценно и адекватно только в том случае, если в это изучение входит и анализ лексического просторечия» [Хомяков 1970: 7].

А.Д. Швейцер утверждал, что общий сленг является одним из компонентов общенародного просторечия, находящегося за пределами литературного языка [Швейцер 1978]. Однако, с другой стороны, разговорная литературная речь, по признанию А. Д. Швейцера, «…не отделена от общего сленга жесткими и однозначно определяемыми границами» [Швейцер 1978: 177]. Таким образом, именно те тексты, в которых использован потенциал так называемой сниженной лексики (или нон-стандарта), являются наиболее богатыми, экспрессивными, особенно ярко передающими мысли и эмоции автора, и, соответственно, наиболее интересующими и волнующими читателя. Хрестоматийным стало высказывание выдающегося отечественного лингвиста о том, что «…литературный язык меньше сам создает, чем берёт созданное жизнью, а языковая жизнь бьётся и кипит главным образом в разговорном языке отдельных человеческих группировок» [Щерба 1957: 126]. Все остальные функциональные разновидности применения языка являются производными, вторичными от элементарной и основной формы — разговорной, на которую, будучи некой «речевой стихией», опирается в своем становлении и развитии язык любого этноса. Прежде чем слову поступить в язык, в его узус, оно проходит «обкатку» в живой речи и испытание на прочность в условиях речевой коммуникации. «Именно разговорная речь является тем пробным камнем, который принимает или отвергает новые лексические единицы для заполнения семантической ниши в языке, для удовлетворения языковых, эстетических, эмоциональных и других потребностей носителей языка» [Волошин 1982: 13]

Сегодня сложилась ситуация, когда современная лингвистика всё больше отстраняется от принципа рассмотрения языка «в самом себе и для себя», как это наблюдалось у Ф. де Соссюра, а «движение внутрь» начинается в обратном направлении: от дискурс-анализа, от лингвистики речи, от изучения щербовской языковой деятельности, языка в «широком смысле» — к другим гуманитарным дисциплинам [Макаров 2003: 25]. Небезосновательным будет предположение, что процессы лингвистического экспансизма будут углубляться, что неизбежно приведет к иным взаимоотношениям между научными дисциплинами. «Вместо традиционно наследуемых и охраняемых границ между ними наступит время исследований по проблемам, а не по установленному условному размежеванию сфер занятий. Можно надеяться, что от принятой сейчас традиционной и весьма консервативной классификации знаний уже скоро останутся одни воспоминания» [Иванов 2004: 156].

Сложно поспорить с тем фактом, что человек и язык неотделимы друг от друга. «Язык — это то, что соединяет людей в единое целое, это основа всех тех отношений, которые в свою очередь лежат в основе общества, и что в этом смысле можно сказать, что язык включает в себя общество… Через язык человек усваивает культуру… Но язык — также феномен человеческий. В человеке он связующее звено жизни психической и жизни общественно-культурной и в то же время орудие их взаимодействия» [Бенвенист 1974: 31−32, 86]. О языке как полноценном орудии интеллектуальных сил человека достаточно подробно говорил в своих трудах и В. Гумбольдт. По его мнению, «человек является человеком только благодаря языку, а для того, чтобы создать язык, он уже должен быть человеком. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и целиком уже должен быть заложен в нём» [Гумбольдт 1984: 314]. Более того, В. Гумбольдт небезосновательно отмечал, что «человек думает, чувствует и живёт только в языке, он должен сначала сформироваться посредством языка, для того чтобы научиться понимать действующее помимо языка искусство». То же самое относится к деятельности человека: «…каждая истинно человеческая деятельность нуждается в языке, … язык является даже основой всех видов человеческой деятельности» [Гумбольдт 1984: 378, 411].

При этом важно отметить, что лингвистика последних 20−25 лет активно переключилась с изучения письменного языка на исследование и анализ непосредственного живого общения, живой естественной речи, ибо «непосредственное устное языковое общение продолжает оставаться важнейшей сферой функционирования языка», так как «разговорный язык — это в некотором смысле минимальная система национального языка, филогенетически и онтогенетически первичная система, важнейшая по диапазону общественной и индивидуальной значимости» [Скребнев 1985: 8−9].

Речь индивидуума, его идиолект, представляет собой «слоистый» конгломерат слов, включающий в себя литературную и общеупотребительную лексику, профессионализмы, жаргонизмы, просторечия и др. При этом в богатом спектре внелитературной лексики переходы и переливы одного стилистического пласта в другой настолько зыбки и неустойчивы, настолько тонки и трудноуловимы, что без достаточной условности не представляется возможным провести между ними линию разграничения. Это вполне объяснимо: «язык находится в процессе постоянного развития, и слова из одной среды общения неизбежно попадают в другую среду общения и начинают своё существование уже как самостоятельные и полноправные члены» [Гальперин 1956: 89]. В последнее время в идиолекте внимание лингвистов привлекает также и сленг. Но до сих пор актуальным остается вопрос о демаркации понятий арго, жаргона и сленга, очень близких по своей семантике. Из-за функциональной близости арготизмов, жаргонизмов и сленгизмов в идиолектике в условиях речевой коммуникации происходит их постоянное смешение, замена одного другим — и как терминов, и как функционально-речевых единиц. Поэтому зачастую бывает трудно отличить их друг от друга — и не только носителям языка, но и профессиональным лексикографам.

В отечественной лингвистике бытовало представление, что в русском языке сленга как такового не существует, что он — явление скорее англоязычное и распространен в первую очередь в American English. Однако, как утверждает в своих трудах Ю. К. Волошин, термин «сленг» получил права гражданства и используется не только в англо-американской лексикографической практике, но и в русской, французской, немецкой, чешской и др. [Волошин 2000]. Не увенчались успехом отдельные попытки поставить под сомнение само наличие такого явления, как сленг, а исследовательская работа Дж. Лайтера показала, что данное понятие не только самостоятельно, но и непременно должно быть разграничено с другими пластами субстандарта: «…overmuch of the immense vocabulary of English has been loosely referred to as slang. This is why, to further avoid confusion, it is important to distinguish slang from any other mode of the English language, particularly standard, nonstandard, substandard, cant, jargon, colloquialism, and dialect» (Избыточное число обширного вокабуляра английского языка было небрежно отнесено к категории сленга. Вот почему, дабы избежать дальнейшей путаницы, так важно разграничить сленг со всеми другими лексическими пластами английского языка, а именно стандартом, нестандартом, субстандартом, кантом, жаргоном, коллоквиализмами и диалектом) [пер. наш] [Lighter 1980: 27]. Сам термин сленг пришел к нам из английского языка. Принято считать, что прародителем, предшественником сленга в европейских языках стал воровской язык — правда, с обилием его терминологических дублетов. Так, в Германии старейшим названием воровского языка стал Rotwelsch, известный с XIII века и восходящий к воровским словам Rot («бродяга») и Welsch («иностранный», точнее — итальянский язык). Во Франции воровской язык под названием argot появился в XIV — XV вв. А вот в Англии данное языковое явление свое лексическое оформление получило значительно позднее — лишь в XVI в. — сначала как jesting speh (language), merry greek (giles'), poguers' language, pedlars' french. Затем, уже в XX веке, Г. Фаулер в «Словаре современного использования английского языка» отметит, что понятие «jargon» применимо к большому числу слов, которые в различных смыслах равнозначны: «…jargon is perhaps the most variously applied of a large number of words, that are in different senses interchangeable. …The words are argot, dialect, gibberish, idiom, jargon, lingo, parlance, shop, vernacular» [Fowler 1927: 137]. Чуть позднее заявил о себе flash и cant: flash этимологически связан с одноименным прилагательным, означающий «крикливый, голосистый», а происхождение термина cant связывают с плаксивой (распевной) манерой в голосе нищих и попрошаек (ср. с итальянским cantare — «петь», откуда рус. — канючить). Но к началу XIX века в английской лексикографии «отстоялись» два типа социолектизмов — cant и slang; причем под первым понимались преимущественно речевые отбросы социальных низов, а под вторым — нестандартная (арготическая) лексика остальных групп населения. Однако тайный характер приписывается только cant’у. И тем не менее, из-за невозможности демаркации кента и сленга оба они в ту пору подавались в словарях вперемежку друг с другом. А это, в конечном счете, привело к тому, что кент, все больше и больше утрачивая свои речевые и лексические позиции, растворился в сленге.

Неизвестно, когда слово slang впервые появилось в Англии в устной речи. В письменном виде оно впервые зафиксировано в Англии в 18 веке. Тогда оно означало «оскорбление». Приблизительно в 1850 году этот термин стал использоваться шире, как обозначение «незаконной» просторечной лексики. В это же время появляются синонимы слова slang — lingo, использовавшийся преимущественно в низших слоях общества, и argot — предпочитавшийся цветным населением [Partridge 1964: 39]. Cленг считается языком простонародья и основой для производства национального словаря. Однако, что такое slang — на этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа, поскольку остается неоднозначным понимание истоков сленга как речевого явления и как специфической подсистемы языка.

Толкований у термина slang предостаточно. И основная трудность связана с его многозначностью и различиями в понимании. По данным Большого Окфордского словаря, впервые термин slang со значением «низкий, вульгарный язык» засвидетельствован в 1756 году; в 1802 году этот термин стал употребляться и для обозначения профессиональных жаргонов, а в 1818 году также и для находящейся вне пределов литературного языка разговорной речи, состоящей из неологизмов и слов, употребляемых в специальном значении.

В отечественной лингвистической практике почти вплоть до последней трети XX столетия термин сленг рассматривался исключительно как нечто отрицательное, не заслуживающего какого-либо научного описания, и относились к нему не иначе как к «уродливому наросту на живом теле английского языка» [Амосова 1951: 144], не уделяя этому «наросту» особого внимания. Как говорит об этом Р. В. Нутрихин, «именно в наши дни такие родственные друг другу понятия, как жаргон, арго и сленг, считаются заниженными речевыми стилями, присущими маргинальной части социума или, в лучшем случае, узким специалистам в какой-либо области (так называемый профессиональный жаргон). В прежние же эпохи подобной „речевой спецификой“ отличались, как правило, люди особых интеллектуальных устремлений». При этом «посвященные создают тексты на жаргоне, исключительно друг для друга, дабы их литературные и архитектурные творения, исполненные многогранного символизма, были понятны лишь „искренним приверженцам тайного знания“, в то время как обывателям подлинный смысл, сама сокровенная суть этих текстов всегда остается недоступной» [Нутрихин, Фокин 2006: 361]. В то время как некоторые авторы рассматривают сленг как вульгарный, воровской язык, которого следует избегать и который обречен на быстрое отмирание, другие, напротив, считают сленг признаком жизни, обновления и поступательного развития языка. С обеими точками зрения соглашается Дж. Лейтер: «Slang, at its worst, it is stupidly coarse and provocative. At its best, it makes standard English seem pallid.» (Сленг, в худшем случае, глупый, грубый и дерзкий. В лучшем же случае, на его фоне нормативный английский язык выглядит скучным.) [пер. наш] [Lighter 1980: 36]. Американский поэт Уолт Уитмэн написал в 1885 г. хвалебную статью по поводу сленга, будучи, вероятно, первым в США, кто обратил внимание на сленг и выразил своё положительное к нему отношение: «Slang, profoundly consider’d, is the lawless germinal element, below all words and sentences, and behind all poetry, and proves a certain perennial rankness and protestantism in speech. … Such is Slang, an attempt of common humanity to escape from bald literalism, and express itself illimitably, which in highest walks produces poets and poems, and doubtless in prehistoric times gave the start to, and perfected, the whole immense tangle of the old mythologies» (Сленг основательно принято считать необузданным зачаточным элементом, находящимся ниже всех слов и предложений и позади всей поэзии, однако он доказывает своим существованием определенное необузданное богатство и протестантство в речи… Таков сленг, попытка всего человечества избежать плешивого буквализма и безгранично выражать само себя, сленг, который в высших порывах производит на свет поэтов и пьесы и, несомненно, в доисторические времена давал старт всему огромному пласту древней мифологии.) [пер. наш] [Whitman 1885: 71]. Ф.Дж. Уилстэк (The Spectator, May 18, 1907) отмечал: «…pedantry in language is folly. … Slang is commonly, indeed, the expression of concentrated vitality» (Педантизм в языке — это глупость…, сленг очень часто является выражением концентрированной жизненной силы языка) [пер. наш]. Американский лингвист С. И. Хаякава, в свою очередь, называет сленг «поэзией повседневной жизни»: «Slang is the poetry of everyday life.» [Hayakawa 1941: 194].

Разнообразие наблюдается не только в оценке сленга, но также и в его дефинировании. В теории сленга — множество его определений. Как отмечает Ю. К. Волошин, само определение сленга всегда было камнем преткновения и поводом для горячих дискуссий. Трудность заключается в критериях отделения сленга от коллоквиализмов, жаргона, кента, диалектизмов и т. д. Часто, особенно в западной лексикографии, сленгом называли всё то новое, что появлялось в языке и пользовалось популярностью, что, конечно, не может быть принято за основу [Волошин 2000: 37]. Известно, что сленг, бытуя в языке и входя в его систему, образует коэкзистентную (параллельно существующую) структуру. И такое коэкзистентное видение характерно для большинства исследователей сленга — как зарубежных, так и отечественных. Термин «сленг», отмечает известный американский лингвист Ч. Фриз, настолько расширил свое значение и применяется для обозначения такого количества различных понятий, что крайне затруднительно провести разграничительную линию между тем, что является сленгом и что нет [Fries 1947: 52].

Целый ряд английских исследователей использует слово slang просто как синоним жаргона, арго или кента. Таково мнение известного исследователя сленга Эрика Партриджа. Он выделяет несколько разновидностей специальных сленгов, например: сленг кокни (cockney slang), сленг трактиров (public-house slang), сленг рабочих (workmen's slang), сленг торговцев, лавочников (tradesmen's slang), сленг литературных критиков (literary critics), сленг солдат (soldiers), сленг-идиш (Yiddish), кэнт (cant) и т. д. Он выделяет также необычные формы сленга (oddities): 1) рифмованный сленг (rhyming slang), 2) оборотный сленг (back slang), 3) срединный сленг (center slang), 4) джиббериш и зиф (gibberish and ziph), 5) спунеризмы и сращения (spoonerisms and blends) [Partridge 1964: 39].

Наиболее детально высказался по поводу дефиниции термина «сленг» автор словаря сленга Р. Спирс. Он отмечает, что термин «сленг» первоначально использовался для обозначения британского криминального жаргона в качестве синонима слову «кент» (cant). С годами «сленг» расширяет свое значение и в настоящее время включает в себя различные виды нелитературной лексики: жаргон, просторечия, диалекты и даже вульгарные слова [Spears 1991: 528]. Концепция Р. Спирса позволяет вывести сленг из криминального жаргона, однако автор подчеркивает, что в это понятие входит целый список различных видов нелитературной лексики.

К уже приведенным разнообразным трактовкам сленга можно добавить столь же разнообразные дефиниции отечественных филологов. Так, для М. М. Маковского сленг — это «особый исторически сложившийся и в большей или меньшей степени общий всем социальным слоям говорящих вариант языковых (преимущественно лексических) норм, бытующих в основном в сфере устной речи и генетически и функционально отличный от жаргонных и профессиональных элементов языка» [Маковский 1962: 22]. Более того, ученый отмечает ещё одну не менее важную особенность сленга: «Именно сленг является основным связующим звеном между территориальными диалектами и литературным языком, а в ряде случаев и между местными словами, входящими в различные ареальные варианты сленга, с одной стороны, и литературным стандартом — с другой» [там же: 23].

И.Р. Гальперин понимает под термином сленг тот слой лексики и фразеологии, который «появляется в сфере живой разговорной речи в качестве разговорных неологизмов, легко переходящих в слой общеупотребительной литературной разговорной лексики; сленгизмы ярко эмоционально окрашены, чаще всего образны» [Гальперин 1958: 91]. Также, по мнению И. Р. Гальперина, «помета сленг должна быть оставлена для той части словарного состава языка, которая, будучи противопоставлена литературному словарю, не содержит вульгаризмов, жаргонизмов, профессионализмов и диалектизмов» [Гальперин 1956:144]. Более того, в собственно терминологическом отношении сленг отождествляется «…с условным, искусственным, секретным языком; классовым, социальным диалектом, вульгарной и профессиональной речью…» [Григорович 2004: 184].

Предлагает свою развернутую дефиницию сленга и Т. А. Соловьева: «сленг — это наиболее подвижный слой разговорной речи английского языка, включающий в себя слова и выражения, либо заимствованные из других лексических групп английского языка, либо созданные по словообразовательным моделям, существующим в английском языке, и используемые в более конкретных значениях благодаря приобретаемой ими эмоциональной окраске» [Соловьева 1961: 123].

Чаще всего приводится определение общего сленга, данное В. А. Хомяковым: «Общий сленг — это относительно устойчивый для определённого периода, широко употребительный, стилистически маркированный (сниженный) лексический пласт (имена существительные, прилагательные и глаголы, обозначающие бытовые явления, предметы, процессы и признаки), компонент экспрессивного просторечия, входящего в литературный язык, весьма неоднородный по своим истокам, степени приближения к литературному стандарту, обладающий пэйортивной экспрессией» [Хомяков 1980: 11].

Из более поздних толкований сленга обратимся к его дефиниции, приводимой В. В. Химиком: «Сленг — это практически открытая подсистема ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность, или особый регистр, предназначены для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски» [Химик 2000: 14].

Несмотря на исключительно необъятный спектр мнений современных лингвистов о дифференциации сленга, В. А. Саляев предлагает свое определение данного понятия: «…сленг следует рассматривать как промежуточное звено между жаргонно-арготической сферой и общим просторечием, а точнее, как особый лексико-фразеологический слой, составляющий основу современного просторечия, который включает слова и выражения, некогда бывшие достоянием ограниченной субстандартной сферы употребления, но впоследствии перешедшие в общий обиход, где подверглись семантической и экспрессивно-стилистической обработке» [Саляев 2002: 105]. Предложенная исследователем трактовка термина «сленг» неким образом стирает его понятийную неопределенность, потому мы и будем пользоваться данным определением в качестве рабочего.

Таким образом, можно констатировать, что, при всей своей популярности (а может быть, именно благодаря ей), «сленг» в настоящее время терминологической точностью не обладает. Более того, трудно полностью согласиться с каким-либо определением сленга, признав его наиболее верным, однако возможно выделить основные черты, присущие понятию «сленг» и упомянутые большинством лингвистов, занимающихся проблематикой его дифференциации:

1. Сленг, будучи открытой подсистемой языка, является наиболее подвижным слоем разговорной речи, который рассматривается как промежуточное звено между жаргонно-арготической сферой.

2. Сленг — своеобразный вариант языковых (преимущественно лексических) норм, бытующих в основном в сфере устной речи и являющихся зачастую связующим звеном между территориальными диалектами и литературным языком.

1.2 Особенности и свойства сленга Понятие сленга все больше начинает завоевывать внимание современной филологии. Как показало наше исследование, в настоящее время существует достаточно большое количество определений сленга, нередко противоречащих друг другу. Однако необходимо также отметить, что некоторые ученые относят к сленгу жаргонизмы, таким образом не выделяя их как самостоятельную группу, и сленг определяют как особую лексику, используемую для общения группы людей с общими интересами. Исходя из этого, для понимания свойств сленга как такового нам необходимо на основе сравнительного анализа выявить основные особенности сленгизмов как единиц данной субстандартной лексики.

Если при обсуждении дефиниции «сленга» еще не выработано единое мнение, что это такое, то термин «жаргон» имеет достаточно четкое толкование. Анализируя определения жаргона, встречающиеся в отечественной лингвистике, можно отметить, что все они более или менее идентичны, что избавляет от необходимости их здесь цитировать. Жаргон трактуется как некая разновидность языка, социальный диалект, который отличается от общенационального языка особым лексическим составом, фразеологией и т. п. Существенной особенностью жаргона является то, что он используется определенными социальными, профессиональными или иными группами, объединенными общими интересами.

Некоторые лингвисты, например В. А. Хомяков, выделяют такую функцию жаргона, как «функция конспиративной коммуникации», особенно если речь идет об уголовном жаргоне [Хомяков 1985]. Этой же точки зрения придерживается и А. Д. Швейцер, считающий, что жаргон — это «зашифрованная речь, непонятная для непосвященных» [Швейцер 1963: 158]. Подобная точка зрения оспаривается Л. И. Скворцовым, отмечающим успешное усвоение многих жаргонизмов просторечием и их переход в экспрессивную базу разговорной речи, что едва ли было бы возможным, обладай жаргон тайным характером [Скворцов 1977].

Сленг тоже характеризуется некоторой социальной ограниченностью, но не определенной групповой, а интегрированной: он не имеет четкой социально-профессиональной ориентации, им могут пользоваться представители разного социального и образовательного статуса, разных профессий и т. д. Поэтому можно отметить такую особенность сленга, как общеизвестность и широкую употребительность: ср. «тусовка», «телега», «темнить», «доставать», «наезжать», «баксы» [Береговская 2002: 215 ].

Другое отличительное свойство сленга — его вторичное образование по сравнению с жаргоном, поскольку он черпает свой материал прежде всего из социально-групповых и социально-профессиональных жаргонов. Но помимо жаргонизмов, сленг включает в себя отдельные просторечия, вульгарные слова. Однако при подобном заимствовании происходит метафорическое переосмысление и расширение значения заимствованных единиц.

Лингвисты зачастую говорят об эфемерности, недолговечности, мимолётности сленга. Действительно, стандартные единицы гораздо реже входят и выходят из языка нежели сленговые, намекая тем самым на непостоянство и неустойчивость последних. «Как в письменном литературном, так и в бесписьменном (нестандартном) языке далеко не всё, происходящее в реальном мире, находит своё отражение, а если и находит и если это не имеет существенного значения для носителей языка, то такие лексические единицы могут выйти из языка очень быстро» [Волошин 2000: 40]. Вышесказанное подтверждается исследованиями, отмечающими, что «язык воспринимает далеко не всё из того, что имеет место в жизни: преходящие, случайные, периферийные явления появляются и исчезают без следа в языке» [Верещагин, Костомаров 1990: 79]. Можно с уверенностью говорить о том, что в языке почти ничего не исчезает бесследно, а лишь на время переходит в другие регистры — в сленг, жаргон, коллоквиализмы, социальные диалекты и т. д.

Уместным было бы привести замечание английского лингвиста А. Мелвилла: «Существует много слов и выражений, образных по своему характеру, которые можно назвать константами сленга в отличие от огромной массы легковесных слов, постоянно появляющихся в сленге и быстро выходящих из него» [Melville 1912: 100]. Подтверждением этого положения служит тот факт, что, как уже отмечалось выше, многие слова сленга существуют в языке долгое время, не исчезая и не меняясь, являясь своего рода инвариантами сленговой лексики, лексическими константами. Об этом же говорит В. А. Хомяков: «Мы, вслед за профессором Ливерпульского университета Дж. Грэттаном, утверждаем, что сленгизмы могут быть устойчивыми и существовать в языке столетиями» [Хомяков 1971: 42]. Авторы «Тезауруса сленга» также не согласны с тем, что сленг быстро изменяется, ведь его хватает на целые поколения — сленг, который мы узнаем по мере своего роста, обычно используется в течение всей нашей жизни и лишь пополняется новыми словами. «New words are continually coming into the language, to stay as long as they are useful, but some of these words are merely passing through the language and others are taking up permanent residence in the language.» (Новые слова постоянно приходят в язык, оставаясь здесь до тех пор, пока ими пользуются, но некоторые из них просто проносятся сквозь язык, а другие остаются в языке на постоянное жительство.) [пер. наш] [Lewin & Lewin 1995: 7]. Сленг, будучи изначально приметой закрытого сообщества, может стать в значительной своей части достоянием общего употребления, превратиться в полностью дешифруемый код. Генеральное направление развития сленга состоит, с одной стороны, в дальнейшей дискретизации в локально-территориальном и профессионально-корпоративном планах, а с другой — в интеграции в рамках общего сленга.

Проницаемость для нелитературных пластов языка, в частности, для сленга, издавна является одной из характерных черт стандартного Американского Английского. Однако данную особенность можно проследить и в других языковых пространствах, где бытует сленг. Распространению сленгизмов, их широкой известности в различных слоях общества и — отсюда — их активному употреблению в разговорной речи способствует современная литература, кино, средства массовой коммуникации: радио, телевидение, газеты, журналы, театр и т. д. Именно этим объясняются размытые границы между литературным английским языком и различными «субстандартными» языковыми образованиями, наличие значительного числа переходных случаев, статус которых вызывает споры среди лексикографов. Отсюда мнение А. Д, Швейцера о том, что между литературной лексикой и сленгом находится промежуточная «серая зона», где однозначная оценка той или иной единицы представляется затруднительной [Швейцер 1983: 98, 177].

О проницаемости сленга рассуждает в своих исследованиях и Е. А. Редкозубова. По ее словам, «…для современных лингвокультур характерно расширение естественной сферы бытования сленга, его экспансия в письменные формы коммуникации. Проницаемость литературного языка для сленгизирования проявляется не только в диахронии и не только в связи с изменением статуса отдельного сленгизма, но и в синхронии, на уровне текста и дискурса. Соответствие сленгизмов в литературном тексте риторической категории уместности обусловлено особенностями сленговых номинаций и, прежде всего, их связью со спецификой социально-институциональных условий жизни, с эмоциогенными областями социального бытия» [Редкозубова 2012: 51] Наблюдения над сленгизмами показывают, что многие из них коррелируют с понятиями языковой моды и престижа, а некоторое способны даже претендовать на роль «ключевых слов эпохи», то есть лексических маркеров, репрезентирующих ключевые концепты, которые находятся в фокусе социального внимания.

Сленг — это живой, подвижный язык, который идет в ногу со временем и реагирует на любые перемены в жизни страны и общества. Сленговым словам свойственна завышенная экспрессия, языковая игра, а также, не отставая от современных тенденций социума, модная неология. В. А. Хомяков отмечает, что экспрессивное просторечие имеет определённый коммуникативный статус и заключает в себе основные признаки «разговорности»: отражение психологии среднего носителя языка и ситуаций повседневной жизни, спонтанный характер выражения, эмоциональность, конкретность, образность, фамильярность. Стоит подчеркнуть, что фамильярная эмоциональная окраска многих слов и выражений сленга отличается большим разнообразием оттенков (шутливая, ироническая, насмешливая, пренебрежительная, презрительная, грубая и даже вульгарная). Ю. К. Волошин в своих трудах рассуждает о том, что «сленгу присуща интимность, близкое знакомство с предметом разговора. В этом можно убедиться, сравнив такие единицы как professional dancer и hoofer, prison и the joint, beer и suds, intellectual и wonk» [Волошин 2000: 37].

Стоит отметить, что сленгизмы в большинстве случаев обеспечивают экономию речевых и мыслительных усилий, динамичную коммуникацию. Но экономия не есть единственный принцип кодирования в языке, принцип экономии может нейтрализоваться влиянием различных конкурирующих тенденций — принципом избыточности (определяющим и с увеличение разнообразия) или иконичностью в языке, что также находит отражение в сленговых номинациях.

Приведенные выше точки зрения позволяют обобщить наиболее существенные свойства сленга.

1. Сленг — это не литературная лексика, т. е. слова и сочетания, находящиеся за пределами литературного английского стандарта (Standard English) — с точки зрения требований современной литературной нормы.

2. Сленг — это лексика, возникающая и употребляющаяся прежде всего в устной речи, обладающая социальной интегрированной ограниченностью.

3. Сленг включает в себя различные слова и словосочетания, с помощью которых люди могут отождествлять себя с определенными социальными и профессиональными группами.

4. Сленг — это эмоционально окрашенная лексика, характеризующаяся более или менее ярко выраженной фамильярной окраской подавляющего большинства слов и словосочетаний. Это свойство сленга ограничивает стилистические границы его употребления.

5. Многие слова и выражения сленга непонятны или малопонятны для основной массы населения (особенно в период их возникновения и перехода в более широкую сферу употребления), потому что они прежде всего связаны со своеобразной формой выражения — например, при многочисленных случаях переноса значения (фигурального употребления), столь характерного для сленга. Непонятность может также быть результатом того, что эти сленгизмы представляют собой заимствования из диалектов и жаргонов иностранных языков.

6. Несмотря на постоянное движение и динамику лексико-семантической языковой системы, стабильность и долгая жизнь некоторых единиц общего сленга, неких сленговых констант, встречается нередко, что говорит гибкости и жизнестойкости языка.

7. Сленг — субстандартный пласт языка, для которого характерна проницаемость. Многие сленгизмы не просто ассимилируются на уровне текста и дискурса, а под воздействием корреляции претендуют на роль ключевых лексических маркеров данного социума.

8. Сленг — это яркий, экспрессивный слой нелитературной лексики, стиль языка, который занимает место, прямо противоположное крайне заформализованной речи.

9. Сленг — подспорье к динамичной коммуникации, способ экономии вербальных и невербальных усилий.

1.3 Молодежный сленг как особый вид субстандартной лексики О сленге спорят, пишут о его основных параметрах, соотнесенности с жаргоном и арго, о его месте в социолектике с ее размытыми семантическими и функциональными границами. Дадим определение понятию «социолектика». Так, социолектика — «совокупность языковых образований, обладающих общим объединяющим их признаком: эти образования обслуживают коммуникативные потребности социально ограниченных групп людей (профессиональных, сословных, возрастных и под.). Под социолектами же понимаются особенности речи в виде слов, словосочетаний, синтаксических конструкций, основа которых — словарная и грамматическая — обычно мало чем отличается от характерной для данного национального языка.» [Боева-Омелечко 2004: 60]. Социолектика обслуживает многочисленные страты (группы и коллективы людей), объединенные специальностью, или общей сферой интересов, или возрастными особенностями: примерами социолектов могут служить особенности речи солдат, школьников, студенческий сленг, профессиональный язык тех, кто работает на компьютерах и т. п. Так формируется своя «субстандартная культура» с ее речевыми и психологическими собенностями; при этом термин «субстандартная культура» покрывает официально не регламентированные с точки зрения социологии, психологии, теории коммуникации сферы человеческой деятельности.

Признание молодежного социолекта в качестве полноправного компонента языкового континуума этноязыка и тем самым объекта исследования приходит не сразу. Амбивалентность социального статуса молодежи — уже не ребенок, но и еще не взрослый — влияет на отношение к речевой деятельности подрастающего поколения. «В детском возрасте речь ребенка воспринимается как процесс развития от трогательно бессмысленного лепетания к осмысленной коммуникации — ребенок осваивает язык, и ошибки или отклонения от нормы здесь вполне допустимы» [Чумичева 2005: 357]. Также терпимо относится общество и к языковому «творчеству» его зрелых представителей: писателей, политических и общественных деятелей, чьи языковые нововведения становятся эталоном и могут входить в активное употребление представителей как отдельных микрогрупп до консоциума национального языка. В промежуточной же стадии попытке «игры» с языком дается зачастую отрицательная оценка: в том, как молодые люди обращаются с языком, взрослые видят скорее «надругательство» над ним, нежели некоторый момент творчества.

Сильная экстралингвистическая обусловленность молодежного социолекта, слитность и нерасчлененность многих противоречивых характеристик, трудность ведения наблюдений и неразработанность их методики создают определенные осложнения для научного описания данного феномена.

Большинство современных исследователей рассматривают молодежный социолект в качестве одной из активных форм языковой реализации современных этноязыков. Они сходятся во мнении, что лингвокреативные способности молодого поколения имеют различия как по сравнению с языковой реализацией других возрастных (или социальных) групп, так и относительно существующего языкового стандарта [Androutsopolos 1998: 1].

Современные исследования констатируют возрастание роли социолекта молодежи. В настоящее время регистрируемый прирост неологизмов литературного стандарта происходит в том числе и за счет слов молодежного социолекта. Ева Нойланд на основании проведенного лексико-семантического исследования словарей современного немецкого языка — изданий 1975;1992 гг. — обнаружила «четкие индикаторы тенденции изменения словаря современного немецкого языка в смысле увеличения лексических и семантических вариаций стандартного языка посредством молодежного словоупотребления». Пометами мол. — «молодежное» — снабжены в этих словарях такие слова или значения слов, как: Torte, Horror, Schnalle, Kornerfresser, anmachen, abfahren, durchhangen, atzend, geil и др. [Neuland 1994: 91].

Нельзя не отметить, что исследование некодифицированных форм языка связано с определенными трудностями, которые сопряжены, в первую очередь, с быстрой текучестью таких форм в хронологическом отношении. Из-за быстрой изменяемости очень трудно дать общие критерии для характеристики молодежного социолекта — его лексический состав очень подвижен, непостоянен, происходит постоянное пополнение синонимических рядов, что затрудняет его «строго синхронное описание» [Скворцов 1964: 50]. Ева Нойланд также отмечает, что особенности и своеобразие лучше всего выявляются через сравнение [Neuland 1994].

Все возрастные группы носителей языка используют сленг в своей повседневной деятельности, молодёжь и студенты — в большей мере, чем старшее поколение, занятое своей карьерой, где стандартный язык является одним из условий общения и продвижения по служебной лестнице. Но что касается общения в быту, здесь отсутствуют ограничения или какие-либо препятствия для употребления сленга. К тому же следует иметь в виду, что наряду с общим сленгом носители языка в своей повседневной деятельности и общении, а именно, узкопрофессиональном, используют единицы специального сленга. Ю. К. Волошин в своих трудах демонстрирует данную тенденцию на примере студенческого сленга.

Студенческая молодёжь, наряду с такими единицами общего сленга как How do you like them apples? = What do you think of that, and what do you think you can do about it? /используемых иронически/ = Что вы об этом думаете и что вы думаете вы можете сделать по этому поводу? или выражение What’s up? = What’s going on? = What’s happening? = Что случилось, что происходит?. Beats me! = I don’t know = Я не знаю, употребляют единицы специального сленга, характерные для их учебной деятельности, досуга и проч. Например: to асе, а test = to do extremely well on a test = успешно пройти тест, написать контрольную работу, cheat sheet = шпаргалки, которые студенты приносят с собой на экзамен, презрительное frat rat — fraternity man = член студенческого братства, Mickey Mouse — это простой или лёгкий курс лекций по любому предмету и мн. др. [Волошин 2000: 47].

Особое место в социолектике принадлежит молодежному сленгу, перешагнувшему не только возрастные границы своего применения, но и питающего как просторечье, так и литературный язык, пополняя его эстетическо-изобразительный пласт. Современное общество последних 20 — 30 лет заявило о себе широким разнообразием различных социальных групп. Такие вновь появившиеся субкультуры как эмо, готы, компьютерщики, экстремалы, граффитисты, рэпперы внесли свой вклад в нестандартную форму существования национального языка большим количеством неологизмов и сленговых образований. В результате, благодаря популярности и широкому распространению той или иной субкультуры, лексические единицы нон-стандарта имеют возможность перехода на более высокие регистры языка. Для студенческой среды едва ли применимо понятие престижности в коммуникации — высокий социальный престиж литературного языка не имеет для них той ценности, которая характерна для других социальных групп общества; студенчеству, молодёжи свойственно проявление максимализма, протеста против истеблишмента и в языке тоже, так как язык является одним из средств объединения молодых людей и противопоставления их буржуазному укладу жизни. «Единицы специального сленга… отражают специальные установки членов социальной группы, присущее им чувство солидарности и порой враждебное, неприязненное, насмешливое отношение к посторонним… По-видимому, речь идёт об определённой негативной ценностной ориентации, общей как для форм внутригруппового общения, так и для социальных ситуаций использования сленга» [Швейцер 1983: 177−178,182].

Необходимо учитывать, что «язык является системой знаков, пригодной для того, чтобы служить средством общения между индивидами. Система языка представляет собой набор элементов и правил. Благодаря им существует возможность отношений между знаками языка, именно правила регулируют способы построения устного или письменного высказывания в речи. Системообразующим фактором выступает в этом случае коммуникативность» [Тер-Минасова 2000: 15]. Молодежный сленг — элемент системы с деформированными связями на уровне более низкой иерархии, где в качестве деформаций выступает игнорирование культурных и литературных норм языка. Молодёжный сленг выступает в качестве особой формы языка и в настоящее время является одной из интереснейших языковых систем. Известно, что как все социолекты, он представляет собой только лексикон, который «питается соками общенационального языка, живет на его фонетической и грамматической основе» [Кузьмина 2000: 23]. Молодёжный сленг подчиняется тем же законам грамматики, фонетики, синтаксиса, что и литературный язык, и, будучи явлением темпорально изменяющимся, его лексический состав непостоянен, на смену одним модным сленговым словам приходят другие.

Молодежная субстандартная лексика особенна: она вечно молода, крайне непостоянна, ведь «…юность небезразлично относится к слову; наоборот, вкус к слову, к его выразительности чрезвычайно повышается в период юности. Особе внимание юность отдаёт качественной стороне речи: ее яркости, эмоциональности, изобретательности, она выражается своеобразно, сильно.» [Малаховский 1927: 41]. Сленг, как упоминалось ранее, предназначен для усиленной экспрессии и особой оценочной окраски, какого бы рода смысловую коннотацию она не несла. Молодежный сленг становится ярким этому подтверждением. Известное дело, «психологическая потребность молодого поколения в экспрессии, силе, напоре, энергетике актуальна всегда и в каждую эпоху находит своё собственное вербальное выражение» [Журавлев 2009: 154]. Что и говорить, молодежным сленгизмам противопоказано качество стертого пятна, постоянное обновление лексики есть суть самой жизни молодежного сленга.

Социолингвистическими параметрами молодежной речи являются: возрастной критерий (школьники, студенты и др.), социальная принадлежность (род деятельности), территориальный признак (город, пригород), гендерные критерий и степень образованности. Важнейшим качеством молодежи, помимо возрастных, также являются: социальные качества (процесс социализации — становление личности и приобщение к материальной и духовной жизни общества), психологические особенности (потребность в друзьях и коллективных формах деятельности, стремление к самоутверждению), культурологические признаки (создание собственного социокультурного пространства, противопоставление своей культуры культуре взрослых). [Кузьмина 2000: 23]

Характерными чертами молодежной коммуникации являются непринужденный, неформальный, шутливый тон общения, высокая степень эмоциональности, стремление в нестандартному самовыражению, присущему этой возрастной группе. «Необходимость постоянно демонстрировать свою принадлежность к данной субкультуре и одновременно непринадлежность к иным субкультурам, что в значительной степени характерно для представителей любых социальных образований, приводит к выработке некоторого набора идентифицирующих признаков, подлежащих демонстрации» [Бойко 2002: 352]. Таковыми являются не только внешние знаки — аксессуары одежды, прическа, татуировка, но и язык данной субкультуры. Демонстрация языковой принадлежности есть предъявление некого «языкового паспорта» [Поливанов 1931: 48]. В молодежной сфере общения на первый план выступает не стремление засекретить язык, а прагматико-идеологическая идея свою мораль, свои идеалы, свой образ мыслей и своё поведение миру взрослых, общепринятым социальным и поведенческим образам. И если в разговорной речи старшего поколения экспрессивная функция является не господствующей, а лишь сопутствующей, то в молодежной речи она доминирует. При этом сленгизмы репрезентируют те участки действительности, которые являются для молодёжи, активно употребляющей сленг, наиболее значимыми. Поэтому молодёжный социолект мы рассматриваем как отражение эмотивно-оценочной картины мира (мировоззрения, менталитета) современной молодёжи. В рамках нашей работы эмотивно-оценочная картина мира молодёжи определяется как фрагмент национальной картины мира, репрезентируемый совокупностью лексико-семантических полей молодёжной субстандартной лексики и её внутренней структуры.

Исходя из вышесказанного, можно выделить ряд причин, по которым молодёжь обособилась не только в культурном плане (путем создания молодёжной субкультуры), но и в языковом плане (путём создания молодёжного сленга):

· аспект протеста по отношению к ценностям и нормам массовой культуры;

· аспект отграничения молодёжных субкультур от культуры взрослых;

· аспект доверительности, предполагающий аутентичность, оригинальность и достоверность молодёжного сленга;

· аспект игры, создание особенного, персонального, нового, присущего только молодому поколению;

· аффективно-эмоциональный аспект, помогающий снять психоэмоциональное напряжение;

· коммуникативно-экономичный аспект, точнее выражающий субъективные настроения молодёжи.

Группы носителей сленга могут быть предельно малы, к примеру, «сленг хиппи», «русский сленг 80-х», но также существует огромное количество сверхлокальных сленгов, носителями которых являются небольшие группы, локализированные по всему миру: «сленг любителей on-line игр», «сленг верящих в НЛО», «сленг пчеловодов», «сленг нудистов», «сленг кукловодов», «сленг фанатов котов». Мы же обратимся к такому пласту сленгизмов, как спортивный сленг, подробно рассмотрим его специфику, уделив особое внимание компонентам значения, для него характерным.

1.4 Компоненты значения молодежного спортивных сленгизмов Спорт справедливо называют «феноменом XX века». В силу своего всеобъемлющего, универсального характера он — не только узкопрофессиональная человеческая деятельность, но и часть культурной, политической, экономической жизни определенной страны, неотъемлемая часть традиций и самосознания народа. В пространстве актуальной культуры наблюдается устойчивая тенденция к повышению социальной роли спорта во всем мире. Спорт как деятельностная и информационная сфера с каждым годом приобретает в России все большую значимость. Об этом свидетельствуют, в частности, разработка по инициативе президента России федеральной целевой программы «Развитие физической культуры и спорта в РФ на 2006;2015 гг.», появление федерального телевизионного канала «Спорт» и большого количества спутниковых каналов, специализирующихся на трансляциях соревнований по отдельным видам спорта, а также мода на здоровый образ жизни.

В спортивной среде чрезвычайно важен человеческий фактор, особое внимание к конкретной личности. Спорт — универсальный механизм для самореализации человека, его самовыражения и развития. Индивидуальность всегда ценилась в спортсмене, однако в последнее время она стала активно проявляться не только на спортивной арене. «Закрытый» ранее спортивный мир становится более проницаемым: спортсмены нередко позволяют себе

публичные высказывания, содержащие серьезную критику в адрес других субъектов спортивной среды. Враждебность между участниками спортивной коммуникации (спортсменами, тренерами, судьями, спортивными чиновниками) обостряется на фоне коммуникативной деятельности субъектов, не имеющих прямого отношения к спортивным состязаниям, — например менеджеров, агентов, адвокатов, переключающих спортивное общение в коммерческую и правовую плоскости.

Феномен спорта находится в центре внимания специалистов разных научных направлений, в том числе лингвистов, для которых особый интерес представляет не просто язык спорта, а его живое проявление, формирующееся спонтанно и выражающееся в таком пласте субстандартной лексики, как сленг.

Сленг уже давно используется в сфере спорта, став социальной разновидностью языка; в сущности, спортивный сленг превратился в своеобразный код, необходимый для коммуникации внутри данного общества. Сленгизмы выступают здесь некими вторичным номинантами профессиональных терминов, не случайно исследователи называют их «лексическими значениями экспрессивно-синонимического типа» [Прохорова 1980]. А рождаются они, как правило, в устной профессиональной речи спортивных специалистов, спортсменов, журналистов, а также просто любителей, причем данный процесс происходит крайне стремительно. Как отмечал Л. Ферм, «потребность общества в определенной лексике зависит от развития самого общества: когда становятся актуальными определенные понятия и явления, слова, их называющие, употребляются более активно, а когда отдельные явления и предметы перестают быть в центре жизни общества или вообще исчезают, становится пассивной и лексика, их называющая» [Ферм 1994: 34]. Для многих ученых спортивный сленг неоднократно становился объектом лингвистического изучения (Л. Авакова, Е. Гуреева, А. Елистратов, И. Кожевникова, С. Кудрин, А. Милюк, Т. Никитина, М. Романовская, А. Рылов, А. Савченко, И. Хмелевская, Н. Шафранова и др.). Как отмечают исследователи, данный пласт субстандартной лексики чрезвычайно значителен по своему объему и разнообразен по тематике, так как спорт — не только узкопрофессиональная человеческая деятельность, но и часть культурной, политической, экономической жизни страны. Молодежный спортивный сленг выходит далеко за рамки понятий, относящихся только к данной отрасли научных и прикладных знаний, он всё чаще и чаще встречается в художественной литературе, публицистике, используется в политических статьях и выступлениях, знание его необходимо любому образованному человеку. В одном из интервью лингвист Алексей Елистратов, издатель первого толкового словаря русского спортивного жаргона, так отозвался о месте спортивного сленга на сегодняшний день: «Конечно, сленг начала ХХ века отличается от того, который употребляется сейчас. Хотя бы потому, что в нашу жизнь вошли новые явления, язык постоянно меняется. Наконец, некоторые виды спорта вообще ушли (цирковая борьба), а другие появились (фристайл, пара-ски). Вообще сленг — это своего рода подводная жизнь спорта» (Клуб ценителей русского языка, 5 декабря, 2013).

В речи молодежи спортивный сленг занимает уникальное место. «Youth sports slang is more than a specialized vocabulary. It is a way to invite people in or to keep casual onlookers out; a way to show your attitude toward what you’re doing while you do it» (Молодежный спортивный сленг — это не просто особый вокабуляр. Это — способ вовлечь людей и отгородиться от случайных зевак; способ выразить твое отношение к тому, что ты делаешь, и во время того, когда ты это делаешь" [пер. наш] [Luc Reid 2006: 12] Молодежный спортивный социолект является одной из сфер появления и наиболее активным каналом распространения языковых новообразований: лексических, фразеологических. Новое в лексике фиксирует динамику сегодняшней жизни, реальное состояние языка, которое нельзя не замечать либо обходить стороной лишь потому, что это не норма. Оно проявляется не только в пополнении словарного состава языка, в появлении новых слов и новых значений, но и в изменении семантической структуры слова и его объема.

Носители молодежного спортивного сленга используют для обозначения актуальных для них понятий, в первую очередь, лексические единицы из литературного языка без разрушения формы, но переосмысляя метафорически или метонимически их значения. Характер таких переосмыслений специфичен ввиду своеобразия психологии и мировосприятия носителей молодежного языка. Как отмечала Е. А. Земская, «яркая отличительная черта жаргонного и сленгового словообразования — создание слов не с помощью обычных словообразовательных средств (суффиксов и приставок), но разного рода нетрадиционными способами…» [Земская 1999: 23].

Однако сленговые единицы активно взаимодействуют не только с литературными словами, но и с профессионализмами, арготизмами и территориальными диалектизмами. Одно и то же слово может входить в различные группы, поскольку процесс заимствования в социальных диалектах достаточно активен. При этом со сменой групповой маркированности обычно происходит и изменение в семантике слова, изменение его смыслового объема. А. Елистратов отмечал, что «…в некоторых сленгах можно встретить одинаковые слова. Например, спортсменов и наркоманов. В тренажерном зале из уст тренеров и спортсменов я не раз слышал и про „вмазаться“, „ширнуться“ (вколоть гормональный препарат), и про „матрас“ (в спортивном сленге это не только судья, но еще и упаковка из 10 таблеток). Как вы понимаете, такие же жаргонизмы используют наркоманы» (Клуб ценителей русского языка, 5 декабря, 2013). Сравним значение нескольких лексических единиц, функционирующих в арго и сленге, уже зафиксированных в «Словаре новых слов русского языка 1950;80-х годов» [1995: 372, 501]:

подписаться — «согласиться на совершение преступления» (арг.) — «согласиться на какой-то поступок, действие» (сленг.);

крыша — «связи во властных структурах и правоохранительных органах» (арг.) — «защита, силовое прикрытие, покровительство» (сленг.)

Из этого следует, что семантическая структура арготизмов и жаргонизмы претерпевает трансформации значения. Данные единицы, становясь менее специализированными, переходят в сленгизмы, которые в свою очередь вместе с трансформацией семантики слова приобретают определенные оттенки значения или коннотации, к изучению которых можно обратиться посредством анализа компонентов значения данных единиц языка.

Коннотации лексического значения слова нередко привлекают внимание исследователей в области языка. Так, в работе Ю. Д. Апресяна «Коннотации как часть прагматики слова» коннотациями лексемы называются «несущественные, но устойчивые признаки выражаемого ею понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности. Они не входят в лексическое значение слова и не являются следствиями или выводами из него» [Апресян 1995, II: 159]. Далее Ю. Д. Апресян, рассматривая прагматику знака, говорит о семантических ассоциациях, или коннотациях, тех элементов прагматики, которые отражают связанные со словом культурные представления /выделено нами. — Н.К./ и традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи и многие другие внеязыковые факторы. Они очень капризны, сильно различаются у совпадающих или близких по значению слов разных языков или даже одного и того же языка [Апресян 1995].

Н.Г. Комлев особо подчёркивает, что комплекс компонентов значения иностранного слова, усвоенного на базе отечественных реалий, не соответствует комплексу, известному среднему носителю данного иностранного языка. Связь языковых элементов с культурой существенна не только для культурно исторических, этимологических и теоретико-лингвистических работ [Комлев 1966: 118]. Языки, отдалённые друг от друга расстоянием и отражающие разные культуры, по-разному формируют свои «культурные значения». Автор особо отмечает, человек, изучающий иностранный язык, должен ознакомиться с культурой соответствующего народа, «…ибо главная опасность при усвоении семантической стороны иностранного языка состоит нередко в незнании культурной коннотации лексики этого языка. Это незнание означает неполноценное знание соответствующего языка вообще» [Комлев 1966: 50].

В семантическую структуру коннотации обычно включают эмоциональный, экспрессивный, оценочный и функционально-стилистические компоненты семантики слова [Азнаурова 1974, Алексеев 1982, Арнольд 1986]. Иначе подходят к этой проблеме В. И. Шаховский и И. А. Стернин [1985], которые семантикой коннотации считают эмотивность. Оценочный и экспрессивный компоненты не являются коннотативными, они — компоненты логико-предметного значения. Коннотация в трактовке В. И. Шаховского — это «…тот компонент семантики языковой единицы, с помощью которого выражается эмоциональное состояние говорящего и обусловленное им отношение к адресату, объекту и предмету речи, ситуации, в которой осуществляется данное речевое общение и которые называются в логико-предметном значении единицы» [Шаховский 1987: 68]. Остановимся более подробно на каждом из представленных компонентов значения.

Одним из наиболее сложных и потому до сих пор не получивших однозначного определения является экспрессивный компонент, представляющий в семантике сленга категорию экспрессивности, которая, по словам В. Н. Телия, есть «…один из наиболее размытых лингвистических концептов» [Телия 1988: 28]. Под экспрессивным компонентом значения понимается выражение словом усиления признаков, входящих в денотативный компонент значения (огромный = большое + усиление).

Понятие «экспрессия» толкуется в лингвистической литературе неоднозначно. Частично экспрессия понимается широко: как выразительность, яркость, необычность речи; иногда — как «художественность» речи, ее «изобразительность». Е.М. Галкина-Федорук под экспрессией понимает «…свойство языковых средств осуществлять изобразительно-выразительную функцию при реализации денотативного значения и степень выразительности» [Галкина-Федорук 1958: 72]. Ряд ученых определяют экспрессию как образность, использование знаков в переносных значениях (например, И. В. Арнольд). Экспрессия, очевидно, может быть компонентом системного значения слова, элементом его коннотации, а может быть и речевой, т. е. возникать под влиянием совокупности различных факторов: синтаксической конструкции, звуковых и морфологических ассоциаций, рифмы, аллитерации, интонации. Промежуточный этап между речевой и системной экспрессивностью занимает образное употребление слова, при котором актуальный смысл слова, реализуясь в нетипичном контексте, создает эффект «новизны», неожиданности, и этим усиливается выражаемый признак, т. е. создается экспрессия. Системный экспрессивный компонент значения находит отражение в словарях, в пометах усил., эмоц.-усилит., уничижит., и другое; часто с эмоциональным компонентом. Экспрессивный компонент значения может быть представлен в толкованиях значений в виде слов очень, сильно, в высшей степени. Иногда под экспрессией подразумевают эмоциональную или оценочную окрашенность речи: «эмоциональное отношение к признаку предмета, о котором сообщает данный знак».

Наибольшую трудность представляет разграничение оценочного и эмоционального компонентов, так как чаще всего они выступают вместе и тесно связаны в пределах значения. Эта трудность заключается в том, что оценка предмета человеком обычно связана с эмоциональными переживаниями, с другой стороны, понятие «оценка» и «эмоция» (чувство) не всегда можно разделить, часто даже говорят «эмоциональная оценка».

В лингвистике под оценкой принято понимать общественно закрепленное отношение носителей языка («хороший — плохой», «хорошо — плохо») к внеязыковому объекту и к фактам языка и речи. Положительную (мелиоративную) и отрицательную (дерогативную, пейоративную) оценку можно рассматривать как полярные, предполагающие некую «среднюю», «нейтральную» или «нулевую» оценку, которая выступает в качестве «точки отсчета» при оценочной квалификации объекта [Катермина 2005: 70]. Эмоциональное же значение выделяется у знаков, которые называют те или иные эмоции или чувства. По словам И. В. Арнольд, данный компонент значения указывает также на необходимость различения эмоционально окрашенной лексики и слов, обозначающих объекты, способные вызывать эмоции. Какое-либо эмоциональное отношение к понятию, которое может быть связано с определенным словом, вызывается ассоциациями, затрагивающими лично говорящего или его близких [Арнольд 1986]. Эмоциональный компонент значения обычно отмечается в словарях следующими пометами: бран., ирон., презр., ласк., пренебр., уничижит., шутл., ирон-шутл. Эмоциональный компонент в контексте может актуализироваться, составляя смысл знака или его существенную масть.

Спортивные сленгизмы по преимуществу представляют собой креативные экспрессемы: в их семантике отражается не столько сам денотат, сколько отношение к нему участников коммуникации. Именно поэтому спортивные сленгизмы так часто выражают эмотивную оценочность, образность. Общеязыковые экспрессивные единицы, участвующие в порождение комических смыслов, нередко снабжаются словарными пометами шутл., ирон., сленгизмы же, если и включаются в общие толковые словари, то помечаются только как субстандартные (жарг., кримин., школьн., студ.). Между тем, многие из единиц сленга выполняют функцию «фондовых экспрессем». Помимо фондовых экспрессем, сленг «поставляет» и такие единицы, которые приобретают особую экспрессивность только в контексте, при этом нередко наблюдается изощренное вплетение иронического смысла. Комический эффект нередко возникает в результате значимого расхождения между типовым (ожидаемым, стандартным, литературным) способом выражения и данным (неожиданным, субстандартным, сленговым).

Многие слова употребляются в переносном значении и c различными коннотациями, будучи включенными в словосочетания со словами различных семантических групп. Можно привести примеры таких слов, как прессиннг, треннинг, рейтинг, аутсайдер, которые из области спорта перешли в область экономики, психологии и др. Бывают случаи, что новое значение слова закрепляется настолько, что заслоняет первоначальное и становится ведущим, основным. В совсем других значениях встречаются также следующие, первоначально спортивные, сленгизмы. Они сочетаются с лексикой иного семантического плана и, как итог, способны создавать фразеологизмы.

Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что большинство молодежных спортивных лексем обладают высокой экспрессивностью, оценочностью и эмоциональностью. В дальнейшем исследовании мы проследим, какие компоненты значения преобладают в области спортивного сленга, а обратившись к прагматическому аспекту, мы постараемся выяснить причины данного преобладания.

Выводы к 1 главе

В первой главе было рассмотрено понятие «сленг», изучен ряд его трактовок отечественными и зарубежными лингвистами, сделан вывод, что на данный момент времени этот вид субстандартной лексики не обладает терминологической точностью. Основываясь на представленных в главе определениях, были выделены некоторые отличительные черты понятия «сленг», характерные для большинства его трактовок: будучи в составе разговорной речи самым подвижным и непостоянным слоем, сленг отличается высокой степенью экспрессивности и наличием оценочной окраски, являясь неким промежуточным звеном между литературной нормой и территориальными диалектами.

Далее мы выяснили, какая роль отводится сленгу в устной речевой коммуникации, а в ходе рассмотрения точек зрения разных авторов столкнулись с проблемой выделения сленга в отдельную самостоятельную категорию. Более подробно мы ознакомились с мнением о тождественности слов «сленг» и «жаргон», выявили их дифференциацию, и, исходя из этого, обобщили наиболее существенные особенности и свойства сленга: сленг — это лексика, находящаяся за пределами современной литературной нормы, возникающая и употребляемая преимущественно в устной речевой коммуникации, обладающая яркой эмоциональной окраской, порой выражающий фамильярный характер; данная лексика обладает проницательностью, она живая, остро реагирующая на разного рода изменения в обществе и отдельных его кругах, что делает её малопонятной для «непосвященных» слоев населения и позволяет провести её дифференциацию на сленг общеизвестный и общеупотребительный и сленг малоизвестный и узкоупотребительный.

Также было обозначено понятие «социолект», отмечены его характерные черты, особое внимание было уделено молодежному социолекту, обладающему сильной экстралингвистической обусловленностью. Обратив особое внимание на специфику возрастных, территориальных и социальных признаков молодежной социокультуры, было изучено явление молодежного сленга как некой активной формы языковой реализации современных этноязыков с присущей ей непринужденностью, неформальностью, стремлению к самовыражению. Однако трудность ведения наблюдений, наличие большого числа противоречивых характеристик создают определенные осложнения для научного описания данного феномена, что невольно делает вопрос дальнейшего его изучения более острым.

Последний пункт первой главы был посвящен сленгу спортивной среды, его особенностям и характерным чертам. Было установлено, что данный пласт субстандартной лексики на сегодняшний день крайне объемен и тематичен, выйдя за узкие рамки «закрытой» профессиональной среды и шагнув в мир культуры, политики и экономики. Более того, обратившись к компонентам семантического значения, а именно экспрессивному, оценочному и эмоциональному, и кратко их охарактеризовав, в ходе нашего исследования мы выяснили, что единицы спортивного сленга крайне экспрессивны и в сущности своей являются яркими примерами эмотивной оценочности и экспрессивности.

Глава 2. Прагматический аспект спортивных сленгизмов В данной главе речь пойдет об особенностях и предметной области прагматики как науки, а также о необходимости изучения спортивного молодежного сленга с учетом рассмотрения прагматического аспекта единиц сленга. Сленгизмы таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание, будут классифицированы в пять различных тематических групп, в каждой из которых подвергнется анализу их прагматический потенциал с учетом наличия оценочного, экспрессивного и эмоционального компонентов коннотации.

2.1 Прагматический аспект как зона антропоцентрической парадигмы языка В большинстве трудов сленг характеризовался с точки зрения его языковой закрытости от общества. Об этом свидетельствует, в частности, содержание субстандартной лексикографии: в ней практически нет опоры на письменные тексты, а немногочисленные иллюстрации, примеры сленгового словоупотребления — это записи речи информантов. Примечательно свидетельство В. С. Елистратова о том, что его Толковый словарь русского сленга просто «подслушан» в общественных местах [Елистратов 2007: 12]. Между тем, в современных коммуникативных условиях особый интерес представляет взаимовлияние подсистем общенационального языка и сленга, и данное взаимовлияние как раз и основано на том, что носители языка четко представляют себе нестандартность сленга, разводят нормативное и противоречащее норме, ставя себя, свои убеждения и предпочтения в центр коммуникации. Исходя из этого, важно помнить, что сленгизмы используются не изолированно, а в контексте, напрямую завися от говорящего, его воззрений и преференций, оттого особый интерес представляет изучение и понимание прагматического аспекта данной субстандартной лексики.

Прагматика пришла в языкознание из семиотики в том её варианте, который был создан американским учёным Чарлзом Сандерсом Пирсом (Charles Sanders Peirce, 1839−1914) и развит Чарлзом Уильямом Моррисом (Charles William Morris, 1901;1979). Данное понятие обозначает термин языкознания, изучающий отношения между знаковыми системами и теми, кто их использует, а также совокупность условий, сопровождающих употребление языкового знака. Хотя в настоящее время принадлежность прагматики к числу лингвистических наук де-факто признана, до сих пор ведутся споры по поводу ее предметной области, теоретико-методологических рамок и самой сути научного содержания. Многие ученые предпочитают говорить о прагматике как о «лингвистическом направлении» [Дорджиева 2005], другие отзываются о ней как об «области исследований в языкознании» [Арутюнова 1990: 389] или «направлении языкознания» [Карасик 2002], некоторые исследователи продолжают применять по отношению к ней предложенную еще G. Leech метафору «мусорного бака лингвистики»: «…thus pragmatics was associated with the metaphor of «a garbage can» (таким образом, прагматика ассоциировалась с метафорой «мусорного бака») [пер. наш] [Leech 1983], поскольку до сих пор существует тенденция называть все факты, не поддающиеся анализу методами традиционной лингвистики, «прагматическими». Однако подобное положение дел является ничем иным, как проявлением базовых тенденций развития современной науки о языке, склонным к постоянному анализу и переосмыслению. Всестороннее изучение процесса коммуникации требует осмысления и выявления роли всех ее компонентов, где важную роль играет прагматический аспект общения.

Н.Д. Арутюнова отмечает близость прагматики к общей теории деятельности, психолингвистике, автоматической обработке текста и другим разделам прикладной лингвистики, логике оценок, теории аргументации, теории дискурса, риторике и стилистике [Арутюнова 1990]. Однако стремление прагматики описывать язык не в его внутренней, имманентной структуре, а в его употреблении человеком отличается от принципов лингвистических дисциплин традиционного набора, которые изучают язык скорее как статичную систему. Что касается дополнившей этот набор прагматики, то она включает язык не просто в речь, речевую деятельность по производству высказываний, а в целенаправленную предметно-практическую и познавательно-теоретическую социально значимую деятельность человека как субъекта общения. Именно подобное внимание к языку и его носителю сделало возможным само появление и развитие прагматики; в лингвистике, центром которой был язык «в себе и для себя», речи об исследовании отношения между языковым знаком и использующим его субъектом не могло быть, поскольку субъект-носитель языка в ней не рассматривался. Однако с развитием антропоцентрической научно-исследовательской парадигмы ситуация стала кардинально меняться.

Прагматический поворот означал, что в центре внимания теперь оказывается живой, настоящий язык в действии, во всём многообразии его функций и социально-функциональных вариантов. Идеальный, дистанционный и абстрактный говорящий должен был уступить своё место реальному, конкретному говорящему, каждый раз осуществляющему свою деятельность общения в новой обстановке, в новом коммуникативно-прагматическом пространстве. Прагматика берёт на вооружение не просто принцип антропоцентризма, а принцип эгоцентризма. О подобной тенденции в языке отзывается М. В. Малащенко: «…В современном языкознании стали общепризнанными следующие постулаты: адекватное исследование языка возможно только при условии выхода за его „пределы“, при обращении к человеку — носителю и творцу языка; анализ возможен только на конкретном национально-языковом материале. Естественный язык можно понять и объяснить, только рассматривая его как неотъемлемую часть когнитивной системы, то есть всех структур и механизмов, которые в совокупности обеспечивают познавательную и мыслительную деятельность человека» [Малащенко 2003: 15].

Все более актуальными становятся вопросы о том, как и почему человек использует языковые знаки, то есть вопросы, относящиеся к компетенции прагматики. Ю. С. Степанов к числу обозначенных прагматикой вопросов относит следующие: «выбор языковых средств из наличного репертуара для наилучшего выражения своей мысли или своего чувства, выражения наиболее точного или наиболее красочного, или наиболее соответствующего обстоятельствам, или, наконец, для наиболее удачной лжи; для наилучшего воздействия на слушающего или читающего — с целью убедить его, или взволновать и растрогать, или рассмешить, или ввести в заблуждение и т. д., и т. п.» [Степанов 1981: 325−326].

Прагматика не может не опираться на представление о языке как системе средств и правил, но она делает акцент на коммуникативных процессах и контекстуально зависимых принципах использования этой системы в бесконечном множестве разнообразных актов языкового общения. По словам И. П. Сусова, для неё язык «…не просто устоявшаяся система знаков или совокупность его функциональных вариантов типа литературного языка, просторечия, диалектов и т. п., а гибкий способ знаковой репрезентации опыта и коммуникативного взаимодействия между членами данного социоэтнокультурного сообщества в любой конкретной ситуации» [Сусов 2009: 104]. Прагматика является выражением отношения между адресантом и адресатом и их отношения к конкретной информации, содержащейся в высказывании. Реакция адресата выражается имплицитно, но формируется на основе выводов, умозаключений, исходя из имплицитно используемых языковых и неязыковых средств.

Комплексным подходом к изучению языка в современной лингвистике определяется обращение к понятию прагматического потенциала речевых единиц. Под прагматическим потенциалом в данной работе понимается корреляция между выбором языкового материала отправителем текста и его речевым поведением, а также возможность актуализации нюансов смысла языковых единиц в условиях речевого общения. Данное понятие важно с точки зрения выбора необходимых единиц языка отправителем текста, что играет первостепенную роль в речевом общении, а именно в воздействии на получателя.

Сказанное выше доказывает уместность и, более того, необходимость рассматривать спортивный молодежный сленг с точки зрения прагматики, однако необходимо отметить следующее. Спортивные сленгизмы, будучи лексикой яркой, эмоциональной и изобретательной и являясь при этом носителями экспрессивных или оценочных коннотации, уже априори обладают прагматическим аспектом. Нам же важно понять, как с прагматической точки зрения можно интерпретировать данные сленгизмы в реальных предложениях и высказываниях, демонстрирующих предшествующий живой, связный диалог либо текст. Важно проанализировать не только, что сказали, но и кто сказал, ведь прагматика выдвинула на первый план не абстрактную систему, а живого человека, действующего в конкретных условиях. Поворот к объяснительному принципу деятельности придал новое звучание главной проблеме науки языке — значению. Об этом рассуждал и Л. С. Бархударов: «…понятие прагматики в языкознании (и шире — в семиотике) отнюдь не сводится только к понятию прагматических значений языковых (и вообще знаковых) единиц. Это понятие гораздо более широкое — оно включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью понимая участниками коммуникативного процесса тех или иных языковых единиц и речевых произведений и с различной их трактовкой в зависимости от языкового или неязыкового (экстралингвистического) опыта людей, участвующих в коммуникации» [Бархударов 2008: 107]. Невозможно, например, объяснить причину наличия такого большого числа сленгизмов, обозначающих различные состояния снега на горнолыжном склоне, не обратившись при этом к создателям данных единиц лексики, их потребностям, опыту и предпочтениям. Обращаясь к прагматическому аспекту молодежного спортивного сленга, мы ставим перед собой задачу выявить некоторые закономерности в выборе речевых единиц теми или иными коммуникантами.

Анализ порядка 350 единиц молодежного спортивного сленга, относящихся к таким видам спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание, позволил выделить пять основных номинантных групп. Самый большой процент (31%) занимает группа «люди и участники действий», за ними следует группы «предметов» и «действий» (по 21%). С совсем небольшим отставанием мы выделяем группу «явления природы (снег)» (18%), за которыми уже следует более малочисленная номинантная группа сленгизмов (9%) — «отвлеченные понятия». В каждой из данных групп в рамках нашего исследования мы рассмотрели степень усиления прагматического потенциала спортивных сленгизмов, отразившуюся в наличии оценочного, экспрессивного и эмоционального компонентов коннотации анализируемых единиц.

2.2 Тематическая группа «люди и участники действий»

Исследуя одну из самых многочисленных тематических групп «люди и участники действий», мы обращаемся непосредственно к реальным носителям коммуникации, живым творцам языка, каждый раз пребывающим в новом коммуникативно-прагматическом пространстве. Коммуникативно-прагматический подход способствовал повышению интереса лингвистов к языковой личности адресанта и адресата, через коммуникативную деятельность которых осуществляется формирование и восприятие лингвистических структур. Существенность фактора адресата, который наряду с другими экстралингвистическими факторами обусловливает коммуникативную природу любого речевого произведения, признается многими лингвистами (Э.С. Азнаурова, М. М. Бахтин, О. П. Воробьёва, В.А. Кухаренко). В акте речевого сообщения прагматика адресанта и прагматика адресата достаточно различны. Адресант выражает свое отношение к передаваемым событиям, а также к слушающему, используя для этого языковые знаки, обладающие необходимыми прагматическими значениями и стремясь оказать воздействие на адресата. Прагматические отношения адресата не менее сложны. Результат этих отношений — определенная реакция, действия и поступки. Отношение адресата к передаваемой информации определяется рядом факторов: его предыдущими знаниями о предмете коммуникации, его собственными суждениями об этом предмете, отношением адресата к адресанту, интеллектуальными возможностями адресата, уровнем его социального статуса и др.

В сфере спорта сленг, по нашему мнению, — один из способов кратко и очень точно выразить свое отношение к участникам игры или мероприятия, товарищам по команде, спортсменам-соперникам. Сленгизмы использовать удобно и быстро, через единицы сленга коммуникаторы способны выразить исключительно свою личную точку зрения, свое отношение и мнение, что подтверждает наличие антропоцентического компонента речевых единиц в данной тематической группе. Здесь сказывается соревновательный момент — болея за свою команду, спортсмены и болельщики нервничают и зачастую, находясь в атмосфере разгоряченной и свободной, открыто выражают свои эмоции, как результат они иронично или раздражительно подмечают действия и поведение того или иного человека, что прямым образом выражается в прагматической установке адресанта. «Внутреннюю» прагматику данных единиц языка конституируют многочисленные параметры, главные из которых — эмотивно-оценочные компоненты ролевых отношений. Эмотивно-оценочные компоненты передают информацию об эмоциональном и оценочном (одобрение/неодобрение) отношении к обозначаемым предметам и явлениям или к адресату. Они определяют некий фон общения и тональность, в которой может проходить коммуникация. Среди компонентов ролевых отношений наиболее значимыми в данной тематической группе являются следующие статусные компоненты — соперник — товарищ по команде; новичок — опытный спортсмен; спорсмен-грубиян — болельщик-грубиян; спортсмен, активно участвующий в игре — спортсмен, которого не выставляют играть; данные компоненты составляют своего рода «коммуникативно-прагматический паспорт» слова и обнажают его прагматический потенциал.

Отражение постоянно наличествующего соревновательного момента, желание кратко, но резко выразить в паре слов накопившиеся эмоции приводит в тематической группе «люди и участники действия» к большому количеству сленгизмов, имеющих эмоциональный компонент значения с пометой «груб.», «презр.», «ирон.»: mucker — sl. infm, a physical player who lacks finesse but gets the job done by forechecking, working the boards, being afraid to do the dirty work (disapprov.); snow scum - skiers or snowboarders who ignore the Responsibility Code (derog.). Данное обстоятельство объясняет яркое преимущество отрицательного компонента оценки над положительным в данной группе номинантов. Языковой материал демонстрирует, что для выражения такой эмоциональной оценки, как грубость и невежество, зачастую используются зооморфизмы: snake — someone, who takes someone else’s turn on an obstacle; vermin — group of snowboarders or skiers blocking access to the lift lines; boobirds — obnoxious fans who boo the home team or a player when they are playing poorly, or they boo an ex-player who returns to the rink. Использование зооморфизмов также нередко подчеркивает наличие ироничного эмоционального компонента значения: donkey kong — when a goaltender is on his stomach and the shot is going over the goaltender’s body, the goaltender bends both legs up to try to block the puck in mid air and from going into the net (usually used in the most desperate situations); zebra — a referee, а также шутливое отношение адресанта к адресату: airdog — a snowboarder who spends as much time as possible in the air. Важно отметить, что в среде молодежного спортивного сленга ирония может быть выражена не только относительно соперников или судей, но также и при обращении к своей команде и участникам, разделяющим с тобой процесс катания или отдыха: powder pig — skier prone to wallowing in the deep, white stuff; rink rat — a pond hockey or shinny player that always seems to be around to play in a pick-up game. Also, a father of a youth hockey player who always attends every game, even if it’s not his own son’s, which is often known well by both the players and parents.

Помимо образности, еще одним способом передачи отрицательного оценочного компонента прагматики является использование суффикса -y: betty — derog., a female snowboarder; сhippy — getting irritated with one another, usually on the brink of fighting; manky — a snowboarder or a skier, who produces the nasty odor of polyester underwear after a strenuous day on the slopes, puck bunny — derog. a girl who dresses up for a hockey game hoping to get a date with the players.

Прагматическая направленность используемого адресантом сленга отражается в подавляющем преимуществе дерогативного компонента оценки значения данных сленгизмов в сравнении с мелиоративным. Более того, изучаемый материал наглядно иллюстрирует наличие большого количества единиц, входящих в тематическое поле интеллектуальной недостаточности с различными оттенками значения: бестолковый человек вследствие отсутствия опыта или необразованности (grom or grommet - derog. a young or inexperienced snowboarder; butt-dragger - beginning snowboarder; duster - a player who sits on the bench and collects dust, only played when a team is up by a lot of goals just so he can get some playing time. Often, the duster is used to separate the offense from the defense when sitting on the bench; hoser — a loser, derives from pre-zamboni games when the losers were in charge of hosing off the ice to refreeze cuts made by the skates; tripod — a player who has to balance himself with his stick), невежда, не желающий думать (enforcer — a player who takes on the role of discouraging the opposing team from harassing his goal scoring teammate by imposing the threat of physical harm; goon - the ice hockey fighter of the team, whose main role is to act aggressively towards the opposition’s star player or goalie; pipe-fitter — physical player who lacks finesse but gets the job done by forechecking, working the boards, etc. he is not afraid to do the dirty work ), простофиля, думающий лишь о себе и препятствующий другим (gapers — spectators, whose location on the slope impedes one’s downhill progress). Важно отметить, что очень часто понять истинную оценочную коннотацию значения единиц спортивного сленга представляется возможным лишь обратившись к прагматической направленности сленгизмов, к прагматическому содержанию слов. Наглядным примером данного утверждения может послужить слово «bender», обозначающее спортсмена-хоккеиста, выходящего играть на лед всегда с перебинтованными лодыжками. Обратившись к дефиниции, мы обнаруживаем, что bender — a player who always seems to have his ankles bent and looks as if this skates aren’t tied tight enough because his ankles bend when he stands on them. В действительности же нам удается усвоить истинную оценочную коннотацию данного понятия лишь благодаря обращению к живому диалогу между фанатами хоккея на льду: " - Whos's that? — Bender! That bender looks like his ankles are going to snap under his own weight, he needs to get off the ice before I dangle him." Действительно, в данном диалоге четко прослеживается отрицательная оценочная коннотация использованной в речи единицы сленга, понять которую нам удалось лишь при обращении к живому языку со свойственным ему прагматическим потенциалом высказывания.

Несмотря на преобладание отрицательного оценочного компонента значения сленгизмов данной тематической группы, в ходе исследования нам удалось наблюдать немалое количество единиц спортивного сленга, обладающее положительной оценочной коннотацией. Конечно, в большинстве своем для группы «люди и участники действий» характерны единицы сленга, резко обличающие того или иного участника коммуникации из-за его неопытности или непрофессионализма, однако даже в этой среде для адресанта свойственно словом просто подчеркнуть его доброе, возвышенное, уважительное или ироничное отношение к адресату, не осуждая его и не раздражаясь при этом. В качестве примера приведем высказывание, взятое из диалога болельщиков на хоккейном интернет-сайте: " On the first day of competition, seventh-seeded South Korea shocked host nation Russia with a 3−2 shoot-out victory in ice sledge hockey." Единица сленга здесь — «seeded player», означающая «сеяный игрок», то есть спортсмен, сразу попадающий в финальный тур соревнований и не участвующий в квалификации, другими словами «отсеянный». Мы наблюдаем здесь положительную коннотацию значения, подтверждающуюся дефиницией данного сленгизма: seeded player - one of the outstanding players in a tournament,who plays only in finals.

Примечательно, что данная «добрая» оценка зачастую выражается благодаря использованию гастрономических понятий, создающих при этом метафоричность сленгизмов. Е. Дорджиева отмечает, что «…метафора — одна из самых частотных и мощных средств воздействия на адресата на лексическом уровне, способствующая созданию и усилению прагматического потенциала высказывания» [Дорджиева 2005: 5]. В данной спортивной лексике наличие кулинарных и гастрономических терминов способствует возникновению метафоричности используемых сленгизмов, что одновременно усиливает ироничный эмоциональный компонент прагматики: grocery stick — player who sits for most of the game, dividing the forwards and defensemen on the bench; meat wagon — if the players' only skill is fighting/hitting, they are a meat wagon; sieve — a goalie with a lot of «holes» meaning he allows a lot of goals; waffle — the goalie’s blocker, stemmed from the visual appearance of the blocker in the pre-modern ice hockey equipment era (also refer to waffle-boarding); windmill — when a goalie makes a glove save and the momentum of raising his glove swings his hand up over his head much like a windmill.

Примечательно, что нейтральный компонент оценки в данной группе практически отсутствует: fours — a team of four, consisting of two men and two women and performing pair skating moves; sidewinders — skaters who work their way around the rink doing mostly sideways footwork. При этом прагматический потенциал данных сленгизмов снижается вследствие отсутствия эмоционального компонента значения речевых единиц.

Рассмотрев тематическую группу «люди и участники действий», можно утверждать, что данный спортивный сленг полностью нацелен на взаимоотношения между адресатом и адресантом, что подтверждает наличие антропоцентрического компонента данных единиц. Более того, исследование показало, что прагматическая направленность спортивных сленгизмов данной группы отражается в явном преобладании дерогативной коннотации значения единиц над мелиоративной, причем для последней характерно использование гастрономических понятий и терминов. Нейтральная же коннотация здесь практически отсутствует. Эмоциональный компонент оценки представлен в данной группе пометами «груб.», «ирон.», «презрит.», что также усиливает прагматический потенциал анализируемого спортивного сленга.

2.3 Тематические группы «предметы» и «явления природы»

Обращаясь к двум следующим группам, а именно «предметы» и «явления природы», мы имеем дело с единицами сленга, прагматическая направленность которых четко выражена в наличие как эмоционально-оценочного, так и экспрессивного компонентов значения. Данную тенденцию можно связать с тем, что спортсменам, как и любым другим профессионалам своего дела, непременно важно, при помощи чего и благодаря чему они имеют возможность осуществлять свою профессиональную деятельность. Тесный и постоянный контакт с предметами обихода, оборудованием, снаряжением, а также условиями нахождения на трассе или арене (в данном случае, снег и лед) непременно оставляют свой отпечаток на общей картине спортивной карьеры атлета, относительно них формируется мнение, предрассудки, приметы, причем, как положительные и нейтральные, так и отрицательные. К примеру, игроки Национальной Хоккейной Лиги не бреются до финальной игры, так как побриться во время хода соревнований — плохая приметы. Прагматика данного поведения безусловно отразилась в живом языке спорта, и наличие такой единицы сленга, как «playoff beard» — прямое тому подтверждение.

Различное отношение спортсменов к тому, чем они пользуются ежедневно, создает прагматический потенциал сленгизмов, данные предметы обозначающих. В ходе исследования было выявлено, что наличие оценочного компонента в тематической группе «предметы» делится четко на три равные категории — хорошо, плохо и нейтрально, так как прагматическая значимость данных единиц языка предполагает как мелиоративное и нейтральное, так и дерогативное отношение к ним. Неслучайным здесь является и большое наличие отпредметного компонента значения: blue square — a level of a slope for intermediate skiers and snowboarders; park — the snowboard terrain area, with hits and half-pipes; stick — a snowboard; pipe — the goalpost, and if you hit a puck «between the pipes» you score a goal; twig — a player’s stick; hollow — the groove in the middle of a blade between the inside and outside edges. В сленге постоянных посетителей горных склонов (лыжников и сноубордистов) можно часто встретить отпредметный компонент «ski-», причем большая часть данных речевых единиц обладает нейтральной эмоционально-оценочной коннотацией (ski-bus — a special free bus, which takes skiers and snowboarders from a hotel to a slope; ski-pass — a ticket for skiers and snowboarders for an access to a slope for the whole day; ski-stop — a type of boots' bindings, which stops a ski from sliding down the slope after being unfastened) или эмоциональной коннотацией с пометой «ирон.» (ski porn — pictures of expert skiing and ski equipment, because of the fact that devoted skiers tend to lust after the slopes and/or the equipment), что усиливает прагматическое содержание слова.

Важно отметить, что для данной группы сленгизмов характерным является наличие экспрессивного компонента прагматики. Е.М. Галкина-Федорук под экспрессией понимает свойство языковых средств осуществлять изобразительно-выразительную функцию при реализации денотативного значения и степень выразительности, при которых актуальный смысл слова создает эффект «новизны», неожиданности, и этим усиливается выражаемый признак, т. е. создается экспрессия [Галкина-Федорук 1958]. Экспрессивный компонент значения может быть представлен различными способами, однако в рамках нашего исследования данный компонент выражен в толкованиях значений в виде слов очень, сильно, в высшей степени, very, extreme. Более того, экспрессивный компонент значения обнаруживается в семантических оппозициях слов, в которых один из членов содержит более сильно выраженный признак, чем другой. Большое количество различных уровней подготовки, уровней сложности, уровней опытности, уровней профессионализма в сфере спорта объясняет различный уровень градации значения единиц сленга, входящих в данную тематическую группу: black diamond - a difficult level of a slope for experienced skiers and snowboarders; double black diamond - an extreme level of a slope for expert skiers and snowboarders; bunny hill - the little beginner's slope; bunny slope - a gentle slope for beginners (next stage after bunny hill). Отметим синонимичный ряд речевых единиц сленга, обозначающих понятие «fight» — «борьба на льду» во время хоккейного матча. Их количество настолько велико, что, используя данные сленгизмы, можно практически по секундам описать происходящую драку на ледовой арене, при этом единицы сленга отличаются друг от друга в исключительно мельчайших и детальных значениях, что обостряет наличие экспрессивного компонента прагматики: fisticuffs, snarl, tilly, dance, donneybrook, dropping the mitts, chippy, have a go, puttin'on foil. Представленные сленгизмы обозначают интенцию к борьбе, показателем чего являются семы «on the brink», «before» (chippy — getting irritated with one another, usually on the brink of fighting; snarl — the step before the fighting), подготовку к борьбе, где маркерами служат «to get into», «to get ready to» (have a go — the way of referring to getting into a fight on the ice; puttin' on the foil — a reference to getting ready to fight, originated from the times, when the Hanson Brothers were getting ready for a game in «Slap Shot,» putting foil under their gloves to help them cut their opponents during fights), начало борьбы, что становится ясно из наличия такой семы, как «prepare» (dropping the mitts — in order to properly prepare for a fight, a player needs to drop the mitts), процесс борьбы, маркированный использованием семы «fight» (donnybrook — a hockey fight; fisticuffs — a strong fight on the ice; tilly — a word for an intense fight; dance — a dance on the ice is a strong fight).

В тематической группе «предметы» так же, как и в группе «люди и участники действия», прагматический потенциал единиц сленга усиливается благодаря наличию гастрономических понятий. Примечателен тот факт, что в русском спортивном сленге в данной тематической группе можно обнаружить сходство в использовании понятий из сферы кулинарии: пирожок — шайба; уйти в буфет - потерять ворота; biscuit — a puck; cookie jar - top section of the net. Данное сходство доказывает, что прагматическое содержание единиц спортивного сленга в различных языковых культурах ориентировано на понятия, знакомые и близкие всем любителям и профессионалам спорта, оттого коммуникативно-прагматические отношения становятся более тесными и прозрачными для обеих сторон: " Put that biscuit right in the cookie jar!" мы сможем осознанно перевести как «Забрось этот пирожок прямо в девяточку», не вспоминая при этом про плиту и сладости.

Однако в отличие от предыдущей тематической группы, использование некоторых гастрономических понятий отражает в их эмоционально-оценочной коннотации присутствие не только положительного и нейтрального оттенка (sweet spot - the balance point on a ski that produces optimum turning; the bigger sweet spot, the more forgiving the ski and the lower its performance in demanding situations; chicklets - teeth), но и отрицательного компонента коннотации значения (chocolate chips - a cluster of rocks poking out of the snow; noodle - a ski that lacks torsional rigidity, making it unstable at speed).

В ходе исследования мы обратили внимание на тот факт, что спортивные сленгизмы тематической группы «предметы» обладают высоким уровнем метафоричности, что отражается на прагматической направленности данных единиц речи: sin bin (скамья штрафников, «коробка греха») — the place, where a player goes after he is called for a penalty, also simply known as the penalty box; kiss and cry (уголок «объятий и поцелуев») — the place/area where the figure skating competitors and their coaches wait for the scores to be announced and posted; breezers («продуваемые ветром») — hockey pants; disco sticks («палки для диско») — short slalom and twin-tip skis, capable of very short radius turns; brain bucket («корзина для мозга») — a helmet. Многие из проанализированных единиц сленга данной группы могут быть отмечены наличием экспрессивного компонента прагматики, выраженного в толковании значений в виде слова very: nosebleed seats — spectators' seats located very high up in an arena; fatty — a very wide ski designed for powder conditions; barn burner — a very intense game where the crowd becomes loud and boisterous; bad jibs — very bad teeth (one will usually see bad jibs on a hockey player who plays junior hockey or professional due to the lack of a face mask).

Переходя к тематической группе «явления природы», важно указать, о чем конкретно пойдет речь. Для многих спортсменов, к примеру, лыжников или сноубордистов, первостепенную роль играет состояние природных трасс, где проходят их тренировки и соревнования. Если у атлетов, выступающих на крытых аренах (фигуристов или хоккеистов), нет необходимости следить за состоянием льда, поскольку данным вопросом занимаются специальные службы, а лед остается неизменным изо дня в день, то погодные условия на горнолыжных склонах крайне изменчивы, и то, какой снег находится под бордами и лыжами спортсменов, напрямую отражается на их прокате и результате. Вопрос состояния снега остается одним из самых обсуждаемых в пространстве данных видов спорта, соответственно и спортивный сленг своевременно реагирует на данное обстоятельство, имея в своем наличии огромное число наименований состояний снега. Подробно об этом в словаре современного американского сленга «Talk the Talk» рассуждал автор Luc Reid: «Subculture slang is illuminating because knowing what kinds of terms a subculture adds to the language tells us something about what’s important to that subculture. The classic example is the number of Eskimo words for snow: as I’m sure you’ve heard, there are hundreds. But actually, there aren’t. Depending on which Eskimo dialects you count, how many forms of the word you allow, and what you consider snow versus not snow (no fair including ice!), you’ll come up with different totals. …In standard English, again by my count and eliminating straight synonyms, I come up with five: „snow,“ „snowflake,“ „slush,“ „sleet,“ and „graupel“. …So, five English words for snow. Now let’s compare that non-slang vocabulary from a culture that deals with a lot of cold weather (Eskimos) to the total vocabulary of a subculture that deals with a lot of cold weather: skiers, say. Skiers have a wide variety of terms for distinct types of snow; I can count at least seven: „powder,“ „sugar snow,“ „crust,“ „dust on crust,“ „breakable crust,“ „mashed potatoes,“ and „crud“. And of course we’re talking about English-speaking skiers who therefore also use those five English words for snow. So, we get a final score of five for Eskimos and 7 + 5 = 12 for American skiers. There are two insights we can take from this. First, Eskimos may think about snow a lot, but it’s possible that skiers — some of whom spend most of the year in balmy climates — think about snow more even than Eskimos, whose survival depends on understanding winter weather. Second, if you want to become a skier, hang out with skiers, or write about skiers, you have some vocabulary to learn» (Сленг субкультуры является разъясняющим, поскольку знание того, какие понятия данная субкультура включает в язык, говорит нам о том, что важно для этой субкультуры. Классическим примером является число слов в языке эскимосов, означающих «снег»: я уверен, вы слышали, их сотни. Но на самом деле это не так. В зависимости о того, в каком диалекте эскимосов вы будете производить подсчет, как много форм слова вы позволите себе включить и что вы посчитаете снегом и не снегом (включать понятие «лед» нечестно!), вы придете к различным подсчетам. …В литературном английском языке, по моим подсчетам, исключающим прямые синонимы, я пришел к числу пять: «snow», «snowflake» ,"slush", «sleet» and «graupel». …Таким образом, пять английских слов для понятия «снег». Сейчас давайте сравним данный не принадлежащий к сленгу вокабуляр людей, во многом связанных с холодной погодой (эскимосы), и общий вокабуляр субкультуры, также имеющей дело в холодной стихией: к примеру, сленг лыжников. Лыжники имеют обширный спектр наименований различных типов снега, я насчитал по меньшей мере семь: «powder», «sugar snow», «crust», «dust on crust», «breakable crust», «mashed potatoes» and «crud». И, безусловно, мы имеем дело с англоговорящими лыжниками, которые используют также и те пять определений снега из литературного английского языка. Таким образом, мы получаем финальный подсчет наименований «снега»: пять для эскимосов и пять + семь = двенадцать для американских лыжников. Из вышесказанного можно сделать два вывода. Во-первых, эскимосы могут много времени думать о снеге, но возможен вариант, что лыжники — некоторые из которых большую часть года проводят в теплом климате — думают о снеге намного больше эскимосов, чье выживание зависит от понимания зимней погоды. И второе. Если вы хотите стать лыжником, тусоваться с лыжниками или писать о лыжниках, вам необходимо выучить их вокабуляр) [пер. наш] [Luc Reid 2006: 324].

В результате нашего исследования нам удалось выяснить, что у лыжников и сноубордистов с учетом синонимов насчитывается около 20 различных названий состояния снега. Так, в данной номинантной группе сленгизмы обладают и мелиоративным (breakable crust — a type of snow characterized by a thin, icy layer over softer snow; chowder — chopped-up powder. white room — deep, dry powder; corn — a type of spring snow that forms into small, light pellets; goods (the goods) — untracked powder, usually in the trees; pow or pow pow — powder, light, dry snow, more generally — any kind of snow on which one can snowboard.), и нейтральным (bumps (moguls) — series of small hills and troughs made by skiers repeatedly turning in the same place; piste — packed snow; snow farm — ski area depending primarily upon man-made snow), и дерогативным оценочным компонентом значения (crud — wet, heavy, clumpy, cut-up, mashed-potato-like snow, in which turning is difficult; dust on crust — a thin layer of snow over an icier crust).

Более того, в данной тематической группе прагматический потенциал сленгизмов усиливается вновь благодаря наличию гастрономических предпочтений, причем в данном случае с дерогативным оттенком значения: chocolate chips — a cluster of rocks poking out of the snow; death cookies — firm or frozen clumps of snow, usually the result of incompetent snow-making; mashed potatoes — heavy, wet snow; boilerplate — hard, dense, unedgeable ice, often created by a midwinter thaw or rain. Некоторые единицы сленга, означающие понятие «снег», обладают ярко выраженным экспрессивным компонентом оценки (champagne powder — very dry snow, which is so light that it can’t be made into a snowball; freshies — very fresh, untracked snow), некоторые уже в названии отражают некую антропоцентрическую прагматику значения (ego snow — machine-groomed packed powder, which holds an edge without much skill or effort). Более того, носители спортивного сленга даже придумали единицы языка для наименования углублений в снеге, оставшихся после того, как на нем посидели либо в него приземлились (bomb hole — impression in the snow produced by landing big air; sitzmark — a mark in the snow made by a fallen skier or snowboarder). Все вышеперечисленное подтверждает крайне разнообразное, однако очень ёмкое прагматическое содержание данных единиц спортивного сленга.

Проанализировав тематические группы «предметы» и «явления природы», мы можем прийти к выводу, что данные сленгизмы обладают сильным прагматическим потенциалом, так как прагматическая установка адресата вырабатывается со временем и основывается на неких привычках и приметах. Нам удалось выяснить, что в обеих тематических группах число сленгизмов с мелиоративной, нейтральной и дерогативной оценочной коннотацией примерно равно, однако наличие гастрономических понятий в группе «предметы» отразилось в сторону положительной прагматики речевых единиц, тогда как в группе «явления природы» — в сторону отрицательной. Важно отметить, что прагматический потенциал представленных единиц сленга усиливался наличием экспрессивного компонента коннотации, не характерного для номинантной группы «люди и участники действий». Наличие отпредметного и антропоцентрического компонентов значения у данных спортивных сленгизмов также приводят к метафоричности значения, а тем самым к усилению прагматического содержания единиц сленга.

2.4 Тематические группы «действия» и «отвлеченные понятия»

Переходя к тематической группе «действия», мы сталкиваемся с обширным лексическим полем речевых единиц сленга, каждая из которых обладает динамичным и ёмким прагматическим потенциалом, поскольку ярко и эмоционально описывает непосредственно фактическое действие спортивной деятельности. Важно отметить, что в данной тематической группе мы рассматриваем не просто единицы языка, а сленгизмы, функционирующие в живой речи и лишь посредством ее существующие в языке, и, благодаря использованию преимущественно в реальной коммуникации, несущие особую эмоционально-оценочную коннотацию значения. Широко известный постулат о том, что в речи осуществляется переход от мысли к слову, дополненный и развитый в тезис, согласно которому «…мысль формируется и формулируется в слове» [Зимняя 2004: 384], сменяется в последнее время осознанием того, что речь — это «…движение от мысли к высказыванию через ступень слова» [Кубрякова 2004: 560]. Такой прагматический подход позволяет акцентировать внимание не только на значении и употреблении слова, но и изучать те многочисленные импликации и прагматические потенциалы, которые оно приобретает, взаимодействуя или сочетаясь с другими элементами контекста. Анализ стабильного значения слова сменяется рассмотрением его прагматического содержания и определяющим становится смысл, который языковая единица приобретает в контексте сообщения.

В ходе анализа тематической группы «действия» было установлено, что немалая часть представленных единиц сленга выражена такой частью речи, как глагол. Если оценивать роль глаголов с точки зрения их способности организовывать коммуникацию, то данные речевые единицы несомненно являются важнейшими средствами фиксации внешних и внутренних условий ее протекания, оттого их преобладание в данной группе неслучайно. Как показало наше исследование, прагматической основой для образования эмоционально-оценочных номинаций действия (причем, положительных, нейтральных и отрицательных) служат метафорические переносно-образные выражения — члены следующих лексико-семантических групп: отпредметные номинации (to roll down the windows — to swing one’s arms wildly around when out of control; to light the lamp - to score a goal, behind every ice hockey goal is a lamp that lights up every time a goal is scored; to get sunburned — when the red goal indicator light lights up a lot behind a goalie, he gets sunburned; to be stoned — to make a great save; scissoring — to cross one’s ski tips, with edge-to-edge contact; toilet turns — to do sloppy turns made from the pooping position; roofie — to shoot high on a goalie that always drops to his pads, shooting for the «roof» of the net; falling leaf — a way of skiing down the slope, directing the heels and hips forth and back one by one, moving like a leaf ; snow shower — a situation when a skater goes hard at the goalie, stops and sprays him with the ice shavings from the skate. it normally happens when the goalie covers the puck after a shot attempt; traffic — a situation when there are a lot of players gathered in one area, usually in front of the goal net; wheelhouse - a situation when a player turns to fire a slapshot and the puck is perfectly positioned in comparison to the player’s stance so he can fire a laser), соматические номинации (face wash — to rub one’s gloves in the face of another player; face plant — to crash face-firstly; face shot — to ski fast in deep powder, which causes it to fly up into your face; goofy foot — in reference to snowboard riding, to put the right foot forward instead of the left; headmanning — to pass the puck ahead to a teammate; regular foot — to ride with the left foot in front when snowboarding; backhand — to pass the puck to a teammate using the backside of the blade on a hockey stick), зооморфизмы (to snake — to provoke someone to turn on an obstacle; gorilla turn — using the whole body to force the turn around; butterfly — a style of goaltending wherein the goalie tends to cover the lower half of the net with his or her leg pads).

Анализ приведенных выше единиц сленга позволяет установить, что наряду с основной лексической нагрузкой, заключающейся в семантике переносно-образных речевых единиц, рассмотренные слова обладают также и дополнительной эмоционально-оценочной коннотацией прагматики, усиленной благодаря наличию отпредметного, соматического и зооморфического компонента значений.

Исходя из наших наблюдений, сленгизмы данной тематической группы можно встретить не только в особо тесной коммуникации адресанта и адресата, но и в публичной речи спортсменов. Однако непонимание прагматического потенциала единиц спортивного сленга может привести к недоразумениям и неверной трактовке сказанного. Подобная ситуация произошла на Зимних Олимпийских Играх в Сочи в 2014 году, когда британский сноубордист Билли Морган сообщил в своем интервью телеканалу BBC: " I knew that maybe if I landed my run it’d put me up there on the podium, so I just thought, I’ll just huck it." Недопонимание заключалось в том, что корреспонденты расценили значение сленгизма «huck it» аналогично, как и семантику выражения «fuck it», не углубившись в прагматическое содержание слова, и как результат представитель телеканала Хейзел Иврин позже приносил извинения телезрителям за показ в эфире интервью с использованием нецензурной лексики. В интернет-журнале «Slate» Бен Циммер постарался разъяснить ситуацию и разобраться с прагматической установкой сказанного: «As every snowboarder knows, when Morgan said he figured he would `just huck it,' he meant that he decided to go all out with a big jump, throwing his body wildly down the hill. …The slang lexicographer Grant Barrett looked into the word’s history and cleared out that „huck“ has been developing as a verb for at least 25 years in a number of outdoor sports, as a way of talking about hurling an object or one’s own body with great force» (Как подтвердит каждый сноубордист, когда Морган сказал, что он рассчитывал `just huck it', он имел ввиду, что собирается выступить с большим отрывом от земли, стремительно бросив свое тело вниз со склона. …Лексикограф Грант Баррет, занимающийся сленгом, проследил историю данного слова и выяснил, что сленгизм `huck' развивался как глагол в ряде спортивных дисциплин на протяжении последних 25 лет и использовался, когда речь шла о сильном броске какого-либо предмета или собственного тела) [пер. наш] (Slate, February 9, 2014). Данный пример наглядно демонстрирует сложное прагматическое содержание спортивных единиц сленга, нуждающихся в подробном анализе их коммуникативно-прагматических интенций.

Как свидетельствует анализируемый материал, в тематической группе «действия» прагматическая направленность используемого адресантом сленга отражается в наличии эмоционального компонента коннотации с пометами ирон., шутл., пренебр. Более того, исследование наглядно иллюстрирует наличие большого количества единиц сленга, входящих в тематическое поле поведенческих характеристик с различными оттенками значения: запрещенное поведение по причине несоблюдения правил (poach — to snowboard in an area that is closed or off-limits; shred the gnar — to ski a gnarly or difficult terrain (out of the slope); hooking — to use a stick to hold or slow down a player (illegal)); опасное, рискованное поведение (bombing (booming, schuss-booming) — to go recklessly straight down hill at high speed; carve — to turn sharply and neatly while skiing a slope; hooking — tendency for a ski to turn uncontrollably; pack — to slam hard; schuss — to shoot down a slope at top speed; pulling the goalie — a situation, when a team that is losing will sometimes take their own goalie off the ice and use another forward, this situation occurs most frequently near the end of the game when a team is behind and needs some emergency offense); неуклюжее поведение по причине неопытности (biff — to bump the snow with your body, as in a brief uphill fall and quick recovery; bonk — to run into an object while snowboarding; bono — to ski full-speed into a tree; sketch — to ride awkwardly; to nearly fall while snowboarding); профессиональное поведение (big air — to leave the ground for at least a couple of seconds of hang-time; fakie (going fakie) — to do skiing, snowboarding or skiboarding backwards; heli-skiing — a type of skiing in which the skiers are brought to the top of an otherwise inaccessible slope in a helicopter; schuss-boomer — a sudden, smartly executed stop by a skier; wongbanger — a ballet maneuver involving a sharp up-and-forward projection of the body, with the ski tips of the vertically placed skis in contact with the snow; dangle — to misdirect an opponent while handling the puck; hat trick — to score three goals in one game; hatty / natural hatty — to score three goals in a game, resulting in fans throwing their hats onto the ice, particularly used when a player scores three goals in one period or when scoring three goals in a game as long as no other goals occurred in between; make top shelf — to put a goal in the upper part of the net; pop the bottle — scoring a `top shelf' goal that hits the goalies water bottle sending it flying, or makes it explode; dip — to skate forward or backward on two feet and squat down as far as possible with level arms and rear; hydroblading — to glide on deep edges with the bodies stretched in a very low position that is almost parallel to the ice).

Следующей, не менее обширной зоной спортивной лексики является блок сленгизмов, означающих названия спортивных элементов, позиций и движений. В данном пласте речевых единиц особое внимание хочется обратить на стремление атлетов изъясняться как можно точнее, кратче и локоничней, пытаясь создавать единицы сленга, в основе которых будет сходство с неким предметом или явлением. Так, в основе прагматического содержания сленгизма «I-spin» лежит сходство движения с буквой «I», когда спортсмен-фигурист во время вращения поднимает ногу вертикально на 180°. Более того, в данной группе сленгизмов вновь прослеживается наличие большого количества гастрономических предпочтений, что усиливает их эмоционально-оценочный компонент прагматики: beef carpaccio - a snowboarder trick, roast beef and chicken salad (in between the legs) at the same time with hands crossed; chicken salad — a position when a snowboarder puts their hands between their legs and grabs the heel-side edge of the board; roast beef — a snowboarder trick when back hand grabs through the legs to the heel edge; melon — a trick, performed by grabbing the heel edge between the bindings with the leading hand, while the front leg is boned forward; doughnut-on-a-stick spin — trick performed by Oksana Bayul; pancake — (pancake spin) a figure skating spin that is a variation of the sit spin, when the skater bends the free leg and upper body together so the position while spinning resembles a pancake; mushroom — (mushroom spin) a figure skating spin that is done by men where the free leg is extended out at an angle, the skater is bent over and holds the ankle of the free leg during the spin which looks a bit like a mushroom. Также, в данной тематической группе сленгизмов можно обнаружить немало зооморфизмов, что усиливает прагматический потенциал данных единиц языка: gorilla — a snowboarder thick when both hands grab toeside between the binding; camel — a spin done in a spiral or arabesque position, where the free leg is horizontal to the ice; flying camel — a motion when the skater jumps from the forward camel position, changes feet, and spins on the other leg in a back camel; shoot-the-duck — position when the figure skater squats down into a sitting position, kicking one foot forward and keep gliding on one foot; swan — (the same as tabletop/platter lift) a pair skating move where the man lifts his partner over his head, with his hands resting on her hips; stag — (stag jump) a simple half revolution figure skating jump that similar to a split jump, but the forward leg is bent at the knee, which looks like a jumping deer.

Обращаясь к последней тематической группе «отвлеченные понятия», мы рассматриваем единицы сленга, связанные с наименованиями спортивных федераций, структур, а также различных устойчивых выражений, связанных со спортивной средой. Представленные сленгизмы имеют более общий характер, их зачастую можно встретить в средствах массовой информации, а употребляются они не только спортсменами и тренерами, но также фанатами, судьями, спонсорами, комментаторами и людьми, далекими от спорта.

Исследуемый материал позволяет утверждать, что в данной группе сленгизмов особое место занимают аббревиации. Роль аббревиатур велика, поскольку они выполняют не только важнейшую функцию номинации, но и наряду с ней прагматическую функцию, т. е. «служат знаками — заместителями длинных по продолжительности наименований» [Волошин 2005: 294], маркерами социального статуса языка, маркерами определенного регистра речевого общения, стилистическими средствами, придающими особый колорит, а также средством пополнения словарного состава. Кроме того, одной из основных функций аббревиатуры является экономия времени и усилий, затраченных на ее произношение или написание. В ходе исследования мы столкнулись с большим числом аббревиаций, а именно акронимов: FSHC — acronym for Figure Skating Head Coach; CM — acronym for Center of Mass, awareness of which is necessary for balance; PSIA — acronym for Professional Ski Instructors of America; ASS — acronym for Abominable Snow Slider, anyone on the slopes who is wearing a really stupid-looking hat in order to get attention; ATS — acronym for the American Teaching System, also known as «Always Teach Steering.» ; BAFL — acronym for Big Air, Flat Landing, which may result in compression fractures of the vertebrae. Как сведетельствует анализ данной группы, оценочные компоненты «нейтрально» и «положительно» здесь явно преобладают над дерогативным компонентом оценки, так как в данном случае сленг позволяет кратко и эмоционально назвать некоторые «долгопроизносимые» явления и понятия, при этом выражая преимущественно симпатию, либо просто нейтральное отношение.

В процессе исследования данной тематической группы были обнаружены единицы сленга, номинирующие связь спорта со средствами массовой информации (be chacked — for a skater whom everyone knows is skating at a particular competition to be inexplicably cut from the TV coverage of the event; icenetwork — web-based online subscription service that provides live and on-demand coverage of figure skating competitions and events; kodak courage — skiing foolishness, inspired by nearby ski magazine photographers),а также единицы сленга, дающие название неожиданному триумфу спортсменов, причем отдельно женщин и мужчин (wylie — a totally unexpected triumph at the best possible time (for males); manley — a totally unexpected triumph at the best possible time, the female equivalent of a wylie). Кроме того, среди исследуемых единиц сленга были выявлены устойчивые выражения, основанные на метафоричности высказывания, что усиливает их прагматический потенциал: between the pipes — in the net; dump and chase — a style of hockey where a team shoots the puck into one of the corners of the offensive zone and then pursues it. this is opposed to carrying the puck into the zone; coast to coast — when a player carries the puck from his own net all the way to his opponent’s and scores; D to D — a pass from one defenseman to another defenseman, both on the same team; five hole — the area in between the goalie’s legs, refers to the gap that is between a goaltender’s legs in ice hockey; on the fly — during the process of the game/when the game is in progress; Spin 'O' Rama — phrase to describe a player completing a tight circle with the puck fully under control in an effort to get by a defender; apple sauce — a beauty of a pass for a goal, a great assist.

Таким образом, в заключение исследования единиц сленга тематических групп «действия» и «отвлеченные понятия» можно констатировать, что прагматический потенциал данных единиц имеет особую значимость, поскольку анализируемые единицы сленга часто употребляются не только в тесной коммуникации адресанта и адресата, но и в публичных выступлениях и интервью спортсменов и тренеров. Представленные сленгизмы первой тематической группы в равной степени обладают всеми тремя компонентами оценочной коннотации (мелиоративным, нейтральным и дерогативным), а то время как среди речевых единиц второй тематической группы явно преобладают положительный и нейтральный компоненты оценки. Прагматическое содержание сленга усиливается в тематической группе «действия» благодаря частому использованию отпредметного, соматического и зооморфического компонентов значения, а также упоминанию гастрономических предпочтений. В тематической группе «отвлеченные понятия» прагматическая направленность отражается в использовании аббревиатур (акронимов).

Выводы ко 2 главе Во второй главе было рассмотрено понятие «прагматики», описан процесс ее становления в лингвистике как самостоятельной науки, а также сделан вывод о том, что прагматический аспект общения играет первостепенную роль, так как всестороннее изучение процесса коммуникации требует осмысления и выявления роли всех ее компонентов. Подробно ознакомившись с точками зрения отечественных и зарубежных исследователей, было выделено основополагающее понимание прагматического аспекта: в рамках прагматики появляется возможность описывать язык не в его внутренней, имманентной структуре, а в его употреблении человеком, что кардинально отличается от принципов лингвистических дисциплин традиционного набора, которые изучают язык скорее как статичную систему. Был установлен ряд вопросов, обозначенных наукой прагматикой, дано определение понятию «прагматический потенциал», а также доказана уместность и, более того, необходимость рассмотрения спортивного молодежного сленга с точки зрения прагматического аспекта.

Затем в ходе нашего исследования было выделено пять тематических групп сленгизмов, взятых из таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание: «люди и участники действий», «предметы», «явления природы», «действия» и «отвлеченные понятия». В каждой из данных групп в рамках нашего исследования была рассмотрена степень усиления прагматического потенциала единиц сленга, отразившаяся в наличии оценочного, экспрессивного и эмоционального компонентов коннотации анализируемых единиц.

Обратившись более подробно к первой тематической группе «люди и участники действий», было определено, что данный спортивный сленг полностью нацелен на взаимоотношения между адресатом и адресантом, что подтверждает наличие антропоцентрического компонента представленных единиц. Было установлено, что прагматическая направленность спортивных сленгизмов данной группы отражается в явном преобладании отрицательной коннотации значения единиц над положительной, причем для последней характерно использование гастрономических понятий и терминов. Наличие же нейтральной коннотации здесь сводится к нулю. Более того, эмоциональный компонент оценки представлен в данной группе пометами «груб.», «ирон.», «презрит.», что также усиливает прагматический потенциал анализируемого спортивного сленга.

Анализируя две следующие тематические группы «предметы» и «явления природы», был сделан вывод, что в обеих группах число сленгизмов с мелиоративной, нейтральной и дерогативной оценочной коннотацией примерно одинаково, однако наличие гастрономических предпочтений в группе «предметы» отразилось в сторону положительной прагматики речевых единиц, тогда как в группе «явления природы» — в сторону отрицательной. Кроме того, благодаря наличию экспрессивного компонента коннотации, не характерного для тематической группы «люди и участники действий», прагматический потенциал представленных единиц сленга усиливается. Наличие отпредметного и антропоцентрического компонентов значения у данных спортивных сленгизмов также приводит к метафоричности значения, а тем самым к усилению прагматического содержания единиц сленга.

В последнем пункте второй главы был проделан анализ двух тематических групп спортивных сленгизмов «действия» и «отвлеченные понятия». Было установлено, что прагматический потенциал представленных речевых единиц сленга имеет особую значимость, поскольку частотность употребления анализируемых сленгизмов на публичных выступлениях и интервью высока. В ходе исследования было определено, что сленгизмы первой тематической группы в равной степени обладают всеми тремя компонентами оценочной коннотации (мелиоративным, нейтральным и дерогативным), а то время как среди речевых единиц второй тематической группы явно преобладают положительный и нейтральный компоненты оценки. Мы выяснили, что в группе «действия» прагматическое содержание сленга усиливается благодаря частому использованию отпредметного, соматического и зооморфического компонентов значения, а в тематической группе «отвлеченные понятия» прагматическая направленность отражается в использовании аббревиатур (акронимов).

Заключение

Динамический характер процессов речевой деятельности носителей современного английского языка в последнее десятилетие имеет социальные, экономические и психологические корни. Новые формы общественных отношений в заметной мере отразились на молодежи — социально наиболее перспективном слое общества, языковая компетенция и речевое поведение которого во многом определяет направление развития и других социальных подсистем языка, в том числе разговорной речи и литературного языка. Молодежный сленг как повседневный язык общения молодежи является своеобразным показателем их уровня развития, интересов, вкусов и потребностей. В наибольшей степени влиянию подвержена речь молодежи, находящейся условиях постоянно изменяющихся и развивающихся сфер общественной жизни, какой по праву можно считать спорт. Молодежный спортивный сленг является одной из некодифицированных подсистем современного молодежного языка, именно на этом уровне можно проследить наличие коммуникативно-прагматических отношений речевых единиц сленга.

В результате нашего исследования, посвященного изучению прагматического аспекта молодежного спортивного сленга (на материале английского языка), было определено, что сленг, будучи в составе разговорной речи самым подвижным и непостоянным слоем, несет в себе основные признаки «разговорности»: отражение психологии среднего носителя языка и ситуаций повседневной жизни, спонтанный характер выражения, эмоциональность, конкретность, образность, фамильярность, являясь неким промежуточным звеном между литературной нормой и территориальными диалектами.

В центре внимания исследования находится молодежный сленг спорта. Выйдя за узкие рамки «закрытой» профессиональной среды и шагнув в мир культуры, политики и экономики, данный вид субстандартной лексики на сегодняшний день крайне объемен и тематичен. Более того, обратившись к компонентам семантического значения, а именно экспрессивному, оценочному и эмоциональному, в ходе нашего исследования было установлено, что единицы спортивного сленга в сущности своей являются яркими примерами эмотивной оценочности и экспрессивности.

Молодежный спортивный сленг таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание, можно классифицировать по пяти различным тематическим группам, а именно «люди и участники действий», «предметы», «явления природы», «действия» и «отвлеченные понятия».

В ходе нашего исследования было выявлено, что для первой тематической группы «люди и участники действий» характерны следующие признаки: нацеленность на коммуникативно-прагматические взаимоотношения между адресатом и адресантом, тем самым подтверждающие наличие антропоцентрического компонента значения, преобладание дерогативной оценочной коннотации над мелиоративной, что обусловлено обостренным соревновательным процессом протекания коммуникации, а также усиление прагматического потенциала данных сленгизмов за счет наличия эмоционального компонента оценки с пометами «груб.», «ирон.», «презрит.».

Анализ двух следующих тематических групп «предметы» и «явления природы» показал, что речевые единицы сленга здесь в равной мере обладают положительной, нейтральной и отрицательной оценкой значения, что связано с различным отношением спортсменов к встречающимся им ежедневно предметам и явлениям. Исследование показало, что в данных тематических группах частым является наличие гастрономических предпочтений (с различной коннотацией значения), отпредметного и антропоцентрического компонентов, что приводит к метафоричности высказывания. Отличительной особенностью данных групп является присутствие у анализируемых единиц сленга экспрессивного компонента значения.

Особая значимость сленгизмов последних двух групп «действия» и «отвлеченные понятия» обусловлена тем, что высока частотность употребления анализируемых единиц сленга на публичных выступлениях и в интервью. Прагматическое содержание сленга усиливается здесь благодаря использованию отпредметного, соматического и зооморфического компонентов значения, а также оценочной коннотации значения с преобладанием положительной и нейтральной оценки. Более того, использовании аббревиатур (акронимов) в тематической группе «отвлеченные понятия» усиливает прагматическую направленность данных единиц сленга.

Проведенное исследование призвано внести вклад в дальнейшее всестороннее изучение феномена молодежного спортивного сленга и способствовать понимаю необходимости его рассмотрения с точки зрения прагматики. Состояние современного молодежного сленга, изменения, которые в нем активно происходят, нуждаются в тщательном анализе и освещении с позиции объективности и уместности для адресата и адресанта, а наука прагматика, исследуя язык как систему средств выражения, своей задачей определяет не исследование устройства языка, а как раз его функционирование в конкретных условиях коммуникации.

Библиографический список

1. Азнаурова Э. С. Прагматика художественного слова. — Ташкент: ФАН, 1988. — 121с.

2. Азнаурова Э. С. Слово как объект лингвистической стилистики: автореф. дис. … д-ра филол. наук. — М., 1974. — 36с.

3. Алексеев А. Я. Стилистическая информация языкового знака // Филологические науки. — 1982. — № 1. — С. 50−55.

4. Амосова Н. Н. К проблеме языковых стилей // Вестник ЛГУ. — 1951. — № 5. — С. 55−68.

5. Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоции // Вопросы языкознания. — 1995. — № 3 — С. 27−36.

6. Баранов А. Г. Прагматика как методологическая перспектива языка. — Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. — 188с.

7. Бархударов Л. С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. — М.: ЛКИ, 2008. — 240с.

8. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — 445с.

9. Белоножкин С. Г. Колледж-сленг в Интернет коммуникации американского студента (на материале сайта collegestories.com): автореф. дис. … канд. филол. наук. — Волгоград, 2010. — 22с.

10. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974. — 448с.

11. Береговская Э. М. Молодежный сленг: формирование и функционирование // Вопросы языкознания. — 2002. — № 4. — С. 96−118.

12. Бойко Л. Б. Молодежный жаргон как отражение взаимодействующих субкультур // Встречи этнических культур в зеркале языка: (в сопоставительном лингвокультурном аспекте): Научный совет по истории мировой культуры. — М.: Наука, 2002. — С. 352−361.

13. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. — М.: Русский язык, 1990. — 269с.

14. Волошин Ю. К. Американский сленг в разговорной речи // Лингвистические единицы разных уровней и их функциональные характеристики: сб. науч. трудов. — Краснодар, 1982. — С. 13−17.

15. Волошин Ю. К. Общий американский сленг: состав, деривация и функция (лингвокультурологический аспект): дис. … д-ра. филол. наук. — Краснодар, 2000. — 341с.

16. Воробьева О. П. Текстовые категории и фактор адресата. — К.: Вища шк., 1993. — 199с.

17. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. — М.: Изд-во МГУ, 1958. — С.103−124

18. Гальперин И. Р. Информативность единиц языка. — М.: Высш. шк., 1974. — 174с.

19. Гальперин И. Р. О термине «слэнг» // Вопр. языкозн. — 1956. — № 6. — С.110−113.

20. Гальперин И. Р. Очерки по стилистике английского языка. — М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1958. — 459с.

21. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1984. — 397с.

22. Дорджиева Е. В. Языковые средства создания прагматического потенциала английского художественного текста // автореф. дис. … канд. филол. наук. — Пятигорск, 2005. — 24с.

23. Журавлев С. А. Еще один опыт региональной жаргонографии // Социальные варианты языка — VI. — Н. Новгород: Изд-во Нижегород ун-та, 2009. — С. 38−43.

24. Иванов В. В. Лингвистика третьего тысячелетия: Вопросы к будущему. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 208с.

25. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — Волгоград: Перемена, 2002. — 477с.

26. Катермина В. В. Национально-культурная специфика образа человека (на материале русского и английского языков): дис. … д-ра филол. наук. — Волгоград, 2005. — 339с.

27. Комлев Н. Г. О культурном компоненте лексического значения // Вестн. Моск. ун-та. — 1966. — № 5. — С.43−50.

28. Крысин Л. П. Активные процессы в русском языке конца ХХ — начала ХХI века // Русский язык в научном освещении. — 2008. — № 2. — С.14−18.

29. Кузьмина С. Г. Средства выражения межличностных отношений в текстах молодежной сферы общения (грамматический аспект). — М.: Флинта, 2000. — 252с.

30. Липатов А. Т. Сленг как проблема русского социолекта // Проблемы русской лексикологии: Памяти Д. И. Алексеева: Межвуз. сб. науч. статей. — Самара, 1991. — С. 126−146.

31. Липатов А. Т. Сленг как проблема социолектики: монография. — М.: Элпис, 2010. — 318с.

32. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. — 280с.

33. Маковский М. М. Языковая сущность современного английского «слэнга» // Иностранный язык в школе. — 1962. — № 4. — С. 102−113.

34. Малаховский В. В. Изучение детского и юношеского словесного творчества как основа для построения речи // Родной язык в школе // Работник Просвещения. — 1927. — № 7. — С. 256−268.

35. Малащенко М. В. Прагматический потенциал свободно-присоединяемых словоформ // Языковая культура в условиях высшей школы: содержание, технологии, развитие: автореф. дис. … д-ра. филол. наук. — Ростов н/Д., 2003. — 40с.

36. Нутрихин Р. В., Фокин А. А. «Мистический писатель» в зеркале таинственного города: очерк «герметического градописания» в творчестве И. Д. Сургучева // III Сургучевские чтения: Творчество И. Д. Сургучева в контексте русской литературы ХХ века: Сборник материалом Международной научно-практической конференции. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. — С. 312−385.

37. Орлова Н. О. Сленг vs жаргон: проблема дефиниции // Ярославский педагогический вестник. — 2004. — № 3. — С. 36−40.

38. Пикулева Ю. Б. Спортивный дискурс в аспекте толерантности // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контектсте современности // Коллективная монография. — Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2006. — С. 278−295.

39. Поливанов Е. Д. О блатном языке учащихся и о «славянском языке» революции «За марксистское языкознание» // Сборник популярных лингвистических статей «Федерация». — М.: Федерация, 1931. — С. 152−160.

40. Прохорова В. Н. Полисемия и лексико-семантический способ словообразования в современном русском языке. — М.: Изд-во МГУ, 1980. — 87с.

41. Редкозубова Е. А. Системные и культурно-исторические отличия американского и британского сленга // Гуманитарные и социальные науки (электронный научный журнал). www. hses-online.ru № 5. — Ростов н/Д., 2013.

42. Редкозубова Е. А. Сленг в современном коммуникативном пространстве: автореф. дис. … д-ра филол. наук. — Ростов н/Д., 2014. — 31с.

43. Редкозубова Е. А. Сленг в современном коммуникативном пространстве: дискурсивные практики./ Монография. — Ростов н/Д.: АкадемЛит, 2012. — 312с.

44. Саляев В. А. Два источника и две составные части русского сленга // Социальные варианты языка. — Н. Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н. Л. Добролюбова, 2002. — С. 105−108.

45. Скворцов Л. И. Литературная норма и просторечие. — М.: Наука, 1977. — С. 29−57.

46. Скребнев Ю. М.

Введение

в коллоквиалистику. — Саратов: Изд-во Сарат. университета, 1985. — 208с.

47. Соловьева Т. А. К проблеме сленга // Вопросы лексикологии английского, французского и немецкого языков. — Иваново: Изд-во ИГПИ, 1961. — С.109−127.

48. Степанов Ю. С. В поисках прагматики (проблема субъекта) // Серия литературы и языка. — М.: Наука, 1981. — № 4. — С.325−332.

49. Сусов И. П. Лингвистическая прагматика. — Винница: Нова Кныга, 2009. — 272с.

50. Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. — М.: Наука, 1988. — С. 26−52.

51. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.: Слово, 2000. — С. 9−32.

52. Ферм Л. Особенности развития русской лексики в новейший период (на материале газет). — Uppsala: Oxford Academ, 1994. — 216c.

53. Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. — Спб.: Изд-во СПГУ, 2000. — 272с.

54. Хомяков В. А. Некоторые типологические особенности нестандартной лексики английского, французского и русского языков // Вопросы языкознания. — 1992. — № 3. — С. 94−105.

55. Хомяков В. А. Нестандартная лексика в структуре английского национального периода: дис. … д-ра филол. наук. — Л.: ЛГУ, 1980. — 394с.

56. Хомяков В. А. Три лекции о сленге. — Вологда: ВГПИ, 1970. — 64с.

57. Чумичева Р. М. Антрополого-педагогическое сопровождение жизнедеятельности и развития ребенка // Педагогическая антропология: учебное пособие. — Ставрополь: Сервис-школа, 2005. — С. 108−113.

58. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. — Воронеж: ВГУ, 1987. — С. 57−86.

59. Швейцер А. Д. Некоторые аспекты проблемы «Язык и культура» в освещении зарубежных лингвистов и социологов // Национальный язык и национальная культура. — М.: Наука, 1978. — С. 195−220.

60. Швейцер А. Д. Очерк современного английского языка в США. — М.: Высшая школа, 1963. — 216с.

61. Швейцер А. Д. Социальная дифференциация английского языка в США. — М.: Наука, 1983. — 215с.

62. Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1957. — 187с.

63. Amari J. Slang lexicography and the problem of defining slang // The fifth International Conference on historical Lexicography and Lexicology. — Oxford, Oxford Academ, 2010. — P. 16−22.

64. Androutsopoulos J.K., Iordanidou A. Teenage Slang in Modern Greek // Drachmann G. u. a. (Hgg.): Greek Linguistics 195, Vol. 1. — Graz, Neugebauer, 1998. — P. 267−276.

65. Arnold L.V. The English Word. — M.: Наука, 1986. — 200p.

66. Denham K., Lobeck A. Linguistics for everyone: An introduction. — Boston: Rowman & Littlefield Publishers Inc., 2009. — 65p.

67. Fries Ch. Introduction to American College Dictionary. — N.Y.: Twayne Publishers, Inc., 1947. — 358p.

68. Griffiths P. An Introduction to English Semantics and Pragmatics. — Edinburgh: Edinburgh University Press, 2006. — 206p.

69. Hayakawa S.I. Language in Action. — N.Y.: Harcourt, 1941. — 281p.

70. Leech G.N. Principles of Pragmatics. — London: Cambridge University Press, 1983. — 204p.

71. Lighter J. A Historical Dictionary of American Slang. Vol.1, the letter A. — Dissertation. — Knoxville: Univ. of Tennessee, 1980. — 426p.

72. Melville A.H. An Investigation of the Function and Use of Slang // The Pegagogical Seminary. — V.19. — Madison: University of Wisconsin, 1912. — 98p.

73. Misak C. New Pragmatics. — Oxford: UP, 2007. — P. 473−480.

74. Neuland E. Jugendsprache und Standardsprache. Zum Wechselverhaltnis von Stilwandel und Sprachwandel // Zeitschrift fur Germanistische Linguistik. — 1994. — № 1. — S.78−98.

75. Partridge E. Slang Today and Yesterday. — London: Routledge and Kegan Paul LTD, 1964. — 204p.

76. Spears Richard A. Slang and Euphemism. — N. Y: New American Library, 1991. — Р. 19−28.

77. Whitman W. Slang in America // The North American Review. — 1885. — Р. 572−577.

78. Yule G. Pragmatics. — Oxford: Oxford University Press, 1996. — 77p.

Список словарей и справочников

79. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. — М.: УРСС: Едиториал УРСС, 1966. — 571с.

80. Боева-Омелечко Н. Б. Краткий толковый словарь социолингвистических терминов. — М.: Готика, 2004. — 160с.

81. Елистратов В. С. Толковый словарь русского сленга. — М.: «Аст-Пресс», 2007. — 452с.

82. Ермакова О. П., Земская Е. А., Розина Р. И. Слова, с которыми мы все встречались: Толковый словарь русского общего жаргона: Ок. 450 слов / Под общим руководством Р. И. Розиной. — М.: Азбуковник, 1999. — 320с.

83. Котелова Н. З. Словарь новых русских слов 1950;1980;х годов / Под ред. Котеловой Н. З. — Спб.: Дм. Буланин, 1995. — 301с.

84. Московцев Н. Г., Шевченко С. М. Вашу мать, сэр! Иллюстрированный словарь-путеводитель по американскому сленгу. 2-е изд., доп. и пер. — СПб: Питер, 2009. — 480с.

85. Cruse A. A Glossary of Semantics and Pragmatics. — Edinburgh: University Press, 2006. — 198p.

86. Fowler H. W. A Dictionary of Modern English Usage. — Oxford: Claredon Press, 1927. — 326p.

87. Lewin A.E., E. Lewin. The Thesaurus of Slang. Revised & Expanded Edition. — N.Y.: An Infobase Holdings Company, 1994. — 456p.

Приложение

1. Airdog — a snowboarder who spends as much time as possible in the air.

2. Apple sauce — a beauty of a pass for a goal, a great assist.

3. Aprиs-ski — night life that follows a day of skiing.

4. Arabian — (An Arabian Cartwheel) a position when a skater kicks his or her legs back and up while pushing off with the toe. For a brief moment, the skater is in the air upside down.

5. ASS — acronym for Abominable Snow Slider; anyone on the slopes who is wearing a really stupid-looking hat in order to get attention.

6. Assist — this is when a player deflects, shoots or passes the puck to another teammate who then scores a goal. A player can also be given an assist if they touched the puck in any way that helped a teammate score a goal. There can be up to two assists given out per goal with each assist counting as one point.

7. ATS — acronym for the American Teaching System; also known as «Always Teach Steering».

8. Babysitter — a star player that is put on a line with two players of less skill, almost as if he is babysitting their line.

9. Backhand — a pass in ice hockey where a player passes the puck to a teammate using the backside of the blade on a hockey stick.

10. Bad Jibs — bad teeth. One will usually see Bad Jibs on a hockey player who plays junior hockey or professional due to the lack of a face mask.

11. BAFL — acronym for Big Air, Flat Landing, which may result in compression fractures of the vertebrae.

12. Barn — hockey rink/arena.

13. Barn Burner — a very intense game where the crowd becomes loud and boisterous.

14. Baxel — essentially a backwards axel jump.

15. Be chacked — for a skater whom everyone knows is skating at a particular competition to be inexplicably cut from the TV coverage of the event.

16. Beauty — a player who is well liked by his teammates. Sometimes also used to describe a great hockey play.

17. Beef Carpaccio — a snowboarder trick, Roast Beef and Chicken Salad (in between the legs) at the same time with hands crossed.

18. Behind in the air — a mushroom spin as all the observer sees is the rear end of the skater sticking up and going around in circles.

19. Bender — a lousy player who always seems to have his ankles bent, players who are terrible at skating and look as if their skates aren’t tied tight enough because their ankles bend when they stand on them.

20. Betty — a female snowboarder. Can be derogatory.

21. Between the Pipes — in the net.

22. Biff — to bump the snow with your body, as in a brief uphill fall and quick recovery.

23. Big Air — leaving the ground for at least a couple of seconds of hang-time.

24. Biscuit — a puck.

25. Black diamond — a difficult level of a slope for experienced skiers and snowboarders.

26. Blue square — a level of a slope for intermediate skiers and snowboarders.

27. Blueliner — another word for defenseman.

28. Boilerplate (Bulletproof) — hard, dense, unedgeable ice, often created by a mid-winter thaw or rain.

29. Bomb Hole — impression in the snow produced by landing big air.

30. Bombing (Booming, Schuss-booming) — recklessly going straight down hill at high speed.

31. Bonk — to run into an object while snowboarding.

32. Bono — skiing full-speed into a tree.

33. Boobirds — obnoxious fans who boo the home team or a player when they are playing poorly, or they boo an ex-player who returns to the rink.

34. Bottle knocker — goalie typically keeps his water bottle on the top of the net. When a shot hits the top of the net with such force that it knocks the water bottle off, that’s a bottle knocker.

35. Brain Bucket (or just Bucket) — a helmet.

36. Breakable crust — a type of snow characterized by a thin, icy layer over softer snow.

37. Breezers — hockey pants.

38. Bumps (Moguls) — series of small hills and troughs made by skiers repeatedly turning in the same place.

39. Bunny Hill — the beginner’s slope.

40. Bunny Hop — one of the first jumps new ice skaters learn and master, when a figure skater glides forward on one foot and then swings the free leg forward, landing then on the toe pick of the swinging leg.

41. Bunny slope — a gentle slope for beginners.

42. Butt ending — using the shaft of the stick to jab or attempt to jab an opposing player.

43. Butt-Dragger — beginning snowboarder.

44. Butterfly — a style of goaltending wherein the goalie tends to cover the lower half of the net with his or her leg pads.

45. Caddy — a young girl assigned to a judge, who helped post and share scores for a figure skating audience before there were computers or digital ways to show scores at figure skating competitions.

46. Camber — the natural longitudinal curve of an unweighted ski’s base, which gives it rebound out of turns.

47. Camel — spin done in a spiral or arabesque position, where the free leg is horizontal to the ice.

48. Carvaholic — skier or snowboarder addicted to the sensation of carving.

49. Carve — to turn sharply and neatly while skiing a slope.

50. Catch air — to jump off an obstacle and come entirely clear of the ground.

51. Celly — a celebration, usually done after scoring a goal.

52. Cement head — a player who is better at fighting than playing the game.

53. Champagne powder — very dry snow, which is so light that it can’t be made into a snowball.

54. Cheat — an under-rotated figure skating jump; v. not to perform full rotations in the air, but either begin or complete the rotation of a jump on the ice instead of in the air.

55. Cherry Picker — player who hangs out in his opponents zone awaiting a long pass.

56. Chicken salad — a position when a snowboarder puts their hands between their legs and grabs the heel-side edge of the board.

57. Chicklets — teeth.

58. Chinese Downhill — race where everyone starts together.

59. Chippy — getting irritated with one another, usually on the brink of fighting.

60. Chirp — trash talk, often leads to fantastic sound and video clips for YouTube.

61. Chocolate Chips — a cluster of rocks poking out of the snow.

62. Chopping Wood — when a player with lesser skill than his peers is trying to dangle, it usually sounds like he is chopping wood.

63. Chowder — chopped-up powder.

64. Clamps — bindings.

65. CM — acronym for Center of Mass, awareness of which is necessary for balance.

66. Coast to Coast — when a player carries the puck from his own net all the way to his opponent’s and scores.

67. Color Commentator — the television or radio analyst, usually a former player who gives the audience and insider’s view of the game.

68. Cookie jar — top section of the net.

69. Corn — a type of spring snow that forms into small, light pellets.

70. Crud — wet, heavy, clumpy, cut-up, mashed-potato-like snow, in which turning is difficult.

71. Cutbacks — the back crossovers done by advanced figure skaters.

72. D to D — a pass from one defenseman to another defenseman, both on the same team.

73. Daffy — to spray an adaptive skier with snow, causing them to fall over.

74. Dangle — misdirecting an opponent while handling the puck, the player must embarrass the opposing player by moving the puck in and around the opposing player with his stick — almost «dangling» the puck in front of him.

75. Death Cookies — firm or frozen clumps of snow, usually the result of incompetent snow-making.

76. Deke — a fake out. Perhaps derived from the word «decoy».

77. Diamond — a defensive alignment (similar to the box) often used by a team defending against a power play.

78. Dip — to skate forward or backward on two feet and squat down as far as possible with level arms and rear.

79. Disco Sticks — short slalom and twin-tip skis, capable of very short radius turns.

80. Donkey Kong — when a goaltender is on his stomach and the shot is going over the goaltender’s body, the goaltender bends both legs up to try to block the puck in mid air and from going into the net (usually used in the most desperate situations).

81. Double black diamond — an extreme level of a slope for expert skiers and snowboarders.

82. Doughnut-on-a-stick spin — trick performed by Oksana Bayul.

83. Down — to win the other team.

84. Dump and Chase — a style of hockey where a team shoots the puck into one of the corners of the offensive zone and then pursues it. This is opposed to carrying the puck into the zone.

85. Dust on crust — a thin layer of snow over an icier crust.

86. Duster — a player who sits on the bench and collects dust, only played when a team is up by a lot of goals just so he can get some playing time. Often, the duster is used to separate the offense from the defense when sitting on the bench. Also «Grocery stick».

87. Ego Snow — machine-groomed packed powder, which holds an edge without much skill or effort.

88. Enforcer — a player who takes on the role of discouraging the opposing team from harassing his goal scoring teammate by imposing the threat of physical harm.

89. Face plant — a face-first crash.

90. Face Shot — skiing fast in deep powder, causing it to fly up into your face.

91. Face Wash — to rub one’s gloves in the face of another player.

92. Fakie (Going Fakie) — skiing, snowboarding or skiboarding backwards.

93. Falling Leaf — (Falling Leaf Jump) a jump in figure skating when the skater can split a bit in the air by scissor splitting both legs during the jump.

94. Falling Leaf — a way of skiing down the slope, directing the heels and hips forth and back one by one, moving like a leaf.

95. Fatty (Fat Ski) — a very wide ski designed for powder conditions.

96. Fisticuffs — a strong fight on the ice.

97. Five Hole — the area in between the goalie’s legs. Refers to the gap that is between a goaltender’s legs in ice hockey.

98. Flow — hair that sticks out of a hockey helmet, and «flows» as the player skates. Hockey hair.

99. Flutz — a screwed-up lutz jump that turns into a flip at the last moment.

100. Flying camel — a motion when the skater jumps from the forward camel position, changes feet, and spins on the other leg in a back camel.

101. Fours — a team of four, consisting of two men and two women and performing pair skating moves.

102. Free agent — a single hockey player. Free to utilize the status of hockey player to attract puck bunnies.

103. Freeride — snowboard at one’s own pace on any natural terrain.

104. Freshies — fresh, untracked snow.

105. FSHC — figure skating head coach.

106. Gap — to jump an obstacle or a gap.

107. Gaper — 1) a skier who stops on a slope to take in the view. 2) an inexperienced or unskilled skier.

108. Gapers — spectators, whose location on the slope impedes one’s downhill progress.

109. Garbage Goal — a goal that takes little talent to score. Most such goals are scored from right in front of the net, often when the goaltender is out of position.

110. Goal Mouth — the area just in front of the goal and crease lines.

111. Gongshow — a rough, intense game.

112. Goods (The Goods) — untracked powder, usually in the trees.

113. Goofy foot — in reference to snowboard riding, putting the right foot forward instead of the left.

114. Goon — the ice hockey player on a team who is known as the enforcer. This player is also known as the tough guy or the fighter of the team.

115. Gordie Howe hat trick — a Gordie Howe hat trick is when one player scores a goal, notches an assist and gets into a fight all in the same game.

116. Gorilla — a snowboarder thick when both hands grab toeside between the bindings.

117. Gorilla Turn — using the whole body to force the turn around.

118. Grab — a type of trick in the air during which a snowboarder touches a board by his hand.

119. Green circle — the easiest level of a slope for beginners.

120. Grinder — a player who digs deep, hustles to make plays. Usually better known for checking and disruption rather than scoring ability. Like a lineman in football, he works hard but rarely gets recognized for his hard work.

121. Grocery Stick — player who sits for most of the game, dividing the forwards and defensemen on the bench.

122. Grom or Grommet — a young or inexperienced snowboarder. Can be derogatory.

123. Haircutter — (Hair Cutter Spin) a variation of a layback spin, during which in addition to spinning in the lay back position a skater pulls the leg to the head.

124. Hat Trick — scoring three goals in one game; when the same player scores three goals in a single ice hockey game. And with that goal the blocker side of the goalie, the rookie registers «the first hat trick of his career».

125. Hatty — a slang term for the phrase hat-trick, when a player scores three goals in a game, resulting in fans throwing their hats onto the ice.

126. Headmanning — a situation when a player passes the puck ahead to a teammate.

127. Heli-skiing — a type of skiing in which the skiers are brought to the top of an otherwise inaccessible slope in a helicopter.

128. Hockey stop — a sudden stop of a figure skater, which resembles the stop hockey players do except that it is usually done with attention to posture, arm positions, and carriage.

129. Hollow — the groove in the middle of a blade between the inside and outside edges.

130. Hooking — tendency for a ski to turn uncontrollably.

131. Hooking — using a stick to hold or slow down a player (illegal).

132. Hoser — a loser.

133. Howitzer — a very fast slap shot.

134. Huck — to ski off a cliff or roll, catching big air.

135. Hucker — a snowboarder who likes to launch into the air, for example, over cliffs.

136. Hydroblading — gliding on deep edges with the bodies stretched in a very low position that is almost parallel to the ice.

137. Icenetwork — web-based online subscription service that provides live and on-demand coverage of figure skating competitions and events.

138. I-spin — an upright spin position in which the skater pulls the free leg up in a split towards the front of the body, creating an «I» position.

139. J Shot — a snap shot that is started in the form of the letter J.

140. Japan air — the front hand grabs the toe edge just between/on the front foot. However, the arm must go around the outside of your front knee. The board is then pulled behind the rider (tweaked).

141. Jibbing — sliding down anything that isn’t snow, such as a railing or sitting snowboarder.

142. K-Fed — a rail trick, or a trick performed on an obstacle such as a rail, specifically, «a front switch-up blind 270 out».

143. Kilian — (kilian position) one of the basic skating positions that figure skating partners use in both ice dancing and pair skating. The man holds the lady’s left hand with his left hand and puts his right hand on the right side of the lady’s waist.

144. Kiss and Cry — the place/area where the figure skating competitors and their coaches wait for the scores to be announced and posted.

145. Kodak Courage — skiing foolishness, inspired by nearby ski magazine photographers.

146. Laser — a quick, well-placed shot.

147. Lasso lift — (Lasso lift) a type of hand-to-hand pair lift in figure skating.

148. Light The Lamp — to score a goal. Behind every ice hockey goal is a lamp that lights up every time a goal is scored.

149. Lunge — (like in fencing) skating move in which one leg is bent sharply at the knee and the other is extended backwards in a straight line with the boot or blade touching the ice.

150. Man Advantage — a team with one or more players on the ice than the opposing team due to a penalty. The team is also on a powerplay.

151. Man On — a situation, when a player is chasing a loose puck and has his back to the rest of the ice, his coaches and team mates will yell «Man On» if an opposing player is in close pursuit.

152. Manky — a snowboarder or a skier, who produces the nasty odor of polyester underwear after a strenuous day on the slopes.

153. Manley — a totally unexpected triumph at the best possible time, the female equivalent of a wylie.

154. Mashed potatoes — heavy, wet snow.

155. Meat Wagon — if a players only skill is fighting/hitting, they are a meat wagon.

156. Melancholy/ Melon — a trick, performed by grabbing the heel edge between the bindings with the leading hand, while the front leg is boned forward.

157. Midori Ito — a jump landed too close to the boards, resulting in a crash into the boards or camera pits (after the name of the Japanese figure skater after her crash into the camera pits in 1991).

158. Mucker — a physical player. Usually used interchangeably or in connection with grinder, an enforcer brought onto the team to protect the star players. In today’s NHL, enforcers must be talented as well — unlike the old NHL when all they had to do was fight.

159. Mushroom — (Mushroom Spin) a figure skating spin that is done by men where the free leg is extended out at an angle. The skater is bent over and holds the ankle of the free leg during the spin which looks a bit like a mushroom.

160. Nasty Tango — Canasta Tango, dance performed on skates.

161. Natural Hatty — a slang term for the phrase hat-trick, when a player scores three goals in one period OR when scoring three goals in a game as long as no other goals occurred in between.

162. Noodle — a ski that lacks torsional rigidity, making it unstable at speed.

163. Nosebleed seats — spectators' seats located very high up in an arena.

164. Off-trails — places to ski that aren’t official trails; often areas that are off-limits.

165. On the fly — during the process of the game/when the game is in progress.

166. One-timer — taking a hard shot right off the pass without pausing to receive it.

167. Pack — to slam hard.

168. Pancake — (Pancake Spin) a figure skating spin that is a variation of the sit spin, when the skater bends the free leg and upper body together so the position while spinning resembles a pancake.

169. Park — the snowboard terrain area, with hits and half-pipes.

170. Pin-Head — dedicated telemark skier.

171. Pipe — the goalpost, and if you hit a puck «between the pipes» you score a goal.

172. Pipe-fitter — a physical player who is not afraid to do the dirty work.

173. Piste — packed snow.

174. Platter lift — a move in pair skating where the man lifts his partner over his head, with hands resting on her hips while she is horizontal to the ice, in a platter-like position.

175. Playing the Point — when a defender positions himself in front of the blue line near the boards in order to keep the puck in his offensive zone.

176. Playoff beard — playoff beard is the superstitious practice of a National Hockey League (NHL) player not shaving his beard during the Stanley Cup playoffs.

177. Plumber — a physical player who lacks finesse but gets the job done by forechecking, working the boards, etc. He is not afraid to do the dirty work.

178. Poach — to snowboard in an area that is closed or off-limits.

179. Pond hockey — pick-up hockey usually played on a frozen pond.

180. Pop The Bottle — scoring a «top shelf» goal that hits the goalies water bottle sending it flying, or makes it explode.

181. Posse — the group of people you usually ski or ride with.

182. Pow or pow pow — powder; light, dry snow. More generally, any kind of snow on which one can snowboard.

183. Powder Pig — skier prone to wallowing in the deep, white stuff.

184. Pretzel people — skaters with unusual flexibility.

185. PSIA — acronym for Professional Ski Instructors of America.

186. Puck bunny — a girl who dress up for a hockey games hoping to get a date with the players.

187. Pulling the goalie — a situation, when a team that is losing will sometimes take their own goalie off the ice and use another forward. This situation occurs most frequently near the end of the game when a team is behind and needs some emergency offense.

188. Radixes — pins that have been given to figure skaters who have medaled at the U.S. National Figure Skating Championships on behalf of the trust of Harry E. Radix, a member of the Chicago Figure Skating Club.

189. Rebound — a rebound occurs when the puck bounces off a goalie, a player, or the net (or occasionally, the back boards) after a shot on goal.

190. Regular foot — to ride with the left foot in front when snowboarding.

191. Ringer — a player illegally brought into a drop-in or beer league hockey game that is significantly better than the rest of the players on the team. Usually only plays a limited amount of games so the league does not find out.

192. Rink rat — a pond hockey or shinny player that always seems to be around to play in a pick-up game. Also, a father of a youth hockey player who always attends every game, even if it’s not his own son’s. Is often known well by both the players and parents.

193. Ripper — an accomplished, carving skier.

194. Roast beef — a snowboarder trick when back hand grabs through the legs to the heel edge.

195. Rocker — an ice skating turn that is done on one foot.

196. Roll down the windows — to swing one’s arms wildly around when out of control.

197. Roofie — shooting high on a goalie that always drops to his pads; shooting for the «roof» of the net.

198. Schoolyard Puck — pick-up hockey often played in a schoolyard, usually on inline skates.

199. Schuss — to shoot down a slope at top speed.

200. Schuss-boomer — a sudden, smartly executed stop by a skier.

201. Scissoring — crossing one’s ski tips, with edge-to-edge contact.

202. Scrapers — snowboarders who sit on their butts and scrape their way down steep slopes.

203. Seeded player — one of the outstanding players in a tournament.

204. Shinny/Shinney — hockey usually played on a frozen pond.

205. Shoot-the-Duck — position when the figure skater squats down into a sitting position, kicking one foot forward and keep gliding on one foot.

206. Shred the gnar — to ski a gnarly or difficult terrain.

207. Sidewinders — skaters who work their way around the rink doing mostly sideways footwork.

208. Sieve — a goalie with a lot of «holes» meaning he allows a lot of goals.

209. Sin Bin — the place, where a player goes after he is called for a penalty. Also simply known as the penalty box.

210. Sitzmark — a mark in the snow made by a fallen skier or snowboarder.

211. Skate God for Life — title originated by Scott Hamilton and made popular by Kurt Browning.

212. Sketch — to ride awkwardly; to nearly fall while snowboarding.

213. Ski Bum — someone who has discovered the best alternative to working.

214. Ski porn — pictures of expert skiing and ski equipment (because devoted skiers tend to lust after the slopes and/or the equipment).

215. Skiboarding — a new type of skiing where short, wide skis are used without poles, creating an experience that is a cross between skiing and snowboarding.

216. Ski-bus — a special free bus, which takes skiers and snowboarders from a hotel to a slope.

217. Ski-pass — a ticket for skiers and snowboarders for an access to a slope for the whole day.

218. Ski-stop — a type of boots' bindings, which stops a ski from sliding down the slope after being unfastened.

219. Slalom — ice skating motions resembling the alternating curves that are done by skiers.

220. Slap shot — shot that is used in ice hockey where the player raises his stick up around his waist or higher and brings it back down with a powerful motion, striking the puck with it’s blade.

221. Slapper — a slap shot.

222. Slew foot — the act of sweeping a skate out or tripping a player from behind, resulting in a fall backward. If called, it’s a match penalty resulting in ejection from the game.

223. Slot — the middle area in front of the net.

224. Snake — to cut in front of someone in line; to take someone else’s turn on an obstacle.

225. Snarl — the step before the fighting.

226. Snipe/ sniper — refers to an insane shot that places the puck in a tiny space for a goal/player with an accurate shot who often scores from a distance.

227. Snow Farm — ski area depending primarily upon man-made snow.

228. Snow Gun — device used to mix water and compressed air to produce ersatz snow.

229. Snow Scum — skiers or snowboarders who ignore the Responsibility Code.

230. Snow shower — a situation when a skater goes hard at the goalie, stops and sprays him with the ice shavings from the skate. It normally happens when the goalie covers the puck after a shot attempt.

231. Snow Toys — devices used for gliding on snow by those who are unable to ski.

232. Snowkiting — a type of skiing with the help of a kit.

233. Soakers — essential ice skating equipment, terry cloth blade covers that protect and keep figure skating blades dry.

234. Spin `o' Rama — phrase to describe a player completing a tight circle with the puck fully under control in an effort to get by a defender.

235. Squad — a group of people who ski together often.

236. Stag — (Stag Jump) a simple half revolution figure skating jump that similar to a split jump, but the forward leg is bent at the knee, which looks like a jumping deer.

237. Standing on his head — when a goaltender is playing great, stopping everything sent his way and making outstanding saves, he is said to be «standing on his head».

238. Step-out — a mistake that is made when the skater lands a jump and puts the second leg down when it should be in the air.

239. Stick — a snowboard.

240. Stoned — made a great save.

241. Suitcase — a method in which the knees are bent so that the front hand is able to grab the toe edge and hold the board «like a suitcase».

242. Sunburn — when the red goal indicator light lights up a lot behind a goalie, he gets sunburned.

243. Swan — (the same as tabletop/platter lift) a pair skating move where the man lifts his partner over his head, with his hands resting on her hips.

244. Sweet Spot — the balance point on a ski that produces optimum turning; the bigger sweet spot, the more forgiving the ski and the lower its performance in demanding situations.

245. Swizzles — exercises done by beginning ice skaters.

246. Tabletop — a pair skating move where the man lifts his partner over his head, with his hands resting on her hips.

247. Tape-To-Tape — an adjective describing a perfect pass. The centers of the blades of hockey sticks are usually wrapped in black tape.

248. Tender — term for the goalie. Derived from the shortened version of the word goaltender.

249. The Original Six — term for the NHL’s six senior franchises; The New York Rangers, Boston Bruins, Detroit Red Wings, Toronto Maple Leafs, Montreal Canadians, and Chicago Blackhawks.

250. The Perfect Circle Patch Marker — an ice skating training aid, a large compass that is used for learning and practicing compulsory figures.

251. The Room — a hockey team’s dressing room. It also loosely refers to a team’s chemistry, or aura that surrounds the team, or a team’s camaraderie. There is a saying among hockey players: nothing leaves the room.

252. The Taryn — a figure skating move invented by a southern California figure skater named Taryn Horchek, when the skater pulls the extended free leg completely vertical up to the head and is in a complete split.

253. Tic-Tac-Toe — three tape-to-tape passes that lead to a goal. Tic-tac-toe goals are usually scored on odd-man rushes or power plays, because opponents don’t have enough defenders to break up passes.

254. Tilly — a word for an intense fight.

255. Toilet Turns — sloppy turns made from the pooping position.

256. Top Shelf — to put a goal in the upper part of the net.

257. Traffic — a situation when there are a lot of players gathered in one area, usually in front of the goal net.

258. Trapezoid — in the NHL, the trapezoidal area behind the goal line and net where the goaltender may touch the puck. A minor penalty (delay of game) is assessed if the goaltender plays the puck behind the goal line outside of the trapezoid.

259. Travelling — an error in figure skating when the blade’s tracings are not centered during a figure skating spin.

260. Tripod — a player who has to balance himself with his stick.

261. Twig — a player’s stick.

262. Twizzles — multirotational one-foot turns that move down the ice.

263. Two-planker — a skier.

264. Two-way forward — a forward who handles the defensive aspects of the game as well as the offensive aspects.

265. Vermin — groups of snowboarders or skiers blocking access to the lift lines.

266. Video goal judge — an off-ice official who reviews a goal by video instant replay.

267. Waffle — the goalie’s blocker. This term stemmed from the visual appearance of the blocker in the pre-modern ice hockey equipment era (also refer to waffle-boarding).

268. Wagner face — an expression when you’re absolutely shocked (referring to figure skater Ashley Wagner after the Winter Olympic Games in Sochi 2014).

269. Waxel — a crash-landed axel.

270. Wheel — to wheel is a term often used in the phrase «turn and wheel», meaning turn and go — either skating full force or to turn and fire a clapper.

271. Wheelhouse — a situation when a player turns to fire a slapshot and the puck is perfectly positioned in comparison to the player’s stance so he can fire a laser.

272. White Room — deep, dry powder.

273. Windmill — when a goalie makes a glove save and the momentum of raising his glove swings his hand up over his head much like a windmill.

274. Woetzel — an unintentional face-dive onto the ice. Also, a chin scar resulting from such a fall.

275. Wongbanger — a ballet maneuver involving a sharp up-and-forward projection of the body, with the ski tips of the vertically placed skis in contact with the snow (named after Wayne Wong).

276. Woody — a wooden stick.

277. Wrap — to put the free leg at a right angle to the landing leg, crossing it above the knee during an air position in jumps, so that it appears to be «wrapped» around the other.

278. Wraparound — to come from behind the net and squeeze it past the goalie.

279. Wrister — a wrist shot.

280. Wylie — a totally unexpected triumph at the best possible time (for males) or to have such an accomplishment.

281. Zebra — a referee.

282. Zig-Zags — (the same as Slalom) ice skating motions resembling the alternating curves that are done by skiers.