Структурно элементарная лексика (семантический и звукоизобразительный аспекты)

Описание любого объекта требует его формализации, выделения абстрактных промежуточных этапов его развития, предполагающих более или менее очерченные контуры фактологического порядка. Считается очевидным, что подобный подход несколько упрощает картину, однако, с другой стороны, рассмотрение такого сложного и противоречивого процесса, каким является языковая эволюция, немыслимо без расчленения данного континуума на дискретные шаги, хотя бы и условные.

В любой области научного знания существует круг проблем, относящихся к категории «вечных», — имеющих многовековую историю, но тем не менее и в наше время так же далёких от своего разрешения, как и на начальном этапе их разработки.

К числу таких вопросов можно отнести проблему глоттогенеза, первые упоминания о которой встречаются в работах древнегреческих философов. И, пожалуй, не было ни одного филолога или научной школы, которые в той или иной степени ни высказывались бы по поводу происхождения языка, о чём говорит огромное количество самых разнообразных гипотез по этому поводу.

Неудовлетворительность многих из существующих теорий, на наш взгляд, заключается, по крайней мере, в двух моментах: во-первых, в определённой односторонности, опоре на какой-либо один критерийво-вторых, в попытке решить этот вопрос «в лоб», непосредственно и, как правило, на материале одного языка.

В современной науке эти недостатки преодолеваются, и наибольшую популярность приобретает фоносемантический подход. Учёные, работающие в этой области, подходят к данной проблеме с двух сторон — синхронической и диахронической [см., например, 63- 65- 68- 96, 98, 204 и др.].

Продуктивность подобного подхода определяется: 1) собственных методов описания материала, 2) привлечением данных большого количества языков,.

3) созданием собственного терминологического аппарата, 4) поиском подтверждений результатов современных психолингвистических исследований в истории языка. Опора на все приведённые факторы позволяет говорить о появлении нового раздела лингвистики, находящегося на стыке фонетики, психолингвистики, семасиологии, общего, а также сравнительно-исторического и сопоставительного языкознания.

Проблема глоттогенеза так или иначе затрагивалась в работах многих лингвистов, в результате чего процесс образования слова в общем виде представляется А.М.Газовым-Гинзбергом следующим образом: бесфонемная имитация объекта —> звукоподражательное слово —¦> грамматическое слово [68]. Однако в настоящее время этот процесс может быть представлен в более детальном виде, как ряд фаз: нерасчленённая, аморфная, бесфонемная имитация объекта, процесса, в основу которой может быть положено понятие фоносеме-мы —> распад фоносемемы и появление фоносемантического слова, включающего фоносемему как компонент значения. На данном этапе происходит вычленение из речевого потока отдельных фонем, образование этимона и как следствие этого — высокий процент омонимии —> словосложение для обозначения более сложных понятий —> десемантизация и аффиксализация одного из корней сложного слова и образование аффиксальных слов —> закрепление за аффиксами определённого словообразовательного значения, возможно, вытекающего из значения лексического (бывшего), появление функциональной самостоятельности аффикса, а следовательно, возникновение способности образовывать новые слова, то есть участвовать в деривации. В результате указанных словообразовательных и семантических процессов происходит стирание фоносемантического компонента в значениях слов.

Сложной проблемой, не имеющей однозначного решения, является вопрос о семантической структуре слова, о причинах и механизме возникновения у слов новых лексико-семантических вариантов, то есть о полисемии. Этому явлению посвящено большое количество работ, и точки зрения лингвистов по данному поводу, за исключением некоторых деталей, сходятся. В то же время следует признать, что рассмотрение явления многозначности носит достаточно общий характер, не проясняющий пути и основания возникновения новых значений.

Таким образом, актуальность данного исследования связана с необходимостью систематизации явлений полисемии и звукоизобразительности с позиций когнитивной лингвистики.

Особенно пристальное внимание к проблеме полисемии чётко обозначилось в конце XIX — XX веках и связано прежде всего с Московской семантической школой. В работах представителей МСШ рассматриваются вопросы, связанные, с одной стороны, со смысловыми изменениями в пределах определённых лексико-семантических группировок, с другой — на этой основе делаются общетеоретические обобщения.

Нельзя также не отметить вклад в разрешение семантических проблем учёных Екатеринбурга. Исследования екатеринбуржцев, вне всякого сомнения, способствовали прояснению многих «тёмных» места в процессах семантической деривации.

Наконец, необходимо, на наш взгляд, рассмотреть вопрос о степени сохранности фоносемантических компонентов в значениях слов, а также пути их затемнения.

Исходя из этого нами ставятся следующие цели исследования:

1) системное рассмотрение механизмов развития полисемии;

2) выявление общих семантических моделей генезиса значений слов с опорой на их предполагаемые звукоизобразительные истоки.

В связи с поставленными целями формулируются задачи исследования:

1) осуществить классификацию слов со свободным корнем на основе семантических признаков;

2) провести семантическую классификацию базовых и дифференцирующих семантических компонентов;

3) проанализировать типы соотношения лексико-семантических вариантов внутри полисемантичных слов;

4) рассмотреть исторические основы языка (прежде всего русского на фоне индоевропейских) с позиций фоносемантики;

5) определить смысловые переходы как в синхроническом, так и в диахроническом аспектах.

Поставленные задачи решаются двумя путями: 1) синхроническим анализом смысловых переходов внутри полисемантических слов, а также между лек-сико-семантическими группами- 2) ретроспективным анализом семантических сдвигов.

Вопросы семантической эволюции слов продолжают занимать большое место в лингвистических исследованиях (начиная с А. А. Потебни, К. Бюлера и др.). Поиски значений протослов становятся всё более актуальными.

В зависимости от характера ориентиров В. Н. Топоров выделил четыре основные этапа в истории типологических исследований: 1) ориентация на общее формальное подобие, на внешнюю схожесть при слабом учёте семантики- 2) ориентация на фонетику, на отдельные звуки и их соответствие в сопоставляемых словах, 3) ориентация на более тонкую и сложную инфраструктуру, объединяющую различные языковые уровни, — на морфонологию и словообразование- 4) преимущественная ориентация на семантику, на «результаты, достигнутые в области диахронической и синхронической семасиологии и формулируемые в виде семантических „почти универсалий“, фреквенталий и, шире, типовых схем „смыслопроизводства“ и более или менее индивидуальных решений в области семантических мотивировок тех или иных смысловых концептов» [275, с. 126]. В настоящее время этимология, по мнению учёного, переходит на пятый этап, для которого характерен «поиск семантической мотивировки языкового обозначения данного сигнификата», а в конечном счёте «поиск более глубоких смыслов, вплоть до „крайних“. Поэтому пятый этап предполагает выход за пределы (курсив наш. — А.Т.) семантики как преимущественной сферы поиска.» [275, с. 127].

На переориентацию целей и методики этимологического анализа указывал также Г. В. Колшанский. По мнению исследователя, традиционная этимология, ставившая своей целью обнаружение только формальной связи между исследуемым словом и его этимоном (при разумеющейся семантической зависимости слова и этимона), оказалась в некотором роде в тупике. Обзор этимологической литературы последних лет свидетельствует о том, что этимологическая наука проявляет растущий интерес к семантике [133, с. 15].

На многие неясности в существующей методике реконструкции, а особенно реконструкции семантической, указывается во многих академических работах [см., например, 216- 260 и др.].

Общей тенденцией современного языкознания, очевидно, можно считать семантическую направленность исследований. Из подчинённой, в общем-то второстепенной, области науки семантика выходит на передний край, начиная определять во многом характер и методику анализа лингвистических феноменов. Большое значение в связи с этим приобретает выявление параллелизма в развитии тех или иных явлений. Так, Ж. Ж. Варбот отмечает: «Продуктивным методом использования семантических параллелей является этимологический анализ лексики одного языка или группы родственных языков по семантическим полямпри этом предоставляются оптимальные возможности для вскрытия и использования семантических параллелей, причём наиболее доказательных, поскольку обеспечивается языковая и историко-культурная однородность материала» [47, с. 33 — 34].

В связи с этим важную роль играет проведение параллелей в развитии семантики разных этимологических гнёзд, исходные лексемы которых находились в отношениях синонимии. «При этом отношения синонимии понимаются не только как тождество значений лексем в синхронной системе языка, но и диахроническое тождество, то есть историческая смена одной лексемы другою в определённом значении» [47, с. 34].

В этом свете в качестве одного из выходов из существующего положения мы видим объединение лингвогенетического и типологического методов, тем более что попытки подобного рода уже предпринимались. Связь между названными методами усматривается нами в использовании результатов типологических изысканий в диахроническом аспекте — выявлении сходных моментов в развитии родственных и неродственных языков. Наглядность такого объединения проявляется в том, что параллелизм в семантической эволюции слов в разных языках становится общепризнанным фактом, а следовательно, если семантическая история слова является раскрытой в одном языке, то можно экстраполировать полученные результаты на другой язык, что (в совокупности со сравнительно-историческими данными) будет способствовать прояснению существующих «тёмных пятен».

Таким образом, можно говорить о комплексном генетико-типологическом методе, направленном на моделирование процесса языкового развития. Сущность данного подхода заключается в его разнонаправленности: с одной стороны, ретроспективности, идущей от современного состояния в прошлое (что, собственно, и является предметом сравнительно-исторического языкознания), с другой — проспективности, предполагающей какую-либо первоначальную точку отсчёта, причём не хронологического, а фактологического порядка, то есть ту или иную гипотезу происхождения языка. В результате этого становится возможно объединение проблематики глоттогенеза и сравнительно-исторических, типологических и ареальных построений лингвистической теории.

Мы считаем возможным определить в качестве такой первоосновы языка звукоизобразительность, отталкиваясь от которой можно анализировать пути развития семантики слов (а в перспективе — словообразования), подкрепляя полученные результаты данными ретроспективного и типологического порядка.

В основу настоящего исследования положены две гипотезы.

1. Развитие многозначности в пределах тематических групп подчиняется определённым закономерностям, обусловленным сходством значений входящих в эти группы единиц.

2. Анлаут слова несёт на себе большую смысловую нагрузку, чем инлаут и ауслаут. А следовательно, представляется целесообразным рассмотреть лексические единицы с точки зрения этимологически начальных компонентов корневых морфем. Поскольку часть языкового материала имеет ярко выраженную звукоизобразительную природу, возникает возможность с этих позиций охарактеризовать и более обширный массив слов.

Объектом анализа являются слова со свободным корнем. Этот выбор не случаен. Он связан в первую очередь с тем обстоятельством, что подобные слова, корни которых обычно состоят из 3 — 5 фонем, в меньшей степени участвовали в исторических словообразовательных процессах, а следовательно, подверглись менее значительным морфонологическим и семантическим изменениям. Не меньший интерес представляет и тот момент, на который обратила внимание К. А. Левковская: «Особенность слов с корневыми основами заключается в том, что значение в них монолитно, оно не членится на соответствующие компоненты, как у слов с производными (аффиксальными) или со сложными основами» [161, с. 248 — 249]. С точки зрения истории Э. Бенвенист предложил двухконсонантную структуру индоевропейского корня и высказал предположение о том, что в основе древнейших пластов языка лежала одноморфемная основа, равная корню [26]. В этой связи примечательно замечание Б. А. Ларина: «Односложные знаменательные слова редки и немногочисленны в славянских языках. Наличие словарного гнезда и примитивность (недифференцирован-ность) морфологической структуры исходного слова — наряду со сравнительно-историческими данными — служат достаточно убеждающими признаками их древности. Естественно приходит мысль и о древности семантической структуры таких слов. Если она сохранилась — пусть и не в первоначальном виде, а фрагментарно, в некоторых пережитках, — то такие односложные знаменательные слова могут послужить опорой для наших суждений о признаках архаической смысловой структуры слова» [155, с. 89].

Другое обстоятельство, связанное с отбором материала, заключается в самостоятельности, самозаконченности семантики корневых морфем (в отличие от связанных корней). В данном случае мы имеем возможность рассматривать семантические преобразования практически в «чистом» виде, не затемнённом значениями деривационных аффиксов.

Таким образом, ССК представляют интерес именно как носители элементов более древнего значения, нежели производные образования. Вместе с тем следует заметить, что синхронически непроизводные слова очень часто являются производными в плане диахронии, включающими в свой состав ныне непродуктивные аффиксы (как правило, суффиксы). Поэтому говорить о полной ясности исходного значения здесь приходится гипотетически. В то же время они содержат большую долю первоначальной семантики.

Следует сделать оговорку, что ССК — не любое слово, в котором корень является свободным, а только то, в котором он функционирует в свободном виде.

Предметом исследования является лексическое значение слова в синхроническом и диахроническом аспектах, что предполагает анализ семантической структуры полисемантических слов, а также рассмотрение основных путей эволюции значений лексических единиц.

Принципы отбора материала. В качестве материала описания нами были избраны 1840 слов со свободным корнем. Проанализированные лексические единицы извлечены путём сплошной выборки из «Словаря морфем русского языка» [148].

При этом были исключены все заимствованные лексические единицы, так как они, во-первых, несут определённые фонетические и семантические черты языка-источника, а во-вторых, некоторые признаки русского языка, поскольку частично (или полностью) были адаптированы заимствующим языковым коллективом. Следует также учитывать то обстоятельство, что в результате заимствования часто происходят существенные смысловые изменения, вследствие которых исконная семантика иноязычных лексем затемняется. Не вошли также в наш словник ненормативная и диалектная лексика (за исключением тех случаев, когда соответствующая семантика является не прямой, а переносной, вторичной).

При описании материала используются следующие методы и приёмы.

1. Метод компонентного анализа, предполагающий расчленение лексического значения слова на более мелкие смысловые компоненты (семы).

2. Метод синхронических семантических полей, ориентированный на выявление общих и дифференцирующих сем в составе лексических группировок.

3. Метод диахронических морфосемантических полейпод последними понимаются «поля, для элементов которых (слов) помимо семантической близости характерно наличие общего аффикса или основы.» [166, с. 381]. Применительно к настоящему исследованию данный метод означает выявление в лексических единицах глубинных, этимологических значений и установление связи этих значений с определёнными сегментами слов, которые в настоящее время не являются самостоятельными элементами (корнями), но, возможно, являлись таковыми в прошлом. Другая особенность нашей интерпретации этого метода, в отличие от традиционного понимания, заключается в установлении корреляции между выявленными фрагментами слов древними корневыми морфемами) и их звукоизобразительным содержанием, что предполагает выделение звуковых отрезков, передающих то или иное звукоизобразительное значение. Анализ слов в подобном отношении представляет несомненный интерес потому, что позволяет выявить общие семантические элементы, хотя генетически данные языковые единицы не являются в некоторой своей части родственными (либо их общность современной этимологией не признаётся). Учёт генетического родства способствует большей убедительности выделения общих сем в составе морфосемантического поля, а экстраполяция выделенных данных на неродственные слова того же поля может прояснить два момента: 1) выделить сходные семы, 2) проследить пути семантического развития слов. (Следует заметить, что понятие «морфосемантическое поле» трактуется неодинаково в современном языкознаниионо используется и в морфологии, на что в своё время указывал Г. С. Щур [306]. На наш взгляд, подобная точка зрения не отрицает наше толкование данного термина, поскольку в настоящем исследовании учитываются два важнейших параметра: наличие общего формального компонента и общность элементов семантики).

4. Приёмы моделирования языкового материала, в результате использования которого выстраивались схемы смысловых преобразований слов.

5. Элементы количественного анализа.

На этом пути существует много неясностей, что связано прежде всего с неразработанностью семантических вопросов диахронии. Ещё сравнительно недавно авторы работы «Общее языкознание: Методы лингвистических исследований» отмечали, что общая методика установления наиболее архаичных слов является наименее разработанной отраслью сравнительно-исторического языкознания, и объясняли это тем, что исследователями меньше внимания уделялось семантике реконструированного слова или формы [216, с. 57]. В последние годы происходит пересмотр устоявшихся точек зрения и в центре внимания лингвистических исследований всё чаще оказываются семантические проблемы, рассматриваемые как в синхронии, так и в диахронии. Происходит переориентация интересов семасиологов, в результате чего актуальными становятся поиски первичных значений протослов: «Основной же целью лексической и семантической реконструкции является установление того первичного значения слова, к которому восходят все последующие значения, или выявление причин, как одно значение породило другое, разумеется с учётом установления первоначального облика слова» [260, с. 37]. При этом речь идёт не просто об этимологизировании отдельных значений, а предполагается комплексная характеристика протосемантики, что «требует определения прежде всего эпохи распада языковой общности, рода занятий, жизненного уклада, характера общественных отношений, образа мышления древних носителей исследуемого языка, их прародины, той географической среды, в которой они „жили“» [260, с. 47]. Таким образом, проблема переводится из плана чисто лингвистического в истори-ко-экономико-культурологическую плоскость, что, несомненно, будет способствовать большей надёжности выполненных реконструкций и снизит субъективизм в оценке путей семантических модификаций. В связи с этим при анализе семантики слов как в синхроническом, так и диахроническом аспектах требуется привлечение данных смежных наук, опора на исторические, культурологические, археологические материалы, а не только использование собственно лингвистических моделей реконструкции.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нём впервые:

— предлагается бинарный семантический анализ слова, нацеленный на выявление механизмов развития полисемии;

— со звукоизобразительных позиций рассматривается эволюция значений словпри этом данная эволюция описывается как постепенное развёртывание прототипических диффузных ситуаций во всё более конкретные предметные области;

— предлагается новая область гуманитарного знания, находящаяся на стыке компаративистики, типологического языкознания, психолингвистики, — эт-нопсихолингвистическая реконструкция, предполагающая воссоздание идиоэт-нической звукоизобразительной картины мира.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что предлагается новый подход к изучению семантических процессов как в синхронии (бинарный семантический анализ слова), так и в диахронии (фоносемантиче-ский анализ лексических единиц). Данный подход предполагает выход за пределы семантики, интеграцию собственно семантических, психолингвистических, когнитивных представлений о языке. Помимо этого, ряд положений может послужить основой для формирования новой научной дисциплины — эт-нопсихолингвистической реконструкции, целью которой стало бы вскрытие национальных особенностей звукоизобразительного отображения окружающей действительности и отражения их в этнических лексиконах. Обозрение конкретного лингвистического материала позволяет высказать предположение, что в разных группах языков существуют не только особые языковые картины мира, но и различные звукоизобразительные картины мира, поскольку наблюдаются расхождения, например в звуковой передаче удара, в индоевропейских и иных языковых семьях.

Практическая значимость исследования связана с возможностью использования его результатов в углублённой разработке вопросов глоттогенеза с учётом данных неограниченного количества языков, в создании спецкурсов, а также соответствующих разделов учебников по теории языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1) в основе возникновения языка лежала звукоизобразительность, имевшая в своих истоках определённые коммуникативные единицы;

2) данные единицы обладают формальными и семантическими характеристикамик первым относится связь с типичными классами звуков, передающих то или иное фоносемантическое содержаниеко вторым — диффузность значения, внешне сходная с омонимией, однако фактически представляющая собой картину целостного, нерасчленённого восприятия мира;

3) исходя из постулируемого начального облика протоязыка можно в общих чертах представить (смоделировать) основные тенденции, направления развития семантики лексических единиц;

4) особенности синхронного описания значений слов связаны прежде всего с полисемией, поскольку семантическая структура многозначной лексемы позволяет представить пути возникновения новых лексико-семантических вариантов в «чистом» виде, без каких-либо формальных изменений, осложнённых результатами деривационных процессов;

5) описание структуры полисемантичных лексических единиц производится с помощью бинарного семантического анализа, отчасти сходного с дери-ватологическим, который предполагает расчленение значения соответствующего слова на два компонента: базовую сему, объединяющую лексико-семантические варианты, и дифференцирующие семы, различающие их.

Апробация работы. Результаты исследований обсуждались на научных и научно-практических конференциях (2005 — 2012 гг.) в гг. Самара, Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск, Махачкала, а также на ежегодных научно-теоретических и научно-практических конференциях, симпозиумах и семинарах в Уфимском научном центре Российской академии наук, Башкирском государственном университете, Башкирском государственном педагогическом университете им. М. Акмуллы, языковых подразделениях Уфимского государственного авиационного технического университета, Уфимского государственного нефтяного технического университета, Восточной экономико-юридической гуманитарной академии и отражены в следующих публикациях.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Трегубов А. Н. Смысловая корреляция между русским и башкирским языками с позиций семантической деривации // Вопросы филологии. — 2006. -№ 6.-С. 90−93.

2. Трегубов А. Н. Полисемия: проблемы и пути возможного решения // Знание. Понимание. Умение. — 2011. — № 1. — С. 179 — 183.

3. Трегубов А. Н. Фоносемантика и диахрония // Вестник ВЭГУ. — 2011. -№ 5 (55).-С. 100−103.

4. Трегубов А. Н. Полисемия и фонетическое значение // Вестник ВЭГУ. -2011.-№ 5 (56).-С. 163- 165.

5. Трегубов А. Н. Мотивационные основы наименований реалий фауны // Знание. Понимание. Умение. -2011. -№ 4. — С. 161−165.

6. Трегубов А. Н. Некоторые аспекты развития полисемии // Вестник Дагестанского научного центра. — 2011. — № 42. — С. 97 — 99.

7. Трегубов А. Н. Диахронические аспекты фоносемантики // В мире научных открытий. Гуманитарные и общественные науки. — 2011. — № 11.7 (23). -С.2068 — 2074.

Монографии:

8. Трегубов А. Н. Эволюция звукового состава русских корневых слов от праязыкового состояния до современного функционирования: Славянские языки Республики Башкортостан. — Уфа: Башк. пединститут, 1996. — 150 с.

9. Трегубов А. Н. Исторические изменения в значении слова. — Уфа: Восточный университет, 2005. — 180 с.

10. Трегубов А. Н. Бинарный семантический анализ слова. — Уфа: Вагант, 2006.-112 с.

11. Трегубов А. Н. Исторические изменения в значении слова: фоносеман-тический аспект. — Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. -270 с.

12. Трегубов А. Н. Полисемия русского языка: (опыт синхронического описания). — Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. — 174 с.

Статьи в научных журналах и сборниках:

13. Трегубов А. Н., Нафиков Ш. В. О некотором изоморфизме между русским и китайским языками в диахронии с привлечением данных тюркских языков // Семантика и функционирование единиц языка и речи: Межвузовский сборник научных трудов. — Уфа: Башк. пединст., 1996. — С. 5 — 15.

14. Трегубов А. Н. Глагольно-именная корреляция между лексемами со значением «действие — производитель действия» // Исследование языковых единиц и грамматических категорий в речи: Межвузовский сборник научных трудов. — Уфа: Башк. пединст., 1998. — С. 26 — 30.

15. Трегубов А. Н. Проблема корня в диахроническом аспекте // Вестник Башкирского государственного педагогического университета. Серия «Гуманитарные науки». № 1. 2000. — Уфа, 2000. — С. 49 — 62.

16. Трегубов А. Н. Группа лексем «Бытие, общие понятия» с точки зрения соотношения лексико-семантических вариантов // Вестник Башкирского государственного педагогического университета. Серия «Гуманитарные науки». № 2. 2000. — Уфа, 2000. — С. 110 — 127.

17. Трегубов А. Н. Группа лексем «бытие, общие признаки» с точки зрения соотношения лексико-семантических вариантов // Вестник Башкирского государственного педагогического университета. Серия «Гуманитарные науки». № 3. 2001. — Уфа, 2001. — С. 85 — 96.

18. Трегубов А. Н. О транссемантическом подходе к анализу языковых единиц // Функционирование языковых единиц и грамматических категорий в разных типах и стилях речи: Межвузовский сборник научных трудов. Ч. I. -Уфа: Башк. пединст., 1997. — С. 5 — 10.

19. Трегубов А. Н. Диахронический подход к анализу лексики // Вестник ВЭГУ. № 17/18. Филология. — Уфа: Восточный университет, 2003. — С. 54 — 55.

20. Трегубов А. Н. Языковая теория и лингвистическая модель // Дагестанский лингвистический сборник. № 13. — М.: РАН Ин-т языкознания, 2004. -С. 107−112.

21. Трегубов А. Н. Общие вопросы моделирования семантических преобразований // Языки Евразии в этнокультурологическом освещении: Юбилейный сборник статей в честь 50-летия научно-исследовательской деятельности Т. М. Гарипова. — Уфа: Восточный университет, 2005. — С. 105 — 109.

22. Трегубов А. Н., Гарипов Т. М. Вопросы семантического анализа лексики // Вестник БГГТУ. № 1(6). Серия «Гуманитарные науки». — Уфа, 2005. — С. 29 -42.

23. Трегубов А. Н. Проблемы и перспективы семантического анализа лексики // Вестник ВЭГУ. № 25/26. Филология. — Уфа, 2005. — С. 50 — 56.

24. Трегубов А. Н. Вопросы формальной структуры праиндоевропейского корня // Этимологика: Сборник научных статей. — Уфа: Восточный университет, 2006.-С. 26−35.

25. Трегубов А. Н., Гарипов Т. М. Потенциальные возможности анализа феноменов семантической деривации языков западного и восточного типов // Вестник ВЭГУ. Специальный выпуск. Мир Востока. Ч. 2. — Уфа, 2006. — С. 20 -33.

26. Трегубов А. Н. Методология диахронического фоносемантического анализа // Вестник ВЭГУ. № 29/30. Филология. — Уфа: Восточный университет, 2007. — С. 80 — 84.

27. Трегубов А. Н. Сопоставительный анализ русско-башкирских смысловых коррелятов // Язык, литература и культура на рубеже XX — XXI веков. -Уфа: Восточный университет, 2008. — С. 131 — 137.

28. Трегубов А. Н. О возможностях использования метода бинарного семантического анализа лексики // Вестник ВЭГУ. № 3 (41). Филология. — Уфа: Восточный университет, 2009. — С. 97 — 103.

Материалы и тезисы научных конференций:

29. Трегубов А. Н. Семантический синкретизм корней // Человек. Язык. Культура: Тезисы докладов научно-теоретического семинара. — Уфа: Изд-е Башк. ун-та, 1996. — С. 151−152.

30. Трегубов А. Н., Гарипов Т. М. Славянские языки Башкирии: История и функционирование // Культурное наследие славянских народов Башкортостана: Тезисы докладов научно-практической республиканской конференции. Т. II. -Уфа: Изд-е Башкирского университета, 1996. — С. 3 — 4.

31. Трегубов А. Н. О методе диахронического морфосемантического поля // Освоение семантического пространства русского языка иностранцами: Тезисы докладов Международной конференции. — Н. Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова, 1997. — С. 15.

32. Трегубов А. Н. Фоносемантический подход к семантическому анализу лексики // Межкультурный диалог на евразийском пространстве. Язык и литература в межкультурной коммуникации народов Евразии: Материалы международной научной конференции. — Уфа: РИО БашГУ, 2002. — С. 172 — 174.

33. Трегубов А. Н. Семантический анализ структурно элементарной лексики // Историческая демография русских Башкортостана: Доклады научно-практической конференции 28 — 29 ноября 2002 года. — Уфа: ГУП «Уфимский полиграфкомбинат», 2002. — С. 101 — 103.

34. Трегубов А. Н. Моделирование как метод описания языкового материала // Языки Евразии. Этнокультурологический контекст: Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции. 19−20 ноября 2003 г. — Уфа: Восточный университет, 2003. — С. 97 — 98.

35. Трегубов А. Н. Перспективы диахронно-синхронного моделирования семантики слов // Дагестанский лингвистический сборник. № 12. — М.: РАН Инт языкознания, 2003. — С. 89−95.

36. Трегубов А. Н. Возможности анализа семантической производности в многозначных лексических единицах // Русский язык в поликультурной среде: Лингводидактические и социокультурные проблемы высшего образования: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной Году русского языка и 450-летию добровольного присоединения Башкортостана к России. — Уфа: Изд-во УГНТУ, 2007. — С. 322 — 337.

37. Трегубов А. Н. Динамика анализа явления полисемии (основные тенденции) // Гуманистическое наследие просветителей в культуре и образовании: Материалы Международной научно-практической конференции 13 ноября 2007 г. — Уфа: Изд-во БГПУ, 2007. — С. 262 — 266.

38. Трегубов А. Н., Трегубов O.A. Лексические единицы поля «Музыка» с точки зрения полисемии // Актуальные проблемы общего и регионального языкознания: Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием 28 октября 2008 года. — Уфа: Изд-во БГПУ, 2008. — С. 265 — 267.

39. Трегубов А. Н. О генезисе речи и письма // Лингвистический семинар: Международная интернет-конференция 14−16 октября 2008 года. — Уфа: Изд-воУГНТУ, 2008.-С. 156- 159.

40. Трегубов А. Н. Некоторые замечания о синхронно-диахроническом анализе лексики // Язык и литература в поликультурном пространстве: Материалы международной открытой заочной научно-практической конференции. -Уфа: Восточный университет, 2009. — С. 200 — 203.

41. Трегубов А. Н. Фоно-семантические аспекты русского, башкирского и китайского языков // Межкультурная коммуникация как фактор консолидации современного российского общества: проблемы и пути развития: Материалы международной научно-практической конференции (20 — 21 января 2010 г.). -Уфа: Восточный университет, 2010. — С. 140 — 144.

42. Трегубов А. Н. Звукосимволизм и алтайские языки // Урал — Алтай: через века в будущее: Материалы IV Всероссийской научной конференции, посвященной III Всемирному курултаю башкир. — Уфа, 2010. — С. 316 — 320.

43. Трегубов А. Н. Диахронно-синхронный анализ лексики // Лингвомето-дические и культурологические проблемы обучения иностранным языкам в вузе: Материалы Всероссийской научно-методической конференции. — Уфа: РИЦ БашГУ, 2010.-С. 231 -232.

44. Трегубов А. Н. Звукосимволизм: перспективы сопоставления // Лин-гвометодические и культурологические проблемы обучения языковой коммуникации: Материалы Всероссийской научно-методической конференции 20−21 апреля 2011 г. — Уфа: РИЦ БашГУ, 2011. — С. 302 — 303.

45. Трегубов А. Н. Некоторые составляющие межкультурной коммуникации // Теория и практика языковой коммуникации: Материалы III Международной научно-методической конференции (21 — 22 июня 2011 г.). — Уфа: УГА-ТУ, 2011.-С. 427−429.

46. Трегубов А. Н. Полисемия и звукосимволизм: парадоксы // Давид Ку-гультииов — поэт, философ, гражданин, Всероссийская науч. конф. (2012, Элиста). — Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2012. — С. 233 — 234.

47. Трегубов А. Н. Многозначность и фонетическое значение слова // Теория и практика языковой коммуникации: Материалы IV Международной научно-практической конференции (20 июня 2012 г.). — Уфа: УГАТУ, 2012. — С. 340 -342.

48. Трегубов А. Н. Фонетическая значимость слова // Урал — Алтай: через века в будущее: Материалы V Всероссийской тюркологической конференции, посвященной 80-летию Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН. — Уфа, 2012. — С. 103 — 104.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

Анализ лексических единиц, включающих типичные сочетания звуков, позволил нам объединить в определённые группировки слова на основе общих для них фоносемем. В результате такого объединения было выделено 17 групп, в состав которых вошли 749 ССК, и предложены модели семантических преобразований, позволяющие наглядно представить пути смысловых сдвигов в семантике слов. Следует отметить, что если на начальных этапах развития языка определяющим моментом являлась звукоизобразительная мотивация, то в дальнейшем в этот процесс включаются деривационные и синтаксические компоненты.

Согласно результатам проведённого анализа многообразие значений слов современного русского языка в ССК, включающих фоносемемы, сводится к 13 исходным значениям, опирающимся на звукоизобразительность. Наиболее частотными являются следующие значения: «бить» (216 слов), «резать, царапать» (135) — к непосредственно звукоизобразительным относятся 118 ССК.

Следует отметить определённую связь исходных значений и классов звуковтак, значение «бить» преимущественно передаётся инициальными смычными согласными, значение «дуть» — губными, значение «давить» — носовыми, значения «резать, царапать» и «дрожать» — вибрантом (как правило, неначальным).

Исходные значения в подавляющем большинстве связаны с различными формами разрушения, преобразования: «изгибать, скручивать», «резать, царапать», «дёргать», «бить», «давить» и т. д. Данное обстоятельство является вполне объяснимым, поскольку имеется в виду созидательно-преобразовательная деятельность человека. Приведённые значения с разных сторон характерируют названный деструктивно-конструктивный процесс, то есть в своей основе являются сходными, поэтому достаточно часто появляется возможность множественности мотиваций значений слов, что можно считать типологической чертой древнего состояния языка.

Звукоизобразительная мотивация является неодинаковой в разных тематических группах. В разряде «Бытие» высокий процент мотивированности наблюдается в группах «Звуковые явления» (67%), так как она непосредственно связана со звуком, и «Продукты естественных процессов» (63%), так как ССК, входящие в неё, представляют собой результат физического воздействия. Напротив, группы «Бытие. Общие признаки» и «Время» имеют наиболее низкий процент (соответственно 20% и 14%), что объясняется высокой степенью абстрактности значений ССК. Следовательно, можно говорить об обратной пропорциональности степени звукоизобразительной мотивированности от уровня конкретности/абстрактности значения лексической единицы.

В разряде «Человек» количество звукоизобразительно мотивированных слов достаточно высокое (46%) — исключение составляют группы «Торговля, финансы» (20%) и «Государство, право» (19%). Таким образом, можно говорить об антропологической направленности ономатопеи.

В разряде «Природа» большинство групп обладает высокой степенью звукоизобразительной мотивированности: «Рельеф» (76%), «Грунт» (50%). Эти группы связаны с исходным значением чего-либо изогнутого. Только группа «Металлы, минералы» имеет невысокий процент (15%).

В разряде «Растительный мир» небольшое количество звукоизобразительно мотивированных слов наблюдается в группах «Зерновые растения» (20%) и «Травянистые растения» (11%). Наиболее мотивированными являются названия кустарников (55%) и деревьев (55%). Как правило, в их основе лежат качественные особенности растений (гибкость, мягкость или, напротив, твёрдость).

В разряде «Животный мир» самое большое количество звукоизобразительно мотивированных ССК наблюдается в группе «Птицы» (55%), обычно это непосредственные звукоподражания. С другой стороны, группы «Рыбы» и.

Дикие животные" мотивированы в меньшей степени (соответственно 17% и 11%), что может быть объяснено, вероятно, иными, неономатопеическими основами наименований или очень большими семантическими преобразованиями.

В результате проведённого анализа можно выделить достаточно устойчивые направления изменений в значениях лексических единиц, причём общей тенденцией названных трансформаций является движение от обобщённых, неконкретных представлений древнего человека об окружающем мире к более конкретным, что связано, вероятно, во-первых, с начинающей развиваться способностью человека к расчленённому восприятию своего бытия, а во-вторых, с причинами уже семантико-деривационного порядка: уточнение, конкретизация семантики слов обусловлено в значительной части присоединением словообразовательных аффиксов, которые позже (в результате процесса опрощения) стали финальной частью корней, образовав структуру СГС.

Итак, можно утверждать, что древний пракорень передавал не какое-либо конкретное явление, а комплекс явлений в их совокупности, нерасчленённости: действие, орудие труда, предмет труда, результат труда, обстоятельства совершения действия. И здесь, на наш взгляд, происходит соединение результатов компаративистских и фоносемантических исследований. Какое-либо гипотетическое ба могло обозначать сам удар (то есть звук), действие, вызывающее этот звук, орудие, которым это действие было выполнено. В дальнейшем происходит расчленение данных значений, в результате чего специализация семантики начинает связываться с теми или иными аффиксами.

Язык возник как средство коммуникации и материал для себя черпал в окружающем мире. Установление возможности взаимопонимания между людьми можно объяснить тем, что изначально звуковой комплекс прачеловека был связан с окружающей ситуацией, а именно звуковой. Передать информацию своему собеседнику так, чтобы произошло её более или менее адекватное восприятие и понимание, можно только уподобляя речевой поток тому явлению, о котором необходимо сообщить.

Учитывая тот спектр значений, который выявляется в результате этимологических изысканий, можно рассматривать приведённые фоносемемы как ядра определённых элементарных прототипических ситуаций, связанных с практической деятельностью людей.

Таким образом, анализ приведённых слов с позиций фоносемантики и транссемантики показал возможность объединения в пределах одного морфо-семантического поля лексических единиц, традиционно считавшихся неродственными, на основе глубинных семантических связей и взаимоотношений. Учёт названных связей помогает более широко взглянуть на исторические семантические процессы, обнаружить общее там, где существующие фонетические законы не позволяют этого сделать. Вместе с тем логика языкового материала подсказывает возможность такого решения, пусть даже в качестве альтернативного.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ языкового материала, в какой бы внешней форме он ни предпринимался, так или иначе связан с моделированием, в результате чего это понятие используется применительно не только к языковой системе в целом (общие модели), но и к отдельным её уровням (частные модели). В то же время следует заметить, что практически во всех случаях негласно ставится знак равенства между понятиями «лингвистическая модель» и «языковая теория». В связи с этим существует настоятельная потребность в их разграничении. На наш взгляд, демаркационная линия должна быть связана с самой сутью модели, предполагающей имитацию исследуемого объекта на другом материале (субстрате), а также возможность прогнозирования поведения названного объекта в будущем. Иными словами, «языковая теория» — это схема языка, абстрактное построение, а «лингвистическая модель» — схема прогностическая, способная предсказать пути (тенденции) развития языка.

По-прежнему остаётся актуальным вопрос о семантической структуре слова, причём в синхронном плане расхождения в подходах лингвистов связаны с включением/невключением отдельных классов смысловых компонентов в состав семем. Мы полагаем, что подобные несовпадения не носят принципиального характера, поскольку в основу изменения значений могут быть положены самые разнообразные признаки — реальные и потенциальные.

С диахронической точки зрения корневая морфема рассматривается с позиций формы и содержания в самых разных частных лингвистиках Европы и Востока. При этом наиболее вероятной древнейшей структурой признаётся СГ, в которой гласный элемент определяется как фонологически незначимый.

С семантической точки зрения такой корень характеризуется как синкретичныйэто предполагает опору на сущность (образ) явления без его детализации. В то же время отношение к семантическому синкретизмы не является однородным. Этот феномен представляется убедительным прежде всего в контексте фоносемантики.

В настоящей работе мы ставили перед собой цель рассмотреть вопросы семантики в синхронии и диахронии, в связи с чем разграничиваются понятия смысловых соотношений и смысловых сдвигов.

Смысловые соотношения характерны для современного состояния языка. При их рассмотрении мы сочли возможным использовать бинарный семантический анализ, при котором прежде всего сопоставлялись ЛСВ двузначных лексем и выявлялся инвентарь обобщающих объединяющих сем (ОБС) и обобщающих различителей смысла (ОДС). Обобщающие семантические компоненты мы считаем более предпочтительными, так как они фиксируют тенденции развития слов, а именно тенденции, на наш взгляд, являются основной характеристикой динамики языка. Трёхи более значные лексические единицы рассматриваются как последовательное развёртывание данного реестр&-. предпринятом нами описании мы не ставили задачу полного и исчерпывающего выделения ОБС и ОДС. В частности, речь не идёт о производной лексике. Это связано с тем, что в семантической структуре дериватов тесно переплетаются элементы лексических и словообразовательных значений, а это уже другой уровень анализа.

Мы ограничили свой обзор дву-, трёхи четырёхзначными ССК исходя из следующих соображений: во-первых, наличие в лексеме большого количества ЛСВ, как правило, не вносит ничего принципиально нового в базовое соотношение ЛСВво-вторых, нарастает число су беем, то есть минимальных конкретных семантических элементов, рассмотрение которых целесообразно в комплексном описании семантической структуры словав-третьих, нет необходимости загромождать текст многообразными значениямив-четвёртых, количество такого рода лексических единиц достаточно ограничено.

Поскольку в качестве основы семантических соотношений мы рассматриваем двузначные ССК, то наиболее типичные их случаи мы считаем возможным обозначить как базовые. Названные базовые семы могут быть продуктивными и регулярными. При этом под продуктивными понимаются базовые пары ОДС, связанные более чем с двумя ОБС, а регулярными — смысловые блоки «базовая пара ОДС — ОБС», представленные более чем двумя лексическими единицами.

В ходе диахронического семантического анализа описывались фоносе-мантические истоки человеческой речи. При этом использовались понятия фо-носемемы и квазиморфемы. Под фоносемемой понимается исходное звукоизо-бразительное значение, которое передаётся квазиморфемой — звуковым отрезком, с точки зрения современного языка не являющимся морфемой, но объединяющим лексемы на основе сходства звучания и этимологического значения. В результате было выделено 17 групп ССК, исходя из которых строились различные модели смысловых сдвигов на основе фоносемантической мотивации. Было выделено также 13 значений, мотивированных вышеозначенным образом. Исходные значения в большинстве случаев связаны с производственной деятельностью человека.

Основная сфера человеческого существования — трудовая деятельность, физическая и интеллектуальнаяпричём отрывать их друг от друга и превращать в самодовлеющие области вряд ли целесообразно. Отсюда и истоки человеческой речи следует искать в трудовых процессах, а именно — изготовлении орудий труда на самом примитивном уровне, способах добывания пищи (собирательство и охота, а следовательно — первоначальное «знакомство» с представителями животного мира) и огня. Названные первоначальные атрибуты человеческого бытия должны были закрепиться в соответствующих звукокомплек-сах, которые можно с одинаковым успехом называть и прапредикативными, и праноминативными единицами. Сущность же их, на наш взгляд, заключается не в этом. И слово, и предложение несут информацию об окружающем мире, о месте человека в этом мире, его деятельности и оценке предметов реальной действительности и самого себя.

Поэтому на таком фоне выглядят несколько наивными представления лингвистов прошлого, из попытки свести происхождение языка к какому-либо одному первоистоку: трудовым выкрикам, первым междометиям и т. д.

Мир многообразен, и человек оценивает его по-разному. Поэтому вряд ли стоит однозначно определять видение мира древними людьми. Мы уже останавливались на точке зрения Б. А. Серебренникова, подвергавшего критике но-стратическую теорию и отрицавшего многие соответствия на том лишь основании, что эти лексические единицы имеют звукоподражательный характер. С другой стороны, стала хрестоматийной критика звукоизобразительности, основывающаяся на том, что у разных народов подражания, например, звукам, издаваемым животными и птицами, различаются в фонемном отношении. На наш взгляд, на это обстоятельство следует обратить особое внимание и попытаться привести в систему такого рода факты. Как нам представляется, в данном случае можно вести речь об особенностях отражения звукового мира в языках разных народов с учётом, во-первых, особенностей фонемного состава их языков, во-вторых, особенностей их мировосприятия. Иными словами, мы предлагаем поставить вопрос не об исключительно лингвистической реконструкции (хотя и её нельзя сбрасывать со счетов), а о реконструкции этнопсихолингвистической, в которой бы нашли отражение этнически специфические моменты познания мира и фиксации их в языке с синхронической и диахронической точек зрения.

Таким образом, речь идёт о реконструкции древней звукоизобразитель-ной картины мира, неодинаково проявляющейся у различных этносов и представляющей собой специфическое отображение звуковых явлений в национальных лексиконах.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ авест. — авестийский язык алб. — албанский язык алт. — алтайский диалект англ. — английский язык англос. — англосаксонский язык арм. — армянский язык блр. — белорусский язык болг. — болгарский язык в.-луж. — верхнелужийский язык гот. — готский язык греч. — греческий язык др.-в.-нем. — древневерхненемецкий язык др.-греч. — древнегреческий язык др.-инд. — древнеиндийский язык др.-ирл. — древнеирландский язык др.-перс. — древнеперсидский язык др.-прусск. — древнепрусский язык др.-рус. — древнерусский язык др.-сакс. — древнесаксонский язык и.-е. — индоевропейский праязык лат. — латинский язык лит. — литовский язык лтш. — латышский язык макед. — македонский язык морд. — мордовский язык нем. — немецкий язык нов.-в.-нем. — нововерхненемецкий язык нов.-исл. — новоисландский язык ностр. — ностратический праязык осет. — осетинский язык перм. — пермский диалект петерб. — петербургский диалект польск. — польский язык праславянск. — праславянский язык сербохорв. — сербохорватский язык слвц. — словацкий язык словен. — словенский язык словин. — словинский язык ср.-в.-нем. — средневерхненемецкий язык ст.-польск. — старопольский ст.-слав. — старославянский язык ст.-чеш. — старочешский язык том. — томский диалект укр. — украинский язык чеш. — чешский язык шв. — шведский язык.