Совершенствование стратегии противодействия терроризму в Российской Федерации на современном этапе (на материалах суицидального терроризма)

Совершенствование стратегии противодействия терроризму в Российской Федерации на современном этапе (на материалах суицидального терроризма)

СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ Глава 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТЕРРОРИЗМА КАК СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ФЕНОМЕНА

1.1 Понятие террооризма

1.2 Краткий исторический экскурс

1.3 Социополитические, духовно-религиозные и социально-психологические основы современного исламского терроризма Глава 2 АНАЛИЗ ПРАКТИЧЕСКОГО ОПЫТА ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ

ТЕРРОРИЗМУ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ И В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

2.1 Мировой опыт борьбы с современным исламским терроризмом

2.2 Опыт борьбы с терроризмом в современной России

2.3 Анализ практического изучения отношения граждан Российской Федерации к современной террористической опасности в стране Глава 3 РАЗРАБОТКА ПРАКТИЧЕСКИХ РЕКОМЕНДАЦИЙ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИЗМУ, МЕТОДОВ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

3.1 Практические условия и меры, направленные на развитие эффективности системы образования и воспитания молодёжи с целью противодействия распространению идеологии экстремизма и терроризма

3.2 Совершенствование стратегии противостояния терроризму в Российской Федерации ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

экстремизм исламский терроризм противодействие Актуальность темы исследования. Терроризм в современных условиях представляет собой глобальное, широко распространенное, прочно объединенное в единое целое политико-социально-экономическое явление, сравнимое по своей опасности с мировыми войнами, бесконтрольным распространением оружия массового уничтожения, и иными особо опасными угрозами человечеству. С позиции современной политологии, права, криминологии, терроризм характеризуется как комплекс преступных деяний, относимых к преступлениям против государственной, общественной и личностной безопасности. Террористические организации все активнее используют тактику «асимметричных» действий и сетевые технологии, целью которых является (путем наименьших затрат) нанести несопоставимо больший ущерб, как политический и экономический, так и физический и моральный, а также избежать наказания и значительно затруднить противодействие против них силовых структур. Идеологами от терроризма все активнее используется Интернет-пространство для возбуждения экстремистских настроений в обществе (особенно среди молодежи) и проведения вербовочной работы.

Современный терроризм является одной из главных угроз национальной безопасности России. Последние четверть века Россия борется и при этом активно учится профессиональной борьбе с терроризмом и террористами. К сожалению, данное умение очень часто приобретается ценой сотен жизней, часто ни в чем не повинных людей.

У России, несмотря на достигнутые успехи в противодействии терроризму в последние годы, остается еще много нерешенных проблем. К основным причинам следует отнести: нереализованность универсального принципа государственной антитеррористической политики — упреждение террористических актов; поверхностное отношение к вопросам безопасности, особенно в региональных и муниципальных органах власти; отсутствие в обществе антитеррористического мировоззрения как иммунитета к террористической деятельности; слабая реализация информационно-пропагандистского обеспечения антитеррористической деятельности; беспечность российских сограждан (в центре внимания стоит вопрос об элементарной бдительности и личной безопасности).

Необходимость повышения эффективности борьбы с терроризмом требует постоянного изучения изменений, происходящих в сферах, порождающих и активно способствующих развитию терроризма. Актуальны исследования и постоянное научное уточнение таких граней терроризма, как: причины, условия, факторы, тенденции способствующие формированию терроризма в современном обществе; идеологические аспекты, как определяющие компоненты террористической деятельности. При поиске путей повышения эффективности борьбы с терроризмом наиважнейшим представляется решение вопросов идеологического противоборства. Ибо, роль идеологического компонента важна как при формировании террористических угроз, так и при организации эффективного противодействия этим угрозам. Учитывая особое значение перечисленного выше комплекса проблем в системе государственного противодействия терроризма, его недостаточную изученность, постоянное изменение в тактике деятельности террористических организаций и формирований, считаем данную тему весьма актуальной как в плане научной разработки, так и в прикладном отношении.

Тема диссертации прикладная, так как имеет практическое значение в обеспечении общественной безопасности, как одного из объектов государственного и муниципального управления.

Субъект исследования: силовые, образовательно-воспитательные и иные государственные структуры, общественность Объект исследования: общественная безопасность Предмет исследования: противодействие обучению и организации террористических групп на территории Российской Федерации Гипотеза: Если изучить факторы, которые могут противодействовать становлению потенциальных участников террористических групп и разработать практические рекомендации их демотивации, можно эффективно противодействовать исламскому терроризму на современном этапе.

Цель (целеполагание): На основании изучения понятия и классификации террористических актов; существующей нормативно-правовой базы; опыта ликвидации террористических групп на территории Российской Федерации; критериев подбора; социальной, религиозной и психологической составляющих подготовки террористов, выявить слабые места, найти возможные пути воздействия и демотивации ПУТГ, и разработать рекомендации по противодействию современному терроризму для практического применения в обеспечении общественной безопасности Российской Федерации.

Для этого необходимо решить следующие исследовательские задачи:

1.Изучить понятия, признаки и классификации современного исламского терроризма в Российской Федерации, основные существующие подходы к решению проблемы.

2.Изучить историю проведения террористических актов на территории России, выявить основные мотивы террористической деятельности на различных исторических этапах.

3.Изучить нормативно-правовую базу по противодействию терроризма в современной России, итоги деятельности антитеррористических организаций и формирований.

4.Изучить анкетные и биографические данные лиц, совершивших террористические акты на территории России, изучить печатные и электронные источники информации, критерии подбора террористов, религиозные, социальные и психологические методы воздействия и подготовки террористов в лагерях, выявить общие направления воздействия и мотивации, провести статистический анализ данных.

5.Разработать и обосновать возможные методы скрытого и явного воздействия, демотивации лиц, потенциально предрасположенных к участию в террористической деятельности.

6.Разработать практические рекомендации по демотивации участников бандформирований и противодействию терроризму для использования их в системе обеспечения общественной безопасности.

Степень научной разработанности проблемы.

На всем протяжении изучения терроризма, как явления социально-политического и экономического характера исключительное внимание уделяется проблеме дефиниции понятий «терроризм», «международный терроризм». К сожалению, до сих пор отсутствует универсальное определение терроризма, несмотря на аргументированные определения таких отечественных и иностранных специалистов, как: Авдеев Ю. И., Арбатов А. Г., Грачев С. И., Ермаков С. М., Карпец И. И., Левин Д. Б., Ляхов Е. Г., Моджорян Л. А., Петрищев В. Е, Салимов К. Н., Устинов В. В., Аречага Э., Арон Э., Динстейн Ю., Колби У., Лакер У., Хоффман Б. и многих других. Следует отметить, что исследовательские материалы указанных специалистов — террологов оказали нам большую помощь в рассмотрение вопроса об определении терроризма.

Исследованием, анализом и систематизацией причин, условий, факторов способствующих формированию терроризма в современном обществе занимались ранее и работают над ней в настоящее время такие специалисты, как: Авдеев Ю. И., Антонян Ю. М., Витюк В. В., Галицкий Ю. В., Горбунов Ю. С., Грачев С. И., Дикаев С. У., Добаев И. П., Долгова А. И., Емельянов В. П., Найденко В. Н., Петрищев В. Е., Смирнов Л. В. и целый ряд других отечественных специалистов. За рубежом научно ориентированными трудами по данного вопроса являются исследования Дэникера Г., А. Кассиза А., Людвига Х., Фетчера И., Уилкинсона П.

Над сложнейшими вопросами в области идеологии терроризма, а также технологиями и механизмами общепревентивного и информационно-пропагандистского обеспечения антитеррористической деятельности в Российской Федерации занимаются: Авдеев Ю. И., Беглова Н. С., Воронцова Л. В., Грачев С. И., Ермаков П. Н., Карпец И. И., Кутырев В. А., Павлинов А. В., Петрищев В. Е. Зарубежные специалисты также активно разрабатывают проблемные аспекты информационно-пропагандистского характера в терроризме и в вопросах антитерроризма. Изучение данного вопроса позволяет нам выделить среди них таких специалистов, как: Тимоти Л. Томас; Д. Хаббард, Дж. Пост, Р. Гунаратна, С. Хантингтон., П. Уилкинсон, Г. Уордлоу. Особо отметим, что природу и проявление информационного терроризма пристально изучал в свое время известный американский ученый, профессор Й. Александер.

Важным подспорьем для настоящей диссертации послужили работы Балуева Д. Г., Витюка В. В., Гончарова С. А., Ипполитова К. Х., Колобова О. А., Корнилова А. А.,

Кутырева В.А., Сергунина А. А., Соловьева Э. Г., Устинкина С. В., Дэвиса О., Лакера У., Лонга Д., Сетрона М., Уордлоу Г., посвященные основным проблемным аспектам и тенденциям современного терроризма.

Организационные и технологические вопросы в системе организации антитеррористической деятельности поднимали: Авдеев Ю. И, Грачев С. И., Игнатьев А. А., Путилин Б. Г., Ковалев Н. Д., Патрушев Н. П. Практически мало исследований в России по вопросам структурно-организационных аспектов профилактического воздействия на терроризм и террористов и информационно-пропагандистского обеспечения антитеррористической деятельности. При этом, научно-прикладные исследования и разработки по указанной тематике принадлежат профессорам Академии ФСБ РФ Ю. И. Авдееву и В. Е. Петрищеву Ю.И., заместителю директора центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК ЮФУ профессору Дикаеву С. У., профессору Санкт-Петербургского университета МВД России Добаеву И. П., профессору ННГУ им. Н. И. Лобачевского и Института ФСБ РФ Грачеву С. И. Подробный анализ содержания трудов указанных ученных — террологов приведен в соответствующих главах диссертационного исследования.

Наряду с этим, в отечественной литературе до сих пор нет специального исследования, в котором была бы предпринята попытка провести комплексный анализ динамики терроризма в Российской Федерации и структурно-организационных аспектов профилактического воздействия на терроризм и террористов, а также информационнопропагандистского обеспечения антитеррористической деятельности.

Методология и методы исследования. Основой методологии предлагаемого научного исследования является принцип историзма, который предполагает изучения общественно-политического явления через его происхождение, эволюцию, изменения, а также всестороннее выявление связей и взаимодействия каждого из явлений с другими. Исходя из положений названного принципа, диссертант исследовал генезис явления «терроризм», провел анализ влияния политических процессов на терроризм и террористической деятельности на личность, современное общество и государство. В работе также был применен многофакторный подход, необходимый для целостного проведения учета воздействия факторов, влияющих на развитие изучаемого явления. С учетом этого, диссертант изучил и проанализировал воздействие политических, социальных, экономических, религиозных, идеологических, национальных, информационных, организационных (с позиции работы политических институтов) факторов на эволюцию терроризма (в том числе, информационно-пропагандистских компонентов) и антитеррористической политики России, особо выделяя при этом превентивное начало.

Основными методами, которые использовал диссертант, послужили общенаучные методы: анализ и синтез, позволяющие получить комплексное представление о предмете исследования и сделать теоретическое обобщение; индукция и дедукция, особенно применимые при обработке огромной массы фактического материала и теоретических концепций; исторический и логический методы, дающие возможность изучать явления и процессы в их непрерывном развитии; классификация. Так как в ряде параграфов работы явление изучалось в исторической динамике, то применялись традиционные исторические методы: сравнительно-исторический, хронологический, периодизации и метод исторической индукции. В исследовании использовались также методы как: контент-анализ, статистический, структурный, правовой. Диссертант полагает, что такое сочетание методов позволяет добиться аргументированных и обоснованных научных результатов.

Глава 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТЕРРОРИЗМА КАК СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ФЕНОМЕНА

1.1 Понятие терроризма На рубеже тысячелетий терроризм окончательно превратился в глобальную угрозу для нормального существования действующего мироустройства. Он стал неотъемлемым атрибутом XXI века. Это грозное явление настоятельно требует от мирового сообщества поиска новых эффективных методов противодействия. Будучи глобальным вызовом человечеству, терроризм расшатывает основы существования государств, приводит к смене правительств и наносит мощный, в первую очередь психологический, удар по населению. Шумные пропагандистские кампании, связанные с объявлением войны мировому терроризму, зачастую оказывают негативное воздействие на обывателя не меньше, чем сами террористические акты. Своеобразную точку зрения на данную проблему обозначил доктор философии, сотрудник Центра современной мысли Университета Абердина (Великобритания) Петер Боянич (Peter Bojanic): «Умножение или „взрыв“ текстов о терроризме, которые всегда заново пытаются определить терроризм, будучи последствием страха перед терроризмом („страх перед страхом“), есть „террор“ самого терроризма» Боянич П. Терроризм: террор и взрыв // ХОРА. 2013. № ¾. С. 119−132.

Слово «терроризм» стало одним из самых популярных в лексиконе политиков начала XXI века. Слово это сильное, страшное, вызывающее в сознании самые мрачные ассоциации. Но при этом понятие «терроризм» остается двусмысленным, туманным, удобным для манипуляций Кагарлицкий Б. Ю. Анатомия террора // Свободная мысль — XXI. 2014. № 4. С. 3−11.

Ученые, изучающие терроризм, в своих исследованиях наталкиваются на существенные трудности, связанные с многоликостью этого феномена, амбивалентностью оценок, спецификой воздействия на социум и определенной латентностью его проявлений. Указанные обстоятельства в результате приводят к недостаточной научной проработке терроризма как целостного общественно-политического явления. Противодействие такому деструктивному по своей сути явлению, каким является терроризм, может быть эффективно лишь в том случае, если оно будет опираться на прочные научные знания этого разрушительного феномена. Все сказанное полностью относится и к определению дефиниции терроризма. Казалось бы, вопрос установления дефиниции какого-либо явления является в большей степени научным, чем практическим. Однако в случае с терроризмом все совсем не так просто. Теория и практика современной контртеррористической борьбы убедительно показывают, что «для выработки всеобъемлющей государственной стратегии… противодействия терроризму… необходимо определение сферы действия соответствующей стратегии и понятийного аппарата, неотъемлемой частью которых является дефиниция понятия «терроризм» «Устинов В. В. Россия: 10 лет борьбы с международным терроризмом. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2012. 544 с.

Вопрос выработки определения терроризма справедливо считается одним из наиболее сложных во всем комплексе проблем, связанных с изучением данного феномена. В результате множества проведенных исследований «в настоящее время в научных работах и национальных законодательствах имеется около 400 определений понятий терроризма» Природа этнорелигиозного терроризма / под ред. Ю. М. Антоняна. М.: Аспект-Пресс, 2011. 365 с. Однако ни одно из них так и не стало общепринятым в мировом научном сообществе.

В связи с тем, что терроризм проявляет себя весьма динамично, постоянно изменяясь, приобретая все новые и новые черты и характеристики (наступательность, высокая техническая оснащенность, изощренность и жестокость и т. д.), это не позволяет дать его универсальное определение. Попытки детально перечислять все деяния, которые следует относить к террористическим, на наш взгляд, заранее обречены на провал. В стремлении исследователей выработать свое, наконец-то верное, аналитическое определение терроризма все «попытки завершаются лишь тем, что количество дефиниций терроризма становится на единицу больше» Бахтин С. И., Попков Ю. В., Тюгашев Е. А. Террор — антитеррор: сибирское измерение. Новосибирск: Сибирское научное издательство, 2011. 204 с. Политики, журналисты и писатели, в свою очередь, выбирают из этого множества определений то, что отвечает их собственным взглядам и убеждениям. Таким образом, каждый исследователь, который «предпринимает попытку изучения терроризма, убеждается, что имеется почти столько же его определений, сколько мнений на этот счет» Эпштейн В. А. Терроризм: проблема определения понятия [Электронный ресурс]. URL: http://old.tisbi.org/ science/vestnik/2001/issue2/vest2₆[1]. html.

Мнения исследователей расходятся: одни считают, что дать общую дефиницию терроризма невозможно; другие, наоборот, уверены в возможности выработки универсального определения терроризма. Вместе с тем, несмотря на то, что «феномен терроризма не поддается однозначным определениям», эта «тема имеет свой исследовательский, теоретический интерес… она также имеет и важный практический аспект» Терроризм в современном мире: опыт междисциплинарного анализа: материалы круглого стола // Вопросы философии. 2013. № 6. С. 3−36.

К трудностям, препятствующим исследователям, в первую очередь, следует отнести то обстоятельство, что терроризм как сложное явление изучается ими в различных аспектах — философском, социологическом, политологическом, правовом и психологическом. При этом каждый ученый, естественно, стремится рассматривать суть исследуемого явления со своей, наиболее близкой ему, научной точки зрения, давая понятию «терроризм» собственную интерпретацию. К этому следует добавить, что специалисты разных областей науки, изучая терроризм, в своих работах используют специализированный (профессиональный) язык. В результате все это приводит к некоторому взаимному недопониманию. Канадский философ Дж. Сол (John Saul), рассматривая проблему необдуманного использования в современной науке специализированной терминологии, отмечает, что специалисты могут легко защитить свою территорию разработкой специализированного языка, непонятного неспециалистам. Это, по мнению автора, приводит к тому, что, например, «политологам и социологам все труднее понимать друг друга, даже когда они обсуждают один и тот же вопрос. Сомнительно, что политология и социология существуют сами по себе. Вдвойне сомнительно, что каждая из этих наук обладает реальным предметом исследований» Сол Дж. Ублюдки Вольтера: диктатура разума на Западе / пер. с англ. А. Н. Сайдашева. М.: АСТ; Астрель, 2014. 895 с.

Британский философ австрийского происхождения Карл Поппер (Karl Popper), изучая проблемы научного познания, отмечал, что все научные описания фактов в значительной степени избирательны, или селективны, они всегда зависят от соответствующих теорий. Эту ситуацию, по мнению ученого, лучше всего можно описать, сравнивая науку с прожектором: что высветит прожектор — зависит от его расположения, от того, куда мы его направляем, от его яркости, цвета и т. д., хотя то, что мы увидим, в значительной степени зависит и от вещей, которые он освещает. Аналогично научное описание существенно зависит от нашей точки зрения, наших интересов, связанных, как правило, с теорией или гипотезой, которые мы хотим проверить, но оно также зависит и от описываемых фактов Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2-х т. / пер. с англ.; под ред. В. Н. Садовского. М.: Феникс; Международный фонд «Культурная инициатива», 2012. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. 528 с.

Анализ существующих определений данного феномена, выработанных отечественными и зарубежными специалистами, позволяет сделать вывод, что все они, к сожалению, несмотря на оригинальность некоторых из них, не являются универсальными и не отражают основных характеристик современного терроризма. Недостаточность той или иной дефиниции терроризма детерминируется не столько ее содержанием, поскольку оно имеет произвольный характер, сколько субъективной позицией самого исследователя, определяющего данное понятие. Именно поэтому в результате исследований вместо теоретического понятия терроризма мы всегда имеем лишь множество субъективных представлений в статусе понятия.

В чем единственном сходятся авторы многочисленных исследований, так это в том, что дать четкое и исчерпывающее определение терроризма чрезвычайно сложно. Действительно, в силу своей субъективной потребности каждый исследователь формулирует, а затем и обосновывает фактически свое понимание терроризма. Н. Н. Рыбалкин заметил: «Поскольку основанием для определения понятия является потребность субъекта в этом понятии, постольку это представление определяется не объективной сущностью феномена, а конкретной субъективной потребностью, которая конструирует субъективную дефиницию, приписывая затем ей статус понятия» Рыбалкин Н. Н. Философия безопасности. М.: Московский психолого-социальный институт, 2011. 296 с.

Почти все без исключения исследователи высказывают прямо противоположные мнения о самой возможности выработки единого определения. Отдельные специалисты в ходе своих исследований приходят к выводу, что ввиду многоаспектности такого сложного социально-политического явления, какое из себя представляет терроризм, создание полностью тождественной его содержанию дефиниции вообще невозможно. Например, свой пессимистический взгляд на перспективу выяснения сущности терроризма высказал один из наиболее авторитетных западных исследователей данного явления — Уолтер Лакер (Walter Laqueur): «Общее определение никогда не будет найдено по той простой причине, что существует не одна, а множество форм терроризма, которые значительно отличаются друг от друга в зависимости от времени и пространства, а также по мотивации, проявлениям и целям» Laqueur W. Terrorism: a Brief History // eJournal USA. 2014. № 5. Р. 20−23.

Ряд исследователей, в свою очередь, полагает, что выработать общую дефиницию терроризма вполне возможно. В. Б. Петухов считает, что «отрицание самой возможности выработки общего и единого определения терроризма в корне ошибочно. вопрос заключается лишь в том, насколько последовательно и точно термин применяется к явлению и что становится главным критерием для определения сущности понятия» Петухов В. Б. Терроризм как социокультурное явление: учебное пособие к спецкурсу по культурологии. Ульяновск: Изд-во УлГТУ, 2011. 110 с.

Отечественные исследователи В. В. Витюк и С. А. Эфиров в 80-х годах XX века пришли к выводу, что найти общее определение терроризма возможно. Для этого, по их мнению, следует соблюсти несколько элементарных логических условий:

во-первых, нужно четко различать употребление понятия «терроризм» в прямом и переносном смыслах;

во-вторых, необходимо отличать терроризм от других «форм и методов вооруженного насилия, террористический характер которых сам по себе не доказан»;

в-третьих, «определение терроризма должно быть принципиально полным», включая признаки, объединяющие его с другими формами насильственных действий, но главное — те «специфические характеристики, которые отделяют террористическое насилие от не террористического»;

в-четвертых, «надо учитывать, что действия, составляющие специфику именно терроризма, в рамках других форм вооруженного насилия носят частный или вспомогательный характер» Витюк В. В., Эфиров С. А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М.: Наука, 2012. 320 с.

Психолог В. А. Соснин, рассматривая терроризм как социокультурный и социально-психологический феномен, выделяет следующие проблемы, связанные с определением терроризма:

а)исторические изменения в самом определении феномена;

б)в СМИ и у представителей различных государств нет согласия в использовании термина;

в)множество определений, которыми пользуются представители разных ведомств даже внутри одной страны;

г)противоречия в определении явления на международном уровне Соснин В. А. Психология современного терроризма: учебное пособие. М.: ФОРУМ, 2012. 160 с.

По мнению российских исследователей А. Васильева и В. Гарева, поиски согласованного определения терроризма обычно наталкиваются на две проблемы. Первая из них связана с доводом о том, что определение терроризма должно обязательно допускать применение государствами вооруженных сил против мирного населения. Вторая проблема обусловлена тем, что народы, находящиеся под иностранной оккупацией, имеют право на сопротивление и что определение терроризма не должно умалять это право. Такой подход, по мнению указанных исследователей, делает невозможной квалификацию насильственных действий против представителей власти, вооруженных представителей силовых структур. «Получается, что с точки зрения международного права насильственные действия против оккупационных войск на оккупированных территориях — легитимны, а против мирных поселенцев на захваченной земле — нелегитимны и представляют собой акты терроризма» Ващенко Ю. В. Преступность террористической направленности // Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. Изд-е 2-е. М.: Норма, 2013. С. 640−658.

Г. В. Овчинникова в работе «Терроризм» отмечает, что главным фактором, затрудняющим единый подход к определению терроризма и его юридическому оформлению и, таким образом, затрудняющим выработку согласованных международных мер по борьбе с ним, является крайняя политизированность оценок Овчинникова Г. В. Терроризм / науч. ред. Б. Ф. Волженкин. СПб.: Юридический институт Генеральной прокуратуры, 2012. 36 с.

По мнению Г. И. Морозова, процесс выработки единого общепринятого определения затрудняют субъективные факторы: нежелание некоторых государств связывать себя твердой формулой, способной создать препятствия для их скрытой от мира и собственного народа связи с террористической деятельностью Морозов Г. И. Терроризм — преступление против человечества (международный терроризм и международные отношения). М.: ИМЭМО РАН, 2011. 161 с. Это приводит к тому, что отдельные исследователи предлагают расширительные трактовки терроризма, которые приводят к его оправданию. Так, М. И. Кротов отмечает: «Некоторые авторы, ссылаясь на действия войск США и НАТО в Ираке и Афганистане, где имеют место факты массового нарушения прав мирных граждан, даже определяют терроризм как ответную меру пострадавшего населения развивающихся стран на террор властителей однополярного мира» Кротов М. И. Политико-экономические проблемы модернизации: опыт России и СНГ. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2011. 292 с.

Таким образом, исследователи в поисках определения терроризма сталкиваются на своем пути с множеством проблем, которые препятствуют достижению конечного результата, нахождению искомой «истинной» дефиниции. В связи с чем возникает вопрос: может быть, следует прекратить бесполезные поиски «истины», признать «поражение», осознать, что определение терроризма вообще невозможно или не нужно и нет нужды больше тратить время на «бессмысленные» исследования? Отнюдь нет. Мы полагаем, что исчерпывающее определение понятия терроризма необходимо, ведь «теоретическая неопределенность порождает практическую непоследовательность» Малышева Е. Н. Феномен современного терроризма: социально-философский анализ: автореф. дисс. … к. филос. н. Красноярск, 2011. 23 с.

Т. С. Бояр-Созонович, отмечая исключительную сложность и пессимизм отдельных исследователей, считает, что «усилия, направленные на выработку общеприемлемого аппарата исследования проблемы терроризма, оправданны, поскольку помимо облегчения чисто исследовательской работы они способствовали бы достижению единого подхода и к проблеме борьбы с терроризмом, что является необходимым условием успеха в деле искоренения терроризма из жизни мирового сообщества» Бояр-Созонович Т. С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Киев — Одесса: Лыбидь, 2011. 164 с.

По нашему мнению, существование большого количества дефиниций терроризма еще не доказывает, что-то или иное определение полностью раскрывает или не раскрывает сущности данного феномена. Вполне возможно, что среди всего этого множества находится и истинное понимание, которое, быть может, заслоняется именно множественностью дефиниций. Для выделения сущностного понимания феномена из всего многообразия существующих представлений необходимо ввести критерий, позволяющий это сделать Рыбалкин Н. Н. Философия безопасности. М.: Московский психолого-социальный институт, 2012. 296 с.

Как уже отмечалось выше, терроризм — явление изменчивое, динамично развивающееся. Ввиду его многоаспектности, некоторые исследователи считают, что создание полностью тождественной его содержанию дефиниции крайне сложно. В. Е. Петрищев, разделяя данную точку зрения, обосновывает ее следующим образом: «Во-первых, слишком разнятся, слишком политизированы и идеологизированы подходы к оценкам террористических проявлений. Во-вторых, вряд ли можно втиснуть в прокрустово ложе единого определения весь широчайший спектр террористических проявлений, тем более что формы и тактика последних постоянно трансформируются, видоизменяются» Петрищев В. Е. Заметки о терроризме. М.: Эдиториал УРСС, 2011. 288 с.

Исследователи, приходя к выводу, что определение понятия терроризма весьма проблематично, предлагают свои пути решения этой, казалось бы, неразрешимой проблемы. При этом наиболее перспективным направлением представляется уяснение содержания терроризма через наиболее существенные составляющие его элементы. Предлагается путь выделения наиболее существенных характеристик во всех используемых определениях термина «терроризм».

Американский аналитик Брюс Хоффман (Bruce Hoffman) считает, что если найти определение терроризма невозможно, то, по крайней мере, можно «успешно отделить его от прочих видов насилия и выделить характерные особенности» Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри / пер. с англ. Е. Сажина. М.: Ультра. Культура, 2013. 264 с.

По мнению Е. А. Степановой, к решению проблемы определения терроризма можно подойти, «во-первых, наметив тот набор критериев терроризма как определенной тактики, связанной с насилием, который, возможно, и не будет претендовать на охват абсолютно всех существующих и будущих модификаций терроризма, но поможет отличить терроризм от других видов насилия, с которыми его чаще всего путают. Во-вторых, следует изначально исходить из того, что существуют различные виды и типологии терроризма, которые могут по-разному проявляться в конкретных национальных, социально-политических и социокультурных контекстах» Степанова Е. А. Терроризм: проблемы определения и функционально-идеологическая типология // Мировая экономика и международные отношения. 2013. № 7. С. 23−32.

В имеющейся научной литературе неизменно встречаются общие признаки, компоненты, комплекс которых, по нашему мнению, способен дать достаточно объективное представление о терроризме как социальнополитическом феномене. Так, американский исследователь Алекс Шмид (Alex Schmid), проанализировав более 100 определений слова «терроризм», выяснил, что в большинстве случаев они включают следующие дефиниционные элементы: «насилие, применение силы» (83,5%); «политический» (65%); «подчеркнутый страх, террор» (51%); «угроза» (47%). Меньше всего упоминаются: «повторяемость, серийный или наступательный характер насилия» (7%), «преступник» (6%), «предъявление требований к третьим сторонам» (4%) Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри / пер. с англ. Е. Сажина. М.: Ультра. Культура, 2013. 264 с.

Российский исследователь Ю. В. Ващенко провел анализ ряда работ, изданных в США, Великобритании и некоторых других странах Запада, и обнаружил согласие большинства авторов в отношении следующих ключевых признаков терроризма:

1)терроризм заключается в использовании крайних форм насилия или в угрозе таким насилием;

2)цели террористического акта выходят за пределы причиняемого им разрушения, причинения телесных повреждений, смерти;

3)цели террористического акта достигаются путем психологического воздействия на лиц, не являющихся непосредственными жертвами насилия;

4)жертвы терроризма избираются больше по их символическому, нежели действительному значению Ващенко Ю. В. Преступность террористической направленности // Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. Изд-е 2-е. М.: Норма, 2013. С. 640−658.

Таким образом, на основе анализа приведенных и иных существующих определений терроризма, можно выделить следующие признаки, которые, по нашему мнению, отличают его от иных форм насилия:

наличие определенных политических целей;

применение (угроза применения) крайних форм насилия и, как следствие, повышенная общественная опасность;

устрашение, которое, как правило, сопровождает насилие и направлено на полную или частичную психологическую деморализацию объекта воздействия;

публичность, заинтересованность в широкой публичной огласке;

неопределенный круг непосредственных объектов террористического акта, применение насилия в отношении неопределенного круга лиц (как правило, мирного, невооруженного населения) ради достижения отдаленной цели — удовлетворения политического (экономического, социального и т. п.) требования.

1.2 Краткий исторический экскурс

Терроризм, как социальное явление, трудно поддается прогнозированию, не имея четких категориальных границ, однако, имеет множество трактовок и может в различных формах проявляться в обществе. Будучи явлением неординарным и противоречивым, терроризм в последнее время стал являться разменной картой в руках сильных мира сего. Именно эта форма насилия была выбрана за основной способ доказывать свою правоту странами третьего мира, решать свои проблемы известным политическим лидерам и как одна из форм противостояния между двумя основными религиями мира — Мусульманство и Христианство.

Терроризм является постоянным спутником человечества. Еще в I в. н. э. в Иудее действовала секта сикариев (сика — кинжал или короткий меч), уничтожавшая представителей еврейской знати, сотрудничавших с римлянами. Еще Фома Аквинский и отцы христианской церкви допускали идею убийства правителя, враждебного, по их мнению, народу. В средние века представители мусульманской секты ассошафинов убивали префектов и халифов. В эти же времена политический террор практиковали некоторые тайные общества в Индии и Китае. На территориях современного Ирана, Афганистана и некоторых других стран животный страх на своих противников из мусульманской суннитской знати и правителей наводила могущественная и предельно закрытая секта исмаилитов, использовавшая в своей борьбе доведенные до совершенства способы физического устранения неугодных лиц. До первой мировой войны терроризм считался орудием левых. Но, по существу, к нему прибегали индивидуалисты без политических платформ, а также националисты не только левых, социалистических ориентаций. С окончанием войны террор на свое вооружение взяли правые. Национал-сепаратисты и фашистские движения в Германии, Франции и Венгрии, «железная гвардия» в Румынии. Крупнейшими терактами того времени были политические убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург в 1919 г., югославского короля Александра и французского премьер-министра Барту в 1934 г. В основе этих движений были заложены разные идеологические платформы, но фактически те и другие руководствуются положениями доктрин «философии бомбы» и «пропаганды действием». В XX в. спектр мотивов для использования методов террора существенно расширился. Если русские народовольцы, первомартовцы и эсеры рассматривали террор как самопожертвование на благо общества, то для «красных бригад» он служил способом и средством самоутверждения. «Красный террор» и «черный» террор фашистского, неонацистского толка стоят недалеко друг от друга и не имеют ничего общего с тем, что делали народовольцы. У современного терроризма одна вожделенная цель: захват власти. И ни о каком «благе общества» здесь и говорить не приходится. В XX в. состоялся перенос терроризма на государственный уровень, чего до этого не было. Террористическое государство «давило» своих граждан беззаконием внутри страны и за пределами своих границ, заставляло их постоянно ощущать свое бессилие. Исторический пример — фашистская Германия.

Вторая мировая война знаменовала собой еще один этап в развитии терроризма. В послевоенный период терроризм разрастается практически по всему миру и переживает очередное качественное превращение. До войны преимущественно объектами терроризма были агенты власти, военные, лица сотрудничающие с режимом. Мирное население, не связанное с властью, не являлось объектом террористов. Но Мировая война, опыт Холокоста и Хиросимы изменил отношение к цене человеческой жизни в глобальных масштабах. После войны складывается практика современного терроризма. Теперь субъект терроризма — мощная профессиональная организация, опирающаяся на поддержку государства-спонсора терроризма. Прямые объекты террористического насилия — граждане, иностранцы, дипломаты. Теракт оказывается механизмом давления на власть через общественное мнение и международное сообщество. Суть шантажа террористов состоит в том, что либеральному обществу присущ естественный пацифизм, страх крови, как своей, так и чужой. Противостояние террориста и либерального государства — это противостояние двух культур, кардинально различающихся ценой человеческой жизни. После войны узел национальных проблем окончательно смещается на Восток. Исчезает круг фашистских государств-спонсоров терроризма, но существенно расширяется круг спонсоров коммунистических. В 1960;х гг. складывается арабский (или исламский) круг государств-спонсоров терроризма Гушер А. И. Проблема терроризма на рубеже третьего тысячелетия новой эры человечества / http://www.e-j ournal .ru/p_euro-st3−3.html. Во главе этих государств стоят как светские панарабские националисты фашистского толка, так и исламские фундаменталисты. В конце 1960;х гг. возникает самая известная в Европе уругвайская организация «Тупамарос». Тупамарос проводили уравнительную раздачу денег беднякам из средств, полученных в результате экспроприаций. Широко практиковали похищение известных политических деятелей и иностранцев. Старались избегать лишней крови. В Бразилии действовали несколько самостоятельных террористических организаций. Террористы совершали покушения, нападения на склады оружия, банки, иностранные фирмы, вооруженные атаки на чинов полиции и армии. Систематически похищали иностранных дипломатов с выдвижением политических требований. Аналогичные группы возникали в ряде других стран Южной Америки — Боливии, Колумбии, Чили, Перу. Особого упоминания заслуживает перуанская организация «Сандеро луминосо» («Светлый путь»), возникшая в 1978. Ее лидеры рассматривали движение как «марксистско-ленинскую организацию нового типа». Ядро организации — индейцы, студенты и преподаватели университета в беднейшем районе Перу. Конечная цель — разрушение городов, ставка на натуральное хозяйство, разрушение техники и зданий. Неспособные вписаться в современное общество, эти архаики с оружием в руках отстаивали свое право жить вне истории и цивилизации.

Специфическая ситуация сложилась в Турции, на границе Европы и Азии. Наряду с курдскими сепаратистами, здесь действовали как «правые», так и «левые» террористические организации. В 1970;х гг. страна переживала острый модернизационый кризис, выражавшийся, в том числе и в противостоянии правого и левого экстремизма. Правые организации фашистского толка и левые — маоистского, интенсивно боролись с правительством и друг с другом. Здесь широко практиковался безадресный террор: взрывы на объектах массового посещения. Пик активности пришелся на конец 1970;х гг. Затем правительству удалось локализовать (но не уничтожить) собственно турецких террористов. Активность сепаратистов из «Курдской рабочей партии» Абдуллы Оджалана удалось снизить лишь в последнее время, чему способствовал арест Оджалана. В 1970;х гг. западный мир переживал пик террористического наступления. В это время формируется система международного терроризма. Тактические цели самых разных игроков совпадали в одном: и террористические организации и государства-спонсоры взаимодействовали во имя общей цели — дестабилизации Запада. К примеру, знаменитый террорист, венесуэлец Ильич Рамирес Санчес (Карлос Шакал) проходил подготовку в советском и кубинском учебных лагерях. К концу 1970;х гг. в западных странах формируются спецподразделения для борьбы с терроризмом. Эти подразделения достаточно быстро накопили необходимый опыт и превратились в эффективный инструмент борьбы с террором.

В 1990;х на территории распавшейся Югославии возник новый очаг терроризма. К его методам прибегали разные этнически и конфессионально маркированные силы. Это были албанцы, боснийцы, сербы, хорваты. В последнее время, по мере стабилизации политической ситуации, здесь наблюдается спад террористической активности. Однако, югославский терроризм жив. Политическое убийство премьер министра Сербии Зорана Джинжича (2003) потрясло всю страну. В 1990;х гг. возник очаг терроризма на территории Алжира. В 1992 правящий светский режим отменил результаты выборов, на которых одержала победу фундаменталистская политическая организация — Исламский Фронт Спасения. Следствием этого стало развязывание волны терроризма. Власть ответила жесточайшими репрессиями. Практически в стране развернулась гражданская война. Террор власти и терроризм религиозных фанатиков привели к чудовищным по масштабам жертвам. Погибли десятки тысяч людей. Алжирский терроризм отличало широкое применение массового безадресного террора. Ситуация нормализовалась лишь к концу десятилетия. Примета десятилетия — нескончаемая война в Афганистане. А также, войны в Чечне, Югославии. На этих площадках вызревают террористические организации, происходит профессионализация террористов, складывается интернациональное сообщество воинов Джихада. В Афганской войне вызрела организация Усамы бен Ладена «Аль Кайда». Это интернациональная организация исламских фундаменталистов, осуществляющая боевые операции по всему миру. Ударной силой Аль Кайды являются ветераны войны в Афганистане. Основная цель — ниспровержение светских режимов в исламских государствах и установление исламского порядка, основанного на шариате. Главный противник — США. В 1998 Бен Ладен, объявил о создании международной организации «Исламский мировой фронт для джихада против евреев и крестоносцев», в который, наряду с Аль Кайдой, вошли алжирские, пакистанские, афганские, кашмирские и др. террористические организации. Координируя свои действия, эти организации оперируют практически на всем пространстве исламского мира (в Афганистане, Алжире, Чечне, Эритрее, Косово, Пакистане, Сомали, Таджикистане, Йемене). На сегодня терроризм — это уже не только и не столько диверсанты-одиночки, угонщики самолетов и убийцы-камикадзе. Современный терроризм — это мощные структуры с соответствующим их масштабам оснащением. Примеры Афганистана, Таджикистана, Косова, Чечни и стоящих за ними мощных покровителей и доноров показывают, что современный терроризм способен вести диверсионно-террористическую войны, участвовать в масштабных вооруженных конфликтах. Терроризм превратился в весьма прибыльный бизнес глобального масштаба с развитым «рынком труда» (наемники и прочие) и приложения капитала (поставки оружия, наркоторговля и др.). Например, в ходе войн на территории бывшей СФРЮ ежегодно хорватским, мусульманским и албанским силам поставлялось оружия и военной техники на сумму более 2 млрд долл. И потом, сегодня уже доказано, что именно через зоны активной деятельности террористических группировок на мировые рынки идет основной поток наркотиков и наркосодержащего сырья, а это — многие миллиарды долларов. Более десятой части всего мирового экспорта вооружений приходится не «серую» и «черную» зоны этой сферы. Нет необходимости разъяснять, куда попадает это оружие, в чьи руки и для каких целей Мессенджер Ч. Энциклопедия войн XX века. М., 2012. Важной особенностью современного терроризма является его хорошо структурированный и организованный характер. Террористические организации создают единые руководящие органы, систему управления, планирующие подразделения. Отмечены совещания и встречи руководителей наиболее крупных группировок, координация деятельности организаций различной национальной принадлежности. Для создания большего морально-психологического эффекта и общественного резонанса налажено информационно-пропагандистское обеспечение. Ведется работа по отбору и подготовке сторонников, активных функционеров и боевиков в целях их целенаправленного использования в кризисных районах, где одной из конфликтующих сторон являются радикальные мусульманские организации. Террористические методы стали их наиболее излюбленным и используемым оружием.

На сегодняшний день терроризм представлен как «слепое насилие», и именно в такой неразборчивости заключена его логика. Рациональность терактов не зависит ни от реальных последствий, ни от цены, которую приходится платить: важны не сами по себе страдания и смерть жертвы, а впечатление, которое они производят на общество. Теракт для современного терроризма — это «послание», адресованное обществу, избранному объектом воздействия, и потому он немыслим без содействия СМИ. Именно современные СМИ усиливают эффективность террора, создают необходимый элемент наглядности, заставляют переживать страдания жертв террора как личную и, в конечном счете, общую трагедию. Повинуясь собственной логике и преследуя собственные корпоративные цели, СМИ становятся как бы соучастниками террористов: «по меньшей мере, можно говорить о совпадении интересов» Требин М. Терроризм — болезнь современного общества / http://www.journalist.kharkov.org/2013;11/terrorizm.htm. Существует сходство между современным терроризмом и гражданскими войнами или «тотальной войной» XX в., поскольку в этих случаях, в отличие от обычных войн между государствами, нет моральных ограничений в выборе средств борьбы. Вместе с тем современных террористов нельзя считать ни «воинами"("combatants»), ни «бойцами сопротивления» («resistants»). Показательно различие между французским Сопротивлением во время Второй мировой и некоторыми действиями Фронта национального освобождения (ФНО) в Алжирской войне. В первом случае гибель невинных во время диверсий против вермахта становилась несчастным случаем, даже если партизанское командование допускало заранее такую возможность. Напротив ФНО Алжира осуществил в 1956;57 годы серию взрывов в общественных местах, направленную специально против невинных, а 30 мая 1957 года вырезал целую кабильскую деревню с 315 жителями только за то, что там поддерживали соперников ФНО — «Алжирское национальное движение» Мессенджер Ч. Энциклопедия войн XX века. М., 2012. Представляет ли современный терроризм «гипертерроризм»? Нет. Террор национально-освободительных движений приносил им победу только при «политической и моральной слабости противника». Политическая неэффективность терроризма становится очевидной, «когда он сталкивается с решительным противником и не находит поддержки в обществе за исключением небольшой его части» , — так было во время выступлений крайне правых и крайне левых в Западной Европе в 1970;1980;е гг. За современным терроризмом нет мощной организации. «Террористический интернационал представляет множество мелких групп без тесной связи и централизованного руководства». «Аль-Каида» играет роль «банкира терроризма», но не штаба. Подобно антиглобалистскому движению, современный терроризм — «чистый продукт Интернета»: веб-сайты, мобильные телефоны и электронная почта обеспечивают этим группкам высокую мобилизационную способность, но не компенсируют их слабость. Показательно, что при очевидном «желании причинить максимально возможные разрушения» и «революции» в техническом отношении терроризма, жертв оказывается не так уж много. Ни в какое сравнение с настоящей войной, например, со Сталинградской битвой, действия современных террористов не идут. Сила современного терроризма не в его собственной мощи, а в присущей современному демократическому обществу «гиперреакции» на насилие и жертвы.

1.3 Социополитические, духовно-религиозные и социально-психологические основы современного исламского терроризма Говоря об идейных истоках современного терроризма, следует обратить внимание на религиозный экстремизм, который получил довольно заметное развитие в течение последнего столетия, особенно в восточных странах. Так, М. Джен-Франсис отмечал: «Одно из значительных изменений, произошедших в области терроризма за последние 20 лет, заключается в том, что все больше террористических группировок ссылаются на религиозные верования как на источник легитимности своихдействий» Mayer Jean-Franzois, «Cults, Violence and Religious Terrorism: An International perspectives» in Studies in Conflicted Terrorism, 24, 200, p. 361.

Наибольшее внимание привлекает к себе исламский терроризм. В общественном мнении во всем мире, с согласия и даже при одобрении ряда западных ученых и политиков, возникает тенденция считать, что настоящим источником терроризма является ислам. При этом игнорируются экономические и социокультурные аспекты проблемы. Так, в работе Э. Хоталинга религиозные причины исламского терроризма называются приоритетными по сравнению с другими, автор даже делает ссылку на суры Корана, в которых говорится о ненависти к «неверным» Hotaling E. Islam Without Illusions: Its Past, Its Present and Its Challenge for the Future, NY: Syracuse University Press, 2003. -216p.

Религиозные основы терроризма выделяет и специалист Гарвардского университета Д. Стерн. Несмотря на то, что в целом он склонен оценивать терроризм как атрибут «столкновения цивилизаций», Стерн отмечает довольно интересные моменты, касающиеся непосредственно психологической природы терроризма. Так, по его мнению, мусульмане стремятся обосновать свою агрессию как месть за унижение, как «божий гнев» и как желание «очистить мир от скверны прошлого на заре нового тысячелетия» Mayer Jean-Franzois, «Cults, Violence and Religious Terrorism: An International perspectives» in Studies in Conflicted Terrorism, 24, 200, p. 361.

Интересно также высказывание Д. Соколова, причастного к подрыву автобуса в Волгограде 21 октября 2013, который прокомментировал события в Волгограде так: «На самом деле вышло хорошо, но могло бы быть и лучше». На вопрос о том, знает ли он, сколько погибло мирных людей, он ответил: «6 человек. Почему они мирные? Они неверующие и этого достаточно» У Пакистані винесли фетву про те, що атаки смертників суперечать ісламу [Електронний ресурс]. — Режим доступу: http://umma.ua/uk/news/ world/2011/06/22/766.

Корни исламского терроризма в религиозных установках и образовании склонны отмечать и многие другие ученые. И, между прочим, исламские публицисты также не могут не отметить того, что практически все масштабные теракты последних лет готовились мусульманскими террористами. И действительно, законы шариата, по которым живут мусульмане многих стран, позволяют убивать «неверных» во имя джихада. Причем эти публицисты призывают весь исламский мир к осознанию данной проблемы и, как следствие, к активным шагам на пути к отказу от терроризма как метода борьбы за свои интересы.

Трагические события 11 сентября 2001 в значительной степени способствовали возникновению этих предубеждений. К счастью, некоторые организации специально указывают на характер борьбы с терроризмом. Так, на пленарном заседании Парламентской ассамблеи НАТО, состоявшемся в Оттаве 9 октября 2001, было сказано: «Мы не попадем в ловушку, расставленную террористами, которые пытаются втянуть нас в конфликт между религиями и культурами. Мы даем слово защищать цивилизацию и культуру от варварства. Эта борьба, в основе которой лежат общие ценности, объединяет все религии и все культурные традиции» German reader Reiterates Solidarity with U.S. Remarks by the President and Chancellor Schroeder of Germany in Press Availability 09.10.2001, The White House, 09.10.2001. 2 February.

Необходимо помнить, что существующее видение ислама как религии террористов, не является корректной, в связи с тем, что «терроризм порождается не этой религией, а попытками отдельных групп и организаций использовать ее для оправдания своей преступной деятельности. Об этом свидетельствует позиция мусульманских государств. Они стремятся к уважению своей религии, своих культурных и цивилизационных особенностей. Они заявляют о готовности вносить вклад в обеспечение общих интересов и решительно осуждают терроризм, жертвами которого многие из них являются» Лукашук И. И. Мировой порядок XXI века / И. И. Лукашук II Международное публичное и частное право. — 2012.-№ 1.-С.4−10.

Современные исламские террористы заявляют, что действуют во имя ислама. Но из соображений пропаганды большинство террористов избегает использование термина «терроризм». Террористы обосновывают свои действия так, словно они ведут «войну», а гражданские цели — это «фронт». Подтверждение своим принципам они находят в современных священных текстах (фетвах), которые выдают религиозные лидеры. В феврале 1998 года Бен Ладен издал фетву против евреев и христиан-«крестоносцев» от имени Международного исламского фронта, куда входят группировки Хамас, Исламский джихад и Хезболла, которая гласила: «. приказ убивать американцев, их союзников-гражданских и военных — обязанность каждого мусульманина, который в состоянии выполнить это в любой стране, где он сможет, во имя освобождения мечети аль-Акса и Святой мечети в Мекке от их влияния и с целью заставить их войска убраться из исламских территорий побежденными, неспособными угрожать кому-либо из мусульман. Это соответствует словам всемогущего Господа: „и сражайтесь с неверными все вместе так же, как и они сражаются с вами все вместе, и сражайтесь с ними до тех пор, пока не прекратится смятение и давление, и воцарится справедливость и вера в Бога“. Мы — с Божьей помощью — обращаемся к каждому мусульманину, который верит в Господа и требует вознаграждения за подчинение воле Божией, убивать американцев, забирать их деньги в любом месте и в любое время, когда они найдут их» Hotaling E. Islam Without Illusions: Its Past, Its Present and Its Challenge for the Future, NY: Syracuse University Press, 2003. -216p. К сожалению, сегодня многие обращаются к этому «священному тексту» для оправдания жестокости и насилия.

Еще одним опытом исследования мировоззрения Бен Ладена является работа анонимного автора. В своей книге автор показывает глубину убежденности террориста № 1 в своей борьбе против «крестоносцев» Ас-сайид Сабик, Фикхас-сунна, Каир: Дар аль-Фатх, 2012, — С. 5−11. Исследователь подчеркивает, что в самой исламской религии заложены основы религиозной войны, направленной против неверных. По его словам, Бен Ладен борется с христианами и иудеями исключительно потому, что они потеряли веру в Бога, думают только о деньгах и, в то же время, преследуют правоверных мусульман.

Если рассматривать терроризм как войну, так как утверждают сами террористы, их действия подлежат осуждению с позиций ислама, поскольку ислам строго ограничивает применение военной силы. В Исламе применение вооруженной силы разрешено только со стороны легитимного органа и только для предотвращения деятельности того, кто мешает сохранению состояния мира и покоя, и только тогда, когда все другие меры исчерпаны.

Так, по итогам чрезвычайной сессии Исламской конференции министров иностранных дел было отмечено, что «позорные акты террора противоречат божественному учению ислама о терпимости, осуждающему агрессию, призывающему к мирному сосуществованию, уважению среди людей, в котором высоко ценится достоинство человеческой жизни и запрещается убийство невиновных лиц» Международное право «International Taw». — 2014. — № 1(17). — С. 225.

Существует также множество других подобных примеров моральной ответственности государств, осуждающих действия террористов. Так, сотни исламских лидеров и ученых пакистанского племенного региона Северный Вазиристан вынесли коллективную фетву о том, что атаки террористов-смертников противоречат исламу. Они призвали всех иностранных боевиков, скрывающихся на территории страны, сложить оружие и прекратить теракты У Пакистані винесли фетву про те, що атаки смертників суперечать ісламу [Електронний ресурс]. — Режим доступу: http://umma.ua/uk/news/ world/2011/06/22/766.

Однако необходимо отметить, что ислам абсолютно необходим, потому что его исповедует пятая населения Земли. Невозможно ни установить, ни поддерживать в мире демократический строй, игнорируя при этом устремления и этические представления пятой части населения. Но есть и еще одна, более глубинная причина, по которой ислам — ключевой партнер в достижении демократии и мира на планете. Именно ислам ставит превыше всего те ключевые ценности, на основе которых может быть построено демократическое плюралистическое общество, а именно: равенство, свободу, справедливость, межрасовою и межрелигиозною солидарность и сотрудничество.

Не будет ошибкой сказать, что впервые нормы гуманитарного права возникли именно в исламской традиции. Хотя ислам и моложе христианства, исламская традиция войны и мира сложилась ранее христианской. Еще в 7-м веке пророк Мухаммед первым в истории человечества заложил основы гуманитарного права, создав тем самым одну из самых молодых отраслей современного международного права. Каноны Ислама категорически запрещают убивать во время военных действий всех тех, кто не воюет: детей, женщин, немощных, священников, занятых богослужением, тех, кто сложил оружие, тех, кто попали в плен. Ислам наложил запрет на пытки, издевательства над телами погибших, уничтожение посевов, деревьев, скота, жилищ Свод хадисов Бухари, «Мезалим»; Свод хадисов Сабуни, «Раваиуль Баян», — С. 1,216−217.

Но учитывая последние события, так называемые «исламские террористы» нарушают исламские правила ведения войны, поскольку главной целью террористов становятся именно гражданские люди. Итак, идеология исламских террористов представляет собой порочный круг: они якобы защищают ислам тем, что нарушают его основные законы.

На съезде в Ассизи в сентябре 1994 г. представители почти всех религий и конфессий подписали декларацию, которая гласит: «Во имя Бога мы провозглашаем всем людям, верующим и неверующим: священной войны не бывает. Священным есть только мир» Cited by Talbi, «Lе message de paix», p. 237−238. С 7 по 9 февраля 1994 г. в Стамбуле проходила Международная конференция по вопросам мира и толерантности, на которой собралось более ста высокопоставленных представителей иудаизма, христианства и ислама. В заключительной декларации конференции говорится, что войну нельзя оправдать именем Бога, а преступление, совершенное во имя веры, есть преступлением против веры Jacob, Xavier, «Pes relations islamo-chretiennes Turquie» in Islamochristiana, (Rome)21, 1995, p. 111.

Именно поэтому в профилактике терроризма все большую значимость приобретает просвещение населения, основной целью которого должно стать разъяснение положительной сущности конфессий, а также их нетерпимости ко всякому насилию. Это особенно касается мусульманской религии, которая в последнее время все чаще, к сожалению, становится идеологической основой терроризма. Населению необходимо разъяснять, что существуют не только воинственные радикальные трактовки ислама (например, ваххабизм), но и его либеральные течения. К их числу можно отнести, например, джадидизм, который терпимо относится к представителям других религий, «соединяет исламские традиции с демократическими ценностями», а также трактует джихад не как войну против неверных, а как «усердие «в борьбе с неверием внутри себя».

Несомненно, большое внимание следует уделить роли государства. Государство и религия являются двумя важными элементами, которые лежат в основе общества. Первая подразумевает верховенство закона, а вторая — суть закона — нравственность и духовность. Власть, мораль и нравственность — эти понятия дополняют друг друга в жизни общества. Религия, религиозные лидеры и религиозные организации должны способствовать укреплению государственной власти за счет своей деятельности в сфере духовности, поскольку сильная власть имеет возможность решительно обеспечивать свободу убеждения и вероисповедания. Иными словами, власть и законы, являются результатом нравственных и духовных критериев, которые должны в совокупности играть главную роль в обществе.

В обществе, построенном на демократической основе, государство должно создавать равные условия для всех религий и убеждений. Государство не должно заниматься лоббированием одной религии. Мы полагаем, что одной из основных причин безуспешности длительного межэтнического противостояния является представление религий привилегированными, традиционными, нетрадиционными и деструктивными, построение взаимоотношений с ними на этой основе. Если речь идет об убеждении, то нас должно интересовать, является оно здоровым или нездоровым, полезным для общества или вредным. Если вредное убеждение примет форму религии, то оно должно встретить серьезное сопротивление со стороны общества, государство должно способствовать этому. Борьбу с вредной формой убеждения, которая распространяется под прикрытием религии, нельзя расценивать как посягательство на свободу вероисповедания. К сожалению, ряд международных организаций подходит к этому вопросу именно так. В обществе единственным всеобщим законом для граждан, исповедующих различные религии и идеологии, должна оставаться конституция государства.

Таким образом, выполняя свой долг и защищая граждан, государство должно не только проводить границу между исповеданием веры в соответствии с законом, с одной стороны, но и ее злонамеренными искажениями — с другой; поддерживать, а в случае необходимости, защищать последователей той или другой религии от неразумных и неоправданных действий других людей. В наше время закон должен оставаться важным моральным критерием и главным гарантом реализации прав человека.

Для религии и религиозных деятелей духовность человека и религиозные взгляды являются приоритетной областью деятельности. Воспитывая высоконравственных и духовно чистых людей, религиозные деятели и лидеры могут, не вмешиваясь в политику, выполнять свою священную миссию и помогать государству. Препятствуя превращению ультра крайнего религиозного фанатизма в экстремизм, они могут приносить большую пользу обществу. По нашему мнению, это можно признать оптимальной формой существования отношений между религией и государством в современном демократическом обществе, и эти отношения должны строиться на такой фундаментальной основе.

Выражая основные вопросы антропологическо-правового соотношения терроризма и религии, можно найти общую основу, благодаря которой мусульмане и немусульмане смогут спокойно сосуществовать в демократическом плюралистическом обществе, которая позволит защитить право человека открыто исповедовать свою веру. Так, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, необходимо помнить, что Коран велит мусульманам находить почву для сосуществования с другими религиозными общинами. Такой почвой является уважение к свободе и независимости различных религиозных общин. Ни одна из них не должна присваивать право навязывать свой образ жизни другим. Кроме того, в Коране ясно сказано, что силе не место в религиозных делах.

Во-вторых, как граждане мы должны помнить, что права включают в себя обязанности. Мы не должны, думать, что права — это только свобода, не должны использовать их во зло. Государство обязано защищать граждан от тех, кто пользуется религией для подстрекательства и оправдания убийства, должно использовать свою власть с оглядкой, так, чтобы не пострадали невиновные верующие.

Необходимо помнить о толерантности — праве человека вести себя в соответствии со своей верой, даже если нам это не нравится. Быть толерантным, то есть никого не принуждать к изменению своих убеждений, уважать мнения и привычки, которые кардинально отличаются, быть свободным от предубеждений. Толерантность в широком смысле слова — это готовность каждого признать право других быть не таким, как он сам, уважать чужое мнение, а не оценивать его. Носителем этой ценности является не государство, а человек. Однако государство обязано принимать меры, чтобы обеспечить уважение ко всем людям, воспитывать в обществе толерантность — залог мира и безопасности.

Глава 2. АНАЛИЗ ПРАКТИЧЕСКОГО ОПЫТА ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИЗМУ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ И В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

2.1 Мировой опыт борьбы с современным исламским терроризмом С начала 1948 г. Израиль был вынужден бороться с терроризмом. С начала 1990;х гг. суицидальные террористические атаки стали доминирующей формой атак на гражданское население Израиля. В связи с этим израильские службы безопасности были вынуждены предпринимать конкретные меры по противодействию угрозам намного раньше, чем другие страны. Эти уроки могут оказаться далеко не бесполезными для разных стран мирового сообщества.

Суицидальный терроризм — это комплексное явление, имеющее ряд важнейших характеристик (мотивы «мучеников», их психологические состояния и т. п.), организационные параметры (ресурсные возможности) и социальные параметры (социальная среда, которая оправдывает, одобряет и поддерживает движение «мучеников») Психологические проблемы современного российского общества / отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. А. Сергиенко. — М.: Ин-т психологии РАН, 2012. В результате его изучения был выдвинут целый ряд практически важных вопросов.

Государственные структуры безопасности Израиля стремились ответить на эти и другие вопросы. Многие эксперты считают, что Израилю удалось выработать относительно эффективную стратегию противодействия суицидальному терроризму (по крайней мере, на тактическом уровне).

Восприятие противодействия суицидальному терроризму в общественном сознании израильского общества. Противодействие правоохранительных структур Израиля в борьбе с терроризмом основано на следующих параметрах:

параметр времени: сколько времени необходимо спецслужбам для проведения контртеррористической операции?

географический параметр: осуществляется ли контртеррористическая операция в месте проживания террористов-самоубийц или в месте непосредственного проведения суицидальной террористической атаки?

уровень сил, задействуемых при проведении контртеррористических операций: эти вопросы относятся к компетенции высших оперативных структур — вооруженных сил, спецподразделений, полиции и структур экстренной помощи;

необходимый уровень оперативной (разведывательной) информации: определение каждого параметра противодействия требует наличия оперативной информации для осуществления контртеррористической операции — специфической, включая агентурную, и информации по оценке конкретной угрозы.

Контртеррористическая деятельность служб безопасности Израиля осуществляется (в соответствии с поставленными целями) на нескольких уровнях Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.:

предотвращение совершения суицидальных террористических атак;

сдерживание суицидальных террористических атак;

ослабление возможных последствий при совершении суицидальной террористической атаки.

Предотвращение совершения суицидальных террористических атак — один из наиболее важных уровней работы, и в ее осуществление израильские правоохранительные структуры вкладывают наиболее внушительные финансовые ресурсы. Основная цель этой деятельности—уничтожение или аресты потенциальных террористов-самоубийц «в своей кровати» Intervew with D. Yaalon — Head of the Mossad (1996;1998), May 21, 2008. На этой стадии израильские правоохранительные структуры предпринимают шаги, направленные не только на физическое блокирование потенциальных исполнителей суицидальных террористических актов, но и на нанесение ущерба террористическим организациям, осуществляющим эту деятельность Berko A, ErezE. «Ordinary People» and «Death Work»: Palestinian Suicide Bombers as Victimizers and Victims // Violence and Victims. — 2005. — 20(6). Для осуществления этих целей израильские спецслужбы — в соответствии с оценками ситуации—делают акцент на уничтожении лидеров террористических организаций, чтобы исключить процесс принятия решений в террористической организации.

Сдерживание процесса совершения суицидальных террористических атак. На этом уровне контртеррористическая деятельность осуществляется в пределах среды проживания потенциального террориста-самоубийцы (деревня/ граница города и т. п.) и его возможного перемещения в израильские городские центры.

Активность израильских правоохранительных структур на этом уровне направлена на сдерживание осуществления суицидальной террористической атаки потенциальным террористомсамоубийцей, то есть увеличение времени, необходимого для его перемещения из среды своего пребывания до места совершения. Реализация этой цели включает ряд промежуточных задач:

сбор конкретной информации;

создание условий для совершения ошибок потенциального террористасамоубийцы на этапе его подготовки к исполнению суицидального террористического акта.

Ослабление возможных последствий от совершения суицидального террористического акта. Когда потенциальные террористы-самоубийцы преодолели превентивный уровень деятельности спецслужб и уровень сдерживания, остается последний уровень защиты. Он включает в себя работу полицейских структур совместно с деятельностью правительственных и частных структур безопасности. Эта деятельность осуществляется структурами безопасности Израиля на региональной основе, исходя из оценок общих угроз, а не только на основе специфической разведывательной информации Ganor B. Israel, Hamas and Fatah // Eds. J. Robert, L. Richardson. Democracy and Counterterrorism: Lessons from the Past. United Studies of Institute for Peace, 2007. — Р. 281−283.

В результате оперативных действий спецслужб Израиля порядка 6 тыс. воинствующих палестинцев были убиты и арестованы; 58 потенциальных террористов-самоубийц — обезврежены. В соответствии с контртеррористическими действиями спецслужб Израиля в этот период (2002;2006) количество жертв со стороны израильтян от суицидальных террористических атак уменьшилось до 5 человек в 2006 г. по сравнению с 453 — в 2002 г Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.

Специфика методов противодействия суицидальному терроризму правоохранительными структурами Израиля.

Эти методы можно классифицировать как защитно-пассивные (devensive-passive) и как наступательные (offеnsive) на основании преимущественной стратегии противодействия терроризму.

В рамках наступательных методов и средств можно отметить:

тактику ликвидации лидеров исламского террористического движения;

превентивные рейды спецподразделений в центры проживания палестинского населения;

конкретные действия спецподразделений служб безопасности в регионах преимущественного палестинского проживания;

операции по аресту активистов террористического движения;

противодействие финансированию суицидальных террористических атак;

устрашение потенциальных террористов-самоубийц мерами возможного наказания его семьи и родственников — изгнание, высылка и т. п., хотя законность таких акций подвергается явной критике со стороны международных правозащитных организаций.

В целом, по мнению ряда аналитиков, наступательные методы борьбы с суицидальным терроризмом должны содержать совокупность предварительных защитных шагов, включая контроль за перемещением потенциальных террористов.

Ликвидация лидеров и активистов духовно-религиозного мировоззрения и социально-политического спектра противостояния.

Многие методы противодействия терроризму израильскими спецслужбами считаются противоречивыми с позиций международных законов. Наиболее противоречивым является осуществление запланированных убийств (ликвидации) лидеров террористического движения. Тем не менее убийство лидеров террористического движения практиковалось с самого начала израильскопалестинского конфликта.

Как целенаправленная политика и тактика борьбы с терроризмом она начинает осуществляться израильтянами с декабря 1947 г. Использование этой тактики продолжилось в 1950;х гг. Голда Меир, премьер-министр Израиля в эти годы, даже давала указания спецслужбам Израиля (Моссаду), чтобы они убивали всех лиц, причастных к террористической деятельности .

В целом, эта тактика противодействия суицидальному терроризму и ее принятие в высших структурах политического руководства Израиля осуществляется специальной структурой спецслужб — ISA Fishman A. The Code Name: Bell (Hebrew) // Yedion Ahronot. — 2007. — May 25.

Специфика оперативного устранения активистов суицидального терроризма.

Израильские спецслужбы разделяют два вида целей физического устранения террористов Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.:

так называемое классическое устранение выбранной «мишени», что требует длительной подготовки и комплекса властных санкций со стороны высшего уровня руководства;

методы поиска или «охоты» («hunting» methods or «taget hunting»).

Последние методы часто являются рутинной деятельностью спецслужб. Их цель — обнаружение и уничтожение групп для запуска ракет, а при необходимости — противодействие террористамсамоубийцам на пути их следования к местам совершения террористической атаки. В последнем случае процесс сбора информации намного проще, чем в первом.

Процесс «классической» ликвидации состоит из нескольких стадий: сбора разведывательной информации, процесса получения разрешения через властные санкции (вплоть до уровня премьер-министра), планирования исполнения операции и собственно ее исполнения. В процессе сбора информации собираются данные о террористических сетях и организациях. Основываясь на этой информации, выбираются потенциальные «мишени» для ликвидации.

В целом тактика целенаправленного устранения активистов суицидального терроризма имеет ряд положительных аспектов. Прежде всего она нарушает исполнение текущих террористических операций Intervew with D. Yaalon — Head of the Mossad (1996;1998), May 21, 2008.

С одной стороны, многие руководители израильского истеблишмента уверены, что убийства лидеров исламского террористического движения оправданы с позиции противодействия суицидальному терроризму. С другой стороны, целенаправленные убийства активистов исламских террористических движений имеют ряд явно отрицательных последствий:

они способствует вступлению новых адептов-«мучеников» в ряды террористов-самоубийц;

вызывают чувство реванша у рядовых палестинцев в борьбе с израильтянами и риск последующих суицидальных террористических атак Byman D. Do I Tageted Killing Work? // Foreign Affairs. — 2006. — 85 (2). CBC News In depth: Chechnya // CBC News. — 2006. -July, 10.

Методы ареста, рейдов спецслужб и проведения ими спецмероприятий.

Арест подозреваемых террористов — это начало предотвращения суицидальных террористических атак, которое лежит в основе борьбы с ними.

Израильский опыт позволяет считать, что систематические аресты потенциальных террористов требуют «определенной свободы», то есть необходимости нарушения общепринятых юридических норм. Это не означает, что нельзя предпринимать соответствующих действий в регионах проживания палестинцев и мусульман. Спецслужбы при этом должны обладать определенными оперативными возможностями, причем в любое время и в любых местах Kuperwasser Y. Brigadier General, Head of the Military Interlligernce’s research department 20 012 006 — Intervew, July 29, 2007.

Методы стратегического присутствия спецподразделений в регионах потенциальных действий террористовсамоубийц.

В Израиле существует ряд спецподразделений, которые непосредственно и активно вовлечены в борьбу с суицидальным терроризмом Falk О, Kroitori H. The Internationalization of Suicide Terrorism // Eds. О. Falk, Н. Morgenshtern. // Suicide terror: understanding and confronting the threat. — N.J.: John Willey Sons, Inc., Hoboken, 2009. — Р. 225−300.

Кроме действий этих спецподразделений в регионах нахождения террористов, они проявляют активность в двух географических направлениях.

Во-первых, контроль территорий, контролируемых палестинцами, и их подходы к местам совершения суицидальных террористических атак на территории Израиля (это хороший урок многим спецслужбам).

Во-вторых, выявление, наблюдение и ликвидация «мест безопасности» (safe house) террористов-самоубийц в городах Израиля является важным компонентом деятельности спецслужб страны Interew with Zohar Dvir — Former Commander of YAMAM (2002;2005), November 4, 2007.

И наконец, когда осуществлен контакт с террористами или с их пособниками (с позиции наблюдения за ними), спецподразделения имеют ряд других преимуществ:

возможность изолировать террористов от гражданского населения;

осуществлять их преследование, то есть следовать за объектом вплоть до его ареста или уничтожения;

наоборот, получать дополнительную информацию от наблюдения за поведением объекта и немедленно передавать эту информацию другим структурам, участвующим в контртеррористической операции;

способность действовать небольшими группами.

В борьбе с терроризмом Израиль использовал и ряд так называемых защитно-пассивных методов, которые включали три типа тактик Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.:

жесткая организация контрольнопропускных пунктов на границах пересечения потоков населения;

создание затруднительных строений безопасности;

осуществление мер безопасности с помощью полиции в городских центрах.

Можно сказать, что борьба Израиля с суицидальным терроризмом может служить примером для противодействия глобальному терроризму (хотя в стратегической перспективе позиция Израиля — это тупиковый путь противостояния в окружении арабского мира).

Безопасность населения: проблема физической безопасности и восприятия террористической угрозы в общественном сознании.

Физическая безопасность населения от террористических угроз — это головная боль руководителей западных стран в целом и российских в частности. Чувство физической безопасности населения от угроз терроризма служит важным компонентом психологического сопротивления общества угрозам терроризма. Другой аспект повышения сопротивляемости общества — это проблемы образования населения, распространения соответствующей информации и ее широкого обсуждения, что ведет к более правильному восприятию террористических угроз для общества. Соответствующие образовательные программы (они не такие сложные), проведение дискуссий по проблеме — это только несколько средств, которые необходимо использовать в подготовке общественного сознания населения страны, чтобы повышать психологическую сопротивляемость общества террористическим угрозам.

Проблема устрашения (отведения) потенциальных террористов-самоубийц от следования по пути «мучеников» — проблема комплексная. Она включает в себя необходимость образования и воспитания подрастающего населения, а также возможность культурного многообразия и свободы волеизъявления своих традиционных форм поведения.

Возникает вопрос — какими психологическими методами можно удержать человека от совершения суицидальных террористических атак? Ответ, который дается службами безопасности Израиля, содержит ряд рекомендаций Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.:

во-первых, уменьшение шансов на успех для террориста-самоубийцы путем создания различных физических барьеров;

во-вторых, преследование его семьи и родственников, хотя эти меры с позиций идеологии джихада не имеют особого психологического воздействия на решение мусульманина стать «мучеником» ради установления нового халифата в мире. Например, во время пика конфронтации с палестинцами в 2002 г. израильское правительство санкционировало ряд мер по противодействию суицидальным террористическим атакам — разрушение домов семей террористов-самоубийц, конфискация имущества и депортация родственников Melman Y. In the Past, Targeted Killing Was the Last Method. Today in is Carried Out Across the Board // Haaretz. — 2004. — March 24. Однако мнения в израильском разведывательном сообществе в отношении эффективности подобных мер безопасности были неоднозначными. Поэтому специальный комитет израильских служб безопасности (IDF), созданный для анализа проблем, принял решение прекратить разрушение домов, поскольку пришел к выводу о неэффективности этих мер для устрашения потенциальных террористовсамоубийц Intervew with the Head of the Internetional Law Department of the IDF // Haaretz. — 2005. — March 8.;

в-третьих, существует другой взгляд на проблему устрашения потенциального террориста-самоубийцы — воздействие на более высокие звенья в цепи террористической активности Intervew with Boaz G. — Head of ICT, July 18, 2007.

Поскольку личный страх за свою жизнь очень силен, то возникает шанс, что руководители террористических организаций могут изменить свою политику совершения террористических атак (как, например, отмечает бывший глава отдела разведывательных исследований в IDF). Купервассер утверждает: когда спецслужбы Израиля ликвидировали одного из ведущих деятелей организации «Хамас» (Ismail Abu Shanab), она на долгое время прекратила совершение суицидальных террористических атак Meritor D, Pass H. (eds). 21-th Battle — Democraties Fights Terror. The Israel Institute for Jerusalem, 2006.

Опыт и уроки Израиля в противодействии суицидальному терроризму могут дать западному миру и России ряд предложений в отношении фундаментальной стратегии противостояния суицидальному терроризму. Израиль выработал стратегию противоборства ним как наступательную тактику, а не как тактику реагирования на события. Это позволило противостоять терроризму на оперативно-тактическом уровне, причем достаточно успешно. Уроки израильского опыта главным образом являются операциональными и тактическими по своей природе. Они извлечены не только из израильских успехов, но и из неудач, ошибок и поражений.

Опыт Израиля показал, что жизненные интересы безопасности нации нельзя доверять третьей стороне. Когда Израиль осознал этот императив и сам начал борьбу с терроризмом, ему удалось уменьшить и число суицидальных террористических атак, и число жертв от этой формы терроризма.

Третьи стороны могут способствовать в сборе разведывательной информации, но они не могут заменить усилия страны-мишени против террористической угрозы или служить основой противодействия суицидальному терроризму.

Сотрудники израильских служб безопасности затратили многомесячные усилия, чтобы освободить себя от психологических барьеров, подрывающих их способность эффективно противостоять террористам-самоубийцам. Эти барьеры были связаны с политической ситуацией и первоначальной ориентацией на власти Палестины как на партнера в борьбе с терроризмом.

Другой барьер был связан с переоценкой способностей оппонента. Например, израильский армейский персонал избегал вступления в лагеря беженцев из-за возможности больших потерь и сложностей среды. Этот вопрос должен находиться в компетенции экспертов служб безопасности или официальных руководителей, чтобы выявлять эти барьеры и не подвергать опасности выполнение контртеррористических операций Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.

Кажется, что основной трудностью в борьбе с суицидальным терроризмом является чувство беспомощности — нет никакого конца деятельности того, кто хочет убивать себя ради глобальных идей Джихада, поэтому попытки противодействия суицидальному терроризму выглядят как попытки осушить море чайной ложкой. Однако утеррористических организаций не безграничные возможности. Систематические аресты и ликвидация лидеров радикальных террористических групп и организаций подрывают террористические сети, их способность осуществлять суицидальные террористические акты.

Возможны различные шаги, которые можно предпринимать против террористов-самоубийц и террористических сетей, которые с ними связаны. Однако израильтяне поняли, что наиболее эффективна тактика, осуществляемая против террористасамоубийцы там, где он проживает (другими словами, противодействие террористу «в его постели»).

Оперативная информация как ключевой элемент в противодействии суицидальному терроризму имеет решающее значение. Успешная разведывательная активность против суицидального терроризма достигается комбинацией ряда факторов (как сотрудничеством между правоохранительными структурами государства):

четким распределением ответственности;

свободным обменом информацией;

гибким взаимодействием правоохранительных структур государства при проведении контртеррористических операций.

Шестой урок: быстрота осуществления оперативной операции спецслужб как основа успеха. Во-первых, Израиль использует ряд специальных подразделений быстрого реагирования. Вовторых, спецподразделения имеют открытый канал для обмена информацией между собой. Кроме этого, основная часть быстрого реагирования основана на различных возможностях спецподразделений, что подтверждают интервью с руководителями служб безопасности Израиля Interew with Zohar Dvir — Former Commander of YAMAM (2002;2005), November 4, 2007.

Блоки проверки на дорогах и препятствия (заборы, ограждения и т. п.) — это достаточно эффективное средство в этом отношении. Блок-посты должны располагаться на основных потенциальных путях перехода террористов к местам совершения террористических атак. Для нашей страны это, возможно, политика возрождения визового режима для въезда всех бывших граждан СССР на территорию России, включая учет перемещения граждан из неспокойных регионов.

Главная способность спецподразделений — скрытно перемещаться по враждебной территории. Другой важный компонент—обеспечение оперативной связи между собой и вышестоящими структурами.

Проблема обнаружения (идентификации) террориста-самоубийцы. Израильский опыт показывает, что нет одного психологического профиля террориста, хотя есть общие рекомендации для его определения Соснин В. А. Психология суицидального терроризма: исторические аналогии и геополитические тенденции в XXI веке. — М.: Форум, 2012. Конечно, эти рекомендации недостаточны для выявления потенциального террориста-самоубийцы, но они помогают офицерам правоохранительных структур в их идентификации.

Возникает жизненно важный вопрос: как себя вести офицеру безопасности при обнаружении террористасамоубийцы? Имеющийся опыт показал, что террорист-самоубийца при обнаружении предпочитает взорвать себя немедленно. С одной стороны, действия с подозреваемым должны быть максимально осторожными, с другой — максимально жесткими, вплоть до его немедленной ликвидации. Эта фаза включает приказ населению (через громкоговоритель) быстро покинуть место действий, а подозреваемому — показать свои руки. Если подозреваемый держит свои руки в кармане — полицейский обязан стрелять в него. Если подозреваемый не осуществил взрыв, его необходимо положить на землю и обыскать (хотя это не всегда срабатывает, так как конечная цель террориста-самоубийцы — взорвать сотрудников спецслужб) Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.

Задержание подозреваемых транспортных средств. Естественно, эти меры осуществляются на основании разведывательной информации. Основной принцип поведения по отношению к террористу-самоубийце, находящемуся в транспортном средстве, состоит в контроле ситуации: либо остановить его, либо направить по другому пути, изолировать транспортное средство или взаимодействовать с ним на безопасном расстоянии, стараться освободить пассажиров и позволить им лечь на землю.

С каждым освобожденным пассажиром следует действовать индивидуально, ибо среди них тоже могут быть террористы. Опыт израильского инспектирования и остановок транспорта показывает, что детонатор взрыва у террориста-самоубийцы находится в руках, а его взрыв будет направлен на сотрудников спецслужб, находящихся вокруг него.

После совершения суицидальной террористической атаки израильские спецслужбы реагируют на основании ряда принципов:

во-первых, исходят из того, что вторая суицидальная атака может последовать после совершения первой;

во-вторых, чтобы эффективно справиться с террористической атакой, все руководство должно быть сконцентрировано в одних руках. Для Израиля — это полиция и его руководство;

в-третьих, это нейтрализация и, по возможности, аресты пособников совершения террористических атак.

Спецслужбы Израиля действуют не только в непосредственном районе совершения террористической атаки, но и в более отдаленных географических районах, иногда даже в десятках километрах от центра взрыва.

В Израиле руководство и ответственность за инцидент совершения суицидальной террористической атаки возлагается на полицию, представители которой определяют курс действий в следующих направлениях Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.:

оценка общей ситуации совершения суицидальной террористической атаки;

оценка ближайших последствий;

оценка более отдаленных последствий;

определение и осуществление текущих действий по нейтрализации последствий террористической атаки.

Наряду с изложенным подразделения спецслужб контактируют с гражданским населением, главным образом через СМИ, а также в госпиталях, муниципальных структурах и т. п. Они информируют их о деталях совершения теракта, помогают составить быстрый статусный отчет для населения. Основной принцип работы служб обеспечения безопасности в таких случаях — восстановление нормальной жизни в регионе совершения суицидального террористического акта.

Кроме конкретных операциональных уроков, отмеченных выше, следует выделить особо два более общих урока борьбы Израиля с суицидальным терроризмом.

Когда анализируется израильский опыт борьбы с суицидальным терроризмом, наиболее важный урок для других стран — это не «сдавать в аренду» свою безопасность никаким третьим СИЛАМ, не отдавать ее в руки внешних сил. Это не означает, что в борьбе с суицидальным терроризмом не нужно устанавливать альянсов и сотрудничества с другими странами. Но когда эта борьба «подталкивает» ситуацию, то никто за граждан своей страны не сделает эту сложную и ответственную работу.

Многие эксперты правильно утверждают, что в борьбе с суицидальным терроризмом необходимо обращать внимание на психологические мотивы совершения суицидальных террористических актов. В теории это полностью оправданно. Однако если безопасность страны находится на грани «повешения», то часто нет времени для обсуждения исторических и социальных процессов, а требуются немедленные действия для нейтрализации противника. Опыт Израиля однозначно показывает, что с терроризмом, особенно суицидальным, можно бороться, концентрируя усилия именно на мерах предотвращения и ослабления оперативных возможностей террористов.

Эти уроки первоначально могут показаться банальными, однако один из руководителей спецслужб Израиля (IDF) сказал, что если бы он отвечал за распределение ресурсов, то львиную долю выделил бы на организацию безопасности деятельности спецслужб в борьбе с суицидальным терроризмом Intervew with D. Yaalon — Head of the Mossad (1996;1998), May 21, 2008.

Терроризм продолжает оставаться предпочитаемой формой действий против цивилизованного мира со стороны различных экстремистских групп и организаций. Его методы с течением времени и конкретными обстоятельствами продолжают изменяться и совершенствоваться, поэтому следует отчетливо понимать, что израильский опыт и успехи в противодействии суицидальному терроризму фактически могут оказаться временными и, возможно, ограниченными анализируемой формой террористических атак, а именно — суицидальным терроризмом.

2.2 Опыт борьбы с терроризмом в современной России Анализируя причины и условия, способствовавшие совершению террористических актов в г. Волгограде в декабре 2013 года, представители органов законодательной и исполнительной власти, правоведы, политологи и журналисты не могут выйти за пределы «магического круга», называемого «несовершенством нормативной базы», что, якобы, не дает возможности отечественным спецслужбам эффективно бороться с рассматриваемой опасной угрозой. Депутаты Государственной Думы оперативно подготовили проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», в котором предлагается отнести совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма к обстоятельствам, отягчающим наказание. Кроме того, к лицам, совершившим преступления террористической направленности сроки давности предлагается не применять. Вводится новый состав — организация совершения преступлений террористической направленности, а равно организация финансирования терроризма, усиливается ответственность за прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности, организацию террористического сообщества и участие в нем, организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем Официальный сайт Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации// URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(SpravkaNew)?OpenAgent&RN=428 889−6&02.

Возникает вопрос: смогли бы эти законодательные предложения, если бы они действовали в прошлом году, обеспечить предотвращение террористических актов в Волгограде? Ответ очевиден — нет.

Следует согласиться с мнением профессора С. А. Воронцова, что для успешной борьбы с терроризмом необходимо исследовать причины и условия террористических проявлений в непосредственной связи с факторами, порождающими их, прежде всего, с проявлениями экстремизма, который в XXI веке переживает эволюционный подъем. Повышенную опасность представляют такие его черты, как абсолютизация насильственных методов политической борьбы, призывы к совершению террористических актов. В основе и терроризма, и экстремизма лежит комплекс противоречий, возникающих между личностью, обществом и государством, и чтобы разрешить эти противоречия, следует, опираясь на знание сущности экстремизма, своевременно выявлять и устранять предпосылки и факторы, порождающие эти противоречия Воронцов С. А. Понятие экстремизма и его сущностные признаки // Философия права. 2014. № 4.

Факторы, способствующие распространению экстремизма, существовали во все эпохи. Но с развитием интернета их число умножилось многократно. Социальные сети сделали мир прозрачным, упростили условия объединения людей разных социальных слоев, национальности и вероисповедания в своеобразную сетевую общность. Возник «параллельный мир», где каждый индивидуум, независимо от уровня образования, культуры, опыта и т. д., считает свое мнение истиной последней инстанции и высказывается, не выбирая выражений, в адрес любого духовного или государственного лица, допуская призывы к действиям, выходящим за рамки правового поля. Экстремистские настроения в своем развитии ведут к блокированию государственных органов, противодействию силам правопорядка, массовым беспорядкам, террористическим проявлениям. Детонатором или первопричиной подобных проявлений может стать бытовая драка коренного населения с мигрантами или проезд на красный свет машины с мигалкой, убийство мигрантом местного жителя или, якобы, «неправильное» судейство матча футбольных клубов.

Зародившийся на религиозной, этнической или бытовой почве эмбрион экстремизма особенно быстро начинает приобретать политические очертания, когда появляется лидер, пусть маргинальный, пусть с невнятными лозунгами, но свой «плоть от плоти». В ряду существующих в современный период угроз безопасности личности, общества, государства экстремизм представляет особую опасность, т.к., «накладываясь» на сепаратизм, национализм, фундаментализм, неизбежно порождает крайние формы существования этих явлений, приводит к обострению правовых, политических, социально-экономических, религиозных отношений, на длительное время сохраняет их конфликтогенность.

Анализ последовательного и многополярного роста экстремизма в Российской Федерации дает возможность выделить ряд причин и условий, его порождающих.

1. За последние 20 лет государственные и общественные институты так и не смогли сформулировать оптимальные подходы к реализации антиэкстремистских технологий в молодежной среде, которая традиционно является ресурсной базой экстремизма и терроризма. Согласно статистике МВД-ФСБ, более 90 процентов членов экстремистских организаций — это молодые люди в возрасте до 30 лет. Они же составляют 80 процентов от всех совершавших преступления экстремистской направленности Экстремизм как провокация. — http://samonkin.blog.ru/82 357 475/129757286. Сегодня государственные и общественные институты, реализующие молодежную политику, в лучшем случае работают с молодежью, уже формально организованной в стенах школы или ВУЗа. А вот как подойти и чем занять головы юношей и девушек из числа «улично-подъездной» молодежи, у которой не сформирована устойчивая система ценностей и низок уровень правосознания, складывается впечатление, ни государство, ни общество не знают, что порождает у молодых людей убеждение, что они никому не нужны Добреньков В. Причина молодежного экстремизма в России — вакуум духовного воспитания // URL: http://www.nakanune.ru/articles/13 779. Поэтому они легко откликаются на призывы экстремистов в социальных сетях, определяющих образ врага и призывающих решать сложные проблемы путем насилия.

Сегодня много спорят о праве специальных служб изучать характер информации в социальных сетях. Представляется, что это должно быть не правом, а обязанностью органов, противодействующих экстремизму и терроризму. В социальных сетях можно услышать не только глас народа, но и экстремистскую риторику, а также призывы к террористической деятельности. Поэтому, если подобная работа до сих пор не осуществляется, то это прямое упущение специальных служб, которые по определению не только обязаны сканировать общественно-политическую ситуацию в целях выявления, предупреждения и пресечения противоправной деятельности, но и формулировать для органов государственной власти и местного самоуправления основы механизма гражданских антиэкстремистских и антитеррористических технологий Воронцов С. А. Антиэкстремистская деятельность органов государственной власти и местного самоуправления России в институционально-правовом контексте. Автореф. дис. … д.ю.н. Ростовский юридический институт МВД Российской Федерации. Ростовна-Дону, 2012.

2. На фоне роста политического экстремизма обостряются межэтнические противоречия, что в условиях неконтролируемой миграции представляет повышенную опасность. Вспышки взаимного насилия по национальному принципу становятся нормой. Гипертрофированное восприятие возбужденным обществом самых незначительных на первый взгляд событий на межнациональной основе увеличивает пропасть недоверия и враждебности между людьми. Это напоминает американские блокбастеры про социальные катастрофы, где все воюют со всеми на руинах некогда процветавшей страны. Данный сценарий применялся геополитическими противниками России во все времена, но особенно четко он был сформулирован Алленом Даллесом — первым руководителем ЦРУ, который поставил задачу сеять в СССР межнациональную рознь. В результате данной деятельности и не всегда грамотных действий российской власти в последние годы сформирована не только экстремистская база — агрессивно настроенные маргинальные слои, но и на легальной основе осуществляется финансирование ее отдельных сегментов из-за рубежа.

3. В современной российской системе противодействия экстремизму и терроризму наблюдается явное несоответствие классической организации деятельности спецслужб: экстремизм, зарождающийся на основе мировоззренческих противоречий, являясь, по своей сути политическим феноменом, отнесен законодателем к сфере деятельности МВД России, которое публично утверждает, что политикой не занимается, а борьбой с бандитами занимается политическая полиция (ФСБ).

Уголовная полиция, являющаяся головным органом в противодействии экстремизму, до настоящего времени не сумела наработать эффективные правоохранительные практики противодействия этому опасному феномену. Во взаимоотношениях между маргинальной средой и полицией прослеживается упор на силовые методы подавления протеста. Но эти методы неминуемо приведут к дальнейшей радикализации общества, ибо воздействие осуществляется на следствие явления, а не на его причину. В конечном итоге, фактически, маргиналы провоцируются на переход от экстремистских методов к террористическим. Сегодня мало кто помнит, что события в Чечне начались отнюдь не с политических требований, а с митингов зеленых против строительства в Гудермесе химкомбината и силового подавления протеста властью.

Для минимизации экстремизма необходимо направлять усилия спецслужб на компрометацию негативных процессов идеологическими и политическими средствами, предупреждать формирование условий и факторов, способных привести к перерождению экстремизма в терророризм. А это работа политической, а не уголовной полиции.

4. Несомненная причина роста экстремизма — это снижение порога чувствительности населения путем систематического вдалбливания принципа силы как единственного инструмента решения правовых вопросов. До 80% эфира центральных телеканалов — непрекращающиеся сериалы про «ментовские» и бандитские войны, где кровь льется рекой, а число убитых на экране, вероятно, превысило число жителей центрального региона страны. И что важно — большинство боевиков и триллеров закупаются в странах, в которых подобные фильмы выпускаются только на дисках и в телеэфире никогда не демонстрируются. Объем фильмов и новостных сюжетов по экстремистской и террористической проблематике превысил некую «критическую массу», а отдельные отечественные СМИ утратили не только чувство политической корректности, но и здравого смысла в «натуральности» освещения проявлений экстремизма и терроризма.

Свой вклад в формирование подобного положения дел, а по сути, в реализацию конечной цели экстремистов и террористов — запугать общество, вносят те, кто больше других должен быть заинтересован в предупреждении и минимизации последствий проявления экстремизма и терроризма. Это, прежде всего, пресс-службы правоохранительных органов, которые своей информационно-пропагандистской политикой внушают обществу, что преступность — нормальный информационный повод. Как следствие, большинство новостных блоков начинается исключительно с криминальных событий. Российские общество настолько привыкло к такому положению дел, что более 50% опрошенных пользователей Интернета против возможного запрета публикации в СМИ информации о массовых убийствах Жириновский В. Это болезненное состояние! — http://vz.ru/opinions/2013/4/23/630 002.html.

Основной аргумент сторонников данной позиции — нельзя замалчивать явления.

5.Тенденция к «гиперболизации преступности» проявляется также в системе отчетных показателей пресс-служб правоохранительных органов как требование прироста публикаций по отношению к аналогичному периоду прошлого года Михайлов А. Г. В зеркале полицейских реформ // Защита и безопасность. 2013. № 2 (65). Поэтому отдельные правоохранители стремятся поразить общество криминальными сюжетами, которые преступностью не воспринимаются всерьез и не оказывают на нее профилактического эффекта, а для населения являются удручающе печальными, так как формируют атмосферу страха и безысходности. Создается не соответствующее действительности впечатление, что государство и общество поголовно погрязли в коррупции, наркомании, педофилии, экстремизме и терроризме. По существу раскручивается алгоритм самоуничтожения государства, в основе которого лежит отсутствие позитивного восприятия действительности, утрата веры в справедливость, исчезновение надежды на лучшее будущее, падение доверия к власти. Закономерным итогом подобной политики является неверие в способность правоохранительных органов обуздать преступность, как и неверие самим этим органам, несмотря на проведенные реформы и переименования.

6.Одной из причин, по которым теракты в Волгограде стали возможны, является неудовлетворительная работа областной антитеррористической комиссии. Возглавляет эту комиссию губернатор — значит именно он должен отвечать за провал работы первым. И не важно, отстранят его от должности или нет. Как глава региона он обязан был подать прошение об отставке, а уж право Президента РФ удовлетворять прошение или нет. Складывается впечатление, что отдельными представителями региональной власти забыты традиции русских государственников, утрачены понятия чести и порядочности, отсутствует чувство личной ответственности за жизни людей.

Президент России последовательно требует от государственного аппарата повысить ответственность за провалы всех без исключения должностных лиц. Это жизненно необходимо. И результаты подобных «разборов полетов» через СМИ должны доводиться обществу, снимая экстремистские настроения. Причем, в случае увольнения, руководители регионов должны уходить вместе с «командами», которые они привезли с собой.

7.Осуществление террористических актов в Волгограде в последние дни декабря прошлого года свидетельствует о просчетах в аналитической работе спецслужб, которые не приняли во внимание, что 30 декабря — 19 лет назад начались бои за Грозный. Однако усиление агентурно-оперативной деятельности правоохранительных органов в этот период не осуществлялось. Спецслужбы забыли, а бандиты помнят дни, когда пролилась первая кровь. Потому усиленный вариант несения службы надо вводить не после теракта, а до подобных дат. Разумеется, не по всей России, а в регионах, обоснованно выделенных аналитиками спецслужб. Это не новое предложение, а хорошо забытое старое. Например, в советский период, когда в СССР отмечали 23 февраля (День советской армии и военно-морского флота), на Кавказе усиливали оперативную работу, так как на эту дату пришлось начало депортации чеченского и ингушского народов.

8.Следует объективно признать, что профессионализм правоохранительных органов падает. В кадровой политике отмечается полный провал ставки на молодежь. Опытные сотрудники уволены, ушли на пенсию, а молодые офицеры к серьезной самостоятельной работе в большинстве своем не способны. Нет преемственности, самое тревожное, нет среднего звена.

Опыт ветеранов и почетных сотрудников сегодняшнее руководство спецслужб практически не интересует. Например, в ФСКН даже совета ветеранов за 10 лет не создано. Складывается впечатление, что современные руководители не хотят иметь рядом с собой людей, которые умнее и опытнее, которые могут указать на ошибочное решение или подсказать комбинацию, недоступную «интеллекту» начальника.

Вызывает тревогу, что при назначении нового начальника территориального управления он, как правило, приезжает со своей командой. При этом местные сотрудники не могут понять: то ли профессионалы приехали, то ли денщики и порученцы.

9.Мы гордимся профессиональным образованием сотрудников спецслужб. Но ведомственная система подготовки кадров — это тупик! И учебный процесс требует модернизации, и профессура не известная научному сообществу. Качество курсантов оставляет желать лучшего, ибо, когда обучение на всем готовом, повышенная стипендия, форма, льготы и гарантированное трудоустройство, поэтому попасть в ведомственный ВУЗ без протекции весьма затруднительно. Все это снижает объективность отбора абитуриентов и формирует коррупциогенные факторы.

Поэтому представляется целесообразным вернуться к позитивным элементам советской системы подготовки кадров для правоохранительных органов. Прежде всего, необходимо прекратить зачисление курсантов в Академии и Университеты ФСБ и МВД после окончания средней школы. Молодые люди должны в обязательном порядке пройти службу в Российской Армии, получить опыт работы с людьми. Следует возродить средние специальные учебные заведения (т.н. школы полиции, высшие курсы спецслужб), которые должны стать опорным звеном системы ведомственного образования. Достойно служащим предоставить возможность получить высшее специальное образование. На офицерские должности набор прямым зачислением осуществлять исключительно после окончания классических гражданских ВУЗов. После приема на службу направлять в учебные заведения спецслужб для подготовки (переподготовки). И лишь после успешного окончания этих заведений присваивать офицерские звания. В центральный аппарат следует приглашать офицеров, положительно проявивших себя в процессе работы на периферии.

Представляется целесообразным пригласить в правоохранительную систему в качестве наставников молодежи отслуживших профессионалов, прежде всего, почетных сотрудников, с предоставлением права получать оклад по прежней должности, даже если он будет выполнять функции оперативного работника (следователя).

10.Необходимо довести до логического конца процесс модернизации правоохранительных органов, приведя их структуру в соответствие со сложившейся оперативной обстановкой. Главным направлением модернизации представляется курс на сокращение субъектов оперативно-розыскной деятельности и сосредоточение данной функции лишь в органах ФСБ-МВД России. Это позволит существенно повысить уровень централизации, координации и собственной безопасности ОРД, создаст условия для профессионального роста более компактного по сравнению с настоящим периодом корпуса оперативных работников, сэкономит значительные материальные ресурсы, сократит число корупциогенных факторов.

2.3 Анализ практического изучения отношения граждан Российской Федерации к современной террористической опасности в стране Опыт изучения терроризма убеждает: успех в борьбе с этим социальным явлением определяется не столько мощью силовых структур государства, сколько созданием социальноэкономических и политических условий, препятствующих распространению идеологии и практики терроризма В эпицентре противостояния идеологии смерти. Интервью советника председателя НАК А. С. Пржездомского // Официальный сайт Национального антитеррористического комитета 13.09.2011. URL: http://nak.fsb.ru/nac/media/ publications/article.htm!id%3D10289475%40cmsArticle.html. Относительная стабилизация и сокращение социальных ресурсов терроризма в России возможно лишь при активном противодействии населения этому социальному явлению.

Одним из этапов изучения проблемы противодействия терроризму стало исследование социального феномена «антитеррористического потенциала» граждан. Основу выборки составили жители Центрального, Северо-Кавказского, Южного и Приволжского федеральных округов в возрасте от 18 лет и старше. Общий объем выборки — 1600 человек (выборка квотная, неслучайная, целенаправленная при отборе субъектов РФ, входящих в обследуемые федеральные округа; в рамках отдельного муниципального образования — случайная территориальная по половозрастным и этноконфессиональным квотам). Основные методы сбора первичной эмпирической информации — анкетный опрос и формализованное интервью.

Разработанный социологический подход с учетом специфики исследования позволил рассматривать готовность личности к противодействию терроризму (далее — готовность) как специфическое состояние человека, отражающее его подготовленность и предрасположенность любыми способами противостоять организованным действиям насильственного характера, направленным на устрашение населения, оказание давления на представителей органов государственной власти и местного самоуправления при принятии политически и социально значимых решений. Противостояние граждан террористической угрозе рассматривается в широком диапазоне. Теоретически радикальная форма противостояния предполагает целенаправленность и планирование соответствующих действий, серьезное материальное обеспечение, осуществление с помощью методов, вплоть до угрожающих жизни людей (причем не только террористов) Шалупенко В. В., Юрченко Ю. Л. Военно-профессиональная готовность выпускников вузов МО РФ // Ориентир. 2014. N 1. Противостояние бывает ситуативным и состоит в выполнении несложных действий. В качестве доступных рассматриваются способы, не требующие специальной подготовки, позволяющие использовать созданную в России общедоступную информационную базу профилактики террористической деятельности. Таким образом, принятый методологический подход позволил оценить готовность граждан к противодействию терроризму как сочетание их подготовленности и предрасположенности противостоять террористической угрозе максимально доступными в обычных условиях и законными способами. Предполагалось, что при общем низком уровне такой «доступной» готовности значительной части респондентов можно констатировать низкий уровень готовности противодействовать терроризму российского общества в целом.

Предрасположенность граждан противодействовать терроризму рассматривалась в исследовании как субъективная сторона готовности, отражающая отношение личности к этому социальному явлению, а также отдельным лицам, группам и организациям, совершающим террористические действия. Ключевым элементом предрасположенности выступала соответствующая система личностных социальных установок.

Большинство респондентов (77,9%) уверены в недопустимости оправдания терроризма никакими взглядами, идеями и убеждениями. Однако до 13,2% респондентов поддерживает либо в той или иной степени допускает, что при определенных условиях можно разделять противоположную точку зрения (рис. 2.1). Эту часть населения в условиях актуальной террористической опасности следует, по нашему мнению, рассматривать как потенциально способствующую распространению террористической идеологии и практики. Соответствующие данные могут служить эмпирическим ориентиром в планировании масштабов профилактической антитеррористической работы с населением.

Рис. 2.1 Распределение ответов респондентов на вопрос «Согласны ли Вы с тем, что никакие взгляды, идеи, убеждения не могут служить оправданием для терроризма» (в % от общего числа опрошенных) Вызывает тревогу большая лояльность молодежи к терроризму: однозначно отвергли возможность какого-либо оправдания террористической деятельности 76,9% опрошенных. В других возрастных категориях доля респондентов, имеющих такое же мнение, несколько выше: «от 31 до 50 лет» — 83,7%, «старше 50 лет» — 85,8%. Несколько выше среди молодежи и количество затруднившихся с ответом — 5,1% (в средней и старшей возрастных категориях — соответственно, 3,6% и 1,8%).

Семена терроризма, активно распространяемые в молодежной среде, попав в благодатную почву возрастного максимализма, импульсивности, повышенной требовательности к обществу, исковерканного телесоблазнами сознания, могут давать наиболее высокий «урожай» боевиков, шахидов и т. п.

В Северо-Кавказском федеральном округе отношение к терроризму в целом более благоприятное, чем в других регионах: здесь минимально количество твердо уверенных в неоправданности терроризма — 74,4% (в Центральном — 81,9%, Южном -81,9%, Приволжском — 81,8%) и максимальна доля тех, кто в той или иной степени рассматривает терроризм как приемлемый способ достижения целей — 8,9% (в Центральном — 5,6%, Южном — 5,2%, Приволжском — 5,2%).

Высокий уровень личностной непримиримости к терроризму является верным признаком желания человека участвовать в борьбе. Более 60% респондентов, из числа уверенных, что никакие взгляды, идеи, убеждения не могут служить оправданием для терроризма, считают, что с этим явлением должны бороться не только органы власти, но и само население. Для данной категории этот показатель можно считать достаточно низким. По всей выборке полное согласие с утверждением о необходимости борьбы с терроризмом не только органов власти, но и всего населения выразили 54,2% опрошенных, еще 26,5% респондентов также склонились к этому мнению.

Максимально сдержанные оценки роли населения в борьбе с терроризмом, по сравнению с опрошенными в других регионах страны, высказали респонденты Северо-Кавказского федерального округа. Причины этого следует искать в сложившихся здесь нормах отношений, когда родовые традиции даже в экстремальных ситуациях, связанных с общественной безопасностью, оказываются для людей наиболее значимыми.

Исследование показало, что, несмотря на преимущественно негативное общественное отношение к терроризму и понимание необходимости привлечения общественных сил для борьбы с ним, личное участие в этой деятельности готовы принимать далеко не все. Соответствующий вопрос, как нравственный выбор, оказался наиболее сложным для респондентов: 25,5% затруднились ответить либо уклонились от него. Лишь 34% участников исследования уверены, что в случае необходимости они сами воспрепятствуют действиям террористов любыми доступными способами, еще 27,1% менее уверенно, но также разделяют эту точку зрения. Судя по всему, данные цифры сегодня можно считать максимально оптимистичными.

Обобщение индивидуальных значений установок респондентов, иерархизированных с учетом оценки допустимой степени участия в антитеррористической деятельности, позволило рассчитать индивидуальные индексы предрасположенности граждан противодействовать терроризму, а проведенное нормирование — определить конкретные уровни этой предрасположенности. В целом высокий уровень предрасположенности к противодействию терроризму имеет треть опрошенных (34,4%). Уровень предрасположенности основной массы респондентов (44,3%) характеризуется как средний. К числу минимально предрасположенных следует отнести 21,3% принявших участие в исследовании (табл. 2.1).

Таблица 2.1

Оценка уровня предрасположенности к противодействию терроризму по возрастным категориям (в % от общего числа опрошенных)

Наблюдается выраженная возрастная специфика распределения граждан по уровням их предрасположенности к противодействию терроризму: менее других предрасположена к противодействию терроризму молодежь; наиболее предрасположены представители средней возрастной категории.

Это подтверждается результатами однофакторного дисперсионного анализа, показавшего статистически значимое различие по уровню предрасположенности к противодействию терроризму между группами, имеющими разный уровень образования. С помощью теста Шеффе установлено, что наименьшей предрасположенностью характеризуется группа респондентов с незаконченным высшим образованием. Данный результат еще раз подтверждает ранее сделанный вывод о более низком уровне предрасположенности молодежи.

Определенные различия в общем настрое граждан противодействовать терроризму наблюдаются и среди жителей разных населенных пунктов. Наименее предрасположенными в этом смысле являются жители столичной агломерации — лишь 29,9% опрошенных имеют высокий уровень. Наиболее предрасположенными оказались жители республиканских, краевых и областных центров — высоким уровнем предрасположенности здесь характеризуются 44,2% населения.

В исследовании рассматривалась подготовленность граждан к противодействию терроризму как реальная возможность осуществлять профилактические действия, направленные на предотвращение террористической угрозы.

В качестве релевантной эмпирической характеристики подготовленности к противодействию терроризму в исследовании выступает индекс, отражающий ее общий уровень. Высокий уровень подготовленности предполагал наличие у граждан твердых знаний о государственных структурах, куда необходимо обращаться в случае угрозы террористического акта, их контактных телефонов, знание правил, которым необходимо следовать при угрозе террористического акта; практического опыта наблюдения и обнаружения подозрительных предметов и лиц, а также осуществления конкретных действий, связанных с попыткой предупреждения совершения преступлений террористической направленности. Несмотря на значительную долю граждан, готовых для обеспечения собственной безопасности постоянно проявлять бдительность в местах массового скопления людей, в транспорте, выявленных в исследовании ВЦИОМ в 2010 г. (70 — 73%), в результате настоящего исследования установлено, что только каждый третий (32,1%) за последний год обращал внимание на подозрительные пакеты, сумки, другие вещи, оставленные в общественных местах без присмотра Угроза терроризма и как с ней бороться // База данных ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru/index. php? id=268&uid= 13 419. Вместе с тем для сравнения, по данным исследования ФОМ 2005 г. подозрительные предметы тогда попадались респондентам еще реже — о таких фактах сообщили лишь 26% участвовавших в исследовании Террористическая угроза и бдительность граждан // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/ report/map/of054522.

Чаще всего внимание на подозрительные предметы обращали жители Центрального федерального округа (35%). Причем основная доля приходится на жителей Москвы и Московской области. Принимая во внимание число и масштабы терактов, совершенных в Москве, повышенная бдительность населения столичной агломерации выглядит вполне закономерной. В силу чрезвычайно интенсивного людского потока, отличающего столицу и ближайшее Подмосковье, количество вещей, оставленных или забытых гражданами здесь, по всей видимости, также наиболее велико. Реже других на подозрительные пакеты, сумки, другие вещи, оставленные в общественных местах без присмотра, обращали внимание респонденты северокавказского региона (22%). Здесь же наблюдается и максимальная доля респондентов, затруднившихся ответить на данный вопрос (7,9%). Менее половины (43,8%) из тех, кто обращал внимание на подозрительные предметы, сообщили об этих вещах в службы безопасности, полицию, спецслужбы. Такую достаточно низкую сознательность граждан можно связать с их неосведомлённостью: только 32,6% из числа обнаруживавших их знали, куда и по каким телефонам следует обращаться. Вместе с тем нельзя не отметить некоторые позитивные изменения: в 2005 г., по данным ФОМ, менее 30% респондентов, видевших бесхозные вещи и посчитавших их подозрительными, предупредили об этом уполномоченные структуры Террористическая угроза и бдительность граждан // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/ report/map/of054522.

Чаще других обращали внимание на подозрительные пакеты, сумки, другие вещи, оставленные в общественных местах без присмотра, представители младшей (до 30 лет) и средней (от 31 до 50 лет) возрастных категорий — 37,7% и 36,4%, соответственно. Высокую гражданскую сознательность и ответственность вновь проявили представители среднего поколения: респонденты именно этой возрастной категории чаще других ставили в известность о своих находках представителей служб безопасности, полиции и спецслужб (36,9% от общего числа обративших внимание на подозрительные предметы). В соответствующих ситуациях также поступили лишь 22,3% респондентов возрастной категории до 30 лет. 29,6% среди обращавшихся в спецслужбы по поводу подозрительных предметов составили женщины. Несколько превышает соответствующую долю мужчин (25,9%), притом, что доля осведомленных о том, куда и по каким телефонам следует обращаться, практически одинакова (82,0% у мужчин и 81,3% у женщин).

Среди опрошенных с незаконченным средним образованием 23,1% сообщили в спецслужбы о своих находках, среди имеющих высшее образование — 31,9%. Такие данные могут свидетельствовать о высокой социальной активности и склонности к недекларативному проявлению гражданской сознательности.

Большинство указало, что знают, куда и по каким телефонам необходимо сообщать информацию в случае обнаружения подозрительных личностей и вещей, оставленных без присмотра. Среди них имеют высшее образование 83%, законченное среднее или среднее специальное образование — 83,7%. В основном это люди среднего и старшего возрастов. Только 74,6% учащихся вузов и средних профессиональных учебных заведений владеют необходимой информацией. Наименее осведомленными оказались безработные (18,5% ответили «не знаю» и 22,2% - «затрудняюсь ответить») и домохозяйки (19,1% и 12,8%). Резкое отличие указанных категорий можно объяснить тем, что «выпадение» человека по тем или иным причинам из активной общественной жизни существенно сужает круг его информационных источников, в том числе по вопросам профилактики террористической деятельности.

В результате однофакторного дисперсионного анализа установлено различие по уровню информированности между респондентами. Интерпретация данных по тесту Тамхейна позволила установить, что жители Северо-Кавказского федерального округа гораздо меньше владеют соответствующей информацией. Учитывая повышенный уровень террористической угрозы в данном регионе, этот результат может говорить о том, что антитеррористическая деятельность здесь связывается преимущественно с работой силовых структур, а потенциал местного населения недооценивается и используется неэффективно.

Опыт спецслужб и правоохранительных структур России в борьбе с терроризмом позволил разработать ряд правил, следование которым в ситуациях повышенной террористической угрозы позволяет предупредить либо минимизировать возможные негативные последствия. Они распространяются в СМИ, транслируются в общественном транспорте, опубликованы на официальных сайтах ФСБ, МВД, МЧС России. Казалось бы, информации вполне достаточно. Обращает на себя внимание возрастная дифференциация граждан по их подготовленности к противодействию терроризму. Наиболее высокие показатели демонстрируют респонденты в возрасте от 25 до 50 лет: высокий уровень готовности имеют 6%, средний — 41,2% и низкий — 52,7%. Наименее подготовленными оказались представители старшей возрастной группы (свыше 50 лет): высокий уровень имеют 1,9%, средний — 28,7% и низкий — 69,4%.

Следует отметить, что более высокий уровень подготовленности к противодействию терроризму характерен для тех, кто испытывает наибольшие опасения, что сами или их родные и близкие могут оказаться жертвами терактов. Среди уверенных в невозможности подобного наблюдается наибольшее количество респондентов с низким уровнем подготовленности (72,6%) и наименьшее со средним и высоким (26,2% и 1,2%, соответственно).

Существенное влияние на уровень подготовленности оказывает и субъективная оценка респондентами активности террористической деятельности в России. На основе однофакторного дисперсионного анализа установлено, что опрошенные, оценивающие активность террористов как низкую либо затруднившиеся ответить, имеют преимущественно низкий уровень подготовленности.

Сопоставление по методу «логического квадрата» уровней подготовленности и предрасположенности позволило выделить основные типы готовности граждан к противодействию терроризму, а также рассчитать объемные доли каждого типа (рис. 2.2).

Рис. 2.2 Распределение ответов респондентов на вопрос «Согласны ли Вы с тем, что бороться с терроризмом должны не только органы власти, но и население?» (в % от общего числа опрошенных) Наиболее многочисленный тип готовности — «ниже среднего» (31,0%). Он включает граждан с сочетанием низкого уровня предрасположенности и среднего уровня подготовленности, либо низкого уровня подготовленности и среднего уровня предрасположенности к противодействию терроризму. Соотношение представителей этого типа в общей совокупности населения вполне объяснимо. Общественная апатия, зацикленность на решении личных проблем, практически утраченное ощущение личной безопасности, недоверие и потому невнимание к информации, исходящей от государственных структур, в том числе спецслужб и правоохранительных органов, ставшие характерными для россиян в постсоветские годы, с одной стороны, существенно снижают мотивацию людей к личному участию в противодействии терроризму, с другой — ограничивают эффективность источников официальной информации по антитеррористической деятельности. Преобладание данного типа готовности объясняется и региональным характером терроризма. Большинство жителей страны сталкивались с террористической угрозой исключительно «по телевизору». Отсутствие непосредственной террористической опасности заведомо обусловливает низкую актуальность для населения соответствующей профилактической информации. Данный тип готовности в большей степени характерен для молодежной возрастной категории — учащихся вузов и средних профессиональных учебных заведений, для представителей обобщенных этнических групп «татары и народы Поволжья» и «народы Северного Кавказа», а также мусульман и атеистов.

Статистически незначимо различаются между собой группы лиц «среднего», «контрастного» и «выше среднего» типов готовности. Опрошенные, относящиеся к типу готовности «средний», составляют 18,2%. Сюда включаются респонденты, имеющие средний уровень предрасположенности и средний уровень подготовленности к противодействию терроризму. Данный тип объединяет граждан, имеющих некоторое представление о характерных террористических угрозах и способах предупреждения терактов, что предполагает их грамотные действия в угрожаемых ситуациях. Это люди, негативно относящиеся к терроризму, но, вместе с тем, в своем большинстве считающие, что борьба с этим явлением должна вестись исключительно государственными органами. Сами они даже в угрожающих ситуациях практически не склонны проявлять какую-либо активность. Наибольшее количество граждан «среднего» типа готовности встречается среди профессиональных категорий «рабочие» и «специалисты», среди тех, кто оценивает уровень своего материального положения как «в целом плохое» .

Группа респондентов «контрастного» типа готовности составляет 18%. Теоретически в ней объединялись те, кто характеризовался сочетанием высокого уровня предрасположенности и низкого уровня подготовленности, либо низкого уровня предрасположенности и высокого уровня подготовленности к противодействию терроризму. Предполагалось, что вследствие своей противоречивости именно этот тип готовности будет самым немногочисленным. Однако на практике указанные предположения не подтвердились. Количество респондентов с сочетанием низкого уровня предрасположенности и высокого уровня подготовленности не превысила заданную статистическую погрешность (всего 0,4% от общего числа респондентов «контрастного» типа), что можно считать эмпирическим подтверждением «случайности» .

Опираясь на базовые характеристики и объем данной группы, можно констатировать: каждый пятый гражданин, не приемлющий терроризм и считающий борьбу с ним своим гражданским долгом, в ситуации реальной террористической угрозы, скорее всего, не сможет оперативно и грамотно противостоять ей, как минимум, в силу недостатка элементарных знаний и отсутствия опыта их использования. Наиболее высока доля данного типа готовности среди людей старшей возрастной категории, особенно пенсионеров, среди народов Северного Кавказа и центральных районов Российской Федерации.

Доля респондентов, относящихся к типу готовности «выше среднего», составляет 16,1%. Сюда входят граждане, высокомотивированные на борьбу с терроризмом и среднеподготовленные к таким действиям, а также среднемотивированные и высокоподготовленные. В целом респонденты типа готовности «выше среднего» характеризуются отрицанием любых оправданий терроризма как общественного явления, пониманием борьбы с ним как обязанности всего общества, а также имеют определенные знания и/или опыт действий в ситуациях террористической угрозы. Существенное снижение потенциала распространения терроризма в нашей стране напрямую связано с формированием в обществе преобладающей доли граждан именно этого типа готовности. В настоящее время тип готовности «выше среднего» чаще встречается у представителей средней возрастной категории, относящих себя к православной конфессии, у руководителей, специалистов и служащих (в т.ч. госслужащих).

Число респондентов с низким уровнем готовности составляет 14,6%, это те, чей уровень подготовленности и предрасположенности к противодействию терроризму минимален. Практически каждый седьмой респондент не знает, как можно обезопасить себя и окружающих от террористической угрозы даже в типичных «бытовых» ситуациях, не желает об этом знать, считая, что подобной работой население не должно заниматься. Социально-психологической основой данного типа готовности выступает, как правило, личностный эгоизм и социальный инфантилизм. Этот тип склонен сочувствовать террористической идеологии или даже разделять взгляды террористов. Максимальное долевое соотношение лиц этого типа готовности наблюдается у представителей народов, проживающих на территории северокавказского и центрального регионов.

Доля респондентов типа готовности «высокий» — 2,1%. Эту незначительную группу составляют граждане, которые уверены в недопустимости терроризма и считают, что в борьбе против этого явления должно принимать участие все члены общества. Это люди, имеющие четкие знания, как следует поступать в типичных ситуациях террористической угрозы, способные на соответствующие действия. Многие из них уже имели возможность продемонстрировать это на практике.

Описанные характеристики типов готовности подтверждаются результатами дисперсионного анализа, позволившего установить следующие статистически значимые зависимости:

между уровнем готовности и возрастом респондентов (уровень значимости различий между группами независимой переменной «возрастная категория»). Наиболее низким уровнем готовности характеризуется старшая возрастная категория;

между уровнем готовности и регионом проживания (уровень значимости различий между группами независимой переменной «федеральный округ»). Значительно ниже у респондентов Северо-Кавказского федерального округа.

между уровнем готовности и национальной принадлежностью (уровень значимости различий между группами независимой переменной «национальные группы»). Высокая готовность характерна для лиц, относящихся к обобщенным группам «русские и другие славянские народы», а также «татары и другие народы Поволжья», низкая — для населения обобщенной группы «народы Северного Кавказа». На основании результатов проведенного исследования уровень готовности к противодействию терроризму подавляющего большинства граждан России оценивает как недостаточный, не позволяющий с высокой степенью вероятности предупреждать наиболее распространенные виды террористических угроз, а также оперативно и грамотно действовать в условиях непосредственной террористической опасности.

Даже в наиболее терророопасных регионах основная масса граждан не привыкла обращать внимание на подозрительные предметы, оставляемые в общественных местах, на подозрительных людей, а обратив, — не сообщали о них в правоохранительные органы или спецслужбы.

Общий уровень субъективной составляющей готовности, отражающей мотивационноценностные аспекты отношения респондентов к социальному явлению терроризма и борьбе с ним, в целом гораздо выше реальной подготовленности к совершению элементарных действий по предотвращению террористических актов.

Наименее критичное отношение к явлению терроризма вплоть до позитивного имеет молодежь.

Представители этой возрастной категории чаще других выражали равнодушие, предпочитая оставаться в стороне от участия в решении общественных проблем, даже если их бездействие может привести к человеческим жертвам. Такое отношение формируется у юношей и девушек на фоне достаточной информированности о терроризме и методах противодействия ему. Данный факт, по нашему мнению, в очередной раз свидетельствует о колоссальных издержках социализации подрастающего поколения, чётко проявившихся с изменением вектора социальноэкономического движения России и разрушением базовых социальных ценностей. Фактическая ликвидация советской коллективистски организованной системы воспитания обернулась на практике стремительным ростом индивидуализма, элементарного эгоизма и социопатии, находящих своё проявление, в том числе, в недопонимании молодыми людьми сути и социальной угрозы терроризма и нежелании ей противодействовать.

Глава 3. РАЗРАБОТКА ПРАКТИЧЕСКИХ РЕКОМЕНДАЦИЙ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИЗМУ, МЕТОДОВ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

3.1 Практические условия и меры, направленные на развитие эффективности системы образования и воспитания молодёжи с целью противодействия распространению идеологии экстремизма и терроризма

Формирование антиэкстремистской, антитеррористической идеологии в молодежной среде является актуальной зада — чей органов власти и институтов гражданского общества. Особую значимость эта задача имеет для полиэтнических регионов, имеющих достаточно высокую степень социальной напряженности.

Распространение идеологии экстремизма и терроризма затронуло не только северокавказские республики, но и ряд других регионов, в частности республики Татарстан, Башкортостан, Ставропольский край, Москву и др. Наблюдается возрастание роли и значения религиозной составляющей общественного сознания населения в республиках, устойчивая тенденция экстремистских настроений у молодежи, живущей в больших городах, полиэтнических регионах.

Среди общих факторов напряженной социально — политической обстановки в регионах эксперты выделяют рост уровня террористи — ческих угроз. Согласно данным опроса, наиболее высокий уровень террористических угроз (средний балл по 10 — балльной шкале, где 0 — полное отсутствие угрозы, 10 — максимальный уровень угрозы) наблюдается в Республике Дагестан — 7,36 баллов, средний уровень — в Республике Татарстан (4,45 баллов), более низкий уровень — в Республике Башкортостан (2,26 баллов). Как отмечают эксперты, в Республике Дагестан с ее многонациональностью все активнее проявляется идеология экстремизма и терроризма, наблюдается все большая разобщенность на вну — триконфессиональном уровне, что во многом обусловлено сложной криминогенной обстановкой в регионе, радикализацией религиозных движений, значительным ростом числа молодежи — приверженцев так называемого нетрадиционного ислама — ваххабизма. Все это, по мнению экс — пертов, при отсутствии грамотной работы может неизбежно вылиться в конфликты со сторонниками традиционного тарикатского ислама. Это находит подтверждение в фактах целого ряда терактов, направленных против авторитетных сторонни ков традиционного ислама. Это убийства ректора Института теологии и междуна — родных отношений М. Садикова и его племянника З. Мусаева (июнь 2011 г.), шейха Сиражутдина Хурикского (октябрь 2011 г.), шейха Саида Афанди аль Чиркави (август 2012 г.). Этноклановые противо — речия, коррупция, ограничение призыва в армию РФ с Северного Кавказа могут только усугубить ситуацию Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147.

Эксперты выделяют следующие целевые группы, аудитории, на которые, прежде всего, направлена пропаганда идей экстремизма и терроризма: молодежь —60,4% (Республика Башкортостан — 40,0%, Республика Дагестан — 81,6%, Республика Татарстан — 56,5%); безработная молодежь — 11,5% (Республика Башкортостан — 5,7%, Республика Дагестан — 21,1%, Республика Татарстан —4,3%); молодежь, вовлеченная в религиозные и националистические движения — 5,3% (Республика Башкортостан —2,9%, Республика Дагестан — 7,9%, Республика Татарстан — 4,3%); а также молодая интеллигенция, выходцы из периферии, малых городов, группы с низкими доходами — по 3,2% Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147.

Распространение в молодежной среде радикалистских настроений обусловлено весьма широким участием подростков и молодежи в деятельности экстремистских организаций религиозного и политического толка, нарастанием протестных настроений в молодежной среде, поиском альтернатив. Социальная неопределенность, тревожность и риски, деформация общественных ценностей и правосознания негативно влияют на нравственно психологическое сознание и поведение молодежи, повышается уровень ксенофобии, нетерпимости, молодое поколение (особенно в под ростковом возрасте) не имеет достаточно твердой установки на неприятие идей экстремизма и терроризма и, тем более, противодействие им.

При таких условиях деструктивным силам легче использовать мало просвещенную молодежь для пропаганды идей экстремизма и терроризма, раскачивания ситуации в регионе, вплоть до прямого негативного влияния на власть.

Наиболее проблемными социальными группами, категориями молодежи, по мнению экспертов, являются: 1) безработная молодежь — 45,8% (Республика Башкортостан — 51,4%, Республика Дагестан — 47,4%, Республика Татарстан — 34,8%); 2) студенты — 29,2% (Республика Башкортостан — 22,9%, Республика Дагестан — 44,7%, Республика Татарстан — 13,0%); 3) школьники — 19,8% (Республика Башкортостан — 22,9%, Республика Дагестан — 21,1%, Республика Татарстан -13,0%).

Безработная молодежь, по мнению экспертов, — потенциальная группа для пополнения рядов религиозных экстремистов. Безработные молодые люди, у которых часто нет образования, которые озлоблены на общество и государство, употребляют алкоголь и наркотики, в силу малой защищенности наиболее агрессивно настроены и не толерантны. Безработные не являются организованной категорией населения, поэтому наименее подвер жены позитивному антиэкстремистскому, антитеррористическому системному влиянию. Испытывая наибольшие жизненные трудности, они наиболее восприимчивы к перенятию идеологии экстремизма и терроризма.

Школьники и студенты — категории молодежи с несформировавшейся психи кой, наиболее управляемые, податливые к религиозной нетерпимости, которыми можно легко манипулировать. Школьникиэто те категории, которые в силу мораль ной незрелости, неспособности мыслить самостоятельно наиболее подвержены чужому влиянию, «ведомости», во многом зависят от родителей и окружения, готовы совершать плохие поступки для продвижения в жизни или для того, чтобы быть как все, не выделяться. Отсутствие воспитательных процессов в семье и школе сказывается на том, что жизненные цели под ростков связаны, прежде всего, с достижением материальных благ, им свойственны цинизм, беспринципность, нравственная распущенность. Свой досуг они проводят в Интернете, в котором легко зарядиться экстремистским настроением.

Юношеский максимализм и односложное черно белое восприятие меж национальных и межрелигиозных отношений чаще всего встречаются в студенческой среде и уменьшаются после завершения учебы в вузе. У студентов, как отмечают эксперты, в соответствии с возрастом особенно высоки протестные настроения, они испытывают трудности с адаптацией при переходе в новую социально культурную среду, более активны и решительны, постоянно находятся в поиске применения знаний, полученных в вузе Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147.

Многие учащиеся, студенты республик возмущены коррупцией в школах и вузах. В Республике Дагестан, как отмечают экс перты, значительная часть студентов — дети обеспеченных родителей — своим поведе нием, показным благополучием провоцируют напряженность в молодежной среде. Студентам в Татарстане, по мнению большинства экспертов, уделяется внимание, они достаточно «управляемы». Однако часть студентов, «составляющих особую социальную группу, а именно выходцы из южных республик, особенно с Северного Кавказа, не проявляют ни малейшего уважения к устоям и порядкам регионов, в которых они теперь проживают».

Среди неформальных групп молодежи, по мнению экспертов, наиболее проблемными являются: на первом месте участники неформальных националистических и религиозных сообществ (объединений) — 34,4% и 32,3%; на втором — болельщики, футбольные фанаты — 30,2%; на третьем — рокеры и байкеры — 14,6% Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147.

У молодых сторонников разного рода радикальных (неформальных) течений личная готовность принять участие не только в идейном, но и физическом противостоянии может сочетаться с невысоким уровнем образованности и общей неразвитостью рационального мышления.

Как отмечают эксперты, такие сообщества в меньшей степени ориентированы на диалог с властью и обществом. Многие из молодых специалистов, получивших высшее и среднее профессиональное образование, не находят себя в официальных сферах общественной жизни, уходят в неформальный сектор, национальные и религиозные сообщества, в рамках которых производится обработка молодежи, в т. ч. в русле идеологии экстремизма и терроризма.

Другие неформальные группы молодежи — спортивные болельщики, рокеры и байкеры, — по мнению экспертов, обычно действуют большими группами, поэтому даже если каждый из них будет толерантен и миролюбив, в толпе из-за куража, анонимности, измененного состояния сознания и т. д. они могут быть весьма опасны.

Поэтому в формировании антиэкстремистской, антитеррористической установки необходимо учитывать особенности каждой категории молодежи. Именно на данном этапе проходит самоопределение, избирательное отношение к ценностям и интересам, складываются идеологические установки и позиции. На молодежную аудиторию необходимо активно воздействовать как через обучающие программы и мероприятия в системе образования, так и через СМИ (телевидение, радио и печать, Интернет), а также по месту жительства. Главная задача — посредством образовательных и воспитательных пропагандистских мероприятий сформировать стойкое и осознанное неприятие и противодействие идеологии экстремизма и терроризма.

В целом эксперты дают невысокую оценку эффективности идеологического противодействия экстремизму и терроризму в полиэтнических регионах (по 10 балльной шкале): в Республике Дагестан средний балл составляет 3,73; в Республике Татарстан — 4,1; в Республике Башкортостан — 4,97 Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147.

Как таковой, систематической идеологической работы, по мнению большинства экспертов, как государственными органами власти, так и институтами гражданского общества не ведется, особенно она слабо дифференцирована в различных социальных группах, прежде всего в молодых и малообеспеченных семьях. Как правило, государство борется уже с самими террористами, а не с причинами их появления и целями, которые они пре следуют, или боится воспроизводить и критиковать идеи и аргументы террористов. Недостаточно аргументированно разоблачаются основные позиции экстремистов и террористов, они либо про сто отвергаются, либо замалчиваются без контраргументации, что само по себе может дать обратный эффект.

Несколько «инертное» взаимодействие государственных и муниципальных органов власти, правоохранительных органов с представителями институтов гражданского общества, СМИ, научных сообществ, различных традиционных религий не способствует совместному противодействию распространению идеологии экстремизма и терроризма.

В связи с недостаточным вниманием со стороны власти к обострившимся проблемам, связанным с распространением идеологии экстремизма и терроризма, ростом факторов интолерантности в молодежной среде назрела необходимость формирования новой системы воспитания и образования для сохранения сильных традций межэтнического добрососедства, толерантности. Как отмечают эксперты, существующая система воспитания молодежи в духе толерантности недостаточно эффективна, она в большей степени формальна — ограничивается декларированием важности толерантности. Отмечается отсутствие глубинного анализа и объяснения причин возникновения конфликтов в обществе и путей их решения.

В целом большинство экспертов дали среднюю оценку системе образования и воспитания в духе толерантности (по 10 — балльной шкале): в Дагестане и Татарстане в среднем 4,27 и 4,68 баллов, немного лучше в Башкортостане — 5,88 баллов. Многие эксперты отмечают, что их регионы, исторически многонациональные и многоконфессиональные, являются примером толерантности и миролюбия, а их населению присуще понимание по отношению к представителям других национальностей и религий Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

Большое значение для недопущения (ограничения) негативного воздействия на молодое поколение сомнительных в нравственном отношении и криминальных кампаний приобретает сохранение и обогащение духовно идеологического влияния учебных заведений на учащихся (студентов). Однако в функционировании современной системы образования и вос питания молодежи в духе снижения конфликтогенного потенциала, по мнению экспертов, существуют следующие проблемы.

На первом месте — полное отсутствие или размытость идеологических ориентиров. Так считают 40,6% экспертов (Башкортостан — 54,3%, Дагестан — 39,5% Татарстан — 21,7%). Это обусловлено отсутствием четкой государственной политики развития системы образования, национальной и молодежной поли тики руководства региона и программ формирования идеологии патриотизма. Большинство экспертов считают, что пока наблюдается приоритет региональных ценностей и идентичностей по отношению к общероссийским, федеральным. Отмечается региональный сепаратизм, снижение роли позитивных социально нравственных норм, процветание «показухи» Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

На втором месте — негативное влияние СМИ, Интернета. Это мнение 26,0% экспертов (Башкортостан — 34,3%, Дагестан —21,1% Татарстан — 21,7%). Попрежнему нерешенным остается вопрос эффективного противодействия распространению материалов экстремистской направленности через СМИ, Интернет. В сети существуют и активно действуют сотни интернет сайтов, содержащих матери алы, пропагандирующие особые права граждан по национальному, расовому и религиозному признаку, провоцирующие разжигание межнациональной или межконфессиональной вражды. Засилье иностранных фильмов, пропагандирующих насилие, «красивую жизнь» без забот, пропаганда жестокости в СМИ во многом способствуют духовной деградации общества, разжиганию межнациональной розни, негативно влияют на общий уровень населения. По мнению некоторых экспертов, отдельные федеральные СМИ поддерживают агрессивные настроения, способствующие раздуванию социальных (межнациональных, религиозных, миграционных) конфликтов.

На третьем месте — снижение общего уровня образования. Так считают 22,9% экспертов (Башкортостан — 20,0%, Дагестан — 23,7% Татарстан — 26,1%). Идеологическая дезориентация молодежи обусловлена также снижением уровня воспитательной и культурной работы в образовательных учреждениях, отсутствием системного воспитания (семья — школа — вуз — работа), отсутствием четких методик воспитания толерантности, коррупцией в системе образования. Так как для абсолютного большинства людей образование является главной социальной опорой, то необходимо обеспечение доступа к нему всех слоев населения, особенно малообеспеченных граждан Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

На четвертое место эксперты ставят низкий уровень педагогических кадров — 13,5% (Башкортостан — 17,1%, Дагестан —10,5% Татарстан — 13,0%). Большинство экспертов отмечают несоответствие уровня педагогических кадров вызовам времени, низкий социальный и эконо мический статус учителей, низкую мотивацию, незаинтересованность педагогов в своей работе.

На пятом месте находится отрицательное воздействие «улицы» — это отмечают 11,5% экспертов (Башкортостан — 14,3%, Дагестан — 10,5% Татарстан — 8,7%). Это обусловлено сменой ценностей, приоритетом экономического успеха по отношению к образованности в умах людей, эгоистическими потребительскими установками, «погоней за модой», отсутствием положительных примеров для подражания, «героизацией» экстремистов и террористов.

Как отмечают эксперты, функционированию и развитию эффективной системы антиэкстремистского, антитеррористического образования могли бы способствовать следующие условия и меры.

1.Воспитание общероссийской гражданской идентичности — 21,9% (Башкортостан — 28,6%, Дагестан — 15,8%, Татарстан — 21,7%). По мнению экспертов, необходимо проводить целена правленную информационную политику по укреплению ценностей патриотизма и нравственности, формированию актив ной гражданской позиции молодежи, воспитанию общегражданской российской идентичности и согласованию с ней других идентичностей (этнических, конфессиональных, религиозных и профессиональных). Приобщение молодежи к общечеловеческим ценностям, имеющим общенациональную культурную значимость, отказ от конфессионального под хода в воспитании (переориентация на иные нравственные ориентиры), проведение массовых молодежных культурных и спортивных мероприятий, направленных на межнациональное общение и согласие, способствуют воспитанию патриотизма, гражданственности, культуры межнационального и межрелигиозного взаимодей — ствия, формируют веротерпимость Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

2.Повышение уровня образования — 22,9% (Башкортостан — 14,3%, Дагестан — 36,8% Татарстан — 13,0%). Основные усилия системы образования в полиэтнических регионах должны быть направлены на формирование знаний, умений и навыков противодействия идеологии терроризма, экстремизма, которые складываются из осведомленности и понимания разнообразной информации:

о степени террористической угрозы;

об основных видах терроризма;

о целях и аргументах террористов;

о законодательной базе антитеррористической деятельности;

об основных целях и результатах анти — террористической деятельности;

о правилах поведения в условиях самого террористического акта.

Специальные учебные курсы, в т. ч. школьный курс «Основы безопасности жизнедеятельности» и вузовский курс «Безопасность жизнедеятельности», слабо насыщены практическими навыками участия в идеологическом противостоянии терроризму, недостаточно направлены на формирование у учащейся молодежи готовности активно и самостоятельно вести антитеррористическую агитацию и пропаганду, особенно среди агрессивно настроенной молодежной аудитории.

Многие эксперты указывают на необходимость разработки (с привлечением представителей традиционных для России конфессий) в рамках государственного образовательного стандарта обязательного предмета, включающего в себя изучение истории, культуры и традиций, в т. ч. связанных с религией, народов России и направленного на воспитание у подрастающего поколения основ толерантности, восприятия Российской Федерации как единого многонационального и много конфессионального государства.

В этой связи подготовленная компетентными специалистами образовательная программа, обновление учебных курсов по российской и региональной истории, тематические лекции (беседы), семинарские занятия по соответствующим учебным дисциплинам, встречи с работниками правоохранительных органов, учения гражданской обороны, тренинги и другие мероприятия могут дать ответы на возникающие у молодежи вопросы, касающиеся религии, межэтнических и межнациональных отношений, внутренней и внешней политики. При этом в культурных и образовательных программах, мероприятиях, форумах должны быть современные живые проекты, которые пользовались бы популярностью и вызывали интерес у молодежи Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

3. Пропаганда здорового образа жизни

—14,6% (Башкортостан — 17,1%, Дагестан

—10,5% Татарстан — 17,4%). Она должна способствовать расширению контингента регулярно занимающихся физической культурой и спортом в различных организационных формах, обеспечению доступности бесплатных спортивных секций для несовершеннолетних, развитию системы, обеспечивающей массовое социальное творчество, включающей бесплатные спортивные, креативные, творческие площадки, центры и т. п.

4.Усиление правовой ответственности за экстремистскую пропаганду и поведение —7,3% (Башкортостан — 2,9%, Дагестан — 15,8%, Татарстан — 0%). Пропаганда неукоснительного соблюдения законов и осознание неотвратимсти ответственности, обучение умению пользоваться своими правами и свободами, по мнению экспертов, способствуют повышению правовой культуры населения, противодействуют вовлечению молодежи в ряды экстремистских организаций. Также для стимулирования правомерного поведения необходимо достижение равной ответственности всех граждан за экстремистские действия независимо от занимаемого положения, дополнительная (вплоть до уголовной) ответственность за пропаганду насилия и жестокости в СМИ.

5.Повышение уровня педагогических кадров — 5,2% (Башкортостан — 2,9%, Дагестан — 5,3%, Татарстан — 8,7%). Для повышения уровня профессиональной подготовки кадров, по мнению экспертов, необходимо, прежде всего, повышение авторитета учителя, морально этических качеств преподавателя (глубинное пони мание педагогом проблем, отсутствие влияния стереотипов), кадровый отбор. В связи с недостаточностью научной и методической проработанности антиэкстремистской, антитеррористической идеологии встает вопрос о специализированной подготовке преподавателей и тьюторов, способных вести такие занятия, о квалифицированном формировании их конфликтологической компетентности Роговая А. В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120.

Среди важных мер поддержки эффективного развития системы антиэкстремистского, антитеррористического образования эксперты выделяют:

решение проблем трудоустройства и занятости молодежи;

выстраивание действительных связей между образованием и трудоустройством, повышение общего уровня культуры и воспитания в социуме, укрепление культурных связей с другими регионами РФ;

возрождение воспитательной функции института семьи.

Активизация социальных лифтов для молодежи, обеспечение востребованности образования и таланта во многом способствуют повышению у подростков чувства собственной социальной значимости и ощущение востребованности, содействуют жизненному и профессиональному самоопределению молодого поколения.

Среди целевых информационно пропагандистских мероприятий анти экстремистской, антитеррористической направленности наиболее эффективными эксперты считают следующие:

освещение в СМИ результатов успешных контртеррористических мероприятий и привлечения террористов к ответственности, судебных процессов и оперативных мероприятий по поиску, уничтожению, осуждению представителей террористических и экстремистских групп, документальное разоблачение в СМИ всех про явлений террора с видео и фотоматериалами;

разъяснительную пропагандистскую работу, направленную на формирование негативного отношения к идеям терроризма, осознание катастрофических по следствий терактов, понимание губитель ной, паразитической сущности и ложного, антисоциального, антигуманного характера террористической идеологии и формирование личной готовности принять участие в антитеррористической агитации и пропаганде;

поощрение регионов, муниципальных образований, отдельных организаций, достигших положительных результатов в борьбе с терроризмом и экстремизмом;

широкое освещение культурных и образовательных городских программ, мероприятий, форумов по данной тематике.

Как отмечают эксперты, в крупных городах и муниципальных районах приняты программы по противодействию экстремизму и терроризму, тем более что профилактика экстремизма и терроризма входит в перечень вопросов местного значения. Однако органы местного самоуправления в большинстве своем не имеют достаточных материальных и организационных возможностей для борьбы с экстремизмом и терроризмом. Некоторые эксперты отмечают также «сильно коррумпированный местный чиновничий аппарат», «влияние религиозных организаций (в том числе и нетрадиционных)», «это также связано, прежде всего, с безопасностью должностных лиц, отвечающих за это направление. Есть примеры, где в наиболее сложных районах убивали замов, курирующих это направление (Республика Дагестан)».

По мнению экспертов, важную роль в противодействии идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде играют также и общественные организации. Общественные (религиозные и этнокультурные) организации, по мнению экспертов, хорошо осведомлены об идеях и аргументах экстремистов и могут помочь в просветительской работе с молодежью антиэкстремистского и антитеррористического характера. Однако органы власти слабо используют общественные организации в борьбе с экстремизмом и терроризмом. Эффективность работы большинства общественных организаций также снижена за счет собственной организационной слабости, в т. ч. внутренних противоречий.

Формирование антиэкстремистской, антитеррористической идеологии в молодежной среде требует совместных усилий федеральных, региональных и муниципальных властей, правоохранительных органов, религиозных и общественных организаций, деятелей культуры и искусства, средств массовой информации при координирующей роли Национального антитеррористического комитета России и региональных антитеррористических комиссий. Основное внимание здесь должно быть направлено на открытость властей, отказ от политики «замалчивания» и игнорирования проблем, открытость и объективность СМИ, содействие общественным организациям, представляющим интересы граждан, различ ных по национальному, конфессиональному, идеологическому и пр. признакам. Необходимо выстроить единую систему информационного обеспечения государственных и муниципальных органов, институтов гражданского общества, рас ширить области сотрудничества госструктур и официального духовенства, наладить специальную подготовку сотрудников органов власти, преподавателей образовательных учреждений, представите лей институтов гражданского общества в сфере противодействия распространению идеологии экстремизма и терроризма в различных группах населения, прежде всего в молодежной среде.

3.2 Совершенствование стратегии противостояния терроризму в Российской Федерации Терроризм (лат. «устрашение»), как известно, есть метод действий, основанный на устрашении смертью. Поэтому, говоря о политической борьбе, следует полагать, что политический террор есть один из методов такой борьбы. И если террор — метод действий, основанный на насилии (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, как говорят энциклопедисты, то террор и терроризм есть одно и то же — метод подавления политических противников, конкурентов, навязывания врагу определенной линии поведения.

При использовании системного анализа, основная процедура которого заключается в построении, исходя из цели деятельности, обобщенной модели, отображающей состав элементов и их взаимосвязей, первостепенной важностью для исследователя является выявление, обнаружение цели.

С системных позиций первой и важнейшей целью политики той или иной социальной группы является либо сохранение (консервирование) устраивающих группу социальных и политических отношений в стране (в мире), либо их реформирование в направлении большего соответствия жизненным целям группы (модернизация социальных и политических отношений), либо радикальный слом сложившихся отношений по поводу политической власти и формирование в стране (в мире) принципиально новых, обеспечивающих реализацию жизненных целей социальной группы, отношений (революция).

Словом, поскольку такой террор — это метод политической деятельности, постольку он всегда используется для первой и важнейшей цели этой деятельности — сохранить или изменить политические и социальные взаимоотношения в какой-то стране, или в регионе, или на планете в целом (т.е. в глобальном масштабе).

В дискуссиях о сущности террора именно насилие, имманентно присущее этом методу, часто является определяющим. И многие генералы, крупные госруководители, обслуживающие их юристы, политологи, литераторы и т. д. в случае, если речь идет об использовании насилия в деятельности той или иной группы людей, организации или отдельного человека, тут же говорят что это — террор.

А дальше дискуссия сводится уже к проблеме «во имя каких целей используется политический террор», хотя эта цель всегда общая — изменение спектра политических и социальных отношений (объект любого террора). Да и само наличие специфических политических отношений (социальнополитических — отношений общества к государству; политико-социальных — отношений госаппарата к гражданам, политических — внутри госаппарата, в политической системе страны) не часто признается юристами, предпочитающими употреблять понятие «общественные отношения» (т.е. социальные, отношения внутри общества) даже рассматривая сугубо политическую деятельность.

И уже нет разницы между революционером и террористом, партизаном и членом национально-освободительного движения, сепаратистом и бандитом, вождем-реформатором и «отцом нации», «нашим» и «их» диверсантом, и т. д. Словом, создается впечатление, что умышленно делается так, чтобы террор потерял свою специфику как метода политической борьбы и использовался (законодателями тоже) просто как синоним насилия (или угрозы насилия).

В традициях русской культуры понятия «метод» и «способ» — синонимы. Способ означает метод, порядок действий, прием, средство (с помощью чего, кого). А понятие «средство» имеет два основных значения: 1) способ действия — действие или система действий, применяемых при исполнении какой-то работы для достижения какой-то цели; 2) предмет, служащий для достижения какой-то цели, используемый каким-то способом. В итоге при анализе способа (метода) действий какого-то субъекта, намеревающегося достичь политической цели, мы должны выделить систему применяемых им действий и предметы, применяемые при этих действиях.

Отметим, что понятие «предмет» в русском языке подразумевает: 1) то, что мы видим, что знаем, чего мы можем коснуться, что мы можем использовать в деятельности; 2) то, на что направлена деятельность (мыслительная и практическая); 3) отрасль знаний, изучаемая в учебном заведении.

Отметим важное для системной методологии обстоятельство: в составе системы действий и предметов, объединенных понятием «способ (метод) действий», отдельно взятые компоненты приобретают, вместе со всей совокупностью, интегративное, системное качество, которое отличает эту систему действий — метод от всех иных.

Интегративное качество — одно из ключевых понятий теории систем. Оно означает: 1) что это качество, существенное для данной совокупности элементов, действий; 2) что это качество отличает данную совокупность от остального мира. При этом такое качество не обязательно должно быть даже четко сформулировано, но оно есть, если отражается в нашем сознании, как минимум, в форме понятия (разбойник или вор, партизан или бандит, революционер или террорист, рабочий или политический лидер); 3) что понятие «системное качество» и «сущность» близки по содержанию и при системном анализе их можно отождествить в операциональном отношении.

Такое понятие, как «насилие», которое могло бы характеризовать террор как интегративное качество — метод системы действий, в данном случае не подходит. Насилие используют бандиты, грабители, разбойники, партизаны, военнослужащие, революционеры, диверсанты и т. д. Причем все они в качестве предметов, используемых в насильственной деятельности, применяют одно и то же: оружие, взрывчатку и т. д. Но различаются все они, прежде всего, по предмету действий, имеющего второе из указанных значений: на что (кого) направлена практическая деятельность.

Этим главным, основным предметом политического террористического метода являются мирные, невинные граждане, рассматриваемые террористами не как субъекты, а как предметы их деятельности, и такой массовый феномен, как общественное сознание, психика граждан. А объектом политического террора всегда являются социальнополитические и политико-социальные отношения в стране, регионе страны.

Насилие (или его угрозы) над мирными, невинными гражданами создают в общественном сознании масс чувства ужаса, личной и имущественной незащищенности, стремясь вызвать у граждан страх перед субъектами террора для того, чтобы:

1) Сформировать недоверие к власти, к способности власти обеспечить их безопасность, и таким путем стимулировать процессы, ведущие к масштабному росту недоверия граждан к политической власти вообще, т. е. изменить, дестабилизировать характерсуществующихсоциальнополитических отношений в данной местности, в регионе, в стране вообще (это не только политический, но и «революционный», криминальный и т. п. терроризм).

2) Убедить граждан в несокрушимости государственной власти, непререкаемости ее авторитета, укрепить «властную вертикаль» — централизацию управления, обеспечить безропотность граждан, т. е. укрепить существующие или развить имеющиеся отношения безропотного поклонения и подчинения госаппарату в социальной (социальноэкономической в том числе) и политической сфере взаимоотношений (это — государственный терроризм).

Это, разумеется, не означает, что террористы не действуют против военнослужащих, госчиновников. Это означает лишь то, что террористов обязательно характеризует публичное насилие именно против невинных граждан — интегративное качество их метода.

Второстепенные, хотя и важные для защиты от террора, отличия террористов от военнослужащих, полицейских, сотрудников спецслужб, революционеров, боевиков освободительных движений, партизан мы можем найти в тактике их действий. Например, «Аль-Каида» и тесно сотрудничающие с ней террористической организации практикуют не только захват заложников, но и публичное их обезглавливание; теракты против граждан и военнослужащих (находящихся, в том числе, и в различных сооружениях, на гражданских и военных объектах) различных американских и западноевропейских организаций с использованием смертников в этих терактах.

Так называемый «революционный террор» есть историческая разновидность террора политического. Но при этом «революционные террористы» направляли свои удары против представителей власти, видя в них основных виновников бедственного положения народа (и не считаясь с тем, что одновременно гибнут и невинные люди).

Эти политические террористы считали и считают, что такими действиями они: (а) дезорганизуют госаппарат; (б) подталкивают правящий политико-правовой режим на ответный широкомасштабный государственный террор; (в) подрывают доверие населения к этому режиму; (г) показывая безнаказанность насилия против госаппарата, способствуют развертыванию массовых революционных действий в стране, «революционизируют» массы, стимулируют их бунты и восстания; (д) создают для себя возможность возглавить эти насильственные выступления масс и стать новыми правителями страны; (е) провоцируют иностранное вмешательство как возможность для объединения народа вокруг себя.

При этом «революционные террористы», «динамитчики» нисколько не считались с тем, что в результате их терактов гибло большое количество совершенно невинных людей, оказавшихся в районе подрыва динамитного снаряда, в месте устроенной ими перестрелки. Это у них считалось «неизбежными издержками революционного насилия». Такие же акции планировались этими террористами и в качестве актов мести за арест или ликвидацию госаппаратом их товарищей.

Словом, полное отрицание такой ценности, как жизнь и здоровье невинных людей, является важнейшей характеристикой «революционного террора». А о трагедии страны, в которой действуют «революционные террористы», осуществляющие «революционное насилие» и финансируемые, как правило, «заинтересованными» зарубежными и отечественными политическими кругами и лицами, известно из истории и России, и Италии, и других стран.

Легенда японской разведки XX века — офицер Генштаба Мотодзиро Акаси считается одним из организаторов первой русской революции. С 1901 г. в качестве военного атташе в ряде стран Западной Европы он устанавливал контакты с российскими революционными группами, проповедовавшими как мирный, так и насильственный путь свержения царского режима в России. Цель — добиться максимального усиления внутренних врагов российской империи, чтобы к началу войны на Дальнем Востоке развалить ее тылы. На помощь русским революционерам Акаси получил фантастические деньги — до миллиона золотых иен (более 360 млн долларов в сегодняшних цифрах).

В сентябре 1904 г. на японские деньги в Париже было проведено первое совещание русских оппозиционных и революционных партий, в котором участвовали лидеры умеренного «Союза освобождения» во главе с Милюковым и Струве, эсеры Чернов и Натансон, польские, армянские, еврейские, финские, латышские, грузинские националисты. Многие, если верить японским источникам, получили субсидии из Токио. В мае 1905 г. Акаси организует второе совещание в Женеве. Женевская встреча поддержала курс на «революционное насилие» — вооруженное восстание. И Акаси закупил для этого в Швейцарии восемь вагонов оружия и боеприпасов.

Итак, политический террор (как метод) может быть охарактеризован следующими основными взаимосвязанными элементами: насилие (угроза насилием) над невинными гражданами и публичность этого насилия.

На практике сегодня мы имеем дело либо с социально-политическим, либо с политико-социальным (государственным) террором. И, например, как только «благородные» революционеры или сепаратисты, партизаны или вожди-реформаторы переходят к публичному насилию в отношении невинных граждан, они тут же могут с полным основанием называться уже не «героями-освободителями», «борцами за свободу», «отцами нации», «вождями народов», а обычными террористами.

Предыдущие рассуждения приводят нас к выводу о том, что, если оставить за скобками нашего рассуждения «психопатологический террор», то террористы — это люди, которые:

во-первых, исповедуют какую-то экстремистскую идеологическую (конфессиональную, политико-правовую и т. п.) систему взглядов, идей, в которой публичное насилие над невинными гражданами (вооруженное, психологическое и пр., но обязательно рассчитывающее на информирование общества о нем через СМИ) выступает обязательным методом достижения конкретных целей, и которые действуют согласно этим убеждениям;

во-вторых, это привлекаемые для исполнения насильственно-террористических действий лица, которые (осознано или неосознанно) совершают террористические акции.

Существуют и пособники террористов — люди, которые на тех или иных выгодных для них финансово-имущественных, политических или иных, духовно-психологических условиях, инициативно оказывают ту или иную помощь террористам при подготовке, совершении теракта и/или сокрытии ими самих себя, средств устрашения, транспорта и т. д. после совершения теракта.

В жизни любая террористическая деятельность мотивируется либо достижением террористами какой-то конечной политической (политико-экономической, социально-политической) цели, либо террористы мотивированы получением каких-то дивидендов («прибыли» финансовой, политической, статусной и пр.) Разница мотиваций обычно приводит и к разнице результатов.

Когда люди руководствуются первой мотивацией, то они тщательно готовят, продумывая до мелочей свои действия. Когда речь идет о получении каких-то дивидендов, то здесь важен сам факт теракта, а не его результат и здесь не важны мелочи.

Кроме того, и сам теракт по его конкретно мотивированным исполнителям можно разделить на три вида. Первая мотивация (достижение значительной конечной цели) представлена такими видами, как (1) фанатические и (2) устрашающие. Вторая — (3) заказные.

В фанатических (отмщение за погибших друзей, за поруганную веру, за родственников, за идею) терактах важно убийство максимального количества людей и здесь обычно реализуется принцип «минимум усилий — максимум результата» (взрывы домов, поездов, офисов, машин, самолетов и т. д.). Отмечается, что в этих терактах часто используются шахиды (смертники).

В устрашающих терактах ставят цель достичь наибольшего общественного резонанса. Поэтому эти теракты используют более сложные, затратные схемы с участием групп людей с тем, чтобы тоже получить максимальный эффект (Буденовск, «Норд-Ост», Беслан и т. д.).

В заказных терактах речь идет о получении исполнителями каких-то дивидендов. Эти теракты тоже могут быть сложными и затратными, но конечный результат здесь не важен, а важен сам факт теракта. Именно сам этот факт и приносит нужный результат: получение денег или «пропуска в рай», создание повода для каких-то политических акций, решений и т. д. Некоторыми специалистами отмечается, что и в этих терактах официальными властями объявляется об использовании шахидов.

Теперь отметим ту позицию, которую отстаивает большинство ученых, специалистов и государственных деятелей: политика противодействия терроризму предполагает активное участие в ее разработке, реализации и оценке не только государственных структур (и «силового» блока, и социальноэкономического блока), но и широкой общественности (ученых, юристов и т. д.), различных институтов гражданского общества, без поддержкикоторогонационально-ориентированному госаппарату невозможно эффективно противодействовать террору.

Наш анализ показывает, что реализуемая сегодня политика противодействия террору включать в себя два взаимосвязанных направления деятельности государства и общества:

1.Контртеррористическое направление. В его рамках речь, прежде всего, идет о политическом, экономическом, социокультурном разрешении того конфликта, который послужил непосредственной причиной перехода политической оппозиции к использованию методов террора, а также к выработке системы защиты граждан и госаппарата от террора (доктрина «Защита граждан от террора») с особым акцентом на агентурное проникновение в террористические организации для последующего недопущения терактов.

2.Антитеррористическое направление. Оно базируется на формировании системы по своевременному агентурно-оперативному выявлению, обезвреживанию и прекращению деятельности террористов, центральное место в которой отводится спецслужбам и правоохранительным органам соответствующей страны и институтам координации их деятельности в международном масштабе. Такого рода антитеррористическая система должна бороться не столько с причинами, порождающими терроризм, сколько с его проявлениями, уже произошедшими терактами (остатки прежней доктрины «Борьбы с терроризмом»).

Основной проблемой при формировании антитеррористической системы противодействия терроризму является определение оптимальных инструментов, применение которых даст желаемый результат.

В общем виде перед теми, кто определяет политику противодействия терроризму, существует возможность выбора из следующих основных вариантов.

Социально-политические реформы представляют собой попытку позитивной реакции государства на те реально существующие социальные проблемы, которые подтолкнули к террористическим действиям. Цель заключается в том, чтобы ликвидировать сами причины, породившие терроризм.

Уступка может носить сугубо ситуационный характер, когда требования террористов, выдвинутые при проведении конкретной акции, удовлетворяются, или общий характер, когда в целом власть вынуждена практически капитулировать перед террористами, которые в результате достигают своих целей.

Ключевую роль в современных условиях, особенно тогда, когда речь идет о государстве, которое называет себя демократическим и правовым, играют правовые методы противодействия терроризму. Особое значение имеют контртеррористические законы, которые должны обеспечить защиту граждан, общества и госаппарата и ввести в русло уголовного права действия террористов, как правило, объявляющих себя политическими борцами, а не уголовными преступниками.

Экономические санкции используются для наказания государств, являющихся спонсорами терроризма. Цель состоит в том, чтобы заставить эти страны изменить свою политику в отношении поддержки терроризма, либо вообще отказаться от нее.

Варианты умиротворения представляют собой «мягкие» методы, которые позволяют проводить политику противодействия терроризму без обращения каждый раз к оружию или репрессиям. Цели такого рода умиротворяющих действий зависят от специфики внешней среды террористических организаций.

Дипломатические методы, которые предполагают вступление с террористами в переговоры для достижения приемлемого варианта разрешения конфликта. Дипломатические решения могут относиться к ликвидации специфической террористической ситуации (например, переговоры с террористами при захвате заложников) или ко всему конфликту в целом.

Военные мероприятия (применение оружия против террористов и тех, кто их поддерживает). Задача использования военных и военизированных структур может ранжироваться от периодического нанесения точечных ударов до систематического массированного уничтожения членов террористических организаций и ее инфраструктуры. Разновидностями такого рода вариантов будут выступать: военные удары по целям, связанным с деятельностью террористов; военные интервенции; специальные операции, целью которых является уничтожение лидеров, тех боевиков, которые оказывают вооруженное сопротивление, и разрушение инфраструктуры террористических организаций.

Наряду с силовыми операциями и даже вместо них широкое распространение получают агентурно-оперативные мероприятия спецслужб, которые избегают использования методов прямого насилия и не носят прямого военного характера. Речь идет, прежде всего, об агентурном проникновении в руководящие органы террористических организаций, дезинформации террористов, «войне» в киберпространстве. Но основная задача — получить полную, точную и своевременную информацию о намерениях террористов.

И только затем и для предотвращения готовящегося теракта — точечное «силовое» воздействие (а не повальная «профилактическая» зачистка-устрашение, инициирующая, как показала практика, уход в террористическое подполье новых рекрутов).

Специальные защитные (технические, организационно-кадровые, милитаризовано-охранные) мероприятия, которые призваны затруднить террористам доступ к потенциальным целям.

Понятно, что все эти варианты имеют положительные и отрицательные стороны. В целом же, вне зависимости от специфики террористических угроз, политика противодействия терроризму в современных условиях ориентирована на решение следующих задач: 1) выявление и устранение политических, экономических и социокультурных причин, порождающих использование в политической борьбе методов устрашения; 2) эффективная и постоянная защита граждан от деятельности террористических организаций силами государственных органов, межгосударственных структур и усилиями самих граждан; 3) лишение террористических организаций возможности рекрутирования новых членов, перекрытие источников финансирования, уничтожение материально-технических и информационных баз; 4) изоляция или уничтожение высшего руководства, координирующего сетевую структуру террористических организаций, руководителей региональных и местных подразделений; 5) разрушение транснациональных связей международного терроризма.

Современная политика противодействия терроризму должна основываться, прежде всего, на мерах по предотвращению самой террористической угрозы. В этом плане можно сказать, что вся государственная политика должна носить контртеррористический характер, предупреждая и разрешая те конфликты, эскалация которых может привести к использованию терроризма как средства политической борьбы.

Само противодействие терроризму становится сегодня одной из важнейших целей современного демократического государства, условием сохранения его базовых характеристик, в том числе, таких, как приверженность основополагающим принципам правового государства, призванного защищать права и свободы человека и гражданина.

Как отмечено многими исследователями террора, непоследовательность и профессиональная слабость в постановке задач спецслужбам, в их вооружении и оснащении, явный недостаток мер по защите граждан от терактов, низкая квалификация и отсутствие мотивации у привлекаемых к решению этих задач сотрудников спецслужб, тайное (от граждан, нации) разбирательство причин и условий, способствовавших терактам и уход от ответственности руководителей, допустивших эти причины и условия, и т. д. резко снижают доверие граждан к госаппарату, спецслужбам государства.

Поскольку одной из важнейших причин и самого терроризма является утрата доверия граждан к своему государству, постольку этой проблеме — проблеме возвращения доверия граждан к государству — уделяется особое внимание.

Для возвращения доверия граждан к госаппарату, формированию у нации убежденности в том, что государство действительно стремится решать проблемы защиты нации от террористов, а не ведет свою «игру», будучи заинтересованным в использовании терактов для «закручивания гаек» оппозиции, гражданской активности, необходим комплекс антитеррористических мероприятий, который уже используют некоторые страны (Япония, Европейский союз, США, Канада, Израиль и др.).

В этот комплекс, в числе других, обязательно должно входить следующее:

I. По линии защиты граждан от террора:

1.Главнейшим направлением защиты граждан и госслужащих от террористов считается антикоррупционная деятельность правоохранительной системы государства.

Признается, что именно коррупция является тем феноменом жизни бюрократии и чиновничества, который разрушает государ — ство, подрывает доверие граждан к госаппарату, способствует безнаказанной деятельности террористов. Эта деятельность, как правило, обязательно включает в себя:

1.1.Создание подчиняющейся только президенту (премьер-министру при парламентском режиме) компактной (по штатам, но не по оперативно-техническим, агентурнооперативным и специально-информационным возможностям) Антикоррупционной Правоохранительной Системы (АПС), включающих спецслужбу и спецпрокуратуру, с широкими полномочиями контроля за деятельностью и доходами всех высокопоставленных чиновников (включая высших чиновников спецслужб, армии, суда, прокуратуры, таможни и т. д.), ведущей агентурно-оперативную работу и использующей при необходимости в установленном законом порядке силовые акции по пресечению коррупционной деятельности высшего чиновничества и членов их семей.

1.2.Налаживание взаимодействия АПС с центральной контртеррористической Службой для выявления госслужащих, умышленно или неумышленно создающих условия для реализации террористами своих целей, оказывающих им содействие в любой форме.

1.3.Гласность, открытость для граждан судопроизводства и независимость судебной системы.

1.4.Переход всех учреждений госслужбы, судов и местного самоуправления на компьютерную базу учета деятельности (принятия решений, контроля за решениями и т. д.) с доступом в эту систему вышестоящих инстанций и вновь созданной антикоррупционной госслужбы.

1.5.Конфискацию имущества у всех членов семьи коррупционеров (не путать с мелкими взяточниками, т.к. речь идет о бюрократии, т. е. о чиновниках высшего уровня регионального и государственного управления, руководящих сотрудниках спецслужб, армии, суда, прокуратуры, таможни и т. д.) в случае отказа коррупционера от сотрудничества со следствием. Семье остается необходимое для скромного проживания (жилье, одежда, домашняя утварь и т. п.).

1.6.Пожизненный запрет на занятие должностей в аппарате госслужбы и местного самоуправления для всех осужденных за коррупцию.

1.7.Конфискация имущества чиновника, не задекларированного им или значительно (в 1,5−2 раза) превышающего его доходы.

1.8.Безусловное освобождение от уголовного преследования взяткодателей при условии их сотрудничества со следствием.

2.Оснащение медпунктов вокзалов, аэропортов, стадионов, театров и иных учреждений с массовым пребыванием в них граждан, всем необходимым для немедленного оказания медпомощи пострадавшим от терактов и т. д.

3.Создание в каждом крупном городе вертолетного подразделения для использования его как эвакуационного в случае теракта (наряду с другими задачами, включая помощь жертвам автомобильных и железнодорожных аварий, природных катастроф и т. д. в радиусе действия вертолетной авиации) и т. д.

4.Создание антитеррористических «паспортов» объектов и отработка на них задач (учений) по защите персонала объекта (и посетителей) в случаях террористических атак и т. д. .

5.

Введение

режима чрезвычайного положения в регионах, где базируются и действуют террористические организации, т. е. особого порядка управления этими регионами.

Особое управление этими регионами со стороны центрального правительства предусматривает:

5.1. Управление финансовыми средствами, выделяемыми из госбюджета, непосредственно правительством страны, Центром, а не региональными администрациями, и жесточайший контроль за расходованием средств госбюджета, выделяемого этим регионам.

Например, кавказские регионы РФ сегодня более чем на 90% финансируются центром, который контроль за расходованием средств осуществляет весьма слабо и средства идут в карманы местных тейповых (племенных) чиновников и самих террористов.

5.2.Подбор из числа местных национальностей авторитетных для региона лиц в качестве глав местных администраций, преданных Центру, и налаживание их сотрудничества с центральной антитеррористической службой и прокуратурой (а в необходимых случаях — введение прямого управления Центром этих территорий). Создание условий для самофинансирования этих регионов (производство и налоги, идущие не в Центр, а в регион).

5.3.Обеспечение деятельности на этих территориях законов государства без всякого изъятия и обеспечение соблюдения законов государства выходцами из этих регионов на всей территории страны (отсюда вытекает недопустимость и повальных «зачисток» мирного населения, и принуждения задержанных к показаниям на самих себя и иных мирных граждан, и безнаказанная противоправная и асоциальная деятельность выходцев из этих регионов в других регионах страна и т. д.).

5.4.Прямое финансирование из Центра системы школьного образования с особым акцентом на изучение государственного языка и питания в школах, профтехобразования — с особым акцентом на обучение специальностям, необходимым местной экономики.

5.5.Идеологическое, законодательное и финансовое разложение, размывание и притеснение уже возникших в этих регионах значительных социальных групп, ведущих паразитическую нетрудовую деятельность и нетрудовое обогащение, которые ускоряют процессы социальной, моральной и интеллектуальной деградации этих регионов. Привлечение к решению этой задачи местных духовных конфессиональных авторитетов и старейшин.

Например, для России такой особенной задачей могло бы быть еще и восстановление трудовой мотивации местной молодежи, разрушение уже сложившихся в этой социальнодемографической группе феодальноплеменных ценностей, в которых русским отведено положение рабов и «трудяг», вкалывающих под присмотром новоявленной «феодальной элиты».

5.6.Возвращение в регионы беженцев из числа некоренных, других наций страны (правовое обеспечение и финансирование этого процесса) и обеспечение их безопасного проживания и достойных компенсаций за утраченное имущество, полное исключение «политики выдавливания» этой категории граждан страны из данного региона (с последующим сепаратистскими целями отделения регионов от Центра по самому факту этнической однородности населения).

5.7.Создание рабочих мест для трудоустройства местной молодежи и возвращающихся беженцев из некоренных для региона наций.

5.8.Обеспечение особого режима защиты всех значительных для трудовой деятельности объектов (предприятий, вокзалов, аэропортов и т. д.).

5.9.Обеспечение госконтроля за информационным полем этих регионов (Интернет, SMS и т. д.), включая блокирование его в необходимых случаях (при угрозе провоцирования массовых антиобщественных и антигосударственных акций, атаках на ресурсы госслужбы, банков и т. д.).

II. По линии спецслужб:

1. Структурная реорганизация спецслужб с перенацеливанием их на контртеррористическую работу.

На этом направлении считается важным сокращение раздутых штатов разного рода управленцев в среднем и высшем звене, создание специальной контртеррористической Службы, защищающей общество и государство от этнической преступности и хорошо знающей в этой связи культурные особенности различных этносов страны.

Для нашей страны было бы необходимо создание такой Спецслужбы, которая обладала возможностями и агентурного проникновения в террористические организации, секты, группировки организованной преступности, и технической и военной защиты важных объектов от атак террористов, и была способна противостоять атакам хакеров и вести информационную борьбу (в Интернете, в СМИ) с идеологами политического экстремизма и терроризма, зарубежными сектами, действующими в стране.

2.Обязательная подготовка сотрудников всех спецслужб для оказания на месте доврачебной помощи пострадавшим от терактов.

3.Гласное и профессиональное расследование причин и условий, которые привели к реализации террористических целей противника.

Это расследование обычно заканчивается увольнением руководителей спецслужб, которые неоднократно допускали провалы в своей работе и обнаружили свою неспособность защищать граждан от террористических атак. А в вопиющих случаях, когда жертвами терактов становилось большое число граждан, проводилось привлечение таких руководителей (местного, регионального и центрального уровня) к открытому, публичному суду за неспособность наладить оперативно-агентурную работу по заблаговременному выявлению планов террористов, за провалы в технической и кадровой обеспеченности антитеррористической защиты граждан и объектов и т. п.

4.Решительная агентурно-оперативная и уголовно-правовая защита граждан от привокзальных и приаэропортовых транспортных мафий, наживающихся на жертвах терактов, блокирующих автодороги в подобных случаях и своей безнаказанностью подрывающих доверие граждан к органам правопорядка.

5.Демонстративная открытость Антитеррористической службы для СМИ, постоянное сотрудничество специально подготовленных специалистов Службы с журналистами, репортерами, системой образования для разъяснения законодательных основ, правил и способов самозащиты и самоорганизации при терактах, взаимодействия с «силовыми» структурами государства по предупреждению терактов и в ходе их расследования, формирования «антитеррористического» общественного мнения и т. д.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Материалы исследования, позволяют сделать вывод, что терроризм является одной из основных угроз национальной безопасности России. Его деструктивное воздействие затрагивает все основные сферы общественной жизни. Разработка эффективной и всеобъемлющей системы государственно-политических мер профилактики и противодействия терроризму требует выработки корректного и общепринятого определения терроризма. При этом, выработка дефиниции терроризма остается одной из сложных проблем мировой науки и практики. Детальный анализ материалов позволил предложить вариант общих признаков терроризма и определение международного терроризма: «Международный терроризм — это применение (или угроза применения) организованного насилия: посягающего на международный правопорядок; направленного на устранение политических противников и решение геополитических (геостратегических) и экономических вопросов, либо на достижение иных международнопротивоправных целей путем устрашения лиц, не являющихся непосредственными объектами нападения». Совокупность причин, условий влияющих на возникновение и рост терроризма были градированы на внешние и внутренние (внутригосударственные) причины (факторы). Внешние факторы систематизированы на группы: политические (социальные, экономические), идеологические, организационные, а внутренние определены по группам: политические, социальные, экономические, идеологические. В условиях постоянной трансформации терроризма, причины, условия и факторы способствующие формированию терроризма в современном обществе не являются статичными и требуют постоянных исследовательских усилий на междисциплинарном уровне, всесторонней экспертизы террористической деятельности и изучение ее причин, функций, мотивов и форм проявления. К доминирующим тенденциям современного терроризма отнесены: приобретение им глобального характера; терроризм — фактор политической и экономической действительности и будущности; трансформация внутригосударственного терроризма в международный; сращивание криминального терроризма с политическим, национальным и религиозным; возрастание оперативных возможностей терроризма, которые определяются получением колоссальных финансовых средств, доступом к власти для перераспределения материальных и государственных ценностей, доступом к СМИ для оказания негативного, устрашающего влияния на сознание миллионов людей; использование возможностей Интернета для активной агитации, вербовки новых членов террористических групп и объединений, а также общей координации террористической деятельности. Анализ тенденций указывает, что угроза терроризмом находится в состоянии постоянного нарастания, видоизменения и модернизации. Значение идеологического компонента является основным как при формировании террористических угроз, так и при организации эффективного противодействия этим угрозам. Он является базисным, ибо идеологические концепции, взгляды, идеи формируют террористическое мировоззрение и приводят человека к убеждению о возможности, целесообразности и необходимости применения устрашающего насилия в качестве инструмента достижения целей. При формировании массовой антитеррористической идеологии главной целью является создание в обществе антитеррористического мировоззрения в интересах привития населению иммунитета к попыткам вовлечения в террористическую деятельность, сокращение социальной базы поддержки террористов и решительное осуждение применения террористических методов. Террористические структуры активно действуют в сети Интернет, целенаправленно работая с «адресной» аудиторией, сознавая, что Интернет — это гарантированный способ распространения идеологии. Ибо через сеть создается идеологическая среда, где проповедуют радикально настроенные имамы. В отличие от реальных мечетей, которые находятся под наблюдением специальных служб, Интернет контролировать сложно.

Все более приоритетное значение приобретает профилактика терроризма. Она результативна, когда объединяет в целое информационно-прогностическую, предупредительно-оградительную и воспитательную функции. Профилактика терроризма — это основная задача, направленная на выявление, предупреждение и устранение причин, факторов, и условий, способствующих совершению террористических преступлений, нейтрализации последствий и проведение информационно-воспитательного воздействия. При информационном противодействии необходимо знать: о механизмах информационно-пропагандистских воздействий на массовое сознание; о механизмах реализации наступательно — информационных операций. Проводить научнообоснованную и практически действенную информационную политику, где целью является: выявление, предупреждение и нейтрализация деструктивного информационнопропагандистского воздействия на людей; изменение в пользу общества соотношения моральнопропагандистской устойчивости сторон; поддержание ее на необходимом уровне для успешного проведения антитеррористической деятельности. Мероприятия по нейтрализации информационно-пропагандистского воздействия должны предусматривать этапы: прогнозирование, предупреждение, пресечение; ликвидация последствий; разработка методического обеспечения системы информационно-аналитических центров и моделей информационно-пропагандистских наступательных операций и проведение с их помощью исследований по выявлению закономерностей возникновения и развития экстремистской и террористической деятельности.

Предлагаемые механизмы антитеррористической политики:

осуществлять непрерывный мониторинг обстановки в общественно-политической, социально-экономической, этноконфессиональной сферах, использовать механизм выявления в региональном информационном пространстве материалов экстремистского характера и их изъятия из информационной среды;

предусмотреть разработку и реализацию мероприятий, направленных на устранение предпосылок, способствующих распространению на территории региона политического и этноконфессионального экстремизма;

принимать своевременные и комплексные решения по недопущению деятельности организаций и объединений, направленной на дискредитацию антитеррористической политики Российской Федерации;

организовывать и проводить мероприятия по привлечению молодежных объединений и группировок, к реализации общественно значимых социальных проектов и программ;

проводить систематическую и обязательную предметную переподготовку специалистов органов исполнительной власти и муниципальных образований, отвечающих за проведение межэтнической и межконфессиональной политики;

использовать потенциал творческих и научных кругов, национальных диаспор, религиозных объединений, региональных и муниципальных СМИ в подготовке и осуществлении информационно-пропагандистских мероприятий, направленных на противодействие идеологии терроризма;

обеспечивать активное информационно-пропагандистское сопровождение, антитеррористических мероприятий, осуществляемых федеральными и региональными органами государственной власти, национальным антитеррористическим комитетом и антитеррористическими комиссиями в регионах;

активизировать совместно с профессорско-преподавательским составом образовательных учреждений, руководством общественных объединений, религиозных общин и национальных диаспор работу по формированию в молодежной среде негативного отношения к идеологии терроризма, воспрепятствованию ее втягивания в деятельность радикальных организаций.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Ас-сайид Сабик, Фикхас-сунна, Каир: Дар аль-Фатх, 2012, — С. 5−11.

Бахтин С. И., Попков Ю. В., Тюгашев Е. А. Террор — антитеррор: сибирское измерение. Новосибирск: Сибирское научное издательство, 2011. 204 с.

Блищенко И. П. Международно-правовая борьба с терроризмом / И. П. Блищенко, Н. В. Жданов // Правоведение. — 2014. — № 1. — С. 85−94.

Боянич П. Терроризм: террор и взрыв // ХОРА. 2013. № ¾. С. 119−132.

Бояр-Созонович Т. С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Киев — Одесса: Лыбидь, 2011. 164 с.

Ващенко Ю. В. Преступность террористической направленности // Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. Изд-е 2-е. М.: Норма, 2013. С. 640−658.

Ващенко Ю. В. Преступность террористической направленности // Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. Изд-е 2-е. М.: Норма, 2013. С. 640−658.

Витюк В. В., Эфиров С. А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М.: Наука, 2012. 320 с.

Воронцов С. А. Антиэкстремистская деятельность органов государственной власти и местного самоуправления России в институционально-правовом контексте. Автореф. дис. … д.ю.н. Ростовский юридический институт МВД Российской Федерации. Ростовна-Дону, 2012.

Воронцов С. А. Понятие экстремизма и его сущностные признаки // Философия права. 2014. № 4.

Гушер А. И. Проблема терроризма на рубеже третьего тысячелетия новой эры человечества / http://www.e-j ournal .ru/p_euro-st3−3.html

Добреньков В. Причина молодежного экстремизма в России — вакуум духовного воспитания // URL: http://www.nakanune.ru/articles/13 779.

Емельянов В. П. Террор и терроризм: вопросы отграничения / В. П. Емельянов // Право и политика. — 2012. — № 4. — С. 67−77.

Жириновский В. Это болезненное состояние! — http://vz.ru/opinions/2013/4/23/630 002.html

Иманлы М. Н. Объективные признаки терроризма / М. Н. Иманлы // Следователь. — 2014. -№ 1. — С. 56−61

Кагарлицкий Б. Ю. Анатомия террора // Свободная мысль — XXI. 2014. № 4. С. 3−11.

Кротов М. И. Политико-экономические проблемы модернизации: опыт России и СНГ. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2011. 292 с.

Лукашук И. И. Мировой порядок XXI века / И. И. Лукашук II Международное публичное и частное право. — 2012.-№ 1.-С.4−10

Малышева Е. Н. Феномен современного терроризма: социально-философский анализ: автореф. дисс. … к. филос. н. Красноярск, 2011. 23 с.

Международное право «International Taw». — 2014. — № 1(17). — С. 225.

Мессенджер Ч. Энциклопедия войн XX века. М., 2012

Михайлов А.Г. В зеркале полицейских реформ // Защита и безопасность. 2013. № 2 (65).

Морозов Г. И. Терроризм — преступление против человечества (международный терроризм и международные отношения). М.: ИМЭМО РАН, 2011. 161 с.

Овчинникова Г. В. Терроризм / науч. ред. Б. Ф. Волженкин. СПб.: Юридический институт Генеральной прокуратуры, 2012. 36 с.

Ожегов С. И. Словарь русского языка: ок. 57 000 слов / С. И. Ожегов; под ред. чл, — корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. — 17-е изд., стереотип. — М.: Рус. яз., 1985. — 797 с.

Официальный сайт Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации// URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(SpravkaNew)?OpenAgent&RN=428 889−6&02

Петрищев В. Е. Заметки о терроризме. М.: Эдиториал УРСС, 2011. 288 с.

Петухов В. Б. Терроризм как социокультурное явление: учебное пособие к спецкурсу по культурологии. Ульяновск: Изд-во УлГТУ, 2011. 110 с.

Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2-х т. / пер. с англ.; под ред. В. Н. Садовского. М.: Феникс; Международный фонд «Культурная инициатива», 2012. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. 528 с.

Природа этнорелигиозного терроризма / под ред. Ю. М. Антоняна. М.: Аспект-Пресс, 2011. 365 с.

Психологические проблемы современного российского общества / отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. А. Сергиенко. — М.: Ин-т психологии РАН, 2012.

Роговая А.В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (1-я часть) // Власть, № 11, 2012. — С. 142 — 147

Роговая А.В., Маркин В. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде (2-я часть) // Власть, № 12, 2012. — С. 115−120

Рыбалкин Н. Н. Философия безопасности. М.: Московский психолого-социальный институт, 2011. 296 с.

Рыбалкин Н. Н. Философия безопасности. М.: Московский психолого-социальный институт, 2012. 296 с.

Свод хадисов Бухари, «Мезалим»; Свод хадисов Сабуни, «Раваиуль Баян», — С. 1,216−217.

Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М.: Сов. энцикл., 1985. — 1600 с.

Сол Дж. Ублюдки Вольтера: диктатура разума на Западе / пер. с англ. А. Н. Сайдашева. М.: АСТ; Астрель, 2014. 895 с.

Соснин В. А. Психология современного терроризма: учебное пособие. М.: ФОРУМ, 2012. 160 с.

Соснин В.А. Духовно-религиозные основы суицидального терроризма: идеология глобального Джихада как психологическая мотивация оправдания суицидального терроризма исламскими радикалами // Национальная безопасность. — 2013. — № 1. Электронный вариант: http: //e-notabene.ru/ nb/.

Соснин В. А. Операциональные уроки противодействия суицидальному терроризму государством Израиль// Прикладная юридическая психология, 2014 — № 1. — С. 125 — 137.

Соснин В. А. Психология суицидального терроризма в XXI веке: исторические параллели и современные геополитические тенденции // Психологический журнал. — 2011. — Т. 32. — № 4. — С. 30−44.

Соснин В. А. Психология суицидального терроризма: исторические аналогии и геополитические тенденции в XXI веке. — М.: Форум, 2012.

Степанова Е. А. Терроризм: проблемы определения и функционально-идеологическая типология // Мировая экономика и международные отношения. 2013. № 7. С. 23−32.

Терроризм в современном мире: опыт междисциплинарного анализа: материалы круглого стола // Вопросы философии. 2013. № 6. С. 3−36.

Террористическая угроза и бдительность граждан // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/ report/map/of054522

Требин М. Терроризм — болезнь современного общества / http://www.journalist.kharkov.org/2013;11/terrorizm.htm

У Пакистані винесли фетву про те, що атаки смертників суперечать ісламу [Електронний ресурс]. — Режим доступу: http://umma.ua/uk/news/ world/2011/06/22/766.

Угроза терроризма и как с ней бороться // База данных ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru/index. php? id=268&uid= 13 419

Устинов В. В. Россия: 10 лет борьбы с международным терроризмом. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2012. 544 с.

Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри / пер. с англ. Е. Сажина. М.: Ультра. Культура, 2013. 264 с.

Шалупенко В. В., Юрченко Ю. Л. Военно-профессиональная готовность выпускников вузов МО РФ // Ориентир. 2014. N 1.

Экстремизм как провокация. — http://samonkin.blog.ru/82 357 475/129757286

Эпштейн В. А. Терроризм: проблема определения понятия [Электронный ресурс]. URL: http://old.tisbi.org/ science/vestnik/2001/issue2/vest2₆[1]. html

Berko A, ErezE. «Ordinary People» and «Death Work»: Palestinian Suicide Bombers as Victimizers and Victims // Violence and Victims. — 2005. — 20(6).

Byman D. Do I Tageted Killing Work? // Foreign Affairs. — 2006. — 85 (2). CBC News In depth: Chechnya // CBC News. — 2006. -July, 10.

Cited by Talbi, «Lе message de paix», p. 237−238.

Falk О, Kroitori H. The Internationalization of Suicide Terrorism // Eds. О. Falk, Н. Morgenshtern. // Suicide terror: understanding and confronting the threat. — N.J.: John Willey Sons, Inc., Hoboken, 2009. — Р. 225−300.

Fishman A. The Code Name: Bell (Hebrew) // Yedion Ahronot. — 2007. — May 25.

Ganor B. Israel, Hamas and Fatah // Eds. J. Robert, L. Richardson. Democracy and Counterterrorism: Lessons from the Past. United Studies of Institute for Peace, 2007. — Р. 281−283.

German reader Reiterates Solidarity with U.S. Remarks by the President and Chancellor Schroeder of Germany in Press Availability 09.10.2001, The White House, 09.10.2001. 2 February.

Hotaling E. Islam Without Illusions: Its Past, Its Present and Its Challenge for the Future, NY: Syracuse University Press, 2003. -216p.

Interew with Zohar Dvir — Former Commander of YAMAM (2002;2005), November 4, 2007.

Interew with Zohar Dvir — Former Commander of YAMAM (2002;2005), November 4, 2007.