Нанайский шаманизм в истории и культуре коренных народов Приамурья и Приморья: Середина XIX — XX вв

В последнее время во всем мире отмечается поразительный рост интереса к истории, культуре1 и различным религиозным верованиям коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Люди стремятся к познанию своего предназначения посредством приближения к тайнам человеческой психики, понимания своего места и роли в жизни на Земле.

В культуре нанайцев отражается единый образ мира. Для постижения общей картины мира, необходимо увидеть в ней определенные закономерности. Понять культуру нанайцев как целостную систему2 невозможно без учета того, что в ней органически встроен такой феномен как шаманизм. Не отрицая важность анализа шаманизма под углом зрения истории и этнографии, автор диссертации считает, что без включения культурологического аспекта исследования трудно, и порою невозможно, представить полную картину шаманизма как системы.

При этом сразу оговоримся, что мы не ставим перед собой задачу сугубо культурологического анализа шаманизма. Но обозначить определенные контуры культурологического исследования шаманского камлания, шаманского песнопения, одежды шамана, орнамента, его семантики и других атрибутов шаманского снаряжения весьма необходимо. Кроме того, исследование культуры нанайского народа на наш взгляд включает в себя учет тончайших психологических оттенков, анализ которых должен вестись на философском, культурологическом уровне, этнопсихологическом уровне. При исследовании психологии шамана автор пытался органически включать культурологические нити анализа в ткань исследования проблемы.

1 Культура в нашем понимании отображает индивидуальность каждого человека и все человечество в целом в различные исторические эпохи. Она слагается из многих аспектов: знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества. — Tylor Edward Burnett. Primitive Culture. L., 1871. -Э. Б. Тай-лор. Первобытная культура. M., 1989. С. 18, 509.

2 Художественная культура первобытного общества. СПб., 1994, с. 9.

Актуальность темы

исследования прежде всего продиктована, с одной стороны, ее недостаточной теоретической, культурологической и историко-этнографической изученностью, необходимостью определения в структуре культуры коренных народов Приамурья и Приморья наиболее жизнеспособных исторических традиций, с другой — негативных, не отвечающих духу времени.

Изучение шаманизма актуально еще и потому, что его анализ поможет устранить имеющийся пробел в историко-этнографической литературе, в которой большое внимание до сих пор уделялось преимущественно эмпирической стороне вопроса (описание внешних проявлений верований, отправления культов, действий и атрибутов шаманов у разных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока). Исследования дореволюционного периода времени проводились преимущественно носителями европейской, славянской культуры. Поэтому особенную ценность представляют работы носителей языка и культуры: нанайского лингвиста и этнографа Киле Н. Б., филолога Оненко С. Н., и, в особенности, известного этнографа и общественного деятеля Гаер Е. А.

Актуальность научного изучения шаманизма как составной части культуры коренных народов Приамурья и Приморья определяется сложностью и нерешенностью основных исторических проблем дальневосточных этносов. Обращение к истории шаманизма, безусловно, способствует расширению историковедческой базы, что в конечном итоге поможет культурологам, этнографам, историкам выйти на решение сложных проблем этнической истории, этногенеза и культурогенеза коренных народов Дальнего Востока России.

К концу XX в. отечественными и зарубежными исследователями накоплен и обобщен богатый материал, появляются новые научные методы, трансформируется категориальнопонятийный аппарат, меняется научная парадигма, становится возможным освоение новых подходов к рассмотрению древнейших культур Дальнего Востока России.

Архиважной представляется задача изучения истории, этнографии и культуры коренных этносов Дальнего Востока на современном этапе в связи с сокрушительными тенденциями разрушения, ассимиляции и физического исчезновения их на территории России. В последнее время эта тенденция достигла своей критической отметки.

Осознание мировых масштабов грядущей катастрофы побудило ООН объявить Международное Десятилетие коренных народов мира (1994;2004 гг.). В этой связи изучение традиционной и современной обрядовой культуры, истории, шаманизма, ритуалов, музыки, эпоса коренных народов Дальнего Востока России приобретает не только научное, но и, главное, высокое гуманистическое звучание. Ибо исследование обрядов и ритуалов коренных народов Севера и Дальнего Востока как составной части общечеловеческой культуры связано с магистральными этико-нравственными проблемами современности — сохранением этнического разнообразия мира, возрождением и дальнейшим развитием самобытных и неповторимых культур.

Таким образом, автор впервые делает попытку включения культурологического аспекта при активном использовании историко-этнографических подходов к шаманизму как явлению, которое вне комплексного анализа (включая и культурологический) не может полностью состояться.

Хронологические рамки исследования, определенные автором с середины IX в. по 90-е годы XX в., обусловлены несколькими причинами. Во-первых, накопленный материал, сконцентрированный в архивах и музеях в России и за рубежом, более всего отражает нанайский шаманизм в данный временной промежуток. Во-вторых, относительно большой хронологический период, который взят автором для анализа, правомерен, так как шаманизм нуждается в исследовании его основных положений в динамике, развитии, движении.

Этнические рамки диссертации. Нанайцы — народ, живущий в рамках природного годового цикла3 на Дальнем Востоке, язык которого относится к тунгусо-маньчжурской группе4. Это — наиболее многочисленный среди коренных жи.

Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск, 1995, с. 40, 42, 44- Тойнби А. Постижение истории. М., 1991, с. 80.

4 Оненко С. Н. Нанайско-русский словарь. М., 1980, с. 5−9. телей Приамурья и Приморья, и сравнительно хорошо изученный исследователями этнос. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.5 нанайцев в Хабаровском крае проживает10 582 чел.- в Китайской Народной Республике — около 3000 чел.6.

Самоназваниеitdnau, нами, нанисай, хэдени7. В переводе с нанайского языка НаЗемля, Най — человек, т. е. нанай — человек землиСайлюди, нанисай — люди земли. Такое толкование о своем этносе исходит от анимистического воззрения или представления о том, что есть земные люди, люди, живущие на небе и люди подземного мира.

В прошлом нанайцев именовали по-разному: ходзенами, кили, гейкили, сама-гирэ, узала, натки, ачаны и проч. Килии самагириэто название отдельных тун-гусо-язычных родов (Килэн и Самар), в прошлом выходцев из тунгусских оленеводческих племен, вошедших в этнический состав нанай. Устаревшее название «гольды» впервые появляется у JI. И. Шренка в «Вестнике Русского Географического Общества» (1857 г. кн.1), причем «гольды» было переведено с немецкого языка — «Золотое племя"8. Термин «гольды», вероятно, заимствован от ульчей или негидальцев, близких нанайцам народностей, проживающих в низовьях Амура. Первые именовали нанайцев голъдини, вторые — голъдих. жяъ-дш. Китайцы именовали нанайцев юпитазами, что означало «люди, одетые рыбьей кожей». Нанайцы, проживающие на территории Китая, называют себя хэчжё. В литературе и официальных документах лишь в 30-х годах XX в. утверждено самоназвание нанайцев как Нанайцы.

5 Национальный состав населения СССР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1991, с.22- Оненко С. Н. Нанайско-русский словарь. М., 1980, с. 282, 283, 486- Численность и состав народов Севера (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.) г. Хабаровск. Хабаровское краевое управление статистики.

6 По данным 60-х годов XX в. в КНР проживали 1000 нанайцев. — Численность и расселение народов мира. Под ред. Брука С. И. М., 1961, с. 409- Народы мира. Этнографические очерки. Народы Восточной Азии. Под общ. ред. Толстова С. П. M.-JL, 1965, с. 684. По другим даннымоколо 3000 чел. — Гонтмахер П. Я. Нанайцы. Этюды о духовной культуре. Хабаровск, 1996, с. 17.

7 Хэде/ni так называют нанайцы, живущие в районах массового расселения по среднему течению Нижнего Амура, своих сородичей, живущих в низовьях Амура.

8 Гольды — от лат. gold — золото, золотой.

Этнический состав нанайцев гетерогенен, он сформировался из разных родов потомков древнего аборигенного населения Приамурья, племенных групп тунгусо-маньчжурских народностей и родов чжурчжэней, маньчжур и других коренных народов Дальнего Востока. В него входит более 20 родовых общинных групп: Актанко (Актанка), Бельды9 (Билдай), Гаер (Гаил), Гейкэр (Гейкер), Ди-гор (Дигэр), Донкан (Донка), Дяксул, Заксор (Дяксор), Киле (Килэн), Кукченко (Кукченка), Маринкан (Маринка), Наймука (Наймукэ), Одзял (Одял), Оненко (Онинка), Ойтанкан (Ойтанка), Пассар (Пасар), Перменко (Пиэрминкэ), Самар, Соргол (Сорголи), Тумали (Тумэли), Уза, Удинкан (Удинкэ), Уксуменко (Укси-мэнкэ), Ходжер (Хэдер), Юкамзан (Юкэмзэн) и др.

Лингвисты-исследователи выделяют в нанайском языке (старое названиеч 10 гольдскии язык) три диалекта :

1- амурский (или нижнеамурский), охватывающий около половины всех нанай;

2- кур-урмийский (или курский) — не более 2−3% всех нанай;

3- сунгарийский (или верхнеамурский) — несколько меньше общего числа нанай. Носители первых двух диалектов живут на территории России, носители третьего — преимущественно на территории Китайской Народной Республики, и лишь незначительная часть последних проживают в Хабаровском и Приморском крае.

Традиционные формы хозяйстварыболовство, охота, собирательство. В советское время нанайцы стали заниматься животноводством и земледелием.

До начала XX в., несмотря на распространение православия, в верованиях нанайцев главную роль играли анимизм и шаманизм. Эта культура является уникальной исторической и философской ценностью.

Территориальные рамки исследования охватывают значительную часть Приамурья (Нанайский, Хабаровский сельский, Комсомольский, Солнечный.

9 Диссертант относится по этнической принадлежности к данному народу, владеет нанайским языком, воспитан в семье с традиционным укладом жизни.

10 Петрова Т. И. Краткий нанайско-русский словарь. М.-Л, 1935; Аврорин В. А. Грамматика нанайского языка. Фонетика и морфология. Т. 1−2. М.-Л., 1959, 1961; Оненко С. Н. Русско-нанайский словарь. Л., 1959; Языки народов СССР, т. 5, Л., 1968; Сем Л. И. Очерки диалектов нанайского языка. Бикинский (Уссурийский) диалект. Л., 1976. районы, район им. С. Лазо Хабаровского края) и Пожарский район Приморского края. Именно на этой территории, где наиболее компактно расселен нанайский этнос, сформировался классический вариант нанайского шаманизма.

В Приамурье и Приморье испокон веков проживают рода и племена тунгусо-маньчжурских народов: чжурчжэни, маньчжуры, нанайцы, ульчи, удэгейцы, эвенки, нещдальцы, орочи, нивхи (последние относятся к палеоазиатам). Тунгусо-маньчжурские народы соседствовали с монгольскими племенами, корейцами и якутами.

Нанайцы в довоенное время проживали в Кур-Урмийском, Нанайском, Комсомольском, Амурском, Николаевском, Ульчском районах Хабаровского края, Пожарском районе Приморского края. После Великой отечественной войны около 200 человек были переселены на Южный Сахалин. Однако многие переселенцы вскоре вернулись обратно к своим местам обитания. За рубежом нанайцы проживали в Хэйлунцзянской провинции Китайской Народной Республики, в основном по рекам Сунгари и Уссури в Сунгарийской и Уссурийской низменностях. В настоящее время нанайцы проживают в Комсомольском, Нанайском, Амурском, Солнечном, Николаевском, Ульчском, Хабаровском районах, районе им. С. Лазо Хабаровского края, в городах Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Амурске, Николаевске-на-Амуре и др., Пожарском, Бикинском районах Приморского края.

Территория расселения нанайцев охватывает большую часть русского Дальнего Востока. По реке Амур их селения тянутся на расстояние 507 км, по рекам Кур и Урми — на 60 км. Вся территория расселения нанайцев по климатическим особенностям входит в зону восточно-азиатских муссонов11, богатыми флорой и фауной.

В таежном массиве реки Амур произрастают удивительные реликты субтропиков: бархатное дерево, маньчжурский орех, актинидия, дикий виноград, лимонник, калина, легендарный женьшень, многие другие уникальные лекарственные растения. В лесах встречаются уссурийский тигр, бурый медведь,.

11 Сем Ю. А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIXсередина XX в.). Владивосток, 1973, с. 17−19. изюбрь, лось, кабан, кабарга, косуля, рысь, белка, черно-бурая и рыжая лисы, соболь, горностай и другие животные. Богата тайга и пернатой дичью: рябчиками, тетеревами, глухарями, фазанами и проч. Множество мелких озер, рассыпанных вдоль берегов Амура, богатого рыбой, являются излюбленными местами гнездовий перелетных птиц.

Богатейшая природа амурского бассейна наложила своеобразный отпечаток на мировосприятие нанайского народа, его декоративное искусство, устное народное творчество, промысловые культы, ритуалы и обряды, религиозные представления.

Объект исследования — шаманизм нанайцев в общей историко-культурной системе тунгусо-маньчжурских народов Дальнего Востока.

Предмет исследования — анализ национальных корней, основных черт, особенностей культурных многовековых традиций нанайского шаманизма, камлания во времени и пространстве, его разветвленной атрибутики, этнопсихологии шамана, его экстрасенсорных способностей исследуемых в общей системе культуры народностей Приамурья и Приморья.

Цель работы — исследовать историю нанайского шаманизма, его истоки, своеобразие, этнографические, культурологические, этнопсихологические аспектыпоказать шаманизм как живое, постоянно развивающееся явление на протяжении его полуторавековой истории. Основные задачи:

— показать общую картину развития нанайского шаманизма в разные исторические периоды, включая последнее десятилетие XX в.;

— выявить корни шаманизма на основе анализа экспедиционно-полевых материалов, собранных диссертантом в пяти районах Приамурья и Приморья;

— обозначить основные характеристики шаманизма, которые зафиксированы нами в изучаемом регионе Приамурья и Приморья, а также за рубежом (США);

— отметить своеобразие камлания нанайского шамана, учитывая его оригинальные черты и особенности;

— дать общую характеристику шаманской атрибутики, которая является составной частью шаманского комплекса и без анализа которой шаманизм не может быть представлен как целостное явление, как феномен;

— исследовать шаманизм в системе культуры этноса, в системе тех ценностей, которые слагаются в единую картину духовного, художественного и эстетического наследия нанайцев;

— определить место нанайского шаманизма в общей системе культуры народов Евразии;

— отразить представление нанайцев о модели Вселенной (древо жизни, сэвэн и др.).

Методологической основой исследования являются фундаментальные труды философов, историков культуры, этнографов, культурологов по проблемам культуры и художественного наследия народов, находившихся долгое время на ранней стадии исторического развития.

Автор диссертации исходит из формулы, что шаманизм в общей системе культуры нанайцев нуждается в комплексном исследовании не менее чем другие ее подсистемы: декоративное искусство, устное народное творчество, музыкальный фольклор, орнамент, народный театр и др.

Методы исследования. В работе использовались следующие методы исследования: метод обобщения материала от единичного к общему, от частного к целому, сравнительно-исторический метод, социологические методы, метод визуального наблюдения, метод респондентского опроса, ретроспективный метод, метод встроенного наблюдения.

Из перечисленных методов основным в диссертации является метод встроенного наблюдения, с помощью которого автор, выступая в роли ассистента шамана в обрядах, «встраиваясь» в обряд, становился его равноправным участником12.

12 Метод встроенного наблюдения применялся такими этнографами как Л. Я. Штернберг, Б. О. Пилсудский, Ю. А. Сем, Е. А. Гаер. Метод встроенного наблюдения и его анализ помогли автору изнутри постичь проблему нанайского шаманизма, который невозможно увидеть и проанализировать со стороны просто фиксируя те или иные факты и явления. Он использовался во время длительных контактов с нанайской шаманкой М. Ч. Гейкер, другими шаманами и полуторамесячной поездки в США (штаты Вашингтон и Орегон) в 1994 г.

В то же время следует учесть, что без знания языка изучаемого народа, его этнопсихологических черт применение этого метода может не только не помочь исследователю, но и навредить.

Научная новизна диссертации определяется рядом положений.

— Впервые автором предпринята попытка монографического исследования нанайского шаманизма за период с середины XIX до конца XX вв. как историко-культурного явления.

— Анализируются наиболее оригинальные черты нанайского шаманизма.

— В д иссертации определено место нанайского шаманизма в духовной культуре этноса. -Впервые сформулирована концепция экстрасенсорных способностей нанайских шаманов.

— В работе выявлены основные психологические особенности шаманизма.

— Автор использовал метод встроенного наблюдения при исследовании шаманских камланий, апробированный за рубежом.

— Диссертант впервые вводит в научный оборот материалы по шаманской атрибутике из народных музеев сел Сикачи-Алян, Кондон, Найхин, Красный Яр.

Внедрение в практику результатов исследования. Разработанные в диссертационной работе концептуальные вопросы шаманизма могут быть использованы при составлении и чтении курсов лекций, проведении практических занятий, спецкурсов и специальных семинаров по шаманизму, этнокультуре, истории Дальнего Востока России, при разработке методических пособий и рекомендаций для студентов отделений народов Крайнего Севера (ОНКС) ВУЗов и др. учебных заведений.

Материалы экспедиционно-полевых исследований по шаманизму могут быть использованы в краеведческой и лекционной работе, при оформлении экспозиций и выставок о традиционной культуре нанайцев. Кроме того, они необходимы для оказания помощи работникам культуры, руководителям художественно-фольклорных коллективов, всем тем, кто занимается проблемами сохранения и возрождения культуры коренных народов Приамурья и Приморья (составление сценариев фольклорных фестивалей, написание либретто, сценариев шоу исто-рико-этнографического характера и т. п.).

Варианты записанных автором камланий могут быть использованы историками, культурологами, этнологами в качестве важных источников при исследовании этногенеза и культурогенеза коренных народов Дальнего Востока.

Перспективность данной работы заключается в её практическом и теоретическом применении при формировании концептуальных представлений о духовной культуре коренных этносов Дальнего Востока России, их менталитете и мировоззрении, а также в прикладном значении для теории и практики истории, этнографии, антропологии, культурологии, социологии, этнопсихологии, психотерапии, психоанализа и других наук.

Апробация работы. Основные выводы и положения диссертации изложены в сообщениях и докладах на семинарах по шаманизму и спиритуализму в США (в церкви Сиэтл Юнити Черч и Вашингтонском университете г. Сиэтла, на о. Бэйнбридж, о. Уидби, штата Вашингтон, г. Юджин штата Орегон, 1994). Автор выступал с сообщениями по теме диссертации во время международной научной конференции «Культура, наука и образование народов Дальнего Востока России и стран Азиатско-Тихоокеанского региона: история, опыт, развитие» (г. Хабаровск, 1995), на межрегиональном семинаре «Орнаментальное искусство коренных народов Дальнего Востока» (г. Комсомольск-на-Амуре, 1995), на 44-ой и 45-ой научно-практических конференциях Хабаровского государственного педагогического университета (г. Хабаровск, 1998, 1999), на региональном научно-методическом семинаре по проблемам высшей школы в Хабаровском государственном техническом университете (г. Хабаровск, 1999), на научно-практической конференции «На рубеже веков. Проблемы изучения и сохранения историко-культурного и природного наследия» в Хабаровском краевом краеведческом музее им. Н. И. Гродекова (1999).

По материалам диссертации проведены специальные семинары на отделении народов Крайнего Севера в Хабаровском государственном педагогическом университете.

Источниками для изучения проблемы служили экспедиционно-полевые исследования, архивные материалы, музейные коллекции. Автор проводил полевые сборы в 1993;1999 гг. в селах: Найхин, Лидога, Дада, Даерга, Сикачи-Алян, Кондон, Гвасюги, Троицкое, находящихся в пяти районах Хабаровского края: Нанайском, Солнечном, Хабаровском сельском, Комсомольском, районе им. С. Лазо и селах Агзу, Красный Яр Пожарского района Приморского края, в городах Комсомольске-на-Амуре, Хабаровске. В течение полутора месяцев (13.05- 24.06.1994) во время семинаров по шаманизму и спиритуализму в США, организованных автором с российской стороны в рамках тура по культурному обмену, диссертант участвовал в церемониях в качестве ассистента нанайской шаманки.

В период полевых исследований автор наблюдал совершение ритуалов и обрядов, в которых шаманы не принимали непосредственного участия, а также шаманские камлания с целью лечения и превентивными целями.

В настоящей работе использованы некоторые материалы государственных центральных, краевых архивов Хабаровского края. Кроме того, в диссертации анализируются материалы центральных, краевых, городских и сельских музеев.

Струшура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, приложения. Во «Введении» автором определены цели, задачи и предмет диссертационного исследования, показана важность историко-этнографических и культурологических аспектов изучаемой проблемы, обоснована ее актуальность, характеризуется степень разработанности в литературе, теоретическая и практическая значимость, изложена методология, методика, методы и структура диссертации, показана специфика исследовательского подхода к изучаемой теме, сделаны общие выводы.

Заключение

.

История социальных институтов является, с одной стороны, историей религий, с другой — идеологии, историей хозяйства и быта — с третьей. Все это в единстве находит свое отражение в сознании человека. Пройдя через них, исходные, генетически обусловленные черты шаманизма одновременно и входят в сознание, и маскируются им. Когда эти культурные аберрации, их преломляющая сила столь велики, как это имеет место в новоевропейском рационализме, для их снятия необходимы специальные психоаналитические процедуры, либо специальные исторические реконструкции, которые, например, позволили бы и под христианскими ритуалами обнаружить некоторые, едва различимые, следы былого шаманизма. Попадая под влияние религий и идеологий, шаманизм ассимилируется ими. Он сам начинает выступать то ли как одна из них, то ли как их составная часть, принимая присущую им форму. И тем самым «забывая» о своей реальной природе.

Длительная история изучения шаманства и шаманизма в этнографии и культурологии свидетельствует о разной степени ценности и интенсивности иследо-ваний в данных областях. Это обусловлено особенностями господствующей научной мысли на конкретных этапах развития науки и состоянием общественных представлений об этих сложных явлениях. При исследовании проблем шаманства и шаманизма в центре внимания исследователей обычно оказывается культурологический контекст камланий, практико-обрядовая сторона жизнедеятельности шамана, предметы культа и т. п. Значительно реже анализу подвергается психика шамана, практико-психологический аспект его деятельности, характер воздействия на окружающую среду и человека.

В нашем случае феноменологическая редукция несколько облегчена тем, что народы Приамурья и Приморья еще не столь далеко оторвались от традиции гармонических связей с природой, еще, к счастью, не вступили полностью на гибельный путь представления себя якобы независимыми от природы существами.

В течение последнего десятилетия XX столетия отмечается заметный рост интереса к шаманизму и иным ранним верованиям народов мира, а также к различным ритуальным, духовным, шаманским практикам. Он продиктован стремлением все большего числа исследователей и широкого круга лиц, практикующих, либо желающих начать практиковать ритуалы шаманов. Целью исследователей является желание постижения его сути, выявление значения в формировании культуры, этногенеза и др.

Прослеживая историю духовной культуры нанайцев, исследователь знакомился с ее уникальным искусством: музыкальным фольклором, устным народным творчеством, народной хореографией, национальными играми. В этот ряд органически вписывается и шаманизм как явление, которое может пролить свет на многие стороны и грани истории и культуры коренных этносов Дальнего Востока, их культурогенеза и этнической истории. В частности, до настоящего времени ни один исследователь, изучавший нанайцев, не использовал данные по шаманизму в качестве этногенетического источника. Возможно, поэтому до сих пор достаточно полно не дорисована картина нанайского этногенеза. Тот факт, что в годы советской власти проблема шаманизма народов Севера почти не исследовалась, также сыграл свою негативную роль.

Исследование показало, что шаманизм является важнейшим составным звеном в системе национальной культуры и что в его структуре у тунгусо-манчжурских и палеоазиатских народов больше общих черт, чем особенных. Одновременно в шаманизме каждого из этих малочисленных этносов Сибири и Дальнего Востока имеются свои оригинальные черты, свои национальные особенности, которые автор старался показать в настоящей работе. В то же время, в каждом роде имелась своя особая система шаманизма. Более того, каждый шаман имел свой стиль камлания, своих сэвэ//об-помощников, которые одновременно являлись оберегами его и его семьи.

Материал по шаманизму позволяет проследить, в известной мере, накопление народных знаний в традиционной медицине, что, безусловно, может быть использовано современной наукой. Выделение регионального аспекта, в частности северного, представляется оправданным, исходя из слабой изученности шаманизма как явления духовности. Содержание и форма шаманизма находятся в связи с месторазвитием народа, включенностью человека в биосферу и ноосферу. Такой прицельный подход позволяет ввести в научный оборот неизвестные факты о деятельности конкретных шаманов. Автор также обозначил круг интересных проблем, которые ждут своего рассмотрения.

В настоящее время исследования по шаманизму завершают эмпирический этап и закладывают основу для формирования фундаментальных трудов по этнопсихологии и мировоззрению коренных народов Севера.

Автора интересовали основные особенности, закономерности и тенденции развития традиционной культуры нанайского этноса, влияние шаманизма на психологические процессы в обществе.

Диссертантом использовалась научная методология изучения истории, культуры, шаманизма в теоретическом и практическом преломлении к истории нанайского этноса, изложенная в трудах отечественных и зарубежных историков, этнографов, культурологов, фольклористов, философов, психологов и других исследователей.

В процессе изучения проблемы шаманизма использованы различные методологические принципы, выработанные отечественной наукой при изучении социальных явлений: культурологический подход, синхронный срез, анализ отечественной и зарубежной литературы, философского, этнологического и социологического характера. В качестве важного источника использованы государственные и музейные архивы, материалы научно-исследовательских институтов, личные архивы этнографов, данные социологических исследований. Автор применил анкетирование методом экспертной оценки, которое внесло уточнения степени достоверности феномена шаманизма и др.

Оценка места феномена шаманизма в культурном пространстве Дальневосточного региона базируется на всестороннем анализе содержания конкретных доктрин, особенностей шаманской практики, воздействия на людей, их места и роли в жизни общества в целом.

Обращение в процессе изучения этнологии к такому феномену, как шаманизм, объясняется тем, что как явление социальное, культурное и этническое, оно сохранилось у автохтонных этносов на уровне народной формы культуры. На протяжении многих столетий в шаманизме существует скрытый механизм важнейшей детерминанты духовного существования и совершенствования личности, ее потребностей, безграничных возможностей, интересов и идеалов.

При исследовании учитывалась динамика исторического процесса, тенденции в развитии культуры этноса, специфичность проблемы.

Настоящая работа является лишь началом изучения нанайского шаманизма, накопления фактического материала и определенных исторических, этнографических, культурологических и философских обобщений, позволяет выстроить явление шаманизма в стройную и конструктивную систему. Это уточняет наши предварительные выводы и, возможно, некоторые из них предстоит пересмотреть в будущем.

Автор диссертации, безусловно, продолжит исследование проблемы нанайского шаманизма. Своей задачей считаем углубить изучение не только нанайского языка, но и ульчского, удэгейского. Знание языков даст возможность наиболее глубинно и основательно подойти к изучению нанайского шаманизма и всего региона Дальнего Востока.

Шаманизм как явление, как феномен нуждается в комплексном, многогранном изучении со стороны археологов, философов, культурологов, этнографов, искусствоведов, деятелей естественнонаучных дисциплин. Только такое комплексное исследование поможет увидеть его ценность в качестве важнейшего источника исследования духовной культуры этносов.

Исследователям, изучающим теорию культуры, мифологию, занимающимся этногенезом и кулыурогенезом, нужно больше обращаться к изучению шаманизма. По мнению Л. Я. Штернберга, В. Г. Богораза, И. С. Гурвич, Р. Ф. Итса и других ученых, шаманские камлания, песнопения, орнамент являются наиболее традиционными и каноническими, несущими в себе истоки и корни духовности этноса.

Автор в процессе исследования проблемы пришел к следующим выводам.

— Теоретическое исследование, экспедиционно-полевые материалы в десяти национальных селах, музейные и архивные источники позволяют считать, что нанайский шаманизм является органической и составной частью истории культуры коренных народов Приамурья и Приморья, издревле проживающих в дальневосточном регионе.

— Анализ нанайского шаманизма привел автора к выводу о том, что он помогает наиболее глубинно проникнуть в мир этнопсихологии аборигенов Амура. Без учета этнопсихологических особенностей шаманизма нельзя выявить особенностей социально-экономических, нравственно-этических, эстетических миропредставлений коренных народов Севера.

— Шаманизм дает возможность изучения природы человека, истории нанайской духовной культуры в целом, сложных исторических процессов в обществе, а также исследования этнопсихологии человека Севера в экстремальных условиях выживания в далеком прошлом.

— Шаманизм позволяет полнее использовать традиционную народную медицину во благо общества, так как задача исследователей шаманизма заключается, прежде всего, в том, что следует отделить факторы, положительно влияющие на состояние здоровья человека, и явления наносные, продиктованные неумением объяснить факты, явления природы. Исследование показало возможность рационального использования экстрасенсорных способностей шаманов при прогнозировании, расследовании сложных жизненных ситуаций и т. п.

— Изучение шаманской атрибутики, в частности шаманской одежды, позволяет выделить специальную область — шаманский орнамент, — исследование которого расширяет наши познания, связанные с этническими особенностями нанайского этноса, а также с его художественными и эстетическими воззрениями, особым кодом и сакральностыо.

— Автор пришел к выводу, что шаманизм в значительной степени определял на протяжении многих столетий менталитет нанайцев, был включен в духовный мир народа, влиял на все стороны своеобразного уклада жизни.

Для сохранения наиболее жизнеспособных традиций в структуре шаманизма диссертант высказывает следующие предложения.

— Учитывать региональный аспект при составлении программ по социально-экономическому развитию, образованию, трудоустройству.

— Разработать целостную концепцию по сохранению и возрождению культуры коренных народов Дальнего Востока.

— При проведении в медицинских, педагогических университетах, психологических институтах лекций по психологии учитывать моменты этнопсихологии коренных народов Севера.

— Во время занятий, семинаров, лекций по культурологии, этнологии, истории, философии включать в региональный компонент учебной программы положения, которые нашли отражение в искусстве, музыке, элементах миропредставления и религиозных воззрений.

— В учебниках по истории Дальнего Востока желательно наряду с разделами, отражающими культуру, включать разделы, связанные с духовной жизнью нанайцев, их религиозными воззрениями, шаманизмом.

— Живой интерес к вышеназванным предметам могли бы поддержать издание серии буклетов, брошюр, открыток и другой печатной продукции, отражающей культуру, искусство, религию этносов Дальнего Востока. Издания нашли бы своих читателей среди студентов, обучающихся станковому и декоративному искусству в Хабаровском государственном педагогическом университете, СанктПетербургском университете, Хабаровском государственном институте культуры, Николаевском-на-Амуре педагогическом училище и других высших и средних учебных заведениях, школах, художественных школах, музеях.

— Вызвало бы определенный познавательный интерес и заполнило бы создавшийся вакуум издание буклетов, отражающих хореографическое искусство с включением элементов камлания, что, несомненно, способствовало бы прогрессу танцевальной культуры народов в целом, так как известно, что шаманское искусство самое древнее и каноническое.

— Назрела необходимость издания аудиоальбома с записями камланий шаманов с медитативными и лечебными целями, записями фольклора, национальной музыки. Известно, что в США, Канаде, Японии, Европе подобная продукция выпускается давно приличными тиражами и пользуется достаточным спросом. Например, в галерее «Мандала бук» (г. Сиэтл, США) имеется постоянная клиентура, у которой пользуются спросом аудио-, видеои печатная продукция религиозного содержания. Там же продаются атрибуты для отправления религиозных обрядов и культов (бубны, палки, свечи, молитвословы, чётки, книги Далай-ламы, Евангелие, Библия и др.).

Во Франции в 1998 г. выпущен компакт-диск с нивхскими мелодиями, собранными А. Лекомпте во время его поездки на остров Сахалин при содействии Сахалинского областного краеведческого музея.

— Несомненно, обогатило бы историографию Дальнего Востока издание на русском и нанайском языках записей фрагментов камланий известного исследователя И. А. Лопатина, собранных им на Амуре в начале XX в. и частично изданных за рубежом на английском языке.

Шаманизм коренных этносов Дальнего Востока, описанный в основном в конце XIX — начале XX вв., представляется настолько компактным образованием в социуме, что вошел как понятие в систему исторической науки и далее — в общекультурный оборот, — обозначив тем самым существование явления, имеющего универсальный в географическом отношении характер. В Дальневосточном регионе шаманизм выступает как субкультура этнических групп. И одновременно выступает как часть единого целого, как явление в ряду подобных явлений в народной форме культуры.

Сделаем общий вывод. Наши исследования показали, что нанайский шаманизм является органической частью общей культуры этносов Приамурья и Приморья, сыгравшим важную роль в формировании их менталитета, этнопсихологии, этнопедагогики в различные исторические периоды.