Эмоционально-модальный аспект просодии риторических вопросов в английском языке

Д И П Л О М Н, А Я Р, А Б О Т, А ЭМОЦИОНАЛЬНО — МОДАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ПРОСОДИИ РИТОРИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ Кафедра фонетики английского языка

Оглавление Введение Глава 1. Понятийный план риторических вопросов

1.1Логико-интеллективная и содержательная сущность

1.2 Функционально-семантический аспект

1.3 Структурно-семантическая специфика Глава 2. Контекстуальная обусловленность риторического вопроса

2.1 Контекстно-независимые риторические вопросы

2.2 Контекстно-зависимые риторические вопросы Глава 3. Экспериментально-фонетический анализ реализации риторических вопросов в устной речи

3.1 Отбор экспериментального материала и методика исследования

3.2 Результаты перцептивного анализа просодических структур риторических вопросов Общие выводы Приложение Литература

Введение

Как известно, одним из средств удовлетворения познавательной потребности человека является вопрос, представляющий собой форму движения мысли, занимающий промежуточное положение между уже данным, известным суждением (или умозаключением), которое содержится в вопросе в эксплицитном или скрытом (невыявленном) виде, и тем новым, отыскиваемым в форме вопросительности. Вопросительное предложение есть языковая форма, содержащая в себе запрос о неизвестном и которая представляет собой особый логический тип мышления, отличающийся от суждения, реализуемого в утвердительной форме [2, с. 93].

Особое место в интерпретации содержательного аспекта вопросительности занимают риторические вопросы как стилистический прием, используемый в речи для повышения ее выразительности, привлечения особого внимания собеседника и, возможно, для большего воздействия на него, а иногда для большей убедительности.

Риторический вопрос представляет собой особый функционально-коммуникативный вид, который в силу его широкой распространенности в письменной и устной речи до сих пор привлекает внимание исследователей в плане установления его логико-семантической сущности и необходимости описания особенностей его функционирования в речи [1;6;9;11;13 и др.].

Проблеме неинтеррогативного употребления вопросительных по форме предложений, в том числе риторическим вопросам, посвящен ряд диссертационных и других научных исследований [3;7;15;25;27;31 и др.]

Однако, до настоящего времени не существует единого подхода к выделению основополагающих признаков риторичности в системе логического аспекта вопросительности, а также нет исчерпывающего описания прагматических особенностей риторического вопроса; нет работ, в которых исследовались бы функции всех разновидностей риторического вопроса, их роли как в логико-семантической структуре текста, так и в системе средств интенсификации высказываний.

Рассмотрение риторических вопросов, имеющих ярко выраженный эмоционально-модальный характер, представляет особый интерес в плане установления их функциональной сущности и описания языковых средств их реализации в устной речи.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью наряду с системным описанием структурных и семантических особенностей, организации эмоционально маркированных риторических вопросов, определения их функций в качестве интенсификатора высказывания просодическими средствами.

Цель исследования состоит в описании вариативности просодических структур риторических вопросов, выполняющих различные коммуникативные намерения говорящего.

Поставленной цели подчинено решение следующих задач исследования:

1) выявить структурно-синтаксические варианты риторических вопросов;

2) установить степень контекстной зависимости риторических вопросов;

3) описать просодические варианты эмоционально-модальных видов РВ с учетом их структурной организации и контекстной обусловленности.

В соответствии с характером поставленных задач в работе использовались следующие методы и приемы лингвистического анализа:

· метод наблюдения, то есть выбора из текстов риторических вопросов;

· сравнительно сопоставительный анализ существующих классификаций риторических вопросов;

· метод контекстуального анализа риторических вопросов;

· экспериментальный анализ реализаций риторических вопросов в устной речи методом слухового анализа;

· метод количественной обработки полученных экспериментальным путем данных.

Материалом исследования являлись произведения английских и американских авторов, включая художественные и публицистические тексты, а также материал словаря цитат (The Penguin Dictionary of Quotations), справочное пособие (Swan Practical English Usage) были отобраны 340 риторических вопросов, которые в последующем были классифицированы в зависимости от их структурных, пропозитивных и прагматических особенностей. В дальнейшем из каждой разновидности риторических вопросов были отобраны 90 примеров для их последующего экспериментально-фонетического анализа.

Структура дипломной работы соответствует содержанию решаемых исследовательских задач и состоит из введения, трех глав, общих выводов, приложения и списка использованной литературы.

Практическая значимость данной работы состоит в возможности использования полученного описания перцептивных признаков эмоционально-модальных видов риторических вопросов при обучении их идентифики в речевом потоке и воспроизведении их просодических структур в чтении и говорении.

Глава 1. Понятийный план риторических вопросов

1.1Логико-интеллективная и содержательная сущность Термин «риторический вопрос» широко используется исследователями в различных областях знаний, в частности, логике, риторике, и, естественно, в общей типологии вопросительных предложений, разработанной в современном языкознании.

Вместе с тем, сам термин «риторический вопрос» употреблялся на протяжении веков не столько для отражения какой-либо четко определенной языковой реалии, сколько для обозначения речевого приема (или скорее, приемов), используемого в ораторской практике и исследуемого наукой красноречия — риторикой. Исследования, а вернее, наставления риторов, начиная с античности и до нового времени, непременно включали изложение фигур красноречия. Фигуры рассматривались и описывались как конкретные типичные приемы воздействия на слушателя; многие из них при этом получали различное формально-языковое выражение. Поэтому в теории фигур нет исчерпывающего описания риторического вопроса. В риторике выделяется целый ряд фигур, связанных с «риторическим» использованием вопросительных предложений. Это названия некоторых фигур из работы американского исследователя Р. А. Лэнхэма, который выделял: 1) вопрос, подразумевающий категорическое утверждение или отрицание; 2) вопрос, требующий ответа на него; 3) вопрос, адресованный говорящим самому себе; 4) эмоциональное речение, которое побуждает слушателей к похожим чувствам; 5) вопрос с целью скорее упрекнуть или отругать кого-то, чем получить информацию [34, р. 461].

Почти обо всех этих фигурах идет речь в «Кратком руководстве к красноречию» М. В. Ломоносова. Подчеркнув, что «вопрошание риторическое» бывает не для испытания неизвестных, но для дальнейшего изображения известных вещей" [19, с. 202], М. В. Ломоносов выразил тем самым главный вывод относительно семантики риторического вопроса, а именно, вывод, к которому пришла традиционная риторика. Мысль о том, что «риторическое вопрошание» не содержит запрос информации у собеседника, а наоборот, служит для передачи сообщения самим говорящим, стала объективным основанием для выделения самого понятия риторического вопроса.

Наиболее ярко главное содержание риторического вопроса воплотилось в той фигуре, которую риторы назвали «риторическим вопрошанием» (interrogation или erotesis). Это вопрос, содержащий категорическое отрицание или утверждение. Причем утвердительные по форме предложения выражают отрицания, а отрицательные — утверждения (так называемая обратная констатация).

Именно такие вопросы определялись в первую очередь как риторические. Вследствие этого сформировался подход, выводящий риторический вопрос за узкие рамки «риторического вопрошания» как такового. Он естественным образом вытекает из всего многообразия «риторических» употреблений вопросительных предложений. Выделение фигур, однако, не проводилось на основе строгих критериев; смешивались различные факторы, и определяющим становился либо ситуационный, либо семантический, либо эмоционально-стилистический подход. Выделение в риторике таких фигур как вопрошание (interrogation) и ответствование (subjection) предопределило принятое впоследствии большинством исследователей деление риторических вопросов на содержащие информацию в самих себе и дающие ее эксплицитно в последующем ответе. Таким образом, в сферу понятия риторического вопроса включаются и своеобразные вопросно-ответные единства, когда говорящий задает вопрос для того, чтобы самому же затем сообщить ответ на него. [11, с. 38]

Термин риторический вопрос часто предваряется словосочетанием «так называемый» вопрос, и, в действительности, не является строго определенным лингвистическим понятием, а есть некая интуитивная категория, часто выделяемая ad hoc для целей конкретного лингвистического исследования. Определения РВ часто могут не совпадать или совпадать лишь частично. Так, в «Литературной энциклопедии» РВ определяется как 'утверждение, высказанное лишь в вопросительной форме, в силу чего ответ на такой вопрос заранее уже известен' [32, с. 49]. В «Русской грамматике» дается следующее определение РВ: 'вопрос, в котором заключено экспрессивно окрашенное отрицание' [33, с. 194]. В грамматиках английского языка РВ определяется как 'энергичное [forceful] утверждение', цель которого вызвать у адресата отрицание того, что кажется очевидным' [35, с. 156]; 'утверждение, не предполагающее ответа', используя которое говорящий 'добивается согласия адресата' [6, с. 165]; «вопросительное по структуре» высказывание, с иллокутивной силой 'уверенного [strong] предположения' [34, с. 189].

Следует признать, что данные определения не носят противоречивый характер. Они скорее дополняют друг друга в силу того, что в речевой деятельности существует не один, а несколько типов РВ, которые говорящий или пишущий использует с различной целеустановкой, то есть заключать в себе отрицание, утверждение, побуждение к совершению/прекращению действия.

Исходя из природы самого объекта, наиболее адекватным способом определения риторического вопроса является создание некой базовой модели, которую можно применять к разным типам данных высказываний. Подобная модель должна строиться с учетом характерных черт, присущих риторическому вопросу как специфическому типу высказываний. Эти характеристики — одновременно и видовые признаки РВ, т. е. часть определения того, что представляет собой данный тип высказываний. Таким образом, характерными чертами риторического вопроса являются:

1) выражение ценностной установки говорящего. Например: (1) What else can you do on this earth but catch at whatever comes near you, with both your hands, until your fingers are broken?;

2) экспрессивная окрашенность высказывания: выражения on earth и until your fingers are broken в примере 1;

3) наличие одной или нескольких косвенных иллокутивных сил:

— утверждения: (2) He dug up an orchid in the square… such a flower, you know… Is it a crime?;

— оценки: (3) But nobody knows what he is up to in a minute… what's so good about it?..;

— упрека: (4) How can one have kept silence for years?;

4) отсутствие требования вербального ответа (см. примеры выше);

5) отрицание ассертивной части вопроса;

6) большая иллокутивная энергичность и, как следствие, больший перлокутивный потенциал, чем у изъявительного предложения с аналогичным пропозициональным содержанием — ср. изъявительные предложения с тем же пропозициональным содержанием, что и в соответствующих им РВ в предыдущем пункте.

Любой вопрос (РВ не исключение) состоит из вопросительного и невопросительного компонента, которые в большинстве случаев совпадают с ремой и темой вопросительного высказывания соответственно. Однако, если в обычных первичных вопросах, функцией которых является запрос информации, вопросительный и невопросительный компонент взаимно дополняют друг друга, то в РВ они противопоставлены друг другу. Вопросительный компонент отрицает невопросительный: (5) You make an elderly person destroy a cemetery. How can it be?; (6) How can you bear seeing such a person next to our daughter?. Во всех этих случаях между эксплицитно выраженным пропозициональным содержанием и вопросительной частью высказывания, которая выражается с помощью интонации и специальных лексических средств, имеет место отношение антагонизма. Вопросительный компонент РВ меняет знак пропозициональной функции на противоположный, а если в ассертивной (диктальной) части РВ содержится утверждение, то РВ интерпретируется как экспрессивно окрашенное отрицание (примеры 2, 3, 5), если спрашивается об одном способе действия, то на самом деле говорящий настаивает или предлагает способ действия, диаметрально ему противоположный (примеры 4,6).

В логическом отношении, если воспользоваться термином концепции иерархии структур, конфликт вопросительного и невопросительного компонента РВ создает высказывание «второго порядка», так как в нем содержится отрицание эксплицитного пропозиционального содержания РВ. В аспекте субъективной модальности такое высказывание содержит ответ, который имплицируется говорящим и который был бы получен если бы РВ воспринимался как обычный вопрос, цель которого — получить информацию. Такое справочно-информативное виртуальное диалогическое единство в случае примера (1) выглядело бы так: What else can you do on this earth? — Nothing but catch at whatever comes near you, with both your hands, until your fingers are broken.

Это объясняет, почему РВ не предполагают ответ со стороны слушающего. Это нарушало бы принцип количества конверсациональной логики Г. П. Грайса, а именно положение о том, что «высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется для выполнения текущих целей диалога» [10, с. 14]. В случае РВ ответ не требуется, так как уже содержится в данном типе высказывания.

Наиболее явным образом субъективная модальность обнаруживается в тех типах РВ, которые представляют собой цитатные или псевдоцитатные вопросы. В первом случае критический заряд РВ направлен против действительно произнесенных оппонентом слов или ценностной установки, в них выраженной, напр.: (7) One more private question: what’s so much money for? What is money for? Isn’t it a silly question?. В случае псевдоцитатных вопросов говорящий приписывает оппоненту некое мнение, которое последний в действительности может и не разделять: (8) Do you want me to be a caretaker for the rest of my life?; (9) So what are we going to do now, honey, the rest of our lives? Just sit in this house and watch the parades go by? Amuse ourselves with the glass menagerie? Eternally play those worn-out records your father left us as a painful reminder of him?. Более частотными, однако, являются случаи, когда «чуждость» выражаемого мнения показана лишь критическим к нему отношением, причем адресат привлекается в качестве союзника (примеры 1−6). 18, с. 37]

Второй подход к определению риторических вопросов характерен для многих лингвистических исследований, расположенных в различных плоскостях языкового анализа — это и синтаксические [25; 27; 31] и лингвостилистические работы [7; 8; 22]. Несмотря на общность подхода, различные авторы по-разному отграничивают риторические вопросы от других типов вопросительных предложений, по-разному рассматривают внутреннюю структуру этого явления. Так, З. П. Янош считает, что основным грамматическим содержанием «риторичности», а значит и риторического вопроса, является множество нюансов «аффектированной речи» [31, с. 194]. Это позволяет ему включать в число риторических и такие вопросительные предложения, которые не служат для передачи какого-либо сообщения, а лишь выражают определенные чувства, эмоциональную реакцию говорящего на предыдущую реплику адресата, на какую-либо ситуацию.

Однако в других работах, например, функционально-семантического направления, подобные вопросы исключаются из числа риторических [25; 27]. Это мотивируется тем, что в данных («аффективных» по терминологии Л.З.Терешкиной) конструкциях эмотивная функция высказывания выдвигается на первый план; логико-интеллектуальная же, которая превалирует в риторических вопросах, отходит на второй план или вовсе стирается. Риторическим вопросам также может быть присуща эмоциональность, но они употребляются в первую очередь для передачи какого-либо сообщения, суждения-констатации, лишь подкрепляя его эмоциональным отношением говорящего. Поэтому исключение «аффективов» из числа риторических вопросов представляется правомерным.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что сторонники широкого толкования риторических вопросов единодушно относят к ним как вопросы «обратной констатации», восходящие к риторической фигуре interrogation, так и вопросы, на которые сам же говорящий и отвечает, т. е. восходящие к subjection.

Четко разграничивая эти два типа риторических вопросов Л. З. Терешкина выделяет «собственно риторические вопросы (вопросы „обратной констатации“) и формально-информативные вопросы, своеобразные вопросно-ответные единства» [25, с. 16].

Внимание исследователей привлекли и вопросы, на которые, по выражению Л. Г. Фридмана, «говорящий не предполагает получить ответ, так как знает, что это в данной языковой ситуации невозможно». Подобные вопросы, по его мнению, «являются обычно средством выражения вслух мыслей говорящего при обдумывании» [27, с. 228]. Л. Г. Фридман включает их в число риторических, также как и Л. З. Терешкина, которая считает вопросы упомянутого типа частным случаем формально-информативных вопросов. По ее мнению, они передают сообщение, подразумевая имплицитный ответ. Таким образом, этим вопросительным предложениям присуща главная логико-интеллектуальная функция, лежащая в основе выделения риторических вопросов.

Из вышеизложенного следует, что неопределенное, разнородное понятие риторического вопроса, унаследованное из науки красноречия, обрело, благодаря трудам синтаксистов в последнее время, конкретные контуры и собственную внутреннюю функционально-семантическую организацию.

1.2 Функционально-семантический аспект В лингвистических работах установлено, что в качестве фактора, влияющего на семантику вопросительной формы, может выступать не только его просодия, но и последующий ответ на вопрос. В разговорной речи имеют место случаи, когда вопросительная форма по-разному трактуется участниками коммуникативного акта — как вопрос риторический и как собственно вопрос. Например:

For one thing, he is a pacifist. He is against war.

Who isn’t?

Me.

В данном случае вопрос Who isn’t? задан как чисто риторический. Говорящий не ожидал ответа, который, тем не менее, последовал. Слушатель намеренно воспринял вопрос как прямой и ответил на него, тем самым опровергая суждение говорящего, заключенное в риторическом вопросе. Здесь имеет место вторичное переосмысление вопросительной формы. Таким образом, не только ответ зависит от семантики вопросительной формы, но и наоборот, семантика риторического вопроса может зависеть от ответа.

Как указывалось ранее, формально одно и то же вопросительное предложение в определенном контексте может функционировать как в качестве собственно вопроса, так и в качестве риторического. Это и дает основания для вторичного переосмысления вопросительной формы. Однако некоторые случаи переосмысления типичны настолько, что подобные вопросы полностью теряют свое первичное вопросительное значение и употребляются в разговорной речи в форме готовых клише, выражая эмоциональное суждение.

Одним из основных признаков клишированных риторических вопросов является способность преобразовываться в повествовательную форму по определенному образцу: если вопрос построен по типу специального, то вопросительное местоимение заменяется отрицательным; если же по типу общего, то различие вопросительной и повествовательной форм суждения характеризуется наличием или отсутствием отрицательной частицы: Who cares? Nobody cares. Is it fair? It is not fair [23, с. 74].

Наряду с описанными случаями, которые можно отнести к разряду риторических вопросов с простой (прямой) импликацией, существуют также структуры со сложной семантикой, отличающиеся особым характером имплицируемого суждения. Они характеризуются тем, что их нельзя преобразовать в повествовательные предложения путем изменения порядка слов и замены утвердительной формы отрицательной. Имплицируемое суждение нередко является сложным семантически и структурно; как правило, его нельзя выразить в повествовательной форме одним предложением.

Риторические вопросы типа How can I quit?; Oh, darling, how can you be so hard on me? выражают суждение и кажутся однотипными.

Преобразовав их в повествовательную форму, первое будет звучать I cannot quit. Однако если во втором случае преобразованное предложение You can’t be so hard on me, darling (глагол can сражает физическую/ умственную возможность) имеет иной смысл. В данном случае вопросительное по форме предложение выражает суждение типа Don’t be so hard on me или it’s cruel that you are so hard on me или You shouldn’t be so hard on me и т. п. Или, например, вопрос Why not?

Известно, что «Why not» обычно выражает утверждение (т.е. yes). Однако здесь говорящий стремится получить не просто утвердительный или отрицательный ответ, но более подробную информацию (причину факта). Ответ yes был бы здесь неуместен. Why not? в данном случае означает I had certain reason to tell you или I didn’t have any reasons to keep you in the dark.

Таким образом, результаты исследования Бессоновой О. В. позволяют утверждать, что тождественные по лексическому составу и синтаксическому построению вопросительные предложения могут приобретать различную функциональную направленность в зависимости от таких факторов как контекст, мелодия и ударение в предложении; функциональный тип вопросительного по форме предложения определяется не только намерением говорящего, но и реакцией собеседника. В целом коммуникативная интенция реплики может получить окончательную интерпретацию лишь с учетом реагирующей реплики [4, с. 11]

Функционирование РВ в речи может иногда видоизменять их природу. Стилистическое использование риторических вопросов непосредственно зависит как от типа, так и от вида речи.

В стиле художественной речи и в публицистическом стиле, различаются следующие типы речи: авторская, прямая и несобственно-прямая.

Например:

1. It seemed a humiliation to old Osborne to think — that his son, an English gentleman, a captain in the famous British army, should not be found worthy to lie in ground where mere foreigners were buried. Which of us there can tell how much vanity lurks in our warmest regard for others, and how selfish our love is? Old Osborne did not speculate much upon the mingled nature of his feelings, and now his instinct and selfishness were combating together. (W. Thackeray, Vanity Fair, p. 11).

2. There are only a few bland and not-in-the-least-conceited philosophers, who can behold the state of society, viz. Toadyism, organized — base Man and Mammon worship, instituted by command of law: Snobbishness, in a word, perpetuated, and mark the phenomenon calmly. And of these calm moralists, is there one, I wonder, whose heart would not throb with pleasure if he could be seen walking arm-in-arm with a couple of Dukes down Pall Mall?

No: It is impossible, in our condition of society, not to be sometimes a Snob.

(W. Thackeray, The Book of Snobs, p. 31).

Употребляя риторические вопросы в авторском монологе, автор стремится подвести читателя к одному возможному выводу. Например:

Would she be proud or boast herself free,

Who is but first of slaves? (Byron, Don Juan, p. 366).

Автор часто сам выступает в качестве действующего лица в т. н. лирических отступлениях. В данном случае монологическая форма речи приобретает формы живого разговора-диалога. Как и в разговоре, появляются два участника диалога — автор и читатель. Этот прием всегда используется в стилистических целях эмоционального воздействия на читателя. В английской стилистике он получил название Familiar Style, который по своему содержанию есть монолог, а по форме — диалог. Например:

Oh, my dear bretheren and fellow-sojourners in Vanity Fair, which among us does not know and suffer under such benevolent despots?

(W.Thackeray, Vanity Fair, p. 20).

В риторических вопросах, встречаемых в авторском диалоге, имеются непосредственные обращения, которые могут быть названы эмфатическими, они всегда предполагают приподнятый тон. Например:

Imperial anarchs, doubling human woes!

God! Was the globe ordained for such to win and lose?

(Byron, Childe Harold, p. 54).

Have ye (Ceasar, Pompey) been

Victors of countless kings or puppets of a scene?

(Byron, Childe Harold, p. 162).

Эмфатическое обращение (вычлененное в одну синтагму) и оценочное значение слов и сочетаний слов, которыми оно выражено, делают ярче эмоциональную окраску предложения. Обращение выполняет функцию усилителя экспрессивности риторического вопроса. Данные риторические вопросы по своему содержанию являются призывами к действию, т. е. выполняют побудительную функцию. В этом смысле можно говорить о сходстве между риторическими вопросами и восклицательными предложениями. В авторском диалоге как и в публицистическом стиле речи, риторические вопросы усиливают внимание читателя к излагаемому и как всякие вопросы повышают эмоциональный тонус всей речи.

Риторические вопросы весьма характерны для авторской речи; они придают ей различные эмоциональные оттенки и обычно выражают отношение говорящего к сообщаемому. Естественно, что риторические вопросы в авторской речи являются одним из основных средств выражения отношения автора к описываемым явлениям и фактам действительности; они оказываются очень важными для понимания идейного замысла произведения.

Прямая речь — это речь персонажей; речь, произносимая вслух, всегда рассчитанная на слушателя (собеседника). Прямая речь существует и реализуется в 2-х формах: монологической и диалогической. Монолог в художественном произведении — это развернутое обращение к собеседнику или к самому себе. В монологе, как правило, концентрируется основная идея произведения. Например:

Well, if you are not a mental and moral coward, how can you justify your leaving that girl in that lake — after as you say you accidentally struck her and when you knew how her parents would soon be suffering because of her loss — and not say one word to anybody, just walk off — and hide the tripod and your suit and sneak away like an ordinary murderer? Even so, how could you have so little respect for her there and there be so deeply concerned about her reputation after she was dead that you had to run away and keep the secret of her death all to yourself, in order as you say, to protect her name and reputation?

(Th. Dreiser, The American Tragedy, p. 239).

Риторические вопросы, входящие в монологическую форму речи персонажей, употребляются для обличения, осуждения, упрека.

Этот тип речи по своей форме, содержанию и функциям можно соотнести с ораторским стилем речи. Ораторский стиль речи характеризуется субъективно-оценочным отношением к содержанию высказывания. Именно в этом стиле речи отношение говорящего (оратора) к предмету мысли выявляется особенно чётко и ясно, что вытекает из самой функции ораторского стиля — оказывать воздействие на слушателя. Например:

Why not make it possible to raise the pay both of older and younger teachers by substantially greater amounts than are envisaged by the Burnham settlement or by Boyle’s Law? In that case, why not increase the total amount available for teachers' salaries?

Риторические вопросы, употребленные в ораторском стиле, выполняют в большинстве случаев функцию убеждения, эмоционально-волевого воздействия на слушателя [20, с. 231].

Диалогическая речь, являющаяся основной формой разговорной функционально-стилистической разновидности общенародного языка, представляет собой особенно яркое проявление коммуникативной функции языка, т. к. именно в диалогической речи сообщение оформляется в непрерывное взаимное общение членов человеческого общества. Употребление риторических вопросов в диалогической речи придает ей большую убедительность и доходчивость. Например:

Doreen made a final appeal. «Haven't you got any pride?».

«I don’t know what you mean by pride when you love somebody.»

«You know well enough. Haven’t you got enough pride to stop you from chuckling yourself at the head of a man who doesn’t think enough of you to write you more than half a dozen letters, the whole eighteen months he’s been away after practically living on your step the year before he went?

(D. Gusack, Say No to Death, p.33).

Besides, you know, mother, I love Hester Worsley. Who couldn’t help loving her?

(O.Wilde, Woman of No Importance, p. 148).

For twenty years I have lied to the world… I could not tell the world the truth. Who can ever?

(Ibid, p. 158).

Стилистическая функция риторических вопросов в разговорной диалогической речи состоит в выражении непосредственной и экспрессивно окрашенной реакции говорящего на сказанное.

Употребление риторического вопроса в диалогической речи, его функционирование, совсем небезразлично к природе риторического вопроса. Так, диалогическая речь влияет на грамматическую структуру и лексическое наполнение риторического вопроса. В диалогической речи мала вероятность употребления риторического вопроса со структурой сложного предложения. Чаще всего риторические вопросы имеют структуру простого предложения. В диалогической речи неотъемлемыми элементами структуры риторических вопросов являются интенсивы (слова с эмоционально-усилительным значением) типа the devil, the deuce, on earth, ever… и различные междометия.

Частое употребление риторических вопросов в разговорной речи ведет к их использованию в роли разговорных формул для выражения различных эмоций; чаще всего риторические вопросы передают негативное отношение говорящего к сообщаемому. Между монологическим и диалогическим видами речи персонажей несомненно существуют структурные различия, и диалогическая реплика отличается от монолога объемом, направленностью к собеседнику и узостью тематических границ. Из вышесказанного следует, что в прямой речи риторические вопросы выполняют иные стилистические функции, чем в авторской речи. В прямой речи риторические вопросы выполняют в основном эмоциональные функции, в то время как в авторской речи, как в более приподнятой и книжной, они выполняют концептуальную функцию [5, с. 10].

В научной лингвистической литературе термин «несобственно-прямая» речь применяется и к своеобразным способам передачи чужой речи, и к авторскому изображению чувств, переживаний и мыслей персонажей. В несобственно-прямой речи выделяются:

1) косвенно-прямая речь, как один из способов передачи произнесенной, реально-звучащей речи и,

2) изображенная речь, которая служит способом художественного изображения внутреннего состояния героя, но не является формой передачи речи персонажей. Изображенная речь всегда более эмоциональна, т. к. выражает чувства и переживания. Риторические вопросы характерны как для косвенно-прямой, так и для изображенной речи.

Например:

Seated beside her in the crowded pit he was less engaged by the play — too histrionical, he told her afterwards. Who does this fellow Shaw think he is, anyway? — then by the faint flush upon her eager, entranced face.

(A. Cronin, The Citadel, p. 122).

В данном случае косвенно-прямая речь занимает положение прямой речи, т. е. она вводится и заканчивается авторским текстом. Косвенно-прямая речь выражена риторическим вопросом. Прием косвенно-прямой речи в художественном стиле выполняет образно-эмоциональную функцию. В публицистическом стиле косвенно-прямая речь употребляется для передачи чужой речи в краткой форме. Например:

Не said he wondered how many people were destitute that same night, even in his own prosperous country, how many homes were shanties, how many husbands were drunk and wives socked, how many children were bullied, abused and abandoned? How many families hungered for food they could not afford to buy? How many hearts were broken? How many suicides would lake place that same night, now many people would go insane? How many cockroaches and landlords would triumph? How many winners were losers, successes failures, rich men — poor men? «How many wise guys were stupid? How many happy endings were unhappy endings? How many honest men were liars, brave I men cowards, loyal men traitors, how many people in positions of trust had sold their souls to blackguards for pretty cash, how many never had souls? Is there an evil of our society left out of this recital of woe?

Данный пример использования несобственно-прямой речи представляет собой целый поток риторических вопросов с параллельными синтаксическими конструкциями, которые способствуют созданию приема нарастания.

В изображенной речи риторические вопросы встречаются значительно чаще, чем в косвенно-прямой речи, т. к. изображенная речь является более эмоциональной по характеру. Например:

Her stultified affections were obliged to find an outlet, and she had lavished them upon her son, feeling the imperative need, in that harsh household, of binding him to her by bonds of love. Had she spoiled his manhood by her indulgence? Softened her son into a weakling by lax, tolerant fondness?

(A. Cronin, Hatter’s Castle, p. 267).

В данном примере имеет место постепенный переход от авторского повествования к изображенной речи. Изображенная речь выражена в форме риторического вопроса — Has she spoiled?

Изображенная речь по своей природе является монологической формой речи. Это объясняется тем, что изображенная речь представляет собой литературно обработанную автором внутреннюю речь. Внутренняя речь является категорией психологии.

Обдумывая свои мысли, рассуждая, решаясь на какой-либо поступок, человек обычно спорит сам с собой, в нем как бы звучат два голоса: один за, другой — против чего-либо. Поэтому, будучи превращенной автором в изображенную речь, внутренняя речь персонажей получает диалогическую форму в виде риторического вопроса. Например:

For who were all the society people with whom he was concerned anyhow? And why should he ask her in such a crisis to sacrifice herself, her future and good name, just because of his I interest in them?

(Th. Dreiser, An American Tragedy, p. 432).

Вне собственно-прямой речи риторические вопросы выполняют в основном эмоциональную функцию, в содержательном плане, передавая раздумья, размышления над сказанным или сделанным. Употребленные в несобственно-прямой речи, риторические вопросы именно благодаря наличию в них формальных признаков вопросительного предложения, приобретают особую эмоциональную окрашенность [5, с. 36].

Следовательно, в функционально-семантическом плане риторические вопросы можно рассматривать как суждения-сообщения слушающему (читающему) определенной новой информации [25, с. 17].

В отдельных работах выделяются три типа риторических вопросов по их коммуникативной функции: собственно риторические, формально-информативные и игноративные. Такое определение и классификация риторических вопросов обеспечивают единое толкование этого понятия, четко очерчивают его объем и позволяют, в принципе, легко отличать данные вопросы в тексте (речи) от других вопросительных предложений, имеющих иное функционально-семантическое содержание.

Однако при более глубоком рассмотрении проблемы остается ряд невыясненных вопросов. В частности, обнаруживается, что выделенные виды риторических вопросов сильно различаются в плане внутреннего взаимодействия в их содержании семантических и функциональных факторов. Так, единственным семантическим признаком, общим для всех подтипов риторических вопросов, является отсутствие запроса информации. А общую и основную в каждом случае коммуникативную функцию сообщения они выполняют по-разному.

Собственно риторические вопросы включают в свою семантическую структуру значение сообщения через «обратную констатацию». Они сообщают сами по себе. В игноративных вопросах передача сообщения также обеспечивается одним лишь вопросительным предложением, однако остается неясным, за счет чего это происходит. В собственно риторических вопросах ответ (сообщение) непосредственно выводим из содержания вопроса (т.е. практически включается в это содержание). Предстоит выяснить, так ли обстоит дело и в игноративных вопросах либо их имплицитное сообщение «домысливается» слушающим лишь на основе контекстно-ситуационных условий [11, с. 39].

Особую сложность в их функциональной интерпретации представляет формально — информативный вид риторических вопросов, которые являются по сути вопросно-ответными единствами, в которых семантический признак отсутствия запроса информации содержится в вопросной части, а смысл сообщения — в ответной. Вопросительное предложение лишь вводит сообщение, и в значительной степени его прогнозирует. Собственное семантическое содержание вопроса в данном случае остается неопределенным. Наличие в нем признака отсутствия запроса информации, отличающего риторический вопрос от «чистых» вопросительных предложений, мотивируется в сущности одним лишь ситуационным условием: тем, что обе реплики формально-информативного единства сводимы к одному и тому же субъекту «я», к одному лицу [25, c. 18]

Таким образом, семантическое содержание риторических вопросов неоправданно сужается. Более углубленное изучение семантики всех видов риторических вопросов позволило бы полнее раскрыть природу этого явления, обнаружить внутренний механизм, обеспечивающий риторическим вопросам выполнение ими коммуникативной функции.

1.3 Структурно-семантическая специфика Наиболее характерное для современных синтаксических исследований представление о семантической структуре вопросительных предложений (имеются в виду «чистые» вопросы) касается двух их основных значений: запрос информации, понимаемый как разновидность значения побуждения — побуждения слушателя к сообщению нужной информации, и пропозициональное значение. По мнению Роговой К. И., последнее задает множество альтернатив, выбор одной из которых ведет к ответу на вопрос [22, c. 76]. Это по существу дизъюнкция к решению, которая может быть дуальной, с двумя членами, или полиальной, с множеством членов (соответственно общий и частный вопрос). [11, с. 38]

Представляется существенным, однако, еще один момент: вопросы относятся к числу конструкций, которые можно было бы назвать конст-рукциями языкового маркированного незнания. Этот элемент значения выделяется как существенный в ряде исследований в области логики вопросов. Характерно, например, высказывание Ж. Вандриеса: «Вопрошать значит знать, что не знаешь о многих вещах и предпочитать знать о некоторых вещах» [8, с. 79]. Знание является показателем так называемой эпистемической модальности. Таким образом, справедливо утверждать, что операторы эпистемической модальности присутствуют и играют важную роль и в семантической структуре риторических вопросов. Именно диалектика незнания и знания, незнания и мнения должна помочь найти существенные различия в семантике «чистых» и риторических вопросительных предложений. Семантическую структуру каждого подтипа риторических вопросов авторы специальных исследований представляют следующим образом:

Собственно риторические вопросы. Определяющими для их семантики являются три элемента: общее для всех типов риторических вопросов значение отсутствия запроса информации; пропозициональное значение, представляющее собой дуальную альтернативу (в случае местоименных собственно риторических вопросов полиальная альтернатива сводится к дуальной ввиду переосмысления содержания вопросительных слов); эпистемический оператор мнения: «я считаю, думаю, полагаю»; он проявляется в том, что говорящий выбирает одну из альтернатив, надвигая ее в качестве ответа и сообщая тем самым свое мнение (или знание, если речь идет об «абсолютных» истинах). Причем отрицательная альтернатива продолжает присутствовать в пропозициональном значении такого вопросительного предложения, а дизъюнкция «или» переходит в конъюнкцию «и». Отсутствие запроса информации естественным образом понимается как значение сообщения [14, с. 37].

Формально-информативные вопросы включают следующие значения: отсутствие запроса информации; пропозициональное значение, представляющее собой дуальную или полиальную альтернативу; эпистемический оператор знания «я знаю». Значение сообщения придается последующему эксплицитному ответу.

Игноративные вопросы включают помимо значения отсутствия запроса информации и пропозиционального значения эпистемический оператор отсутствия знания или незнания: «неизвестно» (в разных ситуациях — неизвестно субъекту, «я не знаю» или неизвестно вообще, «неразрешимо»). При отсутствии запроса информации выражение эпистемического состояния дел — отсутствия знания — приобретает значение сообщения. Для местоименных риторических игноративных вопросов обозначение про-позиции будет соответственно другим [11, с. 37].

Таким образом, специфика семантического содержания всех типов риторических вопросов определяется рядом факторов, элементов значения, среди которых немаловажную и во многом определяющую роль играют эпистемические операторы знания и мнения.

Исходя из состава их синтаксической структуры, вопросительные предложения могут подразделяться на:

1.Грамматически полностью оформленные вопросительные предложения — Complete or Full Questions.

2.Эллиптические вопросительные предложения — Elliptical Questions.

3.Вопросительные слова-предложения — Interrogative Words-Sentences.

4.Вопросы в форме утвердительного предложения — Questions in the Affirmative.

Риторическим вопросам свойственны Complete Questions, Elliptical Questions и в незначительном количестве Questions in the Affirmative.

Риторические вопросы можно рассматривать как вопросы, будящие мысль. В этом смысле можно считать, что они сохранили значение вопросительности.

Риторические вопросы могут выступать и как утверждения и как отрицания с эмоциональной окраской. В этом смысле они приближаются к утвердительному предложению. Вместе с тем риторический вопрос существенно отличается от утвердительного предложения. По силе своей эмфазы некоторые риторические вопросы сходны с восклицательными предложениями. Наиболее употребительные структуры риторических вопросов в разговорной речи перерождаются в разговорные штампы. Исходя из вышесказанного, выделяются следующие структурно-семантические модели риторических вопросов.

Бучацкая Л.Н. выделила модели риторических вопросов на семантико-синтаксическом уровне. В результате этого исследования были получены 7 семантико-синтаксических моделей.

Модель I: вопрос + союз + ответ

What is it if, unless придаточное предложение В эту модель входят риторические вопросы со структурой сложноподчиненного предложения с придаточным условия.

Например:

«And what is Communism if it is not the science of making 'life happy for all the people in the world».

В таком предложении вопрос выражен в главной части, затем следуют союзные слова (if, unless), которые всегда ограничивают и как бы сводят весь вопрос к одному возможному и только данному ответу, выраженному придаточным предложением. Отрицательная структура придаточного предложения-ответа предполагает его положительное содержание.

Модель IA: вопрос + предлог + ответ

(What is it) but N or V

What else except

Риторические вопросы со структурой «вопрос-ответ» могут быть выражены простым предложением, если в них имеются союзы but, except со значением ограничения. Пример:

1) Nora. Oh, go away from me: I won’t get married at all: What is it but heartbreak and disappointment? (B. Shaw. John Bull’s other island, p. 452).

2) «Yet what can people do except despair?» (Byron.Don Juan, p. 124).

Наречие yet, стоящее в начале 2-го риторического вопроса, уточняет смысловое значение ограничения, которое придает данной структуре союз except.

В модель IA входят риторические вопросы со структурой what else. Наречие else в сочетании с вопросительным местоимением what придает еще бо? льшую эмфатичность высказыванию.

Например:

«What else but a love letter could stir up so much hate?» (B. Shaw. The Man of Destiny, p. 123).

«What else must young ladies think of but husbands?» (W. Thackeray. Vanity Fair, p. 116).

Риторические вопросы с этой структурой очень сходны с восклицательными предложениями. Этому сходству способствует наличие модального глагола (саn оr must) в их структуре, который придает им бо? льшую степень эмфазы.

Модель II: вопрос + союз + ответ

(who+MV+V) придаточное предложение Риторические вопросы, входящие в эту модель, имеют структуру сложноподчиненного предложения с придаточным дополнительным или условным. Например:

«For who can continue to claim that Britannia rules over waves?» Apollodorus. Who would drink Roman wine when he could get Greek?

(B. Shaw. Caesar and Cleopatra, p. 329).

Если в начале риторического вопроса стоит союз «for" — союз причинности, то он выполняет в предложении функцию сочинительного союза. Положительная форма риторических вопросов предполагает отрицательный подтекст. Риторические вопросы данной структуры по своей семантике сходны с восклицательными предложениями.

Модель III: вопрос + союз + ответ

(AV (MV)+not+N+V) или придаточное

союзное слово предложение Риторические вопросы, входящие в эту модель, обладают структурой сложноподчиненного предложения с придаточными предложениями, дополнительными и определительными. В употреблении той или иной грамматической структуры риторических вопросов существует закономерная смысловая обусловленность. Отрицательно-вопросительная структура является типичной структурой для риторических вопросов, она всегда воспринимается слушающим как утверждение.

Например:

«Wouldn't we all do better not trying to understand, accepting the fact that no human being will ever understand another, not a wife, a husband, a lover-a mistress, nor a parent a child? (Cr. Greene. The Quiet American, p. 73).

«Did not her very dignity of birth and of condition, reverse in her case, the usual rules which impose silence on the lady until her lover shall have first spoken?» (W. Scott. Quentin Durward, p. 220)

Модель IV: вопрос

(be there ever)+N

Данную модель составляют риторические вопросы со структурой простого предложения.

Например:

«Here I am doing exactly the same work and being paid a week less than men. Was there ever a more stunning: example of the need for equal pay in any industry?».

В риторических вопросах структура общего вопроса обычно является средством выражения отрицания. Наличие в данной структуре наречия неопределенного времени «ever» усиливает значение отрицания. Иногда в конце таких риторических вопросов стоит восклицательный знак. Это дает основание некоторым лингвистам рассматривать риторические вопросы такого типа как вопросительно-восклицательные предложения. Риторические вопросы данной модели сходны с восклицательными предложениями в том, что они придают повествованию приподнятый тон. Однако от восклицательных предложений риторические вопросы отличаются порядком слов, характерным для вопросительного предложения и полнотой грамматического состава. infinitive

Модель V: Вопрос Why + should

noun

Например: «Why another international trading conference now?»

«Why compound the error by probing the ruins of a mistaken venture, and then calling for a repeat performance?».

Модель VA: вопрос Why + not + (infinitive)

(AV (MV) + N + V)

По своему содержанию риторические вопросы с «why + not + ifinitive» соотносятся с повелительными предложениями.

Риторические вопросы данной модели заключают в себе необычную для них функцию побуждения к действию. Например:

«Lord Illingworth. My dear Rachel, you have had him to yourself for twenty years. Why not let me have him for a little now?»

(O. Wilde. A Woman of No Importance, p. 130)

«Why not Dr. Trench marry Miss Blanche, and settle the whole affair that way?» (B. Shaw. Widower’s Houses, p. 90)

«Why can’t a non-party candidate have a conscience, too, and work to help other people?».

Отрицательная форма данных риторических вопросов предполагает их положительный подтекст. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что риторические вопросы с данной грамматической структурой, характерные для ораторской речи, стали нормой разговорной речи. Этот факт дает основание Н. П. Митрофановой [20, с. 45] дополнить традиционную классификацию вопросительных предложений V-м типом. Данная грамматическая структура является в силу своей устойчивости фразеологизмом.

Частое использование этой структуры риторических вопросов в разговорной речи ведет к их перерождению в штамп «Why not». Данные восклицания полностью теряют функцию побуждения к действию и выражают лишь положительное отношение говорящего к высказыванию. Модель VI: вопрос = восклицание.

(how + MV)

В данную модель входят риторические вопросы со структурой как простого, так и сложного предложения.

Например:

«How in Christ’s name would it benefit either of them for him to stay here and spend his life doing disgusting menial jobs for people who mattered nothing to him?» (D. Gusack. Say No to Death, p. 281).

«How can we help snobbishness, with such a prodigious national institution erected for its worship? How can’t we help cringing to Lords?» (W. Thackeray. The Book of Snobs, p. 30).

Риторические вопросы с этой структурой характерны как для монологической речи, так и для диалогической речи. В диалогической речи риторические вопросы с данной структурой выражают насмешку, иронию, безразличие и находятся на грани перехода в речевые штампы.

Модель VII: вопрос = отрицание.

(what+MV (AV))

В эту модель входят риторические вопросы, начинающиеся с:

What is the good of??? What is the use of??? What does it matter??? What do I care??? What can??? What more can??? What else can???

Риторические вопросы, начинающиеся с данной структуры, могут иметь форму простого или сложного предложения. Риторические вопросы в форме сложного предложения часто бывают сложноподчиненными.

Примеры:

Charles. What is the good of sitting on the throne when the other fellows give all the orders? (B. Shaw. Saint Joan, p. 517).

Lady Caroline. What is the use of my always knitting mufflers for you if you won’t wear them? (O. Wilde. A Woman of No Importance, p. 95).

The Captain. What does it matter whether the young lady is expected or not? She is welcome. (B. Shaw. Heartbreak House, p. 147).

«What did he care that Т. В. had killed more people than in the two wars?»

(D. Cusack. Say No to Death, p. 213).

Cleopatra. What can Rome give me that Egypt cannot give me?

(B. Shaw. Ceasar and Cleopatra, p. 350).

«He'd behaved pretty lousily to Jan, he was willing to admit. But what else was a cove to do?» (D. Gusack. Say No to Death, p. 26).

Данная структура выражает негативное отношение говорящего к высказыванию.

В разговорной речи часто встречаются фразы типа «What does it matter? What do I care? What’s the use? What is the good?».

Они представляют собой усеченные структуры риторических вопросов. (Модель VII).

Например:

«Rush out madly in the morning to have a surf or a swim, spend the whole day tearing round as though you were a candidate for the Olympic games, instead of—Oh, what’s the use?» (D. Cusack. Say No to Death, p. 35).

«He looked white and beaten and ready to faint, and I thought; What’s the good? he’ll always be innocent, you can’t blame the innocent, they are always guiltless» (Gr. Greene. The Quiet American, p. 174).

В данных примерах риторические вопросы выделены из общей структуры высказывания, имеют свои знаки препинания. Их синтаксическая структура несет присущий и сопутствующий ей оттенок эмоционального воздействия.

«Doesn't every girl like to come home for the holidays?» (W. Thackeray. Vanity Fair, p. 179).

Lady. Who are you that you should presume to speak to me in that coarse way? (B. Shaw. The Man of Destiny, p. 120).

Lady. What right have you to despise me if you only win your battles for others? for your country through patriotism (там же, p. 118).

Lady Britomart. What does it matter whether they are true if they are wrong? (B. Shaw. Major Barbara, p. 105).

Глава 2. Контекстуальная обусловленность риторического вопроса

2.1 Контекстно-независимые риторические вопросы

Значительную группу РВ, риторичность которых очевидна вне контекста, составляют РВ, содержащие универсальную истину, которая определяется синтаксической структурой и внутренней семантикой. Данная истина представляет собой неоспоримый факт, основанный на явлениях действительности, общечеловеческих ценностях, общественном устройстве и нормах поведения в социуме. Очевидность и неоспоримость суждения, содержащегося в РВ, исключает возможность его функционирования в качестве квеситива, поскольку делает запрос информации избыточным. РВ этой категории содержат определенный модальный оценочный компонент, и, как всякая оценка, заключают в себе некоторый элемент субъективности и в то же время отличаются определенным «объемом универсальности» [3, с. 116]:

If you prick us, do we not bleed? if you tickle us, do we not laugh? if you poison us, do we not die? and if you wrong us, do we not revenge? (Shakespeare 3, 341).

Универсальность суждений, представленных в данном РВ, поддерживается использованием обобщенно-личного местоимения we в качестве подлежащего.

Наиболее часто РВ выражают универсальные истины, основанные на общечеловеческих ценностях: человеческих взаимоотношениях, отношении к жизни и смерти, любви и ненависти, мудрости и т. д.; они очевидны и неоспоримы.

Характерным для РВ, риторичность которых реализуется вне контекста, является использование местоимения первого лица единственного числа в функции подлежащего. Такое вопросительное предложение не может являться квеситивом, поскольку вопрос, заданный говорящим, самому себе не может содержать запрос. РВ, содержащий местоимение первого лица единственного числа в функции подлежащего, реализует стремление говорящего привлечь внимание к себе и своему высказыванию[23, с. 121]:

Do I not deserve to accomplish some great purpose? (Shelley, 3)

Нередко подлежащее в РВ, содержащих универсальную истину, выражается кванторными словами, реализующими значение универсальности:

Do you like men? Doesn’t everyone? (Sheldon, 37).

В ряде случаев обобщенность содержания РВ обусловлена наличием неопределенной референции в качестве подлежащего, о чем свидетельствует употребление неопределенного артикля при подлежащем:

Can a woman’s tender care

Cease towards the child she bears? (Coper, 123).

Аналогичную функцию может выполнять неопределенное местоимение any:

" But I am not guilty," said К., «it's a misunderstanding. And if it comes to that, how can any man be called guilty?» (Kafka, 214).

Или в том случае, когда подлежащее выражено неопределенным местоимением anything, также реализующим значение универсальности:

Is anything impossible? (Wellesley, 412).

Формой выражения универсальной истины также является наличие абстрактных существительных с нулевым артиклем:

Is not life more than food, and the body more than clothing? (The Bible, Matthew 6: 25).

Риторичность PB свободна от контекста и в том случае, если РВ представляет собой распространенное, информативно полноценное высказывание.

Риторичность таких РВ основана на полноте информационной структуры, содержащей аргументацию имплицируемого РВ утверждения:

Doesn’t the company have an obligation to fix the design of an aircraft which it knows to be unsafe? (Chrichton, 361).

Особое место среди РВ, риторичность которых не зависит от контекста, занимают устойчивые конструкции, которые можно отнести к риторическим клише, т. е. группе вопросительных по форме предложений, которые часто употребляются в значении РВ, в связи с чем их квеситивность «стерта». Риторичность вопросов этой группы обусловлена высокой частотностью употребления определенных лексико-синтаксических конструкций в качестве РВ.

РВ с вопросительным местоимением what (what's the use ??? what difference ??? what’s wrong with ??? и т. д.) часто выступают в качестве клишированных риторических конструкций, выражающих ненужность, бессмысленность предполагаемого действия или сообщаемой информации:

Constance: Do you know I’m thirty-six now?

Bernard: What does it matter? (Maugham 3, 225).

What was the use? It was finished (Maugham 6, 39).

What the difference does it make to Albert when he is dead? (Hemingway 3,127).

К риторическим клише относится конструкция what can I do?, имплицирующая утверждение I cannot do anything:

Marder tells me to call’em down — but what can I do? I run the local, not the plant (Chrichton, 125).

К приведенным риторическим клише близки по значению клишированные конструкции с вопросительным местоимением who (who wants? who needs? who knows? who says? who cares?):

Where is my blindfolded journey taking me to now?

Who knows, and who cares? (Collins, 12).

Сочетание Why should??? является другой распространенной формой клишированных РВ, риторичность которых не зависит от контекста:

" D' you ever go over there?" «No. Why should I?» (Maugham 2, 66).

Данный РВ, содержащий конструкцию Why should.?, имеет форму эллиптического предложения, характерного для разговорной речи, и имплицирует отрицательный ответ на поставленный вопрос: There is no reason why I should [go over there].

Распространенным риторическим клише с местоимением Why, выражающим согласие или несогласие с репликой собеседника, является РВ

Why not?:

— Somebody will kill Mr. Sing, too.

— Why not? Plenty big business. (Hemingway 3, с. 39)

Несмотря на явную клишированность конструкции Why not?, она может выступать и в качестве квеситива, для определения ее прагматической функции часто требуется более широкий контекст. Например:

" The strange thing is that I don’t very much like her." «Why not?»

" I think she bores me a little" (Maugham 8, с. 192).

Распространенным риторическим клише является конструкция How сап (could)???:

Her son was nine years old. How could he be expected to remember her? (Maugham 4, 18).

Как видно из приведенных примеров, клишированные конструкции могут употребляться как в качестве самостоятельного (эллиптического или полного нераспространенного предложения), так и в составе полной распространенной синтаксической конструкции.

Таким образом, риторичность РВ может быть свободной от контекста, если РВ содержит универсальную истину, по поводу которой нет, и не может быть сомнений, что сводит квеситивность такого вопроса до минимума. Универсальные истины, выражаемые РВ, отличаются «объемом универсальности» и включают суждения, неоспоримость которых объясняется объективными процессами окружающего мира, общечеловеческими ценностями, общественными нормами и правилами поведения в социуме, а также суждения, основанные на субъективных взглядах и мироощущении говорящего [28, c. 209].

Особое место среди РВ, риторичность которых не зависит от контекста, занимают устойчивые конструкции — риторические клише. Их риторичность обусловлена высокой частотностью употребления определенных лексико-синтаксических конструкций в качестве РВ.

2.2 Контекстно-зависимые риторические вопросы риторический вопрос контекстный фонетический Риторический вопрос может представлять собой косвенный речевой акт, для реализации семантико-прагматического содержания которого в некоторых случаях необходим контекст, в том числе широкий контекст. Взятый вне контекста, такой РВ может трактоваться как квеситив, и только особенности его употребления в конкретной речевой ситуации раскрывает его прагматическое значение. Риторичность контекстуально-зависимых РВ может раскрываться на фоне контекста различного объема. Раскрывающий значение РВ контекст может ограничиваться рамками минимального контекста в объеме одного предложения, предшествующего РВ или следующего за ним [24, с. 48]:

Who could attempt to pursue him? It was impossible (M.Shelley, 72).

Контекст, раскрывающий риторичность РВ, может распространяться на несколько высказываний:

" What’s your degree?"

" A Bachelor of Arts. In music," Marty said, in his reasonable tone.

" Mr. Barker, do you think that qualifies you to judge aircraft?" (Chrichton, 333).

Необходимый для корректной трактовки РВ контекст может распространяться на несколько СФЕ. Так, контекст, раскрывающий риторичность РВ в следующем высказывании, представляет собой ситуацию, изложенную на нескольких страницах романа Э. Хемингуэя «То Have or Have not» :

" I’m going to kill you" Roberto said.

" You don’t want to kill me," Harry said. «Who's going to take you across?» (Hemingway 3, 127).

Данное высказывание представляет собой отрывок из произведения, в котором группа бандитов, ограбивших банк в американском порту, захватывает катер, регулярно курсирующий из Флориды на Кубу. Выйдя в море, бандиты убивают одного из шкиперов и грозятся убить другого. На что шкипер отвечает, что бандиты не убьют его, поскольку он единственный человек на судне, который обладает достаточным опытом и навыками, чтобы перевезти их через пролив. РВ имплицирует утверждение, аргументирующее уверенность говорящего' в том, что бандиты не убьют его: You don’t want to kill me, because there’s noone who’s going to take you across.

Иногда риторичность РВ раскрывается только на фоне всего произведения. Такие РВ, встречаются, как правило, в сильных позициях произведения, имеющих особое значение для интеграции доминантных семантико-стилистических элементов структуры текста в единый художественный смысл текстового целого [13, с. 206].

К сильным позициям относят заголовок, начало и конец художественных произведений, а также начало и конец главы, раздела или любой другой формально выделенной части романа, повести, рассказа [1; 13; 16].

Наглядным примером осуществления РВ-заголовком функции привлечения внимания являются следующие РВ, представляющие собой названия интернет-сайтов, посвященных одноименной выставке в Индиане, США. РВ приводятся и в самом тексте статьи, где раскрываются их семантическое и прагматическое значения:

Don’t you know there’s a war on?

Is that too much to ask?

Благодаря эмфатической функции РВ, т. е. функции привлечения внимания, интриги, он может использоваться в качестве финальной реплики рекламных проспектов. Как отмечает Т. В. Каинова, «отдельные знаки и их комбинации используются рекламодателем как средство манипуляции и в рекламе выполняют функцию убеждения или внушения, изменяя поведение реципиентов» [15, с. 12]. Финальная строка текста является самой запоминающейся. Использование РВ в качестве конечной фразы рекламного проспекта, т. е. финального знака высказывания, является средством убеждения совершить покупку:

If you don’t like any of your purchases for whatever reason, simply return them and we’ll give you a replacement or your money back. No quibbles, no hassle. Why not order now? (Avon)

Нередко контекст, раскрывающий прагматическое содержание РВ, выходит за рамки произведения, в котором он используется, т. е. для понимания того или иного высказывания необходимы фоновые знания, представляющие собой развернутый, глубинный контекст произведения. Фоновые знания включают в себя знания об исторической ситуации, исторически-значимых личностях, традициях и национальных особенностях страны, являющейся местом действия в произведении и т. д., т. е. все необходимые знания о мире, необходимые для адекватного восприятия всего произведения в общем и отдельных высказываний в частности. [17, с. 25].

Фоновые знания лежат в основе понимания прецедентного текста, который представляет собой литературный текст, образец, эталон, обращение к которому, его полное или частичное воспроизведение воссоздает внутреннюю обстановку культуры [16; 26]. Одной из характеристик прецедентного текста, по Ю. М. Караулову, является способность элементов прецедентного текста выступать, в семиотической функции, т. е. способность каких-то фрагментов текста вызывать по ассоциации в сознании адресата текст или связанные с ним понятия и значения [3, c. 126].

Прецедентный текст вводится в речь в препарированном виде (цитаты, намек, вырванная из контекста фраза). Включение в текст целых других текстов или их фрагментов в виде цитат, реминисценций, аллюзий определяется как интертекстуальность [26; 1; 9; 16].

В некоторых РВ элементами интертекстуальности, тематическими элементами текста являются аллюзии — ссылки на реальных исторических лиц. Понимание семантики. РВ и, равно, выявление их риторической природы базируется на наличии у читателя знаний в различных научных областях литературе и истории:

Can a sane man translate Euripides? (Shaw 1, 61).

Риторичность РВ в данном примере основывается на фоновых знаниях, касающихся сложности поэзии Еврипида. Таким образом, риторичность РВ в следующем примере становится очевидной благодаря фоновым знаниям об особенностях правления трех английских королей и отношении к ним народа:

George the First was always reckoned Vile, but viler George the Second;

And what mortal ever heard

Any good of George the third? (Landor, 230).

Являясь языковой универсалией, РВ нередко сами фигурируют в качестве прецедентных высказываний, т. е. цитат [12, с. 35]. Результатом исследования лингвистического материала словаря цитат является следующая статистика: из 11 000 высказываний, содержащихся в словаре, 787 являются вопросительными предложениями, из них 328 — риторическими вопросами.

По определению И. Р. Гальперина, стилистическая ценность цитирования состоит в совмещении двух значений: первичного, которое она имеет в собственном окружении, и импликативного, обретаемого цитатой в новом контексте. Сущность стилистического приема цитирования состоит в расширении и противопоставлении двух значений друг другу, что приводит к модификации первичного значения [9, с. 134]. Л. С. Бархударов считал, что идея начинает жить, т. е. формироваться, находить и обновлять свое словесное выражение, порождать новые идеи, только вступая в существенные диалогические отношения с другими чужими идеями [2, с. 104].

К таким универсалиям относятся РВ типа:

Edmund: To hell with sense! We’re all crazy. What do we want with sense? (He quotes from Dawson sardonically) (O'Neill, 93).

Риторичность вопроса, имплицирующего утверждение We want nothing with sense, выводится не только из контекста пьесы О’Нила, но и из содержания стихотворения Доусона и прагматической функции цитируемого вопроса в нем.

There was a general atmosphere of «How curious! Isn’t the world small?» Frankie felt she was doing this rather well (Christie 7, 104).

По мнению Белоколоцкой, контекстно-зависимыми являются некоторые структурно-синтаксические формы РВ, например, альтернативный вопрос. 3, с. 117]

Например:

" I mean, what does he look like?" «More or less like everybody else.»

" Oh, my God, аre you a novelist or are you not? What’s the colour of his eyes?" (Maugham 9, 153).

Контекст исключает использование вопроса Are you a novelist or are you not? как квеситива. Он не является запросом информации, так как оба участника разговора уже обладают ею.

Другим синтаксическим типом РВ, риторичность которого всегда обусловлена контекстом, является разделительный вопрос:

Well, that was what she wanted, wasn’t it? Wasn’t that the reason why she had written that insane note? (Sheldon, 86).

He isn’t a parrot, is he? If he was a parrot, you could call him Polly (Hemingway 2, 55).

Глава 3. Экспериментально-фонетический анализ реализации риторических вопросов в устной речи

3.1 Отбор экспериментального материала и методика исследования С целью выявления особенностей просодической реализации РВ в устной речи с учетом их структурно-семантической организации и контекстной обусловленности нами был проведен экспериментально-фонетический анализ их естественных реализаций.

Объектом просодического анализа явились 90 РВ в их четырех вариантах в зависимости от их коммуникативной установки, контекстной обусловленности и синтаксического построения, а именно: позитивные (общие, специальные) и негативные (общие, специальные) РВ, а также контекстно-зависимые (общие, специальные) и контекстно-независимые (общие, специальные) РВ. Исследуемые РВ были записаны носителем английской орфоэпической нормы в студийных условиях и в дальнейшем были подвергнуты слуховому анализу. Аудитивный анализ экспериментальных реализаций исследуемых вопросов проводился в 2 этапа.

На первом этапе аудиторам было предложено идентифицировать РВ как имеющие позитивную или негативную коммуникативную установку. Вопросы, опознанные аудиторами с достаточно высокой достоверностью (свыше 70%) как позитивные или негативные, были объектом второго этапа аудирования. В задачу аудиторов-фонетистов, имеющих большой опыт аудирования, входило:

а) отметить направление движения терминального тона в позитивных и негативных РВ, имеющих структуру общего и специального вопросов, а также контекстно-зависимых и контекстно-независимых РВ;

б) отметить тональную вариативность предъядерной части исследуемых РВ;

в) отметить ударность вопросительного слова РВ;

г) отметить сдвиг ядерного ударения в РВ.

Полученные таким образом перцептивные оценки тональных различий и дифференциации проминантности составляющих их элементов были подвергнуты их количественной обработке в каждой подгруппе. Количественные данные представлены в таблицах.

3.2 Результаты перцептивного анализа просодических структур риторических вопросов Анализ просодической реализации 90 негативных и позитивных, контекстно-зависимых и контекстно-независимых РВ выявил следующие результаты, которые представлены в таблицах 1−8.

Таблица 1

Направление движения терминального тона в позитивных и негативных риторических вопросах (РВ), имеющих структуру общего вопроса

Как видно из таблицы 1, терминальным тоном в позитивных РВ является восходящий тон — 60%, где 30% составляет высокий восходящий и 30% низкий восходящий, в то время, как в негативных РВ, рассматривая нисходяще-восходящий тон, в обоих случаях наблюдается значительная вариативность: в позитивных РВ нисходяще-восходящий тон встречается в 35% вопросов, а в негативных всего лишь в 5%. Таким образом, в позитивных и негативных РВ, имеющих структуру общего вопроса, преобладает восходящий тон.

Таблица 2

Направление движения терминального тона в позитивных и негативных риторических вопросах (РВ), имеющих структуру специального вопроса

Анализируя результаты второй таблицы, где рассматриваются позитивные и негативные РВ в форме специального вопроса, мы можем отметить, что в РВ с позитивной коммуникативной направленностью преобладают нисходящие тоны — 85% (45% - высокий нисходящий, 40% - низкий нисходящий), в то время как в РВ с негативной коммуникативной направленностью количество РВ составляет 60%. Если сравнивать частотность восходяще-нисходящих тонов, то мы можем утверждать, что в позитивных РВ восходяще-нисходящий тон употребляется всего лишь в 15% РВ, однако в негативных РВ это число увеличивается до 40%.

Таблица 3

Тональная вариативность предъядерной части негативных и позитивных РВ (наличие кинетических тонов)

Как видно из таблицы 3, тональная вариативность предъядерной части значительно чаще имеет место в позитивных и негативных общих РВ, так как первые составляют 60%, вторые — 85%, следовательно, в РВ с негативной модальностью наблюдается большее количество кинетических тонов. В негативных и позитивных РВ, имеющих структуру специального вопроса существенных отличий не наблюдается: 70% и 65% соответственно.

Таблица 4

Ударность вопросительного слова в позитивных и негативных РВ

Значительные различия наблюдаются в ударности вопросительного слова в позитивных и негативных РВ в форме общего вопроса. В 85% позитивных РВ вопросительное слово ударно, что резко отличается от 10% негативных РВ; в специальных вопросах ударность вопросительного слова присутствует в 55% позитивных и в 85% негативных РВ.

Таблица 5

Сдвиг ядерного ударения в позитивных и негативных РВ

Сдвиг ядерного ударения наблюдается только лишь в 10% РВ с позитивной коммуникативной направленностью в форме общего вопроса, в негативных РВ сдвиг ядерного ударения отсутствует. Специальные же вопросы сохраняют тенденцию соответствия друг другу (25% - негативные, 25% - позитивные).

Таблица 6

Направление движения терминального тона в контекстно-зависимых и контекстно-независимых РВ

В контекстно-независимой реализации РВ наблюдаются следующие тенденции:

1) в 30% РВ наблюдается нисходящий тон;

2) 37.5% имеют восходящий тон;

3) восходяще-нисходящий тон обнаружен в 22.5%.

В контекстно-зависимых РВ в 35% встречается восходящий тон; в 25% РВ — нисходящий тон. Следовательно, для контекстно-независимых РВ, также как и для контекстно-зависимых, характерны нисходящий и восходящий тоны.

Таблица 7

Ударность вопросительного слова в контекстно — зависимых и контекстно — независимых РВ

Согласно данным таблицы 7, можно сделать вывод о том, что существенных различий в ударности вопросительного слова в контекстно-зависимых и контекстно-независимых РВ не наблюдается (65% и 60% РВ соответственно).

Таблица 8

Вариативность предъядерной части РВ (наличие кинетических тонов)

Как видно из таблицы 8, контекстно-зависимые, также как и контекстно-независимые РВ сохраняют тенденцию равенства, то есть наличие кинетических тонов наблюдается в 72.5% и 75% РВ соответственно.

Таким образом, на основе данных, представленных в таблицах 1−8, можно сделать предварительный вывод о том, что с точки зрения дистрибуции ударения в негативных/позитивных РВ в форме специальных и общих вопросов, как при изолированном произнесении, так и в контекстной реализации, ударение не является константной величиной и варьируется под влиянием определенных факторов, связанных с особенностями восприятия РВ аудитором в и вне контекста.

Общие выводы

Проведенное исследование риторических вопросов позволяет сделать следующие выводы:

1) риторическим вопросом может быть предложение любого синтаксического типа и структурной организации, в ходе исследования которых структурных ограничений не выявлено;

2) наиболее характерными для риторических вопросов являются формы неместоименного (как положительного, так и отрицательного по форме) и местоименного вопроса с любым вопросительным словом;

3) риторичность высказывания может быть как контекстуально-обусловленной, так и свободной от контекста, которая в большинстве случаев выражена синтаксической структурой вопроса и его внутренней семантикой;

4) значительную группу контекстно-независимых риторических вопросов составляют риторические вопросы, содержащие универсальную истину или суждения, основанные на субъективных взглядах и мироощущении говорящего, по поводу которых нет и не может быть сомнений, что сводит квеситивность такого вопроса до минимума. Подобные риторические вопросы представляют собой распространенные информативно полноценные высказывания;

6) особое место среди риторических вопросов, риторичность которых не зависит от контекста, занимают устойчивые конструкции — риторические клише — группа вопросительных по форме предложений, которые часто употребляются как риторические вопросы, в связи с чем их квеситивность «стерта». Риторичность вопросов этой группы обусловлена высокой частотностью употребления определенных лексико-синтаксических конструкций;

7) риторичность контекстно-зависимых риторических вопросов может раскрываться на фоне контекста различной величины. Благодаря присущей риторическим вопросам функции привлечения внимания читателя, эмоционального воздействия на него, риторические вопросы часто употребляются в сильных позициях текста. В этом случае глубокое понимание семантического и прагматического содержания риторических вопросов, равно как и раскрытие его риторической природы, возможно только на фоне широкого контекста;

8) в ряде случаев контекстуально-зависимыми являются также некоторые структурно-синтаксические формы альтернативного, разделительного и повествовательного по форме вопроса, а также эллиптические конструкции.

Экспериментально-фонетический анализ прагматического потенциала риторических вопросов в контекстах и изолированной позиции позволяет заключить, что:

1) просодия является релевантным признаком внутритиповой дифференциации видов риторических вопросов. В зависимости от их коммуникативной направленности, контекстной обусловленности и синтаксической структуры константными признаками различия позитивных/негативных риторических вопросов являются:

— направление движения терминального тона как в общих, так и специальных риторических вопросах;

— частотность тональной вариативности предъядерной части;

2) Синтаксическая структура риторических вопросов в определенной мере предопределяет вариативность их просодических структур. Наиболее значимыми являются:

— сдвиг ядерного ударения в контекстно-зависимых и контекстно-независимых, общих и специальных вопросах;

— количественная предпочтительность ударности вопросительного слова в риторических вопросах;

3) Менее существенными являются различия в просодической структуре риторических вопросов в плане их контекстной обусловленности, что свидетельствует об общности просодических признаков единого коммуникативного типа высказываний и которые обнаруживают значительное сходство ударности вопросительного слова и вариативности предъядерной части.

Таким образом, проведенное экспериментально-фонетическое исследование с определенной степенью достоверности дает нам основание утверждать о постоянной зависимости просодических структур риторических вопросов от коммуникативного намерения говорящего во всех его структурных и контекстных разновидностях.

Приложение

Материал экспериментально-фонетического анализа.

I. Позитивные по значению, контекстно-независимые РВ:

— неместоименные:

1) Can’t this disease be ever cured?

2) Aren’t parents always concerned about their children?

3) Isn’t kindness the only language in which the deaf can hear and the blind can see?

4) Aren’t adults just obsolete children?

5) Wouldn’t the biggest mistake be to think we work for anybody but ourselves?

6) Aren’t we all unique?

7) If you prick us, do we not bleed?

8) If you tickle us, do we not laugh?

9) Can’t we make our lives better?

10) Isn’t life more than food and the body more than clothing?

— местоименные:

1) Don’t touch that! Why shouldn’t I?

2) Who doesn’t know about Niagara Falls?

3) Why can' those people whose approval you seek the most give you the least?

4) Who doesn’t want to be a millionaire?

5) What is Communism if it isn’t the science of making life happy for all the people in the world?

6) Who wouldn’t like to have more money?

7) Why shouldn’t one make their life happier by all means?

8) Why can’t one quit a menial job to spend more time with the family?

9) Who doesn’t have desire to be successful?

10) How can’t one understand their mistakes?

II. Позитивные, контекстно-зависимые РВ:

— общие:

1) Haven’t I done enough for you?

2) Doesn’t every girl like to come home for the holidays?

3) Do I not deserve to accomplish some great purpose?

4) Brother, don’t I feel as bad about it as you do?

5) Can’t you make 2 plus 2?

6) Don’t you know that life is not a bed of roses?

7) Can’t you learn anything from your own experience?

8) Didn’t I want you to be happy?

9) Can’t you reach your goals through hard work?

10) Don’t you want to go to the Maldives?

— специальные:

1) Who couldn’t help loving her?

2) I won’t get married at all: What is it but heartbreak and disappointment?

3) Why does not Dr. Trench marry Miss Blanche and settle the whole affair that way?

4) Why can’t a nonparty candidate have conscience, too, and work to help other people?

5) Who wouldn’t like it? It so beautiful!

6) What may not be expected in the country of the eternal light?

7) How don’t you believe in God if you pray every day?

8) What can’t a clever man do?

9) Why couldn’t they live a happy life? Divorce is not a solution.

10)Why doesn’t he love his wife? He adores her.

III. Негативные по значению, контекстно — независимые в форме:

— неместоименные:

1) Could one change the world?

2) Does money grow on trees?

3) Have you ever imagined a world with no hypothetical situations?

4) God! Was the globe ordained for such to win and lose?

5) Can two walk together except they be agreed?

6) Can one find God by searching?

7) Can a woman’s tender care cease towards the child she bears?

8) Is anything impossible?

9) Does one like to come home to an empty house?

10)Does anybody want to lose everything and become poor?

— местоименные:

1) I can run faster than you! Who cares?

2) Ann is very unhappy. Why should I care?

3) How should I know everything?

4) Why should merely cracking down on terrorism help to stop it?

5) Who minds being rich?

6) When is the sun going to shine for me?

7) What can people do except despair?

8) Who is going to trust your mouth when you are hot?

9) How can any man be called guilty?

10)Who would drink Roman wine when he could get Greek?

IV. Негативная коммуникативная направленность, контекстно-зависимые РВ в форме:

— общего вопроса:

1) Has the educational system become so watered down that any average person is now gifted?

2) Can a sane man translate Euripides?

3) Can a four year child understand some laws molecular physics?

4) Did you lift a finger to help?

5) Can they call themselves human being after that?

6) Can wars make people happier when thousands of lives lost?

7) Will you cancel your marriage if you don’t like your mother-in-law?

8) Have you lost your tongue that you can’t say a word?

9) Will she be happy with a man she doesn’t love?

10)Will you be happy if your children are ill?

— специального вопроса:

1) How can you know how many stars are there in the sky?

2) What difference does it make to Albert when he is dead?

3) Who would pay a red cent for that old car?

4) Who dies if England lives?

5) Why should there always be this fear and slaughter between us? (conversation between a wolf and a sheep)

6) Why should I waste my time in discussing what is inevitable?

7) How can she live on that? She has position to keep up.

8) Who will attempt to persuade him? He is very stubborn.

9) Her son was nine years old. How could he be expected to remember her?

10)What are they expected to do with sense?

Однако не все РВ могут быть включены в дидактическую схему по принципу их синтаксической отнесенности к тому или иному типу, т. е. РВ с отрицательной синтаксической структурой в коммуникативном плане являются позитивными и наоборот. Существуют РВ, которые имеют позитивную утвердительную синтаксическую структуру, содержат негативную лексику, которая указывает на негативную коммуникативную направленность. Такие РВ требуют самостоятельного рассмотрения в плане установления их позитивной/негативной иллокутивности.

1) Why are we so hated in the Muslim world?

2) Why do bad things happen to good people?

3) Why is it that the people in a corporation who do the least, get paid the most?

4) Why is it that when someone knows more and more about less and less are called experts?

5) Why are people whot own personal organizers the only people that have no life to organize?

6) Why do most bosses think that the best reward for a job well-done is more work?

7) What’s the good of sitting on the throne when the other fellows give all the orders?

8) What else must young ladies think of but husbands?

9) What can one say that will enable you to understand the depth of my sorrow?

10) What pleasure lives in height?

1) Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка / И. В. Арнольд. — 2-ое изд., перераб. — М.: Просвещение, 1981. — 295 с.

2) Бархударов Л. С. Очерки по морфологии современного английского языка: уч пособие для студентов старших курсов, институтов и фак-та. ин. языков. — Высш. школа, 1975. — 155 с.

3) Белоколоцкая С. А. Риторический вопрос в английском языке: Дис. … канд. филол. наук: 10.02.04. — М.: РГБ, 2006.

4) Бессонова О. В. Функционально-семантические характеристики риторического вопроса / О. В. Бессонова // Материалы ежегодной научной конференции студентов и магистрантов университета, 23 апреля 2002 г.: В 3-х ч. — Мн., 2002. — Ч.2. — С. 9−11.

5) Бучацкая Л. Н. К функционированию риторических вопросов в разных типах речи / Л. Н. Бучацкая // Ученые записки. Т. 33. — М., 1965. — С. 33−40. — В надзаг.: 1-й МГПИИЯ.

6) Бучацкая Л. Н. О природе риторического вопроса / Л. Н. Бучацкая // Ученые записки. Т.31. — М., 1964. — С. 105−118. — В надзаг.: 1-й МГПИИЯ.

7) Бучацкая Л. Н. Риторические вопросы и их стилистические исследования в стиле художественной речи и в публицистическом стиле: Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1966.

8) Вандриес Ж. Язык. М., 1937, С. 15.

9) Гальперин И. Р. Стилистика английского языка. / ИРГ — М.: Высшая школа, 1979. — 217 с.

10) Грайс Г. П. Логика и речевое общение. // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16; 20 с.

11) Григорьев В. А. К толкованию понятия «риторический вопрос». Прагматико-функциональное исследование языков. — Кишинев, 1987. — С. 33−41.

12) Гудков Д. В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний / Д. В. Гудков, В.В. Красных// Вестник МГУ, Серия 9. — 1997. — № 4. — С. 32−37.

13) Домашнев Д. А. Интерпретация художественного текста / А. И. Домашнев, И. П. Шишкина, Е. А. Гончарова. — М.: Просвещение, 1989. — 208 с.

14) Зуев Ю. И. Вопрос и вопросительное предложение // Ученые записки Ивановского государственного пединститута им. Д. Фурманова, 1966. Т. 36. Логика, Этика, Эстетика. — С. 26−39.

15) Каинова Т. В. Дискурсивно-семиотический подход к адаптации транснациональной рекламы: Автореф. дис. … канд. филол. наук. / Т. В. Каинова. — Тверь, 2002. — 23 с.

16) Караулов Ю. И. Русский язык и личность/ Ю. И. Караулов. — М.: Наука, 1987. — 261 с.

17) Касевич В. Б. Язык и знание / В. Б. Касевич // Язык и структура знания. — М., 1990. — С. 8−26.

18) Кузин А. Н. Риторический вопрос в аспекте диалогической модальности / А. Н. Кузин // Художественный дискурс: интерпретация и коммуникативные константы: материалы науч.-теорет. конф., Минск, 13−14 мая 2005 г. — М, 2006. — С. 35−38.

19) Ломоносов М. В. Краткое руководство къ красноръчию. Кн.1. Спб., 1810. С. 45

20) Митрофанова Н. П. Некоторые особенности английской устной речи и выделение грамматического стержня в разговорных темах // Ученые записки Лениградского пединститута им. Герцена, Т. 181, Вып. 1959. — С. 413.

21) Попов П. С. Суждение и предложение. Сб. «Вопросы синтаксиса современного русского языка». Учпедгиз, 1950. — С. 22.

22) Рогова К. А. Вопросительные предложения в публицистике В. И. Ленина // РЯШ. 1980, № 2. — С. 76−79.

23) Сергеева Т. А. Риторические вопросы как эмоциональные высказывания в немецкой диалогической речи: дис. … канд. филол. наук / Т. А. Сергеева. — Саранск: Изд-во Мордовского университета, 1993. — 196 с.

24) Сметанина М. Н. О поверхностной и глубинной структуре отрицания / М. Н. Сметанина // Актуальные вопросы синтаксиса и семантики. — Л., 1977.

25) Терешкина Л. З. Функционально-семантические типы вопросительных предложений в современном французском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1971.

26) Уварова У. А. К проблеме положительного приложения в английском языке // Актуальные проблемы коммуникативной грамматики. — Тула, 2000. — С. 146−150.

27) Фридман Л. Г. Вопросительные предложения в современного немецкого языка: Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1960.

28) Хайкова И. А. Отрицание в риторических вопросах / И. А. Хайкова // Контрастивная лингвистика. — Ростов на Дону, 1999. — С. 207−211.

29) Чикурова М. Ф. Лексические средства выражения отрицания / М. Ф. Чикурова // Структурно-функциональный аспект предложения и текста: межвуз. сборник науч. трудов. — Л., 1987. С. 110−115.

30) Шевякова В. Е. Положительный аспект в сложноподчиненном предложении // Известия ТулГУ. — Вып. 1. — Тула, 1999. — С.46−52.

31) Янош З. П. Конфигурация внутренних отношений прямого вопросительного предложения современного французского языка.: Автореф. дис. … канд. филол. наук. — Черновцы, 1969.

32) Литературная энциклопедия. Т. 1−9, 11. Н., 1929;1939 / htpp: // feb-web.ru feb/litenc/encyclop.

33) Русская грамматика. Т. 2. Синтакис. М., 1980. С. 56−57.

34) Lanham R.A. A Handlist of Rhetorical terms. N.Y., 1969. — 185 p.

35) Leech G., Svartvik J.A. Communicative Grammar of English. 2nd ed. London; N.Y., 1994. — 156 р.

36) Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J.A. A Comprehensive Grammar of the English language. London; N.Y., 1992. — 213 р.