Понятие иконографии и догмат иконопочитания

Оглавление Введение Раннехристианские символические изображения Христа Противники прямого изображения Бога и их взгляды Христологические споры как основа споров о прямом изображении Христа Пято — шестой Собор и его учение о церковном образе Догмат иконопочитания VII Вселенского Собора Догматическое учение Церкви об иконопочитании в сравнении мышления иконоборцев и иконопочитателей Иконография как понятие. Современное состояние проблемы Список литературы

Введение

Христианство есть одна из религий. Христианство тесно связано с иудаизмом. Иудаизм традиционно изложен в так называемом Ветхом Завете. Завет (др.-евр. бшйъ брит) означает тип взаимоотношений, договор, заверенный клятвами. Ветхий Завет был дан народу Израиля через Моисея. В традиции христианства он называется Ветхим, т к был дан «ветхому» человеку, человеку, имеющему на себе последствия первородного греха, совершенного первыми людьми. На смену Ветхому Завет приходит Новый Завет после крестной смерти Христа и искупления им первородного греха. Отныне стало возможным для человека войти в общение с Богом в раю. Отныне Христос Своей смертью и Своим Воскресением упразднил смерть и ад, даровав жизнь вечную в общении с Богом. Христианство не отрицает Ветхий Завет и говорит, что он был дан человеку для его предуготовления к приходу Христа, был дан, чтобы воспитать народ Израиля, чтобы в его народе мог бы появиться Христос. Весь Ветхий Завет, его пророки, говорят лишь об одном, что придет Царь Царей (3,5,8,9,10).

Христианскую Церковь стала возможной после Вознесения Господня и сошествия Святого Духа на апостолов. Именно они начали формирование Церкви под действием Духа Святого. Христианская Церковь сформировала свое учение, догматы в ходе споров, решения проблемных вопросов, борьбы с ересями. Решение проблем и установление единого мнения, как известно, возможно посредством собрания людей, сейчас эти собрания называются конференциями, конгрессами, где принимается некий документ, протокол, единый к исполнению всеми. В древние века подобные конгрессы назывались соборами. На этих Соборах присутствовали главы поместных Церквей или их официальные представители, а также весь епископат, представлявший свои епархии. На этих соборах принимались догматические и канонические решения, обязательные к исполнению всеми Поместными Церквями.

Одним из споров был спор о возможности прямого изображения Бога, Богоматери и Святых. Противники прямого изображения Бога основывались на высказывании Ветхого Завета о запрете на изображение Бога. Однако Бог присутствовал у иудеев в виде символов: скинии и вещей, находящихся в ней. Толкователи Ветхого Завета говорят, что запрет был необходим не потому, что Бог воспрещает изображение своей сущности (как известно, сущность Бога трансцендентна, а Его энергии имманентны миру), ибо она не познаваема, а для того, чтобы люди древнего Израиля не скатились по своему жестокосердию к идолопоклонству вещам. Именно идолопоклонство запрещалось народу Израиля и дабы уберечь от него был введен закон, исключающий прямое изображение Бога. Новый Завет сам по себе, потому как Новый и дан человеку обновленному, должен исключать Ветхий Завет. Теперь все по новому. Теперь возможно прямое изображение Бога. Иоанн Дамаскин так трактует запрет на изображение Бога: «не делайте Божий образ, пока не видели Бога» (3,5,8,10,13).

После того, как стало возможным принять необходимость прямого изображения Бога, Богоматери и Святых, появилась необходимость разработать и канонически утвердить художественный язык. Подвести под него богословские основы христианства. Постепенно появляется понятие богослужебного искусства. Искусство от человека есть мудрость человека. А искусство богослужебное есть искусство от созидательного Духа Святого. В этом отличие одного от другого и этим объясняется внутренний смысл и богослужебного и не богослужебного искусства и формы реализации этого смысла в двух этих видах изобразительного искусства (3,5,8,10,14).

Понятие иконографии и догмат иконопочитания родились в ходе дискуссии о возможности прямого изображения и как следствия борьбы с ересью иконоборчества. Переход к прямому изображению происходит в IV — V веках.

Раннехристианские символические изображения Христа Историю формирование догмата иконопочитания следует начать с описания раннехристианских изображений Христа. Они были иносказательными, не прямым, символичными (1,2,4,5, 7,9,10,12,14).

Эти изображения соответствовали словам Ветхого Завета о недопустимости прямого изображения Бога. Уже в этих изображениях заложено догматическое учение Церкви о Христе и таинствах (1,2,4,5, 7,9,10,12,14).

Ранние изображения не были натуралистическим искусством, свойственным той эпохе. Новое мировоззрение диктовало и новое изображение. Через искусство христиане пытались передать не только физически видимое, но прежде всего, невидимое, т. е. духовное содержание изображаемого. Раннехристианское искусство отличается от античного не столько формой, сколько содержанием. Оно призвано отражать горний мир. И это становится его основным содержанием, диктующим и иную форму (10,14).

На ранних этапах Церковь заимствует образы Бога из Ветхого Завета: Пастырь Добрый, виноградная лоза, Агнец Божий, Рыба.

Пастырь Добрый это образ из Ветхого Завета, в котором люди Израиля представлялись в виде стада овец, которых пасет Пастырь добрый, т е Бог. И Христос применяет этот образ к Самому Себе: «Аз есмь Пастырь добрый» (евангелие от Иоанна). В этом изображении заложена богословская духовная основа: пастырь — Бог, несет на себе овцу — падшая природа человека, которую нужно спасти (умереть на кресте) и только такой симбиоз возможен стал посредством смерти Христа (2,10).

Виноградная лоза в изображении взято из слов Христа — я есть лоза, а вы из меня происходите. Иносказательно лоза изображает Христа и Его Церковь. Так же виноградная лоза указывает на самое главное Таинство Христианской церкви — на таинство Евхаристии. Именно ради этого и собираются христиане вместе в церкви, чтобы принять в себя кровь и тело Христа (в этом заключен смысл таинства). Кровь Христа — это вино. Вино — это виноград. Птицы, клюющие виноград, это люди, вкушающие кровь Христову (2,10).

Одним из наиболее распространенных символов первых веков была рыба. Почему именно рыба? Потому что к рыбе очень часто прибегает Христос, о чем и говорится в Евангелии. Сам Спаситель неоднократно пользовался образом рыбы и рыбной ловли. Обращаясь к рыбакам, Он, естественно, употреблял образы, им близкие и понятные, и, призывая их к апостольскому служению, называл их «ловцами человеков» (сравнение с ловцами рыбы). Царствие Божие уподобляется Им сети, полной всякого рода рыбами. С рыбой сравниваются и небесные блага. Образы рыбака и рыбы, как символы проповедника и обращенного, вполне понятны. Но широкое распространение этого символа в христианстве имело и другое основание, а именно: значение пяти букв, из которых состоит греческое слово рыба — Ichthus. Чтобы показать, что Церковь основывается на Христе, изображается корабль, покоящийся на спине рыбы. Христос посреди христиан изображался в виде большой рыбы, окруженной маленькими. В рыбе раннехристианская Церковь изобразила свою веру в Божественное происхождение Иисуса Христа (2,10).

Другим Ветхозаветным образом наравне с Пастырем Добрым является агнец. Агнец — символ еврейской пасхи. Агнец — это безгрешное животное. Его народ Израиля приносил в жертву. Смерть Христа так же жертвенна. Он принес жертву за всех людей. И в этом аналогия изображения Христа как Агнца (2,10).

Противники прямого изображения Бога и их взгляды Первым противником прямого изображения Христа был Ориген. Он считал, что нельзя изобразить подлинный образ Христа. Он основывал свой отказ от прямого изображение тем, что иконой может быть только предмет, тождественный изобразуемому. Если же тождества нет, то и образа быть не может. Следовательно, изображение, сделанное художником, не может быть иконой Христовой. Еще далеко до учения о сущностях и энергиях Бога. Пока руководствуются прямыми словами «Бога никто никогда не видел» (Послании Иоанна (4:12), апостол Павел уточняет, что видеть Его невозможно (1Тим.6:16). Так же приводятся слова Ветхого Завета: «Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исход (33:20−23). (2,10,11, 14).

Одним из противников почитания прямого образа Бога являлся Евсевий Кессарийский (ок. 264−340 гг.). Констанция, сестра Константина Великого, как-то просила Евсевия прислать ей изображение Спасителя, на что тот ей послал предосудительное письмо: «так как ты писала относительно какой-то будто бы Христовой иконы и желала, чтобы я прислал тебе такую икону, то какую же икону разумеешь ты, которую называешь Христовой? Истинную ли и неизменяемую и заключающую в себе сущность Божества, или же представляющую то естество Его, которое Он воспринял ради нас, облекшись плотью, как бы одеждою рабского вида? Кто же в состоянии изобразить мертвыми и бездушными красками и тенями издающий сияние и испускающий блистательные лучи, блеск славы и достоинства Его? Даже избранные ученики Его не могли взирать на Него на горе. Конечно, ты ищешь икону, изображающую Его в образе раба и во плоти, которою облекся ради нас; но мы научены, что и она (плоть) растворена славою Божества, и смертное поглощено жизнью». Евсевий говорит о невозможности и недопустимости прямого изображения Христа. Символическое изображение Христа Евсевием не отрицается. Он, как и Ориген, задается вопросом, какого Христа хочет видеть Констанция и в принципе почитатели икон? Они желают Земной Образ Христа или Его Образ после Его Воскресения? Если Земной, то он запрещен Ветхим Заветом. Если после Воскресения, то он невозможен (10, 14).

Епифаний Кипрский еще один противник иконопочитания (IV — V век). Он разорвал встреченную им в одном селе Аноблате завесу с изображением человека — Христа или Святого, признавая это противным Писанию (10,11,14).

Севир Антиохийский (лидер монофизитов) отрицал не только иконы Христа, Богородицы, святых, но даже и изображение Святого Духа в виде голубя (10,11,14).

От самого раннего иконоборчества—времени Льва III—до нас дошел только один текст с явно выраженным богословским содержанием. Это надпись над вратами в Халки, которой царь Лев и его сын будущий император Константин Копроним заменили лик Спасителя.

В безгласном виде и лишенным дыхания

Не выносит Владыка, чтобы Христос изображался

[гсЬцеуибй—буквально, «был написан"]

Земной материей, попранной Писаниями (фб?т Гсбцб? т).

Лев с сыном, юным Константином,

Креста начертывает образ триславный -;

Похвалы верных—вознеся его на ворота.

Исследователи трактуют этот текст следующим образом: любое изображение Христа будет всего лишь изображением Его тела, но не изображением души. Тело без души мертво. Мертвое тело не причастно к божеству. Материя изображает только мертвое, а живого Христа описывают лишь Писания. Иконоборцы отрицали обожение мертвой плоти Христа (10,11,14).

Таким образом, в основе отрицания прямого изображения Бога лежали все те же христологические споры. Споры о природе Бога, человеческой и божественной. Иконопочитатели не отрицали возможность изображения души. Не оспаривали они и то, что мертвое тело — это тело без души. Догматические споры касались темы обожения тела Христа (не души Его). Иконопочитатели утверждали это обожение, иконоборцы отрицали. Однако, иконоборцы очень осторожно отрицали это обожение, не напрямую, иначе бы это противоречило предыдущим Отцам Церкви. Обожение все же происходит, но не непосредственно, а опосредованно, т е через душу. Т к на иконах нет возможности изобразить душу, а лишь мертвое тело Христа, то и обожженной плотью такое изображение не является, а следовательно запрещено (4,7,9,10).

Единственной иконой Христа, по мнению иконоборцев, может служить Таинство Евхаристии. Этот тезис вытекал из того, что если считать иконой лишь тождественное прообразу, то Евхаристия как тождественное Первообразу, есть икона. С такой точки зрения Святые Дары следует называть образом (4,7,9,10,14).

Христологические споры как основа споров о прямом изображении Христа иконография символический учение догматический

Итак, мы подошли к основе споров, к спорам о природе Христа. До Христологических споров были споры триадологические (о Боге Отце, Боге Сыне, Боге Духе Святом). Сегодня догмат Св Троицы оформлен просто: «Троица в Единице и Единица в Троице». Но мы коснемся споров Христологических, касающихся природы Христа, второй Ипостаси Св Троицы: божественной и человеческой. Проблема была в восприятии, как конечная природа человека может соединиться с бесконечной природой Бога. Так еще Ариане отрицали человеческую душу Христа: «веруем во единого Господа воплотившегося, но не вочеловечившегося, потому что не душу человеческую принял Он, но стал плотию; не два естества, потому что Он не был совершенный человек, но вместо человеческой души Бог во плоти» (символ веры Евдоксия). «Если же Он имел и душу, то движения Бога и движения души были бы противоположны друг другу; ибо и Тот, и другая—самодвижны и определяют себя к различным действиям» (Лукий Алекснадрийский). Арий был осужден на I Вселенском соборе (3,6,8,10,11,14).

Диодор Тарсийский и Феодор Мопсуетский учили, что Матерь Божья родила Христа, с которым Бог соединен был лишь нравственно и находился в Нем как в Храме. Поэтому Христос не Богочеловек, а Богоносец, а матерь Его не Богоматерь, а Христородица. Несторий, патриарх Константинопольский, решил сделать это учение достоянием всей Церкви, по его имени названа ересь: несторианство. Против такого воззрения выступил Кирилл Александрийский и ересь несторианство была осуждена III Вселенским собором (3,6,8,10,11,14).

Противником Нестория был Евтихий. Опровергая Нестория, он впал в противоположную крайность. Он учил, что человеческая природа была поглощена божественной природой и Христос не имеет человеческой природы, а лишь божественную. Т е одну (моно) природу (физис). Эта ересь получила название монофизитства. Монофизитство было осуждено на IV Вселенском соборе. V Вселенский собор еще раз осудил Нестория и Евтихия (3,6,8,10,11,14).

Новой формой компромисса с монофизитами стало монофелитство, идейным предшественником которого был моноэнергизм. Обе эти ереси не отрицали двух природ Бога, но говорили об одной воли. Моноэнергизм говорил, что человеческая воля была поглощена Божественной, а монофелиты наоборот, говорили, что божественная воля поглощена человеческой. Монофелитства придерживались патриарх Александрийский Кир, патриарх Константинопольский Сергий и папа Римский Гонорий. Против монофелитства выступал Максим Исповедник, папа Мартин: во Христе сосуществовали две воли — Божественная и человеческая, так же как и и две воли. Воля так же присуща и обычным людям, только воля в них подразумевает выбор между добром и злом. Во Христе же воля человеческая была направлена добру и поэтому находилась в гармонии с Божественной волей. Монофелитство было осуждено на VI Вселенском соборе (3,6,8,10,11,14).

Таким образом, из Ветхого Завета вытекает спор о возможности изображения в принципе Бога, а из Нового Завета спор о каком изображении Бога идет речь (христологические споры). Если речь идет о плоти мертвой Христа, то изображать её нельзя (см Ветхий Завет: идолопоклонство плоти), если речь идет об изображении Божественной природы Христа, то её изобразить невозможно, т к никто не видел Бога и он не познаваем (слова ап Иоанна и ап Павла) (2,3,6,8,10,11,14).

Пято-Шестой Собор и его учение о церковном образе

Известный исследователь иконографии Успенский Л. А. приводит 5 — 6 Вселенский (триульский) собор, как соборы на которых было разработано учение о церковном образе. Пятый Вселенский Собор был созван в 553 году, в городе Константинополе, при знаменитом императоре Юстиниане I. Шестой Вселенский Собор был созван в 680 году, в городе Константинополе, при императоре Константине Погонате. Эти оба соборы были созваны для осуждения Несторианства, монофизитства и монофелитства. Как было описано выше, христологические споры не были вовне споров о прямом изображении Бога. Так же считает и Успенский. Пято — шестой собор был призван не просто решить догматические вопросы, но решить канонические вопросы, не решенные на двух предыдущих соборах (3,6,8,10,11,14).

Три правила Пято-Шестого Собора касаются изображений.

Правило 73 относится к изображению Святого Креста. Крест следует изображать там, где он не может быть попран ногами. «Поелику Животворящий Крест явил нам спасение: то подобает нам всякое тщание употребляти, да будет воздаваема подобающая честь тому, чрез что мы спасены от древняго грехопадения. Посему и мыслию, и словом, и чувством почитание ему принося, повелеваем: изображения Креста, начертываемыя некоторыми на земли, совсем изглаждати, дабы знамение победы нашея не было оскорбляемо попиранием ходящих. И так отныне начертывающих на земли изображение Креста повелеваем отлучати» (3,6.8,11,12).

Правило 82. «На некоторых изображениях находится доказуемый перстом Предтечи агнец, который принят во образ благодати, через закон показуя нам истинного Агнца, Христа Бога нашего. Почитая древние образы и сени, как знамения и предначертания истины, преданные Церкви, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную как исполнение закона. Сего ради, дабы и в изображениях очам всех представляемо было совершенное, повелеваем отныне на иконах, вместо ветхого агнца, представлять по человеческому виду Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, дабы через уничижение усмотреть высоту Бога Слова и приводиться к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания и спасительной смерти». Это правило гласит, что уже были изображения Христа в виде Агнца (Ветхозаветный Образ). Это символическое изображение Христа. Реалистического изображения пока еще не было. Данное правило разрешает и диктует изображение Христа в виде человека. Имелось изображение Иоанна Крестителя, указующего на идущего Христа. Именно об этом изображении идет речь в 82 правиле. По слова Евангелия Иоанн Креститель указал на Христа со словами: «Се Агнец Божий, вземляй грех мира» (Ин. 1, 29). По этой причине и изображался Христос в виде Агнца. Но Успенский считает, что собором было правильно определено отношение ко Христу, не буквальное, в виде Агнца, а богословское, в виде человека. Закончился Ветхий Завет. Закончился Агнец как символ Того, Кто придет. Вот Он, пришел, пришла Истина и нет нужды больше изображать Агнца. Реальность Истины можно показать реальным человеческим изображением. Истина имеет свой образ, ибо она не идея, не абстрактная формула: она — конкретное, живое Лицо, распятое «при Понтийстем Пилате». По выражению профессора В. Лосского, тема образа в познании Бога и человека имеет такое существенное значение, что можно говорить о «богословии образа» в Новом Завете. Церковь не только говорит об истине, она и показывает истину — образ Христа. Прежние изображения символические — это пройденный этап. «…Принимая древние образы и сени, как знамения и предображения, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную как исполнение закона». Так Отцы Церкви приняли возможность прямого изображения Христа, т к он и был Богочеловеком, реальностью. Таково догматическое обоснование образа. То, что Он был человеком и имеет человеческую природу диктует изображение Его как человека, в человеческом образе. Но Христос еще имеет и божественную природу. Именно манера изображения этого «Сына Человеческого» должна отражать славу Божию. В 82 правиле также отражено, что важно не что изображено, а как изображено. Задача церковного изображения раскрыть другую реальность, духовную реальность (на примере с Христом Его Божественную природу). Этот духовный мир возможно изобразить лишь символами. Итак, с одной стороны допустим прямой образ, с другой стороны символы нужны, чтобы отобразить духовный мир. 82 правило полагает также начало иконописному канону, тому канону, согласно которому определяется является ли изображение иконой или нет (3,6,8,11,12).

Имеется еще один аспект догматического характера. С Новым Заветом появляется учение о человеке как образе и подобии Божием, основанное на том, что Христос принял естество человеческое.

Важность 82 правила подчеркивается всеми богословами. Протоиерей Георгий Флоровский говорит, что что это не просто канон — это вероучительное установление и предписание, которым указывается направление последующего догматического развития, дается предпосылка по всякому будущему богословию святых икон (3,6,8,11,12).

Иначе смысл 82-го правила можно выразить так: Образ Агнец — Закон (Ветхий Завет), Истина Христос — Благодать (Новый Завет). Известный специалист по православному богословию К. Шенборн так выражает эту же мысль: «Вочеловечение означает, что предвечное Слово приняло зримый облик» (13). 100 правило направлено против языческой незрелости. «Очи твои право да зрят, и всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4, 25), завещавает Премудрость: ибо телесныя чувства удобно вносят свои впечатления в душу. Посему изображения на деках, или на ином чем представляемыя, обаяющия зрение, растлевающия ум и производящия воспламенения нечистых удовольствий, не позволяем отныне, каким бы то ни было способом, начертавати. Аще же кто сие творити дерзнет: да будет отлучен». Церковь этим правилом защищает христиан от языческих удовольствий. Языческое изобразительное искусство воспринималось грубым, чувственным, плотским (2,3,6,8,11,12).

Итак: «что слово сообщает через слух, то живопись показывает молча через изображение». Икона, таким образом, не тождественное Божеству изображение, но символ, приобщающий к «оригиналу» (архетипу), проникающий в мир сверхъестественный через предмет материального мира. Икона это догматическая истина. «Изображения употребляются в храмах, дабы те, кто не знает грамоты, по крайней мере, глядя на стены, читали то, что не в силах прочесть в книгах» (Святитель Григорий Великий). «Изображение есть напоминание: и чем является книга для тех, которые помнят чтение и письмо, тем же для неграмотных служит изображение; и что для слуха — слово, это же для зрения — изображение; при помощи ума мы вступаем в единение с ним» (преподобный Иоанн Дамаскин) (2,3,6,8,11,12).

Догмат иконопочитания Седьмого Вселенского Собора

Иконопочитание это догмат. В Христе соединились неслитно, нераздельно, неразлучно и неизменно — две природы: Божественная и человеческая. Это тоже догмат и обосновнаие догмата об иконопочитание.

VII Вселенский собор был ответом иконоборчеству. Приведем сам текст Догмата о иконопочитании 367-ми отцов Седьмого Вселенского Собора, Никейского: «Храним не нововводно все, писанием или без писания установленные для нас Церковные предания, от них же едино есть иконного живописания изображение, яко повествованию Евангельския проповеди согласующее, и служащее нам ко уверению истинного, а не воображаемого воплощения Бога Слова, и к подобной пользе. Яже бо едино другим указуются, несомненно едино другим уясняются (3,6,8,11).

Сим тако сущим, аки царским путем шествующе, последующе Богоглаголивому учению Святых Отец наших и преданию Кафолическия Церкве, (вемы бо, яко сия есть Духа Святого в ней живущего), со всякою достоверностию и тщательным рассмотрением определяем: подобно изображению честного и животворящего Креста, полагати во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях честные и святые иконы, написанные красками и из дробных камений и из другого способного к тому вещества устрояемые, якоже иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непорочныя Владычицы нашея святыя Богородицы, такожде и честных ангелов, и всех святых и преподобных мужей (3,6,8,11).

Елико бо часто чрез изображение на иконах видимы бывают, потолику взирающии на оныя подвизаемы бывают воспоминати и любити первообразных им, и чествовати их лобызанием и почитательным поклонением, не истинным, по вере нашей, Богопоклонением, еже подобает единому Божескому естеству, но почитанием по тому образу, якоже изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию и прочим святыням фимиамом и поставлением свечей честь воздается, яковый и у древних благочестный обычай был (3,6,8,11).

Ибо честь, воздаваемая образу, преходит к первообразному, и покланяющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней. Тако бо утверждается учение Святых Отец наших, сиесть предание Кафолическия Церкве, от конец до конец земли приявшия Евангели".

Основные достижения собора: Признал двойственность искусства: есть искусство богодухновенное, от Духа Святого, есть искусство не богодухновенное, т е от человеков. Целью Церковного искусства является приведение человека к Заповедям Божьим.

1. Формируется художественный язык иконы: отказ от натурализма и чувственности изображения горнего мира.

2. Предъявляются строгие требования к иконописцам в отношении их благочестия, семейной и общественной жизни.

3. Почитания икон вне зависимости от их художественных достоинств.

Догматическое учение Церкви об иконопочитании в сравнении мышлений иконоборцев и иконопочитателей

Центральным местом в догмате об иконопочитании лежит мысль о том, что икона это не просто образ, не просто украшение храма, это неотъемлемая часть богослужебной жизни Церкви. Именно это отрицали, или не поняли, иконоборцы. Они не видели различия между божеством и его изображением. Т е не видели богословского смысла иконы. В мышлении иконоборцев было заложена идея тождества, единосущности изображенного изображаемому. В мышлении догматическом Церкви нет и не может быть такого тождества, а, наоборот, имеется сущностное отличие между образом и его первообразом. Федор Студит так говорит об этом: «Никто не будет так безумен, чтобы истину и ее тень,… архетип и его изображение, причину и следствие считать тождественными по существу» (4,5.6,7,9,10,12,14).

Неправильное понимание иконоборцев основано на неправильном понимании догмата о Святой Троице. Второе Лицо Пресвятой Троицы — Бог Сын и Слово — воплотившись и вочеловечившись, т. е. приняв не только человеческую плоть, но и человеческую душу, пребывает и познается в двух естествах, но в одной Ипостаси.. Если же говорить о раздельности и неслиянности Бога Сына и Бога Слова, то разумеется и описуемость доступна лишь человеческой природе Христа. Божественность при отрицании такой возможности в Свято Троице описать конечно тогда невозможно. В Святой Троице одна природа и три Ипостаси: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. В Боге Сыне, в Его одной Ипостаси — две природы. И Христос являет собой образ Ипостаси, а не образ природы. И именно это является основанием для возможности изображения. Не природа изображается, а Ипостась Святой Троицы, не Христос человек или Христос Бог, а Христос Богочеловек (Ипостась), остающийся Богочеловеком и после восшествия к Отцу (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Для иконоборцев основной иконой может являться только Таинство Евхаристии. Основания к тому изложены выше. Однако, для Церкви такой взгляд был не приемлем по тем же богословским причинам, что описаны выше (неправильное понимание догмата Святой Троицы). Бог не сказал: «Примите, ядите; сие есть образ Моего тела». По учению Церкви в Таинстве Евхаристии происходит «преложение» Святых Даров: хлеб и вино прилагаются в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. И это преложение тождественно Христу, это Его Тело и Его Кровь. По этой причине нельзя Святые Дары назвать иконой, образом. Это не образ Христа, это Сам Христос. Это не изображение Первообраза, это Сам Первообраз. Если же икона ничем не отличалась от Первообраза, то она стала бы самим Первообразом (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Для Церкви было важно не только защита написания образа Бога, но и иконопочитание. Она разрабатывает систему правил иконопочитания. Как почитать икону, как некий материальный носитель благодати Божией (Иоанн Дамаскин), ради которой они и должны почитаться, или как первообраз, в котором Бог лично присутствует. Церковь останавливается на втором варианте. Бог, не будучи ограничен пространством, присутствует везде. При этом Бог свободен, т е Он присутствует настолько, насколько хочет сам человек, его воля, его пространство. Икона является макисмальным выражением благодати и поэтому в ней присутствует Бог максимально, как хочет само понятие иконы. Святость иконы это вопрос взаимоотношения Образа и Первообраза. Если вернуться к вопросу о сущности и энергиях Бога, то икона это результат действия Божественной энергии (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Встает так же вопрос именования иконы. Иконоборцы отрицая связь с первообразом, отрицают и возможность именования иконы. Название возможно лишь тогда, когда образ тождественен первообразу не по природе, а по Ипостаси. Подобие называется тем же именем, что и сам предмет. В Ветхом Завете Бог сказал Моисею: сделай из золота двух херувимов" (Исх 25, 18) а не «Сделай изображения херувимов» (2,4,5.6,7,9,10,12,14).

Еще одно отрицание иконы иконоборцы строили на том, что не было в Церкви особых молитв для освящения иконы и по этой причине в иконе нет ничего сверх того, что дал иконе человек, художник. Защитники отвечали, что в Церкви есть много утвари, над которой не совершается молитв для освящения и тем не менее они святы лишь по своему употреблению, названию, так и икона освящается своим Первообразом. Результатом такого споря явилось составление «Чина благословения и освящения икон». При этом считается Церковью что само по себе освящение икону иконой не делает, изображение, которое не является иконой, от освящения не может стать иконой (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Основная функция иконы — это молитва. Художнику принадлежит лишь техническая сторона действия. Художественное действо же, т. е. построение, композиция, вообще художественная сторона, очевидно, зависело от святых отцов. Иконописание есть предание святых отцов, а не иконописцев (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Любая икона антропологична. При этом она изображает человека в обожжённом состоянии, преображенным, поэтому его черты утончены и облагорожены на иконе. И это правило иконописания, канон (4,5.6,7,9,10,12,14).

Так же догматически закреплено и богослужебное поклонение иконе. Мы ей поклоняемся и лобызаем как поклоняемся Евангелию и Кресту, ибо икона это «Евангелие в красках». При этом нет ничего общего в почитании и поклонении иконе со служением. Служение возможно лишь Богу, а икону мы чествуем (4,5.6,7,9,10,12,14). .

Таковы определения VIII Вселенского собора о догмате иконопочитания.

Конечная цель иконопочитания — переход от видимого к невидимому. к непосредственному общению с Первообразом. При этом молитвенный опыт пред иконой не может заменить всю литургическую жизнь Церкви. Церковь предполагает в иконе одно из средств к достижению уподобления нашему божественному Первообразу (4,5,6,7,9,10,12,14).

Иконография как понятие. Современное состояние проблемы

Иконография это строго регламентированная система изображения персонажей или сюжетных сцен.

В выше представленных главах были рассмотрено догматическое учение Церкви об иконе в историческом аспекте. В данной главе будет рассмотрено абстрагированное от истории понятие иконографии.

Данный термин появился позднее самого создания иконы. И этот термин просто вместил в себя все то, что было в иконе создано на основе догмата иконопочитания. Метод иконографии сложился в 1840-х гг. во Франции и Германии как средство изучения средневекового искусства.

Под иконографией понимается канон, свод правил изображения Христа, Богоматери, Святых и Ангелов (1,4,5,6,7,9,10,12,14).

В настоящем в иконе выделяют следующие планы (1):

Онтологический (основной) план иконы — духовная сущность, выраженная в образе.

Сотериологический план — благодать, проходящая через икону, как свет через окно. Символический план — икона, как символ, взаимодействующий с символизируемым и выявляющий его. Нравственный план — победа духа над грехом и грубой материальностью. Аналогический (возвышающий) план — икона это живая книга, написанная не буквами, а красками. Психологический план — чувство близости и включенности через сходство и ассоциативные переживания. Литургический план — икона, как свидетельство о присутствии Небесной Церкви в сакральном пространстве храма.

Икона должна быть посвящена определенному событию или лицу. Круг событий и композиций строго определен Церковью. Цвет в иконе условен. Цвета не принадлежат предмету. Цвет как и содержание иконы призван отнести человека к миру горнему. В иконе мы имеем дело не с локальным цветом, а с гаммами и с комбинацией цветов. В иконе упразднена светотень. Линии четкие и твердые. Фигуры пишутся без полутонов. Иногда на ликах и одеждах святых изображены световые блики. Это символ мира духовного, вечного, нетварного света. Фигуры пишутся лаконично, упрощенно. В иконе нет линейной перспективы и пространственных дистанций. В иконе нет объемности, лишь ритм совмещенных между собою плоскостей. Фигуры устремляются вверх, становятся выше, тоньше, плечи сужаются, пальцы рук и ногти удлиняются. Все тело, кроме лица и рук, скрывается под складками одежды. Овал лица удлиняется, лоб пишется высоким, нос и рот — мелкими (нос — с горбинкой), глаза — большими, миндалевидными. Взгляд — строгий и отрешенный, святые смотрят мимо зрителя или сквозь него. Внешность всех святых, одежда, в которой их следует писать, позы, которые они могут принимать, строго определены (1,14).

1. Архимандрит Рафаил Карелин. О языке православной иконы. — Сакнт — Петербург. — 1997. — 31 с.

2. Библия: Священное Писание Ветхого и Нового Завета. — М.: Издание Московской Патриархии. — 1990. — 925 с.

3. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. — М., 1994. — Т.IV. — 620 с.

4. Булгаков С., прот. Икона и иконопочитание. — Париж, 1931. -166 с .

5. Иларион (Алфеев), еп. По образу и подобию // Церковь и время. — 2005. — № 4 (33). — 32 с.

6. Иоанн Дамаскин, св. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. — СПб., 1893. — 192 с.

7. Лосский В. Богословие образа / Богословские труды. — М., 1975. — № 14. 240 с.

8. Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями. — Москва, 1912. — 750 с.

9. Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе. — М., 2003. — 360 с.

10. Успенский Л. Богословие иконы Православной Церкви. — Париж, 1989. — 474 с.

11. Флоровский Г., протпр. Ориген, Евсевий и иконоборческий спор / Догмат и история: Сборник. — М., 1998. -243 с .

12. Федор Студит, преп. Творения преп. Федора Студита. — СПб., 1907. — С.128−129.

13. Шенборн К., кардинал. Икона Христа. — Милан-Москва, 1999. — 230 с.

14. Языкова И. К. Богословие иконы. — М., 1995. -212 с .