Теоретические аспекты правосудия по Римскому статуту Международного уголовного суда

Актуальность темы

исследования. За прошедшее столетие миллионы людей стали жертвами немыслимых злодеяний, глубоко потрясших совесть человечества. К сожалению, тягчайшие преступления, которые угрожают всеобщему миру, безопасности и благополучию, совершаются и в настоящее время. Вместе с тем, очень многие преступники и в первую очередь организаторы этих злодеяний остаются безнаказанными. В рамках национального правосудия данная проблема была неразрешима. Учрежденные после Второй мировой войны Международные Военные Трибуналы и в начале 1990;х гг. Международные трибуналы по бывшей Югославии и Руанде стали лишь исключением осуществления международной уголовной ответственности физических лиц за совершение международных преступлений. Верно подметил Хосе Айяла Лассо, бывший Верховный комиссар Организации Объединенных Наций (ООН) по правам человека: «У человека больше шансов попасть под суд и быть осужденным за убийство одного человека, чем за убийство 100 ООО человек» 1. С пониманием этой проблемы международное сообщество более полувека прилагало значительные усилия к тому, чтобы установить постоянную международную юрисдикцию для преследования и наказания лиц, совершивших с точки зрения международного сообщества наиболее серьезные преступления.

И вот, на рубеже XX—XXI вв. нынешнее поколение людей стало свидетелем поистине эпохального события — учреждения постоянно действующего Международного уголовного суда (МУС или Суд), обладающего юрисдикцией в отношении лиц, ответственных за самые серьезные преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества. На дипломатической конференции, которая проходила под эгидой ООН с 15 июня по 17 июля 1998 г. в Риме (Италия) подавляющим большинством в сто двадцать голосов был принят.

1 Официальный веб-сайт ООН — .

Римский статут Международного уголовного суда1 (Статут МУС или Статут Суда). 1 июля 2002 г., после ратификации Статута МУС шестьюдесятью государствами, он вступил в силу.

Учреждение Суда было юридически оформлено договором, отражающим в себе подходы, существенно различающиеся по сравнению с принятыми как в существовавшем до этого события международном праве, так и в национальных правовых системах. Статут МУС затрагивает самые различные аспекты деятельности Суда — это и материальные, и процессуальные, и процедурные: перечень преступлений, в отношении которых МУС осуществляет юрисдикцию, вопросы юрисдикционной компетенции, общие принципы уголовного права, которыми он руководствуется, порядок расследования и уголовного преследования, судебного разбирательства, обжалования, пересмотра решений, вопросы международного сотрудничества и правовой помощи и др.

Суд обладает юрисдикцией в отношении следующих преступлений: преступление геноцида, преступления против человечности, военные преступления и преступление агрессии. При этом МУС будет осуществлять юрисдикцию в отношении преступления агрессии, как только будет принято в соответствии со Статутом МУС положение, содержащее определение этого преступления и излагающее условия, при которых Суд осуществляет юрисдикцию касательно этого преступления. Кроме того, не все деяния, относящиеся к преступлению геноцида, преступлениям против человечности и военным преступлениям были включены в юрисдикцию МУС.

Суд, в соответствии с его концепцией осуществления правосудия, дополняет национальные органы уголовной юстиции, которые продолжают играть ключевую роль в системе уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность за совершение международных преступлений. МУС уполномочен рассматривать дело только в тех случаях, если государство-участник Статута МУС не способно или не желает осуществлять уголовное преследование лиц,.

1 См.: Док. ООН A/CONF. 183/9 от 17 июля 1998 г. совершивших преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, а также когда ситуация передается государством-участником самостоятельно или Советом Безопасности ООН (СБ ООН). Следовательно, осуществление правосудия по Статуту МУС заключается не только в непосредственной деятельности Суда, но и в работе национальных органов уголовной юстиции.

Таким образом, эффективность в борьбе с безнаказанностью за совершение международных преступлений созданного Статутом МУС постоянного механизма установления уголовной ответственности индивидов, который действует в лице национальных органов уголовной юстиции и дополняющих их МУС, напрямую зависит от широкого участия в нем как можно большего количества государств. Необходимо отметить также, что Декларация тысячелетия ООН1, принятая 8 сентября 2000 г. на 55-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (ГА ООН), призывает все государства рассмотреть возможность подписания и (или) ратификации Статута МУС.

Вместе с тем, в современной науке международного права имеет место недостаточное доктринальное отражение многих аспектов осуществления правосудия по Статуту МУС, что сдерживает многие государства принять решение об участии в этом механизме.

13 сентября 2000 г. в ходе сессии ГА ООН министр иностранных дел Российской Федерации (РФ) подписал от имени России Статут МУС, однако по настоящее время ратификация его не осуществлена.

Указанные факторы требуют, прежде всего, комплексного теоретического исследования организационных и юрисдикционных основ созданного Статутом МУС постоянного механизма установления уголовной ответственности индивидов как на международном, так и на внутригосударственном уровнях осуществления правосудия.

Состояние научной разработанности темы, характеризуется, прежде.

1 См.: Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций И Международное право — International law. 2000. N 3. С. 428. всего, тем, что многие исследования или посвящены непосредственной деятельности Суда, не затрагивая внутригосударственный уровень осуществления правосудия по Статуту МУС, или были проведены до его принятия, или в них не рассматриваются вопросы соотношения компетенций МУС и национальных органов уголовной юстиции России. К таковым, например, можно отнести следующие работы: Блищенко И. П., Фисенко И. В. Международный уголовный суд. М., 1994; Блищенко И. П., Фисенко И. В. Международный уголовный суд. М., 1998. Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. Мн., 2000; Костенко Н. И. Международный уголовный суд. М., 2002; Костенко Н. И. Международная уголовная юстиция. Проблемы развития. М., 2002; Костенко Н. И. Теоретические проблемы становления и развития международной уголовной юстиции: Дис.. докт. юр. наук. -М., 2002; Костенко Н. И. Международное уголовное право: современные теоретические проблемы. М., 2004.

Также, имеются научные статьи, обзоры и комментарии по различным аспектам деятельности МУС, таких ученых, как А. Х. Абашидзе, Р.А. Адельхо-нян, А. А. Асатур, В. А. Батырь, И. П. Блищенко, Б. Брумхол, B.C. Верещетин, К. Г. Геворкян, С. Григорянц, О. В. Гликман, У. Гуин, Э. Давид, X. Даффи, Р. Деканозов, К. Дорман, A.M. Ибрагимов, Г. В. Игнатенко, А. Камен, А. Я. Капустин, В. А. Карташкин, Ю. М. Колосов, Н. И. Костенко, С. А. Лобанов, Д. Лохман, А. И. Микульшин, А. Найер, М. С. Палеев, К. Пальме, Б. Панкин, М. Полякова, Ю. А. Решетов, М. К. Роберж, В. А. Савельев, С. Самченко, Н. А. Сафаров, О. Со-лера, О. И. Тиунов, А. Трайнин, Б. Р. Тузмухамедов, М. В. Фисенко, Р. Э. Фифе, М. О. Хадсон, Д. Хастон, С. В. Черниченко, М. С. Черноудова, У. А. Шабас, М. М. Шенгелия и других исследователей.

Эти обстоятельства обусловили цели и задачи настоящей диссертации.

Целями исследования являются: комплексное изучение теоретических аспектов организационных и юрисдикционных основ механизма осуществления правосудия по Статуту МУС на международном и внутригосударственном уровнях, включая исследование соотношения российского права и Статута МУСвыявление наиболее существенных пробелов нормативно-правового регулирования указанных аспектов и определение возможностей по их устранениювыработка предложений и рекомендаций по совершенствованию созданного Статутом МУС механизма по направлениям рассматриваемых вопросов.

Для достижения этих целей решались следующие задачи:

— историко-теоретическое исследование в развитии международной уголовной ответственности индивидов факторов, оказавших влияние на возникновение идеи и создание постоянно действующего МУС;

— исследование правового статуса Суда в свете теории международного права;

— теоретико-правовой анализ составов преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС;

— теоретико-правовое изучение концепции дополнительной юрисдикции Суда и других юрисдикционных основ;

— выявление и рассмотрение соотношения и взаимодействия норм Конституции РФ1 и Статута Суда;

— выявление и рассмотрение соотношения и взаимодействия норм Уголовного кодекса.

РФ (УК РФ) и положений Статута МУС о преступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда.

Объект исследования — правовые основы институционального механизма международной уголовной ответственности физических лиц за совершение международных преступлений.

Предмет исследования — механизм осуществления правосудия по Статуту МУС и его взаимодействие с национальными системами уголовного правосудия.

1 См.: «Российская газета» от 25 декабря 1993 г.

2 См.: Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г., N 25, ст. 2954- изм. и доп. по состоянию на 1 августа 2004 г.: Уголовный кодекс Российской Федерации. -М.: Волтерс Клувер, 2004. — 240 с.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые в рамках монографического исследования проведено комплексное исследование таких теоретических аспектов правосудия по Статуту МУС, как организационные и юрис-дикционные основы механизма установления уголовной ответственности индивидов на международном и внутригосударственном уровнях, в том числе и применительно к Россиивыявлялись наиболее существенные пробелы нормативно-правового регулирования указанных аспектов, определялись возможности по их устранениювырабатывались предложения и рекомендации по совершенствованию созданного Статутом МУС механизма по направлениям рассмотренных вопросовпредпринята попытка сформулировать определение агрессии в соответствии со ст. 5 Статута МУС.

Методологическую основу исследования составляет система различных научных методик (общих, частных и специальных), логических приемов и средств, способствующих познанию рассматриваемой проблемы. Исследование выполнено на основе диалектического метода познания с использованием исторического, сравнительно-правового, системно-структурного и формальнологического методов. Применение данных методов в совокупности позволило исследовать рассматриваемые вопросы в их целостной взаимосвязи.

Нормативную базу исследования составляют: материалы Дипломатической конференции полномочных представителей под эгидой ООН по учреждению международного уголовного суда (Рим, Италия, 15 июня — 17 июля 1998.

1 7 г.), включающие в себя Статут МУС, Заключительный акт и другие документыдокументы Комиссии международного права ООН3 и резолюции ГА ООН по вопросу об учреждении международного уголовного суда, а также документы Подготовительной комиссии для международного уголовного суда5- нормы.

1 См.: Документы ООН A/CONF.183.

2 См.: Док. ООН A/CONF.183/10 от 17 июля 1998 г.

3 См.: Документы ООН А/38/10, А/41/10, А42/10, А/44/10, А/45/10, А/47/10, A/CN.4/452, А/48/10, A/CN.4/458, А/50/22.

4 См.: Резолюции ГА ООН 44/39,45/41,46/54,47/33,48/31,49/53, 50/46,51/207, 52/160.

5 См.: Документы ООН PCNICC. международного уголовного права, международного гуманитарного права, международной защиты прав человека и других отраслей международного правасоответствующие положения Конституции РФ, УК РФ и других внутригосударственных нормативно-правовых актов России.

Теоретическую основу работы составляют фундаментальные исследования в области теории международного права, касающиеся рассматриваемой проблемы, таких ученых, как А. Х. Абашидзе, В. В. Безбах, К. А. Бекяшев, А. Г. Богатырев, С. В. Бородин, И. П. Блищенко, П. Н. Бирюков, М. И. Блум, И. Блюнчли, B.C. Верещетин, В. В. Витюк, JI.H. Галенская, А. В. Грабарь, С. Н. Егоров, В. П. Емельянов, Г. П. Жуков, Г. В. Игнатенко, Р. А. Каламкарян, А. Я. Капустин, И. И. Карпец, В. А. Карташкин, A.JI. Колодкин, Ю. М. Колосов, М. Н. Копылов, Н. И. Костенко, Э. С. Кривчикова, М. И. Лазарев, Д. Б. Левин, И. И. Лукашук, Е. Г. Ляхов, Ф. Ф. Мартене, Г. М. Мелков, Л. А. Моджорян, А. В. Наумов, Ю. С. Ромашев, П. С. Ромашкин, Ю. А. Решетов, А. Н. Талалаев, А.А. Тер-Акопов, А. Н. Трайнин, Г. И. Тункин, Н. А. Ушаков, Д. И. Фельдман, С. В. Черниченко, М. Д. Шаргородский и др. Также была изучена зарубежная доктрина международного права, представленная, в частности, такими авторами, как Р. Аби-Сааб, М. Ш. Бассиони, И. Бро-унли, Д. Башаров, Г. Гаджа, С. Глазер, Э. Давид, Д. Дерби, Я. Динштейн, М. Крепшо, Р. Лемкин, Р. Мюллерсон, А. Мейровиц, В. Пелла, Ж. Пикте, Н. О’Салливан, С. Сигеллер, В. Фридман, Дж. Шварценбергер и др.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Обосновано положение о том, что Статутом МУС создан постоянный механизм установления уголовной ответственности индивидов, при котором, если не действуют национальные органы уголовной юстиции, то включается международный уровень осуществления правосудия — непосредственная деятельность МУС. С позиций теории международного права доказывается, что принятие Статута МУС и вступление его в силу является самым значительным и наиболее оптимальным, с точки зрения баланса интересов отдельных государств и всего международного сообщества, достижением в развитии международной уголовной ответственности индивидов за совершение международных преступлений. Вместе с тем выявлено, что эффективность такого механизма определяется во многом политической волей государств.

2. Теоретико-правовое положение о том, что Суд обладает всеми основными полномочиями и признаками субъекта международного права, является международной организацией. МУС по характеру предоставленных ему полномочий следует классифицировать как наднациональную организацию.

3. Обоснование необходимости расширения объекта преступления геноцида, подпадающего под юрисдикцию МУС. Предлагается в качестве объекта преступления геноцида для целей осуществления правосудия по Статуту МУС рассматривать любую идентифицируемую группу, и в этой связи необходимо внести соответствующие изменения в указанный международный договор.

4. Вывод о том, что не все виды преступлений, квалифицируемые как военные по международному праву, были включены в Статут МУС. В частности, использование оружия, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками, необнаруживаемыми в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей, мин-ловушек, зажигательного оружия, ослепляющего лазерного оружия. В Статуте МУС имеет место неопределенность по поводу юрисдикции Суда, в отношении применения такого вида оружия массового поражения как бактериологическое оружие. Также, нет никаких положений, касающихся неоправданной задержки репатриации военнопленных или гражданских лиц и осуществления нападений неизбирательного характера, затрагивающих гражданское население или гражданские объекты. Кроме того, отсутствуют положения о запрещении умышленного использования голода среди гражданского населения во время внутреннего вооруженного конфликта. В результате всестороннего анализа данного аспекта автор приходит к выводу о необходимости внесения соответствующих изменений в Статут МУС.

5. Оригинальное определение преступления агрессии в плане юрисдикции МУС: для целей Статута МУС лицо совершает «преступление агрессии», когда оно, будучи в состоянии фактически осуществлять контроль или руководство над политическими или военными действиями государства, намеренно и сознательно отдает приказ о совершении или активно участвует в планировании, подготовке, инициировании или осуществлении акта агрессии, который в силу своего характера, серьезности и масштабов является грубым нарушением Устава ООН. При этом, «акт агрессии» означает акт, упомянутый в резолюции 3314 (XXIX) ГА ООН от 14 декабря 1974 г. и определенный как акт, совершенный соответствующим государством. Кроме того, когда Прокурор МУС намеревается начать расследование в отношении преступления агрессии, Суд сначала убеждается в том, вынес ли СБ ООН определение в отношении акта агрессии, совершенного соответствующим государством. В случае отсутствия такого определения МУС уведомляет СБ ООН о ситуации, находящейся на рассмотрении Суда, с тем, чтобы СБ ООН мог принять меры согласно соответствующим положениям Устава ООН. Если СБ ООН не выносит определения относительно совершения акта агрессии каким-либо государством, МУС может начать разбирательство.

6. Теоретико-правовое обоснование, что МУС как орган международной уголовной юстиции в своей деятельности по борьбе с безнаказанностью за совершение международных преступлений призван дополнять национальные органы правосудия. Установлено, что ключевыми понятиями концепции дополнительной юрисдикции МУС, а следовательно, и критериями разграничения юрисдикционной компетенции в отношении преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, между национальными органами уголовной юстиции и МУС являются: «неспособность» и (или) «нежелание» осуществлять уголовное преследование лиц государствами-участниками Статута МУС — в этом случае рассматривать данное дело будет сам Суд. Однако названные термины в силу субъективизма могут порождать неопределенность их толкования. Статут МУС конкретизирует понятия «неспособность» и «нежелание», но закрепляет нормы, содержащие еще более субъективные категории. В этой связи предлагается установить более конкретные и определенные критерии понятий «неспособность» и «нежелание» .

7. Обоснование доказательств, что для ратификации Россией Статута МУС поправки и пересмотр положений Конституции РФ не потребуются. Проведенный анализ показывает, что возможное ограничение прав и свобод человека и гражданина в связи с участием РФ в Статуте Суда, затрагивает только лишь текущее федеральное законодательство, а не непосредственные нормы Конституции РФ. Поэтому, даже если не принимать во внимание ч. 4 ст. 15 и ст. 79 Конституции РФ, то можно внести соответствующие дополнения и (или) изменения в нормативно-правовые акты России, не прибегая к поправкам и (или) пересмотру Основного закона государства.

8. Вывод о том, что сопоставление соответствующих положений УК РФ и Статута МУС показывает неадекватное отражение в уголовном законе России положений Статута МУС о преступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда, за исключением преступления геноцида. В этой связи, утверждается, что наиболее приемлемым вариантом решения данной проблемы будет включение в УК РФ дополнительных глав «Преступления против человечности» и «Военные преступления», в которых с учетом Элементов преступлений, принятых в соответствии со ст. 9 Статута МУС, соответствующие статьи воспроизводили бы преступления, предусмотренные Статутом МУС. Кроме того, автор предлагает не ограничивать перечень военных преступлений, подлежащий включению в уголовное законодательство России, только лишь нормами Статута МУС. В него следует включить также все серьезные нарушения международного гуманитарного права, в отношении которых РФ ранее приняла на себя договорные обязательства по их выполнению.

Теоретическая значимость и прикладная ценность исследования диссертантом видится, во-первых, в продвижении надлежащего понимания концепции осуществления правосудия по Статуту МУС среди работников правоохранительных органов, военнослужащих, ученых, преподавателей, учащихся и всех сторонников борьбы с безнаказанностью за совершение тягчайших международных преступлений. Во-вторых, диссертация может оказать положительное влияние на деятельность и развитие созданного механизма, и, следовательно, на развитие международного права. В-третьих, исследование может быть использовано для правильной и как можно более скорой инкорпорации ключевых норм Статута МУС во внутригосударственную правовую систему России.

Апробация результатов исследования. Материалы и результаты исследования нашли достаточно полное отражение в опубликованных научных статьях, научно-исследовательских работах, использованы в учебных процессах Московского университета МВД России и Белгородского юридического института МВД России, а также при подготовке команды Московского университета МВД России к международному конкурсу среди сотрудников органов внутренних дел и полицейских «Профессионал будущего — 2003» .

Основные положения диссертации докладывались в виде научных сообщений на заседаниях кафедры международного права Московского университета МВД России, а также обсуждались на научно-практических конференциях и семинарах.

Структура работы обусловлена предметом, целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы.

Заключение

.

Рассмотрев теоретические аспекты организационных и юрисдикционных основ механизма осуществления правосудия по Статуту МУС на международном и внутригосударственном уровнях, в том числе и применительно к РФ, можно сделать следующие выводы:

1. Эффективность любых уголовных мер зависит от механизма их осуществления, от его четкого и стабильного функционирования. При этом многие международные преступления совершались и совершаются высшими должностными лицами государств или при их попустительстве. Поэтому осуществление правосудия за такие преступления на внутригосударственном уровне не происходило и не происходитна межгосударственном уровне, также было невозможно или являлось исключением. Статут МУС предоставил международному сообществу выход из такой ситуации. Кроме того, он не просто учредил МУС, а создал такой постоянный механизм установления уголовной ответственности индивидов, при котором, если не действуют национальные органы уголовной юстиции, то включается международный уровень осуществления правосудия — непосредственная деятельность МУС. Тем самым, принятие Статута МУС и вступление его в силу является самым значительным и наиболее оптимальным, с точки зрения баланса интересов отдельных государств и всего международного сообщества, достижением в развитии международной уголовной ответственности индивидов за совершение международных преступлений.

Вместе с тем, в силу того, что Статут МУС был юридически оформлен договором, эффективность такого механизма определяется во многом политической волей государств к участию в нем. Следовательно, крайне необходимо участие в Статуте МУС как можно большего количества государств. Позиция же некоторых стран, в том числе и великих держав (Статут МУС пока не ратифицировали США, Россия и Китай), не позволяют нам говорить сегодня о том, что МУС пользуется всеобщей поддержкой. Заметим, что без участия таких тяжеловесов", международная система установления международной уголовной ответственности в полную силу работать не будет, а ее универсальность становится недостижимой.

2. Установленный правовой статус структуры, учрежденной Статутом МУС, говорит о том, что Суд обладает всеми основными полномочиями и признаками субъекта международного права, является международной организацией. МУС по характеру предоставленных ему полномочий следует классифицировать как наднациональную организацию.

3. В постановочном плане юрисдикция Суда определяет себя параметрами точно ограниченных категорий. Речь идет о самых серьезных преступлениях, вызывающих озабоченность международного сообщества. Предметно — это преступление геноцида, преступления против человечности, военные преступления и преступление агрессии.

4. Юридическое наполнение понятия геноцида, подпадающего под юрисдикцию МУС, позволяет квалифицировать его как деяние, совершаемое с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную этническую, расовую или религиозную группу как таковую. Определяющим признаком преступления геноцида является намерение совершения конкретного деяния в отношении членов такой группы: убийствапричинения серьезных телесных повреждений или умственного расстройстваумышленного создания таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое ее уничтожениепринятие мер, рассчитанных на предотвращение деторождениянасильственная передача детей в другую группу.

Между тем представляется, что объект преступления геноцида необходимо расширить. Как показывают прецеденты, акты геноцида могут быть направлены не только против национальных, этнических, расовых или религиозных групп, но и в отношении других идентифицируемых групп. Поэтому предлагается в качестве объекта преступления геноцида для целей МУС рассматривать любую идентифицируемую группу, и в этой связи внести соответствующие изменения в Статут Суда.

5. Предметное содержание понятия преступления против человечности, подпадающего под юрисдикцию МУС, делает обоснованным определить данное преступление как деяние, которое совершается в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, если такое нападение совершается сознательно. При этом, к таковым деяниям относятся: убийствоистреблениепорабощениедепортация или насильственное перемещение населениязаключение в тюрьму или другое жестокое лишение физической свободы в нарушение основополагающих норм международного правапыткиизнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение к проституции, принудительная беременность, принудительная стерилизация или любые другие формы сексуального насилия сопоставимой тяжестипреследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, тендерным или другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми согласно международному праву, в связи с любыми деяниями или преступлениями, подпадающими под юрисдикцию Суданасильственное исчезновение людейпреступление апартеидадругие бесчеловечные деяния аналогичного характера, заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий или серьезных телесных повреждений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью.

6. Суд обладает юрисдикцией в отношении не только тех военных преступлений, которые совершены в рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких преступлений, но и отдельных деяний без вышеназванных квалифицирующих признаков. Вместе с тем, соответствующие положения Статута МУС дают понять, что основной упор делается на преследовании систематически совершаемых или массовых военных преступлениях.

Что касается отдельных видов деяний, подпадающих под юрисдикцию МУС, то установлено, что не все виды преступлений, квалифицируемые как военные по международному праву, были включены в Статут МУС.

В частности, такое военное преступление как применение оружия, боеприпасов и техники, а также методов ведения войны такого характера, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по своей сути в нарушение норм международного права вооруженных конфликтов требуют в соответствии со Статутом МУС отдельного запрещения по видам таких средств и методов путем включения их в качестве приложения к Статуту МУС или поправки к нему. При этом, такие деяния, как использование оружия, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками не обнаруживаемыми в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей, мин-ловушек, зажигательного оружия, ослепляющего лазерного оружия, боеприпасов, имеющих в своей основе необога-щенный уран 238 и др., которые по своему действию, несомненно, причиняют чрезмерные повреждения или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по своей сути в Статут МУС включены не были. Кроме того, установлено, что в Статуте МУС имеет место неопределенность по поводу юрисдикции Суда в отношении применения такого вида оружия массового поражения, как бактериологическое оружие.

Также, нет никаких положений, касающихся неоправданной задержки репатриации военнопленных или гражданских лиц и осуществления нападений неизбирательного характера, затрагивающих гражданское население или гражданские объекты.

МУС может преследовать тех лиц, которые совершили военные преступления в ходе как международных, так и немеждународных вооруженных конфликтов, но не в случаях нарушения внутреннего порядка и возникновения напряженности, таких, как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия или иные акты аналогичного характера.

Включение в Статут МУС военных преступлений, совершаемых во время вооруженного конфликта немеждународного характера является одним из важнейших результатов прогрессивного развития международного права. Вместе с тем, не все положения Статута МУС о преступлениях, применяемых во время международных вооруженных конфликтов, были включены в разделы, касающиеся немеждународных вооруженных конфликтов. Однако, как представляется, что бесчеловечно и, следовательно, запрещено в международных войнах, то же является бесчеловечным и неприемлемым во внутреннем вооруженном конфликте. В частности, пробелом в перечне военных преступлений, совершаемых во время внутренних конфликтов, является отсутствие положения о запрещении умышленного использования голода среди гражданского населения.

Таким образом, указанные выше факторы требуют соответствующего внесения изменений и дополнений в Статут МУС.

7. В порядке предложения диссертанта в работе предпринята попытка сформулировать определение агрессии в плане юрисдикции МУС. Представляется, что преступление агрессии и условия для осуществления юрисдикции в отношении него должны пониматься следующим образом. Для целей Статута МУС лицо совершает «преступление агрессии», когда оно, будучи в состоянии фактически осуществлять контроль или руководство над политическими или военными действиями государства, намеренно и сознательно отдает приказ о совершении или активно участвует в планировании, подготовке, инициировании или осуществлении акта агрессии, который в силу своего характера, серьезности и масштабов является грубым нарушением Устава ООН. При этом, «акт агрессии» означает акт, упомянутый в резолюции 3314 (XXIX) ГА ООН от 14 декабря 1974 г. и определенный как акт, совершенный соответствующим государством. Кроме того, когда Прокурор МУС намеревается начать расследование в отношении преступления агрессии, Суд сначала убеждается в том, вынес ли СБ ООН определение в отношении акта агрессии, совершенного соответствующим государством. В случае отсутствия такого определения МУС уведомляет СБ ООН о ситуации, находящейся на рассмотрении Суда, с тем, чтобы СБ ООН мог принять меры согласно соответствующим положениям Устава ООН. Если СБ ООН не выносит определения относительно совершения акта агрессии каким-либо государством МУС может начать разбирательство.

8. МУС как орган международной уголовной юстиции в своей деятельности по борьбе с безнаказанностью за совершение международных преступлений призван дополнять национальные органы юстиции.

Установлено, что ключевыми понятиями концепции дополнительной юрисдикции МУС, а следовательно, и критериями разграничения юрисдикци-онной компетенции в отношении преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, между национальными органами уголовной юстиции и МУС являются: «неспособность» или «нежелание» осуществлять уголовное преследование лиц государствами-участниками Статута МУС — в этом случае рассматривать данное дело будет сам Суд. Однако названные термины в силу субъективизма могут порождать неопределенность их толкования. Статут МУС конкретизирует понятия «неспособность» и «нежелание», но закрепляет нормы, содержащие еще более субъективные категории. В этой связи предлагается установить более конкретные и определенные критерии понятий «неспособность» и «нежелание» .

9. Концептуально доказано, что для ратификации Россией Статута МУС поправки и пересмотр положений Конституции РФ не потребуются. Проведенный анализ показывает, что возможное ограничение прав и свобод человека и гражданина в связи с участием РФ в Статуте Суда, затрагивает только лишь текущее федеральное законодательство, а не непосредственные нормы Конституции РФ. Поэтому, даже если не принимать во внимание ч. 4 ст. 15 и ст. 79 Конституции РФ, то можно внести соответствующие дополнения и (или) изменения в нормативно-правовые акты России, не прибегая к поправкам и (или) пересмотру Основного закона государства.

10. По результатам исследования выявлено, что закрепление в национальных законодательствах норм о расследовании и судебном преследовании геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений и их надлежащее применение будут иметь большое значение при принятии решения о приемлемости дела к производству Судом, а значит будут оказывать прямое воздействие на юрисдикционную компетенцию механизма, созданного Статутом МУС и соответственно на разграничения осуществления правосудия на международный и внутригосударственный уровни.

Подробное сопоставление соответствующих положений УК РФ и Статута МУС показало неадекватное отражение в уголовном законе России положений Статута МУС о преступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда, за исключением преступления геноцида. В этой связи, утверждается, что наиболее приемлемым вариантом решения данной проблемы будет включение в УК РФ дополнительных глав «Преступления против человечности» и «Военные преступления», в которых с учетом Элементов преступлений, принятых в соответствии со ст. 9 Статута МУС, соответствующие статьи воспроизводили бы преступления, предусмотренные Статутом МУС. Необходимо отметить, что все это требуется не только в связи с ратификацией Статута МУС, а по причине установления на российском внутригосударственном уровне наиболее полной и дифференцированной уголовной ответственности за совершение тягчайших международных преступлений, вызывающих озабоченность всего международного сообщества. Кроме того, автор предлагает не ограничивать перечень военных преступлений, подлежащий включению в уголовное законодательство России, только лишь нормами Статута МУС. В него следует включить также положения об уголовной ответственности за все серьезные нарушения международного гуманитарного права, в отношении которых РФ ранее приняла на себя договорные обязательства по их выполнению.

Теоретическая значимость и практическая ценность проведенного исследования автором видится, во-первых, в продвижении надлежащего понимания концепции осуществления правосудия по Статуту МУС среди работников правоохранительных органов, военнослужащих, ученых, преподавателей, учащихся и всех сторонников борьбы с безнаказанностью за совершение тягчайших международных преступлений. Во-вторых, диссертация может оказать положительное влияние на деятельность и развитие созданного механизма, и, следовательно, на развитие международного права. В-третьих, исследование может быть использовано для правильной и как можно более скорой инкорпорации ключевых норм Статута МУС во внутригосударственную правовую систему России.

Подытоживая сказанное, следует обратить внимание на то, что рассмотренные аспекты не позволяют полностью и всесторонне определить механизм осуществления правосудия по Статуту МУС (данная диссертация посвящена, по мнению автора, основным и наиболее значимым основам указанного механизма). Для приближения решения данной проблемы необходимо исследование таких аспектов, как общие принципы уголовного права, закрепленные в Статуте МУС, порядок расследования и уголовного преследования Судом, судебное разбирательство, обжалование, пересмотр решений, вопросы международного сотрудничества и правовой помощи и многие другие. Таким образом, можно сказать, что имеется широкое поле деятельности для будущих исследований.

В любом случае стоит продолжать всестороннее изучение образованного Статутом МУС постоянного механизма установления международной уголовной ответственности индивидов за совершение международных преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, в целях пресечения безнаказанности за указанные тягчайшие преступления, которые вызывают озабоченность всего международного сообщества, угрожают всеобщему миру, безопасности и благополучию.